Андрей Козырев, Ольга Субботина, Юлия Таратута, Елена Новикова - Доброй охоты! - 2006-11-03

АМАЛИЯ: Пятница после 23-х. Тихо в ночном, морозном эфире. Тихо и даже спокойно, на первый взгляд, но нет. Чу, шаги, йокнуло сердце затаившейся дичи. Эта неотвратимая поступь ей знакома. Дикие сердцем мои ночные охотницы беспощадны, мои красавицы, чутки их ноздри, подрагивают, безошибочно улавливая запах тревоги. Кто же они? Ольга, Субботина, режиссер. Мы уже думали пристрелить ее, так сказать, как опоздавшего охотника. Но она, так сказать, вышла из тьмы. Елена Новикова, тоже режиссер.

ЕЛЕНА НОВИКОВА: Добрый вечер.

АМАЛИЯ: Юлия Таратута, журналист газеты "Коммерсант". Сегодня она впервые на ночной охоте. А дичь не проста, ой, не проста. Андрей Владимирович Козырев. Вот. Доброй ночи, доброй ночи.

АНДРЕЙ КОЗЫРЕВ: Доброй ночи.

АМАЛИЯ: Так сказать на прицеле. Андрей Владимирович говорил тихо. Леонид Млечник, известный российский публицист, назвал его медвежонком с железным сердцем. У Вас какие-то были личные взаимоотношения, что ли, с Леонидом Млечником? Что это он так нежно "медвежонок с железным сердцем"? Не медведь… А, нет, медведи с железным сердцем…

Е. НОВИКОВА: Тавтология это значит.

АМАЛИЯ: Тавтология. Так вот. Это был оптимистичный, добродушный, ранний Козырев. Вступил в должность министра иностранных дел в возрасте 39 лет. Необходимо отметить, что стал он министром иностранных дел РСФСР. В этот период союзный…

Е. НОВИКОВА: Вот так вот все время, весь эфир…

А. КОЗЫРЕВ: Нет, хорошо, что здесь можно строить рожи.

АМАЛИЯ: Ну, да. Нет, а у нас еще старая камера.

А. КОЗЫРЕВ: Нет, а их давно все уже переключили, глядя на меня.

АМАЛИЯ: Итак, значит, как же удалось… Вот и первый вопрос. Как же удалось Андрею Козыреву продержаться на посту министра сначала РСФСР, а потом и Российской Федерации до 1995 года? В период, когда министры и другие чиновники калейдоскопическим образом менялись? Ответ на этот вопрос следующий. Тут вот объясняется, но это не интересно. Если я все зачитаю, как-то… Давайте, объясните. Это как это Вы? А тут вот "Козырев вошел в доверие". Вот, в доверие. С кем? "Личные взаимоотношения с Борисом Ельциным" К которому А. Козырев вошел в доверие. Такой медвежонок с железным сердцем. Это картина такая у нас: "Медвежонок с железным сердцем входит в доверие к Ельцину". Вот. Как это?

А. КОЗЫРЕВ: Ну, я думаю, что сердце явно перепутано с головой, потому что чугунная голова, это я признаю. А насчет сердца не знаю. Что касается, значит, почему, я Вам скажу один секрет. Я отходчив. Вот я, например, пришел сюда в ужасном настроении, страшно расстроенный. Я Вам скажу почему. Потому что шел сейчас по улице, вот прямо здесь по Арбату и нашел вот такую вот стопку денег на улице.

АМАЛИЯ: Да, ладно. Почему Вы расстроились?

А. КОЗЫРЕВ: Потому что я пересчитал так быстренько. И вижу: опять не хватает. И страшно расстроился. И деньги даже с горя выбросил.

АМАЛИЯ: Да Вы что?

А. КОЗЫРЕВ: Все равно не хватает, понимаете, и выбросил. Но уже не на улицу, а в урну положил, как культурный.

АМАЛИЯ: Петляет. Я бы сказала.

Е. НОВИКОВА: Уходит кустами.

А. КОЗЫРЕВ: А вот смотрите. Стоило мне сюда прийти, оказаться здесь в теплой, дружеской обстановке….

Е. НОВИКОВА: Это наша-то дружеская обстановка! Подождите.

О. СУББОТИНА: Пришли Вы, заметьте, без денег.

А. КОЗЫРЕВ: Для меня Вы просто красавицы. Поэтому мне все равно, там охотницы….

О. СУББОТИНА: Подкупить нас не удастся, да.

А. КОЗЫРЕВ: И вот так вот я простенько отошел от этого огорчения. Вот Вам и секрет.

АМАЛИЯ: Можно зачитаю сразу же. "Амалия, душечка, Андрей Козырев это Вам не Гоша Куценко, соблюдайте субординацию, воздерживайтесь от своих идиотских шуточек".

ЮЛИЯ ТАРАТУТА: Да, а почему? А что Вы можете нам сделать?

АМАЛИЯ: Вы знаете. Вы бы знали Гошу Куценко. Гоша Куценко тоже, знаете…

А. КОЗЫРЕВ: Судя по фильмам, Гоша может сделать гораздо больше, чем я.

АМАЛИЯ: Как достанет свой большой пистолет, как выстрелит. "Почему первый министр так любит отсвечивать на гламурных посиделках? Ведь, казалось, не Лолита он, и не Амалия, и не Федя Бондарчук. В чем смысл?"

А. КОЗЫРЕВ: Амалия мне очень нравится. Я бегаю по посиделкам для того, чтобы встретиться…

Е. НОВИКОВА: Прекрасно, ну, все, теперь мы будем Вас расстреливать безжалостно, еще более безжалостно.

О. СУББОТИНА: Настоящий дипломат, да. Всегда комплиментами.

А. КОЗЫРЕВ: Вообще я Вам скажу такую вещь. Вот сегодня у меня тоже такой радостный сейчас момент. Настроение все время повышается. Потому что обычно я повышаю себе настроение тем, что я включаю Первый канал, смотрю программу "Время" и чувствую себя на 30 лет моложе. А вот сейчас я опять чувствую себя на 30 лет моложе, потому что я давно уже не был в кампании один против четырех красавиц, да, еще когда которые сами говорят, что они за мной охотятся. У меня со студенческих лет такого, наверное, не было. Да еще жена моя не возражает даже против этого. Сама меня сюда и послала. Понимаете, да это вообще, это же счастье.

Е. НОВИКОВА: Какое надругательство над нами. Это значит, нас вообще не ставят ни во что, по-моему. Жена сюда спокойно отсылает.

А. КОЗЫРЕВ: Жена потому что Амалина подруга, поэтому все равно заложит.

АМАЛИЯ: Ну, вот все козыри то и открыты.

Е. НОВИКОВА: Козырев.

АМАЛИЯ: Козырев взял и открыл козыри. А Вы расскажите про историю, как Вы гостили с Еленой в каком-то, говорят, центральном офисе фирмы "Пепси-кола".

А. КОЗЫРЕВ: Мы не гостили, а зажигали.

АМАЛИЯ: Зажигали.

А. КОЗЫРЕВ: И сейчас тоже зажигаем.

АМАЛИЯ: Пузырьки, так сказать, пускали.

А. КОЗЫРЕВ: А что, нормально, пришли… Это вообще очень интересный рассказ.

АМАЛИЯ: Да, расскажите, расскажите.

А. КОЗЫРЕВ: Пришли мы в самой вот Атланте в этот самый небоскреб, там, на черте какой-то этаж. Там вид почти такой же, как вот здесь вот из "Эхо Москвы", хотя здесь 14-й, а там, может быть, не помню, чуть ли не 140-й. Ну, и как бы вот хотели какие-то переговоры провести. О чем-то такое или познакомиться. Не помню для чего. И естественно стоит гигантское количество, весь зал такой большой, даже больше, чем здесь, заставленный как бы примерами их продукции. Т.е. то, что они производят в разных, разных странах.

АМАЛИЯ: Не будем, не будем называть какой.

А. КОЗЫРЕВ: Это "Кока-кола".

О. СУББОТИНА: На правах рекламы.

А. КОЗЫРЕВ: Там гигантская. У нас только, по-моему, "Кока-кола" производит гигантское количество всяких… Нет, нет. Я же не называю какой. Я просто говорю. И этот был, не помню, кто там. Ну, в общем, наверное, самый главный у них. И он таким широким жестом, ну, хозяина, человека, гордого за свою продукцию, таким широким жестом на все это показывает, Елене говорит: чтобы Вы хотели попробовать из этого? Ну, и, конечно, не минуты не сомневаясь, она говорит: "Пепси". А "пепси" там запрещенное слово на милю от этого небоскреба. Это просто… И я думала, что у этих людей будет родимчик. В полном смысле слова. Т.е. я к тому говорю, что если я этим особенно не занимался, то, по крайней мере, Елена, она умеет опустить наших потенциальных противников там вот у них, на их территории. Т.е. малой кровью на чужой территории.

АМАЛИЯ: Хорошо, мне нравится вообще: "Алексей, а скажите, в какую урну Вы бросили деньги?" Он Андрей, милый. Андрей. Андрей, скажите, в какую урну деньги бросили Алексею.

А. КОЗЫРЕВ: Аккурат вот здесь вот недалеко. Вот отсюда налево за углом.

О. СУББОТИНА: Нет, мне ужасно понравилась история про пепси-колу, я подумала, а ее можно как-то отличить от кока-колы не по идеологическим соображениям.

Ю. ТАРАТУТА: Ну, такие тесты же ставились, и пробовали люди как-то да.

АМАЛИЯ: Вот они охотницы мои. Вот сами берут себе и уводят…

А. КОЗЫРЕВ: Жалко я сына не взял. Вот он бы Вам объяснил точно. Что для него это смешной вопрос. Как отличить кока-колу от пепси-колы. Это же детский вопрос.

О. СУББОТИНА: На правах рекламы, на правах рекламы.

Е. НОВИКОВА: А вот Вы пришли сюда и сказали, что увидели четырех симпатичных женщин…

А. КОЗЫРЕВ: Красавиц просто.

Е. НОВИКОВА: Красавиц, красавиц. А как Вы думаете, вообще с женщиной можно разговаривать, и о чем? С красивой женщиной? Серьезно можно разговаривать?

А. КОЗЫРЕВ: С четырьмя, по крайней мере, точно можно.

Е. НОВИКОВА: Можно да. И Вы так заулыбались сразу. Как будто даже не верите в это.

А. КОЗЫРЕВ: Можно, это не значит нужно. Но в принципе можно, конечно.

Е. НОВИКОВА: Ну, как-то Вы снисходительно, по-моему.

А. КОЗЫРЕВ: Почему?

Е. НОВИКОВА: Не знаю, почему.

А. КОЗЫРЕВ: Нет, ну, если с мужчиной можно разговаривать, то с женщиной, тем более. Это гораздо приятнее.

Е. НОВИКОВА: А вот о чем Вы с женой разговариваете? Вы с женой разговариваете на кухне о мировой политике? (Смех).

А. КОЗЫРЕВ: А у нас кухня и гостиная, она как-то вот объединена. Поэтому это разговор сразу и на кухне, и в гостиной.

Е. НОВИКОВА: На кухне в гостиной говорите о внешней, внутренней политике целлюлита…

А. КОЗЫРЕВ: Т.е. он должен быть такой сугубо интеллигентный…

АМАЛИЯ: Международная политика – агрессивная политика международного целлюлита. Извините.

Е. НОВИКОВА: Разговариваете? На какие темы?

А. КОЗЫРЕВ: Пытаюсь вспомнить, что такое целлюлит.

АМАЛИЯ: Такие ямки на попке.

А. КОЗЫРЕВ: Да, понятно. Ну, да. Ну, в общем да.

АМАЛИЯ: У мужчин не бывает, вот. Представляете, какая несправедливость.

Е. НОВИКОВА: Сейчас бывает, говорят, у всех, даже у детей. Представляете? Потому что мы едим такие плохие продукты, всякие химии глотаем. Поэтому у нас у всех…

О. СУББОТИНА: На правах рекламы.

Е. НОВИКОВА: Химия.

А. КОЗЫРЕВ: Ну, за скромное вознаграждение, которое потом последует, да…

АМАЛИЯ: Ну, конечно, конечно.

А. КОЗЫРЕВ: Когда после эфира. Я все забываю, правда, что это эфир. Можно и сразу. Потому что это все равно не видно. Могу сказать, что самое лучшее это кататься на лыжах, мне кажется, бегать, прыгать и ничего не будет.

Ю. ТАРАТУТА: А сколько Вы в браке уже с женой? С Еленой?

А. КОЗЫРЕВ: Если она сейчас слушает, и сейчас скажет, что ж ты не помнишь…

О. СУББОТИНА: Конечно, слушает, раз она сюда направила Вас.

А. КОЗЫРЕВ: Я так отвечу. Смотря, что Вы имеете в виду.

Ю. ТАРАТУТА: С момента "хотите ли Вы взять в жены?"

А. КОЗЫРЕВ: Как раз с этого момента?

Ю. ТАРАТУТА: Да.

А. КОЗЫРЕВ: С этого момента лет 10, наверное. До того момента… Вот, понимаете, в чем дело. Наверное, больше. Т.е. да…

Ю. ТАРАТУТА: И на сегодняшний момент, о чем вот можно с женой было разговаривать 10 лет назад и сегодня? Какие Вы находите общие темы?

А. КОЗЫРЕВ: Да практически о том же самом. Например, какой я хороший.

Ю. ТАРАТУТА: Вы представляете, Елена?

А. КОЗЫРЕВ: А какая она красивая. Это же тема, не умирающая, между прочим.

АМАЛИЯ: А как вот Вы в 95-м годы договорились с Билом Клинтоном продать оружие Ирану?

А. КОЗЫРЕВ: Чего?

АМАЛИЯ: А вот так вот. Вот, знаете…

О. СУББОТИНА: Какое про Вас пишут.

АМАЛИЯ: Козыреву ставили вину стремление больше дружить с США, чем с Востоком, в частности с Ближним Востоком – Ирак, Саудовская Аравия…

Е. НОВИКОВА: Ничего, ни одного слова не поняла.

А. КОЗЫРЕВ: Нет, ну, если людям нравится. Это хороший анекдот недавно я слышал. Две такие девушки…

Ю. ТАРАТУТА: Блондинки, наверняка.

А. КОЗЫРЕВ: Наверняка, причем в законе. Сидят с такими сигарами в роскошном баре, потягивают там какой-то коктейль. Одна другой говорит: а все-таки как правильно "Иран" или "Ирак"? А? Вот это интеллектуальная такая тема, да?

АМАЛИЯ: Как это вот? Т.е. не было такого?

О. СУББОТИНА: Давайте поищем корни в детстве нашего гостя.

А. КОЗЫРЕВ: А вообще я Вам скажу, знаете, чем я развлекаюсь больше, значительную часть своего времени, когда мне хочется отдохнуть. Я беру книги, статейки всякие, книги, в которых про меня написано. И читаю. Ну, это так интересно, ну, потрясающе. И я часто думаю, вот жалко, что ничего из этого, практически ничего никогда не случалось. Ну, например, хотя бы это. Договориться с Клинтоном о поставках оружия там в Иран, да. Это же клево. Это, как теперь говорят, прикольно, да.

О. СУББОТИНА: Что-то не очень.

А. КОЗЫРЕВ: Ну, это ладно. Войти в какую-нибудь масонскую… Ну, это ладно, это сложно. А вот в масонскую ложу. И вот я иногда читаю книги про так, как я там участвую в каких-то масонских ложах, каких-то там тоже вот братствах международных, черт его знает. И думаю, а вот как бы было интересно. И вот у меня с детства такое. Я когда почитаю книжку, раньше там какой-нибудь "Граф Монтекристо", я себе представляю, как вот я бы был сначала граф Монтекристо, потом еще кто-нибудь там. Пират какой-нибудь, или еще что-нибудь такое. И так и тут. Я вот читаю про себя, потом забываю, что это про меня написано. И начинаю думать, а вот интересно было бы попасть хоть раз в жизни, хоть краем глаза посмотреть, что такое на самом деле масонская ложа, а может, там правда, миром руководят. И я, наконец, пойму, откуда руководят миром…

Е. НОВИКОВА: А почему не вошли?

А. КОЗЫРЕВ: Да никогда в жизни кто не приглашал. Я даже не знаю, понимаете, куда заявление. Войти то можно, надо дверь знать, где она хотя бы, чтобы постучаться.

О. СУББОТИНА: Все неправда, получается. Может, Вы и министром-то не были на самом деле?

А. КОЗЫРЕВ: Я теперь часто начинаю думать, может, и правда, и это…

О. СУББОТИНА: Вы кто? Кто Вы?

Ю. ТАРАТУТА: Скажите, а Вы и в Брюсселе не родились?

А. КОЗЫРЕВ: Это родился, родился.

Ю. ТАРАТУТА: Да? А почему в Брюсселе?

О. СУББОТИНА: Как интересно.

А. КОЗЫРЕВ: А совершенно случайно.

АМАЛИЯ: В капусте.

Ю. ТАРАТУТА: В капусте брюссельской, да.

О. СУББОТИНА: Расскажите таинственную историю.

А. КОЗЫРЕВ: Было название такое, чистое социолог "гусинос", не помню, как расшифровывается. Но смысл такой, это была такая организация советская, которая занималась отбором вещей, которые брали в качестве репараций с Германии. Репарация – это не очень тяжелое слово?

Е. НОВИКОВА: Выгодное местечко. Я понимаю.

А. КОЗЫРЕВ: Да, да, да. И мой папа, как инженер, значит, он там был в это время, как раз, в этой штуке работал год. И надо же было ухитриться, чтобы в течение этого года родить меня. И я там прожил ровно, аж, три месяца из моей жизни. И потом не был там никогда больше. И попал туда первый раз, когда мне было лет 40, наверное, с визитом. Но мне показали там роддом. Они нашли. Очень мило и т.д.

О. СУББОТИНА: Там есть табличка с Вашим именем?

А. КОЗЫРЕВ: Может быть, теперь и есть. Я не знаю. Я, к сожалению, с тех пор опять ни разу не был. Поэтому как-то вот так. Но сколько я за это заплатил, Вы можете себе представить даже сейчас в обстановке патриотического подъема, а в Советском Союзе этот патриотический подъем все время был. Это же не было периодом вот таких, как я, когда мы там в 90-е годы не поддерживали этот угар патриотический. А вот в обстановке советского такого вот недоверия к иностранцам, холодной войны, да вот этого патриотического угара обычный гаишник останавливает тебя, смотрит в удостоверение водительское… Ведь у нас же даже в водительском удостоверении написано, где ты родился. По крайней мере, раньше было, да и сейчас, по-моему, тоже. И смотрит, и у него голова начинает кружиться. Ну, шпиона поймал. Причем это же страна, где штаб квартира, к ночи не будь помянута, НАТО. Вы понимает. И вот так я прожил свою жизнь в Советском Союзе.

О. СУББОТИНА: А Вам надо было сказать, это же не тот Брюссель, это же Брюссель, который на Гатчине.

А. КОЗЫРЕВ: Ну, где Вы были раньше?

Е. НОВИКОВА: Есть Брюссель, только он с двумя л.

О. СУББОТИНА: Только он Брюселл.

Е. НОВИКОВА: И без капусты.

А. КОЗЫРЕВ: Три года назад мы поехали кататься на лыжах в Америку.

Е. НОВИКОВА: Шикарно живете.

О. СУББОТИНА: На лыжах в Америку.

А. КОЗЫРЕВ: Да, да, да, на горных лыжах кататься. И там, значит, неоднократно, тоже в отель, например, приезжаешь, регистрируешься, ну, и говорят, ну, заполнить надо карточку. И пишешь "Москва". Каждый раз спрашивали: Москва Айдохва? Или Москва Тенесси? Потому что у них там 6 или 7 Москвы. Но никогда не спрашивали Раша. Москва Раша. А когда говоришь "Москва Раша", на тебя смотрят так. Как будто ты с неба?

О. СУББОТИНА: Как гаишник.

А. КОЗЫРЕВ: Да, как гаишник всю жизнь смотрел. Да, да, да, точно.

АМАЛИЯ: "Папа, а Москва есть? Нет, сынок, это фантастика". "Я видела однажды, как в ночи на Кастанаевской улице стоял "Мерседес". В нем был первый министр. А его жена вытирала лобовое стекло". Вероятно, первый министр. Вы кого, Григорий имеете в виду сейчас? Вы имеете в виду министра иностранных дел Андрея Козырева?

А. КОЗЫРЕВ: Да. Первый – это очень правильно. Потому что я действительно первый министр иностранных дел Российской Федерации. Да, не какой-то там экс-министр иностранных дел, как некоторые говорят, а именно, батенька, т.е. матушка, извините, пожалуйста…

Ю. ТАРАТУТА: Так вопрос: это были Вы? Или почему жена вытирала лобовое стекло?

АМАЛИЯ: Вот почему жена вытирала стекло?

А. КОЗЫРЕВ: Ну, чистюля она. Любит все вытирать.

АМАЛИЯ: А, это она по собственной…

Е. НОВИКОВА: Стой, говорит, а дай-ка я вытру стекло.

А. КОЗЫРЕВ: Мало того, вот я сижу за столом, работаю. В своем собственном уголке. Который вообще никому не мешает туда можно не заходить. Но стоит ей там появиться, все, я потом ничего найти не могу. Потому что из любви к чистоте все куда-то распихивается, убирается и с концами.

Е. НОВИКОВА: Кошмар, кошмар, я бы этого не пережила.

А. КОЗЫРЕВ: Поэтому и стекло протирать – чисто автоматически.

АМАЛИЯ: "Говорите интересно, но кто Вы?" Итак, приятное сообщение. Хотелось бы напомнить о себе. Амалия&Амалия, уже двое, видите ли, сидит тут за столом и размавляем. Итак, "Эхо Москвы". В эфире "Добрая охота". В эфире Эхо Москвы". Андрей Владимирович Козырев у нас сегодня дичь-то. Вот, крупная у нас сегодня дичь. И Ольга Субботина, режиссер, и Елена Новикова, режиссер, и Юлия Таратута, совершенно другая Таратута, не та Таратута, который про Америку рассказывал, а совершенно вот сепаративная, абсолютно сепаратная…

Ю. ТАРАТУТА: Отдельная.

АМАЛИЯ: Отдельная, короче себе, Таратута.

А. КОЗЫРЕВ: А когда набрасываться будут охотники? Считайте, что Вы меня уже поймали.

АМАЛИЯ: Ах, какой.

Е. НОВИКОВА: Можно я уже наброшусь немножечко. Вы же бывший министр иностранных дел.

А. КОЗЫРЕВ: Нет, я имел в виду буквально набрасываться.

Е. НОВИКОВА: Я понимаю. Сейчас набросимся. А вопрос такой. Просто объясните, успокойте меня. Сегодня прочитала, что китайская армия в два раза больше, чем российская. Не опасно ли это?

А. КОЗЫРЕВ: Не исключено, кстати. А если представить себе, что их, наверное, там раз в 12, а то в 13 больше, чем нас. Т.е. как бы логично было бы, чтобы у них армия была…

Е. НОВИКОВА: И, кстати, написано, что зарплату они получают в два раза дороже, чем наши солдаты.

А. КОЗЫРЕВ: А наши получают разве призывники?

Е. НОВИКОВА: Нет, не призывники, солдаты, которые… Там написано такое мудреное Ваше слово "резерв", чего-то такое.

А. КОЗЫРЕВ: Те, которые на контракте, да? Резервисты, контрактники…

Е. НОВИКОВА: 500 долларов они получают в месяц. А те получают, ну, тоже в 2 раза дороже. А американские солдаты получают 4200.

А. КОЗЫРЕВ: 500 долларов месяц? А они ветеранов не берут? Я бы пошел…

Е. НОВИКОВА: Я не знаю. Вот расскажите мне, расскажите.

А. КОЗЫРЕВ: Тоже можно было бы там.

Е. НОВИКОВА: Это не опасно? У нас дети. Успокойте нас.

А. КОЗЫРЕВ: Опасно?

Е. НОВИКОВА: Да. Ли это.

А. КОЗЫРЕВ: Да, нет, наверное, так сразу прямо не опасно.

Е. НОВИКОВА: Мы победим? Мы победим, если что?

А. КОЗЫРЕВ: Ну, надо посмотреть. Я их не видел никогда в жизни.

О. СУББОТИНА: У них же там стена.

(ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ).

АМАЛИЯ: По одному.

А. КОЗЫРЕВ: Я всегда считал, что немножко опасно давать им очень много современного оружия. Но поскольку у нас кому-то другим людям кажется, что за бабки нет базара, у меня такое впечатление, что мы им продаем много оружия. Но я надеюсь, что все-таки не такого современного. Потому что даже в Советском Союзе была такая логика. Что надо иметь какое-то такое техническое превосходство…

Е. НОВИКОВА: А у нас есть оно?

А. КОЗЫРЕВ: Учитывая, что у них превосходство по массе. Ну, раньше было, да. А вот…

Е. НОВИКОВА: Сейчас не знаете.

А. КОЗЫРЕВ: Собственно из-за этого тогда поссорились с Китаем когда-то там, когда я начинал свою дипломатическую карьеру.

Е. НОВИКОВА: Мы с ними потом не помирились?

А. КОЗЫРЕВ: А знаете почему? Потому что они хотели ядерное оружие получить у нас. Примерно, как Иран сейчас. Но тогда советское руководство, хотя я не большой поклонник советского руководства, но там все-таки были какие-то тормоза, и ядерное оружие не дали. Хотя тогда как раз еще они просили, когда говорили, что мы с китайцами братья навек. Но Вы этого не помните….

АМАЛИЯ: И дайте нам, пожалуйста, еще ядерное оружие.

А. КОЗЫРЕВ: Да, да, да, они говорили, вот мы друзья, и так ненавидим Америку, вместе боремся против американского, тогда говорили, империализма, теперь говорят засилия или как. Т.е. все похоже очень. Но вот советское руководство, оно сказало: нет. Знаете, ядерное оружие, оно нам самим пригодиться, именно учитывая, в том числе, и вот наши количественные параметры и то, что у нас такая гигантская граница, которая стала границей дружбы. И я, например, все делал для того, чтобы у нас с Китаем были самые братские отношения, но все-таки вот какое-то техническое превосходство я бы постарался оставить за собой. Так же, между прочим, как с Ираном. При всем уважении, но не хотелось бы, чтобы на южных границах появилась бы ядерная держава. Потому что могут ведь и грохнуть.

Е. НОВИКОВА: Вот!

А. КОЗЫРЕВ: А самое-то главное, что они сейчас ракету они испытали. Я вот сегодня по телевизору видел. Я вообще этим сейчас не занимаюсь. И мне так это... Вот увижу что-то по телевизору…

Ю. ТАРАТУТА: По привычке.

А. КОЗЫРЕВ: Поэтому это все неквалифицированно, но для вечернего разговора нормально.

АМАЛИЯ: С барышнями?

А. КОЗЫРЕВ: Да, с барышнями, тем более. Посмотри как, кстати, пишется "Иран". Так вот…

АМАЛИЯ: Хорошо.

О. СУББОТИНА: Я только об этом и думаю.

А. КОЗЫРЕВ: Вот, вот, вот. Этот Иран сейчас 2000 км, представляете у них радиус действия ракеты. Туда еще атомную бомбу. И аккурат до нас долетит. А до супостата…

О. СУББОТИНА: Не долетит.

А. КОЗЫРЕВ: Которого они ненавидят, и мы должны ненавидеть, вот там, где мы на лыжах катались, оттуда вот не долетит. Потому что туда надо минимум, наверное, из Ирана тысяч 8 километров. А 2000 км куда-нибудь у нас на юге совершенно спокойно грохнет.

АМАЛИЯ: А не ли такой ракеты, которую вот они выпустили, а вот рассказывали в школе еще всякие чудеса. Что вот у нас есть такие локаторы, которые сразу же улавливают чужую ракету и ее ба-бах и сбивают.

А. КОЗЫРЕВ: Амалечка, это все равно, как едешь по дороге, например, и шея начинает болеть, почему особенно летом? Потому что много красивых женщин. Вот они попадают в локатор, да, но это еще не значит, это еще ничего не значит, да, кроме того, что шея болит. Вот так примерно может и здесь быть. Что вот…

АМАЛИЯ: Увидеть-то мы ее увидим.

А. КОЗЫРЕВ: Мы то ее увидим…

АМАЛИЯ: Но это будет последнее, что мы увидели.

А. КОЗЫРЕВ: Но это будет последнее, что увидят какие-нибудь люди у нас например, на югах. А на югах люди, там и терроризма полно, и всего такого. Поэтому как бы не хотелось, чтобы вдруг вот так вот появилось это дело. Поэтому я бы, конечно, считал, что это наши национальные приоритеты – не допустить ни в коем случае появление ядерного оружия. Но, опять-таки, у нас есть люди, которые умнее меня, безусловно, которые видимо считают, что для того, чтобы нагадить Америке в перспективе, потому что, может, лет через 10 эти иранцы еще сделают ракету, которая будет и на 8 000 лететь. А эти 10 лет мы как-нибудь потерпим, пока у них ракеты только до нас долетают. И вот для того чтобы нагадить нашему общему потенциальному противнику, можно и Ирану как бы так сказать, если не помочь, то. по крайней мере, сильно не препятствовать.

О. СУББОТИНА: Что-то разговор-то пошел…

АМАЛИЯ: Хороший, хороший разговор пошел. Дипломатический термин такой "Нагадить с перспективой".

А. КОЗЫРЕВ: Да.

Ю. ТАРАТУТА: Я, кстати, прочитала фразу, что войны были придуманы для того, чтобы американцев научить географии.

АМАЛИЯ: Миленько.

Ю. ТАРАТУТА: А вот… Ты хотела что-то сказать? Прочитать? Я тоже хотела задать вопрос.

АМАЛИЯ: Да. У меня тоже есть вопросы от радиослушателей, причем которые заранее их прислали. Так что не обессудьте, что вот Елена, которая написала, что типа "г-н Козырев очень сильно импозантный, но Лавров мне нравится больше. Слабо озвучить?" Еленочка, мне не слабо озвучивать такие сообщения. Я не озвучиваю такие сообщения, которые наносят прямое оскорбление моим гостям. А так вот Лавров нравится больше Елене… Елена… Это Ваша жена? А! Андрей, Вы знаете, Вашей жене Елене больше нравится Лавров.

А. КОЗЫРЕВ: Ну, и что. А я Вам скажу, что мы с Сережей Лавровым учились еще в институте, я почему так фамильярно про министра иностранных дел, потому что мы с ним в институте еще вместе учились.

АМАЛИЯ: Двоешником был, небось.

А. КОЗЫРЕВ: Он учился года на 3 старше меня. Двоечником был я, а он был у нас вожаком…

О. СУББОТИНА: Он же гимн написал и сам его поет.

А. КОЗЫРЕВ: Да, абсолютно. Так вот. Когда Сережа брал гитару, и пел, например…

АМАЛИЯ: И тихим голосом поет.

А. КОЗЫРЕВ: На комсомольских учебах. Вы помните, что такое комсомольская учеба? Вы не помните. Вы все молодые, Вы не знаете этого. А вот комсомольская учеба это было, как теперь супертусовка в каком-нибудь, я не знаю, суперместе. И вот когда Сережа брал гитару и начинал петь, все девушки были его. А зато теперь он не может прийти вот на такое шоу, потому что ему мундир не позволяет, он же действующих министр. А я могу. Поэтому я сейчас хоть отыграюсь.

АМАЛИЯ: И без гитары, и все равно.

Е. НОВИКОВА: А Вы когда перестали быть министром, Вы вдруг завели себе, может быть, бороду, или перестали ходить без галстука. Была какая-то перемена во внешнем виде?

А. КОЗЫРЕВ: Ну, наверное, больше, конечно, разгильдяйства появилось. Но так особо нет. Ничего такого. Бороду…

АМАЛИЯ: Ой, так Вы были подтянуты всегда, всегда в таком костюме.

А. КОЗЫРЕВ: Да я и сейчас…

АМАЛИЯ: Нет, я помню, одевались Вы, я помню, все равно Вы с особым блеском выглядели. Я понимаю, конечно, не на охоте… Ну, хорошо, это я так, прицеливаясь, так сказать, в оптический прицел.

А. КОЗЫРЕВ: А я Вам скажу. Мне недавно нужно было надеть смокинг. Вот такой вот блэк тай то, что называется. Как это правильно сказать? Короче строгий такой костюм. И поскольку такие костюмы каждый год новые не покупают, я достал тот, который у меня еще тогда был, в 93-м году. И прекраснейшим образом…

АМАЛИЯ: Тютелька в тютельку.

А. КОЗЫРЕВ: Я этим так горжусь. Я так горжусь. Ой, ой. Так горжусь, так горжусь.

АМАЛИЯ: А Вы были у королевы английской?

А. КОЗЫРЕВ: У английской был.

Ю. ТАРАТУТА: Видали мышку на ковре? Видали? И как она?

А. КОЗЫРЕВ: Я был там совсем недавно. Я был в Лондоне не так давно. И бегал в парке прямо под ее окна и думаю, что она меня видела.

АМАЛИЯ: Туда, сюда. А Вы бегали в смокинге? Тогда она заметила.

Е. НОВИКОВА: С подзорной трубой.

А. КОЗЫРЕВ: Нет, я бегаю в любую погоду. Там в шортах. И бегал, бегал я туда, бегал. И один раз я как-то туда утром прибежал прямо вот под ее окна. И вижу, что она стоит…

Е. НОВИКОВА: Лиза! Лиза!

А. КОЗЫРЕВ: Ну, мне так показалось. Но я уверен, что это так и было, и как бы жестом приглашала меня чай пить. Но поскольку мне надо было успеть там в другое место, то как бы ей помахал так, что ну как бы в другой раз, понимаешь, не могу.

АМАЛИЯ: В шортах как-то неловко.

А. КОЗЫРЕВ: Да, и потом в шортах.

Ю. ТАРАТУТА: Слушайте, а можно так близко бегать? Под окном буквально?

А. КОЗЫРЕВ: Конечно,а там же парк.

АМАЛИЯ: Разводит сейчас, как дешевое повидло, Юленька. Это же опытный…

Е. НОВИКОВА: Я все-таки к своему любимому вопросу хотела вернуться, можно?

А. КОЗЫРЕВ: Юлечка, когда будете в Лондоне…

АМАЛИЯ: Обязательно побегайте по моим стопам. Наденьте трусы и ну бежать.

Е. НОВИКОВА: Беги, Юля, беги.

А. КОЗЫРЕВ: Но я не настаиваю, что именно трусы. Можно юбочку или что там, не знаю.

О. СУББОТИНА: Юбочка развеваться будет.

Ю. ТАРАТУТА: В шортиках.

Е. НОВИКОВА: А сейчас очень модно. Теннисистки все.

А. КОЗЫРЕВ: Я демократ в душе, поэтому можно вообще там…

Ю. ТАРАТУТА: Группа поддержки.

Е. НОВИКОВА: И никто не ловит.

А. КОЗЫРЕВ: Но главное не это. По парку и прямо у окнам королевы.

Е. НОВИКОВА: А камушки бросать можно?

А. КОЗЫРЕВ: А там ведь и принцы есть, вот в чем дело. Это мне интересна королева. А Вам, может быть, принцы интересны.

Ю. ТАРАТУТА: Нет, нам уже не интересны принцы.

О. СУББОТИНА: Вообще перед нами, конечно элегант такой. Вот я сейчас смотрю на нашего гостя. И биография у Вас такая. Я не знаю, я вот как-то смотрела. Ну, например, один вот этот факт, сейчас мой взгляд упал. Во врем августовского путча 91-го года Козырев вылетел во Францию.

А. КОЗЫРЕВ: Да.

О. СУББОТИНА: Как-то это звучит… Ну, там, чтобы настроить мировую общественность против переворота.

АМАЛИЯ: Вот.

О. СУББОТИНА: Как-то так красиво.

А. КОЗЫРЕВ: Я бывал во Франции…

Е. НОВИКОВА: Во время августовского путча.

О. СУББОТИНА: Ну, вылетел во Францию.

А. КОЗЫРЕВ: В гораздо лучшие времена. Нет, это не самое лучшее воспоминание. Это было отвратительно.

О. СУББОТИНА: Плохо. Там устрицы были. Не сезон устриц был.

А. КОЗЫРЕВ: Нет, я, знаете, вылетал 20-го августа. Это был рейс, по-моему, часов в 10 или в 9 с утра. И поганое было настроение, потому что просидел целые сутки в белом доме, потом мы вышли из этого белого дома, проходили, правда, там обстановка еще была такая пасхальная, но, все равно, было непривычно видеть в Москве танки, видеть кругом солдат, видеть кругом… Там, правда, братание уже шло такое довольно активное. Там песни пели под гитару. Но с другой стороны, настроение было поганое. И не, не в Париж лучше ехать в хорошее время. Париж стоит мессы. Желательно без путча, я хотел сказать, вот что.

АМАЛИЯ: Итак, какова позиция РПЦ, извините. не расшифровываю. не знаю. как и лично католикоса… А, РПЦ – Российская православная церковь…

А. КОЗЫРЕВ: Русская православная.

АМАЛИЯ: (Смех). Алексей Алексеевич, извините, я исправлюсь. Значит, и лично католикоса России…

А. КОЗЫРЕВ: Это Вы лично к Алексию, к патриарху?

АМАЛИЯ: (Смех). К нему, к нему. Католикос России. Ну, у меня свой католикос. Католикос России Алексия по поводу иранской ядерной программы легких и нелегких этно чувств к чеченцы, кавказцы, грузины, др. И русских маршев. Высказывались ли они?

Е. НОВИКОВА: Что это ты прочитала?

А. КОЗЫРЕВ: Еще раз можно?

АМАЛИЯ: Какова позиция Русской православной церкви по отношению к грузинам, чеченцам и кавказцам?

А. КОЗЫРЕВ: Знаете, именно из уважения к Русской православной церкви я не буду от ее лица ничего говорить.

АМАЛИЯ: Вот, Левон, Вы уж извините. Хоть Вы и служащий из Армении, но как бы… Значит, Хасин Юрий Леонидович. Медицина. Страусовод. "Уважаемая Амалия, последнее время создается ощущение, что в Европе к нам начинают относиться приблизительно так, как относились в советские времена. причем это проявляется на личном уровне… Все менее понятными, хамоватыми, дурно воспитанными мы выглядим в глазах европейцев. Понятно, что это связано с действиями, высказываниями представителей нашей власти. И это экстраполирует на нас, граждан РФ. Но что с этим делать? Уж очень не хочется постоянно за рубежом доказывать, что и мы вполне вменяемые люди". Вам приходилось доказывать, что мы вполне вменяемые люди за рубежом? Вот видите, Игорь Леонидович Хасин ужасно волнуется, вот чувствуется по моим тоже словам.

Е. НОВИКОВА: Ну, по-моему, это какой-то уже не вопрос, а какое-то высказывание.

О. СУББОТИНА: Крик души.

АМАЛИЯ: Высказывание. Причем относится ко мне…

А. КОЗЫРЕВ: Меня знаете, что волнует. Меня волнует какой-то,. мне кажется, ужесточение в последнее время визовых процедур. Я сам с этим сталкиваюсь. Мне надо было визу переоформлять в Европейский Союз. Так это такая волынка оказалась. Потом куда-то в Швейцарию. И я встретил посла тут одного…

Ю. ТАРАТУТА: Эта волынка даже не в Евросоюз, а просто…

А. КОЗЫРЕВ: Да, да. Я встретил посла, да, этого государства, и говорю: ну, что такое. Он говорит: да мы для Вас стараемся уж облегчить и т.д. Я говорю: нет, я понимаю. Но даже для меня это была довольно большая волынка. Я говорю: я представляю, как для обычного гражданина. А он говорит: да. А Вы говорит, попробуйте у нас получить визу в… хотел сказать в Советский Союз. В Россию. И на меня так страшно посмотрел. Но я не могу этого попробовать. Потому что у меня нет ихнего паспорта. И никакого заграничного. Поэтому я никак не могу сам попробовать. Но я понял, что, наверное, он хотел сказать, что там это тоже сложно в нашем учреждении. И вот если это так то меня это, конечно, расстраивает. Потому что устроить какую-то визовую войну очень легко. Потому что действует принцип такой. Как Вы к нам, так и мы к Вам. И всегда идет такой, вот тебе наступили на мозоль, ты тоже должен наступить и т.д. Ну, мы тоже за этим очень внимательно следили. Но мы старались как-то сделать такой принцип. А вот мы Вам пойдем на встречу, и Вы нам пойдите навстречу. Понимаете, немножко по-другому, перевернуть эту формулу. Ну, вот это мне просто в личном это плане раздражает. Потому что столько сил и времени, сколько я потерял в этом году вот летом, мне надо было переоформить шенгенскую, швейцарскую и американские визы, вот так бывает, что все совпало. Целая волынка была.

Ю. ТАРАТУТА: Скажите, пожалуйста. Вам за какие-то свои поступки бывает стыдно?

О. СУББОТИНА: Всем бы Ваши проблемы.

А. КОЗЫРЕВ: Конечно, бывает. А почему…

Ю. ТАРАТУТА: Бывает, да?

А. КОЗЫРЕВ: Почему, а у очень многих такие проблемы. Я вижу там такие очереди стоят. Я честно скажу, что я в очереди не стоял. Но люди стоят в очереди, и я вижу, что у них большие проблемы.

АМАЛИЯ: Сейчас дети меня слушают и думают…

О. СУББОТИНА: А мне есть нечего, а он визы переоформляет с трудом.

АМАЛИЯ: Вот.

О. СУББОТИНА: А Вы пойдите, попашите на тракторе. Люди то вот ведь как могут-то да. Знаете, как это анекдот…

АМАЛИЯ: Ой, а тут, знаете, по сообщениям прямо вот только так и говорят. Оля, я тебе могу сказать. А вот Андрей Козырев отхватил себе домик на Рублевке, удачно приватизировал вовремя. И вообще на что он сейчас живет. Кстати, когда он был в Осло, он активно хвалил… Пропало сообщение.

Е. НОВИКОВА: Что Вы активно хвалили в Осло?

АМАЛИЯ: Что-то Вы в Осло послом…

А. КОЗЫРЕВ: А когда я был в Осло? Год назад, наверное.

Ю. ТАРАТУТА: Мне теперь стыдно становится.

А. КОЗЫРЕВ: И я там кого-то хвалил? Откуда это люди могут знать, что я там хвалил, а что нет? Потому что я там вообще…

Е. НОВИКОВА: У нас длинные руки. Мы знаем, что Вы хвалили в Осло.

А. КОЗЫРЕВ: Я же публично не выступаю. Вот только вот когда девушки вот так вот зазвали. А так же Вы видите, я вообще…

Ю. ТАРАТУТА: Обещали одно, а спрашивают совсем другое.

А. КОЗЫРЕВ: Поэтому, чего я там хвалил, трудно сказать, наверное, еду. Или питье. Скорее всего.

Ю. ТАРАТУТА: По поводу моего вопроса. Меня перебили трещетки эти. Замолчите! Ответ хочу услышать.

А. КОЗЫРЕВ: Ну, стыдно мне бывает… Ну, например, вижу, как люди катаются на досках, а я на доске кататься не умею, я умею кататься только на лыжах.

Ю. ТАРАТУТА: Нет, а в моральном плане, это не считается? Эта область не считается.

А. КОЗЫРЕВ: В моральном плане? А это не моральный разве?

Ю. ТАРАТУТА: Вы из-за неумения? Из-за неумения своего собственного стыдно?

А. КОЗЫРЕВ: Ну, да. Потому что, наверное, поздно мне уже учиться.

Ю. ТАРАТУТА: Ну, это сожаление скорее. Это не стыдоба.

О. СУББОТИНА: Ведь это же прекрасно, когда человек катается на горных лыжах.

А. КОЗЫРЕВ: Конечно, да. Любому человеку бывает стыдно за что-нибудь такое, что сделал что-нибудь не так.

Ю. ТАРАТУТА: Ну, Вы можете описать хоть один такой поступок, за который было бы стыдно прямо вот в моральном…

А. КОЗЫРЕВ: Ну, бывает, например, что-то грубое скажешь, сорвешься как-то там, за собой не уследишь. Бывает стыдно, конечно, ужасно.

Ю. ТАРАТУТА: А какое Вы знаете грубое слово? Самое грубое слово, которое Вы произносите.

А. КОЗЫРЕВ: А у нас эфир бесцензурный, да?

Ю. ТАРАТУТА: Ну, мы запичем сейчас как-нибудь. Ну, матом?

А. КОЗЫРЕВ: Ну, я же вырос-то, извините, в Советском Союзе, Бельгия то только 3, месяца, а потом все здесь, у нас. И рос я во дворе обычном. Поэтому….

Ю. ТАРАТУТА: Запомнили.

А. КОЗЫРЕВ: И я могу сказать, что будут сплошные такие ти-ти-ти-ти…

Ю. ТАРАТУТА: Ну, а часто? Часто так бывает, что ахн?

А. КОЗЫРЕВ: Если аппаратура стоит, а если не стоит, то вот тогда будет стыдно.

АМАЛИЯ: А чего на него охотиться то, он совсем не дикий.

Ю. ТАРАТУТА: Просто матершинник и все.

А. КОЗЫРЕВ: Вот когда спрашивают, сколько языков знаешь, то начинают обычно как – матерный, потом русский со словарем, ну, а потом уже иностранные языки начинают называть.

Ю. ТАРАТУТА: А Вы чего-нибудь боитесь? Змей? Пауков? Черную руку? Темноты? Высоты? Боитесь чего-нибудь?

А. КОЗЫРЕВ: Нет, таких нет.

Ю. ТАРАТУТА: Не боялись никогда?

А. КОЗЫРЕВ: Нет.

Ю. ТАРАТУТА: Т.е. змеюгу легко можете взять какую-нибудь?

А. КОЗЫРЕВ: А, нет, извините, я думал, Вы какие-то мистические предубеждения. Я в это не верю. Я сторонник классических таких подходов, вот как раз, как Русская православная церковь учит, что этого ничего нет, надо просто верить в Бога и т.д. А вот то, что касается вот такую вот, ну, конечно.

Ю. ТАРАТУТА: Да, кого?

А. КОЗЫРЕВ: Не знаю, крокодила. Если близко подойти. Иногда собака страшно выглядит. Хотя я очень люблю собак. Но бывают вот эти вот ротвелеры, там и прочие. Иногда так смотрят, думаешь, кто его знает, что у него там в голове. И еще я боюсь вот что. Я боюсь лошадей, потому что меня все время тянет на них кататься. Вот, например, сейчас я шел по улице, и тут у Вас лошадка замечательная…

Ю. ТАРАТУТА: у нас.

А. КОЗЫРЕВ: Ну, тут внизу.

АМАЛИЯ: На ней на борту написано "Эхо Москвы".

А. КОЗЫРЕВ: Прямо на Арбате.

О. СУББОТИНА: Это мы специально пригласили.

А. КОЗЫРЕВ: И я испугался, думаю. Вот трезвый и нельзя. Потому что трезвый я не могу, мне страшно становится. Я сяду на лошадь, и когда я трезвый, мне страшно. А это передается лошади, и это может кончиться плохо и для нее и для меня.

Ю. ТАРАТУТА: А чего Вы боитесь, что она может Вам сделать?

А. КОЗЫРЕВ: Ну, боюсь. Ну, как? А Вы пробовали садиться на лошадь и прокатиться?

Ю. ТАРАТУТА: Пробовала, да, конечно.

А. КОЗЫРЕВ: В трезвом виде? И ничего, нормально?

АМАЛИЯ: Она же артистка бывшая безголовая.

Ю. ТАРАТУТА: Такое впечатление, что я всегда в пьяном виде. Я и в трезвом виде была.

О. СУББОТИНА: Не похоже. Шутка.

А. КОЗЫРЕВ: Если бы я в детстве, наверное, этому учился, а вот так вот никогда в жизни не катаюсь. Несколько раз в жизни пробовал. Ну, в общем, довольно страшно. Все-таки это такое животное, непредсказуемое.

Ю. ТАРАТУТА: Психологи бы сказали, что Вы боитесь женщин, раз боитесь лошадей.

А. КОЗЫРЕВ: Ну, наверное, конечно, еще бы. Я про это молчу просто.

Е. НОВИКОВА: Нет, не молчите.

А. КОЗЫРЕВ: Вот это уде серьезно. Конечно, да. А любой мужчина боится женщины.

Е. НОВИКОВА: Женщина тоже может понести, понести куда-нибудь.

АМАЛИЯ: "А чем занимается Козырев сейчас? только без шуток", - Наташа спрашивает.

А. КОЗЫРЕВ: Сейчас наслаждаюсь жизнью. 4 таких грации вокруг меня. Попал я в цветник. О чем еще можно мечтать?

АМАЛИЯ: Ой, Наташа, вряд ли мы получим этот… А мемуары Вы пишите? Вот уже, которые просто вот в конверте запечатать, и распечатать после моей смерти. И там какие-то правды про Ваше время…

О. СУББОТИНА: Кого я хвалил в Осло.

А. КОЗЫРЕВ: Иногда бывает. Вот у меня такой стих, что вдруг вот потянет вот что-то написать. Я вот пишу, какой я хороший. Но публиковать я там пока не собираюсь.

Ю. ТАРАТУТА: Так домашним читаете?

А. КОЗЫРЕВ: Никому не читаю.

АМАЛИЯ: А вот кто-нибудь, кто плохой, Вы пишите? Кто такой вот самый бука был в Ваше время? Самый страшный. Я даже не задаю вопросов. Я знаю, Вы политик, Вы не ответите прямо. Вы итак ушли от нас кустами и огородами. Это ясное дело. Ни на один вопрос конкретно не ответили. Так только про барышень, про девушек, да про весну.

О. СУББОТИНА: Все комплименты, да.

АМАЛИЯ: А вот…

А. КОЗЫРЕВ: НАТО.

АМАЛИЯ: Страшные тайны.

А. КОЗЫРЕВ: НАТО.

АМАЛИЯ: НАТО.

А. КОЗЫРЕВ: Больше всего я боюсь НАТО. Тогда я, правда, меньше боялся. А вот в Советском Союзе страшно боялся, потому что я думал, что это что-то страшное. И сейчас боюсь.

О. СУББОТИНА: А детей Вы НАТО пугали?

А. КОЗЫРЕВ: А меня пугали в детстве НАТО.

О. СУББОТИНА: И меня пугали НАТО в детстве.

АМАЛИЯ: Вас всех пугали НАТО?

А. КОЗЫРЕВ: Судя по всему, да.

О. СУББОТИНА: А можно я расскажу историю коротенькую про НАТО? Когда я научилась читать, складывать буквы в слова, у меня на даче, я не знаю, сколько было лет. И у меня была подборка старых журналов "Крокодил". И там на развороте самом центральном была, как правило, такая страшная карикатура про НАТО, как лезут откуда-то из-за границы и такими пальцами синими. Они в касках и написано "НАТО". И пришел мой дедушка. И я к нему приехала на дачу, может быть, выходной день был, говорю: дедушка, дедушка, посмотри. Я научилась читать, я буквы в слова научилась складывать. Н-А-Т-О. Я схватила первый этот журнал, первый под руку попался, торопилась ему рассказать. НАТО. И вдруг мой дедушка вырывает у меня из рук этот журнал…

Ю. ТАРАТУТА: "Крокодил"?

О. СУББОТИНА: Да. И говорит: никогда больше не говори так. Это очень плохое слово.

А. КОЗЫРЕВ: Вот, я же говорю.

О. СУББОТИНА: И ушел. У меня ж это потрясение на всю жизнь, представляете, ребенок научился читать. Это очень плохое слово!

АМАЛИЯ: Бедненькая.

Е. НОВИКОВА: Дедушку боялась скорее, чем это слово.

О. СУББОТИНА: Как мы потом с дедушкой смеялись. Он этого не запомнил. А у меня перед глазами стоит эта картина.

АМАЛИЯ: Дедушки, осторожнее, пожалуйста. с высказываниями. "Враги достают ли Козырева в отставке? Серж&Серж. Мытищи".

А. КОЗЫРЕВ: Нет, у нас граница на замке, поэтому НАТО до меня не дотягивается.

АМАЛИЯ: А что там есть, какие-то хвосты остались у Вас?

А. КОЗЫРЕВ: Нет, я как раз говорю, что они не дотягиваются, поэтому…

АМАЛИЯ: Но хвосты остались.

А. КОЗЫРЕВ: Никакие враги меня не преследуют. А когда я туда езжу, то, как бы, я, ну, на лыжах покататься, я же ничего такого не делаю. А если надо будет, то дам отпор.

АМАЛИЯ: Ой, вот Вы очень похожи на резидента.

А. КОЗЫРЕВ: вот я недавно был, знаете, в одной стране. в Чехии. Я был недавно в Чехии…

АМАЛИЯ: На шпиона…Уводит.

А. КОЗЫРЕВ: Нет, я сейчас расскажу.

АМАЛИЯ: Чистый шпион.

А. КОЗЫРЕВ: Да я же к делу говорю. С этим случилось самое страшное, что может вообще случиться с какой-то страной. Она не только подпала под пяту НАТО, но даже и вступила в НАТО, т.е. теперь, в общем, там хозяйничает американская, натовская воещина. В этой стране. Но я должен сказать, что там наших много русских, в основном богатых покупают особняки. Вот я вот удивляюсь. Все-таки народ у нас очень смелый. И некоторых я видел даже из патриотических партий. И не боюсь сказать, из руководства даже, близко к руководству, я бы даже сказал. К номенклатуре близко к нашей российской. Вот это смелые люди, которые идут вот туда в тыл врага, и покупают там собственность. Во Франции покупают собственность. А Франция тоже страна НАТО.

АМАЛИЯ: На территорию предполагаемого противника.

А. КОЗЫРЕВ: Вот я думаю, вот это настоящие патриоты. А у меня, я бы, может быть, тоже такой подвиг совершил. Но это немножко сложно.

АМАЛИЯ: Зато они потом как бабахнут там по тылам.

А. КОЗЫРЕВ: Но не по политическим, не потому, что я трус. А потому что по финансовым соображениям.

АМАЛИЯ: "Может Козырев объяснить, почему мы завтра отдыхаем?" Да, по субботам отдыхаем. Шаббат шалом.

А. КОЗЫРЕВ: Нет, завтра воскресенье, извините.

Е. НОВИКОВА: Завтра суббота.

АМАЛИЯ: Минуточку.

А. КОЗЫРЕВ: Ну, почему? Потому что.

АМАЛИЯ: Вот это какой праздник-то? Как он называется, извините?

Е. НОВИКОВА: Который 7 ноября?

АМАЛИЯ: Нет, который сейчас 4-го.

О. СУББОТИНА: День единения и согласия, чего-то такого.

Ю. ТАРАТУТА: День единения России, да? Сейчас стыдно даже сказать, я даже не знаю. А вот меня сын спросил недавно, что нужно, чтобы стать шпионом? В школе надо хорошо учиться?

Е. НОВИКОВА: Есть же такие детские шпионские наборы.

А. КОЗЫРЕВ: Да очень просто. Надо почитать биографию нашего президента. И… ну, не шпионом, а разведчиком, правда, чтобы стать. Там все написано, что должна быть железная воля, хорошо учиться в юридическом институте. Ну, это правда, разведчиком. А вот шпионом, да, ну, надо все наоборот. Учиться надо плохо, потому что это шпион…

О. СУББОТИНА: Слабая воля.

А. КОЗЫРЕВ: Разведчик – это хороший, а шпион, это плохой. Значит, ну, соответственно, я думаю, все наоборот.

Е. НОВИКОВА: Смотрела какой-то фильм ужасный, где шпиону в целях конспирации отрезают ногу. У меня ребенок очень сильно впечатлился. Расхотел быть шпионом раз и навсегда. (Смех).

АМАЛИЯ: Какой кошмар. А я еще помню, какой-то разведчице зуб вырывали. Тоже специально. Что ее привели к зубному врачу, а он был нашим разведчиком, и она разведчица…

А. КОЗЫРЕВ: Вот. Но русский язык, он гениальный язык. Вот у нас есть разведчик и шпион. Но кто хочет быть шпионом? Да никто. А вот разведчиком я, например, очень хотел. Долгое время. Я уже взрослый был. И хотел быть разведчиком.

Ю. ТАРАТУТА: У меня племянник хотел стать разведчиком, и сейчас на границе с Китаем служит. И в шоке просто. Просто в шоке.

А. КОЗЫРЕВ: Я и сейчас, может быть, пошел бы в разведчики. Но меня уже не возьмут, наверное.

Ю. ТАРАТУТА: Возьмут, возьмут.

АМАЛИЯ: А Вы попробуйте.

А. КОЗЫРЕВ: А как?

АМАЛИЯ: "А какой вопрос Вы бы задали Путину?" – спрашивают Вас. Ярослав спрашивает.

А. КОЗЫРЕВ: Да его итак замучили. Он три часа отвечал на вопросы.

АМАЛИЯ: Это понятно. Жалеть президента легко.

А. КОЗЫРЕВ: У меня нет вопросов. Мне все ясно.

АМАЛИЯ: Знаете, тут такой вопрос, прямо знаете вопиюще. Вопиет, вопиет человек: "Мы все знаем, что Владимир Владимирович после 2008 года уходит, что с нами, со страной после этого будет?"

А. КОЗЫРЕВ: А я вот тоже об этом думаю. Это, между прочим, интересный вопрос.

АМАЛИЯ: Вот интересный вопрос. Вот давайте подумаем. У нас осталось то минут 5. Давайте подумаем.

Ю. ТАРАТУТА: Ну, что, будет другой человек.

А. КОЗЫРЕВ: Но у нас таких политиков…

Е. НОВИКОВА: Других не бывает.

Ю. ТАРАТУТА: Ты что… А может такое быть, чтобы он остался?

А. КОЗЫРЕВ: Ну, не знаю. Мне кажется, нет. Ну, Конституция не разрешает.

Ю. ТАРАТУТА: Нет? Не возможно какую-то поправку внести? Нет?

АМАЛИЯ: Помарку (смех).

А. КОЗЫРЕВ: В принципе все возможно. По-моему, он сам не хочет, поэтому чего тут говорить.

АМАЛИЯ: Устал?

А. КОЗЫРЕВ: Ну, нет, ну, не устал, но я его понимаю.

АМАЛИЯ: Или обиделся?

А. КОЗЫРЕВ: И надо ей следовать. Нет, я его прекрасно понимаю, логику. Надо, не надо, но есть конституция. Он так и говорит "есть конституция". Нет, мне тут совершено все понятно. Но не может он переступить через конституцию. И это как бы вполне нормально. А вот что мы будем делать, вот это другой вопрос. За кого мы будем голосовать? Это я вообще с трудом себе представляю.

О. СУББОТИНА: Может Вам подумать?

А. КОЗЫРЕВ: А почему…

О. СУББОТИНА: О пути наверх, туда.

А. КОЗЫРЕВ: Ну, если девушки меня выдвинут, то я готов даже и на это. Ради девушек.

Ю. ТАРАТУТА: А девушки что-то решают разве? Да, ради девушек.

О. СУББОТИНА: Вы знаете. Вы такое впечатление Вы на меня сегодня произвели.

А. КОЗЫРЕВ: Так вот для девушек я готов даже и на это, честно скажу.

АМАЛИЯ: Такой первый президент в смокинге…

Е. НОВИКОВА: Президент для девушек специально.

А. КОЗЫРЕВ: Но если жена разрешит.

О. СУББОТИНА: Я думаю, что она, как… проголосует. Она же сюда Вас отправила.

АМАЛИЯ: Елена, будешь президентшей, вот это же прекрасно.

А. КОЗЫРЕВ: Амалия. поговорите с ней. Вы же подруги.

АМАЛИЯ: Обязательно поговорю. "Почему не пускают Шаманова, Трошева, Ходорковского за границу? Они не выездные?" А Ходорковский по-моему не то, что не выездной, он и не выходной даже.

А. КОЗЫРЕВ: Да, я боюсь, что да. Ему сейчас не до заграницы.

АМАЛИЯ: Вы что имеете в виду сейчас? Лыжи или что?

А. КОЗЫРЕВ: Вообще, зачем за границу ездить, когда здесь так хорошо.

АМАЛИЯ: А-а-а-а-а! Вот тут у нас такое замечательное высказывание есть. Про азиопу. Мине так понравилось.

Ю. ТАРАТУТА: Азиопа? Что это такое за высказывание?

АМАЛИЯ: Ой…

Ю. ТАРАТУТА: А ты не ищи, путь нам скажем Андрей Владимирович.

АМАЛИЯ: Про Азиопу. Вот то, что все мало-мальски зарабатывающие, заработавшие люди, уезжают отсюда.

Е. НОВИКОВА: Засланные.

А. КОЗЫРЕВ: Они же там покупают виллы и т.д. И все главное на территории потенциального противника. Именно вот в странах НАТО. А вот почему-то в дружественных странах, таких как Ирак, Иран, да, и другие там вот евразийские какие-нибудь страны, я что-то не видел, чтобы, например…

АМАЛИЯ: В Китае, например, или в Северной Корее.

А. КОЗЫРЕВ: Где-нибудь вот в Северной Корее кто-нибудь из наших вот таких антизападников покупал (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ). А вот на юге, там вот ривьера французская, многих можно встретить.

АМАЛИЯ: Да, кстати.

А. КОЗЫРЕВ: Ну, я-то человек праздный. А они вот как бы люди даже при должностях. В думе заседают и т.д. И разгуливают там, ничего не боятся. Вот это смелые люди, это настоящие патриоты. Прямо в тылу врага работают.

О Ю. ТАРАТУТА: Вы сейчас просто наслаждаетесь жизнью и все? Человек праздный, да?

А. КОЗЫРЕВ: А я всегда наслаждался жизнью.

Ю. ТАРАТУТА: Я слышала, мне очень понравилось, Скорцезе сказал: если ты жив, ты зол.

А. КОЗЫРЕВ: Да что сказал Скорцезе. Вы послушайте, что говорит Эклезиаст в Библии.

АМАЛИЯ: Ну, как? Ну, ка? Что он говорит?

А. КОЗЫРЕВ: Он говорит: наслаждайтесь, радуйтесь, ешьте, пейте. Потому что жизнь одна.

Ю. ТАРАТУТА: Ну а если человек чувствует на себе ответственность за мир. Если он хочет его как-то изменить, у него должно быть какое-то раздражительское состояние…

А. КОЗЫРЕВ: И, между прочим, с Библией, с этой частью с ней согласны все. И мусульмане, и иудеи, и христиане. Поэтому это совершенно универсальный рецепт.

Ю. ТАРАТУТА: Ну, а как спокойно жить в мире, в котором столько всего происходит не справедливого. Как можно просто так наслаждаться?

А. КОЗЫРЕВ: Это другой вопрос. Нет, ну, что значит, когда несправедливость, тогда, конечно, расстраиваешься.

Ю. ТАРАТУТА: Ну, а что, нет несправедливости разве?

А. КОЗЫРЕВ: Еще бы. Вот я же Вам говорил про деньги сегодня. Я нашел деньги, а их не хватает все равно.

Ю. ТАРАТУТА: Ну, это такая несправедливость какая-то мелкая.

АМАЛИЯ: "Амалия, когда же Вы его про секс-то начнете пытать? Жириновского небось пытали?"

Ю. ТАРАТУТА: Какие у Вас чувствительные органы, начнем с этого?

АМАЛИЯ: Попытать Вас про секс?

А. КОЗЫРЕВ: А что интересно.

Е. НОВИКОВА: Конечно, интересно.

А. КОЗЫРЕВ: А практические занятия будут?

АМАЛИЯ: Да, конечно. Сейчас мы Вас расцелуем. Тем более, что осталось-то у нас 20 секунд про все, на все.

Е. НОВИКОВА: Блиц.

АМАЛИЯ: Итак, да, блиц. Так… А! а! а! Время пошло.

Е. НОВИКОВА: А теперь внимание, правильный ответ.

АМАЛИЯ: Андрей Владимирович, пожелание Ваше москвичам, а также всем, кто нас слушает на выходные, короткие.

А. КОЗЫРЕВ: Мужчинам я желаю, чтобы они тоже периодически оказывались вот в таком вот обществе.

Е. НОВИКОВА: Что Вы чувствуете сейчас? Вот что Вы чувствуете?

Ю. ТАРАТУТА: Быстро, быстро, сразу говорите.

А. КОЗЫРЕВ: Эйфорическое что-то такое. Мачо такое.

Ю. ТАРАТУТА: Правда, да?

А. КОЗЫРЕВ: А женщинам я могу посоветовать, аккурат наоборот, хоть иногда оказывалось, чтобы четыре джентльмена, пусть даже задают вопросы. но все равно, это приятно.

О. СУББОТИНА: Мне кажется, это немножко другое.

АМАЛИЯ: "Добрый вечер. Праздник 7 ноября – день согласия и примирения отменили. А взамен появился день народного единства – 4 ноября. Наталья. Москва". Возвращайтесь на "Эхо Москвы" каждый день…

А. КОЗЫРЕВ: Но Вы знаете, по крайней мере, этот праздник лучше, чем тот.

АМАЛИЯ: Однозначно.

О. СУББОТИНА:

Ю. ТАРАТУТА: Любой праздник хорошо.

АМАЛИЯ: Спокойной ночи.