Мужчина под прицелом - Константин Боровой, Ольга Субботина, Тина Баркалая, Ксения Теляковская, Катя Гордон - Доброй охоты! - 2006-07-21

АМАЛИЯ: Пятница после 23-х, а это значит, в эфире "Эхо Москвы" "Территория Амалии" и бич-клаб на "Территории Амалии". О, кто же сегодня? Кто же сегодня у нас? Сегодня у нас не просто так. Сегодня у нас новая рубрика в бич-клабе. У нас сегодня мужчина под прицелом. Наш пробный шар. Боровой Константин Натанович, на минуточку. (Аплодисменты). Дамы, прошу приветствовать.

КОНСТИНТИН БОРОВОЙ: Он раскланивается.

АМАЛИЯ: Он и откланивается. Вот, и кто же будет, так сказать, целиться. Целиться будут уже не безызвестные Вам. Уже прокашлявшаяся, так сказать, прочистившая горло Ксения Теляковская, генеральный директор, продюсер фирмы "Баркстел", которая… да, вот, девчонки, в этот раз получилось. Итак, режиссер того же "Баркстела" и режиссер-модельер, просто красавица… ну, да, не модельер, то прошла шутка, Тина Ьаркалая. Опять же Катя Гордон, писатель… -ница или писатель?

ЕКАТЕРИНА ГОРДОН: А когда как.

АМАЛИЯ: Когда как в зависимости от настроения, погоды и спутника рядом – Катя Гордон. И опять же Ольга Субботина, режиссер.

ОЛЬГА СУББОИНА: Какое поразительное количество режиссеров.

ТИНА БАРКАЛАЯ: На один квадратный метр.

О. СУББОТИНА: Популярная профессия, представляете среди женщин.

Т. БАРКАЛАЯ: А раньше была редкая.

АМАЛИЯ: Они просто не допускали нас к этой профессии. Давили. Говорили, ну, не женское это дело.

Т. БАРКАЛАЯ: Я лично помню это время.

АМАЛИЯ: Итак, дамы, Боровой Константин Натанович. Родился в Москве, 30 июня, 48 года в районе Красных ворот. Отец – доктор технических наук, мать - партийный работник без определенных каких-то профессиональных направлений. Дед репрессирован, русский, в КПСС не состоял. Женат, две дочери. Это Вы женат, две дочери? Значит, две дочери. Юлия, 33, журналистка и Елена, 16, студентка. Внучки Анастасия 10 лет и Мария 3 года. Что такое? Женская линия просто забила Ваш род, Константин Натанович? Братья есть?

К. БОРОВОЙ: Нет, у меня есть сестра...

АМАЛИЯ: Опять же.

К. БОРОВОЙ: С тех пор, как Вам написали это резюме по поводу меня. Моей дочери исполнилось 21. Не очень свеженькая.

АМАЛИЯ: Да, ладно.

К. БОРОВОЙ: Да, а второй… она уже продюссер на телеканале "Домашний" или помощник. Я не знаю, кем-то она работает. А старшей дочери 37 уже. Ничего страшного.

АМАЛИЯ: Прекрасно, прекрасный возраст. Отлично.

О. СУББОТИНА: Я В интернете такую же вот читала.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Не обновляетесь, Константин.

К. БОРОВОЙ: Я давно не обновлял, да. Давно не пиарился.

О. СУББОТИНА: И вот этот момент.

АМАЛИЯ: Можно без отчества, да? Я вот что хотела спросить. Вот некоторые мужчины, они, так сказать, рожают посредством своих жен детей до тех пор, пока не родится мальчик. Вот Вы как-то остановились на двух дочерях. Что такое, в чем дело?

К. БОРОВОЙ: Мне кажется, это очень восточная манера такая.

Т. БАРКАЛАЯ: А почему Вы смотрите на меня?

О. СУББОТИНА: Может быть, Константин еще не остановился.

К. БОРОВОЙ: Нет, нет, ну, Вы эксперт.

АМАЛИЯ: Вот я и спрашиваю.

Т. БАРКАЛАЯ: Я лично и не начинала.

К. БОРОВОЙ: Нет, этих амбиций, обязательно родить сына нет, зачем. Я очень люблю дочерей. Это такие нежные создания. Такие вкусные, ароматные, когда маленькие.

Е. ГОРДОН: Т.е. сексизмом не страдаете.

К. БОРОВОЙ: Нет, более того. Я вот хотел рассказать. С одной из героинь своих книг мы создали такое общество защиты прав женщин. И мы боремся с мужским шовинизмом в нашем обществе. У нас, оказывается, общество заражено этой страшной болезнью. Причем заражены, оказывается, даже в большей степени не мужчины, а женщины, которые своим там мальчикам говорят, что, почему ты поступаешь, как девчонка. И у нас получается такой…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Т.е., например, плачешь.

К. БОРОВОЙ: Да, или не мой посуду, ты не девчонка. И этим, кстати говоря, может быть, Вы знаете, Хайди Холенджер. Она возмущалась, жила здесь, что ужасные мужчины, Вы воспитываете каких-то паразитов, говорит она.

О. СУББОТИНА: Паразитов, правильно. Ах, какое прекрасное слово. Паразиты.

К. БОРОВОЙ: Вот мы боремся. А еще мы с ней боролись, тоже очень интересно с другой формой мужского шовинизма – с сексуальными домогательствами на работе.

Е. ГОРДОН: Харасмент.

К. БОРОВОЙ: Да, секшуал харасмент.

О. СУББОТИНА: Это единственное, что заставляет идти многих женщин на работу. Еще с этим бороться.

К. БОРОВОЙ: Зря шутите на эту тему. Очень многие по этому поводу шутят. Это вот не правильно понятая проблема. Это неравное положение на работе, когда Вам не повышают зарплату, потому что Вы недостаточно часто улыбаетесь или не улыбаетесь совсем, когда вокруг Вас мужчины отпускают сальности. Так что это тема для борьбы. Давайте…

АМАЛИЯ: Какой тонкий подкуп был сделан в самом начале нашей дискуссии. Давайте не будем вот это вот. Константин,…

Е. ГОРДОН: Без реверансов.

К. БОРОВОЙ: Женщины очень подвержены лести. Это же известно. Вы такие слабенькие. Сказал чего-нибудь приятное и все. Она растаяла.

Т. БАРКАЛАЯ: Но, кстати, всю эту предыдущую часть зачеркнули.

О. СУББОТИНА: Нет, но только попугивает, знаете что. Что в этой борьбе Вы можете похерить и наши привилегии. Потому что, ну, правда, борясь с этим самым секшуал харасментом, Вы можете лишить нас милых вот этих привилегий, когда перед нами открывают дверь, говорят нам приятности. Зачем нам равноправие, на фиг, нужно.

К. БОРОВОЙ: Ну, не нужно, пожалуйста. Нашу страну, я не помню, кстати, кто, то ли Виктор Шендерович, то ли Явлинский называют…

Т. БАРКАЛАЯ: Что уж почти одно и то же.

К. БОРОВОЙ: Называют Азиопой. Если Вы хотите жить в Азиопе, если Вы хотите жить в этом варварском обществе, и всегда оставаться в этом положении униженном, по существу, оставайтесь. Я знаю, очень многим это нравится.

Т. БАРКАЛАЯ: Вы знаете, я просто вот по поводу, всегда сталкиваюсь с этим вопросом. Ну, я думаю, что меня вполне понимают, поскольку здесь ни один режиссер. Да, так складывается, все говорят о том, что карьерная лестница это действительно какие-то домогательства, постельные какие-то истории. Ну, я скажу, так сложилось. Мне не 20 лет. И к счастью, уже и не 30. Я с 17 лет в мире кино. И никогда в жизни, может быть, мне повезло. Хотя я думаю, и не было бы. Никогда в жизни у меня не было даже намеков на подобное.

АМАЛИЯ: А я знаю одного киевского артиста, который пытался соблазнить тебя.

Т. БАРКАЛАЯ: Какого?

АМАЛИЯ: Но ты не поддалась, не поддалась.

Т. БАРКАЛАЯ: От него точно ничего не зависело в моей карьере.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Это же не ради выгоды, кавалер.

К. БОРОВОЙ: Нет правила без исключения. Но Вы же не одна живете в этом мире. Огромное количество других женщин, которым приходится пробивать себе карьеру…

Т. БАРКАЛАЯ: А мне кажется, что есть категория женщин, которые эти истории, вот честно скажу, они их провоцируют. И потом замечательным совершенно образом рассказывают, почему им это не удалось. Да потому что я не улыбнулась. Это такая шикарная отмазка. Для того чтобы говорить "Это все следствие вот этого, того, что он меня хочет", Но у нас же есть и другая отмазка "если он меня не хочет, то он голубой". Да, это тоже хорошая отмазка. Т.е. мы всегда придумываем себе или так, или так.

К. БОРОВОЙ: Вы знаете, если серьезно говорить на эту тему, есть исследования по этому поводу. Так вот сейчас, там в Соединенных Штатах, например, цифра ужасная – 60% женщин подвергаются сексуальным домогательствам в той или иной степени.

АМАЛИЯ: Это их личный американский глюк, на мой взгляд. Американских женщин Вы видели? Кто их домогается?

К. БОРОВОЙ: В России ровно 100% женщин подвергается сексуальным домогательствам. И более того, когда исследования проводятся социологически и задают русским женщинам этот вопрос, они отвечают на этот вопрос, ну, там процентов 80 говорят, что да, подвергались. Но имеется в виду не сексуальное домогательство, а имеется в виду насилие. Т.е. 80% женщин подвергается насилию, обычному сексуальному насилию. Не сексуальному домогательству.

АМАЛИЯ: А вот позвольте анекдотис.

К. БОРОВОЙ: Да, пожалуйста.

АМАЛИЯ: Судят врача, который домогнулся уборщицы. И говорят: ну, как было дело. Женщину спрашивают. Она говорит: ну, как, вечер. Там убираю, мою, мою, мою. Ну, наклонилась. И вдруг раз! И как бы… А говорят: а что же Вы не бежали то? А она: да! По мытому! Так что…

О. СУББОТИНА: Константин Натанович, на самом деле, нет секрета в этой статистике. У нас просто.ю почему 100%, а не 60 у нас подвергаются секшуал харасменту по сравнению с Америкой. Потому что у нас мужчин-руководителей намного больше, чем там женщин-руководительниц. Секшуал харасмент есть просто отдельная проблема. Она никак не связана с полом. Об этом и в Америке кино снимали.

Е. ГОРДОН: Мне кажется, многие не знают даже слова такого. Как-то секшуал харасмент. и говорят: да… Наверное, да. Скорее всего.

Т. БАРКАЛАЯ: Перед тем, как сказать, им обязательно объясняют.

О. СУББОТИНА: Это мифология.

АМАЛИЯ: Тут совершенно правильная поправочка. "Повторите всех участников программы". Повторяю. Ксения Теляковская "Баркстел", эвен фэктори, так сказать, Тина Баркалая, режиссер, вообще вот режиссер просто. Тоже "Баркстел". Катя Гордон, писатель –ница, кто как любит.

К. БОРОВОЙ: Писатель. Правильно писатель.

Е. ГОРДОН: Балуюсь режиссурой.

АМАЛИЯ: Да, опять же балуется режиссурой.

О. СУББОТИНА: Режиссурой не надо баловаться.

АМАЛИЯ: Говорит Ольга Субботина, режиссер, который не балуется режиссурой.

О. СУББОТИНА: Не балуюсь никогда.

АМАЛИЯ: Все по-серьезному. И Константин Натанович Боровой. Можно просто Константин.

О. СУББОТИНА: Мне кажется, просто слово нравится. Ну. как, даже если объясняют, из любви ко всему новому просто. М кажется, как сороки.

К. БОРОВОЙ: А ситуация на самом деле меняется в лучшую сторону.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Вы все о харасменте?

К. БОРОВОЙ: Нет, нет. О харасменте закончили.

АМАЛИЯ: Рулите, дамы. Константин будет о харасменте до конца интервью.

К. БОРОВОЙ: Я пишу книги просто о женщинах-предпринимателях, ситуация меняется. Значит, у меня была первая книга о предпринимателях, о богатых женщинах. Вторая о менеджерах. Ситуация меняется очень быстро. И это очень хорошо. Женщины проникают в бизнес. Нет уже этих норм. Оказалось…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Есть.

К. БОРОВОЙ: Есть? Какие?

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Понятно, что мужчины очень тяжело пускают нас в свое сообщество. И я читала какие-то американские исследования, где в достаточной степени эти эмансипе жирные, которые в Майами там ходят, извиняюсь, в лифчиках и трусах, весят 250 кг, и даже они не могут проникнуть. Безусловно, есть такое масонское, безусловно, есть. Хотя мы, конечно, в своем роде все можем. Решается очень много вопросов у нас в стране в банях, на тусовках мужских. Кто она? Чего там баба сидит? Да, ладно, слушай, Степанович, пойдем, выпьем. Есть абсолютно другой у нас метод решения вопросов. Пошли, выпили, баб сняли, все покутили. Решили вопрос. Утром сделка. И дальше до свидания. Там 12 лет работы, откат и все довольны. И все. Женщин там нет. Если есть женщины, я приветствую. Мы работаем давно, у нас свой бизнес. Тем не менее, это есть.

Т. БАРКАЛАЯ: Во-первых, они должны быть сильно пьющие. С хорошим сердцем.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: И нам приходится порой.

К. БОРОВОЙ: Это вопрос доверия. Это другая серьезная проблема. Исследуя этот вопрос, я пришел к выводу, кстати сказать, что женщинам самим просто трудно в бизнесе. Они не доверчивы. Им трудно…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Это не половой признак, мне кажется, Константин – недоверчивость. В бизнесе действительно стоит не очень…

АМАЛИЯ: Знавала я и мужчин!

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: И не только в бизнесе.

К. БОРОВОЙ: Мы с Вами когда были в холе, я Вам начал рассказывать о своей книге о проститутках, которая в сентябре выйдет, интересно, у меня есть там такой герой…

АМАЛИЯ: Ненавязчивая рекламка.

О. СУББОТИНА: Тонкий пиар.

К. БОРОВОЙ: Нет, она не вышла еще. Поэтому чего тут. Может, и не выйдет. Там у меня есть герой один. Это мужчина…

АМАЛИЯ: Проститутка.

К. БОРОВОЙ: Да, называется проститут. Он мужчина, специализируется на женщинах. Он рассказывал мне интересную вещь.

АМАЛИЯ: Или кто попадется.

К. БОРОВОЙ: Как это происходит. Что вот он встречается с ней. И ей нужно, чтобы произошла какая-то дружба, разговор предварительно. Он говорит, если с нее не получить заранее денег, то деньги она никогда не заплатит.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Это говорит об экономности. Это не говорит о недоверчивости.

К. БОРОВОЙ: Он считает, что женщины очень жадны.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Это абсолютно правильно. Потому что все в дом.

К. БОРОВОЙ: Мне девушки проститутки не говорили такого, что мужики жадные. Наоборот.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Более щедрые.

АМАЛИЯ: Ох, всякое бывало, я думаю, у девушек. Если бы Вы более широкий круг опросили.

К. БОРОВОЙ: Ну, это статистическая проблема, согласитесь.

АМАЛИЯ: Катя?

Е. ГОРДОН: Женщины, что сейчас происходит? Сейчас смещение цели, мишени происходит.

АМАЛИЯ: Абсолютно.

Е. ГОРДОН: Легким движением мужской руки нас сместили на рассуждения о в принципе понятном и почти банальном. Вопрос такой. А Вы ходите на интервью на какие-нибудь не ради пиара, а чтобы с интересными женщинами поговорить, например?

К. БОРОВОЙ: Конечно, у меня для первой книги, я провел почти 50 интервью. И только 12 у меня вошли в книгу. Все остальное, это интересные разговоры.

Т. БАРКАЛАЯ: В принципе, мы напрашивались на комплименты.

К. БОРОВОЙ: Нет, правда, интересные разговоры я люблю говорить с женщинами. Это интересно. Совершенно необычный взгляд на вещи. Какой-то, ну, не из-под одеяла, конечно, но с очень необычной точки зрения.

Е. ГОРДО: Так вот и проявление, извините, упомянутого мужского шовинизма. Вы сказали, у женщин необычный взгляд на вещи. Т.е. Вы разделяете, значит, мужскую точку зрения…

К. БОРОВОЙ: Нет, мы разные, мы разные… С разных планет все-таки, это ясно.

Е. ГОРДОН: Почему? Так, мне кажется, это и есть оборотная сторона той проблемы, с которой Вы боретесь. Как бы Ваша позиция сейчас, нет, вам не кажется.

АМАЛИЯ: Пожалеть. Ведь нас же пожалели. Они тоже люди. Мужики! Они ведь тоже люди. Ну, как смотри-ка. Это все равно, что обезьяна вычисляет квадратные корни. Ну, интересно, интересно. Ну, как покажи-ка. А как ты это делаешь. Константин!

Т. БАРКАЛАЯ: Нет, ну, давайте мы все-таки подумаем о том, как мы периодически делаем то же самое. Не смотря на то, что мужчина, конечно, он неплохой человек. Т.е. вот это тоже периодически звучит страшно.

К. БОРОВОЙ: Вы знаете, сейчас возникло несколько областей, где женщины доминируют.

О. СУББОТИНА: Режиссура, мне кажется.

К. БОРОВОЙ: Женщины не пускают мужчин. Реклама, пиар, режиссура… На телеканале "Домашний", там одни женщины. У них гениально все получается. Но все это делают женщины.

Т. БАРКАЛАЯ: Вопрос. Вот я, например, четко считаю. Вот у меня, поскольку я училась в группе, где училось две девушки и 16 мальчиков. И это считалось огромным количеством девочек на режиссерском факультете, нас было целых двое, а могло быть ни одной. Это было соответственно начало 90-х. На сегодняшний день я узнаю, что на режиссерском факультете большее количество учится девушек. Я могу четко сказать, наверное, это внутренне, я даже не могу объяснить, это неправильно. Потому что…

О. СУББОТИНА: А мне кажется правильно.

К. БОРОВОЙ: У свободы есть свои негативные стороны. Понимаете, женщины стали свободнее. Им нужно себя занять. У них уже появилось кроме стандартной роли домохозяйки, которая там получает плохое высшее образование, затем садится с детьми.

Т. БАРКАЛАЯ: Сейчас они могут быть дизайнерами, фотографами. У них могут быть салоны красоты.

Е. ГОРДОН: Ульяна Цейтлина – дизайнер.

АМАЛИЯ: Женщины, девочки, дамы, я вынуждена прерваться. "Зачем Вы обижаете американских женщин. А Америке достаточно много красивых женщин. Ирина. Нью-Йорк". Ирина, простите меня, пожалуйста. В Нью-Йорке действительно потрясающие женщины. Но действительно ли их там активно харумпируют, вот, извините… как они…

К. БОРОВОЙ: И более того, там видите там уникальная ситуация. Мне для книги, у меня такой герой есть – потребитель услуг, американец. Он живет здесь, не хочет уезжать. Ему нравятся русские женщины, красивые.

Т. БАРКАЛАЯ: Доступные.

К. БОРОВОЙ: Да, немножечко доступнее, чем в Нью-Йорке. Не хочет жить в Нью-Йорке, знаете, почему, какая там проблема? Это страна, куда люди приезжают из разных стран. И там мужчин чуть больше. А к 30, 35 там мужчин неженатых в 5 раз больше, чем женщин. В 5. Представляете. Т.е. я извиняюсь, я сейчас шовинистическое употреблю выражение, бабы там совершенно делают все, что хотят с этими мужиками. Вот эта вот история, когда они боятся знакомиться на улице, это продолжение того, что женщины там главны.

АМАЛИЯ: Напоминают нам "Ребята, Вы не забыли про тему?" Ребята, это мы. Извините, мы забыли. Вот Катя напоминает нам, а Константин берет гитару и тихим голосом поет, между прочим.

К. БОРОВОЙ: Я просто боюсь, что Вы за меня возьметесь, и тогда мне плохо придется.

Т. БАРКАЛАЯ: Ну, что же приготовились, внимание…

АМАЛИЯ: Девочки, пли!

О. СУББОТИНА: Вы такой обаятельный собеседник. Просто я уже как—то…

К. БОРОВОЙ: Мы с Вами хотели обсудить очень интересную проблему живых журналов в интернете.

Е. ГОРДОН: Вот опять Вы рулите.

АМАЛИЯ: Катя, рулите, рулите.

Е. ГОРДОН: Можно, чуть-чуть порулю. Вот. Вы знаете, недавно я брала интервью.

АМАЛИЯ: И спросила разрешения, заметьте. "Можно я чуть-чуть порулю?" Милый, научи меня водить машину.

Е. ГОРДОН: У Ирины Хакамады история была простая. Вот с тех пор как у нее в политике не задалось после триумфального баллотирования в президенты, ну, крах. В политике реально ей сейчас делать нечего. Как в принципе и Вам сейчас нечего делать в политике объективно. Согласитесь?

К. БОРОВОЙ: Я о политике предлагаю не говорить.

Е. ГОРДОН: А мы не будем. Хорошо. Ну, в общем, все понятно. Так вот с тех пор, как в принципе, та ниша закрыта, Ирина, к которой я отношусь с огромным уважением, она и книжку написала, больше того, сценарий написала. Вот не связана ли Ваша вот эта вот бурная деятельность, связанная с книжками, Вы даже ЖЖ завели с тем, что Вам там делать в принципе нечего, а надо как-то пиариться. Книга – это тоже средство пиара.

АМАЛИЯ: Это была Катя Гордон сейчас задавала вопрос. Просят голоса называть.

К. БОРОВОЙ: Я хочу сказать, что исчезла потребность пиариться. потому что участвовать в выборах я не собираюсь, потому что это бессмысленно, бесполезно. Для чего пиариться? Для того чтобы достичь успеха в бизнесе? Мне не нужно. Я продаю виллы в Италии. Зачем мне пиариться здесь.

Е. ГОРДОН: А у Вас хорошо сейчас в бизнесе? Говорят, что плохо в бизнесе все у Вас сейчас.

К. БОРОВОЙ: Ну, идет, идет.

Е. ГОРДОН: Но плохо.

Е. ГОРДОН: Я не скажу, что очень хорошо, но идет.

Е. ГОРДОН: А книжками можно денег заработать?

К. БОРОВОЙ: Нет, книжки нет, конечно.

Т. БАРКАЛАЯ: Т.е. у тебя, Катя, какой-то очень дальний прицел этим вопросом. Я просто жду этого последнего, этой контрольки в голову, которую ты должна сейчас просто сделать.

К. БОРОВОЙ: Да, женат или не женат.

Т. БАРКАЛАЯ: Потому что, а следующий твой вопрос, а сколько Вы зарабатываете денег? Потом …

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Что, кстати, с налоговой?

Е. ГОРДОН: Я выполняю задачу, поставленную передо мной.

Т. БАРКАЛАЯ: Кем?

Е. ГОРДОН: Передачей, можно сказать. Защити меня, ведущая.

АМАЛИЯ: Да, Катенька, великолепно. Я хотела спросить, еще вопрос у меня назрел. А для чего писать книги? Их же так много. Вот у Гришковца было сказано.

Т. БАРКАЛАЯ: А букв так мало.

АМАЛИЯ: Да, а букв так мало. Что выходишь из метро. Так у Гришковца было сказано, а на лотке много книг. И что если их все купить и начать читать, да, то пока ты будешь читать их всех, а будешь читать долго, потому что на лотке, напишется еще столько же. Вот зачем же Вы пишите книжки?

К. БОРОВОЙ: Нет, вот тема такая. Знаете, начиная, ну, лет где-то 6-7 назад вообще бизнес стал непопулярен.

О. СУББОТИНА: Да Вы модник.

К. БОРОВОЙ: И люди, которые занимаются бизнесом, они уже не новые русские. Уже не просто там шутят над ними, это просто олигархи такие бандиты. И какая-то популяризация, особенно женщин-предпринимателей, она нужна была. Отношусь я к тем, кто создавал рыночную экономику в нашей стране. И я несу ответственность за тех, кого я сюда привел. Я их просто сейчас защищаю.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Вы в ответе за тех, кого приручили.

К. БОРОВОЙ: Да. А то, что касается книг, это очень полезный вид деятельности для головки, для мозгов.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Просто темы. Я понимаю Катю. Они достаточно на поверхности. Конъюнктурненькие, вот в чем дело. Проституция, сексизм.

АМАЛИЯ: Аут оф зе дэй.

О. СУББОТИНА: Не свежо.

Т. БАРКАЛАЯ: Тогда как эпоха сейчас другого. Эпоха гомосексуализма на дворе.

О. СУББОТИНА: Гламура.

Т. БАРКАЛАЯ: Мы как какие-то консерваторы, говорим о женщинах.

Е. ГОРДОН: не гламура. Уже суарность. Эпоха суарности.

Т. БАРКАЛАЯ: Мы так старомодно обсуждаем сейчас сексизм и т.д., когда на дворе уже совершенно другая система

АМАЛИЯ: А что такое "суарность", простите?

Т. БАРКАЛАЯ: Подумай сама. От слова "суар".

К. БОРОВОЙ: Суарэ.

Т. БАРКАЛАЯ: В это позднее вечернее очень изысканная публика. Гламур – тьфу. Итс насинг кампэринг ту. Вот так, девочки. Почему Вы, Константин, все-таки не в этой плеяде. О проституции там?

К. БОРОВОЙ: Во-первых, я занимаюсь тем, что мне интересно. Мне это интересно.

Т. БАРКАЛАЯ: Вот примитивизм.

К. БОРОВОЙ: Я сейчас сайт создал сатирический в интернете. Вот мне это интересно. Я каждый день пишу, описываю события, вот такой блог. Ну, по-русски это дневник. Каждый день я описываю события, которые произошли, ну, в таком юмористическом плане. Не сатирическом. Это интересно.

О. СУББОТИНА: Я читала частушки вчера.

К. БОРОВОЙ: Да, частушки, старая это история. Обезьяна, она, когда стала превращаться в человека? Когда осталось свободное время, понимаете. Это развивает интеллект, это полезно.

Т. БАРКАЛАЯ: А почему Вы считаете, что это кому-то интересно?

К. БОРОВОЙ: Ну, покупают. Это же просто. Вот у меня по сайту вышло три книги. Все тиражи раскуплены.

Т. БАРКАЛАЯ: Значит, дела, Катя, в бизнесе хорошо.

Е. ГОРДОН: Т.е. если в Италии плохо, то в России лучше.

К. БОРОВОЙ: Нет, ну, книги, это не бизнес. Книги это сейчас не бизнес.

Т. БАРКАЛАЯ: Тогда надо их дарить.

К. БОРОВОЙ: Так я их и дарю. Я этим и занимаюсь.

Е. ГОРДОН: А где нам? Почему Вы не принесли нам, девушкам?

К. БОРОВОЙ: Принесу, да.

Е. ГОРДОН: Константин Натанович, вот раньше у нас к книге было такое все-таки сакральное отношение.

К. БОРОВОЙ: Священное.

Е. ГОРДОН: Книга предполагала наличие литературного стиля…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Образования.

Е. ГОРДОН: Да. А сегодня как-то все свалились в публицистику. И очень много таких прикладных книг на злобу дня, начиная от того, как выгодно развестись, заканчивая тем,, пардон, про проституцию.

К. БОРОВОЙ: Это серьезная проблема, согласитесь.

Е. ГОРДОН: А как Вы к ней относитесь? И не попадаете ли Вы в разряд вот этой якобы актуальной публицистики?

К. БОРОВОЙ: Нет, я полтора года писал эту книгу. Это достаточно такое глубокое исследование. Когда я был депутатом, я выступал за легализацию проституции. Мне казалось, что то, что у нас творится, это ужасно. Все-таки люди это люди. И в Москве это армия такая 300 000 человек. Понимаете, совершено социально никак не защищенные. Это люди. Нужно о них думать.

Е. ГОРДОН: Нет, а почему в форме книги? Книга предполагает определенные качества. Другое дело, что сейчас они нивелированы. И сейчас у нас каждый может книжку издать, и даже я издала.

К. БОРОВОЙ: Знаете, я видел несколько передач по этому поводу. Это так поверхностно, это так неглубоко. Еще знаете, там вот бывает. Они снимают при помощи или при поддержки милиции.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Константин, меня сейчас разорвет. Это Ксения.

АМАЛИЯ: Это Ксения Теляковская говорит сейчас.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Надо думать о проституции. А почему о нас никто не думает. Между прочим, проституция, я все понимаю, много есть чем торговать. От помидоров на лотках до своих коротко стриженных волос. И когда человек торгует своим телом, я не ханжа, я все понимаю.

Т. БАРКАЛАЯ: А я ханжа. Тина.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Я смотрела много фильмов. От "Маленькой Веры". Но почему мы все время должны думать об этом. Давайте подумаем о режиссерах, о писательницах, о бизнесменах.

О. СУББОТИНА: О медиках.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: О медиках, об учительницах. Ребят, почему мы все время … Потому что тут есть небольшая такая сальная мужская, а все таки думаем туда. Думаем то не тем, Константин, правда? Органы-то одновременно разные думают, правда?

АМАЛИЯ: Полушария.

К. БОРОВОЙ: Мне очень стыдно. И это то, кстати, почему я пишу эту книгу. Я не могу пользоваться услугами проституток. Ну, вот какие-то ограничения…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А почему же их Вам тогда жалко? Потому что Вы не можете им помочь.

АМАЛИЯ: Помогите им просто так. Не требуйте от них взамен, Константин.

К. БОРОВОЙ: Значит, с одной из моих героинь, это было 4 года назад, мы проделали такую историю. Мы начали этих девушек устраивать на работу.

Т. БАРКАЛАЯ: А они не могут.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Да, не хотят они работать.

АМАЛИЯ: Все мы заканчиваем про проституток просто усилием воли. Потому что тема настолько хороша, настолько можно глубоко ее копать. Проститутки – очень глубокие женщины.

К. БОРОВОЙ: Я хочу закончить. Это люди. Они, тем не менее, люди. Нужно о них думать. Нужно думать так же, как и об уборщицах, так же, как о других категориях.

АМАЛИЯ: Но книги об уборщицах могут не пойти.

Т. БАРКАЛАЯ: (Смех. Аплодисменты). Это была Амалия.

О. СУББОТИНА: Потрясающая.

АМАЛИЯ: Итак, "Говорите по-русски, надоели Ваши непонятные словечки". Говорят нам. "Вы не боитесь, что Ваши книги будут только для Вашей головки полезны?" Ой, какой скабрезник кто-то написал. Минуточку, это была Анюта.

.К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Нюся, мы с тобой

АМАЛИЯ: "Константин, откуда у Вас такая статистики по Нью-Йорку? Я живу здесь, но что-то не заметила, что женщины крутят, как хотят. Конечно, не пресмыкаются, как россиян…" –ки, вероятно. Ну, вот видите, часть текста потеряна. Константин, у Вас откуда статистика по Нью-Йорку коротенечко?

К. БОРОВОЙ: Нет, ну, это известная статистика. Мужчин больше. И к 40 годам на одну женщину четверо мужчин.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Но это не значит, что они ими крутят, Константин. Вывод не обоснован.

К. БОРОВОЙ: Крутят. И я знаю много примеров. И они в судах рассматривают эти примеры в соединенных Штатах. И я знаю много мнений женщин, которые жили здесь, переехали туда. И говорят, что жить совершенно невозможно. Вчера был разговор. Тоже там в одном публичном месте известная женщина рассказывала, что это ужас, она, правда, по Флориде живет.

Т. БАРКАЛАЯ: Ужас в чем заключается?

К. БОРОВОЙ: Улыбнуться нельзя мужчине. Вот Вы идите, Вы ему улыбнулись. Он шарахается в сторону, убегая. А сделать комплимент…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Русский, наверное.

К. БОРОВОЙ: Нет. Открыть дверь, никогда этого не сделает. Боится получить по морде.

О. СУББОТИНА: А что мы все сравниваем с Америкой. Давайте с Европой сопоставим.

Т. БАРКАЛАЯ: Вот попробуй здесь кому-то улыбнуться.

О. СУББОТИНА: Да, ну, чушь какая-то, мне кажется, что это вредная тенденция сравнивать Микки-маусов, еще здесь пиарить. Зачем такой радиостанции? Нет, нет, нет, безобразие.

К. БОРОВОЙ: Нет, ну, общая закономерность такая, что на территории Соединенных Штатов рождаются некие специальные юридические модели, которые постепенно перемещаются, которые сначала, они кажутся просто абсурдными, экстремистскими, но потихонечку перемещаются. Там модель доминирования прав человека над всеми остальными.

АМАЛИЯ: Над правами всех остальных человеков по всем мире. Например, над правами Ирака.

О. СУББОТИНА: Наверное, нам надо понять, что нам это совершенно не подходит. И благодаря чему и где корни? Вот тут о масонстве было упомянуто. Где корни этого влияния американского на Россию?

Т. БАРКАЛАЯ: Прекратите пиарить Америку. Мы попросили.

О. СУББОТИНА: Безобразие просто. Давайте самобытность…

АМАЛИЯ: Если про Америку нельзя…

К. БОРОВОЙ: Про Японию.

Т. БАРКАЛАЯ: Ну, мне кажется, она может сейчас иметь место.

АМАЛИЯ: Давайте.

К. БОРОВОЙ: мне рассказывала эту историю…

АМАЛИЯ: Не очень длинная, да, Константин?

К. БОРОВОЙ: Очень коротенькая. Очень известный политик японский. Значит, после войны американцы пытались, ну, оккупированная страна, перестроить экономику. Она была в ужасном состоянии. И у них были такие заводы, которые производили мечи японские, знаете, самураи.

АМАЛИЯ: Да

К. БОРОВОЙ: Государство датировало всегда это производство и еще какие-то производства традиционные.

АМАЛИЯ: Это ж сколько ж мечей!

К. БОРОВОЙ: Американцы сказали: все, датировать не будем. И вот этот японец мне сказал, что они спасли вот эти традиционные производства именно потому, что перестали их датировать. Выжили те, которые умеют выживать. И это осталось частью экономики. Так что не все так плохо в Америке.

АМАЛИЯ: "Девчонки, я Вас люблю. Хоть Вы не ангелы, но для меня Вы стали святыми". Вот такое сообщение.

Т. БАРКАЛАЯ: Кто сказал? Как зовут?

АМАЛИЯ: Без имени. Москва.

Т. БАРКАЛАЯ: Т.е. он даже не сказал, что его зовут Николай, или что ее зовут Анюта. Т.е. мы даже не понимаем, какой пол сделал этот комплимент. Единственное, что вот я сейчас сижу и думаю. Нас буквально 5 человек. Вы у нас такой вот один.

К. БОРОВОЙ: Вы задумались на секунду.

Т. БАРКАЛАЯ: Я сижу и думаю. Вот каждый из нас хочет, как ворона, Вас клюнуть. Вот я сейчас его, задам самый такой вопрос…

К. БОРОВОЙ: А я подставляю самые больные места.

Т. БАРКАЛАЯ: Ему будет больно. И так далее и тому подобное. Я так понимаю, что Вы смотрите на нас, вот как Вы говорите, пусть попробуют. Но, тем не менее, на сегодняшний день хотелось бы задать Вам вопрос.

К. БОРОВОЙ: Да, пожалуйста.

Т. БАРКАЛАЯ: Есть ли у Вас женщины-кумиры? И если есть, то почему?

АМАЛИЯ: Кроме Новодворской.

К. БОРОВОЙ: Я хочу как раз о ней сказать.

АМАЛИЯ: О ней много вопросов. Ну, в смысле, как Ваша подруга, как супруга?

К. БОРОВОЙ: С Валерией Ильничной, с Лерочкой мы проводим каждый день в беседах по несколько часов. Она кумир, конечно.

Т. БАРКАЛАЯ: Сколько лет уже?

К. БОРОВОЙ: Ну, давно. Это человек, с которым можно бесконечно беседовать.

О. СУББОТИНА: На темы?

К. БОРОВОЙ: На любые темы. Я ее уговорил…

АМАЛИЯ: Ну, например, проституция.

К. БОРОВОЙ: Я ее уговорил сделать живой журнал в интернете. Это произошло 4 дня назад. у нее сегодня вот ее читатели 1000 человек. Тысяча. Представляете, за несколько дней. Это так интересно оказалось. Она сейчас уехала в Черногорию. Не может писать. Но люди там живут в этот журнале, что-то обсуждают. Она интересна всем. Я восхищаюсь ей. Потом она по-мужски очень последовательна. Это необычная для женщины черта. Ее взгляды не меняются.

АМАЛИЯ: Шовинист. Опять "необычное для женщины."

Т. БАРКАЛАЯ: Ваша жена Ваш кумир?

К. БОРОВОЙ: Ну, как я люблю жену. Что значит кумир?

Т. БАРКАЛАЯ: Тем не менее, Вы называете Новодворскую. У Вас есть жена.

АМАЛИЯ: Две дочери, две внучки.

Т. БАРКАЛАЯ: У Вас есть семья вокруг. Кого-то из своей семьи Вы можете назвать. может быть, не правильное слово "кумир", но тем не менее.

АМАЛИЯ: Моя богиня.

К. БОРОВОЙ: Да, я всех люблю. Я дочь люблю. Когда она родилась…

О. СУББОТИНА: Всех люблю, не считается.

К. БОРОВОЙ: Я это написал в книге. Когда она родилась, она была очень больна. и врачи сказали, что, наверное, не выживет. И тогда я взял себя в руки. Бросил работу на полгода. Начал с ней ходить. Знаете, вот подводное плавание тогда было модно. Закаливал ее и вытащил. Вытащил из этого состояния вот цепных болезней одна за одной. И сейчас она у меня такая мордастая, здоровенькая. Вот Катя ее знает…

О. СУББОТИНА: А я думала, вот как Катя.

Е. ГОРДОН: Кстати, очень красивая, умная девчонка.

К. БОРОВОЙ: Она могла умереть. Речь шла о том, что врачи говорили, что она если и выживет, то будет инвалидом. Она у меня начала бегать по снегу. Когда у нее повышалась температура…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Вот Вы об этом книги. Не хотели бы написать об этом книгу.

К. БОРОВОЙ: Я написал уже книгу в 92 году.

Е. ГОРДОН: Я подкопила слюны немножко. Конечно, нет задачи, Тина, сделать никому больно. Просто будет честнее играть по правилам игры. А правила игры, Вы – наша мишень. И вот задам я Вам вопрос.

К. БОРОВОЙ: Да, давайте. А, кстати, извините, можно на секунду…

АМАЛИЯ: Нет, нет, вопросы не перебиваем, пожалуйста. У нас их слишком мало.

Е. ГОРДОН: Коль скоро мы режиссеры будем выдерживать драматургию вечера, Тина, вопрос такой вообще общественный деятель в какой-то ситуации он может показать себя с нехорошей стороны. Потому что Вы ужасно обтекаемый, профессионально обтекаемый. Т.е. вообще можете себе позволить какой-то живой, не клишированный ответ? Потому что Вы так грамотно съезжаете каждый раз на тему, которую Вы хотите. Потому что Вы начали каким-то образом говорить на все эти темы, которые заявили до эфира. И я сижу в шоке. 5 шикарных женщин, и Вы нами просто как этими… опять хотела сказать проститутками…

К. БОРОВОЙ: Манипулирую.

Е. ГОРДОН: Да, манипулируете. Скажите, пожалуйста, что-нибудь, вот действительно, живое, не клишированное. Вот насколько Вы имеете право на то, чтобы показать себя с негативной стороны? Вот честно ответьте. Или Вы этого не сделаете…

К. БОРОВОЙ: Абсолютно честно, мне это безразлично. Я не собираюсь избираться в государственную думу. Мне даже интересно будет говорить о каких-то темных сторонах себя. Пожалуйста, с удовольствием.

Е. ГОРДОН: Насколько Вы переживаете теперь, будучи публичным и очень известным человеком, раньше Вы были более популярны, так или иначе. Где-то там свербит, что где-то Вас меньше узнают, или где-то уже нужно поддерживать себя на плаву, приходя вот к Амалии на передачу или еще что-то. Вот этот сад популярности Вашей, он Вас задевает?

К. БОРОВОЙ: Нет, ну, мне трудно ходить по улицам до сих пор. Люди останавливают, обращаются.

Е. ГОРДОН: Меньше узнают же?

К. БОРОВОЙ: Ну, и хорошо. Это тяжело, понимаете. Я знаю, что это артистам очень нравится. Они останавливаются, подписывают.

АМАЛИЯ: Некоторые даже специально для этого надевают очень заметные, темные очки.

К. БОРОВОЙ: Но это же игра. Понимаете. А я играть не люблю, не умею. И для меня это всегда немножечко напряжение.

Е. ГОРДОН: А не Вы ли принимали участие в пьесе… что-то такое "Моцарт и Сальери"?

К. БОРОВОЙ: Да, это Дыховичного идея была. Он поставил, Жириновский играл Моцарта. я Сальери, но это собственно… Это первый такой эксперимент был. Но там игры не было. Там было обсуждение игры, позиционирование.

Е. ГОРДОН: Вот ведь какие кладовые памяти то иногда.

АМАЛИЯ: Вот интересно. Вам понравилось быть артистом?

К. БОРОВОЙ: Несколько раз я был артистом. В нескольких передачах я чего-то исполнял, но я не профессионал. У меня это плохо получается. Это надо, надо перевоплощаться, надо жить этим.

АМАЛИЯ: Ну, ладно, неправда.

К. БОРОВОЙ: Нет, Ричарда Третьего, Вы себе не представляете, мне пришлось однажды играть, это, по-моему, было в театре Константина Райкина. Какую-то передачу снимали. Просто тяжело.

АМАЛИЯ: Ведь многие артисты мечтают сыграть Ричарда Третьего, а Константину, пожалуйста.

К. БОРОВОЙ: Да. И главное, что я отнимаю у людей хлеб.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А мне кажется, что после политику у нас в стране это вообще не проблема, играть какую-нибудь роль. Вот у меня вопрос политики. Насколько действительно Вы считаете теперь, когда Вы аут, аут оф зе гейм, насколько это грязное действительно?

К. БОРОВОЙ: Это не грязное дело.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Нет? Вы обтекаемы.

К. БОРОВОЙ: Основная часть политиков занимается этим, потому что они убеждены, что они делают полезное дело. Это пассионарность.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Но вот мы знаем, что все коррумпированы.

К. БОРОВОЙ: Я не люблю коммунистов, сознаюсь, да. Я понимаю, что они пассионарны.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А Вам не кажется, как-то так у нас принято не любить коммунистов, но как-то все чаще просто тех же коммунистов просто называют другими именами. Т.е. вот как мне кажется, то, что я сейчас называю, это в принципе, ну, так складывается, это та же самая система. У меня другой вопрос. Вот я слышала, я, поскольку не в политике человек, но я слышала, что люди, которые, скажем так, пиарятся, на самом то деле, вот я расскажу такой миф народный. На самом то деле, к настоящей политике никакого отношения и не имеют. Потому что как рассказывают опять-таки у нас в народе, а рулят совершенно другие люди. А вот эти персонажи, которые пиарятся, они просто являются…

Е. ГОРДОН: Вершина айсберга.

К. БОРОВОЙ: Клоунами. Имитируют пространство политическое.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Вот Вы знаете, такие примеры?

К. БОРОВОЙ: Да, конечно. Так оно и есть.

Т. БАРКАЛАЯ: Ну, не боясь быть обтекаемым, и…

К. БОРОВОЙ: Вы знаете, артистов, их много. Их сейчас стало меньше.

Т. БАРКАЛАЯ: Мы о политике.

К. БОРОВОЙ: Потому что другая политика.

Е. ГОРДОН: А можно конкретные фамилии, правда, назвать.

К. БОРОВОЙ: Ну, я считаю, что один из самых гениальных артистов, очень хорошо играющий свою роль, это Владимир Вольфович Жириновский.

Е. ГОРДОН: А еще?

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Это понятно. А кто еще?

К. БОРОВОЙ: Нет, он сам по себе, он режиссер.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А кто с другим режиссером?… Это кукольный театр. А кто кукловоды то?

К. БОРОВОЙ: Ну, кукловоды. Вот, скажем, была такая партия "Родина". Которая была создана…

Т. БАРКАЛАЯ: Искусственно, это все мы знаем, для того, чтобы развести…

К. БОРОВОЙ: И понятно, кто кукловоды. И они играли неплохо.

Т. БАРКАЛАЯ: А как Вам кажется, вот скоро уже 2008 год. Не произойдет ли смена состава такая вот совсем без разговора с труппой.

К. БОРОВОЙ: Вы знаете, что вот недавно была такая радикальная перестановка, когда генеральный прокурор стал министром юстиции, а министр… Конечно, будет очень радикальная такого типа перестановка и очень много перестановок. И Вам будут вот так вот щелкать и говорить: смотрите сюда…

Е. ГОРДОН: Театр Карабаса Барабаса.

К. БОРОВОЙ: Какие у нас тут перестановки. Радикально изменяющаяся политика. Президент поменяется. Но ничего не изменится. И мы погружаемся, это тоже общее место, мы погружаемся в такой сон. Страна погружается в застой.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: У Вас нет разочарования, что Вы много лет отдали как бы этому, политике? Вы не считаете, что Вы не успешны в этом?

К. БОРОВОЙ: Семена посеяны.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Но Вы были успешны или нет?

К. БОРОВОЙ: В каком смысле? Денег я на политике не сделал.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Не успешны.

К. БОРОВОЙ: Лоббисты мне за мою радикальную поддержку Европейского Союза и политики Соединенных Штатов денег не платили, потому что за это платить….

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Нет, нет, нет. Я имею в виду, Вы что-то сделали для страны?

К. БОРОВОЙ: Конечно. Рыночная экономика.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Т.е. Вы ее в сон погрузили, да, вот? Тот результат, который сейчас.

К. БОРОВОЙ: Результат хороший, в общем, в какой-то степени. Это рыночная экономика, да.

Т. БАРКАЛАЯ: Но страшное в последнее время. Проснуться хочется.

К. БОРОВОЙ: Пример. У меня было большое интервью, тоже с двумя девушками. Я не буду их называть.

Е. ГОРДОН: Нас пятеро.

К. БОРОВОЙ: Нет, с двумя. После того, как они провели интервью, они вырезали все мои ответы и остались только вопросы.

Т. БАРКАЛАЯ: У нас прямой эфир, поэтому Вы можете сейчас прямо все назвать. Мы тоже…

К. БОРОВОЙ: Я просто там привел примеры, о чем мы спорили в 93 году. Один известный мэр…

АМАЛИЯ: Такой еще молоденький.

Т. БАРКАЛАЯ: На "Л" начинается, на "ков" заканчивается.

К. БОРОВОЙ: Что радикал Боровой выступает за…

Т. БАРКАЛАЯ: А на "Г"…

К. БОРОВОЙ: Отказ от государственных магазинов. Или там выступает за то, чтобы цены на хлеб были свободные. Пенсионеры умрут. Ну, и все в таком духе.

О. СУББОТИНА: С 93 года, действительно умерли те пенсионеры, прости, Господи.

К. БОРОВОЙ: Мы о политике говорим, я хочу обратить Ваше внимание. А хотели не говорить о политике.

АМАЛИЯ: Это Вы хотели не говорить о политике.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Вы нас уводили к проституции.

Т. БАРКАЛАЯ: Она нам интереснее, чем проституция. Что сейчас действительно становится очень похоже, то, что я вижу. Как-то, правда, такая странная история. Политика. Раньше политика, а теперь рассказы о проституции.

К. БОРОВОЙ: Может, поэтому я и пишу о проститутках.

Т. БАРКАЛАЯ: Может быть, я бы хотела сказать о том, что, знаете, скоро будет 15-летие путча. Вот 15 лет с того самого момента, когда мы все, в 93 году было уже какое-то разделение. Но в 91 году мы все вышли на площади, все выскочили. И как нам казалось, мы что-то сделали. Вот 15 лет вот этой новой стране, в которой мы сейчас живем. И мне в последнее время, как это ни банально звучит, мне страшно смотреть телевизор. Я не могу его смотреть, потому что тот телевизор, который был 15 лет назад, ну, не 15, а 14 лет назад, 13 лет назад, он был живой.

К. БОРОВОЙ: Это Вы говорите о 91-м годе…

Т. БАРКАЛАЯ: Я говорю чуть позже. Вот то, за что мы боролись, наверное. И Вы просто были в то время…

АМАЛИЯ: Лигачев с баяном.

Т. БАРКАЛАЯ: Да, но я имею в виду, что Вы были в то время, это как раз период расцвета Ваших политических деяний. И сейчас, вот когда Вы включаете телевизор, Вы говорите, что Вы не идете в политику уже и т.д. Может быть, это связано с тем, что, честно, что стало страшно. Что мы возвращаемся в тот самый застой.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Все равно вырежут.

Т. БАРКАЛАЯ: Но уже когда закончится передача.

К. БОРОВОЙ: Нет, ну, во-первых, не страшно. И поверьте, в свое время…

Т. БАРКАЛАЯ: А бесполезно.

К. БОРОВОЙ: Я там бессмертная история против танков с огромным флагом, мне было не страшно. И сейчас не страшно. И уверяю Вас, тот сайт, который я веду сатирический, мне очень многие пишут и говорят, как не страшно. Не страшно. По разным причинам.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Вообще странно, что нам становится страшно, Вам не кажется это?

К. БОРОВОЙ: Нет, ну, мы живем в очень тяжелых условиях. Война…

АМАЛИЯ: Период кали йоги.

К. БОРОВОЙ: Ладно, та война, которая идет. Но мы все понимаем, что зреют еще несколько воин. Или усложнение. Вот с Украиной там. Приднестровье. Грузия, кстати говоря. Сегодняшнее заявление, это не заявление, ну, адекватных политиков. Антигрузинские заявления.

Т. БАРКАЛАЯ: Абсолютно с Вами согласна.

К. БОРОВОЙ: Это заявления людей, которые пытаются начать войну с Грузией. Причем политическая позиция.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Потому что если где-то затухло, то надо еще на чем-то зарабатывать.

К. БОРОВОЙ: Потому что если не вести эти бесконечные войны, если не напрягать ситуации, тогда не будет возникать оборонного мышления людей.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: И отвлекать.

К. БОРОВОЙ: Конечно, это погремушки, которыми людей отвлекают.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: И которыми сейчас наш телевизор страшно заполнен. Потому что вот как раз ВЫ упомянули Грузию, я включаю телевизор, и не только Грузия, вообще однозначное мнение. У нас не существует практически теперь двух мнений. Вот что меня пугает.

К. БОРОВОЙ: Да, совершенно верно.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: У нас есть только одно мнение по всем каналам.

Т. БАРКАЛАЯ: Единогласно.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Мне сейчас в телевизоре не хватает только балета. Скажу честно.

К. БОРОВОЙ: Чтобы все стало на свои места.

О. СУББОТИНА: На канале "Культура" есть балет.

АМАЛИЯ: "Натаныч, - почему-то пишет Вячеслав, - Вы похожи сейчас на вальяжного, сытого, денежного кота, которому все равно при каком строе жить. Нежно Вас целую, Вячеслав".

К. БОРОВОЙ: Нет, мне далеко не все равно. Я продолжаю борьбу. Просто политическая борьба приняла другие формы и все. Ну, бесполезно что-то пытаться делать традиционными европейскими методами в парламенте. Потому что в тот момент, когда я сказал, это было некоторое время тому назад, что Россия по существу оккупировала Южную Осетию и Абхазию…

Т. БАРКАЛАЯ: Так и было.

Е. ГОРДОН: Константин, а почему книга-то о проституции, если так много есть сказать…

Т. БАРКАЛАЯ: И выдала всем российские паспорта, правда же?

К. БОРОВОЙ: Да, это обычная военная оккупация.

Т. БАРКАЛАЯ: И не выдала их обычным беженцам из Казахстана русским, например.

К. БОРОВОЙ: Но эта группа, которая сейчас у власти, она не удержится у власти, если не будет нагнетания вот этой страшной атмосферы. За них голосовать не будут.

АМАЛИЯ: Страшно, аж, жуть. У нас остается 5 минут. Даже чуть меньше, поэтому наступило время блица. итак, каждая из гостьей…

Т. БАРКАЛАЯ: Задает 75 вопросов быстро.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Да, за одну минуту.

АМАЛИЯ: Имеет право на один выстрел. Итак, дамы?

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Я.

АМАЛИЯ: Ксения Теляковская.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Константин, вот у Вас действительно сытый, довольный вид. Мне это очень нравится. Мне нравится, как Вы реагируете с улыбкой, прекрасные морщинки вокруг глаз. А Вы чего-нибудь боитесь?

К. БОРОВОЙ: Да, конечно, боюсь. Но я стараюсь подавлять это чувство страха.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: А чего?

К. БОРОВОЙ: Потому что если я его не буду подавлять, то тогда бояться будете Вы. Вот у Вас сегодня хорошее настроение, потому что Вы знаете, там вот есть какая-то Новодворская, какой-то Боровой, вот они не бояться. Значит, ну, есть шанс выжить.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Нет, Вы не ответили на мой вопрос, чего Вы боитесь?

К. БОРОВОЙ: А, чего я боюсь? Я боюсь оказаться в тюрьме, так как оказался в тюрьме там Михаил Ходорковский, я боюсь оказаться в эмиграции, как Ленечка Нервзлин оказался. Или там Борис Абрамович Березовский, которого пытаются выскрести, принимая закон о терроризме. Ну, это варварство просто. Это идея фикс такая бороться за то, чтобы получить несколько человек. Такая чекистская идея. А лучше их убить там на месте, как это делалось там с Яндарбиевым, с Масхадовым, или с Троцким.

Т. БАРКАЛАЯ: Мы давно начинали эту тематику.

АМАЛИЯ: Тина Баркалая.

Т. БАРКАЛАЯ: Нет, я позже.

АМАЛИЯ: Позже, да. Итак, дамы? Катя Гордон.

Е. ГОРДОН: Как Вы относитесь к мнению мыслителя, психолога даже не побоюсь этого слова Адлера по поводу того, что каждый человек, рождаясь с комплексом неполноценности, за счет своих социальных достижений, там книжки пописывая, политикой занимаясь, решает на самом деле этот самый комплекс неполноценности.

К. БОРОВОЙ: Да, да. И я решаю этот комплекс неполноценности. Я социализуюсь таким образом. Я самоутверждаюсь. И если бы я не писал эти буковки, я бы, может быть, меньше себя уважал, а так…

Е. ГОРДОН: Вот спасибо за ответ вот этот вот.

К. БОРОВОЙ: Это и для здоровья делается. И я думаю, что многие здесь присутствующие, не все, конечно, они занимаются бизнесом не потому, что не на что жить, а потому что они, таким образом, самоутверждаются, социализуются. Нет?

Е. ГОРДОН: А у меня немножко развернутый на самом деле вопрос…

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: Нет, времени.

О. СУББОТИНА: Ну, минуточка есть. Просто я мало очень говорила.

АМАЛИЯ: Ольга Субботина.

О. СУББОТИНА: Вот Вы тему такую затронули про пассионарность. Вообще как бы про то, что политики на самом деле чувствуют свою миссианскую как бы… И что они должны этим заниматься во имя чего-то высшего. Скажите, а Вы могли бы, например, вернуться в большую политику, или Вы уже сейчас чувствуете, что Вам ближе, или Вы уже сейчас чувствуете, что это потребует тех, может быть, нечеловеческих сил, которых уже, может быть, нет, или Вы не хотите их тратить. Нормально существуя в своих рамках той жизни, к которым Вы пришли.

К. БОРОВОЙ: Это потребует компромиссов, которые неприемлемы. Это потребует смириться с тем, с чем без подлости смиряться нельзя. Это проблема. Это очень серьезная проблема.

Т. БАРКАЛАЯ: Грустно как.

О. СУББОТИНА: Ну, скажем, а не смириться, а погибнуть, как Сахаров.

К. ТЕЛЯКОВСКАЯ: На жертву способны?

АМАЛИЯ: У нас последний вопрос остался у Тины, так что прошу прощения.

Т. БАРКАЛАЯ: я не хочу задавать вопросов, я хочу попросить совета. Как же нам теперь всем быть, и какой бы Вы нам дали совет, чтобы все-таки верить во что-то.

АМАЛИЯ: У Вас на это несколько секунд.

К. БОРОВОЙ: Мне кажется, просто жить и делать то, что соответствует совести. Все.

Т. БАРКАЛАЯ: Спасибо.

АМАЛИЯ: Я хочу от себя добавить. Не надо телевизора. Слушайте радио, остальное видимость. Слушайте "Эхо Москвы". И возвращайтесь в пятницу на "Территорию Амалии" в бич-клаб.

Т. БАРКАЛАЯ: Спасибо большое.

О. СУББОТИНА: Спасибо.

(Аплодисменты).