Кто научил нас ненавидеть себя, или Долой липосакцию! - Ольга Субботина, Светлана Светикова, Теона Конкридзе, Ольга Балашова, Катя Гордон - Доброй охоты! - 2006-04-07
АМАЛИЯ: Пятница после 23-х, а это значит, Вы в эфире "Эхо Москвы" на "Территории Амалии". И на "Территории Амалии" сегодня столько прекрасных женщин. Ибо в эфире бич-клаб. Понимайте это название в меру своей испорченности. А мы будем обсуждать тему, которая волнует нас, женщин. Итак, мы, женщины – Ольга Балашова, оперная певица, театр Сац. (Аплодисменты). Девочки, Теона Контридзе, джазовая певица. (Аплодисменты). Света Светикова. Как объявить ее?
СВЕТЛАНА СВЕТИКОВА: Приконченная попса!
АМАЛИЯ: (Аплодисменты). Катя Гордон.
КАТЯ ГОРДОН: Автор книги "Конченная", кстати.
АМАЛИЯ: Автор книги "Конченная", раз. Радиоведущая, коллега на другой радиостанции, два, писательница, режиссер, красавица, прекрасно. (Аплодисменты). И режиссер Ольга Субботина. (Аплодисменты). Вот так только женщины умеют представить друг друга. Потому что вот эти сухие какие-то, непонятные представления типа: ну, как Вы девочки? Тоже творите? Вот это мы сегодня все отменяем. Но говорить мы будем на такую тему грустную. Кто? Как я ее сформулировала-то? Кто научил нас ненавидеть себя или долой липосакцию. Вот так я это дело сформулирую. Потому что, сколько я себя помню, мне всегда кого-то ставили в пример. Вначале брата двоюродного.
ОЛЬГА СУББОТИНА: У него не было целлюлита.
ОЛЬГА БАЛАШОВА: С этого начались комплексы?
АМАЛИЯ: Да, он был вундик, откровенный.
ТЕОНА КОНТРИДЗЕ: (НЕ РАЗБОЧИВО) член или что?
АМАЛИЯ: Нет. Вот с этим как бы я не пыталась меряться. Да, экспериментировать. Но он знал много языков с детства. У него был мячик такой большой, надувной с буквами. И он любил играть в буквы. Я ненавидела играть в буквы. А он любил играть в буквы. Он был умнее. Он читал книги с 3,5 лет. Я люблю тебя, Ярослав. Ты работаешь на радио "Свобода" в Праге. Привет тебе. Может быть, когда-то встретимся в эфире.
Т. КОНТРИДЗЕ: А кто он там?
АМАЛИЯ: Он экономист, обозреватель, умница, большая голова.
Т. КОНТРИДЗЕ: Серьезно? А ты кто?
АМАЛИЯ: А я умница.
КАТЯ ГОРДОН: Красавица.
Т. КОНТРИДЗЕ: Ты очень крутая вообще.
АМАЛИЯ: Вот. У меня есть грудь. Вот. Начнем с этого.
Т. КОНТРИДЗЕ: Ну, он этого вполне добился, видишь как. Опять же.
АМАЛИЯ: Да, итак. Пошли сравнения. Потом двоюродные сестры, красавицы, умницы, они готовили, например. И у них было всегда очень чисто. И они слушались маму лучше, чем я слушалась маму свою. И мне все время тоже приводили это в пример. Потом у сестры старшей двоюродной появилась такая фигура, Мэрилин Монро отдыхала вообще. Просто, т.е. на Элю оборачивались на улицах люди, дарили ей на улицах цветы, ну, в общем, и т.д., автомобили гудели. В общем, короче, вставало солнце, взлетали птицы, если по улице шла сестра. И естественно я в Сочи с моим перепелиным окрасом, рыжая девочка вся в пятнах веснушек рядом с Эллой не смотрелась ну никак вообще, как минимум, да. Ну, Теона, ты, как золотая, красная просто…
Т. КОНТРИДЗЕ: Молодежь.
АМАЛИЯ: Молодежь. Ты тоже меня понимаешь, летом, что значат веснушки выводить.
Т. КОНТРИДЗЕ: Что ты. Нет, у нас в Грузии это плюс, Ляля.
АМАЛИЯ: А, ну-ка рассказывай.
Т. КОНТРИДЗЕ: У нас в Грузии веснушки – это порода. Т.е. ты другая.
АМАЛИЯ: Прекрасно.
Т. КОНТРИДЗЕ: Потому что как понимаешь, темные народы, они испытывают дефицит веснушек. А у меня они есть. Но зато я боялась слиться с толпой в Москве.
АМАЛИЯ: Т.е. ты считала, что это возможно?
Т. КОНТРИДЗЕ: Потому что в Грузии считалось, что я похожа на русскую.
АМАЛИЯ: Прекрасно. А комплексы? Я много о своих комплексах. Во-первых, у меня не было такой талии никогда, как у Эли. Такой головы, как у Ярослава, у брата. Ну, и т.д., можно не перечислять. Я не умела так прыгать с трамплина…
Т. КОНТРИДЗЕ: Как Бубка.
АМАЛИЯ: Как губка Боб. Как еще моя сестра, спортсменка, красавица, чернокожая, просто, ну, шоколадка летом. До шоколадок мне всегда говорили: сибирячка! Я говорила: я местная. Сибирячка! Когда под водой еще знаете, белая кожа, она вообще синей смотрится. Итак, я уже во многих комплексах призналась. Девочки. Начнем. У кого что? Ольга Балашова, опера.
О. БАЛАШОВА: Конечно. С меня сразу начали. Ну, самое главное, что мне сказали лет в 13, когда я была в пионерском лагере, ты, говорят, не пой так громко, потому это ужасно, ты портишь. Люди поют хором, так все красиво, а ты как открываешь рот, тебя слушать невозможно. И я замолчала, притом очень надолго. Что когда попадала в какую-то компанию, там люди выпивали, начинались песни какие-то, я никогда не могла открыть рта просто. Потому что у меня этого не получалось, я волновалась ужасно, я думала, что все поют, а я-то хуже всех, нет, не буду. И вот дошла до того, что научилась петь и стала оперной певицей. И за столом до сих пор не пою.
АМАЛИЯ: Спасибо. А что оркестр говорит? Что говорит оркестр?
О. БАЛАШОВА: Ну, оркестр стучит смычками в лучших случаях. И тогда все комплексы проходят.
АМАЛИЯ: Прекрасно. Итак, Теона, как это слиться с толпой? Что ты делала?
Т. КОНТРИДЗЕ: Я сейчас роюсь в себе. Вообще не могу никак эту тему поддержать, потому что мне…
АМАЛИЯ: Уходи отсюда.
Т. КОНТРИДЗЕ: Мне наоборот как-то, кажется, меня портит то, что у меня отсутствие этих комплексов. Я позволяла себе в жизни не слушаться авторитетных людей, которые мне советовали для карьеры худеть. Потому что вот этот дух суперзвезды настолько с детства воспитали отец и мать во мне, что меня, наоборот, это портит. Что я позволяю себе всегда расслабиться. Я позволяю всегда не собраться вовремя и т.д. Может, мне помогла то, что я с ранних лет очень хорошо пою? И это было доминирующим фактором во мне. Вот так. Ну, как бы да, еще параллельно сейчас так сложилось, что у меня и муж красавчик. Поэтому я даже не понимаю. Я не понимаю логику.
АМАЛИЯ: Ну, я поняла, кого мы сегодня будем обрабатывать на нашей программе. Светикова, признавайся.
С. СВЕТИКОВА: У меня, наверное, комплекс младшей уже скоро будет. Потому что всегда самая младшая, всегда самая маленькая, от того пошел комплекс маленького роста, наверное.
Т. КОНТРИДЗЕ: Я помню, когда Светка на первых гастролях в Метро, в поезде достала домашние тапочки на каблуках. Т.е. девочка даже в поезде не расслаблялась. Дочь, надо соскакивать с платформы…
С. СВЕТИКОВА: Да, 10 см было. Но потом недавно я была, наконец, не самой младшей в институте. Я пришла, я поняла, что на курсе я одна из самых старших. И мне стало несладко, неинтересно. Потому что я привыкла быть самой младшенькой и любимой дочкой. А быть взрослой уже чего-то неохота и боязно мне.
АМАЛИЯ: Вот. Ну, каблуки в этом помогут или не помогут?
С. СВЕТИКОВА: Ну, я не знаю. Наверное, я нахожу какую-то связь все-таки.
АМАЛИЯ: Слушай, по-моему, отлично. Теперь ты можешь забить на каблуки вообще. И быть самой маленькой за счет…
С. СВЕТИКОВА: Конечно, видишь, у меня, оказывается, все взаимозаменяемо.
АМАЛИЯ: Прекрасно. Как здорово. Вот он комплекс, который, раз, можно легко…
С. СВЕТИКОВА: А еще у меня есть комплекс. У меня есть комплекс, не знаю, некоторые считают, что я смотрю как-то злобно. (Смех). А я не смотрю злобно.
Т. КОНТРИДЗЕ: Да ты вообще шаманка.
С. СВЕТИКОВА: Помоги мне, Лилиана. Нет, на самом деле, все меня считают злой, какой-то там коварной. Все говорят: да, это здорово. А я немножко начинаю загоняться и оправдываться и говорить. Наверное, это самое неприятное. Я не злая, что Вы, ни в коем случае. Как можно подумать так? Все.
АМАЛИЯ: Прекрасно. Катя Гордон признается в комплексах. Или не признается в них.
К. ГОРДОН: Нет, у меня, я на самом деле самая закомплексованная здесь.
С. СВЕТИКОВА: Нет, я, нет, я!
К. ГОРДОН: Нет, у меня сначала был комплекс, что я светленькая, у меня не было ресниц и бровей. И я фломастером себе рисовала брови. И мама говорила, что это за зулейка. Я с ней ругалась и говорила, что она ничего не понимает. Мне казалось, что у меня слишком длинный нос, и поэтому я верхнюю губу закусывала, чтобы нос как-то смотрелся попрямее. Был миллиард, миллион комплексов. И она…
Т. КОНТРИДЗЕ: Автопластика такая.
К. ГОРДОН: И они все время как-то пополнялись каждый раз. И потом появился комплекс, что вот ко мне обращаются все в родительном падеже, вот "жена Гордона". А мне хотелось, а я же тоже большая колбаса, и я могу и в телевизоре, и на радио, и где хотите. Ну, хорошо, этот комплекс закончился, теперь я занимаюсь тем, чем мне хочется. И кстати, Амалия, хочу сказать такой маленький секрет. Между прочим, Вы повлияли на решение одного из моих комплексов, расскажу какой. Когда-то давно у меня был вот тот комплекс, что у меня слишком светлые брови, и слишком я вся какая-то светленькая. Я пошла в кинотеатр на Теплом Стане, показывали фильм, уже не помню какой. И Вы беременная ходили там абсолютно не накрашенная. И я посмотрела на Вас, и думаю, блин, какая крутая девчонка. Что как-то абсолютно на эту тему не комплексует, пришла домой, умылась. Правда. Это прямо реально. (Аплодисменты).
О. БАЛАШОВА: Амалия, браво.
Т. КОНТРИДЗЕ: Еще и беременная.
АМАЛИЯ: Пришла домой, умылась и забеременела.
К. ГОРДОН: Ну, нет пока. Так что миллиард комплексов. И каждый раз возникают все новые. И мне кажется, на самом деле, бесполезное занятие с ними бороться. И даже у меня вызывают подозрение люди, которые абсолютно без комплексов. По крайней мере…
С. СВЕТИКОВА: Вот, Теона, таковые подозрение вызывают.
К. ГОРДОН: Нет, нет, не все честь Теоны. От нее веет какая-то такая правильная энергетика.
Т. КОНТРИДЗЕ: Я, честно говоря, думала, Катя, ну, хотя бы роды меня срубят. Ну, хотя бы роды меня заставят задуматься о весе, или о чем-нибудь. Ну, как бы липосакция, или грудь поднять чуть-чуть. Так нет, еще и муж говорит, ну, вообще. Расслабься, милая. Я говорю, ну, сколько можно, уже 30 лет, нельзя в расслабленном состоянии быть, уже надо собраться.
К. ГОРДОН: Это круто. Я даже по первому образованию, чтобы все уже решить себе эти проблемы на самом деле. Не до конца получилось. Но комплексы из внешних переросли в какие-то…
О. БАЛАШОВА: Внутренние.
К. ГОРДОН: Нет, из комплексов по поводу внешних каких-то моментов во внутренние.
О. БАЛАШОВА: Круто выглядите.
С. СВЕТИКОВА: Я тоже сижу, смотрю.
АМАЛИЯ: Прекрасно. Катя прекрасно выглядит, замечательно. А как говорит Ольга Субботина?
О. СУББОТИНА: А, может, нам в телевизионный формат, наконец, перевести передачу? Чтобы все видели, какие мы все действительно красивые, цветущие. И просто невероятно, я даже не знаю тогда, какой формат. Уже телевидение не поможет нам. Все ароматы, здесь присутствующие. Нет, действительно, приятно опять Вас в бич-клабе. Особенно Теону, которую хочется поздравлять и поздравлять с прекрасным событием. И с прекрасным, действительно, внешним видом. Ну, в общем, это я все так говорю, говорю, потому что мне не хочется говорить о моих комплексах. А у меня, на самом деле, вот Света сказала, у меня тоже был комплекс. Потому что я очень рано поступила на режиссуру учиться. И вообще-то в то время еще, такое было консервативное время, какие-то далекие годы там. Начало… Очень эффектное время, да. И как-то считалось, что на режиссуре должны учиться обязательно, т.е. реально как бы говорили, что, ну, это просто невозможно как бы в вашем возрасте, т.е. даже смешно не то, что вообще даже думать об этом и близко подходить и заглядывать на табличку факультета. Просто учились какие-то там 30-летние дядьки, как мне казалось. Теперь мне уже этот возраст кажется очень молодежным. Ну, не важно. Но тогда действительно туда принимали людей с каким-нибудь высшим каким-нибудь физико-техническим образованием. Которые уже имели какие-то постановки в народных театрах, т.е. было так положено. Минимум там две постановки нужно было. И какие-то там….
АМАЛИЯ: Мужчины чудовищные просто.
О. СУББОТИНА: И я когда поступала, я не думала, что я поступлю. Я так думаю, ну, я пойду, посмотрю, как там, что. И я себе прибавляла возраст, говорила, что мне больше лет. А мастер наш, надо сказать, Леонид Ефимович Хейфец, при всем уважении, он эту поддерживал тенденцию. Ну, это так нарочно, я думаю, специально он нас воспитывал. Чтобы мы как-то пробивались, прорывались, такой метод был жесткий. Правильный, кстати говоря. Но он все время говорил, что в таком молодом возрасте невозможно. И я прибавляла, прибавляла себе какие-то года. И очень боялась, что у нас, например, было собрание курса первое, когда все вот знакомились. И все называли, сколько, кому лет. И все режиссеры были старше меня. И актеры некоторые были старше, многие. И я думаю: ну, все. Сейчас я скажу, что мне 19. Никто меня не будет уважать. Мне казалось, что все скажут, что такой режиссер – ну, просто это сопля какая-то. И, в общем, я сказала, что мне 20. И все равно это было как-то… Потому что другим уже по 27, 25 там минимум. И такой комплекс у меня был долгое время, что я очень молоденькая. Вот такой у меня был комплекс. Но он прошел.
Т. КОНТРИДЗЕ: Ну, и на 5 курсе Оле было 60.
О. СУББОТИНА: Ну, он прошел. Не так быстро. В профессиональном театре уже не пришлось думать о том, сколько мне лет. А пришлось думать о том, что делать. И как репетировать.
АМАЛИЯ: Спасибо. Гости признались в своих комплексах. Ну, и я тоже призналась в своих комплексах. А теперь напомню, кто в гостях. Ибо просьба такая прозвучала. Итак, три певицы – Ольга Балашова, Теона Контридзе, Светлана Светикова. Так сказать, арт ново, джаз и опера. Ново. Арт-ново, назовем так. Режиссер Ольга Субботина и писатель, радиоведущая, просто красавица и т.д. и т.д. Катя Гордон. И говорим мы на тему: кто научил нас ненавидеть себя? Вот если говорить кто, и конкретизировать, то, наверное, это какой-то многослойный пирог. Помню, что наслаивалось. Какие-то переходы существовали. Т.е. комплекс, который создавался в детстве, он развеялся на какой-нибудь там, я не знаю, мы КВНы делали. Я помню, что я там звездела. И мне было здорово. Я чего-то придумывала там такое. И мне даже людей давали каких-то с которыми нужно было срепетировать какой-нибудь КВН. Или придумать Огонек. И вот было прикольно вообще. И очки, и рыжина, все как-то исчезало у меня из мозгу. Потому что это же в мозгу – и рыжина, и очки, и какая-то полнота, и веснушчатость, ну, где-то все там, внутри сидит, и не дает покоя ночами слезными девичьими. А тут все улетучивалось, было здорово, весело репетировать. И как-то люди, которые, может быть, в школе вообще меня не замечали, вот на этих сборищах межшкольных как-то даже вдруг и начинали замечать и даже, может быть, в чем-то уважать. Не помню, не говорили мы об этом, но КВН делали неплохим. Но возникало другое. Вот просто приходишь в какое-то другое общество родственников, например, или каких-то знакомых, опять эти комплексы укрепляются чем-то или появляются новые. Потом в институте тоже, когда вдруг, раз, сказали, что, а тебе надо в пакетах заниматься сценодвижением. Ну, т.е. обмотаться целлофановыми пакетами. Не, знаю, пробовали или нет? Чтобы потоотделение усиливалось. Худеть, худеть, худеть, понимаешь.
О. СУББОТИНА: А я так делала.
Т. КОНТРИДЗЕ: Это неплохо, наверное.
О. СУББОТИНА: Неприятно.
АМАЛИЯ: Ох, неприятно. Шуршишь, во-первых.
Т. КОНТРИДЗЕ: Даже не экспериментировала с этим.
АМАЛИЯ: Вот о ком? Кто эти люди, и зачем они это делают?
Т. КОНТРИДЗЕ: Может, хотят чему-то научить?
АМАЛИЯ: Но кто? Начнем с тех, кто?
О. БАЛАШОВА: Конкурентов уничтожают.
О. СУББОТИНА: А вот, кстати, наверное, все-таки в начале это родители во многом.
АМАЛИЯ: Родители, причем сами не ведают, что творят.
О. СУББОТИНА: Вот у меня мама, ей очень нравилась дочка сослуживицы ее. И она все время мне ее приводила в пример. И говорила: а вот, не буду называть, там, не знаю, Лена Иванова, вот она уже на одни пятерки закончила такой-то класс. А у меня, например, не было одних пятерок. И вот так на протяжении многих лет. Потом, значит, Лена Иванова, познакомилась с хорошим мальчиком.
К. ГОРДОН: Привет Лене Ивановой.
О. СУББОТИНА: Потом Лена Иванова уже вышла замуж. А ты что творишь? Потом Лена Иванова уже семья, дети, в институт поступила, и закончила, ты там … Ну, в общем, у меня биография непростая.
С. СВЕТИКОВА: Какая крутая Лена Иванова.
АМАЛИЯ: Привет тебе, Лена Иванова, от всех.
О. СУББОТИНА: Ну, и вот как-то я с этой Леной Ивановой.
Т. КОНТРИДЗЕ: Лена, Ольге тоже не плохо сейчас. У нас все нормально.
О. СУББОТИНА: Вот иногда я сейчас даже думаю, злобно думаю, что-то сейчас с Леной Ивановой. Она ведь, наверное, сейчас сидит перед телевизором, или стирает носки, как минимум. А я выступаю.
АМАЛИЯ: "Девчонки, это самая веселая передача на "Эхе…" Хотелось бы слушать каждый день. Спасибо за передачу. Кирилл".
С. СВЕТИКОВА: Спасибо.
Т. КОНТРИДЗЕ: Я вспомнила комплекс.
АМАЛИЯ: Давай. Теона Контридзе вспомнила комплекс.
Т. КОНТРИДЗЕ: В 17 лет, когда приехала в Москву, первая аудиенция у меня была у Бориса Краснова. И Боря очень сильно меня закомплексовал по поводу акцента. Очень сильно. Я прямо страдала по этому поводу. Я не могла бороться с этим. Да и до сих пор не могу бороться с этим.
АМАЛИЯ: Да, я даже не могу бороться с твоим акцентом. Я приезжаю с твоим акцентом…
Т. КОНТРИДЗЕ: С моим акцентом не реально бороться вообще никому. Но акцент как-то потом в плюс просто превратился. Или я придумала себе историю, что в плюс превратился. В общем, не важно. Мы же в фантазии живем все. Но Боря ничего хорошего этим для меня не сделал. Т.е. как бы человек, который… Я очень не люблю людей, которые могут сделать вот так. Когда человек выходит из салона, она постриглась и покрасилась. Допустим, в цвет, который ей не идет. Ну, не важно, она это уже сделала, да. Но обязательно надо сказать, и в Москве это очень практикуется. В Тбилиси это не такое частое явление, потому что, ну, может быть…
АМАЛИЯ: Красятся лучше.
Т. КОНТРИДЗЕ: Грузины больше как-то… Нет, они более лицемерные в общении. И прекрасно.
АМАЛИЯ: Действительно.
Т. КОНТРИДЗЕ: Вот в этом случае лицемерие это очень круто. Ну, не надо человеку говорить, что…
О. БАЛАШОВА: Что ты с собой сделала?
Т. КОНТРИДЗЕ: Ну, не растут волосы за одну секунду, к сожалению.
С. СВЕТИКОВА: Скажи, пожалуйста, когда в прошлом году я стала блондинка, ты мне врала месяц?
Т. КОНТРИДЗЕ: Нет, потому что это нет… Да, я врала…
С. СВЕТИКОВА: Ура! Я поняла, наконец. Я чувствовала подвох.
Т. КОНТРИДЗЕ: И если я еще буду тебе говорить, что не так. Я тогда не понимаю, откуда ты вдохновение будешь брать.
АМАЛИЯ: Вот, а вот это вот. "Амалия, куда делись Ваши кудри? Зачем Вы это…" Представляете, в кассе магазина, очередь 15 человек, "Седьмой континент". Кассир: что ж Вы сделали с головой-то? Я-то что-то, да, ничего-то.
Т. КОНТРИДЗЕ: А ничего, что Вы кассир?
АМАЛИЯ: Кассирам всем привет. "Я коренная москвичка, однако, похожа на кавказку. Последнее время у меня сложился комплекс. Мне страшно ходить по улицам, ездить в транспорте. Из-за боязни, что на меня нападут. Скажите, как избавиться от страха?"
Т. КОНТРИДЗЕ: Могу сказать. Вообще это делается очень просто.
АМАЛИЯ: Рецепт от Теоны Контридзе.
Т. КОНТРИДЗЕ: Купите очки, которые с номером. Нет, т.е. интеллектуальный вид которые придают. Т.е. милиция не останавливает людей… Т.е. мой друг, когда приехал, моей маме говорил, что, тетя Рэди, я прописку купил. Очки. Он носил очки. И становился вместо грузина на парижского гомосексуалиста похожим. И его не останавливали. Купите очки.
АМАЛИЯ: Но не темные, имеется в виду… А очки ботаника.
С. СВЕТИКОВА: Будьте похожи на парижского гомосексуалиста. Это лучше.
Т. КОНТРИДЗЕ: Если Вы женщина, ничего страшного.
АМАЛИЯ: "Ваш акцент очень приятный. У моего сына учительница тоже говорит с акцентом". Итак, мы начали говорить, вот Ольга начала говорить, что, действительно, самые близкие люди… Сегодня я специально не приглашала психотерапевта, или психолога, который бы взял и нам все сразу же рассказал. Но вот почему, сейчас мы уже некоторые, вот Теона, Ольга, я… Катя Вы мать? Нет еще. Итак, у нас три матери тут сидят. Три еще не матери. Одна тетушка. Вот просто тетушка, которая воспитывает племянницу. Это касается Ольги Балашовой, я сейчас говорю. И вот как не создать в ребенке комплекс. Потому что ведь делается все любя. Ведь вроде бы и, наверное, мама Олю Субботину маленькую Оленьку, хотела простимулировать к лучшей учебе, может быть, к скорейшему выбору молодого человека, хорошего мальчика. Ну, не знаю. Просто, чтобы у Ольги как-то лучше сложилась судьба. Или они о чем-то другом. О чем матери говорят, отцы?
К. ГОДОН: Там еще бывает другая крайность, когда совершенно неадекватна оценка родителей тому, что есть в ребенке. Когда родители каждый день говорят, да ты самый замечательный. И сдают девочку в модельное агентство, хотя у нее нет никаких данных. И полненькая, милая девочка, но явно не в теме в этой профессии. И как-то очень сложно… Почему ты смеешься? Это правда. Т.е. какие-то вот у нас родителей адекватных вообще мало. Так это вот крайность, когда или ты самый, самый, и поешь ты лучше всех. И она ставит на стульчик этого ребенка с мерзким абсолютно голосом. И он вопит, и гости сидят и как-то кивают, что все хорошо. То вот как-то сложно соблюсти вот эту грань. Потому что вот в частности со мной были пару раз случаи, когда я начинала маме читать свои опусы. И она просто конкретно морщилась и уходила с кухни. И говорила: Катя, никогда не пиши, это ужасно. Потому что когда в свое время она писала стихи, за эти стихи ей также попадало. И, в общем, я как-то думаю, что в чрезмерной похвале есть тоже опасность создать вот какой-то лишний комплекс у ребенка, когда он попадет в реальность, где он явно неадекватен. И не попадает вот с теми качествами, которые ему обещали родители, что он самый высокий, и самый красивый.
АМАЛИЯ: Согласна, есть такое дело. Т.е. на самом деле, вот нереальность, это то, что маленькая Оленьку Субботина, училась так, как хотела. Правильно?
О. СУББОТИНА: Я просто очень хорошо училась. Лучше гораздо, чем Лена Иванова.
Т. КОНТРИДЗЕ: Серьезно?
О. СУББОТИНА: Конечно. Ну, как. Я в четырех институтах училась.
Т. КОНТРИДЗЕ: А что с мамой-то было?
О. СУББОТИНА: Поступила сама на все престижные факультеты, которые только есть в Московском университете. Без всяких вообще, без репетиров. Т.е. я вообще звезда всегда была. И я не понимаю, чем это продиктовано сопоставление. Ну, может быть, потому что я бурная. Хотелось, наверное, маме, чтобы я поспокойнее.
Т. КОНТРИДЗЕ: Я представляешь, если бы у твоей мамы была бы я? Она бы не вспоминала тогда Лену Иванову.
АМАЛИЯ: Я вот Свету хочу вот о чем спросить. Вот Светочка, такая красивая, такая маленькая и замечательная. Вот родители стимулировали, допустим, к тому, что давай, пой? Звезди давай. Иди и звезди.
С. СВЕТИКОВА: Ну, никак они не стимулировали, кроме того, как в 4 года отдали меня в первый мой кружок вокальный. И в 4 года был уже первый эфир. И как-то все пошло поехало. Первые конкурсы всегда сразу проходила, никогда не было проблем. Избалованная результатами всегда была. А родители просто наблюдали, и мама позанималась со мной вокалом. Папа очень сильный и такой волевой человек, это чистый пример характера. Я мечтаю быть такой, как папа. Я папина дочка. Вот, а потом я случайно попадаю (НЕ РАЗБОЧИВО) Метро в 15 лет. Хотя до этого была целая огромная жизнь, прямо вот какая-то гигантская, честно говоря. Кстати, тоже комплекс громадный. Потому что всегда относятся все ко мне, как к начинающей. Ну, постоянно просто. А мне 22 уже. Нет, понимаете, в чем дело? В 15 уже были такие мечты, которых сейчас еще пока нет. (Смех). Когда все наоборот пошло, поехало. И в 15 лет я встретила Теону. И началось. Вот я начала свою жизнь все-таки там, наверное. Хотя до этого была другая параллельная жизнь. И я сидела, вот как мы сейчас с Вами сидим среди взрослых женщин. Я смотрела, наблюдала за ними, брала у них номерки, когда мы шли гулять, чтобы они не потеряли. Я следила, когда они просыпаются на гастролях.
Т. КОНТРИДЗЕ: И просыпаются ли они вообще.
С. СВЕТИКОВА: Как мы ссорились. Как это было здорово. Как это фантастично. И, наверное, стимулировала сама жизнь. Не могу сказать, что конкретно родители, это какая-то, знаете, действительно на телепатическом уровне. Помню, когда папа первый раз в жизни поднял на меня ремень. Ну, знаете, да, там, ругался. Какой у меня с ним серьезный разговор был. Мне было лет 8. Но я поговорила с ним серьезно, сказала: пап, я чего-то не поняла. У нас с тобой сейчас здесь что происходит? Что это у тебя в руках? Но наигранности дела... Ага, какая-то у нас просто очень добрая, хорошая семья. Никогда мне никто не ставил никого в пример. У меня есть младшая сестра. Я считаю, что это золото нашей семьи.
АМАЛИЯ: И меня ставили ей в пример.
С. СВЕТИКОВА: Никто, дело в том, что не ставил. Она сама себе поставила меня в пример. Я считаю, что это неправильно. Я считаю, что она у нас в семье лучшая. И самая красивая, и самая умная, на самом деле. Вот, если она меня слышит, Наташка, так, блин… (Смех). Поэтому это, наверное, только те люди, которых я встречала уже в период становления. В начале да, действительно было очень много успеха. Очень много. Вот прямо с такого возраста все было очень хорошо. А потом как началось. Как хорошенечко начали встречаться эти люди. И мне было 18 лет, нет, вру, 19, когда мне первый раз в жизни сказали: я тебя ненавижу, в лицо. У меня начался такой страх, я побоялась выйти на улицу. Я плакала очень. Настолько неадекватно к этому отнеслась.
АМАЛИЯ: А вот когда говорят тебе "я тебя ненавижу", вот у некоторых людей, которыми я всегда искренне восхищалась, возникает такая пауза в ответ с таким довольно нейтральным лицом. Которые могут на это сказать: ну, и что?
С. СВЕТИКОВА: Я понимаю, да.
К. ГОРДОН: За что?
АМАЛИЯ: Вот, а я начинала анализировать. За что? Совершенно верно. Катя, браво. конечно. За что? Что во мне не так? И, не знаю, вот надо было на самом деле к доктору, к доктору сразу. А я нет. А я давай анализировать. Что же во мне не так? Какая-то я не такая. И вот вот эти вот "какая-то я не такая", они же приводят порой, ну, не знаю, в какие-то четыре, в замкнутое пространство. Оно, может быть, оно в метро может быть. Оно может быть в большом городе. Но это замкнутое пространство, какая-то своя тюрьма, которую сам себе выстраиваешь. И не даешь дальше себе ходу. Вот это такая неприязнь к себе. Я такая, я не такая, я такая. Я совсем не такая. Вот это иногда происходит просто одним словом. Просто я не знаю. Я читала книжки даже про НЛП программированный – нейролингвистическое программирование.
С. СВЕТИКОВА: Ну, как что это такое? Может, мне тоже прочитать? У меня все только начиается.
АМАЛИЯ: Это когда одним словом, одной фразой человек может запрограммировать тебя на ненависть к себе, на неприязнь к себе и т.д. и т.д. Т.е. …
О. БАЛАШОВА: Это природа комплекса, как раз.
К. ГОРДОН: На одного человека слово подействует, на другого не подействует.
АМАЛИЯ: Вот как сделать так, чтобы не подействовало?
Т. КОНТРИДЗЕ: Мне кажется, что просто ты соглашаешься с человеком, который тебя ненавидит в тот момент, когда ты хотя бы чуть-чуть с ним согласна внутри себя. Если хотя бы чуть-чуть себя ненавидишь, чуть-чуть и тебе указали на это, ты начинаешь на эту тему думать. Потому что если мне кто-нибудь сейчас скажет, или когда-либо сказал, что он меня ненавидит, мне абсолютно все равно.
АМАЛИЯ: Ну, поздравляю.
Т. КОНТРИДЗЕ: Слабые места просто есть какие-то у каждого.
АМАЛИЯ: Ольга Балашова, да.
О. БАЛАШОВА: Ну, получается просто так же, как и воспитание если брать. Каждый ребенок о чем-то мечтает, и у каждого есть какое-то свое слабое место, которое он от всех скрывает. Он мечтает стать математиком, к примеру. Если ему скажут, что он плохо танцует, это у него комплексов никаких не вызовет. А если ему скажут, что он цифры некрасиво рисует и складывает неправильно, это может стать комплексом на всю жизнь. Так и тут вот. Для одного человека "ненавижу" становится каким-то ударом, для других все равно, безразлично. Опять же все только изнутри идет.
АМАЛИЯ: Он даже не скажет в ответ: а я тебя. Просто скажет: ну, и что.
Т. КОНТРИДЗЕ: А есть же люди, которых комплексы стимулируют, наоборот, к какому-то действию. Это же тоже круто.
АМАЛИЯ: И к какому же действию могут простимулировать комплексы, например, женщину, которой муж говорит: какая же ты стала толстой. Представляете, вот моя сестра красавица как раз, которая съездила к моему брату, умница. Вот мой брат, умница. У него жена Сильвия. Такая хлопотушка. Двоих детей ему родила. Вот, а он такой сидит грустный. Эля спрашивает его, типа, чего ты, Ярослав, как дела-то? А он говорит: вот Сильвия как-то растолстела. А вот, может, посоветовать, что ей с собой сделать такое?
О. БАЛАШОВА: Мужа сменить.
Т. КОНТРИДЗЕ: Ой, какой кошмар.
АМАЛИЯ: Ну, Ярослав очень умный. Но он толстый. Вот, ха, ха.
Т. КОНТРИДЗЕ: Это, кстати, тоже очень несправедливо. Почему женщины считается, толстые – как-то некрасиво. А мужчины – нормально. Кто придумал эту историю?
АМАЛИЯ: Потому что он богатый, может.
Т. КОНТРИДЗЕ: А может, и не богатый. Просто по статистике 9 ребят, понимаешь. И давай искать, мне кажется. Потом есть, вот мне не нравилось очень в Тбилиси вот эта вот тема: а мой сын будет доктором. А мальчик рисует хорошо. Но будет доктором. Папа придумал себе историк, что мальчик, пойми, обязательно будет доктором. Я его отправлю в МГУ. Он там поступит. Мой сын будет доктором. Вот что это такое? Причем в МГУ на докторов не учат. Вот как я благодарна своим родителям, что они очень внимательны были к моему таланту. И они очень вовремя отдали в музыкальную школу. Да, было насилие, конечно, потому что ребенок до 17 лет, наверное, родители решают за ребенка. Они направляют его.
О. СУББОТИНА: Не согласна.
Т. КОНТРИДЗЕ: Ну, как, ты же сама не можешь заработать деньги в 4 годика и пойти в тот садик, в который тебе нравится.
О. СУББОТИНА: Что на педагогов? Есть государственная музыкальная школа. Идите и учитесь. Я, например, во дворце пионеров занималась с 13 лет сама лично без вообще одного вопроса к своим родителям, я занималась театром и стала профессионалом.
Т. КОНТРИДЗЕ: А меня мама приковывала к стулу, чтобы я занималась фортепьяно.
О. СУББОТИНА: Ну, вообще мне даже никто вопроса не задал, куда, в какой там кружок я собираюсь записаться, или куда я хочу ходить.
Т. КОНТРИДЗЕ: Режессура – это не конкретика. Понимаешь, это не конкретная такая профессия.
О. СУББОТИНА: Артистом можно стать тоже совершенно бесплатно, я бы сказала.
Т. КОНТРИДЗЕ: Да, я согласна…
О. БАЛАШОВА: Но мне кажется, не во всех городах. И если ты в столице живешь, или в центральном городе. Я, например, родилась в Узбекистане. Это город Андижан, очень далеко. У нас не было ничего подобного. Никаких театральных студий. Поэтому…
О. СУББОТИНА: Не было кружка у Вас театрального никакого?
О. БАЛАШОВА: Нет. Зато… Ну, все-таки мусульманское государство изначально. Зато был хоккей на траве "Андижаночка". Я помню этих…
Т. КОНТРИДЗЕ: "Андижанка" была, я помню, да. Чемпионка мира, по-моему, даже.
АМАЛИЯ: "В воспитании детей не надо делать ничего несоразмерного. Т.е. невозможного. Нужно развивать те способности ребенка, которые у него есть. И к этому добавить свою большую любовь". "У меня четверо детей и все они разные. Каждый ребенок по-разному развивается…" Дальше текст, к сожалению, потерян. "В обществе анонимных алкоголиков принято (ага, девочки, наливай), что новичок называет свое имя и объявляет: я – алкоголик. Присутствующие радостно приветствуют его аплодисментами и выкриками: и я, и я! Вам это ничего не напоминает?" Нам нет.
Т. КОНТРИДЗЕ: Я комплексарик! И я! И я!
АМАЛИЯ: Мы не были в обществе анонимных алкоголиков.
О. СУББОТИНА: Пишущий хорошо знаком.
АМАЛИЯ: Берегите себя.
О. СУББОТИНА: Не понаслышке.
АМАЛИЯ: "Прекрасный у девушки смех. Желаю хорошего жениха". (Смех). Смейся, смейся. И женихи, женихи.
С. СВЕТИКОВА: Женихи, женихи, да, ко мне.
АМАЛИЯ: "Кто Вам сказал, что Светикова красивая?"
Т. КОНТРИДЗЕ: Сейчас ты у меня получишь!
АМАЛИЯ: До свидания. К теме не относится. "Как говорят китайцы, победу знать невозможно. Можно знать поражение. Поэтому, зная себя, ты можешь предположить реакцию того человека, который может тебя обидеть. И оградить себя от комплексов".
Т. КОНТРИДЗЕ: Для меня это очень сложно.
АМАЛИЯ: Нет, там резюме: "Познавайте себя". Т.е. зная себя…
Т. КОНТРИДЗЕ: А, ну, круто, спасибо.
АМАЛИЯ: "Главное, чтобы небогатый, а не пьющий и уважительный. Желаю здоровья". Наверное, это кто-нибудь пухленький написал. (Смех). Пухленький мужчина. Итак, вот окружение создает в нас комплексы. Ольга Балашова высказала прекрасную абсолютно идею, что тем самым действительно человек убирает конкурента. Пытается убрать тебя из пространства. Может быть, даже не конкретно…
К. ГОРДОН: Еще…
АМАЛИЯ: Катя Гордон.
К. ГОРДОН: Я сейчас поняла. Часто еще бывает такой способ. Ну, вот женщина, например, смотрит какую-то передачу. Говорит: а вот у нее тоже есть целлюлит. И этим самым снимает с себя какую-то тоже ответственность за свой целлюлит. В принципе. Или: а у нее-то тоже фефект фикции. И как-то и со своим сразу легче бороться. Т.е. таким образом, так-то свои комплексы мы решаем через другого человека. И вот в этом есть такой агрессивный, наглый способ решения собственного комплекса.
Т. КОНТРИДЗЕ: Поэтому нужны звезды толстые, тонкие, прыщавые даже.
(ГОВОРЯТ ВСЕ ВМЕСТЕ)
АМАЛИЯ: Итак, я хочу еще раз объявить своих гостий. И напомнить Вам, что у Вас осталось совершенно немного времени, минут 15, для того, чтобы с ними поговорить в эфире.
О. СУББОТИНА: Ну, если рискнете.
АМАЛИЯ: Да. 725-66-33. 725-66-33. Приходите на "Территорию Амалии", поболтаем. "Я думаю, что у Светланы прекрасный смех. Как человек смеется, таков у него и характер".
С. СВЕТИКОВА: Спасибо. А то у меня уж зарождался новый комплекс.
АМАЛИЯ: Нет. Никаких комплексов. Как с ними бороться?
О. БАЛАШОВА: Мне кажется, что человек просто с годами умеет скрывать их и не обращать на них внимание. Они где-то далеко все равно остаются иногда.
АМАЛИЯ: Вот остаются.
О. БАЛАШОВА: Я знаю, что в 10 лет я того-то, того-то боялась. Но ты уже просто менее обращаешь на это внимание, понимаешь, что какими-то поступками это преодолимо.
АМАЛИЯ: Можно, Ольга, про ум открою тайну страшную. Ну, в бич-клабе можно. Ольга, ну, Вы ее не видите, но мы-то ее видим. Вот у Ольги с детства, я видела ее фотографии еще в пионерском лагере. Вот стоят все девочки, девочки, как девочки, на пляже, в маленьких трусиках. И стоит Ольга. Не только в маленьких трусиках, но и с огромным бюстгальтером. (Смех). Причем она настолько прекрасна, т.е. гумберты умирали. Просто падали… Вот когда мы познакомились с Ольгой, она носила грудь очень странно. Она ее как-то приматывала к телу. Т.е. она ее пыталась втянуть в себя просто усилием воли. На ней было написано. Носила какую-то мешковатую одежду специально.
О. БАЛАШОВА: Ну, стыдно же было.
АМАЛИЯ: Ну, конечно, большая грудь – это разве…
С. СВЕТИКОВА: Действительно, какой кошмар.
АМАЛИЯ: Девочки, так нельзя.
С. СВЕТИКОВА: Нельзя, кошмар.
АМАЛИЯ: Да, а вот некоторые женщины, допустим, а как ее зовут? Памэла Андерсен, да, вот эта бегущая по пляжу Малибу, спасательница Малибу, Памэла Андерсен сделала на этом грандиозную карьеру. И когда она убрала имплантанты, пол Америки рыдала. Просто говорили, на улицах стояли мужчины и рыдали.
Т. КОНТРИДЗЕ: Не только Америки. Я тоже рыдала.
АМАЛИЯ: Конечно.
О. СУББОТИНА: Нас было двое, а теперь я одна.
АМАЛИЯ: Действительно. Это прекрасно.
О. СУББОТИНА: Радуйся, Америка.
АМАЛИЯ: Хорошо. Ну, вот эти вот пластические операции. Допустим, когда женщина пытается менять себя. Пластические операции…
О. СУББОТИНА: Давайте вернемся к теме, извините, липосакция, наконец-то.
АМАЛИЯ: Да, давайте вернемся к теме. Например, липосакция. Вот говорят, что это что-то чудовищное происходит с организмом женщины. Извините, пожалуйста, вот эта бесконечная реклама во всех журналах какие-то уже со спичный коробок такие. Типа "липосакция без боли…
Т. КОНТРИДЗЕ: Без наркоза.
О. БАЛАШОВА: Без груди.
С. СВЕТИКОВА: И Ваше присутствие уже не обязательно.
К. ГОРДОН: Липосакция по фотографии.
Т. КОНТРИДЗЕ: Пришлите фото по факсу. Липосакция с музыкальным сопровождением маэстро Спивакова. Даже это уже хай кутюр.
АМАЛИЯ: Да, все. Хай кутюр. Фигурная липосакция.
Т. КОНТРИДЗЕ: Фигурное катание с липосакцией.
АМАЛИЯ: Т.е. и ведутся, и приходят, и отсасывают, извините… Что же ты, Ольга?
О. БАЛАШОВА: Восточное воспитание суровое.
АМАЛИЯ: Да, суровое воспитание.
Т. КОНТРИДЗЕ: Не знаю, мне тоже. Восточное воспитание.
К. ГОРДОН: Предложите синоним. Что делают с жиром, когда его оттуда?
О. БАЛАШОВА: Убирают. Вытягивают.
К. ГОРДОН: Выкачивают, вытягивают.
АМАЛИЯ: Итак, вот нужно ли вытягивать жир? Вот кто что считает.
Т. КОНТРИДЗЕ: Конечно, нужно. Безусловно. Если ты зарабатываешь телом деньги, ну, конечно, нужно.
С. СВЕТИКОВА: Извини, пожалуйста, но ведь можно же обруч покрутить, например.
Т. КОНТРИДЗЕ: Не всегда помогает и не всем, наверное.
О. БАЛАШОВА: Ну, во-первых, это сложнее.
АМАЛИЯ: По порядку, девочки, нас не услышат.
Т. КОНТРИДЗЕ Во-первых, это сложнее, это трудоемкий процесс. Липосакция – раз и у тебя нет жиров.
О. СУББОТИНА: Вот это лень человеческая.
Т. КОНТРИДЗЕ: Ну, так у проституток, может, нет времени на обруч.
О. СУББОТИНА: Они не полнеют.
Т. КОНТРИДЗЕ: Ой, еще как полнеют, моя дорога. Ой, еще как полнеют. Они делают липосакцию в год. Ну, как бы кого я спрашивала, в год там два, три раза. Еще они блюют… Ой… После обжираловки устраивают такие, знаешь, Аум Сеньрике, только в стиле блюем.
О. СУББОТИНА: Нет, ну, хорошо. Но все-таки корень этих комплексов, получается, что мы упираемся в любимую тему, да. Все-таки мужчины, которые…
О. БАЛАШОВА: Желание нравиться..
АМАЛИЯ: Мужчины. Они просто это делают причем молниеносно каким-то образом. Причем вначале, как только вроде бы знакомишься, вроде бы нравишься вся целиком. Потом начинается: послушай, а вот мне нравиться, когда такие коротенькие маечки…
Т. КОНТРИДЗЕ: Топики.
АМАЛИЯ: Топики. Почему ты не носишь? Надень топик.
Т. КОНТРИДЗЕ: А почему ты не носишь топики? Одень топик.
О. БАЛАШОВА: Да, надо мужика тоже спросить: а ты почему не носишь топика?
С. СВЕТИКОВА: Я записываю, подождите, на будущее.
АМАЛИЯ: Итак, почему не носишь топик, Теона?
Т. КОНТРИДЗЕ: Я не ношу топик…
С. СВЕТИКОВА: Она носит топики.
Т. КОНТРИДЗЕ: Я иногда ношу топик.
О. БАЛАШОВА: Холодно просто.
Т. КОНТРИДЗЕ: Но я не ношу топик, во-первых, потому что это не нравится мне визуально. Не только на мне, а в принципе вообще топики не нравятся.
С. СВЕТИКОВА: Значит, в этом ты мне тоже не признавалась никогда.
Т. КОНТРИДЗЕ: Ты без топика не ты. Я тебя увидела первый раз в жизни с топиком. И, скорее всего, когда тебе будет 80, тоже будешь в топике. Ну, как тебе сказать, что я не люблю топики, ты мне скажи?
АМАЛИЯ: Действительно, женщины такого не говорят друг другу.
Т. КОНТРИДЗЕ: Мы тебе говорим даже, что ты королева топлесс.
АМАЛИЯ: Топика.
Т. КОНТРИДЗЕ: Королева топика.
АМАЛИЯ: Так. Хорошо, ладно. "Как можно воспринимать ответ "ненавижу" спокойно? Значит, Вы к этому привыкли?" Нет, мы не привыкли к этому.
Т. КОНТРИДЗЕ: Да, и не слышала никогда. Может, меня бояться.
АМАЛИЯ: "Женщин любим таким, какие они есть".
С. СВЕТИКОВА: Оговорка.
О. СУББОТИНА: Таким.
С. СВЕТИКОВА: В том-то и дело.
АМАЛИЯ: "Вместо липосакции попробуйте липоскульптуру".
Т. КОНТРИДЗЕ: Это лучше, да.
АМАЛИЯ: А вот если не хочется, или нет времени?
С. СВЕТИКОВА: В бетон или в этот себя засунуть, под формочку.
АМАЛИЯ: И, тем не менее, что значит, телом зарабатываем? Ну, как говорят, современный мир, Теона, любит здоровых, успешных, красивых…
С. СВЕТИКОВА: Молодых.
АМАЛИЯ: Подтянутых всячески.
Т. КОНТРИДЗЕ: Ну, да.
АМАЛИЯ: Со всех сторон. За ушами.
Т. КОНТРИДЗЕ: Нет. Я как бы поняла, что не могу выйти замуж за олигарха. Потому что у меня ужасный характер. По этой причине.
С. СВЕТИКОВА: А вот комплекс!
Т. КОНТРИДЗЕ: Это комплекс?
С. СВЕТИКОВА: Да, мы нашли комплекс.
Т. КОНТРИДЗЕ: Нет, я знаю, что у меня ужасный характер и в этом нет ничего плохого… Но, это не комплекс, мне кажется. Комплекс – это вот тот комплекс, который у меня был с акцентом. Я прямо боролась. Ну, плохой характер, ну, я знаю, да. Ну, и что?
АМАЛИЯ: Почему ты считаешь, что у тебя плохой?
С. СВЕТИКОВА: Может, если бы ты не думала, что у тебя плохой характер, может, ты как раз бы и вышла замуж за олигарха. И было бы это хуже, чем сейчас.
Т. КОНТРИДЗЕ: Ну, я же не нашла бы моего Коляна тогда.
АМАЛИЯ: Да. Вот нам предлагают спеть всем вместе.
Т. КОНТРИДЗЕ: Серьезно?
АМАЛИЯ: Женщин любят. Вот пусть гости споют что-нибудь вместе, если смогут. (Смех).
Т. КОНТРИДЗЕ: Если смогут. Это тебя касается.
С. СВЕТИКОВА: (Смех). Сегодня все меня касается, да. Меня пытаются закомплексовать. Конечно.
Т. КОНТРИДЗЕ: Т.е. тебя проверяют постоянно.
Т. КОНТРИДЗЕ: То последний герой, то последние гонки, то предпоследняя песня, то, помоги мне, Светлана.
Т. КОНТРИДЗЕ: Итак, я помню, как Светка устроила истерику в Киеве, когда я, Эвелин Бледэнс, Жаклин Мигаль и Катерина Корнейчук, такие прям вот высоченные, очень красивые, метрошные дивы…
С. СВЕТИКОВА: Статные женщины. Да, дивы.
Т. КОНТРИДЗЕ: И Доча с нами. Ну, мы ее называли "Дочей". И до сих пор называем "Дочей". И мы пошли в ресторан, и естественно там мужики, мужики, мужики.
С. СВЕТИКОВА: Все большие, статные, красивые.
Т. КОНТРИДЗЕ: Все нашли там на Мерседесах, я нашла на Альфа Ромео. Ничего страшного. Весело. Доча такую истерику закатила в гостинице. Она рвала на себе волосы. Мы собрались. А у нас консилиумы были: что делать с Дочей? С ней происходит ломка. Доча, ничего страшного, у тебя тоже вырастут сиськи. И что Вы думаете, на больших гонках, Света в этом году встречает Коляна Киевского, который ухаживал за Катей, который ее не узнает.
С. СВЕТИКОВА: Да, и пришел знакомиться.
АМАЛИЯ: Прекрасно.
Т. КОНТРИДЗЕ: Говорит: а Вы помните меня в Киеве? Я была такая чуть-чуть… без сисек.
АМАЛИЯ: Это круто.
Т. КОНТРИДЗЕ: Она меня прямо очаровала этим рассказом.
АМАЛИЯ: "Хочется почаще слышать голос очаровательной Кати Гордон. Вадим". Надеюсь, Вадим, это не ты. Т.е. не Беляев Вадим. Т.е. это другой Вадим сейчас.
Т. КОНТРИДЗЕ: Вадим, ты перепроверь, если можешь. Я перепроверю, Катя.
АМАЛИЯ: Итак, что делать с комплексом. Вообще, как реагировать? Мужчины когда-нибудь создавали у Вас комплексы, скажите, Катя?
К. ГОРДОН: Да, очень много разных комплексов. Я сейчас думаю, это все, наверное, от страха смерти. Не потому что я умничаю, а правда. Потому что мне кажется все равно, смерть, с которой вот это старение, с которым безнадежно все равно почему-то боремся. И сзади заградотряд из молодых девчонок. И очень мало сильных действительно женщин, которые действительно могут это… Не знаю, вот мне так кажется. А еще я сейчас подумала о том, что когда я была маленькой, для меня было данностью, что все меня должны любить. Что вот бабушка любит, и вероятно весь мир меня любит. Потом вдруг ты выходишь в мир, в котором мало того, что не все должны тебя любить, а еще и тебя какие-то люди чужие, абсолютно которым ты ничего не делал, они тебя почему-то уже ненавидят. И вот это первое столкновение, которое Света говорила, с тем человеком, который говорит: я тебя ненавижу. Это просто действительно…
С. СВЕТИКОВА: Так, а он мне нравился как раз, как человек…
К. ГОРДОН: Это какой-то шок. А потом как-то, вероятно, я стала рационально вырабатывать иммунитет на народ вот серьезно. Как-то вот есть несколько своих, а дальше уже говорите, говорите, уже по барабану. Как-то вот эти ворота в личное пространство открываются с большим скрипом и трудом. Мне кажется, что, вероятно, это единственный способ, вот, по крайней мере, для таких, как я, себя защитить. Ну, опять же какая-то там маска. Большинство людей говорит: да, она стерва.
Т. КОНТРИДЗЕ: Да, какого ига ты вообще должна защищаться? Вот ты мне кажи, пожалуйста.
К. ГОРДОН: Не знаю, я вот не могу почему-то…
Т. КОНТРИДЗЕ: Свои и не свои.
К. ГОРДОН: Научи меня, как вот объясни мне…
Т. КОНТРИДЗЕ: Ну, ты не считаешь, что ты ограничиваешь себя в этом общении. Может, я твой друг, а тебе кажется, что…
АМАЛИЯ: Не покажется, Теона, не покажется. Если человек дружески настроен, ну, мы же уже взрослые, извини, Света, все-та округлю. Мы взрослые женщины. И уже все равно научились как-то разбираться более или менее.
Т. КОНТРИДЗЕ: Ну, не говори, что ты никогда не встречалась с такой ситуацией, когда тебе человек антипатичен, и он становится твоим другом.
К. ГОРДОН: Нет, вот у меня, знаешь, по честному.
Т. КОНТРИДЗЕ: А у меня было.
О. СУББОТИНА: У меня тоже было.
АМАЛИЯ: Остается совсем мало времени. Скоро нас новости погонят из нашей замечательной, уютной студии. Девочки, я Вас призыват никогда насильно нэ худэть. Делать все, что Вам нравиться. Спасибо. "Девушки-красавицы, - пишет нам Кузьма Сергеевич, ценитель красоты со стажем, - почему многие из Вас придают такое большое значение формам тела? Что готовы рисковать здоровьем. Клянусь всеми своими частями тела: ухоженная, полная, впрочем, относительно ничего женщина – это лучик света и лапушка. Если что-то в жизни не удается, то только не из-за формы. Только не из-за формы". У нас осталось совсем немного времени. "Я ухожу в другую студию", - написал звукорежиссер. Бросил нас.
Т. КОНТРИДЗЕ: Нас покинул последний мужчина.
АМАЛИЯ: Итак, значит, совсем немного. Буквально по словечку. Девушкам, красавицам, у которых много комплексов – прыщи, полнота, складки на боках, липосакция неудачно прошла, ну, или т.д. По кругу. Ольга Балашова.
О. БАЛАШОВА: Ну, любите себя и любите других.
АМАЛИЯ: Спасибо. Теона Контридзде.
Т. КОНТРИДЗЕ: Будде счастливы. И везения, наверное, Вам большого в жизни.
АМАЛИЯ: Светлана Светикова.
С. СВЕТИКОВА: Никогда не ленитесь, и не делайте липосакцию. Ни в коем случае.
АМАЛИЯ: Катя Гордон.
К. ГОРДОН: Мне кажется, не принимайте вот эти все проблемы, как вот что-то, ну, не будет без этого. И не разочаровывайтесь очень сильно, если счастье вдруг не случилось, вот.
АМАЛИЯ: Спасибо. Ольга Субботина.
О. СУББОТИНА: А попробуйте избавиться от причины комплексов. Ну, в конце концов, похудейте, а что такого. И увидите, что это на самом деле ерунда. Вот Вы очень просто можете от этого избавиться. И Вы увидите, насколько мир-то широк. И что можно заняться чем-то другим.
АМАЛИЯ: И возвращайтесь на "Территорию Амалии" в следующую пятницу. Бич-клаб, к сожалению, будет не скоро. Но возвращайтесь все равно на "Территорию Амалии".
(Аплодисменты).