Феликс Юсупов - Сергей Мироненко - Наше все - 2009-09-27

Е.КИСЕЛЕВ: Я приветствую всех, кто в эту минуту слушает радио «Эхо Москвы», это, действительно, программа «Наше все», и я, ее ведущий Евгений Киселев. Наш проект «История отечества в лицах» в XX веке подходит к концу, мы уже на букве «Ю», и я напомню, что на букву «Ю» у нас 3 героя, одного из которых вы выбрали в прямом эфире, одного в интернете, а одного выбрал я сам. Вот сам я выбрал Феликса Юсупова. И сегодняшняя передача посвящена этому деятелю, если можно его назвать в полной мере историческим деятелем, но, во всяком случае, человек он был знаменитый. И как всегда в начале программы чуть подробнее расскажем о нем.

ПОРТРЕТ В ИНТЕРЬЕРЕ ЭПОХИ

Князь Феликс Юсупов родился в 1887 году в одной из самых знатных и богатых дворянских семей России. В древнем княжеском роду Юсуповых, происходившем от татарского Мурзы XVII века были крупнейшие сановники разных эпох. Товарищ детских игр царя Петра великого его сподвижник почти во всех военных походах генерал Григорий Юсупов. Директор первого в истории России кадетского корпуса в Санкт-Петербурге Борис Юсупов. Крупный дипломат времен Екатерины II Николай Юсупов, который был верховным маршалом на коронации трех императоров – Павла, Александра I и Николая I.

В 1891 году мужская линия рода Юсуповых пресеклась, и тогда отцу Феликса графу Сумарокову-Эльстону, женатому на единственной представительнице рода Зинаиде Юсуповой было высочайше дозволено принять титул и фамилию князя Юсупова. Княгиня Зинаида Николаевна была женщиной редкой красоты и большой культуры, умна, образованна, артистична. Любила окружать себя людьми искусства, жертвовала миллионы на благотворительность. О ее богатстве и грандиозной коллекции фамильных драгоценностей ходили легенды.

Но и муж ее отец Феликса граф Сумароков-Эльстон был ничуть не менее богат. Ему принадлежали 250 тысяч десятин земли, 17 имений в различных губерниях, 5 заводов, 1 рудник в Донбассе, 8 доходных домов, акции банков, железных дорог, промышленных и торговых компаний. Несколько исторических дворцов и музеев, в том числе и знаменитое подмосковное Архангельское. Капиталы семьи хранились в банках России, Франции, Швейцарии.

Феликс Юсупов-младший оказался единственным наследником всего этого состояния после того, как на дуэли был убит его старший брат Николай. В 1914 году Феликс женился на племяннице императора Николая II княжне императорской крови Ирине Александровне, дочери родной сестры царя великой княгини Ксении Александровны и великого князя Александра Михайловича, того самого, что впоследствии прославился своими подробнейшими мемуарами о жизни и быте.

Е.КИСЕЛЕВ: Ну, а теперь позвольте представить мне гостя сегодняшнего выпуска. Здесь со мной в студии Сергей Владимирович Мироненко. Здравствуйте, Сергей Владимирович. Сергей Владимирович – доктор исторических наук, профессор, руководитель Российского государственного архива.

С.МИРОНЕНКО: Здравствуйте, Евгений Алексеевич.

Е.КИСЕЛЕВ: Я знаю, что вы Юсупова не любите.

С.МИРОНЕНКО: Почему? Вы знаете, не то, что не люблю. Он мне, в принципе, не очень интересен. Не интересен, потому что личность-то была не очень яркая. Ну вот я все время думал, как охарактеризовать? Вы говорите «деятель». Ну, он вошел в отечественную историю только одним – тем, что он принимал участие в убийстве Распутина. А дальше эмиграция, долгие годы жизни в эмиграции. Знаете, вот есть современное слово «плейбой» - оно, мне кажется, наиболее точно характеризует жизнь Юсупова и в России, и в эмиграции, хотя, это несколько такое, упрощение. Но он спустил несколько состояний, ни в чем себе не отказывал, прожигал жизнь. Говорят, очень любил строить арки. Вот, арки и разного рода усложнения своей собственной жизни – вот, чем он занимался. Кончились деньги – написал воспоминания. Для того чтобы эти воспоминания расходились, ну, там довольно много всякого понапридумывал, да? Ну, вот, пожалуй, и все.

Е.КИСЕЛЕВ: Ну, давайте по порядку. Что была за семья? Все-таки, принадлежал он к семье, о которой, наверное, кое-что сказать можно?

С.МИРОНЕНКО: Ну, семья родовитая, безусловно. Папа – генерал, командир разных гвардейских подразделений. Несметное состояние, ценители прекрасного, чудесные коллекции. Мы знаем, что после революции они были национализированы и стали украшениями самых крупных наших музеев. Женился на дочери сестры последнего российского императора великой княгини Ксении Александровны. Таким образом, Юсуповы породнились с Романовыми, хотя, кто из них старше – это тоже вопрос. Я думаю, что...

Е.КИСЕЛЕВ: Ну, о женитьбе чуть позже отдельно, а, вот, верно ли я говорю, что, на самом деле, ведь, род Юсуповых в какой-то момент пресекся. И папа-то Феликса Феликсовича был, строго говоря, не Юсупов, он был Сумароков-Эльстон

С.МИРОНЕНКО: Ну, конечно. Так часто бывает

Е.КИСЕЛЕВ: Бывало такое?

С.МИРОНЕНКО: Ну, конечно.

Е.КИСЕЛЕВ: Потому что насколько я помню, там, ведь, специальным указом его императорского величества было разрешено графу Сумарокову-Эльстону именоваться князем Юсуповым.

С.МИРОНЕНКО: Все совершенно справедливо. Но на протяжении столетий существования российского государства эти древние роды... К сожалению, вот, нет мужского потомства, а вы знаете, что фамилия дальше подается. И (НЕРАЗБОРЧИВО) тоже, которые существовали неделимые вот эти имения, передавались по мужской линии. Папа, тоже, кстати, Феликс, ну, оказался ближайшим родственником. И, действительно, он получил титул «князь Юсупов».

Е.КИСЕЛЕВ: Мать была тоже, насколько я помню, женщина выдающаяся.

С.МИРОНЕНКО: Женщина была, действительно, выдающаяся, так сказать, проделки своего сына не очень одобряла, а Феликс и до революции, и после не отличался примерным поведением. О его увлечениях нетрадиционными способами сексуальной жизни тоже хорошо известно. Ну, вот что делать? Ну вот, не интересен он мне. Не могу сказать, что он что-то был особенное для русской истории.

Е.КИСЕЛЕВ: Ну, вот, к вопросу о том, что человек он был подозревавшийся как минимум в нетрадиционной сексуальной ориентации, как бы сегодня сказали, был гей, тем не менее, как же государь-император благословил брак своей племянницы? Вы же помните, с какими жесткими ригористскими мерками очень часто Николай Александрович подходил к вопросу женитьбы или замужества своих ближайших родственников.

С.МИРОНЕНКО: Ну, понимаете, у Феликса Юсупова, ведь, проявилась эта наклонность не сразу.

Е.КИСЕЛЕВ: Не сразу?

С.МИРОНЕНКО: Да нет, конечно. Дети у них, ведь, были, и все. Но мы с вами знаем, что бывают люди, которые и эдак, и так тоже ведут свои сексуальные времяпрепровождения. И как я понимаю, у Феликса это проявилось не сразу. Но слухи о его наклонностях, конечно, циркулировали. Но слухи-то ведь слухами, их не предъявишь. Дочка Ксении Александровны и великого князя Александра Михайловича любила, действительно, Юсупова. Какие были основания препятствовать их браку? Но шила-то в мешке не утаишь. И надо сказать, что, ведь, в конце XIX – в начале XX века это не была такая уж большая редкость, в том числе и среди Романовых.

Е.КИСЕЛЕВ: Ну да, мы с вами вспоминали как-то в одной из наших других передач о том, что было это, из дневников, скажем, великого князя Константина Константиновича, мы знаем, что человек мучился, считал это пороком, проклятьем неким, с которым боролся.

С.МИРОНЕНКО: Ну вот, в отличие от великого князя Константина Константиновича Феликс Юсупов, отнюдь, не мучился. Он все это воспринимал легко. Пьянки – пьянки.

Е.КИСЕЛЕВ: Но, смотрите, тем не менее. Тот же самый Александр Михайлович, великий князь в своих мемуарах предосудительно пишет о своем близком родственнике, о Сергее Александровиче, который тоже подозревался. Помните, там? Очень предосудительно пишет Александр Михайлович. И тут же выдает дочь замуж за Феликса.

С.МИРОНЕНКО: Дело в том, что не тут же. Во-первых, воспоминания написаны в эмиграции.

Е.КИСЕЛЕВ: Да-да-да. Замечание принимается.

С.МИРОНЕНКО: Поэтому надо, все-таки, исторические события не сжимать, а как-то стараться их с течением времени соотносить. Понимаете, не все тайное становится быстро явным. Я убежден, честно говоря, что нет такого тайного, что, в конце концов, не стало явным. В истории всегда очень трудно что-то спрятать. И рукописи не горят, и люди видят, и люди знают. В самых неожиданных местах что-то всплывает, да? Поэтому еще раз повторю, глубоко убежден, что когда шла речь о замужестве Ирины Александровны за Феликсом Феликсовичем, то это не было так широко или вообще не было известно. И его эти увлечения – они, так сказать...

Е.КИСЕЛЕВ: А вот с чем это связано было, скажите? Ведь, до определенного момента русские великие князья, великие княжны выходили замуж, женились исключительно на особах из царственных домов Европы. И, пожалуй, брак Александра Михайловича, который женился на родной сестре императора, ну, он еще тогда был даже, по-моему, не императором во время брака, он еще был тогда наследником престола, великим князем. Но это был, по-моему, первый случай, когда породнились одна ветвь Романовых с Романовыми. То есть женились внутри России.

С.МИРОНЕНКО: Знаете, вот так сходу не могу вам сказать. Никогда об этом не задумывался, но знаю только, что это не было чем-то необычным. Вот, Николай Александрович и Александр Михайлович были очень близкими друзьями, да? И почти одновременно женились один на немецкой принцессе, другой на сестре Николая, вместе проводили время. Ни у кого это не вызывало никакого удивления, да? Из этого я делаю вывод, что, ну, наверное... а какие могли быть препятствия? Никаких.

Е.КИСЕЛЕВ: Традиции. Просто смена традиции.

С.МИРОНЕНКО: Ну, смена традиции – наверное, да. Но я сейчас так вот перебираю в памяти и, действительно, что-то не могу припомнить, чтобы...

Е.КИСЕЛЕВ: Нет, все они либо на немецких принцессах, либо на датских.

С.МИРОНЕНКО: Ну да, и немецких, да, выбор был.

Е.КИСЕЛЕВ: Изредка на черногорских княжнах.

С.МИРОНЕНКО: Ну, вот видите, Мелица, там, Стана, да? Ну, как было так и было. Что делать? Случилось.

Е.КИСЕЛЕВ: Факт тот, что так случилось, да? Так случилось, и Феликс Юсупов, о котором мы сегодня с вами говорим, представитель одной из самых родовитых русских аристократических семей женился в 1914 году накануне Первой мировой войны на княжне императорской крови, на дочери великого князя Александра Михайловича, на Ирине Александровне. Мы сейчас прервемся, поскольку подошло время новостей середины часа на «Эхе Москвы», и затем продолжим наш разговор, продолжим наш рассказ.

НОВОСТИ

Е.КИСЕЛЕВ: На волнах «Эха Москвы» мы продолжаем очередной выпуск программы «Наше все». Сегодня она посвящена Феликсу Юсупову. Феликс Юсупов – представитель одной из самых родовитых и богатых семей русской аристократии, герой одной из наших трех программ на букву «Ю». Феликс Юсупов был, если выражаться сегодняшним языком, плейбоем – так его охарактеризовал мой сегодняшний собеседник. Со мной в студии сегодня директор Российского государственного архива, доктор исторических наук, профессор Сергей Мироненко. Сергей Владимирович, вот вы сказали, что на самом деле Феликс Юсупов прославился только одним, по-настоящему, в истории – он прославился участием в убийстве старца Григория Распутина в самом конце 1916 года. Как он оказался вовлечен в этот заговор? И почему он? Почему, вот, плейбой, который, казалось бы, не должен заниматься политикой. Как он оказывается в компании заговорщиков?

С.МИРОНЕНКО: Ну, во-первых, это династические связи. Ну, более-менее сейчас становятся известными отношения внутри большой семьи Романовых. Николай и Александра с течением времени все больше и больше отдаляются от остальной семьи. Внутри семьи происходит раскол. Главным образом проблема Распутина. Император и императрица не могут расстаться со старцем. Распутин в глазах всех компрометирует царскую семью.

Е.КИСЕЛЕВ: А почему они держатся за старца? Что является, все-таки, на ваш взгляд, основной причиной? Вера в то, что он спасает мальчика, наследника?

С.МИРОНЕНКО: Это распространенная точка зрения и я считаю, что это не совсем так. Распутин был больше нужен императрице. Если хотите, он был ее психоаналитиком. Ну, смотрите. Императрица приезжает, меняет веру, любит своего мужа, у них начинают рождаться дети – одна девочка, вторая девочка, третья девочка, четвертая девочка. Какая главная задача императрицы? Родить наследника. И уже разочарование в обществе – что ж так она рожает одних девочек, да? Наконец, она рождает наследника и, о ужас, наследник смертельно болен, да?

Е.КИСЕЛЕВ: А плюс еще не складываются отношения со свекровью.

С.МИРОНЕНКО: Конечно-конечно!

Е.КИСЕЛЕВ: Плюс ее вообще недолюбливают.

С.МИРОНЕНКО: И плюс ее недолюбливают. И, конечно, она по своему характеру очень замкнутая, интровертка. Ей нужно, чтобы кто-то ее как-то поддерживал. Кроме того, она перешла из протестантизма в православие. И знаете, переход был для нее очень трудным, очень болезненным. Она поверила в православие. И вот появляется мужик, русский мужик, говорит царю «Ты», ей говорит «Ты». Для нее Распутин – это русский мужик.

Дальше, обратите внимание, все окружение Распутина – это женщины с очень подвижной психикой, с такими нервными какими-то срывами. Я помню лет 10 тому назад мы приобрели следственное дело Распутина, которое вела Тобольская епархия с 1906-го года по 1912-й.

Е.КИСЕЛЕВ: У кого приобрели?

С.МИРОНЕНКО: Это другой вопрос.

Е.КИСЕЛЕВ: То есть заграницей находилось?

С.МИРОНЕНКО: Да, оно находилось заграницей, было вывезено, видимо. Сибирь же, Тобольск – там все это переходило из рук в руки. Ну, не важно – важно, что мы это получили в результате. И там очень интересное это дело. Я когда его почитал, я тогда понял смысл Распутина. Священник вел церковное это следствие, он допрашивал почитательниц Распутина и одна рассказала такую историю, что... Священник спрашивает «Почему вы так все бросаете, ездите за Распутиным?» - «Как? А он меня спас. Я была замужем, очень любила своего мужа, муж имел суицидальные наклонности. Я пыталась всячески его как-то обезопасить. И в какой-то момент я недосмотрела, муж покончил собой. И я стала винить себя в этом. У меня стало сердце болеть, я была уже на грани просто сумасшествия. Мне посоветовали обратиться к Распутину, я пришла к Распутину, рассказала ему эту историю. И Григорий мне говорит «А что, ты себя выше Бога ставишь?» - «Как так? Почему выше Бога?» - «А Бог Иуду от самоубийства не спас, а ты с кем равняешься?» И тут же он снял вот это ее противоречие таким примитивным способом. Он абсолютно разрешил. Она сказала «Все, у меня все нервные припадки закончились, сердце перестало болеть и так далее». Я не знаю, что Распутин говорил императрице. Но уверен, что он ей был больше нужен не как спаситель Алексея. Это все, знаете, вот, рассказы про его чудодейственную силу, про его гипноз, про то, что... Это все, знаете, создавало ему такой имидж.

Е.КИСЕЛЕВ: А император? Мирился? Императору он был нужен? Или он был просто лоялен по отношению к супруге?

С.МИРОНЕНКО: Нет-нет-нет. Я думаю, что Николай понимал, но он не мог противостоять Александре Федоровне, он был человек мягкий. Знаете, вот, бывают люди мягкие и упрямые одновременно, не сильные волей, а именно упрямые. Вот, Николай был такой, был мягкосердечный человек и очень упрямый. И чем больше на него наседали, чем больше требовали, чтобы он от Распутина отказался, тем сильнее он говорил «Нет».

Е.КИСЕЛЕВ: Чем не устраивал Распутин остальных членов царской семьи?

С.МИРОНЕНКО: Это очень понятно.

Е.КИСЕЛЕВ: Ну, и пусть он там работает, что называется, психоаналитиком.

С.МИРОНЕНКО: Нет, о, нет! Если бы все было так просто. Знаете, бывают такие явления, которые, ну, есть и есть. Ну, есть человек. Николай говорил «Это моя частная жизнь. Не имеет право вторгаться в мою частную жизнь», и это было по-человечески очень понятно. Но в конце концов, Распутин стал нарицательным именем под именем «распутинщины», это разложение государственной власти, разложение государственного строя. Он компрометировал царя как государственного деятеля. Ну, что будем говорить, да? Конечно, никаких сексуальных отношений у Распутина с императрицей не было, но это стало расхожим местом.

Е.КИСЕЛЕВ: Ну, это родилось, ведь, благодаря в том числе и Илиодору. А потом это вошло в литературу благодаря книжке Толстого и Щербакова, по-моему.

Е.КИСЕЛЕВ: Ну, не важно, как это вошло, это стало частью политического...

Е.КИСЕЛЕВ: Щеголева, простите.

С.МИРОНЕНКО: Нет, это раньше стало. Это уже Щеголев там потом, это «Заговор императрицы»– это все уже советские времена. Нет-нет, это все развивалось до революции.

Е.КИСЕЛЕВ: Дневники Вырубовой фальшивые, помню, были.

С.МИРОНЕНКО: Это тоже все наши с вами уже советские грехи. Нет, все развивалось и стремительно еще до революции. С началом войны стали говорить, что Распутин был за сепаратный мир, он предупреждал, что не надо воевать с Германией. Отсюда опять распространение: Александра Федоровна – шпионка, немка. Рассказы о том, что из Царского села прямо проложен кабель в немецкий генеральный штаб, и она все секреты раздает, что Распутин ее толкает в объятия немцев, что все государственные должности продаются и покупаются. Не важно, в конце концов, правда это была или неправда. Большинство из того, что я вам сейчас сказал, конечно, гнусная клевета. Но эта клевета приобрела всероссийскую значимость. Милюков Павел Николаевич знаменитой речью в Государственной Думе все время спрашивал: «Что это такое? Глупость или измена? Глупость или измена?»

В этой ситуации внутри семьи крепло убеждение, что дело плохо. Великий князь Николай Михайлович писал императрице. Императрица уехала из столицы в Киев. Почему она уехала?

Е.КИСЕЛЕВ: Вдовствующая императрица.

С.МИРОНЕНКО: Вдовствующая, Мария Федоровна, да. Она уехала в Киеве под благовидным предлогом устройства госпиталя, оказания помощи раненым, там, все.

Е.КИСЕЛЕВ: Ближе к фронту.

С.МИРОНЕНКО: Ближе к фронту, да. Но она просто уже не могла находиться вместе с Александрой Федоровной. И Николай Михайлович писал: «Династия крепка после убийства Распутина, но трон под Никки– это знак вопроса». Они понимали, что если будет все такое продолжаться. И, конечно, возникла идея убрать этого злого гения.

Е.КИСЕЛЕВ: А был ли руководитель заговора? Или, скажем так, был ли признанный лидер великокняжеской фронды?

С.МИРОНЕНКО: Вы знаете, вот, что такое заговор? Вот, я так себе представляю. Что, конечно, они не могли равнодушно смотреть на эту все время обостряющуюся политическую ситуацию. Они все время обсуждали, что надо сделать. Вот в том письме, которое я уже цитировал, Николай Михайлович вдовствующей императрице Марии Федоровне писал: «Убит гипнотизер. Теперь настала очередь за загипнотизированной», да? Письмо написано по-французски, там очень страшное слово: «Она должна исчезнуть». Вот, понимайте как хотите. Дальше, правда, он немножко снижает пафос и пишет, что, может быть, ее надо заключить в монастырь или в санаторию, то есть в сумасшедший дом, да? И вдовствующая императрица Марья Федоровна не написала ему гневную отповедь «Как ты смеешь, Бимбо, как ты можешь такие вещи про мою невестку говорить?» Не всплеснула ручками, а промолчала! Это показывает невероятную остроту и ощущение опасности.

Один Николай и Александра Федоровна, которые в результате сами себя изолировали от общества, от контактов с ним, получали очень дозированную информацию. Они не понимали, что страна летит в пропасть, а семья понимала. Семья пыталась что-то сделать. Вот, убили Распутина. Много раз и не устаю повторять. Ну, хорошо, большевики ответили и ответят за убийство царской семьи – это, конечно, ужасное преступление. Но кто первый пролил кровь? Между прочим, Юсупов, великий князь Дмитрий Павлович – члены этой династии. Они первые убили Распутина.

Е.КИСЕЛЕВ: Ну, они выступили с инициативой взять это дело в свои руки. Может быть, проблема была в том, что у великокняжеской фронды так называемой не было лидера?

С.МИРОНЕНКО: Конечно, не было лидера. Кто-то примеривался к престолу. Великий князь Николай Николаевич. Читаем письма Александры Федоровны Николаю II, она все время говорит: «Смотри, Николаша, Николаша, под тебя копают», говоря русским языком. Александр Михайлович – тоже, я думаю, у него в голове были какие-то идеи.

Е.КИСЕЛЕВ: Ну, человек он был очень амбициозный.

С.МИРОНЕНКО: Амбициозный, конечно. Понимаете, это рождается тогда, когда власть слаба, когда, действительно, уже в 1916 году, к концу 1916 года, ну, в общем, большинству стало ясно, что трон-то под Николаем шатается, что надо что-то делать. Что делать?

Е.КИСЕЛЕВ: И вот молодые представители высшей аристократии вместе с Пуришкевичем решили.

С.МИРОНЕНКО: Да, решили, так сказать, гадину раздавить.

Е.КИСЕЛЕВ: Пока там старшие князья...

С.МИРОНЕНКО: Да, что-то там обсуждают, что-то там...

Е.КИСЕЛЕВ: Надо действовать.

С.МИРОНЕНКО: Надо действовать, надо убить – все. И главное, что никаких, ведь, ограничений нету, понимаете? Ведь, убить человека – это же на это тоже надо решиться, надо переступить эту грань. А сделали они это удивительно легко. Феликс предложил в качестве приманки использовать Ирину, да? Значит, пригласить Распутина к себе в дом. Распутин – известный ценитель женщин, мягко говоря, Ирина ему нравилась, красавица. Устраивается вечер, в этот момент Ирины нету, Распутин не знает – Распутин приезжает. Причем, наивные же: тут же полиция узнала, куда ехал Распутин. Распутин сказал, что он едет к Юсупову. Начинается вот эта ужасная история...

Е.КИСЕЛЕВ: Юсуповский дворец на Мойке.

С.МИРОНЕНКО: На Мойке, да. Там сейчас есть такая комната с восковыми персонами, довольно забавная, где произошло это убийство. Дальше все нагромождения, подкладывают ему цианистый калий в пирожное. А он ест и ничего не происходит.

Е.КИСЕЛЕВ: Но ведь это какая-то мистика.

С.МИРОНЕНКО: Да какая это мистика? Это все очевидно – ну, не было там никакого цианистого калия!

Е.КИСЕЛЕВ: Не было?

С.МИРОНЕНКО: Да, конечно! Ну, Лазаверт побоялся туда... Ну, неужели вы думаете, что пирожные, которые начинены цианистым калием, не свалили бы такого здорового человека? Конечно, это мгновенная была бы смерть. Они сами в ужасе, начинают думать, что делать. Стреляют. Вроде бы убили, а только его оглушили. Он встает, выбегает наверх, выбегает во двор, они вынуждены во дворе стрелять – ну, жуткая вообще картина. И все это делают, между прочим, не только Пуришкевич, да? Но и Феликс Юсупов, великий князь Дмитрий Павлович, кстати, любимый, двоюродный брат Николая.

Удивительная вообще история. Николай в убийстве с Распутиным – он проявляет себя как, действительно, высоконравственный человек. Почему? Потому что вся семья просит не наказывать убийц. Коллективное письмо, на котором Николай пишет «Никому не позволено убивать, и убийцы должны быть наказаны».

Е.КИСЕЛЕВ: Ну, наказание-то было, прямо скажем, символичным.

С.МИРОНЕНКО: Ну, как? Ну, все-таки, выслали.

Е.КИСЕЛЕВ: Не в крепость посадили, не в тюрьму.

С.МИРОНЕНКО: Нет-нет-нет. Отправили в Персию, Юсупова в его имение.

Е.КИСЕЛЕВ: Дмитрию Павловичу повезло, прямо скажем, что оказался в Персии накануне революции.

С.МИРОНЕНКО: Конечно, конечно, конечно.

Е.КИСЕЛЕВ: Просто, может быть, спасся тем самым.

С.МИРОНЕНКО: Юсупову тоже повезло, потому что оказались они в Крыму в своем имении, и в конце концов эвакуировались вместе с отступающей Белой армией. Но, ведь, опять, да? Вот, трудно сказать. Но почему же вся семья просила, чтобы не наказывали, не высылали, да? Ведь, удивительно. Ведь, убили человека. Что бы там ни было, в любом нормальном государстве, кто бы ты ни был, и если доказано, что ты убийца, ты бы понес наказание. Александра Федоровна требовала. Но она совершила ужасный поступок – мало кто на это обращает внимание – она отдала приказание полицмейстеру Максимовичу арестовать Дмитрия Павловича и арестовать Феликса Юсупова.

Е.КИСЕЛЕВ: И арестовали?

С.МИРОНЕНКО: И арестовали. И тут уже все. Тут «Кто она такая?» Она жена своего мужа, никаких прерогатив властных у нее нету. Возмущение было невероятное. Значит, все правда! Значит, она вертит Николаем! Значит, она, на самом деле, управляет страной! И здесь еще, конечно... Вот, такова история. Понимаете, для того, чтобы заниматься политикой, надо, с моей точки зрения, иметь холодную голову. Мало быть просто честным и порядочным человеком. Надо предвидеть, как твое дело и слово отзовется. Николай не обладал этим даром предвидения. Роковой шаг, тоже повторяли много раз, сентябрь 1915 года – он, воодушевленный самыми благородными идеями, принимает решение возглавить русскую армию, да? «Да, в трудную годину испытаний я встаю и все». Николая Николаевича ссылают на Кавказ командовать там – все понятно. Но к чему это приводит? Он, конечно, командовать не мог – это ясно. Он уезжает из Петрограда в ставку, он проводит большую часть времени в ставке. Значит, не хочу говорить, что было бы, но, вы знаете, иногда хочется сказать: «А вот, что было бы, если бы Николай не уехал из столицы? Если бы он продолжал находиться в столице, так бы события развернулись, как они развернулись в феврале 1917 года?»

Е.КИСЕЛЕВ: Наверняка по-другому.

С.МИРОНЕНКО: Наверняка по-другому.

Е.КИСЕЛЕВ: Результат, может быть, был бы тот же.

С.МИРОНЕНКО: Понимаете, человек понимает, что нельзя нарушать его частную жизнь. Нельзя вторгаться. Вот Распутин – это человек, который им нужен, не важно по каким причинам. Он не понимает, что надо пожертвовать Распутиным, надо его удалить – именно потому что эта клевета достигла невероятных размеров. Будучи внутренне чистым, честным человеком, Николай II доказал, что он никакой политик. Ну и вот все беды, которые... И тут, конечно, свою лепту и Феликс внес.

Е.КИСЕЛЕВ: При этом судьба Феликса сложилась совершенно иначе, да? Он дожил до глубокой старости, он, можно сказать, умер уже при нашей с вами жизни, в 1967 году. Похоронен, кстати, там же, где и многие другие лежат под Парижем на Сент-Женевьев-де-Буа, где и мать его похоронена, и многие-многие другие эмигранты с громкими именами и фамилиями. Кстати, не бедствовал он?

С.МИРОНЕНКО: Вы знаете, по-разному у него было. Он промотал несколько состояний.

Е.КИСЕЛЕВ: Это вы говорили.

С.МИРОНЕНКО: Ему как-то везло. Он, как, знаете, Феникс из пепла возрождался. То там какое-то наследство получит, то какие-то бриллианты продаст, то еще что-то. Многие же знали его и Ирину. И он дико тяжело, как рассказывают, переживал процесс старения. Они были такой, знаете, странной парой, очень накрашенные, появлялись русские аристократы уже, так сказать. Но все время очень достойные, хорошо одетые.

Е.КИСЕЛЕВ: Судились, если мне память не изменяет. Было несколько процессов, когда выходили фильмы и книги, в которых как раз история с Распутиным подавалась как-то так, с душком.

С.МИРОНЕНКО: Судились. Понимаете, эмиграция, ведь, это же очень тяжелое бремя и тяжелая ноша. И они понимали, что они не могут вернуться. Ну вот, Цветаева вернулась, да? Мы знаем, чем это для нее обернулось. Но она не могла больше жить в этом затхлом мире, который пронизан интригами, подозрениями, взаимными обвинениями, ужасное материальное положение, нужно все время искать средства для существования. Недаром, так сказать, ну, мы знаем, блестящих гвардейских офицеров, которые служили таксистами в Париже, швейцарами в роскошных отелях, исполняли достаточно тот, кто умел петь, и гитара, и все... И танцевали. Чего только ни делали.

Е.КИСЕЛЕВ: Да. И в церкви служили.

С.МИРОНЕНКО: Да. Ужасно. И Феликс с Ириной.

Е.КИСЕЛЕВ: Наездниками, да? Генерал Шкуро.

С.МИРОНЕНКО: Ну, это же можно продолжать. Конечно, горек хлеб чужбины. И все у них было, и богатство было. Но Феликс – он легко от этого избавлялся. Тратил деньги, опять-таки, на мальчиков – уж чего говорить-то? Прямо.

Е.КИСЕЛЕВ: Ну, а здесь остались от него его дворцы, его имения. Архангельское.

С.МИРОНЕНКО: Одно Архангельское чего стоит.

Е.КИСЕЛЕВ: Да. Вот кто не знает, подмосковная замечательная усадьба Архангельское – это прекрасный дворцовый комплекс, этот красивейший парк – это как раз одна из жемчужин того гигантского состояния, которое было у семьи Юсуповых, последним представителем которой был герой нашей сегодняшней программы Феликс Феликсович Юсупов. О нем мы сегодня говорили с директором Российского государственного архива, историком, доктором исторических наук Сергеем Мироненко. Сергей Владимирович, спасибо вам большое.

С.МИРОНЕНКО: Спасибо.

Е.КИСЕЛЕВ: На этом все, я прощаюсь с вами. До встречи в следующее воскресенье.