Юрий Щекочихин, журналист и политик - Роман Шлейнов - Наше все - 2009-08-02

Е. КИСЕЛЁВ: Я приветствую всех, кто в эту минуту слушает радио «Эхо Москвы». Это действительно программа «Наше всё», и я её ведущий Евгений Киселёв. Мы продолжаем наш проект «История отечества в лицах в ХХ веке». Эту историю мы пишем, идя по алфавиту, от буквы «А» до буквы «Я», конец уже близок, мы дошли до буквы «Щ». И напомню, что на букву «Щ» у нас три героя. Про одного программа уже была в эфире, я имею в виду многолетнего руководителя Украины, когда Украина была ещё советской республикой, про Владимира Васильевича Щербицкого, мы с вами беседовали в прошлое воскресенье, рассказывали об этом интересном персонаже нашей истории.

Сегодня другой герой, совершенно с другим знаком, из другого поколения, другого замеса, другой профессии, человек, которого выбрали вы сами при голосовании на сайте «Эхо Москвы» в Интернете. Больше всего посетителей сайта захотели видеть героем одной из трёх передач на букву «Щ» Юрия Петровича Щекочихина, выдающегося советского, потом российского журналиста, общественного деятеля, политика, о котором сегодня мы и ведём рассказ. Как всегда, в начале программы, коротко о жизненном пути нашего героя.

БИОГРАФИЯ ГЕРОЯ

Юрий Петрович Щекочихин родился в 1950 году в Москве. «Лев готовится к прыжку» - так называлась статья Щекочихина, написанная в соавторстве с будущим милицейским генералом и депутатом Александром Гуровым в «Литературной газете» в 1988 году, в которой впервые открытым текстом на всю страну было сказано, что в СССР формируется организованная преступность. Щекочихин, к тому времени уже известный журналист, стал в одночасье знаменитым.

Потом он и сам сдал депутатом ГД фракции «Яблоко», заместителем главного редактора «Новой газеты» по журналистским расследованиям. В 2003 году, в разгар очередного расследования, связанного с делом фирмы «Три кита» о контрабанде мебели, в которое были вовлечены высокие чины ФСБ и Генпрокуратуры, Щекочихин умер при загадочных обстоятельствах. Многие коллеги Щекочихина убеждены, что он пал жертвой заказного убийства.

Юрий Щекочихин был одним из ключевых фигур «Комсомолки» 70-х, где вёл рубрику «Алый парус». Родился 9 июня 1950 года в Кировабаде, окончил факультет журналистики МГУ им. Ломоносова в 1975 году. Журналистскую карьеру начал в 17 лет, первая публикация в «Московском комсомольце». В 1989 году избирался народным депутатом СССР от Луганской области Украины и являлся членом межрегиональной депутатской группы.

Е. КИСЕЛЁВ: А теперь я хотел бы представить гостя сегодняшней программы. Напротив меня в студии Роман Шлейнов, заведующий отделом расследований 'Новой газеты', бывший помощник Юрия Щекочихина.

Р. ШЛЕЙНОВ: Редактор отдела расследований.

Е. КИСЕЛЁВ: Извините, старыми телевизионными выражениями я привык пользоваться. Правильно, в газете говорят не заведующий отдела, а редактор отдела расследований «Новая газета», того самого отдела, который создал Юрий Петрович, перейдя в «Новую» из «Литературки». В прошлом Роман работал помощником, начинал, как помощник Юрия Петровича, а теперь, что называется, упавшее знамя принял из его рук. Здравствуйте, Роман.

Р. ШЛЕЙНОВ: Здравствуйте.

Е. КИСЕЛЁВ: Спасибо, что согласились к нам сегодня придти. Расскажите, как Вы с Юрием Петровичем познакомились? Как Вы пришли к нему работать?

Р. ШЛЕЙНОВ: Я познакомился с ним в «НГ». Я начинал внештатным корреспондентом, потом стал работать в отделе информации, и там познакомился с Щекочихиным. Юрий Петрович пригласил меня, спустя некоторое время, в отдел расследований корреспондентом. Честное слово, я дат не вспомню.

Е. КИСЕЛЁВ: Где-то середина 90-х?

Р. ШЛЕЙНОВ: Нет, после 1999 года, в районе 1999 года. Где-то так, может быть, чуть раньше.

Е. КИСЕЛЁВ: Перебью Вас. Я имел честь быть знакомым с Юрием Петровичем, и я помню, как он, с совершенно горящими глазами, мы с ним встречались случайно, как это часто бывает, едва ли специально пересекались, обычно где-то случайно, на бегу, и он мне говорил: «Женя, ты не представляешь, какие у меня замечательные ребята! Каких замечательных ребят я собрал в отделе! Глаза горят, землю роют!» У него было всегда такое ощущение от этих коротких, сиюминутных общений, Юра очень горел этим. Что для него это было безумно важно, работать с молодыми журналистами.

Р. ШЛЕЙНОВ: Да, ему было свойственно такое восторженное отношение к людям, особенно к тем, кого он видел, с которыми он работал. Я заметил, что он не так часто в людях ошибался. Я не могу сказать, что мы заслуживали таких характеристик, нет, конечно. Он давал их больше авансом, но в большинстве своём, кого я знаю из тех людей, которые с ним пересекались, они его помнят, это знакомство повлияло на их жизнь. Щекочихин был, в определённой степени, моим учителем, я знаю других людей, которых он многому научил, в том числе такому восприятию.

Он был человеком, который на компромиссы старался не идти в своей работе.

Е. КИСЕЛЁВ: А это главное, чему Вы от нему научились – не идти на компромиссы в работе?

Р. ШЛЕЙНОВ: Нет, не совсем так. Понимаете, он очень много… Я скажу, что, наверное, никогда не было, да уже, наверное, не будет, такого депутата, как Юрий Петрович Щекочихин.

Е. КИСЕЛЁВ: Почему?

Р. ШЛЕЙНОВ: Просто такая порода людей, наверное, в ГД уже перевелась, учитывая тот пласт, который он представлял. Я не вижу.

Е. КИСЕЛЁВ: А как бы Вы характеризовали эту породу? В чём была суть этой породы?

Р. ШЛЕЙНОВ: Начнём с того, что Юрий Петрович был одним из немногих, а может быть, единственным, кто не брал, давайте элементарно говорить, не брал денег за свои запросы. Я не помню случая, когда у кого-то там поднялась бы даже рука предложить что-либо ему, потому что ясно было, что этот человек даже по взгляду на него, было ясно, что он вряд ли когда-либо на это пойдёт.

Е. КИСЕЛЁВ: Да, ходили такие клеветнические измышления про депутатов ГД, что якобы у них есть такая шкала. За то, чтобы просто вопрос поднять в прениях во время разминки первой , часовой, которая открывает Пленарное заседание – это одна цена, включить в повестку дня вопрос – другая цена, предложить поправку – третья цена, добиться её принятия в первом чтении – ещё одна цена, а уж провести закон – так это можно было… Якобы. Не знаю. Враги нашего парламентаризма такие слухи всё время распространяли.

Р. ШЛЕЙНОВ: Смешные истории были связаны с Юрием Петровичем. У него была небольшая дачка в Переделкино ещё с советским времён, деревянный домик на две семьи, в одной части жила одна семья, в другой другая, его соседа. И смешная история состояла в чём… Обычно недоброжелатели его ходили по Переделкино, показывали на дом, который был на соседнем участке, огромный, кирпичный дом кого-то из руководителей Сбербанка, и говорили: «Вот это дом Щекочихина, а это (показывая на дом Щекочихина), домик его охраны».

Е. КИСЕЛЁВ: А в профессиональном смысле чему он Вас научил? Если говорить, существует вообще школа Щекочихина? Школа расследовательской журналистики Щекочихина?

Р. ШЛЕЙНОВ: Он научил меня подходу к людям. Многие люди, которые общались с Юрием Петровичем до сих пор поддерживают с нами отношения, потому что они доверяли ему и они доверяют после того как его не стало, отделу расследований «НГ». Это очень важно для нас – эта преемственность. То есть, он не только сам являлся такой величиной, которая заслуживала такого отношения, но и то, что он оставил, может быть, тех людей, которых он оставил после себя, они этого доверия заслужили. Мы стараемся его по возможности оправдать.

Е. КИСЕЛЁВ: Расследовательская журналистика – это штука такая… в некотором смысле очень неблагодарная, особенно в наше время, потому что люди не идут на контакт, очень сложно сейчас ту информацию, которая была 5-10 лет назад, что называется, текла ручьём из всех щелей, из разных министерств и ведомств, сейчас эти ручьи пересохли. Государство стало таким чёрным ящиком, достаточно плотно запечатанным, во всяком случае, по моим наблюдениям. А ведь в основе расследовательской журналистики должны быть свидетельские показания, документы, серьёзное расследование невозможно построить на предположениях.

Хотя, с другой стороны журналист не следователь. Задача расследовательского журналиста – это обозначить проблему и сказать правоохранительным органам, общественности – а теперь разбирайтесь, это не наше дело заниматься тем, что бы добывать доказательства, которые в дальнейшем будут иметь процессуальную силу.

Р. ШЛЕЙНОВ: Я думаю, это вопрос доверия, который мы уже затронули. Вопрос доверия, причём, не только тех людей, тех источников, которые делятся какой-то информацией, но и тех людей, которые являются оппонентами для данной конкретной темы. Даже те люди, которых критикуют, они должны понимать, что к ним обращаются с этими вопросами, что всех людей из их окружения, если до них невозможно дотянуться, все они будут опрошены, всем будет представлена возможность что-то сообщить, что-то сказать, оправдать свою позицию.

Это очень важно, потому что зачастую у нас было многие годы игра в одни ворота.

Е. КИСЕЛЁВ: Что Вы имеете в виду?

Р. ШЛЕЙНОВ: Часто никто не спрашивал оппонентов, а что они думают о том, что происходило. Был такой период в журналистике в начале 90-х, когда никто особо не стремился задавать вопросов. Все знали заранее, либо боялись или просто понимали, что им всё равно никто ничего не ответит.

Е. КИСЕЛЁВ: Вы знаете, как в юриспруденции, точнее, в работе правоохранительных органов, в работе российской юстиции даже, судебно-правовой системе, в России существует обвинительный уклон. Попал человек на скамью подсудимых – уже скорее всего преступник. Статистика говорит о том, как много у нас есть обвинительных приговоров и как мало оправдательных. Вам не кажется, что это в некотором смысле и журналистики касалось, такой априори обвинительный уклон? Узнали, что где-то кто-то якобы ворует, и считаем, что это доказано. Ворует, взятки берёт, что-то неправильно делает чиновник ли, политик ли.

И дальше во многих публикациях, на мой взгляд, я не имею в виду вашу газету, вся фактура подгонялась под заранее сделанный автором вывод.

Р. ШЛЕЙНОВ: Да, это было. Причём, что греха таить, это было всюду.

Е. КИСЕЛЁВ: Так что вам по поводу этого Щекочихин говорил?

Р. ШЛЕЙНОВ: Он был эмоциональным человеком. Он старался общаться со всеми. Ему звонили те, кого он считал злейшими врагами, но он с ними разговаривал. И они пытались ему что-то объяснить, потому что понимали, что этот человек критикует их не потому, что ему кто-то за это заплатил, а потому что он действительно так думает. Вот его подход к тому, что происходило.

Е. КИСЕЛЁВ: Роман, мы здесь прервёмся, потому что сейчас надо дать в эфир краткие Новости, Новости середины часа на «Эхе», и буквально через минуту-другую мы продолжим нашу программу. Я напомню, сегодняшний выпуск «Наше всё» посвящён покойному журналисту «Новой газеты» и депутату ГД Юрию Петровичу Щекочихину. Оставайтесь с нами.

НОВОСТИ

Е. КИСЕЛЁВ: Мы продолжаем очередной выпуск программы «Наше всё» на волнах радио «Эхо Москвы». Сегодняшняя программа посвящена Юрию Петровичу Щекочихину. Этого героя вы выбрали сами при голосовании на сайте «Эхо Москвы», абсолютное большинство посетителей сайта предпочло увидеть покойного Щекочихина одним из трёх героев нашей программы на очередную букву, на букву «Щ». О Юрии Петровиче Щекочихине мы сегодня вспоминаем с редактором отдела расследований «НГ» Романом Шлейновым, учеником Юрия Петровича, который когда-то начинал, как его помощник.

Скажите, пожалуйста, Роман, мы говорили о расследовательской журналистике, о том, что Щекочихин был человеком, которому звонили и герои, и антигерои его очерков, его расследований, он говорил со всеми, старался получить всестороннюю информацию о любом деле, в которое он погружался. Вы можете сказать, какие, на Ваш взгляд, были самые успешные расследовательские материалы, которые либо сам Щекочихин написал, либо которые вышли, были подготовлены вашим от делом в последние годы его жизни.

Р. ШЛЕЙНОВ: Я знаю два серьёзных дела. Это дело Евгения Олеговича Адамова, бывшего Министра РФ по атомной энергии и дело о контрабанде мебели «Трёх китов», в которых Щекочихин принимал живейшее участие. Дело Адамова, как известно, было возбуждено сначала, к сожалении, не в России, а в США, и случилось это именно потому, что российская Генпрокуратура долгие годы, пока ещё Евгений Олегович Адамов был Министром, отказывала комиссии ГД по борьбе с коррупцией в возбуждении этого уголовного дела.

Юрий Щекочихин передал материалы, не найдя никакого ответа здесь от правоохранительных органов, он передал материала, собранные комиссией сведения, документы, в правоохранительные органы США, и последовала реакция, спустя определённое время, после чего Адамов был арестован в Швейцарии по запросу американской стороны, и в РФ моментально возбудили уголовное дело и попросили его экстрадировать сюда.

Е. КИСЕЛЁВ: Там, насколько я помню, была какая-то странная, тёмная история, потому что, когда у нас здесь всполошились и начали добиваться экстрадиции Адамова, то все публикации провластных СМИ, они шли под лозунгом «Срочно давайте вернём Адамова на родину, потому что, когда он находится в зарубежной тюрьме, он секретоноситель, он знает всё про производство ядерного оружия, про секретные объекты, он является кладезем сверхсекретной информации, не дай бог из него эту информацию выудят».

Эта история про экстрадицию преподносилась здесь как некое мероприятие по защите государственных тайн РФ. Мне даже рассказывали, что Адамов чуть ли ни на собственные деньги арендовал самолёт, на котором он возвращался из Швейцарии, потому что ему хотелось попасть на Новый год в семье. И для него оказалось неприятным сюрпризом, что его в аэропорту задержали и отправили не к семье, а, увы, в места не столь отдалённые.

Р. ШЛЕЙНОВ: У нас всегда вывеска несколько другая, чем то, что происходит в реальности. Дело в том, что, разумеется, Юрий Щекочихин никогда не пожелал бы того, что произошло с Адамовым в РФ. Во-первых, все эти обвинения, которые были вполне реальны со стороны США, они здесь никакого значения не имели. И когда Евгения Олеговича Адамова поместили здесь в камеру предварительного заключения, это уже было совсем выше любой критики потому что даже жесточайшие оппоненты Адамова не ожидали такой реакции, что пожилого человека, который не может убежать из страны, вдруг поместят в камеру.

Тут и появилась идея, она была вполне оправданной, что от Адамова хотят совсем другого, это какая-то политическая история, которая никакого отношения не имеет к реальным претензиям.

Е. КИСЕЛЁВ: Какие были претензии у Щекочихина? Что он, как мы, журналисты, промеж собой говорим, нарыл. Что он нарыл на Адамова?

Р. ШЛЕЙНОВ: Это касалось американского бизнеса Евгения Олеговича Адамова и тех средств, которые были использованы в этом бизнесе. Согласно американскому обвинительному заключению, различные компании, которые занимались консультативной деятельности, согласно американскому обвинительному заключению, деньги, которые были направлены и предназначались для РФ для обеспечения ядерной безопасности, поддержке системы, они были использованы в личных целях. Компаньонам Адамова в США и поступали на ряд счетов, в том числе связанных с Адамовым.

Вот, собственно, подоплёка этой истории. Часть этих денег была, насколько позволяет видеть американская версия заключения, инвестированы в российские проекты. Они предоставлялись в качестве займа компаниям, которые здесь, одна из компаний, имела большой проект в области недвижимости. Она и сейчас его имеет. Это огромный посёлок коттеджный. Никого в России это совершенно не интересовало.

Е. КИСЕЛЁВ: А что интересовало Россию? Там назывались фамилии людей, которые, не побоюсь этого слова, в прошлом пересекались жизненные пути которых с жизненными путями теперь уже экс-президента России. Так ведь?

Р. ШЛЕЙНОВ: Да, но назывались они не официальным следствием, разумеется, больше СМИ, в частности, мы выяснили некоторые детали, когда одну из структур Минатома Техснабэкспорт возглавил бывший очень хороший знакомый В.В. Путина, г-н Смирнов. Тогда возник человек из Санкт-Петербурга, который в своё время получал доверенность от Владимира Владимировича на голосование рядом акций немецких компаний совместных, российских. Когда это произошло, выяснилось, что одна из компаний, которая находится в 13-миллиардном долларовом контракте между Россией и США, она выпадает из сферы влияния этих людей, поскольку там сидят знакомые Адамова.

Ну вот, собственно, и возникла эта история, как предполагают оппоненты, давление на Адамова в России оказывали не потому, что нужно было доказать, реально кто-то думал о справедливом доказательстве того, какие деньги были использованы…

Е. КИСЕЛЁВ: То есть, обвинения, которые были предъявлены по части неправильного использования, я умышленно смягчаю формулировки, обвинения, которые были представлены г-ну Адамову по части нецелевого использования тех средств, которые правительство США предоставляло РФ на программы утилизации ядерного оружия…

Р. ШЛЕЙНОВ: Здесь они не рассматривались.

Е. КИСЕЛЁВ: Эти обвинения не рассматривались вообще.

Р. ШЛЕЙНОВ: Не уделяли такого внимания.

Е. КИСЕЛЁВ: А целью давления на г-на Адамова было сделано так, чтобы одна из компаний…

Р. ШЛЕЙНОВ: Эта версия была у его оппонентов, а не его друзей.

Е. КИСЕЛЁВ: Чтобы одна из компаний, которая оказалась вдруг вне сферы влияния известных людей, можно было её вернуть туда.

Р. ШЛЕЙНОВ: Очень хотелось, чтобы она перестала фигурировать в этом 13-миллиардном долларовом контракте.

Е. КИСЕЛЁВ: И чем же закончилось?

Р. ШЛЕЙНОВ: Закончилось так, как хотелось этим людям. Эта компания была выключена из контракта, она проиграла все суды. Я допускаю, что и справедливо проиграла. Адамов получил условный срок и в дальнейшем эта компания отказалась от дальнейших притязаний на бывшее своё место в этом контракте.

Е. КИСЕЛЁВ: А дело «Трёх китов»? Там вторая фирма была «Гранд», да?

Р. ШЛЕЙНОВ: Да. Мебель поступала в адрес этих торговых центров. Дело «Трёх китов», оно многостороннее дело. Оно не только касалось мебели, хотя объём поставок был достаточно велик. Оно больше касалось проблемы отмывания денег и плюс ещё неких историй, которые тянулись к «Bank of New York» и плюс людей, которые окружали всю эту систему, которые имели отношение к ФСБ, Генпрокуратуре, другим российским государственным структурам. Этот клубок граждан, которые имели свои интересы денежные в этой истории, Юрий Петрович пытался раскрутить.

Е. КИСЕЛЁВ: А с чего началось? Отправная точка, Вы помните?

Р. ШЛЕЙНОВ: Началось с того, что следователь, который расследовал это уголовное дело Павел Зайцев оказался в ситуации, когда на него стали оказывать серьёзное давление.

Е. КИСЕЛЁВ: Он просто проводил рутинное расследование.

Р. ШЛЕЙНОВ: Он был человеком из региона. Его, как честного следователя из региона, взяли и поставили на это дело. Ему было всё равно, он не знал, какие силы за этим стоят, кто с чем борется. Он, как честный следователь, взял это дело и стал его расследовать, как он считал нужным. И вдруг выяснилось, что…

Е. КИСЕЛЁВ: То есть, у него была некая изначальная информация о том, что происходят нарушения при растаможке мебели.

Р. ШЛЕЙНОВ: Да, там была информация о том, что проходят достаточно большие объёмы контрабандных товаров мебели.

Е. КИСЕЛЁВ: Надо понимать, очень многие люди представляют себе, что контрабанда – это что-то такое, что везут тайно, под покровом ночи, горными тропами, под, что называется, вторым дном чемоданов. Ведь очень часто под контрабандой имеется в виду, что средь бела дня фуры по центральным магистралям, которые ведут к Москве, приезжают на склады, разгружают товары.

Р. ШЛЕЙНОВ: Совершенно точно.

Е. КИСЕЛЁВ: А контрабанда происходит на уровне бумаг.

Р. ШЛЕЙНОВ: Да, это так. Большие поставки, большие разночтения между теми бумагами, которые предоставляли западные перевозчики и теми, которые в итоге показывали здесь. Но суть-то была в том, что слишком много было людей, которые получали от этого преференции. В частности, людей, которые так или иначе были связаны с ФСБ, с Генпрокуратурой потом, когда это дело стали разваливать.

Е. КИСЕЛЁВ: Утверждалось, что был такой генерал Заостровцев Юрий, который был заместителем директора ФСБ в начале 2000-х годов и возглавлял, если я не ошибаюсь, Управление по борьбе с…

Р. ШЛЕЙНОВ: Департамент экономической безопасности.

Е. КИСЕЛЁВ: Не с экономическими преступлениями борются, там экономическая безопасность в этом Департаменте.

Р. ШЛЕЙНОВ: В деле фигурировал помощник Юрия Заостровцева, он давал показания на него, но Вы знаете, то дело, которое мы имеем сейчас в суде, оно уже никаких этих фамилий не содержит.

Е. КИСЕЛЁВ: Там же была целая история. Там, как я сейчас помню, был чудовищной силы наезд Генпрокуратуры на Таможенный комитет.

Р. ШЛЕЙНОВ: Там было противостояние.

Е. КИСЕЛЁВ: Вплоть до того, что тогдашнего руководителя Комитета Михаила Ванина вызывали в Генпрокуратуру, это был первый случай открытых трений между командой силовиков и правительством, когда тогдашний премьер-министр Михаил Касьянов публично выступил с заявлением о том, что совершенно неправильно, когда демонстративно, фактически члена правительства, глава Таможенного комитета ведь тогда был в ранге министра, вызывают демонстративно на допрос в Генпрокуратуру. А его потянули туда, как, если я не ошибаюсь, именно потому, что на взгляд Генпрокуратуры и ФСБ, таможня проявляла излишнюю ретивость в расследовании этого дела.

Р. ШЛЕЙНОВ: Дело в том, что в этом деле столкнулись несколько кланов. И каждый хотел контролировать этот контрабандный потом. И ФСБ, как структура, которая имела значительное влияние на то, что происходит на землях, Генпрокуратура, которая взялась отстаивать и защищать почему-то тех, кого обвиняли в контрабанде, все они пытались получить свой кусок пирога. Вокруг этого всего…

Е. КИСЕЛЁВ: А Павел Зайцев оказался крайним.

Р. ШЛЕЙНОВ: Он оказалось человеком, которому это было всё равно. Он, как следователь из провинции, не зная всех этих особенностей, стал расследовать дело, как бы он расследовал любое другое экономическое расследование. И в процессе этого расследования он докопался до людей, которые никому не были нужны совершенно. Ни одному, ни другому, в итоге получился огромный конфликт, переходящий, там несколько свидетелей испытывали достаточно серьёзные давления, были убийства в этом деле, были покушения, угрозы открытые.

Е. КИСЕЛЁВ: Против Павла Зайцева было возбуждено уголовное дело, которое было даже до суда доведено.

Р. ШЛЕЙНОВ: Против таможенников было возбуждено уголовное дело.

Е. КИСЕЛЁВ: А чем, кстати, кончилось? Кстати, это именно по делу Павла Зайцева возник конфликт между председателем Мосгорсуда Ольгой Егоровой и судьёй Кудешкиной, которая пыталась противостоять давлению на неё со стороны Егоровой и была фактически изгнана из судейского корпуса.

Р. ШЛЕЙНОВ: Именно так.

Е. КИСЕЛЁВ: Дело, которое в Страсбургском суде закончилось, как я понимаю.

Р. ШЛЕЙНОВ: Да, пока оно закончилось не в пользу Павла Зайцева, но я думаю, что они продолжат добиваться справедливости, Страсбургский суд сказал, что не все механизмы…

Е. КИСЕЛЁВ: Нет, что касается Зайцева, я думаю, что Кудешкина тоже обратилась в Страсбургский суд.

Р. ШЛЕЙНОВ: Я не знаю, чем закончилось.

Е. КИСЕЛЁВ: Я, к стыду своему, не могу вспомнить на ходу, кажется, там есть какое-то решение, а может быть, ещё нет. Это не суть важно.

Р. ШЛЕЙНОВ: Это дело с массой конфликтов, суть которого была в том, что совершенно разные группы имели разные интересы в этих историях.

Е. КИСЕЛЁВ: А что там было за убийство? Я помню, что там было одно громкое убийство, когда одного из свидетелей застрелили чуть ли не в больничной палате.

Р. ШЛЕЙНОВ: Была очень странная история. Я не знаю, чем закончилось расследование и закончилось ли оно вообще, потому что Сергей Переверзев, так звали этого человека, был убит. До этого он заявлял «Московскому комсомольцу», что он опасается мести со стороны тех, кто фигурировал в деле «Трёх китов». А сам г-н Переверзев был бизнесменом, работающим в сфере мебельного бизнеса?

Р. ШЛЕЙНОВ: Он возглавлял Ассоциацию импортёров.

Е. КИСЕЛЁВ: Там самое интересное было то, что убили его накануне того дня, когда он должен был давать показания свидетельские, да?

Р. ШЛЕЙНОВ: Таких подробностей я не знаю, но факт, что он заявлял о своих опасениях, так уж получилось, совпало, что произошло это убийство. Были угрозы судье, который рассматривал дело ещё до Ольги Кудешкиной, были угрозы Юрию Щекочихину, его сына охраняли некоторое время официально, самому Щекочихину выделили пистолет, с которым он не знал, что делать. Он смеялся по этому поводу и говорил: «Единственное, что я могу с ним делать – это бросить в того, кто на меня нападёт».

Е. КИСЕЛЁВ: А кто выдал пистолет Щекочихину?

Р. ШЛЕЙНОВ: По-моему, ему официально выделили по линии МВД.

Е. КИСЕЛЁВ: Видимо, депутатам…

Р. ШЛЕЙНОВ: В качестве самозащиты.

Е. КИСЕЛЁВ: …разрешают в определённых ситуациях. Он был тогда депутатом ГД. И, насколько я понимаю, многие коллеги Щекочихина до сих пор связывают загадочную историю с его смертью, скоропостижной фактически, когда он сгорел от неизвестной болезни буквально за две недели с тем, что его могли устранить силы, стоящие за этим делом, за «Тремя китами».

Р. ШЛЕЙНОВ: Да, он был очень неудобен для совершенно разных сил. Причём, были не только эти дела, он же вёл параллельно очень много и других дел, помельче, я не могу перечислить все, потому что и я не всё знаю. Но факт, что так уж совпало, что он собирался выехать в США для беседы с правоохранительными органами там, для получения новых документов для передачи информации, в том числе и по делу «Трёх китов».

Е. КИСЕЛЁВ: По той же схеме, как было по делу Адамова.

Р. ШЛЕЙНОВ: В общем-то да. И по совпадению случилась эта загадочная и очень быстрая смерть.

Е. КИСЕЛЁВ: Начиналось всё, как простуда, а потом называли какой-то диагноз…

Р. ШЛЕЙНОВ: Аллергический синдром Лайела. Редкое заболевание. Мы запрашивали статистику на этот счёт. Знаете, по-моему, один человек за определённый год только страдал этим заболеванием, что показывает, что это большая редкость. И вот эта редкость случилась с Юрием Петровичем тоже. Что могло вызвать этот синдром даже эксперты затрудняются сказать, потому что заболевание не столь изучено.

Е. КИСЕЛЁВ: Мне приходилось, в том числе и по «Эху Москвы», слышать мнение друзей Юрия Петровича, в том числе говорили об этом и бывшие сотрудники правоохранительных органов, что те симптомы, которые у него были, удивительно напоминали симптомы, которые бывают при отравлении радиоактивными элементами, тяжёлыми металлами.

Р. ШЛЕЙНОВ: К нашему большому сожалению, что вызвало большие подозрения, ни запрос со стороны депутатов ГД в Генпрокуратуру в 2003 году с требованием провести тщательную проверку и экспертизу, ни запрос родственников, которые просили ЦКБ выдать материалы для независимой экспертизы, успехом не увенчались. То есть, никто не предоставил ни документов, ни материалов, а Генпрокуратура тянула, как известно, лет пять до того, как возбудила уголовное дело. Разумеется, после пяти лет сложно ожидать, что что-либо осталось там расследовать.

Поскольку такие преступления расследуются либо по горячим следам, если такое преступление было, либо спустя пять лет… знаете, если гений сыскной объявится в России, который будет способен на такую работу, он, может быть, и сможет что-нибудь сделать. А у нас гениев в следственных органах недостача.

Е. КИСЕЛЁВ: Тем не менее, на сегодняшний день, я помню, что в какой-то момент опять пошла волна разговоров о том, что к этому делу возвращаются правоохранительные органы, что начинается расследование, что будет новая экспертиза, возможно, даже эксгумация останков Юрия Петровича.

Р. ШЛЕЙНОВ: Они вернулись, проделали определённую работу в 2009 году, в начале года, насколько я понимаю. И, к сожалению, как и следовало этого ожидать, спустя такое время, ничего не нашли. И вновь прекратили это разбирательство.

Е. КИСЕЛЁВ: То есть, прокуратура, следственный комитет, кто этим занимался, вынесли постановление о том, что уголовное дело закрывается, да?

Р. ШЛЕЙНОВ: Собственно, они ничего не нашли.

Е. КИСЕЛЁВ: Можно найти и уголовное дело, по-моему, я не знаю, есть уголовные дела, которые до сих пор расследуются, они такие «висяки», как говорят сотрудники правоохранительных органов, которые годами остаются открытыми, но никакого движения по этим делам не происходит. В данном случае как? Дело о гибели Щекочихина…

Р. ШЛЕЙНОВ: Насколько я понимаю, оно прекращено.

Е. КИСЕЛЁВ: Ничего установить не удалось. А экспертиза была проведена повторная?

Р. ШЛЕЙНОВ: Да, пытались.

Е. КИСЕЛЁВ: Что значит «пытались»?

Р. ШЛЕЙНОВ: Была эксгумация, экспертиза, но Вы же понимаете, что специфика, если предположить, что было некое вещество, специфика многих веществ, которые используются в таких ситуациях, были прецеденты подобных расследований и в России, и за рубежом, состоит в том, что они очень быстро распадаются и не оставляют о себе никаких следов.

Е. КИСЕЛЁВ: И как Вы полагаете, никакой надежды на то, что мы узнаем правду о том, что тогда на самом деле произошло?

Р. ШЛЕЙНОВ: Я пока не вижу возможности, это остаётся тайной большой. Я не вижу возможности, учитывая настроение и состояние следственных органов в России, чтобы они смогли что-либо сделать по этому поводу.

Е. КИСЕЛЁВ: Зато ваш отдел работает, и я надеюсь, что помимо этого дела есть ещё много других расследований, которые вы сейчас ведёте, которые вам предстоит вести. Мне остаётся только, вспоминая замечательного журналиста и хорошего, доброго, искреннего, отзывчивого человека Юрия Щекочихина, Вам, как правопреемнику его, редактору отдела расследований «Новой газеты», остаётся только пожелать Вам успехов и дальше продолжать нести его знамя.

Р. ШЛЕЙНОВ: Благодарю Вас.

Е. КИСЕЛЁВ: Спасибо. Мы сегодня говор или с Романом Шлейновым, редактором отдела расследований «Новой газеты» о Юрии Щекочихине. На этом наша программа подошла к концу. Я благодарю вас, до встречи в следующее воскресенье.