Владимир Дмитриевич Набоков, русский политик, либерал - Валентин Шелохаев - Наше все - 2008-05-25

Е.КИСЕЛЕВ: Я приветствую всех, кто в эту минуту слушает радиостанцию «Эхо Москвы». Это действительно программа «Наше все» и я, ее ведущий Евгений Киселев. Мы продолжаем писать историю нашего отечества в лицах. Мы идем по алфавиту и дошли уже до буквы Н. Я напомню, что у нас разное количество героев бывает на каждую букву. На некоторые буквы больше, на некоторые меньше. Обычно три героя на каждую букву: одного героя выбираете вы во время голосования на сайте «Эха Москвы» в Интернете, другого героя вы выбираете во время специальной передачи – на каждую букву у нас есть специальная передача, где одного, а иногда и больше героев выбираете вы голосованием в прямом эфире, а одного, а иногда двух или даже трех героев выбираю я – такое право у меня есть как у автора и ведущего этой программы. Но сегодня у нас третий из героев на букву Н, и его вы выбрали в результате долгой и упорной борьбы при голосовании на сайте «Эха Москвы» в Интернете. Это Владимир Набоков. И я сразу хочу сказать, что несмотря на то, что там была и биография, и речь шла о том в этой биографии, что это Владимир Дмитриевич Набоков, Набоков-старший, отец писателя, у меня тем не менее непроходящее предположение, такое беспокойство, что многие из проголосовавших за Набокова предполагали, что передача будет о Набокове-младшем – о Владимире Владимировиче Набокове, о выдающемся русском писателе, который большую часть своей жизни прожил за границей, который писал не только по-русски, но и по-английски. Я думаю, что сына нашего сегодняшнего героя мы отчасти коснемся. Но повторяю – речь у нас будет идти о Набокове-старшем, о русском политике либерального направления начала 20го века. И как всегда бывает в нашей программе, мы представляем портрет героя.

ПОРТРЕТ В ИНТЕРЬЕРЕ ЭПОХИ. ВЛАДИМИР ДМИТРИЕВИЧ НАБОКОВ

«Старомодный либерал» - так называл Владимира Дмитриевича Набокова его сын, великий русский писатель Владимир Владимирович Набоков. Непременно добавляя при этом, что и он сам тоже старомодный либерал. Набоков-старший был одним из лидеров главной русской либеральной партии начала 20-го века – партии кадетов или, как она называлась полностью, Конституционно-Демократической Партии, Партии народной свободы. Они выступали за конституционно-парламентарную монархию, демократические свободы, отмену всех сословных привилегий, равенство всех граждан, принудительное отчуждение помещичьих земель за выкуп, законодательное решение рабочего вопроса. В Первой Государственной думе кадеты были самой многочисленной фракцией. Они же, кадеты, вместе со своими политическими союзниками пришли к власти в России в феврале 17-го года. Именно Владимир Дмитриевич Набоков составил исторический документ – Акт отречения Великого Князя Михаила Александровича, брата Николая II, в котором не исключалась возможность восстановления монархического строя, если на то будет воля Учредительного собрания. когда Великий Князь согласился подписать этот документ, это окончательно сделало легитимным Временное правительство. В нем Владимир Набоков занимал высокий пост управляющего делами. Едва ли есть его субъективная вина в том, что Временной правительство пало в октябре 17-го в результате большевистского переворота. Тем более, что к октябрю Набоков формально уже не был членом Временного правительства, хотя делал все от него зависящее, чтобы объединить все демократические силы России для сопротивлению Ленину и большевикам, рвавшемся к власти. После 25 октября Набоков пытался создать Комитет спасения родины и революции. Был арестован за то, что призвал граждан России голосовать против большевиков на выборах в Учредительное собрание. Три четверти избирателей вняли его призыву. Впрочем, Учредительное собрание, как известно, было силой разогнано большевиками в январе 18-го года. Набоков был избран его единственным депутатом-кадетом от Петроградской губернии. Но, возможно, он даже не узнал об этом, потому что наутро после освобождения из-под ареста 29 ноября 1917-го года Набоков прочел большевистский декрет, ставящий партию кадетов вне закона и предписывающий вновь арестовать ее руководителей, и немедленно выехал к семье в Крым. Это его спасло от гибели, в отличие от двух других видных лидеров кадетов – Федора Кокошкина и Андрея Шингарева, которые были тогда арестованы, и в январе 18-го года растерзаны пьяной матросней в Мариинской тюремной больнице. В Крыму Набоков стал министром юстиции местного правительства, но вскоре, весной 19-го года уехал в эмиграцию. 22 марта 22-го года Владимир Дмитриевич Набоков геройски погиб в Берлине, пытаясь предотвратить покушение на лидера кадетов Николая Павловича Милюкова, который спасся от гибели ценой жизни старого друга и товарища по партии.

Е.КИСЕЛЕВ: А теперь я хочу познакомить вас с сегодняшним гостем программы «Наше все». Напротив меня в студии сидит доктор исторических наук, президент ассоциации «Российская политическая энциклопедия» Валентин Шелохаев, которого мне перед началом передачи мои коллеги представили как одного из самых авторитетных ученых-историков, занимающихся российской политической жизнью начала 20-го века. Валентин Валентинович, я вас приветствую.

В.ШЕЛОХАЕВ: Добрый день.

Е.КИСЕЛЕВ: Мы совсем коротко, в самых общих чертах рассказали биографию нашего героя на фоне истории России начала 20-го века. Ну вот представьте себе, что перед нами сидит такой вот радиослушатель, который принимал участие в голосовании в Интернете и думал, что голосует за писателя, а оказалось, что за совсем или почти неизвестного ему политика отдал свой голос и ничего о нем не знает. Как говорится, я чайник. Пожалуйста, попытайтесь меня заинтересовать. Что ж это была за фигура – Владимир Набоков?

В.ШЕЛОХАЕВ: Я думаю, что те, кто голосовал, сердцем чувствовали, что голосуют правильно. Потому что отец великого писателя Владимира Владимировича Владимир Дмитриевич – не менее удивительная личность, я б даже сказал, что героическая личность, о чем мы сажем ниже, которая достойна не только передачи, но и книги. К сожалению, опять книга о Набокове появилась не у нас, а за рубежом. И я тоже буду оперировать теми новыми фактами, которые, опять же, к сожалению, не наши исследователи добыли. Конечно, жизнь Владимира Дмитриевича была не так долга – он прожил всего лишь 51 полный год, но тем не менее я хочу обратить внимание на некоторые моменты, за отсутствием времени. Первое: известная Тыркова, о которой, наверное, тоже будет передача, как-то в своих воспоминаниях сказала: «Он – баловень судьбы». Владимир Дмитриевич родился в аристократической семье в 70-м году. Его отец, Дмитрий Николаевич – министр юстиции в Правительстве Александра II. Его мама, баронесса Корф Мария Фердинандовна. Блестящий дворянский род, который дал России дипломатов, прекрасных адвокатов, ученых, ну и затем великого писателя. Жил он в Петербург на Большой Морской, 47, и к этому дому, хочу сказать, до сих пор существует паломничество. Люди, приезжающие в Петербург и знающие о Набоковых, в том числе и о писателе, и о другом роде, все еще приходят к этому дому – это я вам говорю совершенно точно.

Е.КИСЕЛЕВ: Большая Морская, 47.

В.ШЕЛОХАЕВ: Да.

Е.КИСЕЛЕВ: Но Большая Морская в конце позапрошлого-начале 20-го века – это был очень изысканный, аристократический адрес.

В.ШЕЛОХАЕВ: Конечно. Это очень красивый особняк, где эта семья жила. Он был, Владимир Дмитриевич, шестым ребенком в семье. До 13 лет получал домашнее образование, как это было принято в аристократических семьях. Иностранные гувернеры. И неслучайно он знал пять иностранных языков свободно – он ими владел, и писал и читал. После закончил Третью Петербургскую гимназию с золотой медалью и поступил в Петербургский университет на юридический факультет, закончил его так же блестяще – кандидатом прав и продолжил затем обучение по рекомендации кафедры в Германии – защитил магистерскую диссертацию, докторскую диссертацию и стал профессором. Преподавал во многих вузах России. Баловень судьбы он был до определенного времени и в том, что получал придворные чины – он был камер-юнкером, посещал все балы, которые устраивались императорской фамилией. То есть жизнь была прекрасна и удивительна.

Е.КИСЕЛЕВ: Жизнь была в достатке, семья была богата.

В.ШЕЛОХАЕВ: Очень богата. И, казалось бы, могло так и продолжаться. Но он человек 70-х годов, пореформенного периода, и люди уже в это время в течение 10 лет вдохнули свободы, и вдруг, после убийства императора Александра II при уже его сыне Александре III общественная ситуация в стране стала меняться. Она стала более жесткой, консервативной…

Е.КИСЕЛЕВ: Извините, я вас перебью, Валентин Валентинович, давайте просто представим вместе и призовем наших слушателей тоже себе это представить: Набоков родился в 1870 году – ровесник Владимира Ильича Ульянова-Ленина. В.ШЕЛОХАЕВ: Конечно. И Струве, и многих.

Е.КИСЕЛЕВ: Да, ну и почти ровесник Николая II. Николай был 1868-го года рождения. Вот представим себе – ведь он еще мальчик, ребенок, по сути дела, когда происходит убийство императора и когда Победоносцев расправляет свои крыла над Россией, и страну начинают подмораживать. То есть юность Набокова приходится на этот период – Александра III миротворца, при котором Россия подмороженная тем не менее начинает удивительным образом развиваться – начинает подыматься промышленность, и что-то зреет при этом. Серебряный век не только в литературе, но и в политике наступает неслучайно.

В.ШЕЛОХАЕВ: Совершенно верно. Потому что развитие экономики не всегда синхронно с общественной жизнью. Те люди, которые вдохнули полной грудью свободу в результате великих Александровских перемен, уже не привыкли к тем ежовым рукавицам, которые были. И это наложило огромный отпечаток. Когда он стал студентом, этот мальчик, выходец, как мы говорили, из аристократической семьи, активно включился в общественное студенческое движение. Неоднократно арестовывался. И даже хочу рассказать один эпизод, на мой взгляд, очень интересный: когда он был в следующий раз арестован после студенческой демонстрации, то в Кресты явился полицмейстер и сказал, что «Папа вас ждет на обед», а он сказал – «Только в случае, если всех моих товарищей освободят». Вынуждены были освободить.

Е.КИСЕЛЕВ: А отец Владимира Дмитриевича Набокова Дмитрий Набоков, который был министром юстиции в одном из правительств Александра II, он что из себя представлял?

В.ШЕЛОХАЕВ: Ну, это тоже была крупная величина, государственный деятель. Он был сторонник этих либеральный реформ. И не случайно последовала отставка. То есть в семье атмосфера была очень демократичная.

Е.КИСЕЛЕВ: То есть в отставку он ушел уже…

В.ШЕЛОХАЕВ: При Александре III. И это накладывало свой отпечаток. Вот это одна из его черт, которую мне хотелось бы отметить – это преданность товарищам, которую он сохранил всю свою жизнь, как мы увидим дальше, это стремление откликнуться душой на те общественные тревожные моменты, которые существуют. Это становится доминантными чертами его. Допустим, первая его статья научная – о бродяжничестве в Петербурге. Такой выбор был для профессуры неожиданный. Почему такую тему он взял? Но его интересовали социальные вопросы, социальные проблемы. То есть он с юных лет был человеком общественным. И вот это продолжалось и дальше. Допустим, этот живой отклик. В 1903-м году, как известно, произошел кишиневский еврейский погром. Набоков откликнулся статьей, опубликованной в журнале «Право» - «Кишиневская кровавая бойня», где очень резко выступил против националистической политики правительства, обвинил непосредственно административные власти региона, в частности Кишинева, просто в соучастии в этом погроме. И вот эта вторая его черта – это сторонник свободы, права, защиты всех национальностей. Он выступал с поддержкой еврейского населения. Вот эта черта уже в этом прослеживается. И за это, кстати, он пострадал. Он был предупрежден, вынужден покинуть профессорский пост и уйти окончательно в общественную деятельность, став редактором журнала «Вестник права», где публиковал многочисленные статьи. Набоков активно участвовал и в создании зарубежного либерального нелегального органа – журнала «Освобождение». Здесь тоже опубликовано много его статей очень интересных. Главная сюжетная линия его выступлений – это борьба за свободы, права, конституцию, за необходимость созыва Учредительного собрания. И неслучайно в особняке Набоковых…

Е.КИСЕЛЕВ: В том самом на Большой Морской?

В.ШЕЛОХАЕВ: Да. Прошел последний день известнейшего ноябрьского земского съезда, который, как известно, принял эти знаменитые «10 пунктов» с требованием Конституции и прав и свобод личности в России. Но за это еще последовали наказания. Он был лишен придворного звания. Вот такая ситуация. Затем Владимир Дмитриевич был активным участником полулегального «Союза освобождения», был его руководителем, петербургского отдела, а затем одним из основателей либеральной Конституционно-Демократической партии в России.

Е.КИСЕЛЕВ: Партии кадетов.

В.ШЕЛОХАЕВ: Да. С первых дней на учредительном съезде был избран членом Центрального комитета и до конца существования партии в России был членом ЦК, затем председателем партии, руководил непосредственно Петербургским отделом партии, членом Петербургской Городской думы и других общественных организаций. На этом общественном поприще – та же черта его четко проявилась. Это постоянная забота о низших сословиях, об угнетенных, как говорится, сословиях. Борьба за социальную справедливость. И это он проносит всю свою жизнь. Я бы особо хотел обратить внимание наших слушателей на роль Набокова в Первой Государственной думе.

Е.КИСЕЛЕВ: Подождите. Вы знаете, Валентин Валентинович, я бы хотел вас немножечко попридержать. У нас остается до перерыва на новости середины часа буквально пара минут. И мне бы хотелось, прежде чем говорить о роли Набокова в Первой Государственной думе, вот о чем вас спросить. Партия кадетов возникла ведь еще до того, как собралась Первая Государственная дума?

В.ШЕЛОХАЕВ: Да.

Е.КИСЕЛЕВ: Как вообще родилась идея создания политической партии либерального толка?

В.ШЕЛОХАЕВ: Идея зародилась давно. И журнал, о котором я говорил – «Освобождение», это журнал, который занимался разработкой теоретических вопросов создания этой партии, разработкой программы, устава, тактики, стратегии этой партии. «Союз освобождения» - это протопартия, это предшествующая организация. То есть эта идея возникла. И эта идея возникла в кругах либеральной интеллигенции, я бы сказал, настолько упрочилась… потому что в условиях начала 20-го века, когда общественность стала бурно развиваться, политические партии стали необходимой структурой, необходимым институтом, чтобы наладить прежде всего взаимодействие между общественностью и властью и народом.

Е.КИСЕЛЕВ: Мне кажется, что очень важно то, о чем вы сейчас говорите, потому что очень многие люди, особенно те, кто получал историческое образование в рамках школьной программы в советские времена, они же представляют себе конец 19-го начало 20-го века только как период, когда возник «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», а до этого «Группа освобождения труда», а потом был Первый съезд РСДРП в Минске, а потом был знаменитый Второй съезд РСДРП в Брюсселе-Лондоне, где российские социал-демократы разделились на большевиков и меньшевиков, а никакой другой политической истории конца 19-го начала 20-го века в школах не преподавали, и никто не понимает, что буквально в те же самые годы, когда создавалась партия российских социал-демократов, возникали и совершенно другие партии, исповедовавшие другие ценности, другие идеи и стремившиеся к другим тактическим и стратегическим программным целям. Мы сейчас прервемся на новости середины часа и затем продолжим выпуск программы «Наше все», который посвящен сегодня Владимиру Набокову, русскому политику, либералу и вообще политической истории России начала 20-го века. Оставайтесь с нами.

НОВОСТИ

Е.КИСЕЛЕВ: Мы продолжаем программу «Наше все» на волнах радиостанции «Эхо Москвы». У микрофона ведущий программы Евгений Киселев. Сегодня наш выпуск посвящен Владимиру Дмитриевичу Набокову, Набокову-старшему, который не только отец писателя Владимира Набокова, но и знаменитый политик либерального направления начала 20-го века. О нем мы говорим сегодня с моим гостем, доктором исторических наук Валентинов Шелохаевым, президентом ассоциации «Российская политическая энциклопедия» и одним из признанных авторитетов в области политической истории России начала 20-го века. Валентин Валентинович, мы говорили о том, что в начале 20-го века в России бурно идет процесс создания политических партий, организаций разного толка, возникает не только РСДРП(б), не только партия меньшевиков, не только эсеры, о которых нам тоже вскользь рассказывали в школе в советские времена, но и другие партии. Но ведь это все происходит фактически нелегально – это ж все происходит до революции 1905-го, еще до Манифеста 17-го Октября, узаконившего фактически политическую деятельность в России. То есть это происходит в подполье?

В.ШЕЛОХАЕВ: Не совсем. Вы задали очень хороший вопрос. Дело в том, что логика жизни пореформенной России приводит к социальной дифференциации. Другое дело, что нужно нам очень хорошо представлять, что когда начинаются реформы и до их результатов существует большой диапазон времени – это примерно 20-25 лет, когда реформа начинает давать свои результаты. И вот реформы Александра II в общественном плане, в политическом плане стали давать свои результаты уже в начале 20-го века, когда изменилась структура общества, когда появились новые социальные страты, появились новые интересы, и вот эти молодые либералы стали выражать интересы новых социальных страт, за которыми было будущее России. Они считали, что будущее России будет развиваться именно в логике западно-европейского развития, как это было в Англии, в Германии, во Франции, в других странах. А эта логика означала развитие по пути либерализма. Поэтому в этом плане они считали, что Россия является европейской страной с немногим отставанием и нужно создавать такие же институты и структуры. Это не было искусственным процессом – это была логика самой жизни. И поэтому появление либеральных организаций – это не выдумка Набокова, Милюкова или десятка других либералов. Они отвечали потребностям общественного развития, эти люди, и поэтому они встали у основания сначала либеральных полулегальных союзов, допустим, «Союза освобождения» или Союза земцев-конституционалистов, с прицелом, что они постепенно в новых изменившихся условиях станут полноценными свободными партиями. Вот вы упомянули о Манифесте – это очень важная веха того периода, когда 17-го Октября 1905-го года режим вынужден был пойти на уступки общественному мнению. В этом есть толика вклада самого Набокова и его друзей, которые содействовали этому. Набоков сначала критически встретил Манифест – он считал, что этого недостаточно, что это лишь первая зарубка, это начало развития, что нужно предоставить населению всеобщее избирательное право, что нужно созвать Учредительное собрание для выработки Конституции. В либеральной среде началась дискуссия, как отнестись к Думе первой – бойкотировать ее или не бойкотировать. И бойкотистские настроения были сначала и у Набокова. Но затем все же партия приняла, я думаю, все же правильное решение – использовать и несовершенную в их представлении Думу для расширения прав и свобод и для выработки, как они считали, полноценной конституции. Поэтому он идет на выборы и побеждает с блеском в Петербурге, становится депутатом от Петербурга. Кадеты, эта партия получили большинство.

Е.КИСЕЛЕВ: Сколько было депутатов в Государственной думе?

В.ШЕЛОХАЕВ: Депутатов было в Первой Государственной думе 442 человека, и 181 мандат получили кадеты.

Е.КИСЕЛЕВ: Они были самой большой фракцией, но большинства не имели – приходилось искать блок с другими партиями.

В.ШЕЛОХАЕВ: По ряду вопросов они его достигали. Были трудовики, были непосредственно правые группы – украинская фракция. Но основное – это две фракции: трудовики и кадеты. Роль Набокова в Первой Государственной думе, на мой взгляд, велика. Ему принадлежат слова, ставшие историей, девизом либеральных требований этого периода. В одном из своих выступлений он сказал – «Исполнительная власть да покорится законодательной!» Эти слова означали многое. По существу после 17-го Октября 1905-го года вся исполнительная власть находилась в тотальном подчинении императора и бюрократии. Вот эти слова означали, кто главный в новых условиях, если простым языком. Это власть законодательная. Поэтому исполнительная власть должна покориться ей. И вот эти слова буквально разлетелись – все газеты того времени это печатали. Выбор выступление его в Думе – он тоже оригинален. Во-первых, он член многих комиссий – редакционной, по Наказу, юридической. И выступления – по Белостоцкому погрому, опять был погром, связанный с еврейским населением, по правовым вопросам как специалист он высоко ценился. Его замечания по Наказу, основному думскому документу, являются блестящими. Поэтому роль его была велика в Думе. Конечно, обсуждался вопрос, что Думу рано или поздно распустят. Конечно, он считал, что партия не может в тех конкретных условиях призвать население к активной борьбе. Но когда принималось Выборгское воззвание, где основной пункт был – призыв населения к пассивному сопротивлению, здесь, конечно, потом он вспоминал: я, мол, проявил слабость, но не мог оставить своих товарищей и я, тем не менее, свою подпись под этим воззванием поставил.

Е.КИСЕЛЕВ: Мы забежали вперед. Ведь Выборгское воззвание – это было уже после того, как Дума была разогнана. Она же просуществовала совсем недолго – всего 72 дня. Если вдуматься в это, это какой-то совсем ничтожный срок. И тем не менее, она осталась в истории. Формально какую позицию занимал Владимир Дмитриевич Набоков в Думе?

В.ШЕЛОХАЕВ: Он был просто членом фракции…

Е.КИСЕЛЕВ: Лидером которой был…

В.ШЕЛОХАЕВ: Формально был лидером председатель партии – Петрункевич, но фактическим лидером всегда был Милюков. Он как товарищ председателя партии оставался и во фракции играл большую роль.

Е.КИСЕЛЕВ: И больше он в Государственную думу не избирался?

В.ШЕЛОХАЕВ: Согласно закону, лица, которые привлекались к уголовной ответственности, а всех подписантов Выборгского воззвания присудили к трехмесячному тюремному заключению – его отбыл и Набоков в своих знакомых Крестах. Но вскоре он был вынужден уехать за границу. Дело в том, что пошли слухи, и в правых газетах монархических прямо намекали на то, что нужно с ним расправиться, как с его другом Герценштейном. Герценштейна как депутата Думы и члена кадетской партии, как известно, убили вскоре после роспуска Первой думы, назвав его главным иллюминатором, он выступал по аграрным проблемам. И он вынужден был со всей семьей уехать в Голландию. Только через несколько месяцев вернулся в Россию. Набоков – такой баловень судьбы, с чего я начал, - он блестяще женился. Его женой был Елена Ивановна Рукавишникова, дочь крупных золотопромышленников и совладельцев Алапаевских уральских заводов. Это дало, конечно, семье состояние и возможности предоставило. У них начали появляться дети – родилось пять человек детей. Владимир Владимирович, их сын, рос в такой атмосфере семейной, что писателем он стал тоже не случайно. Потому что Елена Ивановна сама писала стихи. В доме все время была художественная богема, пел Шаляпин. Мальчик рос в этой художественной атмосфере. К искусству был неравнодушен и сам Набоков. Неравнодушен был он и к спорту – занимался фехтованием и боксом. Очень любил. Я к чему это говорю – в газете «Новое время», это консервативная газета, вдруг появилась статья одного из сыновей редакторов этой газеты, совладельца, где был намек, что Набоков женился за деньги. И вот Владимир Дмитриевич, человек, который написал специальную книгу о дуэлях, в которой в принципе осуждал дуэли как средневековую форму защиты чести, вызывает Михаила Суворина на дуэль. Он не мог это терпеть, такой был человек. Но отказался участвовать Михаил Суворин в этой дуэли. Но это позиция. То есть чтобы защитить свою честь и честь семьи, он готов был пойти стреляться с Сувориным вопреки тому, что утверждал. Он помогал партии, был одним из финансистов партии. Он финансировал избирательные кампании, давал деньги на издания. По существу газета «Речь» - центральный орган кадетской партии – в трудный момент подпитывалась его средствами. Заседания Центрального Комитета партии проходили зачастую в его особняке на Морской, в очень уютной обстановке, хорошо описанной в воспоминаниях, и давал деньги на партийный орган – «Вестник Партии народной свободы». То есть практически он был его финансистом вместе с Петрункевичем. Это была большая работа. Кроме того – он был самый пунктуальный член Центрального Комитета. Мы издали 10-томную публикацию о кадетской партии, и Владимир Владимирович Набоков красной нитью проходит по этим документам как один из ведущих членов партии. Все сложные вопросы, связанные с положением партии: возник вопрос о легализации партии кадетов – кто едет к Столыпину? Набоков, как юрист. Хотя и отказали, но тем не менее это тоже поступок – поездка к министру внутренних дел с такой просьбой.

Е.КИСЕЛЕВ: Так партия была запрещена в какой-то момент?

В.ШЕЛОХАЕВ: Она была не легализована, я бы сказал. Она не была запрещена. Но на это закрывали глаза. Она не была зарегистрирована. Все знали об этом, но регистрации не было. И формальной легализации не существовало. Затем он на заседаниях ЦК выступает по наиболее острым вопросам.

Е.КИСЕЛЕВ: Подождите, пожалуйста. У всех, наверное, возник вопрос – как же так, партия была не зарегистрирована и существовала полулегально, ей в легализации было отказано, а как же она принимала участие в думских выборах?

В.ШЕЛОХАЕВ: Да, там существовал временный Указ от 4 марта 1906-го года «Об обществах и союзах». Все политические партии незарегистрированные проходили как общества или союзы. И на основании временных правил они могли действовать. Но если бы, допустим, формально прошли процедуру регистрации этой партии, как, допустим, правая либерально-консервативная партия «Союз 17-го Октября», была зарегистрирована, и кадеты хотели этого. То есть они хотели действовать в рамках нового закона. Но вместе с тем власти относились к ним свободно.

Е.КИСЕЛЕВ: То есть в выборах участвовать давали?

В.ШЕЛОХАЕВ: Можно было, никаких вопросов.

Е.КИСЕЛЕВ: Деспотический самодержавный режим Николая Кровавого тем не менее разрешал свободу политической деятельности.

В.ШЕЛОХАЕВ: Да, разрешал, и не только либералам, но и более радикальным партиям действовать, и в выборах принимали участие РСДРП, эсеры. Но они принимали участие как…

Е.КИСЕЛЕВ: Ну не боевая часть организации эсеров принимала участие в выборах, а легальное крыло.

В.ШЕЛОХАЕВ: Да. Тем не менее, в Думе существовали фракции партийные свободно.

Е.КИСЕЛЕВ: А вот если сравнить Первую думу с последней – в последней Думе каково было представительство кадетов?

В.ШЕЛОХАЕВ: В последней Думе представительство кадетов было небольшим – всего лишь 54 мандата, и они не играли такой роли. Но в 4-й Государственной думе, начиная с Первой Мировой войны, кадеты создали по существу прогрессивный блок, который объединил более 200 депутатов различных фракций. Главную роль играл прогрессивный блок, а не сама Дума. Сама Дума созывалась очень редко в период войны. Но здесь еще один очень важный момент – ведь когда началась Первая Мировая война, Владимир Дмитриевич не отсиживался, он как прапорщик запаса пошел на фронт. Правда, он недолго был в действующей армии, а перешел в генеральный штаб, в департамент по восточным странам. Но тем не менее, как и многие другие члены партии, даже если возраст был непризывной, он был на фронте в течение 6 месяцев. Еще бы я хотел обратить внимание на такую вещь, очень, на мой взгляд, важную: 17-й год, февраль – все либералы ждали Февральскую революцию, называли ее «достославной», «Великой революцией», и Владимир Дмитриевич первым получил во Временном Правительстве большой пост – управляющего Временным Правительством. Это колоссальная должность. Если себе на минуту представить, что в условиях смены режима, в отсутствие каких-то структур созданных наладить деятельность правительства. И вот Набоков был одним из тех, кто налаживал и структуру, и деятельность первого состава Временного Правительства как управляющий.

Е.КИСЕЛЕВ: Если мне память не изменяет, Владимир Дмитриевич Набоков принимает участие в самом начале событий Февральской революции в одном очень важном событии – я имею в виду встречу с великим князем Михаилом Александровичем, в пользу которого отрекся Николай II.

В.ШЕЛОХАЕВ: Да. В особняке князя Путятина это происходило. Владимир Дмитриевич был одним из авторов того манифеста, который подписал Михаил Александрович – об отречении от престола. После долгих…

Е.КИСЕЛЕВ: Строго говоря, не об отречении, а о том, что он не принимает престол, а оставляет вопрос о дальнейшем устройстве государства на волю Учредительного собрания.

В.ШЕЛОХАЕВ: Этот вопрос был чисто юридический. Все юристы понимали, что отречение, состоявшееся в Пскове, не имело юридических оснований. Этот акт Николай II хоть и подписал, но если посмотреть с юридической точки зрения, он не имел права отрекаться за своего сына.

Е.КИСЕЛЕВ: И он не имел права отрекаться в пользу Михаила, поскольку его права на престолонаследия были не вполне чистыми – он был женат на простолюдинке.

В.ШЕЛОХАЕВ: Да, в свое время была эта история, когда морганатический был брак, и это не позволяло ему. И все прекрасно понимали.

Е.КИСЕЛЕВ: Там была некая коллизия, скажем так. Не то что он стопроцентно не имел права вступить на престол, но существовал спор – сохранил ли он династическое право.

В.ШЕЛОХАЕВ: Да, потом, когда он вернулся из Англии и был прощен, это вопрос действительно пал, и – опять же – юридически он имел это право. Но сам Николай не имел права, минуя сына, отрекаться в его пользу. И вот когда юристы обсуждали, а Набоков играл здесь одну из ключевых ролей, он принимал участие в подготовке очень интересного, еще не осмысленного до конца историками документа. Потому что формулировки, которые содержались в этом документе, подписанном Михаилом Александровичем, они были настолько эластичны, и это было убеждение, которое внушили ему юристы, что нужно так сделать – предоставить выбор Учредительному собранию. Я уже упоминал, что Набоков был сторонником Учредительного собрания еще в 1905-м году и до этого.

Е.КИСЕЛЕВ: А был ли он сторонником конституционной монархии?

В.ШЕЛОХАЕВ: Формально, когда партия действовала, она действовала в этих рамках. Да, действительно. Но конституционная монархия считалась лишь зарубкой, этапом, и на VII Съезде, на котором участвовал и Набоков, кадетская партия принимает решение о республиканской форме правления. То есть либералы были люди не догматичные – они учитывали ситуацию, реагировали на эту ситуацию. Иной реакции здесь было невозможно. И вот поведение Набокова и на посту управляющего потом, и в это время, я б сказал безупречно. Он становится сенатором, членом комиссии юридического совещания, затем член Учредительного собрания все выборы. И здесь его роль как юриста была велика. Надо было разрабатывать другие типы документов. Вот так происходили события. Опять принципиальная позиция. Вот майские события – уход из Временного Правительства Милюкова, Гучкова, еще ряда кадетских министров. Ему Керенский предлагал пост министра юстиции, но он опять в знак солидарности со своим товарищем Милюковым не согласился на этот пост.

Е.КИСЕЛЕВ: Роль Павла Милюкова в жизни Набокова - и это, наверное, последнее, о чем мы успеем сегодня сказать – она в каком-то смысле, наверное, мистическая. Они шли как два политика по жизни рука об руку – у них были периоды острых разногласий, и тем не менее, в эмиграции, когда между ними, как я понимаю, были уже почти разорваны политические отношения, при встрече в Берлине, когда на Милюкова была совершена попытка покушения, Набоков бросился на террориста, пытался обезоружить его, закрыл собой Милюкова и в результате погиб.

В.ШЕЛОХАЕВ: Да, вы правы – отношения были сложные…

Е.КИСЕЛЕВ: Как часто бывает между яркими политическими деятелями.

В.ШЕЛОХАЕВ: Да. Но в человеческих отношениях он высоко ценил Милюкова. Как политики они разошлись, затем сгладились их отношения. Но накануне вот этой роковой встречи, рокового дня Владимир Дмитриевич опубликовал статью в «Руле» - это газета, которую они издавали с Гессеном уже в Берлине. И надо сказать, очень теплую статью, где говорит, что 28-го марта приезжает в Берлин Милюков, что вот у нас были разногласия, сейчас практически их нет. Это была теплая, последняя его статья. И эта сцена, которая произошла в Берлинской филармонии, где выступал с докладом Милюков, в набитом зале, она, конечно, достойна большого анализа и фильма. Потому что эти два молодых монархиста – Шабельский-Борк и Таборицкий, которые решили давно убить Милюкова, а перед этим избили на улице Гучкова зонтиком в Берлине, - конечно, подготовили это давно. И когда Шабельский-Борк стал стрелять непосредственно в Милюкова, Набоков бросился к трибуне, прикрыл своим телом Милюкова, схватив этот пистолет у Борка, и вот тогда подбегает Таборицкий и, видимо, в спину уже, прямо в упор стреляет во Владимира Дмитриевича. Но еще тоже не менее интересно – вот эти молодые люди, друзья известного Альфреда Розенберга, участники создания молодежных организаций фашистских – тоже их биография удивительная…

Е.КИСЕЛЕВ: Но это уже, к сожалению, другая история.

В.ШЕЛОХАЕВ: Да. Ну вот мы с вами прошлись так бегом по биографии Владимира Дмитриевича. Я хочу в итоге сказать, что это действительно удивительный человек, это глубокий и тонкий политик, это широких взглядов общественный деятель, это представитель русской культуры – не только политической, а в целом русской культуры. И вот в этой семье, в этой атмосфере, конечно, и его дети, и, с чего мы начали, его знаменитый сын видели такой героический образ своего отца. Неслучайно потом Владимир Владимирович написал стихотворение, посвященное этому событию, очень теплое, и к отцу он всегда относился с пиететом. Можно завершить и сказать, что его сын мог вполне гордиться свои отцом. И вклад, след, который оставил Владимир Владимирович в нашей политической истории, еще, повторяю, не оценен, но он очень велик и поучителен.

Е.КИСЕЛЕВ: Ну что ж, на этом все. Я благодарю моего сегодняшнего гостя. Со мной был доктор исторических наук Валентин Шелохаев, с которым мы говорили о Владимире Дмитриевиче Набокове, русском политике и либерале начале 20-го века, одном из лидеров кадетов. На этом я прощаюсь с вами – до встречи в следующее воскресенье.