К.Р. (князь Константин Романов) - Сергей Мироненко - Наше все - 2007-12-09
Е.КИСЕЛЕВ: Я приветствую всех, кто в эту минуту слушает радио «Эхо Москвы», это действительно программа «Наше все» и я, ее ведущий, Евгений Киселев. Сегодня мы начинаем серию программа на букву К. Я напомню, что поскольку буква К это особенная буква в русском алфавите, на эту букву гораздо больше и слов, и имен, чем на все другие буквы, мы приняли решение, что на букву К у нас будет не три, а в три раза больше – девять программ. У нас будут программы об академике Капице, об академике Курчатове, о князе Кропоткине и о многих других деятелях давней и недавнее нашей истории, политиках, ученых и так далее. Но начнем мы с человека, который вошел в историю в том числе и под псевдонимом «К.Р.». Это был мой выбор, я воспользовался своим правом выбрать трех из девяти героев нашей программы, и вот в числе тех, кого выбрал я, этот удивительный человек – великий князь Константин Константинович Романов, который писал стихи под псевдонимом К.Р. И как всегда в начале нашей программы, портрет нашего героя, портрет в интерьере эпохи.
ПОРТРЕТ В ИНТЕРЬЕРЕ ЭПОХИ. КНЯЗЬ КОНСТАНТИН РОМАНОВ
Титул великого князя носили родные, двоюродные и троюродные братья, дети и внуки русских императоров. Всем им полагалось нести военную службу, все они получали соответствующее воспитание и образование – жестокое, суровое, мужское, полное муштры, походов, стрельб, лагерей. С другой стороны, их окружали самые лучшие учителя и педагоги, которых только можно было сыскать на просторах империи, старавшиеся не только преподать князям необходимые знания, но и максимально раскрыть в них возможные таланты. Неслучайно поэтому, что среди членов императорской семьи было на самом деле так много личностей совершенно незаурядных. Великий князь Владимир Александрович, старший из братьев Александра III был выдающимся знатоком и ценителем искусства, являлся президентом Академии художеств, попечителем музеев, меценатов, первый финансировал зарубежные балетные турне Дягилева. Великий князь Николай Михайлович был выдающимся историком. Его брат, великий князь Александр Михайлович, известный мемуарист, был основателем Русского военно-воздушного флота. Другой их брат, великий князь Сергей Михайлович, генерал-инспектор артиллерии, был выдающимся военным реформатором. Заслуги его были столь неоспоримы, что даже в многотомном труде «Артиллерия русской армии», изданном в суровые сталинские времена в 1948 году, автор, старательно избегая называть имена, написал: «В отношении столь хорошей подготовки русская артиллерия обязана была главным образом своему генерал-инспектору, который в течение десятилетия, предшествующего Первой мировой войне, все свои знания и большое искусства в артиллерийской стрельбе, все свое внимание отдавал боевой подготовке артиллерии». Список выдающихся талантов семейства Романовых можно продолжать еще долго, но безусловно одной из самый ярких фигур среди членов царской семьи был наш герой – великий князь Константин Константинович. Он был и моряком, и героем русско-турецкой войны, потопил турецкое судно на Дунае и получил за это Георгиевский крест, и пехотинцем – командовал Первым полком русской гвардии, Преображенским, и многолетним президентом Академии наук России, и музыкантом, и литератором, сочинителем стихов под псевдонимом «К.Р.» Романсы на слова К.Р. писали Чайковский, Рахманинов, Алябьев, Глеер, Кюи, Гречанинов и многие другие композиторы. Глазунов сочинил музыкальные номера для его мистерии «Царь Иудейский». Поэт Афанасий Фет считал великого князя своим лучшим продолжателем. А Аполлон Майков, обращаясь к поэту К.Р., признавался: «Эти милые две буквы, что два яркие огня. В тьме осенней, в бездорожье манят издали меня». Даже саркастический и желчный граф Сергей Юльевич Витте, в своих мемуарах не пощадивший, кажется, никого, написал о Константине Константиновиче так: «Самый почтенный, благородный, образованный – в полном смысле слова Великий Князь».
Е.КИСЕЛЕВ: А теперь я представлю нашего гостя. Сегодня в программе принимает участие Сергей Владимирович Мироненко – директор Государственного архива РФ, доктор исторических наук, автор многих книг, в том числе и замечательной книге о Николае Александровиче, вышедшей несколько лет тому назад на русском и английском языках, где князь Константин Константинович Романов является одним из заметных действующих лиц. Здравствуйте, Сергей Владимирович.
С.МИРОНЕНКО: Здравствуйте, Евгений Алексеевич.
Е.КИСЕЛЕВ: Вот скажите мне, пожалуйста, прежде чем мы поговорим о нашем герое, а я так понимаю, у вас в архиве хранится целый массив документов, относящийся к Константину Константиновичу?
С.МИРОНЕНКО: Это его архив.
Е.КИСЕЛЕВ: А что это представляет из себя?
С.МИРОНЕНКО: Это один из самых больших архивов. Это его переписка, это его деловые бумаги, это его рукописи его стихотворных произведений и, наконец, это его дневники. Одно из самых замечательных его творений – это дневники, которые он вел практически на протяжении всей своей жизни. Это летопись культурной, научной, общественной, государственной жизни России с 70-80-х годов до смерти до 1916 года.
Е.КИСЕЛЕВ: а вы когда начали работать в Архиве, вообще знали, что этот фонд существует?
С.МИРОНЕНКО: Нет, конечно.
Е.КИСЕЛЕВ: А как узнали?
С.МИРОНЕНКО: Понимаете, в Архиве больше 3000 фондов. И начали мы, когда был создан Государственный архив, в 1992 году, с того, чтобы сделать путеводитель по этим фондам. И первый том этого путеводителя, который вышел, кажется, в 94-м году, был посвящен дореволюционному собранию – около миллиона дел, и это собрание, путеводитель – это такая аннотация содержания того или иного фонда. Поскольку я был ответственным редактором этого тома, естественно, я внимательно редактировал, смотрел, изучал. Потом началась история с обнаружением останков царской семьи. Я был включен в правительственную комиссию, которая на протяжении пяти лет изучала этот вопрос. И волей-неволей Николай II, его окружение стало входить в мое сознание. Потом пришла в голову мысль мне и моему соавтору Андрею Милунасу сделать рассказ о царской семье – о Николае и Александре, - но сделать рассказ не обычно, а сделать рассказ – во-первых, дать слово им самим, поскольку и дневники и письма Николая и Александра хранятся в Архиве. Еще 5-6 голосов. Ну, скажем, брат двоюродный Николая великий князь Александр Михайлович, его сестра Ксения, сестра Николая II, жена Александра Михайловича, и Константин Константинович один из этих героев. Важно было, чтобы у них был достаточный материал. И конечно, чтение дневника Константина Константиновича было одним из самых увлекательных чтений, может быть, за всю мою жизнь.
Е.КИСЕЛЕВ: Почему?
С.МИРОНЕНКО: Это был необыкновенно одаренный человек, и человек, который принимал участие во многих культурных начинаниях эпохи. Ну, скажем, он основатель Пушкинского дома, он президент Академии наук, он поэт, он…
Е.КИСЕЛЕВ: Самодеятельный актер.
С.МИРОНЕНКО: Ну да, «Гамлета» перевел на русский язык. Не забудем, что в числе переводчиков «Гамлета» есть и великий князь Константин Константинович. Он и служил в армии, командовал Преображенским полком. И очень был внимательным свидетелем этих событий. Я никогда не забуду, например, такой эпизод. У Николая и Александра рождались дочки: первая дочка - ну как замечательно, родилась дочка, вторая дочка – да, хорошо, третья дочка- что такое, почему так дочки-то, четвертая – ну это уже прост какой-то ужас. Ну не может быть! ну почему четвертая дочка? Понятно, что для монархии нужен был наследник. И множество описаний, которые содержатся в дневнике Константина Константиновича, вот сейчас издательство «Роспэн» и Государственный архив РФ задумали такую серию к 400-летию Дома Романовых, 2013-й год - 400-летие восшествия на престол…
Е.КИСЕЛЕВ: 400 лет уже! А казалось бы, совсем недавно…
С.МИРОНЕНКО: Конечно. И серия такая – «История дома Романовых в дневниках, воспоминаниях и письмах». И есть уже первый том на выходе, еще ряд томов готовится, но найти человека, который взялся бы издать вот эти дневники, очень трудно…
Е.КИСЕЛЕВ: Почему?
С.МИРОНЕНКО: Нужен же комментарий. А комментарий – это вся жизнь России вот этого переломного периода, с 70-х до мировой войны. И надо найти человека, который несколько лет своей жизни отдаст изучению этого источника, комментированию. Там одних имен несколько тысяч – попробуйте откомментируйте эти имена, объясните, кто есть кто.
Е.КИСЕЛЕВ: То есть по-хорошему целый институт должен работать.
С.МИРОНЕНКО: Ну, если и не институт, то конечно коллектив авторов, человек 7-8, и это работа на несколько лет.
Е.КИСЕЛЕВ: Ну, возвращаясь к фигуре Константина Романова, наверное, стоит сказать несколько слов о том, из какой семьи он был, кто был его отец.
С.МИРОНЕНКО: Его отец был великий князь Константин Николаевич, брат Александра II. Ну, в общем, историки думают, вот что было бы, если бы на престоле был не Александр II, а Константин, вот как бы пошла русская история.
Е.КИСЕЛЕВ: Ну наверняка пошла бы совсем по-другому.
С.МИРОНЕНКО: Я не думаю, что она пошла бы совсем по-другому. Константин Николаевич был как бы правой рукой Александра II по реформированию России. И по общему впечатлению, он был человек более либеральный, более решительный, более хорошо представлявший себе, что нельзя останавливаться на полпути…
Е.КИСЕЛЕВ: Последовательный, целеустремленный.
С.МИРОНЕНКО: Абсолютно последовательный, целеустремленный, более образованный, чем Александр II, в тени все-таки остававшийся брата. Он был председателем Государственного совета много лет. Он был председателем Комитета по устройству быта крепостных крестьян, выходящих из крепостной зависимости. То есть один из главных деятелей крестьянской реформы. Он много занимался Польшей, польским вопросом. Так что семья-то была очень хорошая. Кроме того, он был генерал-адмирал. Это такая была семейная стезя. Он много отдал сил реформированию российского флота.
Е.КИСЕЛЕВ: Там была, по-моему, история о том, как брат Константина Константиновича Дмитрий Константинович, великого князя, отец определил во флот, а тот страдал морской болезнью, упал на колени перед отцом, взмолился, сказал, что все что угодно, только не это.
С.МИРОНЕНКО: Ну, всякое бывало в этой семье.
Е.КИСЕЛЕВ: И он был кавалеристом.
С.МИРОНЕНКО: Да. Семья была такая, много было детей. И у Константина Константиновича было 9, по-моему, детей. Его дочка, великая княжна Вера Константиновна прожила до 95, что ли, лет, и умерла последняя.
Е.КИСЕЛЕВ: Да, она дожила до 21-го века, и единственная дожила до того времени, когда… по-моему, больше никто непосредственно из детей великих князей не застал падения большевистского режима.
С.МИРОНЕНКО: Я хорошо помню, я ее как-то навестил…
Е.КИСЕЛЕВ: А вы с ней были знакомы?
С.МИРОНЕНКО: Ну, вот один раз я ее видел. Как знаком… Это было, наверное, в 94-95 году. Она жила на толстовской ферме. Уже эта ферма была таким домом для престарелых американским.
Е.КИСЕЛЕВ: Это под Нью-Йорком?
С.МИРОНЕНКО: Да, в Нью-Джерси. И хорошо помню эту старушку, такую чистенькую, которая вспоминала, как она эмигрировала уже из России и пересекала Атлантику на пароходе и играла вместе с детьми Красина. Вот. Вот только что мы принимали участие в Павловске в серии выставок «Хозяева Павловского дворца» в пригороде Петербурга, была выставка, посвященная Вере Константиновне. Последняя была, 8-9-летней девочкой она уехала из Павловска. Честно говоря, видимо, она была человек очень простой. Она не была замужем никогда. Она покровительствовала кадетам. Поскольку Константин Константинович был начальником военных учебных заведений, то кадеты ее очень почитают. Кадеты – это те, которые закончили кадетские корпуса, русская эмиграция военная – ну, понятно, надо было каким-то образом детям давать образование. Был кадетский корпус в Белграде, был в других местах. Они, кадеты, выпускники этих кадетских корпусов получали военное образование, называли ее матерью всех зарубежных кадет. Они очень ее привечали, приглашали на свои кадетские балы, которые были ежегодными в Нью-Йорке и в Сан-Франциско.
Е.КИСЕЛЕВ: А сестра ее, Татьяна Константиновна, была игуменьей Гефсиманского монастыря в Иерусалиме. И похоронена там на Елеонской горе в саду той самой замечательной церкви, которую, может быть, наши слушатели многие видели, кто был в Иерусалиме. Вот эта вот церковь Марии Магдалины, которая была построена Александром III и является сейчас одной из главных архитектурных достопримечательностей старого Иерусалима. Вот там как раз, чуть выше этой церкви мне приходилось быть, на могиле ее, и память ее свято чтут обитатели этого монастыря. Ну и там было много сыновей, у которых была разная судьба. Там были и погибшие на войне, и те, кто вместе с Елизаветой Федоровной, которая, кстати, там же похоронена, мощи ее лежат непосредственно в храме Марии Магдалины. Вместе с ней в Волопаевске были убиты тоже дети…
С.МИРОНЕНКО: Да, были брошены в шахту.
Е.КИСЕЛЕВ: Это было в 18-м году. И были уцелевшие, как Вера Константиновна, Гавриил Константинович, который, кстати, оставил мемуары недавно изданные. И если мне память не изменяет, Вера Федоровна Андреева занималась спасением Гавриила Константиновича. Где-то, я помню, читал, что кто-то о ком-то хлопотал, а Андрей…
С.МИРОНЕНКО: Мария Федоровна…
Е.КИСЕЛЕВ: Это я оговорился, прошу прощения. Мария Федоровна, конечно, поскольку мы говорили о Вере Константиновне. Так вот, Мария Федоровна Андреева, я помню, сказала как-то, что не до вас сейчас, мне бы вот великого князя Гавриила вывезти из Петербурга.
С.МИРОНЕНКО: Там все это описано в его воспоминания, как его жена погрузила его на саночки и по льду… он больной был, эти саночки тащила через Финский залив и спасла его. Иоанн Константинович погиб вместе с Елизаветой Федоровной. В общем, судьба была, наверное, все-таки благосклонна к Константину Константиновичу, потому что он не дожил до революции. Он умер от сердечного приступа, и ему-то не пришлось пережить всех ужасов большевистского террора, который так вот прошелся по русской земле и по семье последнего русского императора.
Е.КИСЕЛЕВ: То есть в каком-то смысле ему, конечно, повезло. Счастливая скорая смерть и…
С.МИРОНЕНКО: Ну, скорая не скорая, но смерть… все-таки он умер, ему 60 не было…
Е.КИСЕЛЕВ: Ну и главное – он, конечно, не увидел крушения Российской империи, не увидел крушения монархии, не увидел всего того, что случилось с доброй половиной его двоюродных братьев, сестер, всего ужаса, который им пришлось пережить в 17-19 гг. Сейчас мы прервемся на новости середины часа. Я напомню, сегодня мы вам рассказываем о первом из многочисленных героев на букву К. Я напомню, у нас на букву к будет 9 героев, потому что так уж устроен русский алфавит, что слишком много фамилий на эту букву, и мы приняли, что не три, а девять программ будет посвящено букве К. И вот первый наш герой – это великий князь Константин Константинович, который вошел в историю также под своим литературным псевдонимом К.Р. – он был поэт, человек разносторонних дарований. И сегодня мне помогает и больше меня о нем рассказывает доктор исторически наук, директор Государственного архива РФ Сергей Владимирович Мироненко. Мы вернемся через несколько минут.
НОВОСТИ
Е.КИСЕЛЕВ: Мы продолжаем программу «Наше все». Сегодня первая программа из девяти, которые будут посвящены героям нашей недавней и давней истории, чьи фамилии и имена начинаются на букву К. Сегодня первая из этих девяти передач. Она посвящена великому князю Константину Константиновичу, который известен также был в свое время под литературным псевдонимом К.Р. Он был поэт, человек разносторонних дарований. И сегодня о нем вам рассказывает вместе со мной доктор исторически наук, директор Государственного архива РФ Сергей Владимирович Мироненко. Сергей Владимирович, я хотел бы вернуться к нашему разговору. Как литератор, как поэт насколько он был талантлив, насколько он был выдающимся литератором? Нельзя ли заподозрить современников в том, что они из-за того, что он был великим князем, переоценивали его литературные способности?
С.МИРОНЕНКО: Вы понимаете, я не думаю, что он был выдающимся поэтом, конечно. Он был талантливый человек, он написал несколько замечательных стихотворений, которые были положены на музыку Петром Ильичем Чайковским – «Отвори калитку», еще какие-то вещи. Он пробовал себя ив драме. Например, знаменитая драма «Царь Иудейский», которая была им написана, была представлена в эрмитажном театре. Но так широко она не шла, поскольку и сюжет был достаточно сложный, и… как бы сказать… художественная ее ценность в общем и целом невелика, и недаром ее пытались как-то возобновить лет 10 тому назад, по-моему, один раз ее представили в эрмитажном театре, и так это дело дальше и не пошло.
Е.КИСЕЛЕВ: А вот сохранилась, по-моему, фотография великого князя Константина Константиновича в гриме, и то представление, конечно, было для своих, да?
С.МИРОНЕНКО: Ну естественно, это было для царской семьи, да.
Е.КИСЕЛЕВ: И, может, для каких-то придворных.
С.МИРОНЕНКО: Конечно.
Е.КИСЕЛЕВ: То есть не для широкой публики.
С.МИРОНЕНКО: Нет. На широком театре она не шла.
Е.КИСЕЛЕВ: А как относились к его литературным экзсерсисам его родственники? Сохранились какие-нибудь свидетельства?
С.МИРОНЕНКО: Естественно, конечно. Николай II, Александра Федоровна – они к нему, в общем, относились с большой симпатией, и он отвечал им тем же. Но понимаете…
Е.КИСЕЛЕВ: Но ведь не царское это дело – стишки писать.
С.МИРОНЕНКО: Ну, как вам сказать. Разные же были великие князья. Великий князь Николай Михайлович – историк известный.
Е.КИСЕЛЕВ: Ну, это все-таки, писал историю об Александре I многотомную – это как-то наоборот, семейный летописец в некотором смысле.
С.МИРОНЕНКО: Ну, вы понимаете, семейный летописец – да, но все-таки историк, и он не только писал про Александра I, он писал князей Долгоруковых, Елизавета Алексеевна. Но он был очень крупный историк. Действительно, профессионально занимавшийся историей.
Е.КИСЕЛЕВ: И он писал, по-моему, у него есть отдельная книга замечательная о том предании, которое…
С.МИРОНЕНКО: А, старец Федор Кузьмич. Да. Ну, это была страшно популярная перед Первой мировой войной тема. Были даже публичные диспуты. Надо сказать, что ведь Александр I умер в 1825 году. Значит, 75 лет прошло, прежде чем наступил 20-й век.
Е.КИСЕЛЕВ: В начале 20-го века эта тема была так же актуальна, как, предположим, сейчас актуальна тема – почему, например, Сталин в начале 20-х годов пришел к власти, хотя были гораздо более крупные деятели большевистской партии, да? почему именно Сталин в итоге наследовал Ленину, а не, я не знаю, не Каменев, не Зиновьев, не Троцкий, не Бухарин, не Рыков.
С.МИРОНЕНКО: Тема была интересна, потому что забыли события. Вот князь Трубецкой, Алексей, рассказывал, который хорошо знал сестру Николая II, Ольгу Александровну, когда она жила в Дании, и много мне рассказывал об Ольге Александровне, и он мне говорил, что когда был 10-12-летним мальчиком, он очень часто слышал от Ольги Александровны, что и Николай, и все в семье были уверены, что Александр I не умер в Таганроге 19 ноября 1825 года, а что он ушел, и что старец Федор Кузьмич был действительно… ну понимаете, столько времени прошло, и Николай Михайлович заинтересовался этим сюжетом. Сначала он верил, но потом-то, когда он все документы собрал, посмотрел, кто был этот Федор Кузьмич, он убедился, что нет, это легенда. Красивая, но легенда.
Е.КИСЕЛЕВ: А соответствует действительности, кстати, коль скоро мы заговорили про легенду о Федоре Кузьмиче, та запись, которая есть в самом начале мемуаров Александра Михайловича, великого князя, где он описывает, что будто бы Николай Первый, путешествуя по России, заезжал вот туда, где жил старец Федор Кузьмич, и встречался с ним?
С.МИРОНЕНКО: Нет, это, я думаю, что вы путаете. Речь идет о путешествии Николая II. Николай II в 1891-92 гг. совершил путешествие по юго-восточной Азии и возвращался через Владивосток, и по вот этой в будущем великой транссибирской дороге ехал, но он не заехал в Томск и не был на могиле Федора Кузьмича. Федор Кузьмич умер в 1864 году, похоронен был, его могила была утрачена. Сейчас вроде бы нашли какую-то часть этого захоронения. Я не помню, какой-то из великих князей был, и это еще больше как бы подогрело эту легенду. То ли Владимир Александрович, то ли Владимир Кириллович, не помню, не буду обманывать. Ну заехал, ну посмотрел, ну и что из этого? Вы понимаете, легенда-то красивая. В советское время, я очень хорошо помню, был такой писатель Лев Любимов, который написал книжку в эмиграции «Тайна смерти Александра I», и в 60-е годы он и несколько еще историков, в том числе и мой покойный учитель, профессор Петр Андреевич Зайончковский, обращались к Екатерине Алексеевне Фурсовой, тогдашнему министру культуры, и говорили «Давайте мы вскроем гробницу Александра I в Петропавловском соборе, в Петропавловской крепости и посмотрим: если там лежит старец с окладистой бородой, ну так что ж, значит, легенда правильная, а если лежит 49-летний человек, лысоватый, без бороды, значит, Александр». Но не знаю, так или не так, но рассказывали, что Екатерина Алексеевна, будучи партийным руководителем сказала «А ну-ка как правда? Это ж какая будет пропаганда монархической идеи!»
Е.КИСЕЛЕВ: Слушайте, а вот мне интересно, почему уцелели могилы великих князей и императоров, почему уцелели архивы? Ведь людей уничтожали, церкви разрушали. А вот каким удивительным образом все это сохранилось? Ну, может быть, переписка Николая Александровича, Николая II и его жены Александры Федоровны сохранилась, потому что там было какое-то следствие, была следственная комиссия еще при временном правительстве. Может, изучали эту переписку с целью найти подтверждение версии в том, что Александра Федоровна была германской шпионкой… Но ведь помня о том, что сделали большевики с попавшими в их лапы членами семьи Романовых, можно предположить, что уж дневники и всякие письма, писульки предать огню…
С.МИРОНЕНКО: Ну, вы знаете, во-первых, все-таки ощущение, что это часть истории, она была и у большевиков. Это часть истории. Покровский, который взялся за публикацию дневников, переписки… действительно, они сначала думали, что они найдут подтверждение, что Александра Федоровна – немецкая шпионка. Я представляю себе, какое было разочарование, когда этого не произошло, когда начали публиковать дневники. Кстати, дневники К.Р. тоже начали публиковать в 30-е годы. Был журнал «Красный архив», который потом Сталин закрыл за ненадобностью. Помните это его знаменитое выражение «архивные крысы»?
Е.КИСЕЛЕВ: Нет, не помню. В связи с чем это было сказано?
С.МИРОНЕНКО: Как же, было письмо в редакцию журнала «Большевик» в 34-м году, где Сталин… понимаете, надо было создавать краткий курс, надо было переписывать историю, надо было делать историю такой, какой она должна была быть, а не той, какой она была. Честно говоря, семья Романовых в этой истории, кратком курсе – буквально несколько строк. Николай Кровавый, расстрелявший 9 января демонстрацию рабочих, которые шли к нему с петицией, с просьбой, к батюшке-царю. Николай Кровавый. И Сталин в этом письме, которое положило начало переписыванию всей этой истории, писал, что «архивные крысы, они какие-то там документы хотят! Они не понимают, что история делалась нами и будет писаться нами!» Я, честно говоря, думаю, что руки просто не дошли.
Е.КИСЕЛЕВ: А на великокняжескую усыпальницу в Санкт-Петербурге в Петропавловской крепости рука не поднялась просто, думаете?
С.МИРОНЕНКО: Ну, понимаете, во время голода в 21-22 гг., когда изымались церковные ценности, изъяли золотые венки, которые возлагались на надгробия императоров… А как вы… Вам надо разрушить эту крепость, вам надо разрушить эту церковь. Вам нужно… ведь погребальные камеры как устроены – вот саркофаги каменные, мраморные, гранитные, которые стоят, это только верхняя часть, там нет ни гроба, ничего. Внизу, под полом делалась специальная погребальная камера, и в эту камеру опускался гроб. Где-то засыпался землей, где-то не засыпался. Когда была правительственная комиссия, хорошо помню, когда эксгумировали останки брата Николая, Георгия Александровича, умершего в 1898 году, чтобы взять генетический материал для анализа, то скажем, гроб, в котором был похоронен Георгий Александрович, был помещен в такой какой-то оцинкованный сундук, который плавал просто в воде. Не надо забывать, что это остров, что там бывают наводнения, что несмотря на то, что была такая погребальная камера забетонированная, все равно каким-то образом туда попала вода. Ну, какой смысл-то потрошить эти могилы? Так это все и осталось.
Е.КИСЕЛЕВ: Другая тема, которую я хотел обязательно затронуть, тема деликатная. Но вы ее сами не обошли в своей книге «Николай и Александр». Я имею в виду историю про, как мы бы сейчас сказали, нетрадиционную сексуальную ориентацию великого князя Константина Константиновича. Ведь он об этом сам писал в своем дневнике.
С.МИРОНЕНКО: Да. Ведь он не просто писал. Он завещал эти свои дневники Академии наук. Он сам считал, что эти дневники через 90 лет после его смерти могут быть опубликованы. Это вообще психологически очень интересная вещь. Я думаю, что он ощущал, что это порок, что он ничего с собой сделать не может. И вот это вот как бы история человека, который не сумел этот порок преодолеть, но стремился. И это как бы назидание. Ведь, понимаете, человек – он единая личность. И Константин Константинович, не знаю, почему он решился… не вымарал эти места. Понимаете, проще всего было взять и эти места вырезать или как-то еще… когда он понимал, что… Он тяжело болел, и было ясно, что дни его сочтены, но то ли это было для него чрезвычайно важно как проявление его личности, то ли он в назидание своим потомкам… трудно сейчас говорить. Но факт остается фактом. Описано, особенно, писал он в дневнике, вот эти мысли одолевают его, когда он в церкви находится. И говорит, ну что ж за такая пагубная страсть? Но не могу, говорит, еду вот мимо бань на Мойке, и не могу, вроде проехал и поворачиваю обратно. Слаб человек. Несколько лет не занимался, потом опять.
Е.КИСЕЛЕВ: Пишет об этом как о грехе и пишет, как потом усердно молился, замаливал этот грех…
С.МИРОНЕНКО: Конечно, он был человек очень религиозный. Он же жил в Мраморном дворце. И там есть сейчас мемориальные комнаты великого князя Константина Константиновича. Там есть и спальня, есть и столова, есть его кабинет небольшой очень. И есть такая дверка потайная в этом кабинете. Открывается дверь, и в попадаете в небольшую молельню, где он на коленях, по свидетельству современников и членов его семьи, часто очень молился. Что уж он там замаливал, это его дело. Но, наверное, не обошлось и без покаяния в этом грехе.
Е.КИСЕЛЕВ: Но это была тайна или об этом знали современники?
С.МИРОНЕНКО: Нет, это была тайна.
Е.КИСЕЛЕВ: Потому что, скажем, у Сергея Александровича о его двоюродном брате, том самом великом князе, который был московским генерал-губернатором и мужем сестры государыни Александры Федоровны, той самой, которая основала Марфо-Мариинскую обитель, которая была сброшена в шахту в Волопаевске, которая была потом канонизирована как свята русской православной церковью, так вот, Сергей Александрович, убитый Каляевым, о нем просто легенды ходили… Ну, помните, например, как о нем пишет уничижительно тот же самый Сандро – великий князь Александр Михайлович, как в окружении молодых гвардейцев отдыхает великий князь Сергей, а гвардейцы поют ему душещипательные романсы, заглядывая страстно в глаза.
С.МИРОНЕНКО: Это было распространено. И понятно, почему. Закрытые учебные заведения. Скажем, Царскосельский лицей, лицеисты, отдельное воспитание мальчиков от девочек, армейская среда, казарма, оторванность от нормальной какой-то жизни. Потом война. Я сейчас прочел книгу, только что выпущенную, о железном наркоме Ежове – ну это же просто кошмар. Чем только господин Ежов или товарищ Ежов ни занимался, и давал откровенные показания, что с 15 лет, будучи мальчиком, первый раз оступился, потом в армии служил, а в армии, ну что делать, тоже этим занимался. И так даже Филиппа Голощекина, организатора убийства царской семьи…
Е.КИСЕЛЕВ: Да что вы говорите…
С.МИРОНЕНКО: Вот так вот.
Е.КИСЕЛЕВ: Ну да, про Ежове мне приходилось слышать или читать где-то, что он действительно в гомосексуализме точно признался на следствии, хотя другие обвинения пытался отрицать, во всяком случае поначалу.
С.МИРОНЕНКО: Ну, он в гомосексуализме признался. Правда, в ходе следствия подписал все эти чудовищные обвинения, но на суде нашел мужество и отказался, заявил, что эти показания у него выбиты, и сказал, что единственное, о чем он жалеет, что мало он чистил, мало крови пролил, надо было больше сволочи этой всякой уничтожать. Карлик-то еще был кровавый. Но своей гомосексуальной наклонности он не отрицал. Сергей Александрович – не знаю, был, не был. Константин Константинович был.
Е.КИСЕЛЕВ: Они, кстати, были близки. По-моему, между ними была такая вот дружеская оживленная переписка.
С.МИРОНЕНКО: Ну, понимаете, переписка была между многими людьми, и конечно…
Е.КИСЕЛЕВ: Нет, ну отношения там были сложные. Там некоторые люди терпеть друг друга не могли и откровенно ненавидели, разные ветви великих князей, а вот Сергей Александрович и Константин Константинович, принадлежавшие к разным группировкам, скажем так, к разным кланам внутри дома Романовых, были в добрых отношениях.
С.МИРОНЕНКО: Да, они были в хороших отношениях. Константин Константинович поддерживал Елизавету Федоровну, особенно после того, как она потеряла своего мужа, когда она основала эту Марфо-Мариинскую обитель. Там тоже много всяких вопросов. Это что, монастырь или не монастырь. Кстати, по эскизам Нестерова эти знаменитые белые платки и одеяния, которые были сделаны для тех сестер, которые в этой Марфо-Мариинской обители ухаживали за ранеными, давали приют тем, кто нуждался в этом, говорили, и есть такие свидетельства, что Елизавета Федоровна хотела возродить древний институт дьяконисс. И это все было в рамках таких духовных исканий Константина Константиновича, который, я повторяю, был глубоко верующий человек, для которого история зарождения христианства, «Царь Иудейский» - он автор этой драмы, это все были близкие сюжеты. Поэтому его многое объединяло и с Елизаветой Федоровной, и с Сергеем Александровичем.
Е.КИСЕЛЕВ: И кстати, мы говорили о его отце, о взаимоотношениях между разными представителями царствующей семьи, императорской семьи. Если мне память не изменяет, когда был убит Александр II и взошел на престол Александр III, одно из первых его решений было отправить Константина Николаевича в отставку, великого князя либерала, и он доживал свои дни в Ореанде.
С.МИРОНЕНКО: Да, в Крыму.
Е.КИСЕЛЕВ: С неказенной женой. Помните, там история - в Питере у меня жена казенная, а там у него была балерина Кузнецова, от которой, по-моему, были у него дети внебрачные.
С.МИРОНЕНКО: Конечно. Он уехал в Крым, и в общем, так оттуда почти и не выезжал. И в 1902 году умер там же, в Ореанде.
Е.КИСЕЛЕВ: Сын его пережил его на 14 лет, умер в Павловске в 1916 году. Но вот, слава богу, прошло почти 100 лет, а мы его помним, рассказываем вам о нем и о других членах императорской семьи. Кстати, на букву К у нас будет еще и великий князь Кирилл Владимирович, о нем мы поговорим отдельно. На этом сегодня все. Я напомню, в гостях у нас сегодня был Сергей Владимирович Мироненко – директор Государственного архива РФ, мы вам рассказывали о великом князе Константине Константиновиче. Я прощаюсь. До встречи в следующее воскресенье.