Никита Петров - Полный Альбац - 2021-02-01
Е. Альбац
―
Добрый вечер. 20.06. В эфире радиостанция «Эхо Москвы». У микрофона Евгения Альбац и как всегда в понедельник я начинаю нашу передачу, посвященную ключевым событиям недели, тем событиям, которые будут иметь влияние на политику ближайших недель и месяцев. В студии «Эхо Москвы» Ирина Воробьева и звукорежиссер Светлана Ростовцева. Я, к сожалению, с вами по-прежнему из Кембриджа, Гарвардский университет, штат Массачусетс. Мой сегодняшний гость – историк НКВД-КГБ Никита Петров. Член правления международного общества «Мемориал». Который у нас объявлен, по-моему, тоже иностранным агентом. У нас уже все приличные люди объявлены иностранными агентами. В «Мемориале» Никита Петров читает курс лекций по истории советских спецслужб. Он также автор и составитель целого ряда важных сборников данных и документов. Например, если вы видите, во всяком случае, у меня на Ютуб-канале должны видеть – «Кто руководил НКВД». В частности он участвовал в составлении замечательных совершенно сборников. У Никиты масса книг, но я не могу их возить все с собой бесконечно через океан. Поэтому не все могу вам показать. Никита, привет.
Н. Петров
―
Добрый вечер.
Е. Альбац
―
Те, кто смотрят нас не только на Ютуб-канале «Эхо Москвы», но и на Ютуб-канале «The New Times», на моем канале, вы там видите, идет видео вчерашних протестов. Из разных городов страны. Эти протесты прошли то ли в 130, то 140 городах страны. Я еще не видела полный подсчет. Но по данным ОВД-Инфо по стране было задержано 5135 человек, из них 1653 человека – в Москве. 1159 – в Санкт-Петербурге. Там одно из видео сейчас идет – именно Питер. В других 90 городах, все они перечислены на сайте ОВД-Инфо, поэтому, пожалуйста, переводите донаты, они делают потрясающую работу именно когда нас с вами хватают, вернее те, кто выходит на улицы городов. Хватают и забрасывают в каталажку.В других 90 городах задержано больше всего в Красноярске – 194 человека. И в Нижнем Новгороде. В городе Бориса Немцова. 182 человека. Люди шли с портретами Алексея Навального и с его известной кричалкой «Один за всех и все за одного». Люди несли плакаты «Кремлевский вор должен сидеть в тюрьме» и другой плакат мне очень понравился «За моей спиной - свобода, за твоей – товарищ майор». И так далее. Завтра уже 2 февраля в Мосгорсуде, обращаю ваше внимание, не в Симоновском суде, а в Мосгорсуде это Богородский вал 8. Будет рассмотрен иск ФСИН о замене условного наказания на реальный срок Алексею Навальному по делу «Ив Роше». Напомню, 30 декабря 2014 года суд приговорил младшего брата Алексея Навального - Олега к 3 годам лишения свободы. А Алексея – к 3,5 годам, но условно. А потом ему накинули еще год. Этот приговор был глумлением не только над российским судом, в 2014 году система судопроизводства в стране была уже совершенно разрушена. Но и прямым издевательством чекистов над Навальным. Они сажали младшего брата, а старшего оставляли на свободе. Кремль как бы предлагал Навальному: сдайся и мучения твоего младшего брата и родителей на этом закончатся.
Я напомню, что дело против братьев Навальных было возбуждено по заявлению гендиректора «Ив Роше-Восток» Бруно Лепру. Несчастного сломленного человека. Которого чекисты на чем-то прихватили, как в советское время прихватили геев и делали их секретными сотрудниками. Еще во время судебного разбирательства представители большого «Ив Роше» заявили, что никакого ущерба их компания не понесла. Что сотрудничество с логистической компанией братьев Навальных на самом деле это был бизнес младшего брата, так вот взаимодействие с компаний Навальных оказалось для «Ив Роше» очень выгодным. Суд это абсолютно проигнорировал. Хотя в деле имеется справка. И вот теперь мы сейчас на сайте «The New Times» выложили, мы весь 2014 год вели репортажи с судебных заседаний. Поэтому сейчас там выложен материал с самого последнего заседания, когда Навальные были признаны виновными. И есть ссылки на все предыдущие материалы, где очень подробно мы рассказывали о том беззаконии, которое тогда творилось.
Так вот, Олег Навальный тогда уехал в колонию, где отсидел от звонка до звонка. И большую часть срока он сидел в ШИЗО и одиночках. Олег на эту тему написал прекрасную книгу. Теперь Олега вновь засунули под домашний арест по мифическому уголовному делу по статье 236 часть 1. О создании эпидемиологической угрозы. Так квалифицируется акция 23 января. То есть бары к тому времени в Москве как минимум были уже открыты, и можно было сидеть. А выйти на улицы Москвы нельзя было. Это конечно какой же позор того, что называется правоохранительной системой России. А очередной раз Олега Навального берут в заложники, выстраивают переговорную позицию с Алексеем Навальным.
На вчерашней акции была снова задержана Юлия Навальная, составлен протокол об административном правонарушении. Вы конечно знаете, что Юлия Навальная – жена Алексея. И штраф получила в 20 тысяч рублей. Большая часть коллег Навального по ФБК, который тоже естественно, как всякую приличную организацию власти назвали иностранным агентом. Сейчас находится под домашним арестом. ФСИН утверждает, что после того как Навальный был выписан из берлинской клиники «Шарите», 23 сентября 2020 года, местонахождение Навального было неизвестно. Это чистая ложь.
Я уже показывала в эфире «Эхо Москвы» и в своем Ютуб-канале документ, Алексей Навальный пишет письмо московскому управлению ФСИН, письмо от 23 ноября 2020 года, в котором указывает свой адрес в Берлине. В котором говорится о том, что он лечится амбулаторно и проходит курс интенсивной физиотерапии. В деле имеется два заявления, две справки из берлинской клиники, в которой указывается, что Навальный проходил амбулаторное лечение в клинике «Шарите» вплоть до 15 января 2021 года. 30-го декабря 2020 года условный срок Алексея Навального истек. Однако накануне – 29 декабря ФСИН совершает совершенную фальсификацию. И объявляет Навального в розыск. Мы конечно с вами все понимаем.
Мы понимаем, что Путин не может простить Навальному, что он выложил этот документальный фильм о дворце для Путина. Путин не может простить Навальному то, что он выжил после отравления. Что сумел себя поставить на ноги и то, что вернулся в Россию. Они просто понять не могут, как Навальный не испугался вернуться в Россию. И вот теперь Путин пытается засунуть Навального в тюрьму, используя мерзкую практику надуманных обвинений и заложничества. Как Россия скатилась в худшие времена СССР – вот об этом мы сегодня будем говорить с историком ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД-МГБ-КГБ-ФСБ Никитой Петровым. Никита, привет.
Н. Петров
―
Еще раз.
Е.Альбац: Они просто понять не могут, как Навальный не испугался вернуться в Россию
Е. Альбац
―
Мы знакомы много-много лет. Поэтому мы не будем делать вид, что мы встретились вчера и поэтому вынуждены быть на «ты». Хотя совместных детей у нас нет. Так вот, Никита, какие методы с подавлением диссидентства нынешняя власть берет из прошлого и почему.
Н. Петров
―
Нынешняя власть берет прежде всего идеологией. Идеология – в данном случае попытка вообще сделать вид, что у нас этого явления не существует. А если и существует, то мы с ним боремся и оно достаточно маргинальное.
Е. Альбац
―
Какого явления?
Н. Петров
―
Сопротивление, недовольство. То есть явление диссидентства как таковое. При советской власти действительно немногие люди решались вслух выказать свое недовольство властью. Решались вслух критиковать власть. На кухне – пожалуйста. Но мы должны сейчас четко разделить периоды. Одно дело сталинский период, когда даже на кухне нельзя. Если донесут, то за контрреволюционную агитацию и пропаганду по статье 58 – 10, минимальный срок был 5 лет. А давали, конечно, не 5. Это понятно. Давали не меньше 8. Но эта эпоха сместилась в несколько иной плоскости при Хрущеве.Когда стали говорить о том, что, в конце концов, советское общество идейно и монолитно. Оснований для недовольства нет. Поэтому если кто-то высказывает свое недовольство по политической незрелости - то его не надо сразу в тюрьму сажать. Его надо воспитывать, профилактировать. Попугать. Объяснить, чем это может закончиться. Но если уж он настолько невменяем с точки зрения своего упорства и продолжает публично критиковать советскую власть что называется снизу доверху, - тогда его могли и арестовать. Но при советской власти вообще законы были неправовые. Не надо забывать. Что статья 58.10 и пришедшая ей на смену 70-я статья за так называемую антисоветскую агитацию и пропаганду с целью ослабления и подрыва советской власти. Сразу же и цель определялась и потом в 66-м году пришла статья 190 прим. Это просто клеветнические измышления, порочащие советский общественный государственный строй. Все это было неправовыми, естественно, противоречащими Конституции. Мы сегодня видим сползание к тем же принципам. Когда многие новые законы, новации к законам тоже противоречат Конституции. Но советская власть, применяя эти неправовые законы, стремилась, по крайней мере, изобразить дело так, что есть социалистическая законность. То есть они не просто так без разбору применяются. А мы работаем с людьми, кого-то воспитываем, кого-то неисправимого сажаем.
Н.Петров: Советская власть пыталась изобразить свое беззаконие некой формой законности. Сегодня мы видим совсем другое
Кто уж совсем неисправим – их старались иногда запихнуть в психушки. Довольно массовое явление, начиная с 69-го года. Фактически Андропов поставил это я бы сказал уже на масштабные рельсы. Но в целом, когда мы говорим про советскую власть, она прикрылась демагогией, что у нас все за советскую власть. А отдельные люди, которые против, их называли в печати – отщепенцами. Советская власть не любила это название – диссиденты. Она употребляла в фельетонах как ироничное. А внутренние документы КГБ и мы их довольно много видели и читали, там они идут как антиобщественные элементы и отщепенцы. И в данном случае публично председатель КГБ Чебриков, например, в 1984 году говорил следующую фразу: «Чекисты борются за каждого оступившегося советского человека». То есть понятно, что если допустил по твоей незрелости, непониманию основ марксизма-ленинизма современной политики партии какие-то суждения, то чекисты будут за тебя бороться. Они будут тебя воспитывать.
Н.Петров: Мы сегодня видим сползание к тем же принципам. Когда многие новые законы противоречат Конституции
Е. Альбац
―
Никита, давай вернемся все-таки в наше время. Потому что мне хотелось бы перекинуть эти мостики. Все-таки представить себе такие протесты при советской власти мы с тобой не могли. Какие мы сегодня наблюдаем по всей стране.
Н. Петров
―
Их не могло быть, потому что протест был загнан внутрь и только отдельные смельчаки могли это демонстрировать. На той же Пушкинской площади каждый год 10 декабря. Сколько там собиралось людей. Десятки.
Е. Альбац
―
Теперь давай я тебя спрошу про институт заложничества. Правильно я помню, что когда сажали Сашу Подрабинека, то одновременно сажали его брата и Саше объясняли, что если он не уберется вон из страны, то проблемы у него будут с братом. Я правильно помню?
Н. Петров
―
Такие случаи могли быть. Я сейчас про Сашу Подрабинека не знаю, не берусь утверждать. Я могу сказать, что теоретически это возможно и в данном случае возможно так и было. Но это нетипичный случай. Советская власть в своем давлении на человека, конечно, использовала семейные связи, объясняла, как детям будет плохо учиться. Или как с кем-то не очень справедливо обойдутся на работе. Но не до такой степени, чтобы посадить в тюрьму.Советская власть все-таки мелочно пыталась изобразить даже все свое беззаконие некой формой законности. Сегодня мы видим совсем другое. При массовых протестах, которые невозможно были при советской власти, мы видим, как власть растерялась. Это от растерянности и страха мы видим все эти жестокости и все это беззаконие. Когда человек, вышедший на улицу, может оказаться просто-напросто схваченным и ему припишут просто намерения, которых у него не было, поведение, которого у него не было. На него составят протокол, где напишут то, чего не было. И это все с легкостью пройдет в судах. То есть вот такой деформации судебной системы при советской власти не было. Не было необходимости. Это не значит, что если советская власть не столкнулась с таким явлением, она вела бы себя не точно так же как сегодня.
Е. Альбац
―
Но, разве читая воспоминания знаменитых адвокатов, которые защищали диссидентов и Дину Каминскую и Соню Каллистратову, из того, что они пишут, все приговоры были заранее понятны. И практически невозможно было оспорить те приговоры, которые принимались в ЦК КПСС в отделе агитации и пропаганды.
Н. Петров
―
Я думаю, что как не принимались приговоры в ЦК КПСС, так и сегодня приговоры не пишутся на Старой площади. А есть некая практика, которая улавливает то, что хотят наверху. Не было никакой необходимости…
Е. Альбац
―
Это не так, Никита. Например, по делу Даниэля и Синявского если ты почитаешь письмо Александра Яковлева, который тогда работал по-моему зав. отделом агитации и пропаганды ЦК КПСС, то он практически в этом письме на имя политбюро формулирует тот приговор, по которому Даниэлю и Синявскому и был вынесен.
Н. Петров
―
Приговор формулируется политической системой. И Яковлев в тот момент выражал потребность политической системы. Никто не пишет в политбюро – дайте 5 лет или 10 лет. Это последний раз делал Сталин. Сталин действительно и Хрущев, когда речь шла о валютчиках, о деле Рокотова. Он посчитал, что приговор слишком мягкий. Что надо непременно расстрелять. Но по конкретному случаю, Синявскому и Даниэлю срок выписал суд, но, исходя из того, что хотят наверху. Наверху не говорили, что дайте 5 лет, 6 лет, 7 лет. В данном случае советская власть не мелочилась. У нее был вымуштрованный суд.У нынешней власти, которая нынешний суд специально не воспитывала как советская, суд сам такой получился. Потому что они улавливают то, что хотят наверху. Они с легкостью сейчас нарушают закон и каждый суд нарушает закон когда штампует, пусть это штрафы. Когда штампует решения, которые написаны на основе липовых бумажек, составленных как протоколы задержания. Якобы в которых что-то описано, чего на самом деле и не было. То есть в данном случае мы видим, как судебная система идет в русле власти, навстречу власти и улавливает то, что власть хочет. Но даже еще не успела сформулировать.
Е. Альбац
―
Ты думаешь, что решение завтра в Мосгорсуде по Навальному не принято сегодня в главном кабинете Кремля?
Н. Петров
―
Оно принято с точки зрения, будет он сидеть или не будет он сидеть. Я имею в виду может быть его соберутся и отпустят под подписку о невыезде. Это не значит, что они с легкостью закроют дело. Но дело в том, что Кремль в данном конкретном случае, на мой взгляд, даже и не знает, как лучше быть. Потому что и то плохо, и это плохо. С одной стороны они не хотят расписываться в том, что они не слишком могущественны, чтобы засадить любого в тюрьму. С другой стороны понимают, что демонстрация этого могущества - засадить любого в тюрьму – работает против них же. Потому что в данном случае мы уже и так не имеем никакого доверия к судебной системе. А они лишний раз просто с каждым шагом шаг за шаг это подтверждают.
Е. Альбац
―
То есть ты не допускаешь варианта, что Кремль завтра может поступить по закону. Что он увидит справки из «Шарите», из которых следует, что Навальный амбулаторно лечился до 15 января 2021 года. Зафиксирует, что Навальный на самом деле информировал ФСИН и какого-то офицера, у которого он должен был отмечаться. Где он находился. Вообще весь мир знал. Это бесконечные были кадры по всем каналам по всем мировым.Как Навальный сначала не может выйти из машины, как он работает с тренером, как ему врач говорит, что надо лазить по горам. И так далее. И самое главное, что ФСИН направлял, Никита, ему в Берлин повестки по тому адресу, который Навальный указал. То есть ФСИН точно врет, когда он 29 декабря объявил Навального в розыск. Он врал. Это мы знаем совершенно точно. И ты не допускаешь, что российская власть решит поступить по закону.
Н. Петров
―
Я вполне допускаю, но слабо в это верю. Но с точки зрения закона…
Е. Альбац
―
Какой ты, однако.
Н. Петров
―
С точки зрения закона нужно было поступить по-другому. Не о повестках сейчас пытаться думать, а думать о главном. Если есть решение Европейского суда по правам человека по делу «Ив Роше» и это всем известно о выплате Навальному компенсации, и его признания того суда, собственно говоря, нарушившим его право. То по закону нам следовало бы сказать: мы выплатили ему компенсацию? – да, выплатили. Значит, мы расписались в том, что мы были не правы. Если бы мы не платили компенсации, говорили бы, что мало ли что кто решил за рубежом, теперь новые поправки придумали в Конституцию. Хотя не в ту часть, которая отвергает приоритет международного права. Она как раз в Конституции осталась незыблемой. Но мы выплатили деньги. Значит мы сказали: да, действительно были не правы. Либо тогда денег не плати, либо сейчас скажи, что мы зря выплатили миллионы. А мы должны теперь сказать, что нет, теперь мы не согласны с тем решением.Это абсурд, это глупость. И поэтому если бы наше государство хотело стоять на правовой позиции – оно бы сейчас же отменило и этот предварительный арест, разумеется, как меру пресечения, но и дальнейшее производство по делу как, собственно, не имеющее никаких правовых оснований под собой. Мы признали неправоту того судебного решения, которое было вынесено в декабре 2014 года. Признали? – признали. Выплатив деньги. Это и есть, собственно говоря, решение. И поэтому сейчас изображать задним числом все эти трюки, все эти повестки, это просто как-то глупо. Это принижает саму идею правового государства как такового. Это перечеркивает вообще наше звание как правового государства.
Е. Альбац
―
Никита, я не хочу начинать новую тему, потому что мы меньше чем минуту должны уйти на новости рекламу. Я хочу в режиме да/нет. При советской власти Навального бы засунули в тюрьму?
Н. Петров
―
Да, безусловно.
Е. Альбац
―
А при путинской…
Н. Петров
―
Может быть даже в психушку.
Е. Альбац
―
То есть ты думаешь его скорее в психушку. Что выступать против Путина - нормальный человек на это пойти не может.
Н. Петров
―
Женя, потому что когда нет параграфа закона, тогда остается психушка. Советская власть имела это как запасной вариант всегда.
Е. Альбац
―
То есть в этом смысле нам сейчас лучше. Мы уходим на новости и рекламу. На Ютубе на канале «Эхо Москвы» и на моем канале трансляция продолжается.НОВОСТИ
Е. Альбац
―
Еще раз добрый вечер. Мой сегодня гость – историк политической полиции Советского Союза и России Никита Петров. Но прежде чем мы с ним продолжим разговор о том, в какой степени сегодняшняя власть востребует инструменты советской власти и советской политической полиции, НКВД, КГБ. Я хочу сказать еще об одной вещи. Сегодня 90 лет первому президенту России Борису Ельцину. Было бы 90 лет.Удивительная судьба этого человека. С ним начались экономические реформы в России. При нем была построена рыночная экономика и закончилось одно из главных унижений советской власти – дефицит всего и вся. Ставившееся население огромной страны в унизительное положение вечно просящего хлеба и туалетной бумаги населения. Для абсолютно большинства невозможно было думать о свободе, потому что когда нечем кормить детей – ты не можешь думать о свободе. Ты думаешь о куске хлеба. Ельцинские 90-е решили эту проблему и породили многие другие. В первые годы после развала Советского Союза открылись архивы, Никита Петров много работал в архивах и благодаря этому мы открыли огромное количество дел о репрессированных. О наших близких, которые бессудно были расстреляны и о судьбе которых мы стали узнавать во многом благодаря сотрудникам объявленного иностранным агентом «Мемориала», обратите внимание, это же неслучайно. Которые рассекречивали эти дела репрессированных.
Так что надо отдать должное Борису Николаевичу Ельцину. С этой точки зрения принятые им решения о раскрытии документов по Катыни, по этому чудовищному преступлению советского НКВД по расстрелу тысяч и тысяч польских офицеров. Это тоже было сделано Ельциным. И еще, надо отдать должное БЭНу, как его называли. Несмотря на то, что его яростно критиковали и его лично, его правительство реформ, он никогда не позволял себе покуситься на свободу слова. На свободу СМИ. Он понимал, насколько важно эта свобода для столетиями молчавшей страны. Он был мужиком в отличие от нынешних. Которые не терпят ни критики, ни острого слова и всего на свете боятся.
Одна беда – выбор преемника - именно это войдет в историю как наследие Бориса Ельцина. Да, сам Борис Николаевич Путина не хотел, его выбором был Николай Аксененко. Тогдашний вице-премьер и глава Российских железных дорог. Который позже быстро скончался от рака крови. Путина выбрало ближайшее окружение Ельцина. Прямо скажем, не умный выбор. Но история таких деталей не помнит. Она запишет, что именно Ельцин совершил трагическую ошибку, выбрав в качестве преемника оперативника КГБ. Который первым делом вернул советский гимн, а потом планомерно разрушал и разрушил демократические институты. И, в конце концов, уничтожил ельцинскую Конституцию. И это был не один оперативник КГБ, который стал президентом. За ним во власть пришла вся корпорация. Самого репрессивного, самого страшного института советской власти. Обратите внимание, что ни один из тех, кто входил в ближайший круг Ельцина, кто сейчас пишет об иной оптике, не возвысил свой голос за тех, кто тысячами вчера пошел в кутузки. Ни один публично не осудил попытку убийства главного оппонента Путина – Алексея Навального. И все они молчат о тюремном преследовании политика.
Е.Альбац: Одна беда – выбор преемника - именно это войдет в историю как наследие Бориса Ельцина
Заметим, когда Ельцин оказался в относительно похожем положении, как сейчас Навальный, Горбачев М. С., тогда генеральный секретарь ЦК КПСС, а потом президент Советского Союза, у которого была колоссальная власть в руках – тем не менее, он не позволил себе отправить Ельцина в тюрьму. И уж конечно не позволил себе отдать приказ убить Ельцина. Вот это молчание ближайших людей Бориса Ельцина больше, чем все остальное говорит о политическом наследии Бориса Ельцина, которому сегодня исполнилось бы 90 лет. А теперь вернемся к нашей теме. Никита, Христо Грозев расследователь Беллингкэт, который сделал публичным наличие этой восьмерки, ее в Интернете называют «омерзительная восьмерка». Семи оперативников и их начальника в институте ФСБ рассказал о том, как по его версии происходило покушение на убийства Алексея Навального. И мы теперь даже знаем, что яд, судя по всему, закладывался в гульфик нижнего белья Алексея Навального.
На прошлой неделе Христо Грозев опубликовал новое расследование. В котором он показывает, что те же самые люди, которые следили за Навальным весь 17-й год, и потом начали следить заново в 19м году, что те же самые люди, похоже, осуществляли убийства журналистов и правозащитников на Северном Кавказе. И что совершенно удивительно - одного из кремлевских людей. Во всяком случае, близких к Кремлю людей – Никиту Исаева. И вот давай попытаемся посмотреть, в какой степени здесь как мне кажется путинская власть опять востребует инструменты советской власти. Я, конечно, имею в виду тот летучий отряд и то постановление политбюро от 5 февраля 1930 года, в котором в секретном документе «Задачи, стоящие перед и ИНО ОГПУ, седьмым пунктом значилось: “Организация уничтожения предателей, перебежчиков и главарей белогвардейских террористических организаций”». В качестве легальных оснований брался советский закон от 21 ноября 1927 года, ЦИК СССР, в котором говорилось: Лица, отказавшиеся вернуться в СССР, объявляются вне закона. Объявление вне закона влечет за собой конфискацию всего имущества осужденного, расстрел осужденного через 24 часа после удостоверения его личности.
Настоящий закон имеет обратную силу. И впервые этот закон был применен против Георгия Агабекова, резидента советской разведки в Тегеране. Который бежал на Запад и даже написал книгу «Секретный террор. Записки разведчика». А летом 1937 года Агабекова так и нашли, достали и ликвидировали сотрудники той самой летучей группы иностранного отдела ОГПУ. Правильно я понимаю, что сейчас Путин и его ребята вытаскивают те самые методы уничтожения тех, кого они считают предателями и кого они обозначают как врагами с помощью очередной летучей группы. Только теперь это ФСБ.
Н. Петров
―
В принципе да, это возвращение на еще более худших оснований и правилах тех самых практик. Потому что, по крайней мере, мы видим, что советская власть сначала публично говорила о человеке, что он вне закона. Потом и советская власть перестала это делать. Сталин уже не играл в эти игры с мелочной законностью. Людей просто уничтожали по приказам. Тот же Агабеков, который был убит летом 1938 года…
Е. Альбац
―
Не 1937?
Е.Альбац: Это был не один оперативник КГБ, который стал президентом. За ним во власть пришла вся корпорация
Н. Петров
―
1938. Это сделал Коротков. Довольно знаменитый советский разведчик. Который был прямо накануне войны в резидентуре в Германии. Работал под началом Амаяка Кобулова. Всегда слыл германистом. Но начинал безусловно с лифтера в ОГПУ, а потом вышел на работу в иностранный отдел ОГПУ и стал фактически боевиком. А потом уже заслуженным офицером и генералом. То есть, в конечном счете, мы прекрасно понимаем, что сталинские убийства были поставлены на поток. Был Судоплатов. Была у него специальная группа. Был так называемый с 46-го года отдел ДТР - диверсионной и террористической работы. Иногда ее называли в бумагах МГБ – спецслужба.Они убивали людей внутри нашей страны без каких-либо приговоров. И маскировали убийства под несчастные случаи. Инженер Самет, который был таким образом убит в Ульяновске. Его бросили под машину, как будто бы он погиб, попав под эту машину. Но это было все в 46-м году. Но самое интересное другое, что его родственники до 90-х годов, пока не нашлись эти документы в архиве, искренне верили, что действительно с ним произошел несчастный случай. Его зачем-то из Пензы вызвали в Ульяновск, как будто в военкомат. И он не вернулся, а потом сказали: вот попал под машину. Родственники искренне в это верили. Они потом иммигрировали в Израиль. И очень трудно было с ними разговаривать, я лично разговаривал на эту тему. Это очень трудно объяснить людям. И точно также был убит и украинский левый эсер Шумский. Которого отравили в поезде. Знакомая уже теперь начинается картина. Что-то уже знакомое чувствуется. Зашли люди в купе, сделали инъекцию и на станции уже бездыханное тело выгружали. Ну что, инвалид, пожилой человек. Мог умереть.
Когда сегодня обнародовали результаты расследования, исследования Грозева, это поразительно. Потому что конечно, возрождать в нынешних современных условиях те методы – это безрассудство и глупость. Ведь тогда очень трудно было со стороны извне следить за какими-либо перемещениями людей, их общения. Сегодня же весь мир оцифрован. И не понимать, что все эти следы уже скрыть нельзя как тогда – это просто полная глупость. А сегодня мы видим главное, я увидел, что главное в расследовании Грозева помимо сигнала нынешней власти, что не надо этим заниматься. Это всегда будет расследовано и найдено. Тут главное другое. Теперь мы знаем, что было раньше: яйцо или курица.
Мы ведь когда слышали о деле Скрипаля, мы полагали – вот главное разведывательное управление посылает своих людей и даже видели в этом нечто новое. Оказывается, все это уже было. Только это еще тогда не было расследовано. Оказывается и люди ФСБ этим занимались внутри страны. Вот здесь мы уже видим некий ансамбль. Что называется внедренные и апробированные методы. И это уже говорит о том, что наше государство приобрело характер преступного государства. Если оно неправовыми методами начинают заниматься расправами с людьми, кем бы оно их ни считало: изменниками, политическими противниками. Если ты государство, у тебя в руках должен быть только закон. А не вот эти абсолютно гангстерские приемы и методы. Мы развращаем тем самым и людей, которые должны этим заниматься. Кстати говоря. Я вообще с трудом представляю, как они живут и как они живут в ладах с самими собой. Они убийцы. Как это возможно. Они спокойно засыпают, они растят детей.
Н.Петров: Если ты государство, у тебя в руках должен быть только закон. А не абсолютно гангстерские приемы
Е. Альбац
―
Никита, это у них работа такая. Я тебе скажу…
Н. Петров
―
Такой работы не бывает. Это не работа.
Е. Альбац
―
Готовясь к этому эфиру, я перечитала письмо Павла Судоплатова, прошение о помиловании, которое он писал во Владимирском централе. В адрес президиума 23-го съезда ЦК КПСС. И это оригинальный документ. Я не сомневаюсь, что ты знаешь. Я для слушателей хочу сказать, что то, что говорит Никита – это все изложено в этом письме. Павла Судоплатова, где он подробно говорит о том, что они осуществляли операции во Франции, Турции, Иране. Однако в последний момент было приказано, они готовили операцию во Франции, Турции, Иране, однако в последний момент они получили приказ отложить их. Внутри же страны в период после 46-47 годов было проведено 4 операции. И он пишет о том, что да, это были указания членов политбюро ЦК КПСС и первого секретаря ЦК КПСС Хрущева. А до этого соответствующие указания давались товарищем Сталиным.По указанию Сталина в Ульяновске был уничтожен, я цитирую сейчас непосредственно главу летучей группы, человека, которому потом вернули погоны. Я была знакома с Павлом Судоплатовым. Так вот, по указанию Сталина в Ульяновске был уничтожен польский Самет, о котором ты говорил. В Саратове был уничтожен известный враг партии – Шумский. Пишет Судоплатов. В Москве по указанию Сталина и Молотова был уничтожен американский гражданин Оггинс. Который отбывал наказание в лагере. Во время войны он как-то связался с посольством США в СССР и американцы неоднократно посылали ноты с просьбой о его освобождении и выдачи разрешения на выезд в США. В соответствии с Положением о работе спецслужбы, утвержденной правительством, приказы о проведении операций отдавал бывший тогда министр госбезопасности Абакумов. И так далее. Так что это мы видим и Судоплатов пишет об этом. Он выполнял приказы высших лиц государства.
Н. Петров
―
Правильно, откуда он пишет?
Е. Альбац
―
Из Владимирского централа.
Н. Петров
―
О!
Е. Альбац
―
Он получил 13 лет. Он в 53-м по-моему году…
Н. Петров
―
15 лет. Эйтингон получил 12,5 лет…
Е. Альбац
―
Это его зам. Эйтингон.
Н. Петров
―
А Судоплатов получил 15. Он пишет, что выполнял приказы высших лиц советского государства. А почему-то при этом оказался во Владимирской тюрьме и получил срок. И в приговоре ему записали, между прочим, - преступление против человечности. Только здесь возникает главная проблема – в 1992 году прокуратура его реабилитировала. Это и называется – Аннушка пролила масло. Получилось так, что этим был подан совершенно недвусмысленный сигнал и знак. Во имя государства можно все. Теперь мы его реабилитируем. Он дождался реабилитации. Он дожил до нее. Интересно, что тогда, я тогда беседовал с военными прокурорами и спрашивал: «Как вы могли это сделать?» Вы же видите материалы его дела. Вы же видите все эти убийства. И они мне тогда говорили, что это другое управление прокуратуры сделало. Мы, управление по реабилитации мы сейчас опротестуем. И до 1995 года все это висело и как бы реабилитировали, и как бы нет. Я попросил, покажите мне дело, он же реабилитирован у вас. Они говорят, что нет, не реабилитирован. Дело мы не можем показать. То есть они тогда еще тянули с этим. Но как Судоплатов умер, вопрос этот, в конце концов, закрыли. Награды через два года вернули. И это был позор нашего государства. Мы тем самым открыли опять эту тему и сказали, что можно.Я почему говорю, мы в начале 90-х годов не поставили действительно юридического рубежа. Нельзя этого делать никогда и ни при каких обстоятельствах. Даже советская власть, когда она провалилась с подобными же убийцами, тот же Богдан Сташинский, который сдался в ФРГ, он убил Степана Бандеру в 1959 году в Мюнхене и там же в 1957 году убил другого лидера украинского национального сопротивления - Льва Ребета. Он сдался властям в ФРГ, получил 8 лет. Этот процесс в Западной Германии в 1962 году привлек внимание всего мира. И Советский Союз на время отказался от всего этого. Мы знаем примеры, когда КГБ внутри страны использовал ядовитые вещества. Но в целях добиться каких-то определенных оперативных целей. Вывести человека из игры, как известный шпион Пеньковский. Его точно также подтравили слегка, чтобы он лег в больницу. Он не нужен был в своем доме, потому что там устанавливали всевозможные технические средства.
То есть КГБ продолжал нарушать законы нашей страны, но это все был такой брежневский софт-вариант. И вот в 1990 году наше общество стали постепенно приучать к мысли, что такие вещи делать можно. А сегодня даже и приучили к этой мысли. Если мы посмотрим, как люди реагируют на покушение на Навального, его отравление – многие просто хихикают. Им смешно. Но высмеивание и смех в данном случае тоже является формой лжи и формой дезинформации. Надо понимать, что на ваших глазах совершено преступление. Это может случиться с каждым. А вот после расследования Грозева я могу сказать, что это просто бездна разверзлась. Мы видим, что наше государство просто преступно.
Е. Альбац
―
На допросе Лаврентий Берия, очевидно совершенно, что все допросы были под принуждением, если не сказать под пытками. Показал, что до начала войны группа, которую возглавлял Судоплатов, они должны были осуществлять операции против таких известных лиц как «уничтожение Литвинова». Это бывший министр иностранных дел СССР. Капица. Петр Капиц – знаменитый ученый физик. Отказавшийся участвовать в создании атомной бомбы. В отношении режиссера Каплера. Скажем для наших слушателей, он был любовник дочери Сталина - Светланы. «Намечалось крепко избить его». Конец цитаты. Просто какие-то бандиты на государственном обеспечении. Ну серьезно.
Н. Петров
―
Женя, я поправлю Лаврентия Павловича. Во-первых, его никто на самом деле не пытал. И не нужно было. Его уличали с помощью фактов. Здесь важно, есть же показания Судоплатова на этот счет. Литвинова действительно планировали убить в 40-м году. Сталину казалось неудобным его арестовать.
Е. Альбац
―
Бывшего наркома иностранных дел.
Н. Петров
―
Точно также в 39-м году расправился с послом в Китае Луганцом-Орельским. Которого просто убили по дороге на юг в поезде. А до этого он был арестован. Его убили вместе с женой. И сделали вид, что произошла автомобильная катастрофа. С Литвиновым тоже и есть показания Меркулова, по-моему, или Церетели, это бериевский подручный…
Е. Альбац
―
Да.
Н. Петров
―
…Мы ездили по этой дороге на дачу и даже наметили тут поворот, где это должно было произойти. Но им не дали команды. Тот человек, который им давал до этого задания, а это был Сталин, он передумал. С Капицей история 45-46 года. Он не отказывался участвовать в атомном проекте, но он не хотел работать под началом Берии. Он говорил, что с ним я не могу работать, я с ним не сработаюсь. И тогда было дано это задание. И тут произошла очень смешная история. В кавычках, конечно, смешная. Сменили министра. Вместо Меркулова назначили Абакумова. И когда Судоплатов весной 46-го года пришел Абакумову докладывать о готовности этого покушения на Капицу, тот выпучил на него глаза и сказал: «О чем идет речь, я должен уточнить». И советовался со Сталиным. А потом вызвал Судоплатова, видимо, лето 46-го года или конец мая и сказал: «Проводить не будем». Я цитирую просто документ. То есть Сталин и тут передумал.
Е. Альбац
―
Мы еще продолжим разговор. Но я все-таки вспоминаю об этих делах и что тогда отдавали приказы первые лица государства. Приказ о покушении на Алексея Навального пошел с самого верха?
Н. Петров
―
Я в этом не сомневаюсь. Это слишком серьезное дело, чтобы какие-то люди могли включаться в него в целях угодить кому-то или сделать кому-то приятное. Так не бывает. Это я бы сказал то, чем раньше мы кичились и говорили, что у нас есть вертикаль власти. Это и есть работа той самой вертикали.
Е. Альбац
―
Мне кажется тут еще одна важная вещь. О которой надо сказать. Что когда человек идет на работу по уничтожению политического оппонента, у него должны быть гарантии, что он не стоит крайним. И такие гарантии может дать только тот человек, который имеет право на помилование. Разве не так?
Н. Петров
―
Во-первых, так. А, во-вторых, этим гарантиям я бы на месте тех, кто идет на подобное – не верил. По той простой причине, что нужно всегда помнить о судьбе Судоплатова, Эйтингона и многих других, которые после смерти Сталина сели в тюрьму. И вполне заслуженно сели.
Е. Альбац
―
Никита, мы сейчас должны прерваться. Потому что мы сейчас уходим из радиоэфира «Эхо Москвы» и остаемся на Ютуб-канале «The New Times» и на моем Евгении Альбац. Так что оставайтесь, пожалуйста, с нами Те, кто нас слушал на «Эхо Москвы» и смотрел на Ютуб-канале «Эха», переходите, пожалуйста, на мой канал. Где мы продолжим разговор с Никитой Петровым. Никита, не отключайся. Я прощаюсь сейчас с Ириной Воробьевой. Я благодарю Светлану Ростовцеву. И со слушателями «Эхо Москвы» услышимся через неделю.