Бизнес в условиях кризиса - Ирина Хакамада, Максим Кваша - Полный Альбац - 2014-12-08
08.12.2014
Е. Альбац
―
Добрый вечер. В эфире радиостанция «Эхо Москвы». Я – Евгения Альбац и как всегда в понедельник я начинаю нашу программу, посвященную ключевым событиям недели, тем событиям, которые будут иметь влияние на политику ближайших недель и месяцев. Собственно вопрос, который сегодня интересует не только в больших городах отечества. Это что будет с рублем, и как будет выживать российский бизнес или российская промышленность в условиях кризиса. Об этом мы сегодня будем говорить. В студии Ирина Муцуовна Хакамада, общественный деятель, в прошлом многолетний депутат ГД, член правительства, экономист и так далее. Здравствуйте.
И. Хакамада
―
Здравствуйте.
Е. Альбац
―
И Максим Кваша, редактор отдела экономики журнала «Коммерсант-Деньги».
М. Кваша
―
Добрый вечер.
Е. Альбац
―
На прошлой неделе все ждали, что президент в своем послании федеральному собранию и гражданам, наверное, объявит об экономической либерализации. И как-то по-моему это не случилось. Бизнесу пообещали мораторий на повышение налогов на 4 года. Малому бизнесу каникулы на два года. Но как это будет происходить не очень ясно, что будет происходить с региональными налогами. Пообещали, что не будет проверок три года. Если три года вели себя хорошо, то не будет проверок. Откровенно говоря, получив сегодня письмо из Минюста, я сильно усомнилась, что это будет так. Пообещали полную амнистию для тех, кто возвращает деньги из-за границы и так далее. Что будет на самом деле, я бы хотела поговорить. Ирина, вы хорошо знаете, что такое российская бюрократия. Президент сказал, при этом понятно, что рубль падает, несмотря на то, что как сегодня сообщила газета «Ведомости» на прошлой неделе ЦБ продал чуть ли ни 4 миллиарда, тем не менее, результат не сильно замечательный. Как кредитоваться будет бизнес тоже непонятно. В условиях санкций и невозможности взять деньги с западного рынка. Скажите, вы полагаете, что сейчас российская бюрократия скажет бизнесу, ребята, спасайтесь кто может, главное сохраните рабочие места. Главное сами накормите себя и не приходите к нам с протянутой рукой или будет как всегда.
И. Хакамада
―
Я считаю, что российская бюрократия обладает уникальным качеством, которым не обладает ни в одной стране демократической и рыночной. Она является фактически носителем идей политического класса. Но при этом выполняет формально функции политического класса, а реально живет по законам бюрократии. То есть это монстр, существующий в закрытой системе своих интересов, поэтому внешние сигналы, которые посылает президент, волею должности обязанный быть политиком, единственная фигура, которая хочет или нет, президент у нас не может быть бюрократом. Ему все равно приходится принимать политические решения. Все остальные превратились в бюрократов. Поэтому эти сигналы будут отскакивать как орехи от стенки. То есть они не пробивают нишу, они не заражают энергией креативного разрешения кризиса.
Е. Альбац
―
Я ничего не понимаю про креативное разрешение. Меня интересуют налоги.
И. Хакамада
―
Шаталов, который отвечает за налоги в правительстве, придерживается той же консервативной модели, которой он придерживался и в 1992 году, когда вводил НДС 28%, и убил весь бизнес, из-за чего я тогда очень сильно была недовольна и кстати, придя в думу именно не пошла в «Выбор России», не соединилась с Гайдаром и Чубайсом. Потому что я обиделась, я была из бизнеса, и я видела, что творилось. При Рыжкове старшем и Горбачеве было намного легче начинать и делать малый бизнес. Чем при демократах. Потом модель у него вся психологически та же самая. Что если давать НЭП по освобождению бизнеса от всего и вся хотя бы малого, то тут же весь крупняк перескочит на эти правила игры, вся Россия превратится в отмывочную машину ухода от налогов и бюджет останется ни с чем. Эта концепция все равно победит. Сколько бы президент с трибуны ни говорил о том, что надо всех оставить в покое. Они в покое никого не оставят. Они считают, что главная функция бизнесмена любого, даже имеющего киоск по продаже газет это обеспечивать бюджет налогами.
Е. Альбац
―
Понятно. Максим, а что вы думаете. Такой пессимистический взгляд. А я не понимаю, как они могут себе позволить не отпустить бизнес в свободное плавание, если у них такая тяжелая ситуация и с промышленностью, и с бюджетом. Можно сколько угодно говорить, как замечательно мы сейчас насытим его рублями, но мы же понимаем, что покупательная способность падает очень сильно. Инфляция к концу следующего квартала прогнозируется на 20%.
И. Хакамада
―
Женя, вы рассуждаете как человек образованный. Журналист. Кто-то еще рассуждает как экономист, кто-то как прогнозист. А бюрократия это не один человек, это машина, живущая по своим законам. И эта система огромная. Поэтому в среднем получается температура по больнице. Каждый на своем месте выполняет поручение сверху, каждый верхний не хочет нести ответственность за какие-то рискованные шаги. В результате машина дико инерционная. Может быть, они что-то там и понимают, но ответственность за свои шаги они на себя не берут.
Е. Альбац
―
Бюрократы по определению люди, которые не берут на себя ответственность.
М. Кваша
―
Позвольте я сначала капельку поправлю. Во-первых, 20% инфляции на следующий год все-таки никто не прогнозирует.
Е. Альбац
―
Олег Вьюгин.
М. Кваша
―
Это вряд ли прогноз, это скорее пугалка, страшилка.
Е. Альбац
―
Нет, это не пугалка и не страшилка. Это ровно то, что Олег Вячеславович Вьюгин в интервью вашей покорной слуге сказал, что к концу года 10%, к концу следующего квартала 2015 года – 20%. Давайте опровергать вы будете у себя в журнале. Давайте по существу.
М. Кваша
―
Хорошо, по существу мне кажется, что Путин сигнал послал. Но очень странный. Это сигнал, что мы растеряны, мы не знаем, что делать. Послание Путина, на мой взгляд, это сигнал, что мы не знаем, что делать. Мы не ожидали того, что будет так плохо. Мы привыкли, что нам везет, а Путину всегда везло. С внешними параметрами, с внутренней ситуацией. А тут не везет целый год. Очень жесткая реакция Запада на то, что делалось на Украине, с Украиной. Очень неприятная внешнеэкономическая ситуация, очень нехорошая внутренняя экономическая ситуация, видимо, накаляющая социальная ситуация. Потому что, несмотря на зашкаливающие рейтинги одобрения, озабоченность реальными экономическими проблемами растет. И по некоторым сведениям растет даже и забастовочная активность, чего вообще не было наверное с начала 90-х.
И. Хакамада
―
Монетизация льгот была…
М. Кваша
―
Не совсем забастовочная активность. Такая митинговая.
И. Хакамада
―
2008 год. Рабочие на предприятиях начинали бастовать.
М. Кваша
―
Именно что начинали.
И. Хакамада
―
Но гасили олигархи.
М. Кваша
―
В 2008 году была очень серьезная установка не сокращать рабочие места. Сейчас такой роскоши позволить себе невозможно. В бюджете жира не осталось.
Е. Альбац
―
Безработица никакая. 5,9%. В Москве 1,2.
И. Хакамада
―
Россия уже привыкла делать укороченную рабочую неделю. Меньше рабочих часов.
М. Кваша
―
Безработица никакая, но надо смотреть глубже, на ее структуру. На региональные аспекты. Есть довольно много регионов, где безработица исчисляется двузначными цифрами.
Е. Альбац
―
Например.
М. Кваша
―
Северный Кавказ.
Е. Альбац
―
Традиционное место.
И. Хакамада
―
Там вообще не очень принято работать.
М. Кваша
―
Я не буду спорить.
Е. Альбац
―
Понимаете, я что все равно не могу понять. Казалось бы, когда у вас ситуация кризиса, то вы должны создавать условия, чтобы люди хотя бы не приходили к государству, и не говорили «дай». Мой любимый Марти Сен говорил о том, в чем суть свободы. Помочь себе и помочь другим. Люди сами для себя зарабатывают, он не приходят к государству. А еще что-то отдают другим. Казалось бы, это разумная вещь, дать людям свободу. Чтобы они хотя бы себя накормили.
И. Хакамада
―
Жень, но если бы эта разумная идея была бы в голове политической элиты…
М. Кваша
―
У нас была бы другая экономическая политика.
И. Хакамада
―
Конечно, была бы другая экономическая ситуация.
Е. Альбац
―
Я не соглашусь. Потому что я знаю, что в правительстве как минимум экономические министры ратовали за экономическую либерализацию. Тот же первый вице-премьер Игорь Шувалова.
И. Хакамада
―
Вы разговаривали с представителями Минфина, вы разговаривали с Силуановым, вы разговаривали с Шаталовым?
Е. Альбац
―
Нет.
И. Хакамада
―
Поговорите с Минфином. Путин, для того чтобы продвинуть такой шажок с ними сидит сутками. Уговаривает. У нас бухгалтерский подход к экономике. У нас есть главный бухгалтерский документ – бюджет, на коррупцию мы закрываем глаза. То есть мы смотрим, как формируются доходы и расходы, исходя из того, что есть. Не думая, сколько откатов, прикатов и так далее. Это отдельная история для правоохранительных органов. Типа они этим занимаются. А Шувалов и все этим не занимаются. Они берут по остаточному принципу, от коррупции чего у нас осталось. Вот это. Вот у нас доходы, вот расходы. Не хватает. Будем печатать деньги, тогда будет инфляция. Поэтому что надо делать – добирать и добирать. О том, что после победы президента весь следующий период будет период усиления налоговых сборов, об этом говорили экономисты даже при отсутствии украинской ситуации, санкций и так далее. Потому что уже в тот момент ситуация была кризисной. То есть экономика настолько неэффективна, что все ее профициты и резервные фонды при падении цен на нефть не помогут ни от чего. И вы правильно сказали, была какая-то изотерическая надежда, что такая конъюнктура, Китай растет, все хорошо, поэтому цены на нефть вроде сильно упасть не должны. А они упали. Как всегда непредсказуемы США со своими новыми технологиями.
Е. Альбац
―
Как непредсказуемы.
М. Кваша
―
Дайте я немножко поправлю. Были прогнозы, то, что Китай замедляется и то, что бурно растет добыча альтернативной нефти не только американской сланцевой, но и глубоководной бразильской. Много источников. И об этом говорили.
И. Хакамада
―
Это закладывало правительство в свои прогнозы? Может, у вас они говорили. Я была в одном из филиалов «Газпрома» буквально 4 года назад. И читала там лекцию. Для топ-менеджеров. И когда я им объясняла, что впереди будет усиление турбулентности и хаоса, и непредсказуемости событий, это коснется, прежде всего, госкорпораций и «Газпрома», в связи со сланцевыми технологиями в США, мне сказали, это американская пропаганда. Это мне сказали топ-менеджеры. Поэтому кто предсказал, я не понимаю. Может быть ваши эксперты.
М. Кваша
―
У журнала «Деньги» была обложка год назад «50 долларов за баррель». И над нами, в общем, смеялись. Хотя год назад это было уже прозрачно.
И. Хакамада
―
То есть в разработках правительства и администрации президента и 4 года назад никаких предсказаний…
Е. Альбац
―
Хорошо, случилось то, что случилось. Сегодня нефть 67 долларов.
И. Хакамада
―
А вообще 65.
М. Кваша
―
Это далеко не все.
Е. Альбац
―
Все-таки, а вот как бизнес будет выживать в этих условиях. Меня больше всего пугает, что у бизнеса нет возможности перекредитоваться. У наших банков нет денег, потому что они не могут взять на внешнем рынке, а где будет бизнес брать. Инвестиций нет, значит, придется идти к тому же сбербанку, ВТБ и так далее. Где деньги, Зин.
И. Хакамада
―
Ну кто же имеет деньги в кризисе. В кризисе они или обесцененные…
М. Кваша
―
Деньги остались только государственные. Других денег не осталось.
Е. Альбац
―
Золотовалютные резервы.
М. Кваша
―
Нет, бюджет в основном. Вы говорите про отрезанность от внешних займов. Это далеко не все. Не надо забывать о том, что у банков обесценились активы из-за потери доверия к России. А эти активы были заложены. И значит эти деньги надо возвращать. И значит надо создавать резервы по потерям.
Е. Альбац
―
Были уже margin call.
М. Кваша
―
Margin call по акциям не было. Но по облигациям они уже подходят. И обесценились активы. Это значит надо создавать дополнительные резервы. А если так, то у банков совсем не будет денег, чтобы кредитовать бизнес.
Е. Альбац
―
И что будет делать бизнес?
М. Кваша
―
Сокращать активность, жить на свои. Сокращать зарплаты, сокращать издержки, людей. Кризис на самом деле в это смысле вещь даже полезная. Другое дело, что он чрезмерный сейчас. Незаслуженный. Для бизнеса. Русский бизнес набрал много разного жира, там много издержек, которые можно было сокращать. Много нефти, от которой можно было бы избавляться. Другое дело, что слишком резко и внешне быстрый и сильный удар получается. Это да. Если бы у нас просто была та рецессия, которую ждали до всех украинских событий, это было бы здоровое явление. Были бы относительно небольшие сокращения людей, издержек. Не было бы значительных изменений в составе собственников. А сейчас пойдет волна переделов.
И. Хакамада
―
Бизнес разный. Есть госкорпорации, понятно, что они сядут на шею бюджета. Они уже объявили.
М. Кваша
―
Они уже там.
И. Хакамада
―
Им будут давать или об этом мы узнаем или не узнаем, но им всем дадут. Это уже уменьшение бюджета и ликвидности финансовой системы России в сегодняшней рецессии. Есть бизнес средний. Он не так сильно перекредитовывался. У него не такая огромная пирамида, он не такой бойкий, чтобы хватать дешевые американские или европейские кредиты. Он частично будет выколачивать все, что сможет из бюджета, я думаю, он переориентироваться. Потому что девальвация рубля и санкции создают большую для них перспективу. Особенно если они работают с производством, например, сельскохозяйственным. Действительно это факт, что сегодня русская продукция пойдет бойчее, на нее больше обращают внимание, на наши огурцы, помидоры, будут давать под это кредиты. Может быть, они будут софинансироваться. То есть с одной стороны часть будет покрывать государство рисков. По проценту. Но, во всяком случае, в этом направлении точно Россия пойдет, потому что иначе вот как раз Шувалов и все остальные это как раз прекрасно понимают. И наконец, есть мелочь. Мелкий бизнес, он самый гибкий. Он самый юркий. Адаптивный. Он быстренько все сворачивает, если понимает, что перспектив нет, и сваливает. Но уже свалило очень много. И те, кто не свалили, придется трепыхаться. Вот эти очень быстро ориентируются на внутренний рынок, и начинают делать то, что сегодня при шикономии или просто абсолютной экономии все равно будут покупать. То есть еда, парикмахерские и все остальное. Они выживут. И вот смысл идея заключалась, если бы был объявлен серьезный НЭП, чтобы этому сектору как в Таиланде или Китае дать полный карт-бланш. Вот что делается в Таиланде. Там приходят раз, например, в полгода и говорят, мне американец один рассказывал, он в Таиланде держал ресторан. Говорит, я веду сам счета бухгалтерские. Я свои книги амбарные вытаскиваю. Мне говорят, что нам не надо твоих книг. Смотри, сколько у тебя рабочих мест. Вот у меня 30. Это хорошо, кто у тебя работает. Ну работают тайцы. Это хорошо. Ты создаешь рабочие места для тайцев. Ну а кто у тебя ест. Туристы, то есть деньги платят, им нравится. Мы живем на туризме. Да, вот смотрите, как у меня поперло все. Ну вот столько заплатишь вот эти копейки. Заплати и ладно. Ты главное рабочие места создавай. Вот понимаете, это не имеет никакого отношения к европейской системе налогообложения. Это переходный, а тем более в кризисе очень важный…
Е. Альбац
―
Там 3-4%.
И. Хакамада
―
Денежный оброк маленький. Вот так тебе по силам. Ладно. Эта психология, невозможная для нашего правительства. Оно с 90-х годов благодаря нашим, в том числе и либералам скопировало европейскую модель, играет во всезнайство. В цивилизованность. И вот они разбираются с этими документами. Любые предложения под так называемый неофеодализм для малого бизнеса типа примитивно десятину, денежный оброк маленький и все, оставить их в покое. И пусть только плодятся. И все подвальчики, как в Китае все было. И пусть это не будет так красиво. Фиг с ним, как в Краснодаре. Там вообще, если вы хотите мероприятие провести, бесполезно запихивать информацию в Интернет, бесполезно баннеры вешать. Никакая реклама не работает. Главная реклама - листочек на заборе. Объява. Юг. Живет. Вот сегодня, к сожалению, или к счастью наступил момент, когда эта технология хотя бы немножко затормозит процесс. Но наши элиты не в состоянии быть реалистами.
М. Кваша
―
Так буквально только что принято решение… торговых сборов. Это по сути то же самое. Вмененное налогообложение. По сути то же самое. Патент.
И. Хакамада
―
Вы ничего не поняли.
М. Кваша
―
Я как раз все понял.
И. Хакамада
―
Во-первых, был патент, была упрощенная система налогообложения.
М. Кваша
―
Оно остается.
И. Хакамада
―
Сверх этого ввели сбор, для тех, кто не платит. Я представляю если наша бюрократия… Торговля.
М. Кваша
―
Сбор ввели не сверх этого.
И. Хакамада
―
Но не ниже патента.
Е. Альбац
―
Прервитесь, пожалуйста, мы должны уйти на новости и рекламу. А то меня звукорежиссер Светлана Ростовцева убьет.НОВОСТИ
Е. Альбац
―
Мы снова в студии «Эхо Москвы». Говорим о том, что же будет делать бизнес в условиях кризиса. Вы говорите про государство все время. Чиновники такие плохие. Знаете, как кто-то написал в Интернете: власть дурна. Вот приняли это во внимание, закрепили. Чего об этом говорить. Но для бизнеса вопрос очень простой. Либо они обанкротятся, либо свалят, либо они чего-то будут делать. Я хочу, пользуясь служебным положением, рассказать одну историю. Есть такой интернет-магазин бытовой техники Техпорт.ру. Много их в Интернете, и сейчас и видимо, перед новым годом, и потому что люди боятся повышения цен. Такое ощущение, что пришло их время. Моя приятельница заказала две недели назад стиральную машину по старой цене, а уже всех стали пугать, что после нового года все вырастет на 20%. Казалось бы, люди подписали контракт, договорились. Через неделю должны привезти, не привезли. Там куда-то машинка не туда, в общем какие-то причины нашли. Сказали ей, что дадут скидку и обязательно в следующее воскресенье. А в следующее воскресенье позвонили и сказали…
И. Хакамада
―
Курс изменился.
Е. Альбац
―
Да. Но только стоить это вам будет на 10 тысяч больше. Она говорит как это. А вот вы прошлый раз мне скидку собирались давать. Нет, вы знаете, моделька была другая, потому что у Сименса погорели моторчики. Она говорит, такого быть не может, они бы объявили это в Интернете. Позвонили, сказали, нет, у Сименса ничего не погорело, просто теперь дороже. И вот когда она мне это рассказывала, я сидела, слушала и думала. Кризис, курс черт с ним, что происходит. Магазины бытовой техники, неважно в Интернете или так продают, им надо сбросить сейчас все. Им нужно выйти в кэш. Потому что понятно, что потребительская активность будет падать. Понятно, что люди начнут сохранять деньги, у них просто не будет денег, и они будут тратить только на самое необходимое. Уже подсчеты показывают, что видимо, примерно 30-40% из зарплат будет на продовольствие. Значит на многие другие вещи просто не будет оставаться денег. Понятно, что это ударяет по среднему классу, который может себе позволить какую-то бытовую технику и так далее. Неважно, это Техпорт.ру, более-менее большая какая-то лавочка, рядом есть другие лавочки. Какие-нибудь Холодильники.ру. У меня вопрос следующий. Объясните мне рациональность поведения бизнеса в этой ситуации.
И. Хакамада
―
Это жадность и отсутствие маркетинговой культуры. Обыкновенная жадность и вам в этих случаях и вашей подружке нужно писать в Интернет, в фейсбук и везде, вот такая фирма, никогда не связывайтесь. Контракты не выполняет, жадная. Чтобы у них обрушились доходы. Потому что мы с одной стороны говорим, что мы вступили в эпоху потребления, мы психологически вступили, а структурно-производственно мы не понимаем, что такое модель потребления. А это американская модель, когда главное оборот и именно поэтому распродажи в Европе и Америке это распродажи. И черная пятница в Интернете это реальная пятница. А вы посмотрите, что у нас творится в Москве. Жадность обуяла такая, стоят с каменными лицами и все равно за какие-то дикие цены ничего не продают. Возникает подозрение, или это отмывочная контора, которой на все наплевать, или абсолютно бескультурные люди, которые не знают, что такое культура бизнеса. Поэтому, конечно, вот если бы государство отвалило от этого сектора, если бы там усилилась конкуренция, то очень быстро бы возник репутационный риск. И второе, отсутствие опыта из-за того, что страна нефтяная, живет все время на чужих подушках. Даже мелкий бизнес откуда он берет спрос. Он же там, от нефти, потом перетекает на них. Нет собственного спроса на свою продукцию, нет обратной связи. Поэтому, в конечном счете, жадность, вот я хочу 50% нормы прибыли, хочу 75, хочу 100, не понимают, что во время кризиса им нужно установить себе правило, вот дай бог 15%. Это средненькая прибыль. Спокойно, без нервов, как раз наоборот, понижая цены вслед за удешевлением рубля быстро снижаем цены, что было в 1998 году. На чем маленький бизнес выиграл. Все сходили с ума, он тут же сбросили цены. Я сама помню, как я начала к ним бегать и покупать все подряд. И продукты и памперсы какие-то. Почему? – да потому что быстро поняли, что они в этой конкурентной ценовой войне выиграют, если пойдут наоборот навстречу потребителю. Главное оборот. Второе правило во время кризиса – бери низкими ценами, но большим оборотом. Не пытайся один раз снять и потом хоть трава не расти. Потому что кризис надо пережить. Он все равно закончится. И главное удержать бизнес. А вторая модель наоборот, она для тех, кто очень креативный. Они смотрят, что происходит во время кризиса, и ловят те рынки, которые новые возникают именно в кризисе. И они быстро маленькие, вот резко перепрофилируются. Они не идут по инерции, они вдруг начинают заниматься совершенно другими вещами. Вот сегодня они продавали компьютеры, а завтра они с фермером заключили договор, подвезли пару грузовиков и начали гонять огурцы на рынок. Такие быстрые креативные ребята. Это две модели поведения бизнеса.
Е. Альбац
―
Это для малого вы говорите.
И. Хакамада
―
Да. То есть не жадничать и прекрасно понимать, контрактная культура и репутация. Поэтому чтобы они начали держаться за свою репутацию, мы, потребители не должны молчать. То есть один раз вас обманули, вы тут же в Интернет, один раз что-то не так сделали, вы устраиваете публичный скандал. Чтобы этим сарафаном информация, а мы молчим. Нас обманули, а мы молчим. Мы не идем с этим. Не берите у этих, не покупайте. Они же все создали сайты, где идет обратная связь. Вот как туризм, у него же была дикая конкуренция. Поэтому все, тебе предлагают отель, а ты заходишь в Интернет, а там 90% отзывов ужас. И ты уже говоришь агентству, что я не поеду. Видите, что у вас там творится. Поэтому второй принцип, что я заметила в российских компаниях избалованных этой нефтью, и даже проходя через кризис 2008 и сегодня, не берущие уроки. Вот я читала в свое время шведская компания, и когда я начала читать, ко мне подошли собственники шведы. И когда мы стали общаться, они говорят, а вы знаете, что мы летели с вами одним самолетом. В Сочи был мастер-класс. И как вы думаете, почему мы с вами не встретились раньше. Оказывается, это был кризис 2008. Единственная компания, те, которые Ростелеком слились, Теле-2, единственная компания, которая в 2008 году позволила себе во время разгара кризиса созвать своих дилеров по всей России, около тысячи человек было, заплатить мне какой-то дикий гонорар, я приехала, прочитала лекцию. Потом мне подарили, но я ничего не поняла. Говорят, а мы вообще никого не уволили. Я говорю: почему. Потому что говорят, мы летели эконом-классом, а вы летели бизнес-классом. Мы ехали на автобусе до четырехзвездочной гостиницы, а вас Мерседесом довезли до пятизвездочной. Потому что мы перед вами представляем свою компанию, мы не экономим, и потому что для нас мозги, идеи и люди это очень важно. Но уж как-нибудь мы из Москвы до Сочи долетим эконом-классом. Посмотрите на офисы наших компаний. Они или совсем подвалы маргинальные, когда мелочь еле выживает. Но только чуть из штанов вылез, уже все. На аутсорсинге держат машины, нет, надо купить свое, надо купить начальнику, зам. начальника и так далее. Я знаю, много компаний прогорело за счет того, что арендовали в Сити. По миллиону в 2008 году долларов годовая плата за аренду. Ужас. Улетели. И все говорят, западный опыт показывает, если у тебя шикарный офис, ты типа держишь марку. Ребята, ну есть же предел. То есть Нестле ушло из Сити, а наши русские сидят. И пирамиду выстраивают и обманывают всех ради этого миллиона долларов. То есть нужно начинать сейчас жестко экономить на всех представительских глупостях. То есть на себе. То есть рассматривать деньги компаний как свои личные. То есть ты должен экономить. Не можешь – офис можно и покинуть. Вообще на дому можно работать. Как нормальные компании, у них главное результат, а не главное, чтобы перед начальником все сидели. Необходимо прекратить летать бизнес-классом. Нужно прекратить натягивать на свою компанию траты на все побочные услуги. Все это можно на короткое время на аутсорсинге. Все абсолютно. Ничего в структуру не вкладывать. Ни столовые, ни парк машин, ни водителей. Ни секьюрити. Нужно кого-то охранять – раз, позвонили на короткий период, заплатили. Нужна столовая – вот у вас есть кафе рядом, договорились и наши приходят и там им скидка и так далее. Нужен парк машин, у вас есть контракт на аутсорсинг и по мере необходимости вы платите небольшую абонентскую плату, и вы берете одну или две машины. То есть нужно начинать экономить на этих расходах. И наоборот, нужно не экономить на креативных людях. Что делают наши компании. Они удерживают свои понты, а при этом, как только видят, ну кого нам увольнять. Вот у этого большая зарплата, у этого, значит надо или опускать или на фиг.
Е. Альбац
―
Спасибо. Максим Кваша, вы все-таки работаете в журнале «Деньги». Мне действительно очень интересно, вот я вам привела этот пример с этим Техпортом.ру. Какая здесь все-таки логика, сорвать сейчас, это что значит, что компания уходит с рынка или это просто глупые люди, которые устраивают такую ценовую политику, обмануть потребителя.
М. Кваша
―
Честно говоря, я думаю, что в этом конкретном примере это не проблема собственников.
Е. Альбац
―
Ой, что же такое, нас опять прерывают. Извините, Максим.
М. Кваша
―
Мне не дают просто ни слова вставить. Особенно после Ирины Муцуовны, которая просто как пулемет.РЕКЛАМА
Е. Альбац
―
Максим Кваша. Ваша точка зрения.
М. Кваша
―
На самом деле нет никакой особенно точки зрения, потому что, скорее всего, конкретный ваш пример это какое-то разгильдяйство исполнителей.
Е. Альбац
―
То есть вы убеждены, что это не то, что владельцам настучали сверху, сказали надо тут слепить лишнюю десятку. Не верю.
И. Хакамада
―
Я думаю, что указание сверху. Всех зажали, ну-ка быстро снимать бабки со всех.
М. Кваша
―
История достаточно мелкая. А история наоборот, когда на отрицательный отзыв немедленно прибегают извиняться компенсировать и так далее, действительно много.
Е. Альбац
―
А вы, наверное, наблюдали в фейсбуке идет дискуссия по поводу Get Taxi, которая вроде бы поменяла мусульманские и нерусскозвучащие имена своих водителей на русскозвучащие. Аргумент следующий, что оценки водителям выставляют пассажиры. И людям с нерусскими именами ставят более низкую оценку. Поскольку известно, что в России расизм. А это в свою очередь влияет на доход водителей. И вот пошла большая волна, Get Taxi дает понять, что они опустили цены, и поэтому у них началась ценовая война с конкурентами. С Яндексом…. Вы что знаете про это, Максим?
М. Кваша
―
Я на самом деле очень редко езжу на такси. Поэтому не так я много знаю. Про ценовую войну слышал. Про историю с переименованиями слышал. В истории с переименованиями не вижу ничего страшного. Пункт номер один, когда где-то в том же Таиланде какой-нибудь местный гид или местный человек, который сервисом представляется, он представляется сокращенным именем. Русскому человеку не выговорить их полные имена. Это нормально, никто никого в расизме не обвиняет. Русские люди с фамилией из 15 слогов переезжают в Штаты, берут себе сокращенные фамилии, потому что там никто их не выговорит. Это нормально. Я сам иногда извиняюсь перед какими-то людьми с Кавказа или Поволжья, потому что мне трудно выговорить вашу фамилию. Не укладывается в голове.
Е. Альбац
―
Вы Мухаммед не можете произнести?
М. Кваша
―
Могу. Но бывает слова, которые трудно с первого раза повторить. И название исландского вулкана этого замечательного. В общем, не могу произнести. Не радийный я человек. Это пункт номер раз. Пункт номер два. Когда-то я много ездил на такси, и если бы там была возможность ставить оценки, я бы московским водителям, которые родились и выросли в Москве, или долго прожили в Москве, скорее всего, ставил бы более высокие оценки. Не потому что я какой-то специальный московский расист. А потому что московские водители обычно лучше знают город, чем приезжие. Да, бывают исключения. Но стандартная история, что московский таксист лучше знает город, не будет меня петлять, не возьмет с меня соответственно лишних денег. Не поставит меня в пробку там, где можно было ее объехать. И не будет изводить тем, что покажи дорогу.
Е. Альбац
―
Ир, вы тоже не видите ничего зазорного в том, что водителям поменяли имена на русскозвучащие.
И. Хакамада
―
Да нет это конечно моральный шок для человека.
Е. Альбац
―
Тем более что люди сами не знали, что они превратились из Мухаммеда в Михаила.
М. Кваша
―
Если люди не знали, это…
И. Хакамада
―
Это шок. Но при этом я не осуждаю бизнес, потому что бизнес на то бизнес, он о морали не думает, он думает о рынке. И если рынок не принимает такое, он меняет.
Е. Альбац
―
Сколько продержалась бы такая компания в Европе. Бойкот…
И. Хакамада
―
Там бойкот был бы, шум, грохот. Политическая толерантность европейская это тот стержень, на котором растут…
Е. Альбац
―
Просто Фергюсона никто не хочет иметь. Забудьте даже про толерантность.
И. Хакамада
―
И уже было во Франции и везде, поэтому конечно они уже выучены. Нет, если распространять дальше, то у нас столько будет всяких примеров…
Е. Альбац
―
Мне просто любопытно. Вы думаете, что сейчас кончились тучные годы, бизнес жил в условиях, когда много было денег, люди могли тратить. Сервисы развивались. Рейганомика работала. И нефтяные доходы как-то опускались вниз. Вы считаете, бизнес не будет вынужден поменять свое поведение и все-таки обернуться к не самым богатым, а к менее обеспеченным, потому что чтобы просто расширять свою потребительскую базу.
М. Кваша
―
Он давно повернулся.
И. Хакамада
―
Малый повернется сразу. Средний чуть позже. Крупняк как задом стоял, так и будет стоять. Избушка эта будет стоять задом к лесу и к президенту передом. И все. Поэтому я за демонополизацию экономики за то, что еще когда-то при Медведеве хоть как-то пытались сделать, ну смотрите, вот вам пример. Госкорпорация «Железные дороги» объявила о том, что больше не будет поездов в Украину. В Казахстан и еще куда-то. Потому что они полупустые. У нас огромное количество людей украинцев работает на территории России. Они все типа гастарбайтеров. Они немного зарабатывают. Это строители, няни, в общем, любую женщину спросите, у которой маленький ребенок, няня украинская. И самолетами да еще при таких событиях им летать совсем тяжело. Поезд это был более экономный способ. Если четырехместное купе. А иногда даже и плацкарт, они ездили туда-сюда. Они уже купили патенты, теперь представьте, что госмонополия имеет конкуренцию. Вот есть «Железные дороги» такие, одной фирмы, и есть другой фирмы. Недаром Маргарет Тэтчер она ведь приватизировала, в том числе и железные дороги, и потом государство возвращало обратно только по мере того, как видели, что не справляется частный бизнес, а все равно веточка нужна. В Японии есть железные дороги такие, такие и такие. Есть конкуренция. И тогда бы были другие затраты.
М. Кваша
―
Я на самом деле не твердо уверен, что мы не перепутали что-то в новости про отмену поездов Украины и Казахстана. Я так понял, я увы, не видел корректного изложения, но из того, что я понял, там речь идет об отмене некоторых поездов туда. Не всех. Или я ошибаюсь?
И. Хакамада
―
Какая компания дочерняя возит в Украину. Единственная или их много. Я прочитала само содержание, что эта компания полностью отказывается на один год от всех поездок.
М. Кваша
―
Мне кажется немыслимым история прерывать пассажирское сообщение с соседними странами. Я думаю, что просто неправильно была прочтена новость.
И. Хакамада
―
«КоммерсантЪ» ее в твите сообщает.
М. Кваша
―
Надо читать дальше заголовка…
И. Хакамада
―
Я прочитала дальше заголовка.
М. Кваша
―
Я не говорю про вас, я говорю про себя. Я хочу сказать, что есть разные модели функционирования железных дорог.
Е. Альбац
―
Мы не про железные дороги. Мы про бизнес.
И. Хакамада
―
Чем больше конкуренция и меньше государство, тем больше возникает ответственности перед потребителем.
М. Кваша
―
Тут абсолютно не о чем спорить.
Е. Альбац
―
Отлично. Мы должны уходить из эфира. Спасибо, услышимся через неделю.