Покушение на Ленина - Русская провокация - 2018-09-01

С.Белковский

Сегодня у нас 1 сентября, День знаний. И поскольку у нас проект образовательный, то мы рады вдвойне нашей встрече и, собственно, светлому празднику 1 сентября.

Тема у нас сегодня не такая радостная. Это начало красного террора в 1918 году. Напомню в связи с этим концепцию нашей программы «Русская провокация». Мы читаем газету «Известия» за 1918 год и в тех драматических, революционных, военных, трагических временах находим параллели с днями сегодняшними, с эпохой сто лет спустя, 2018 годом, может быть, гораздо более скучным, чем там, но от этого не теряющих основных исторических черт, которые определяют облик любой и каждой эпохи в соответствии с тремя законами диалектики, как известно.

Итак, 30 августа 1918 года произошло сразу два террористических акта, всерьез повлиявших на судьбу большевистской партии, большевистской власти и России тех времен. Утром 30 августа 1918 года в Петрограде был убит глава Петроградской Чрезвычайной комиссии комиссар внутренних дел Моисей Соломонович Урицкий. В тот же день вечером было совершено покушение на председателя Совнаркома, лидера Советской России Владимира Ильича Ленина. Начнем со второго, поскольку это более значительное событие.

Покушение на Владимира Ильича Ленина состоялось на заводе Михельсона, который впоследствии, еще при жизни вождя в 1922 году был назван заводом Владимира Ильича. Он и сейчас остается Московским электромеханическим заводом имени Ильича, и сейчас на нем, кажется, выпускают электрические плиты и электродвигатели. Впрочем, в крупных российских городах в домах россиян я не видел ни одной плиты производства Московского электромеханического завода. И, возможно, они выпускают исключительно для военных нужд. Поскольку изначально завод Михельсона был предназначен для военных поставок. Он производил снаряды. И в 1916 году предприимчивый бизнесмен Лев Михельсон купил его, рассчитывая на бездонную бочку, конечно, государственного оборонного заказа, который был таким же пространством для освоения средств во время Первой мировой войны, как и сегодня во время Четвертой гибридной мировой войны имени Владимира Владимировича Путина.

Лев Михельсон немножко просчитался, поскольку уже через год случилась Великая Октябрьская социалистическая революция и завод его был национализирован. Он по-прежнему производил боеприпасы, но, как пелось в известном народном произведении середины конца 50-х годов «Цветет в Тбилиси алыча не для Лаврентия Павловича, а для Климент Ефремыча и Вячеслав Михайловича». Лев Михельсон остался в стороне от этого праздника жизни.

С.Белковский: Ленин был ярко выраженный фаталист. Поэтому он сумел стать классическим восточным тираном

Кстати, то, что завод называли в 1922 году не именем Ленина, а именем Владимира Ильича, это очень грамотно и мудро, потому что ведь нельзя доказать, что именно в честь вождя называли завод. Собственно, этим мог бы пользоваться и Владимир Владимирович Путин, сегодняшний лидер Российской Федерации. Можно ведь называть разные объекты именем Владимира Владимировича, а не Путина. И тогда формально никаких претензий нет. Скажем проспект Владимира Владимировича вместо Ленинского проспекта. Потом поди докажи, что Путин имеет к этому какое-то отношение. Может быть, речь идет о Маяковском или Набоков или о каком-то собирательно образе всех Владимиров Владимировичей, внесших заметный вклад в русскую историю.

Собственно, этим приемом широко пользуется Рамзан Ахматович Кадыров, нынешний глава Чеченской республики, который сплошь и рядом называет всё именем Кадырова, а когда кто-то пытается заикнуться на тему того, почему же по живому человеку называют примечательный объект, он говорит: «Так это не в честь меня. Это в честь моего отца Ахмата Хаджи Кадырова» - и взятки гладки.

Итак, возвращаемся на завод Михельсона 30 августа 1918 года. Владимир Ильич Ленин знал, что Моисей Соломонович Урицкий уже убит тему утром, и что это вызвало известные тревоги и треволнения в руководстве большевистской партии и силовых структур. Однако это не остановило его от того, чтобы поехать на завод в Замоскворечье безо всякой охраны, а только на своем фирменном Роллс-Ройсе Silver Ghost (Серебряный дух) с водителем Степаном Гилем. Других мер безопасности принято не было.

Многие историки анализируют, почему именно так, почему Ильич не убоялся неблагоприятного развития событий, почему его не напугало убийство Урицкого. Версии существуют самые разные. Моя версия такова: Владимир Ильич Ленин был ярко выраженный фаталист. Именно поэтому он сумел стать первым образцом классического восточного тирана в России XX века. Конечно, черты восточных тиранов несли и многие другие российские и русские правители, предшественники Ленина, особенно с учетом того цивилизационно-ментального вклада, который внесла в становление нашей государственности Золотая Орда. Но трудно было представить восточного тирана после февральской революции 1917 года, однако он явился сначала в образе Ленина, а потом уже в образе его преемника Иосифа Виссарионовича Сталина, поскольку восточное мышление, вообще, глубоко футуристично.

Во-вторых, Ленин достаточно спокойно относился к крови и смерти. Он легко подписывал расстрельные приговоры, давал указания об уничтожении сотен и тысяч людей. И точно так же он относился и к собственной жизни. Он твердо знал, что если ему суждено погибнуть, он погибнет, не суждено – не погибнет. Вот почему он так безалаберно, на первый взгляд, отправился на завод Михельсона.

Дальше с покушением связано несколько странных подробностей, которые позволяют поставить под сомнение его официальную большевистскую версию, которые многие из нас изучали в советской средней общеобразовательной школе, а кто не изучал, может прошерстить учебники и официальные исторические и историографические пособия тех времен.

В соответствии с воспоминаниями Бонч-Бруевича, управляющем делам Совнаркома известие о покушения на Ленина пришло около 6 вечера, 18-00. Стреляла в него из браунинга представительница партии социалистов-революционеров Фанни Каплан. Ленин был ранен дважды: в шею и в руку. Кровь от первой раны попала в легкое. Третья пуля попала в некую даму, которая в этот момент затеяла с Лениным разговор о том, почему на вокзалах изымают хлеб.

Потом толпа едва не устроила самосуд над Фанни Каплан. В итоге доблестные чекисты отбили эсэрку, и, впрочем, и казнили ее по поручению председателя Всероссийского центрального исполнительного комитета Якова Михайловича Свердлова 4 сентября 1917 года без суда. Расстреляли Фанни Каплан непосредственно в Кремле, на территории Московского Кремля. Исполнил бессудный приговор комендант Кремля, бывший матрос Балтийского флота Павел Мальков, а в качестве свидетеля, который должен был подтвердить, что так всё оно и было, приглашен был известный русский поэт Демьян Бедный, в девичестве Ефим Алексеевич Придворов. Такова официальная история вопроса.

Правда, шофер Владимира Ильича Ленина Степан Гиль утверждает в своих воспоминаниях, что Роллс-Ройс Silver Ghost с вождем мирового пролетариата на борту прибыл на завод Михельсона около 10 вечера, 22-00, соответственно, около 23-00 Фанни Каплан была схвачена и допрос ее непосредственно наркомом юстиции Советской России товарищем Курским начался в 23-30. Ну да, мы можем считать, что Владимир Бонч-Бруевич переволновался и перепутал время, но, как говорилось в пьесе Юрия Карловича Олеши «Смерть Занда», «я, конечно, могу галлюцинировать, но шкаф галлюцинировать не может». Потому что в газете «Известия» за 31 августа 1918 года, то есть уже на следующий день была опубликована вся документация, связанная с покушением на Владимира Ильича Ленина, опубликован, собственно документ, воззвание за подписью Якова Михайловича Свердлова всё того же: «Всем Советам рабочих, крестьянских, красноармейских депутатов, всем армиям, всем-всем-всем».

Абстрагируясь пока от деталей содержания этого документа, мы может обратить внимание, что дата, хронометраж указан так: 30 августа 1918 года 10 часов 40 минут вечера. То есть за 20 минут до задержания Фанни Каплан документ был уже не только написан, но и готов к публикации. Эти нестыковки по времени также заставляют предположить, что официальная версия не совсем верна.

Также странной выглядит и сама фигура Фанни Каплан, урожденной Фейги Хаимовны Ройтблат. Она была известна под разными именами. Впрочем все биографии сходятся к нескольким основным реперным точкам биографии человека, считающимся потенциальным убийцей Владимира Ильича Ульянова (Ленина). Фейга Хаимовна Ройтблат родилась в 1890 году в Волынской губернии. Уже в 1906 году в возрасте 16 лет она была приговорена к смертной казни за соучастие в покушении на киевского генерал-губернатора Владимира Сухомлинова. Тогда она была анархисткой, и само покушение готовили анархисты. После чего будущая Фанни Каплан отправилась на каторгу. Смертную казнь ей заменили каторгой, которую она проводила в Акатуйской и Мальцевской каторжной тюрьмах, где, в частности познакомилась с легендарной эсеркой Марий Спиридоновой, будущим кандидатом от коалиции большевиков и левых эсеров на пост спикера Учредительного собрания в 1918 году, и перешла под крыло эсеров.

При этом, как считается, на каторге она практически полностью ослепла, впрочем, один из врачей, который осматривал Фанни Каплан в Акатуйской каторжной тюрьме, считал, что ее ослепление носит скорее истероидный характер и поэтому она может видеть, ибо никаких органических поражений тканей глаза, наружного отдела зрительного анализатора у нее не было. Она ходила без очков, различала силуэты предметов.

Она была амнистирована сразу после Февральской революции 1917 года, после чего отправилась отдыхать в санаторий в Евпаторию, в Крым, тогда и сейчас российский де-факто, где познакомилась с примечательным джентльменом по имени Дмитрий Ильич Ульянов. То был родной брат Владимира Ильича Ленина. И Дмитрий Ильич Ульянов составил ей протекцию в Харьковскую офтальмологическую клинику доктор Гиршмана, где Фанни Каплан сделали операцию и еще существенно улучшили ее зрение, что в совокупности с подозрением на истероиднный, невротический характер слепоты, в общем, довело ситуацию до возможности пристального разглядывания всего, чего угодно.

Жизнь Фанни Каплан насыщена некоторыми другими мистическими подробностями. В частности, в Москве между поездками в Евпаторию и в харьковскую клинику доктора Гиршмана она жила у своей соратницы по каторге Анны Пигит в доме, построенным отцом Анны капиталистом Пигитом. Причем это тот самый дом, где находится нехорошая квартира профессора Воланда, описанная Михаилом Афанасьевичем Булгаковым в «Мастере и Маргарите».

Мы вспомним, что вообще вся топонимика в «Мастера и Маргариты» очень тесно связана с большевистскими вождями и важными событиями советской власти. Бал у Станы, как мы помним, происходит в Спасо-Хаус, скорей всего, резиденции посла США, тогда первого в истории американского посла Уильяма Буллита, которого многие считают прототипом или, по крайней мере, частью синтетического прототипа профессора Воланда, поскольку внешнее описание Волнада очень совпадает с портретом Буллита, известного нам по фотографиям, который в конце 1918 года предлагал большевикам некий пакт на фоне разгрома Германской империи.

С.Белковский: Изначально исчез и браунинг, из которого стреляли в Ленина. Он был найден через несколько дней

Но в этот момент резко возросли надежды на то, что белое движение НРЗБ победит и, собственно, Великобритания и США, чьи интересы представлял Уильям Буллит, тогда еще не посол, а просто спецкурьер, разочаровались в самой этой перспективе. Власть большевиков казалась настолько хрупкой, что с ней вообще не надо было ни о чем договариваться. Исторические расчеты не оправдались, но это совсем другая история.

Первый человек, который контактировал с Фанни Каплан после покушения на товарища Ленина, был некий комиссар Батурин, который встретил заговорщицу и потенциальную убийцу на трамвайной остановке на Большой Серпуховской улице, рядом с заводом Михельсона и заговорил с ней. Причем никаких прямых указаний на то, что собеседница комиссара Батурина имела какое-то отношение к только что совершившимся трем выстрелам, не было. Просто перед комиссаром Батуриным стояла некая сумрачная женщина, которая вела себя несколько неадекватно. И в ответ на его наводящие вопросы сказала: «Это сделала не я». После чего Батурин понял, что, дескать, Фанни Каплан понимает, о чем речь – ну, его собеседница, тогда еще не было известно, что это Фанни Каплан. Собственно, в этот момент ее и задержали.

Очень скоро, то есть буквально через полчаса задержанная взяла вину на себя, завив, что хотела убить Владимира Ильича Ленина за его измену делу революции и за то, что если он будет долго жить, победа социализма в России отложиться на несколько десятилетий. При этом она признала свою связь с социалистами-революционерами, но заявила, что действовала по индивидуальной инициативе, а не по партийному заданию, поскольку партия социалистов в то время уже и еще не одобряла индивидуальный террор и согласия на то, чтобы кто-то из эсеров стрелял в Ленина по партийному поручению – это было гораздо почетнее, чем просто по собственной, личной воле, не давала.

Впрочем, задержанный в конце 1918 года руководитель боевого крыла социалистов-революционеров Григорий Семенов и его ближайшая помощница, соратница Лидия Коноплева дали показания, что Фанни Каплан таки действовала по указанию эсеров. Это, кстати, те самые люди, которые организовали убийство еще одного видного большевика, конечно, не такого видного как Ленин, но все-таки заметного Моисея Володарского в Петрограде 20 июня 1918 года. Впрочем, есть основания ставить под сомнения показания товарищей Семенова и Коноплевой, поскольку ясно, что уже в конце 1918 года они были завербованы чекистами. Именно поэтому их не расстреляли, а дали возможность еще пожить и поработать, а главное – выступить ключевыми свидетелями обвинения на процессии против партии социалистов-революционеров в 1022 году.

Кроме того в перерыве между 1918 и 1922 годами Семенова и Коноплева выполняли и разные ответственные задания большевиков и ЧК. Например, Семенов ездил в Варшаву к Борису Савинкову и самим фактом своего контакта и обсуждения деликатных тем пытался дискредитировать товарища Савинкова в глазах поляков, что было для последнего в то время достаточно важно. Поэтому, собственно, мы не можем опираться точно как на исторические свидетельства.

Изначально исчез и браунинг, из которого стреляли во Владимира Ильича Ленина. Он был найден через несколько дней на территории завода Михельсона. И в процессе экспертизы было установлено, что пули, попавшие в вождя, в его анонимную собеседницу не соответствуют модели браунинга. Впрочем, это было уже неважно. Вердикт был вынесен. Покушение на Ленина, как и покушение на Урицкого было использовано для развязывания красного террора.

Скажу, перед тем как перейти непосредственно к теме красного террора об убийстве Моисея Соломоновича Урицкого. Его убил, как известно, молодой эсер, поэт Леонид Акимович Каннегисер, выходец из семьи крещеного еврея, весьма крупного влиятельного инженера, у которого в гостях перебывала половина Петербурга. То есть фактически Каннигисер принадлежал к элитной семье. Он отнюдь не был аутсайдером дореволюционного петроградского общества.

Кумиром Леонида Каннегисера был известный революционер Леонид Лопатин, который в то время, уже во втором десятилетии XX века был человеком преклонных лет и больным, а в свое время провел много лет в тюрьме и на каторге, переводил «Капитал» Маркса, поддерживал всячески Николая Гавриловича Чернышевского и даже планировал его побег из сибирской ссылки. И вообще, был знаковой для революционного движения России фигурой. Но к 1917 году революционный пыл Германа Лопатина несколько спал, и он был уже, скорее, философом революции, прошедшей перед его глазами.

Сам же Моисей Соломонович Урицкий, кстати, один из самых опытных на то время большевистских деятелей – ему было целых 45 лет – в 1918 году, старше его был только 48-летний Владимир Ильич Ленин. Все остальные, включая Троцкого, Сталина и Свердлова, были существенно моложе. Родом был из Киевской губернии Черкасского уезда (она тогда входила в состав Киевской губернии). Учился изначально в иешиве, еврейском учебном заведении. Русский язык начал изучать в 13 лет, по свидетельству его родственников. Но, несмотря на это весьма в этом деле преуспел. Он очень хорошо писал и говорил по-русски.

Был выслан за границу вскоре после событий первой русской революции. И умудрился стать секретарем Георгия Валентиновича Плеханова. Это, собственно, и приблизило его к будущим большевистским вождям, поскольку для Владимира Ильича Ленина Плеханов был несомненным кумиров в те годы, не в последствии, но в те годы – да.

Впрочем, к 1917-18 годам Моисей Урицкий подошел в качестве фаната и члена команды, скорее, Льва Троцкого, чем Владимира Ленина. В конце 1917 года зафиксировано такое, тогда вполне стандартное, а последующим меркам крамольное высказывание Моисея Урицкого: «Вот пришла великая революция и чувствуется, что как ни умен Ленин, а начинает тускнеть рядом с гением Троцкого». Напомню, что в конце октября 1917 года, когда Ленин на перекладных возвращался из из Гельсингфорса в Петроград и прибыл в Петроград, собственно, вечером 25 октября, в день октябрьского переворота. Вероятность того, что председателем Совета Народных комиссаров и, вообще, вождем революции станет Лев Троцкий была отнюдь немаленькой.

Троцкого подвели официально его еврейские комплексы. Он считал, что именно этнический русский (хотя Ленин тоже был на четверть еврей по матери, но все-таки он был официально этническим русским и представителем дворянства: его отец поучил пожизненное дворянство, будучи руководителем учебных заведений города Симбирска) подходит для того, чтобы возглавить русскую революцию и стать лидером русского народа больше, чем официальный урожденный еврей. Хотя на самом деле, конечно, истинная мотивация Льва Давыдовича лежала несколько в иной плоскости. Он считал, что класс бьет порядок, и с учетом его харизмы, его того самого гения, о котором говорил Моисей Соломонович Урицкий, он все равно будет более влиятельной фигурой, чем Ленин. История его опровергла: порядок бьет класс. Он проиграл не только Ленину конкуренцию за реальное лидерство в партии, но и потом куда уже более блеклой на первый взгляд фигуре – Иосифу Сталину.

Анатолий Васильевич Луначарский характеризовал Урицкого так: «Я смотрел на деятельность Моисея Соломоновича как на настоящее чудо работоспособности, самообладания и сообразительности. Сколько проклятий, сколько обвинений сыпалось на его голову за это время! Соединив в своих руках и Чрезвычайную комиссию и Комиссариат внутренних дел, и во многом руководящую роль в иностранных делах, – он был самым страшным в Петрограде врагом воров и разбойников империализма всех мастей и всех разновидностей. Они знали, какого могучего врага имели в нем. Ненавидели его и обыватели, для которых он был воплощением большевистского террора. Моисей Соломонович много страдал на своем посту, но никогда мы не слышали ни одной жалобы от этого сильного человека. Весь – дисциплина, он был действительно воплощением революционного долга».

Впрочем известный американский историк, родившийся в Лондоне в 1934 году, Александр Рабинович, потомок эмигрантов из России, как нетрудно догадаться, в своих многочисленных исследованиях, посвященных красному террору, утверждает – я склонен согласиться с этими утверждениями также из анализа других источников, - что Моисей Урицкий отнюдь не было самым жестоким и кровавым. Да, он был главой Петроградской ЧК и одновременно комиссаром внутренних дел, собственно говоря, что случилось тогда, в марте 1918 года, когда общенациональные учреждения переехали из Петрограда в Москву в связи с переносом столицы.

С.Белковский: Покушение на Ленина, как и на Урицкого, было использовано для развязывания красного террора

Но во многом даже он противился разгул террора. В частности он предотвратил массовые расправы над врагами большевиков после убийства Володарского в июне, и он же выступал против принятого 19 августа 1918 года решения о том, что чекисты могут расстреливать по подозрению в их причастности к контрреволюции. 21 августа он же был единственным в Петроградской ЧК, кто выступал против казни группы потенциальных бунтовщиков, в состав которых входил товарищ Леонида Каннегисера по Михайловскому артиллерийскому училищу Перельцвейг.

Гибель Перельцвейга и стала формальным поводом для убийства Урицкого Леонидом Каннегисером, детонатором взрыва, триггером, хотя, конечно, не причиной того, что Леонид Канегиссер отважился на это деяние. Впрочем, ясно, что говорить о каких-то качественных отличиях Моисея Урицкого от других большевистских палачей не приходиться, они были скорее количественными.

Леонид Каннегисер – фигура весьма примечательная. Его считали очень хорошим поэтом в то время. Он, кстати, вместе с Владимиром Перельцвейгом, своим другом был в числе юнкеров, защищавшем Зимний дворец в ночь с 25 на 26 ноября 1917 года (как мы знаем безуспешно). Кроме того Леонид Каннегисер известен как культовая фигура гей-сообщества. Но само по себе это не было бы так интересно, если бы он не считался любовником Сергея Есенина. Об этом говорили и писали многие, и этот сюжет еще недостаточно изучен.

Он был, действительно, фигурой достаточно романтической и был абсолютно неудовлетворен своим положением члена достаточно буржуазной семьи. Основной мотив, который обозначил Кеннигисер в момент своего задержания: искупить вину евреев перед русским народом, в первую очередь евреев-большевиков. Он сказал об этом так: «Я еврей. Я убил вампира-еврея, каплей за каплей пившем кровь русского народа. Я стремился показать русскому народу, что для нас Урицкий не еврей, он отщепенец. Я убил его в надежде восстановить доброе имя русских евреев». То есть задача была достаточно планетарная.

Накануне убийства 29 августа Леонид Каннегисер позвонил в Петроградскую Чрезвычайную комиссию, чтобы поговорить с Моисеем Соломоновичем Урицким. И поговорил с ним. Да, были такие времена, когда глава ЧК соединялся с неизвестным ему человеком по телефону. Это было понятно. Точно так же Раскольников приходил послушать звонок в квартире старухи-процентщицы Алены Ивановны. Точно так же Шарлотта Корде, убийца известного французского революционера Марата очень долго говорила с Маратом, сидевшем в ванне, перед тем, как его зарезать. Он должен был почувствовать живой голос жертвы – обычный синдром террориста такого плана.

Петроградская ЧК располагалась на Дворцовой площади. Кстати, именно по этой причине Дворцовая площадь была переименована в честь Урицкого и называлась площадью Урицкого вплоть аж до 1944 года, когда некоторые большевистские бренды стали уже весьма немодными, а товарищ Сталин стал активно возвращаться и идеям русского национализма и к самой технологии их сочленения с коммунизмом на излете Великой Отечественной войны.

Каннегисер подъехал к ЧК на велосипеде и спросил швейцара, унаследованного Моисеем Урицким еще от царских времен, классического русского швейцара, принимает ли уже товарищ Урицкий. «Еще не приехали», - сказал швейцар. Впрочем, скоро Урицкий появился и Каннегисер, который практически не каждый день стрелял, не промахнулся ни разу. Таков был его порыв. И, как свидетельствую хроникеры, если бы Каннегисер был профессиональным киллером, он бы легко ушел с места преступления, не оставив следов, но он был революционер-любитель, террорист-любитель и поэтому вместо того, чтобы бежать, бросив револьвер, он просто пошел с ним по улице и был с ним задержан. Арестованы были и родные Каннегисера, правда, не на долгое время. После расстрела их отпустили. В день, когда мать Леонида Каннегиссера была выпущена из тюрьмы, ей по телефону сообщили из больницы, что умирает тот самый Герман Лопатин.

С вами Станислав Белковский. Тема у нас: Начало красного террора в 1918 году. Итак, 30 августа 1918 года произошло сразу два террористических акта, всерьез повлиявших на судьбу большевистской партии, большевистской власти и России тех времен. Утром 30 августа 1930 года в Петрограде был убит глава Петроградской Чрезвычайной комиссии, комиссар внутренних дел Моисей Соломонович Урицкий. В тот же день вечером было совершено покушение на председателя Совнаркома, лидера Советской России Владимира Ильича Ленина.

Итак, как пишет выдающийся русский писатель Марк Алданов в эссе «Убийство Урицкого», Роза Львовна, мать Киннегисера немедленно отправилась в Петропавловскую больницу. Герман Александрович Лопатин, бывший в полном сознании, сказал ей, что счастлив увидеть ее перед смертью. «Я думал, вы на меня сердитесь». – «За что?» - «За гибель вашего сына». «Чем же вы в ней виноваты?» - сказала Роза Львовна Лопатину. Он промолчал, не сказал больше ничего. Лопатин скончался через несколько часов.

Каннегисера расстреляли. От него, как я уже говорил, остались стихи, которые высоко ценили современники и которые, возможно, гораздо меньше будут ценить потомки. Одно из стихотворений я сейчас прочитаю, к сожалению, не наизусть, поскольку голова Белковского, как и Москва, не резиновое. Но это стихотворение очень точно отражает настроение этого прекрасного юноши и базовый мотив его преступления - убийства главы Питерского ЧК. Стихотворение называется «Смотр». Пожалуй, это самое известное стихотворение Леонида Каннегисера.

На солнце, сверкая штыками — Пехота. За ней, в глубине, — Донцы-казаки. Пред полками — Керенский на белом коне.

Он поднял усталые веки, Он речь говорит. Тишина. О, голос! Запомнить навеки: Россия. Свобода. Война.

Сердца из огня и железа, А дух — зеленеющий дуб, И песня-орёл, Марсельеза, Летит из серебряных труб.

На битву! — и бесы отпрянут, И сквозь потемневшую твердь Архангелы с завистью глянут На нашу весёлую смерть.

И если, шатаясь от боли, К тебе припаду я, о, мать, И буду в покинутом поле С простреленной грудью лежать —

Тогда у блаженного входа В предсмертном и радостном сне, Я вспомню — Россия, Свобода, Керенский на белом коне.

Каннегисера расстреляли. Вернемся теперь на пару минут теперь, собственно, к общеполитическому контексту этого страшного дня 30 августа, впрочем, наверное, не более страшному, чем любая дата 1918 года, проходившего под знаком большевистского террора, который лишь формально начался после убийства Урицкого и покушения на Ленина, а фактически беспрестанно с той или иной интенсивностью шел всё время, в общем, продолжался и до кончины Иосифа Сталина в массовых масштабах. Поэтому вычленять красный террор как некий небольшой отрезок 1918 года - это дело большевистских, коммунистических историографов, которые хотят сказать, что то была система локальных эксцессов и ответов на реальные вызовы и угрозы для большевистской власти. Но эти вызовы и грозы большевистская власть себе создавал сама.

В середине 1970-х годов несколько историков, первым из которых был русский эмигрант Борис Орлов, сформировали теорию, согласно которой за покушением на Владимира Ильича Ленина могли стоять Яков Михайлович Свердлов и Феликс Эдмундович Дзержинский. О явных нестыковках по времени покушений и сообщении о них в «Известиях», - а это были «Известия» ВЦИК, не будем забывать, то есть непосредственным куратором для нашей газеты «Известия» был товарищ Свердлов, - мы уже говорили.

С.Белковский: Только в первые дни после 5 сентября в Петрограде было уничтожено более тысячи человек

Скажем пару слов и о личности Якова Михайловича Свердлова, весьма амбициозного молодого человека, который очень понравился Ленину, - хотя познакомился с ним только в 1917 году, - своими организационными способностями. Очень быстро Свердлов возглавил Секретариат ЦК РСДРП, а потом и Всероссийский Центральный исполнительный комитет. При этом если, скажем, Лев Давыдович Троцкий видел ВЦИК как исключительно технический орган, то Яков Михайлович Свердлов считал иначе. И Троцкий упоминал об их идеологических и политических конфликтах на эту тему.

Когда Ленин болел после покушения, Свердлов де-факто исполнял обязанности председателя Совета народных комиссаров и технично блокировал любые попытки избрания исполняющего обязанности. Он сидел в кабинете и подписывал все решения СНК. Здесь надо отметить, что тяжесть ранения Владимира Ильича тоже несколько преувеличена. 30 августа было покушение. Вскоре Ильич переехал из Москвы в Горки под Москву. Уже 14 октября он вернулся к делам и 22 октября отмечено его первое большое публичное выступление. То есть не так уж был страшен черт, как его малевали.

Кстати, первый тяжелый инсульт у Владимира Ильича Ленина случился, скорее, после похорон Инессы Арманд у Кремлевской стены в 1920 году, но это опять же совсем другая история, которую когда-нибудь мы обсудим отдельно, тогда поговорим об уникальной любви вождя мирового пролетариата, стремившегося стать дьяволом, стремившегося сознательно, но так и не сумевшего избежать базовых, фундаментальных человеческих чувств.

В марте 1919 года Яков Михайлович Свердлов безвременно скончался от эпидемии испанки, то есть гриппа. И вот историки традиций Бориса Орлова, к которым относится отчасти мой приятель Юрий Фельштинский, считают, что подобно тому, как Свердлов мог быть причастен к покушению на Ленина, так и Ленин мог отравить Свердлова. Впрочем, с таким же успехом можно подозревать в отравлении Свердлова и Иосифа Виссарионовича Сталина, поскольку де-факто все полномочия Свердлова перешли к Сталину. И если бы Свердлов не умер в 1919, то генеральным секретарем партии в 1922-м со всеми вытекающими последствиями мог бы стать именно он.

Примечательно, что Свердлов и Сталин вместе находились в ссылке в Туруханском крае. И уже тогда между ними был существенный антагонизм. Свердлов чувствовал свое явственное превосходство перед Сталиным, которое Сталин органически принять не хотел. Сталин называл свою собаку Яшкой и в своих воспоминаниях писал, что Свердлову было обидно, как же он – Яшка и собака – Яшка.

Очень примечателен рассказ Иосифа Виссарионовича, будущего властителя коммунистического мира и половины человечества о том, как они со Свердловым мыли посуду. Свердлов мыл ее собственноручно, а Сталин этого никогда не делал, ставил все тарелки перед собакой Яшкой, и Яшка их вылизывал. Вот такие различия в пролетарской гигиене. Надо сказать, что этот сюжет хорошо психологически характеризует Иосифа Виссарионовича и те методы, с помощью которых он пришел к власти и на протяжении 30 лет ее удерживал свой сухой, костлявой рукой.

И одна небольшая цитата из Якова Михайловича Свердлова о Иосифе Виссарионовиче Сталине, чтобы было понятно, что эти люди стали врагами еще задолго до того, как пришли к власти. Это отрывок из письма Якова Михайловича Свердлова некой неизвестной корреспондентке от 12 марта 1914 года. Это уже после Туруханской ссылки, но еще до начала даже мировой войны: «Мы с приятелем [Сталиным] во многом рознимся. Он очень живой человек и сохранил, несмотря на свои сорок лет, - 40 лет – это уже старость, и Свердлов подчеркивает, как он молод по сравнению с Иосифом Виссарионовичем, - способность живо реагировать на самые различные явления. Во многих случаях у него возникают новые вопросы там, где для меня их уже нет, - я думаю, сарказм этого высказывания мы понимаем. - В этом смысле он свежее меня. Не подумай, что я ставлю его выше себя. Нет, я крупнее, это он сам сознаёт. Теоретические вопросы вызывают мало споров. Да и нет особого интереса спорить с ним, ибо у меня значительный перевес. Поспорили, сыграли партию в шахматы, я дал ему мат, затем разошлись за поздним временем. А утром снова встретимся, и так каждый день: нас было только двое…».

Так что конспирологические теории, связанные с покушением Свердлова и Дзержинского на Ленина и последующим устранением Свердлова имеют право на существование, хотя я склонен согласиться и с упоминавшемся мной уже Александром Рабиновичем, также весьма влиятельным историком, о то, что такие оценки не вполне соответствуют пониманию идеологии большевистских властей, их базовой системы взглядов на жизнь. А ведь это были, действительно, идеологически мотивированные люди. Они не просто боролись за власть. У них была общая цель, у них был проект построения социализма в одной отдельно взятой стране. Да, они люди были безмерно и безразмерно жестокие, склонные к любому кровопролитию, но это под этих кровопролитием был и весомый, значительный, прочный идеологический фундамент. Поэтому просто устранить Ленина означало серьезно дестабилизировать большевистскую партию и коммунистическую власть. И могли ли на это пойти Свердлов и Дзержинский? Ради чего? Ведь этого можно было добиться и меньшей кровью. То же касается и смерти Свердлова от испанки. Скорей всего, это диагноз верен.

Но все эти преступления стали, так или иначе, формальным поводом к развязыванию красного террора, о чем мы уже упомянули. И здесь необходимо упомянуть заговор послов. Поскольку у ВЧК, у товарища Дзержинского и его ключевого заместителя Петерса было ключевое желание приписать покушение на Ленина и убийство Урицкого к проискам Антанты – англичан и французов.

Именно в те дни был разоблачен заговор послов, ключевой фигурой которого был британский посланник Брюс Локхарт. Он был уличен в том, что действуя совместно якобы с американскими и французскими дипломатами, то есть противниками Германии и, собственно, Брест-Литовского мира, высвободившего Германии определенные ресурсы для войны на Западом фронте, они подкупили… передали 1 миллион 200 тысяч рублей латышским стрелам для организации переворота в Москве.

Оператором, впрочем, этой сделки по получения 1 миллиона 200 тысяч рублей, что, скорей всего, правда, был чекистский провокатор Берзин. Ну, провокатором он был в данном случае не по основной специальности, а по роли, которую он играл в заговоре послов. Он был направлен Дзержинским и Петерсом, он был командир артиллерийского дивизиона латышских стрелков, при этом выдавал себя за полковника с согласия своих боссов. И при получении миллиона 200 тысяч рублей всё и схлопнулось. Локхрат и еще несколько западных дипломатов, а также британский разведчик и наш соотечественник Сидней Рейли были задержаны. Впрочем, достаточно скоро они покинули как застенки, так и Россию.

Пикантная подробность здесь в том, что, возможно, в разоблачении заговора послов играла роль тогдашняя возлюбленная Локхрада Мария Игнатьевна Закревская (она же: Мура, Будберг, Бенкендорф), впоследствии любовница Максима Горького и даже Герберта Уэллса, героиня известной книги Нины Берберовой, вдовы Владислава Ходасевича «Железная женщина». Локхарт просил не только за себя, но и за нее. Россию они покинули вместе.

Красный террор был объявлен Яковом Свердловым 2 сентября в обращении ВЦИК и подтвердил постановлением Совнаркома от 5 сентября. При этом хочу отметить, что 26 октября 1917 года, придя к власти, большевики отменили смертную казнь. Впрочем, это не помешало им создать систему революционных трибуналов и вообще разработать массу мер в обход как бы формального запрета смертной казни. Ведь когда человека убивают без суда те же чекисты, это не смертная казнь юридически. Нет, а значит и запрет смертной казни формально не отменен. Впрочем 13 июня 1918 года он был отменен и формально, поскольку стало ясно, что без тотального устрашения противников большевизма, которых тогда было больше половины страны, удержаться у власти Владимиру Ильичу Ленину со товарищи не удастся.

С.Белковский: Только завалив страну трупами, как считал Ленин, можно удержать власть

Сразу после 5 сентября, выхода соответствующего постановления Совнаркома, Феликс Эдмундович Дзержинский заявил: «Законы 3-го и 5-го сентября, наконец-то, наделили нас законными правами на то, против чего возражали до сих пор некоторые товарищи по партии на то, чтобы кончать немедленно, не спрашивая ничего разрешения, с контрреволюционной сволочью».

Народный комиссар внутренних дел Петровский в своем распоряжении завил о несоответствующем выполнении указаний революционной власти, «поскольку расстрелы происходят недостаточно массово. Несмотря на массовые расстрелы десятками тысяч наших товарищей, всё еще не введен тотальный террор против эсеров, белогвардейцев и буржуазии».

«Расхлябанности и миндальничанию, - сообщают товарищи Дзержинский и Петровский в еженедельнике ВЧК, - должен быть немедленно положен конец. Все известные правые эсеры должны быть немедленно арестованы, - правые эсеры, как мы знаем, покушались на Владимира Ильича Ленина и убили Моисея Соломоновича Урицкого; Каннегисер ведь был объявлен правым эсером, которым он никогда не был, - При малейших попытках сопротивления должен применяться массовый расстрел. Местные губисполкомы должны проявить в этом направлении особую инициативу. Отделы милиции и чрезвычайные комиссии должны принять все меры к выяснению и аресту всех подозреваемых с безусловным расстрелом всех замешанных контрреволюционной и белогвардейской работе. О всяких нерешительных в этом направлении действиях тех или иных органов местных советов Завуправы исполкомов обязаны немедленно донести народному комиссариату внутренних дел».

Только в первые дни после 5 сентября, постановления Совнаркома в Петрограде в отместку за раны Владимира Ильича и гибель Моисея Соломоновича было уничтожено более тысячи человек. Как сказал в день знакомства с Надежной Яковлевной Мандельштам (Надеждой Яковлевной Хазиной) ее будущий муж Осип Эмильевич Мандельштам, «на убийство Урицкого большевики ответили гекатомбой трупов».

Только завалив страну трупами, как и считал Владимир Ильич Ленин, можно удержать власть. Народ, в понимании большевиков, был готов к искупительной жертве. И только та сила искупительной жертвы – за грехи русской истории, конечно, - которая могла соорудить алтарь для жертвы и возложить на него русский народ, имела право построить здесь новую государственность. Так и произошло.

Мы не будем сейчас касаться дальнейших деталей красного террора. У нас для этого недостаточно времени, тем более сам красный террор продолжался с момента приходов большевиков к власти и фактически до смерти Иосифа Сталина, а не был коротким периодом советской истории, как то говорят лояльные коммунистам историографы. Мы поведем некоторые итоги в адресации ко дню сегодняшнему.

Почему, вообще, человек идет в революцию, становится террористом, почему он встает на путь крови, убийства, жестокости, почему он оказывается в радикальной организации? У всех по-разному, но общий мотив всегда один – это недовольство бременем обыденной жизни, отсутствием перспектив в этой обыденной жизни, как бы пошло этого не звучало - лифтов вертикальной социальной мобильности; расторжением подразумеваемого контракта с социальной средой, которая окружает тебя детства. Многие историки, а так же сорок сороков дилетантов, к которым отношусь и я, изучали вопрос, почему Владимир Ильич Ленин стал революционером в то время как он был абсолютным отличником и паинькой в гимназии. У него все отметки были отличные по всем предметом кроме логики, кстати, по логике у него было «хорошо». Отсюда, видимо, и родилась железная большевистская логика, идущая на смену логике банальной или даже математической.

Маленький Володя был любим в родном городе Симбирске. Его приводили в пример другим детям, подросткам, гимназистам. Что же случилось, что же так перемкнуло Владимира Ильича? Случилось с ним это в 1887 году, когда ему было 17 лет. В тот год был казнен его старший брат Александр Ульянов за участие в заговоре с целью убийство императора Александра III. Но не сам факт потери брата так травмировал Ильича, который уже тогда был довольно черств к человеческим страданиям, даже страданиям близких. А в смысле черствости к страданиям близкие как раз более удобный объект, чем далекие. Как говорил великий педагог Макаренко, любить человечество легко, любить собственную мать трудно.

Володю Ульянова перемкнуло то обстоятельство, что от него отвернулся родной Симбирск, что те люди, которые вчера хвалили его, гладили по головке, трепали по щечке, теперь переходили на другую сторону Улицы, когда видели его, а его сверстники перестали с ним здороваться, ибо он стал, как принято говорить в наши времена, токсичным активом. Вот в этот момент Ульянов психологически и стал революционером. Дальше уже был Казанский университет, исключение из него и всё, что последовало потом.

Ведь, собственно, Владимир Ильич Ульянов был организаторов мощных убийств, экспроприации, то есть хищений и ограблений еще задолго до 17-го года. Он далеко не был теоретиком революции в том понимании, в каком ее преподносила традиционная историография нашей юности и детства. Собственно, убийство Саввы Морозова, убийство фабриканта Николая Шмидта с изъятием его наследства в пользу партии большевиков, так называемого большевистского центра, контролируемого непосредственно Владимиром Ильичем – это всё были его рук дела, конечно, не собственноручно исполненные, но организованные и идеологически вдохновленные.

Договоренности с австро-венгерскими властями, потом с германским Генштабом. С австро-венгерскими властями он достиг договоренности еще в августе 1914 года. Он был арестован 1 августа 1914 года вдень начала войны, находясь тогда в Галиции. Но 6-го вышел из тюрьмы на некоторых условиях, каких – мы узнали чуть позже. Его отношения с Александром Парвусом (Гельфандом) и Яковом Ганецким (Фюрстенбергом), которые передавали огромные суммы на антивоенную пропаганду и организацию революции.

Ильич не был бедным человеком, кстати, поскольку большую часть сумм, которые он получал на революционную борьбу еще со времен первой русской революции, когда погибли Савва Морозов и Николай Шмидт (Шмидт – это тот самый, в честь которого назван Шмидтовский проезд на Красной Пресне) вплоть до взаимодействия с германским Генштаба оседали, собственно, непосредственно у Ильича. Куда они делись потом, впрочем, неизвестно.

Надо сказать, что Яков Михайлович Свердлов был в этом смысле примечательной фигурой, поскольку он являлся хранителем алмазного фонда большевиков. И только в 1935 году Генрих Ягода, тогдашний нарком внутренних дел, вскрыл заветный сейф Якова Михайловича Свердлова, о чем было немедленно доложено, естественно, Иосифу Сталину, и нашлись сотни золотых ювелирных изделий с бриллиантами, а также тысячи монет царской чеканки общей стоимостью в миллионы рублей, то есть гигантские суммы по тем временам.

Ильич сознательно избрал дорогу превращения в дьявола во плоти, потому что он должен был противопоставить себя всем тем условностям буржуазного мира, которые так предали го в момент казни Александра Ульянова, того мира, который так жесткого и несправедливо отвернулся от него, ведь сам-то Володя Ульянов, будучи примерным учеником, совершенно не собирался покушаться на императора. За что же этот мир прошелся по нему так?

И нужно сказать, что когда мы размышляем о пути в революцию, мы должны это всегда иметь в виду. Мы можем оценивать большевиков хорошо или плохо, положительно или отрицательно. Мировая литература изобилует произведениями, которые восхваляют убийц и заговорщиков, начиная от Брута, заканчивая героями наших дней. Мало ли сегодня поклонников у организации типа ХАМАСа или «Исламского государства» , запрещенных в России? Нет, их много, потому что присоединение к этим организациям позволяет выйти за пределы квартирного мирка.

Если вспоминать запрещенную тоже национал-большевистскую партию, впоследствии «Другую Россию», созданную Эдуардом Вениаминовичем Лимоновым, то можно вспомнить, что лимоновский лозунг «Да, смерть!» не так уж абсурден и даже парадоксален, как кажется на первый взгляд. Это нам, людям буржуазным, привыкшим к этой жизни, притершимся к ней, находящим в ней немало благ даже в условиях политической несвободы, относительной бытовой несвободы, среди которых мы живем сегодня, в условиях позднего Владимира Путина. А для провинциальной молодежи, у которой нет никаких перспектив вообще, кроме перспективы исторчаться от тяжелых наркотиков в 20 с небольшим лет, идеи подвига за гранью Уголовного кодекса куда как привлекательней.

С.Белковский: Володю Ульянова перемкнуло то, что он стал, как принято говорить сейчас, токсичным активом

Лучше штурмовать приемную администрации президента, сесть в тюрьму, отсидеть пару лет в тюрьме – и стать героем, пусть даже в своей референтной группе, но резко подняться над той средой, над тем болотом, которое неизбежно засосет тебя, где нет никаких надежд назавтра и не может быть, поскольку так устроено современное общество.

И для современной России этот вопрос особенно актуален. Я бы хотел в этой связи коснуться темы организации «Нового величия». Понятно, почему государство уделяет этому такое внимание и с таким садизмом относится к этим юным созданиям. Потому что «Новое величие», насколько я понимаю, созданное полицейским провокатором, неким Русланом Д…. Собственно, а в каком радикальном революционном на всем протяжении истории человечества не участвовали полицейские провокаторы? Вспомним ли мы Евно Азефа (у нас же программа «Русская провокация», помните, Один ее специальный выпуск был посвящен психологии провокатора и роли провокации в политике и в истории) или лидера фракции большевиков в Государственной думе товарища Малиновского – ну что вы! А уж какую роль полицейские провокаторы сыграли в укреплении власти Владимира Ильича Ленина в РСДРП, это не в сказке сказать ни пером описать.

Когда всё это делалось, считалось, что Ленин – меньшее зло, он раскольник социал-демократии. Что это жестокий, кровавый тиран, который консолидирует все силы жестокости, способный расправиться со старым режимом, потом железом и кровью насадить новый, тогда никто не догадывался, поскольку, как правило, полиция хороша многим, кроме одного: у нее точно никогда нет стратегического мышления. Она всегда решает только тактические задачи.

И вот организация «Нового величия» еще раз показала, что даже самые безобидные радикальные лозунги могут увлечь ботаников, молодых людей, которых очень трудно заподозрить в симпатиях к политическому радикализму. Родители Ани Павликовой говорили, что когда начались эти посиделки в Макдональдсе, она стала лучше одеваться и начала, наконец, следить за собой, потому что сам факт этого обсуждения ее воодушевлял.

В обсуждение вопроса о психологии радикального движения, особенно молодежного… а радикальные движения, как правило, бывают молодыми, очень трудно представить себе стариков, идущих в радикальный протест, именно поэтому лидеры Октябрьской революции были столь молоды все, что 47-лертний Ленин на их фоне казался, действительно, стариком и имел прозвище «Старик» (одно из партийных прозвищ). А помните, мы с вами обсуждали Якова Блюмкина, который был одним из ведущих руководителей ЧК в 19 лет. Конечно. Потому что такую безбашенность с одной стороны, а, с другой стороны, такое презрение к веригам повседневности может иметь только молодой человек, который, с одной стороны, ни на что не рассчитывает в условиях старой системы, с другой стороны, рассчитывает на себя и тот запас жизненного времени, который у него есть. И в этом смысле пожертвовать собой для такого человека зачастую становится лучше, чем не пожертвовать.

Ни уголовные кодексы, ни угрозы смерти здесь не играют существенного значения, как, собственно, показал нам опыт убийцы Урицкого Леонида Каннегисера. Он должен был отомстить за своего товарища юнкера, но еще больше он должен был реализовать себя в этом отчаянном убийственном и самоубийственном жесте.

И под занавес я хочу прочитать маленькое стихотворение Владислава Фелициановича Ходасевича, посвященное самоубийце, выбрасывающему из окна.

Было на улице полутемно. Стукнуло где-то под крышей окно. Свет промелькнул, занавеска взвилась, Быстрая тень со стены сорвалась - Счастлив, кто падает вниз головой: Мир для него хоть на миг - а иной.

Многие революции в истории движутся теми, кто счастлив падать вниз головой. Не поняв этого, мы никогда не поймем, откуда революции берутся вообще, как в человеке накипает и достигает критической массы чувство неприятия окружающего его обыденного мира, бремени обыденного существовании.

Это была программа «Русская провокация», специальный проект для радиостанции «Эхо Москвы». С вами был Станислав Белковский. Смотрите, слушайте, осязайте, обоняйте нас на радио «Эхо Москвы», сайте «Эхо Москвы» и YouTube-канале «Эхо Москвы» и непосредственно на YouTube канале «Белковский ТВ». Спасибо и до скорой встречи!