Владимир Соловьев - A-Team - 2019-07-10
10.07.2019
А.Соломин
―
Добрый день. 20 часов и 4 минуты в столице, это – программа «A-Team», самая сложная программа для наших гостей. У микрофона Алексей Соломин, рядом со мной Алексей Голубев и Алексей Нарышкин. А напротив меня – председатель Союза Журналистов Владимир Соловьев. Владимир Геннадьевич, здравствуйте.
В.Соловьев
―
Добрый вечер, здравствуйте.
А.Соломин
―
Как бы вы сформулировали ответ на вопрос…Сегодня в России СМИ – это четвертая власть? Или не дотягивает все-таки немножко до понятия «власть»?
В.Соловьев
―
Я думаю, что еще можно сказать, что СМИ – это четвертая власть. Хотя, говорят, что уже есть пятая и шестая, интернет, социальные сети и так далее. Они догоняют эту власть, и, может быть, в конце концов это все сольется каким-то образом. Это все уже сливается, контент перетекает в интернет из газет, из радио, из телевидения.
А.Соломин
―
Смотрите, у нас с вами разное понимание, наверное, этого понятия. Когда мы говорим о трех ветвях власти, имеется ввиду, что есть законодательная власть, исполнительная, судебная, которые в том числе осуществляют и взаимный контроль. И когда говорят о СМИ, как о четвертой власти, говорят о власти…
В.Соловьев
―
Я прекрасно понимаю, я просто развиваю мысль дальше о власти как власти… Наверное, да, потому что все-таки какое-то влияние на жизнь общества средства массовой информации имеют. И показатель – дело Голунова, например, что-то получилось. Иногда получается. Так что это работает, еще работает. Кстати, в этом участвует и Союз Журналистов России.
А.Соломин
―
Но этого становится меньше, как вы думаете? Удавка сжимается на шее четвертой власти?
В.Соловьёв: Я думаю, что еще можно сказать, что СМИ – это четвертая власть
В.Соловьев
―
Я не думаю, что становится меньше и что удавка сжимается, потому что в принципе у нас такие СМИ выходят. Я даже не говорю про Москву. Я очень много езжу по стране, я, наверное, каждую неделю в самолете, иногда чаще. И у нас выходят такие интересные СМИ, которые, может быть, в других странах и не могли бы выходить. Если прикинуть, например, вот это пространство от Калининграда до Владивостока, вы все слышали в Калининграде про «Новые колеса» НРЗБ, который недавно освобожден был. А под Владивостоком есть «Арсеньевские вести», которые просто начинаются с карикатур на президента, премьера и так далее. И выходят себе спокойно.А в Москве, вы сами знаете, все работает.
А.Соломин
―
Все-таки видится здесь эффект того, что об «Арсеньевских вестях», к сожалению, наверное, не знают в России в целом. И их карикатуры ничему не угрожают. А вот упомянутого Ивана Голунова расследование вряд ли найдете в крупных СМИ, в других СМИ, такого уровня расследования вряд ли даже найдете в крупных СМИ, государственных СМИ. Разве это не говорит о кризисе власти?
В.Соловьев
―
Мы в Союзе журналистов такими расследованиями занимаемся уже давно. А вот не так давно, кстати, Гудков у вас здесь в эфире рассказывал про Андрея Евгеньева, было дело Андрея Евгеньева, занимаемся уже больше года. Это – наш коллега из Иванова, который был взят в Москве. Журналист, работавший на «Звезде», который был взят в Москве полицейскими абсолютно по такой же схеме, как Голунов, который по 228 статье находится в заключении. Полицейские после этого, которые его взяли, 2 человека, они таким же образом еще одного парня взяли. И после многократных наших заявлений, требований…Кстати, я недавно обратился с открытым письмом к Бастрыкину, он принял это к сведению, сейчас это продолжается. А на нашем митинге, который мы сделали, выступала мама Евгеньева. Так вот, против этих двух полицейских, которые взяли этих ребят, ведется внутреннее расследование. И как нам сообщают, что у них нашли нарушения. Но до сих пор они не наказаны, они на свободе, а Андреев в заключении.
А.Соломин
―
Их не отпустили?
В.Соловьев
―
Нет. Мы очень надеемся, что все-таки вот это открытое письмо к Бастрыкину сработает, и наш коллега, я очень надеюсь, что он выйдет на свободу.
А.Нарышкин
―
Смотрите, у меня вопрос, в принципе, про вашу организацию, на самом деле, еще есть вопросы к тем самым митингам в поддержку Голунова, о котором мы сказали, согласованный, не согласованный… Вот Гугл, я пишу: «Союз Журналистов России, раздел Новости». «Союз Журналистов России призвал европейские институты спасти…», «В Союзе Журналистов раскритиковали выходку грузинского ведущего», «Глава Союза Журналистов надеется, что телемост состоится», который с Украиной. «Союз Журналистов простил Коммерсанту фейк с кортежем»… «Союз журналистов России осудил отказ Лондона в аккредитации». Кроме того, что вы осуждаете, поддерживаете, дела-то какие-то есть конкретные? Вы рассказываете о поддержке журналистов, это замечательно. Судя по тому, как вы представлены в информационном поле… Вы говорите, заявляете, кто-то, может быть, относится к вам как к такому камертону нравственному профессиональному. Как вы сами свою пользу меряете?
В.Соловьев
―
Во-первых, камертон тоже должен быть. Во-вторых, может быть, мы не так сильно все это пиарим, но у нас каждодневная работа идет по защите журналистов. Очень много эффектных и известных дел происходит в Москве. Но малоизвестно, что происходит во всей нашей стране. У нас 84 региональных отделения, у нас больше 70 000 членов нашего союза. Я считаю, что это – элита российской журналистики, особенно в регионах.И мы каждый день получаем сообщения о том, что происходит. Сообщения… Я просыпаюсь, я смотрю на смартфон в первую очередь, что происходит.
А.Нарышкин
―
Так все просыпаются, к сожалению…
В.Соловьев
―
И у нас чат внутренний в WhatsApp, мы иногда некоторые вопросы решаем в течение нескольких часов или в течение дня. Например, все, что связано с каикми-то демонстрациями, выступлениями, особенно неофициальными. У меня была встреча с министром внутренних дел Колокольцевым. Мы договорились, чтобы у нас был постоянный контакт между нашими ведомствами, потому что журналисты часто во время митингов не успевают предъявить удостоверение и получают по разным местам дубинкой, бывают задержаны и так далее, привлечены к каким-нибудь статьям. Вот эти вопросы мы решаем в течение нескольких часов.Вот был случай, когда в прошлом году глава полиции Екатеринбурга после нашего вмешательства… Помните, там были демонстрации? Побили, задержали нескольких журналистов. После нашего вмешательства через несколько часов генерал собрал журналистов и извинился перед ними за своих подчиненных.
Каждый день мы получаем информацию о том, что какой-то, например, местный руководитель решает, что он сам будет руководить редакцией…
А.Нарышкин
―
Я понимаю, объясните тогда…
В.Соловьев
―
Еще два слова. И очень много вещей, когда идет информация о ситуациях, близких к цензуре. И нам приходится напоминать региональным руководителям, что у нас цензура запрещена Конституцией. И это получается, каждый день я подписываю множество писем региональным руководителям, губернаторам, в прокуратуру, и это идет, и это работает.
А.Нарышкин
―
То есть, получает какой-нибудь губернатор письмо от Владимира Соловьева, видит, от кого это отправлено. Он думает: «О боже, все». Трясущимися руками разворачивает, читает какой-то текст… «Отпусти журналистов. Не смей давить на них, не смей вводить цензуру у себя в регионе». Бросает письмо и сразу наступает свобода слова.
В.Соловьев
―
Ну, вы так…
А.Нарышкин
―
А как это работает? Смотрите, вы рассказываете про ваши хорошие дела, но в новостях вы не представлены по своим хорошим делам. Потому что «призвать европейские институты» что-то сделать, это смешно. Европейские институты знают про Владимира Соловьева?
В.Соловьев
―
Это тоже кто-то должен делать.
А.Нарышкин
―
Так есть же Мария Захарова для этого, по международке. При всем уважении, влиятельнее чем вы точно.
В.Соловьев
―
Конечно. При этом Союз журналистов входит в состав Международной федерации журналистов. Самый уважаемый, самый большой в мире журналистской организации, в которую входит 187 национальных журналистских союзов, то есть – 187 стран мира. Мы только что вернулись с коллегами… Недели три назад, из африканской страны, из Туниса, где проходил 301 конгресс, Всемирный конгресс Международной федерации журналистов, на котором были выборы нового руководства. Кстати, мы вернулись с победой, потому что впервые в истории этой самой крупной международной журналистской организации представитель России стал вице-президентом…
А.Нарышкин
―
Вы про какую-то бюрократию…
В.Соловьев
―
Это не бюрократия НРЗБ.
А.Голубев
―
А журналистам зачем вступать, смысл вступать в Союз журналистов? Меня возьмут в Союз журналистов?
А.Нарышкин
―
У тебя борода.
В.Соловьев
―
Конечно, возьмут.
А.Голубев
―
А как туда попасть?
В.Соловьёв: Раньше это было очень круто, когда девушку приглашаешь в Дом журналиста, туда вход был по членским удостоверениям
В.Соловьев
―
К нам сейчас вступают целыми редакциями. Союз за это время стал популярен. И вступает молодежь, что очень приятно. В регионах очень много, целыми редакциями.
А.Нарышкин
―
Скидки дают какие-нибудь?
В.Соловьев
―
Очень много могу рассказать. Значит, очень просто. Есть наш сайт. http://ruj.ru/. В правом верхнем углу… Вы житель Москвы?
А.Голубев
―
Да.
В.Соловьев
―
Прекрасно. В Москве, нашем центральном Доме журналиста, Никитский бульвар, 8, вот можно прийти, сдать небольшое количество документов…
А.Нарышкин
―
Зачем?
А.Соломин
―
Там бутерброды…
В.Соловьев
―
Раньше это было очень круто, когда девушку приглашаешь в Дом журналиста, туда вход был по членским удостоверениям, и там всегда сидел Евтушенко, великие люди… Сейчас вход свободен. У нас масса всего интересного. Кстати, на правах рекламы. Вы можете прислать корреспондента, завтра в 11 утра у нас будет пресс-конференция, посвященная делу Гаджиева… Вот завтра, в 11 утра будет выступать…
А.Нарышкин
―
Гаджиев, журналист «Черновика», которого по террористической статье…
В.Соловьев
―
Владелец «Черновика» Камалов, и еще один Камалов, наш Али Ахмедович, он – глава Союза журналистов Дагестана. И наш секретарь союза, они будут давать пресс-конференцию и рассказывать подробно, можете прислать корреспондента.
А.Нарышкин
―
У нас в эфире был, Камалов…
В.Соловьев
―
Завтра можете прислать корреспондента, и наши дорогие коллеги, если они нас слышат, могут прислать завтра корреспондентов, в 11 утра. Так вот…
А.Нарышкин
―
Подождите…
А.Голубев
―
Я хочу выяснить, я хочу понять, какие преференции.
В.Соловьев
―
Так вот, значит, вы заполняете очень простые анкеты, приносите несколько своих творческих работ. Самая большая проблема – получить рекомендации членов Союза журналистов, у которых стаж не меньше пяти лет. Две в свободной форме. Но если что, мы вам найдем таких коллег. Дальше вы получаете удостоверение члена Союза, красивая красная корочка, на которой написано с одной стороны «Союз журналистов России», с другой стороны – «Пресса». И мы, кстати, хотим сейчас официально затвердить, что вот это удостоверение является официальным удостоверением журналиста, потому что некоторые фриланс-коллеги, у них нечего показать в каких-то случаях. Или человек, который с одной работы ушел, на другую не пришел, вот у них будет удостоверение Союза.Дальше. Если вы являетесь членом Союза журналистов России, вы можете оформить получение международной журналисткой карточки, которая раньше выглядела как зеленая книжечка, а теперь это выглядит как кредитка с фотографией, она на два года. Ее выдают в Брюсселе. То есть, документы ваши отправляет в Брюссель, присылается эта карточка, она на два года. По сути она является удостоверением журналиста, с ней можно работать, брать интервью во всех эти 187 странах мира.
А.Соломин
―
А без нее нельзя?
В.Соловьев
―
Можно и без нее, но… Я – телевизионщик 30 лет. И каждый раз, когда где-нибудь распаковываешь камеру на улице любого города, подходит обязательно какой-нибудь человек в погонах с вопросом: «А что вы здесь делаете, есть ли у вас разрешение?». Вот – разрешение. И это работает. И, кстати, это отличный бонус, бесплатный и без очереди вход во все музеи мира. Повторю, во все музеи мира.
А.Соломин
―
НРЗБ.
А.Голубев
―
Я завтра понесу документы…
В.Соловьев
―
Не всегда. Это тоже проверяют. Но это такие прекрасные моменты. Есть еще, что мы подписали с Союзом Музеев, с Пиотровским мы подписали, что это тоже у нас. Дальше, есть соглашение с 20, с 32 санаториями на побережье Черного моря, там большая скидка для всей семьи…
А.Нарышкин
―
Крымские санатории есть уже?
В.Соловьев
―
Крымских пока нет.
А.Нарышкин
―
Вот будет крымский – Голубев согласится.
В.Соловьев
―
Минводы и Болгария, 16 евро полный пансион на берегу моря. Но это все не главное…
А.Нарышкин
―
Как это – не главное?
В.Соловьев
―
Главное, что люди чувствуют у себя за спиной мощную организацию. Мы можем оказать юридическую помощь, мы можем помочь с образованием. Я сейчас могу рассказать про наши образовательные форумы, которые очень популярны сейчас, по всей стране. И наш главный форум, который проходит в Сочи уже в 23 раз, самый большой в мире журналистский форум, вся Россия, который в этом году будет с 21 по 27 сентября, открытие и закрытие в Зимнем театре. Это – невероятная тусовка, там гости из всех стран мира, из всех регионов страны. Там сотни всяческих встреч, мероприятий, новые фильмы, кинорежиссеры, известные журналисты. Масса всего интересного. И люди, которые туда попадают, они потом хотят туда попасть опять.
А.Нарышкин
―
Для Голубева сплошные ништяки будут. А вам-то что с того, что Голубев станет частью организации?
В.Соловьев
―
Нам будет приятно, что такой человек будет частью нашей организации. Мы будем от него получать 500 рублей в год как взнос.
А.Нарышкин
―
500 рублей в год?
В.Соловьев
―
Да. Если он станет пенсионером, то будет платить по 100 рублей.
А.Соломин
―
Сплошная выгода… А могу я спросить у вас тогда? Вы упомянули о деле Гаджиева, о пресс-конференции, которая завтра будет. А вот эта поддержка, она вам никак не аукается? Вам не звонят люди со Старой площади, не говорят, а что это вы тут…
В.Соловьев
―
Нет.
А.Соломин
―
А никогда не было в период вашего руководства Союзом звонков от людей, которые принимают решения?
А.Нарышкин
―
Так сейчас тебе Владимир Соловьев и рассказал.
В.Соловьев
―
Во-первых, я этих всех людей знаю лично. Потому что я достаточно долго работал от Первого канала в кремлевском пуле, и у меня было больше 65 командировок вслед за Ельциным и Путиным по всему миру. Я взял самое первое интервью у Путина после прихода к власти 4 января 2000 года, которое НРЗБ всю программу «Время». То есть, я могу гордиться тем, что однажды я полностью сделал всю программу «Время», потому что ведущий поздоровался, потом было интервью 40 минут, и попрощался. В этом интервью как раз Путин рассказывал, как Ельцин передавал власть, как он сказал «Берегите Россию», как они летали с женой в Чечню праздновать Новый год, не долетели, был обстрел, они сели в Дагестане, по-моему, у наших солдат.Конечно, я и Громова, и Пескова знаю много лет…
А.Нарышкин
―
А про Громова скажите, пожалуйста.
В.Соловьев
―
Я могу НРЗБ честно, как на духу. В этом году Громов мне звонил один раз, вот один раз. Это просто был вопрос, не связанный с международными нашими делами.
А.Нарышкин
―
Может быть, годы сотрудничества, в том числе – с Алексеем Громовым, убедили его в том, что Владимир Соловьев – человек надежный, который не нуждается в таких указаниях?
В.Соловьев
―
Я не знаю, в чем они его убедили, по крайней мере, указаний у нас нет. И никаких претензий по поводу пресс-конференции или каких-то заявлений. Мы, кстати, когда вышли законы о фейк-ньюс, мы вышли с особым мнением, мы говорили, что это может нарушить свободу слова и свободу распространения информации. Что надо смягчить наказание, что надо изменить эту ситуацию. И мы, так как у нас хорошее лобби в Госдуме, в нашем секретариате… Не только новый депутат Евгений Примаков, мой хороший друг, но и руководитель профильного комитета Госдумы по информационной политике Левин, он секретарь Союза журналистов. И мы на этих всех площадках работаем, все эти законодательные инициативы обсуждаем и сами выносим.
А.Нарышкин
―
Извините, я не помню, чтобы Левин в Госдуме бился как-то за журналистов против этого законопроекта.
В.Соловьев
―
Между прочим, благодаря ему и нашему вмешательству, этот закон был смягчен и появилось право на ошибку. И регулярная пресса выведена из-под удара. Вы об этом не знаете? А вот почитайте внимательно наше заявление, заявление Левина и так далее. Благодаря этому вмешательству появилось право на ошибку. Хотя понятно, что закон иногда применяется по-глупому, как это вот сейчас в Якутске было и так далее.Мы, кстати, ожидали массового вала разнообразных этих уголовных дел по этим, но пока массово этого нет. Я даже встречался с Жаровым, с руководителем Роскомнадзора, потому что они понимают, что на них сейчас свалится вся эта история в большом количестве, а мы их будем критиковать. И поэтому надо было понять, как и что с этим делать. Он, кстати, приедет на наш форум и будет честно отвечать на все вопросы журналистов полдня, потому что к Роскомнадзору есть очень много вопросов.
А.Нарышкин
―
К Жарову, главе Роскомнадзора какие вопросы?
В.Соловьев
―
У нас есть претензии в том, что мы хотим достаточно быстро знать и понимать, что происходит с каждым СМИ, когда происходят какие-то ограничения. И мы договорились о том, что, может быть, появится новый красивый сайт, потому что нынешний наш сайт, который вы вот даже не видите, когда набираете в Гугле… Он настолько старый, не успели еще обновить, это недешево. Но мы сейчас обновим. Старый сайт выглядит как вредоносный, если набирать. Новый будет очень крутой, на новом движке, со всеми делами. И я думаю, что у нас будет даже раздел, баннер будет перекидываться с сайта Роскомнадзора, где будет вот эта лента, где, что, кого, за что и почему.Очень много к Роскомнадзору у наших коллег по вот этому, как это сформулировать, по годам, в которые можно смотреть эти программы, от 6 до 12, от 18, 19 и так далее. Вот это вот деление по возрасту зрителей и слушателей, оно очень сильно мешает журналистам. И поэтому мы сейчас стараемся сделать так, чтобы это было пересмотрено, потому что это сильно мешает работе.
А.Соломин
―
Вы имеете ввиду рейтингование вот это?
В.Соловьев
―
Да. Вот вашу программу… Мне 6, я слушаю «Эхо Москвы». Наверное, на этом вы останавливаетесь. Вот некоторым коллегам это сильно мешает, и этот вопрос мы тоже будем обсуждать.
В.Соловьёв: Я взял самое первое интервью у Путина после прихода к власти 4 января 2000 года
А.Соломин
―
Не зря спросил и по поводу отношения с властью. Просто действительно есть вещи, которых, наверное… Когда вы говорите про закон о фейк-ньюс, наша позиция журналистская в том, что такого закона быть не должно. Потому что этот закон изначально понимается нами как закон, принятый для того, чтобы применять его избирательно, чтобы нужное СМИ в нужный момент закрыть. В данном случае – электронное СМИ. Это – инструмент давления на средства массовой информации. А вы говорите о том, что люди, связанные с Союзом журналистов и депутаты, которые работают с Союзом журналистов, они отстаивают отдельные положения, дают право на ошибку… Речь-то не об этом.
В.Соловьев
―
Я же сразу сказал о том, что как только появились эти законы, мы вышли с особым мнением, в котором заявили, вы можете посмотреть на нашем сайте, что недобросовестные чиновники могут использовать этот закон против журналистов, что журналисты с опасности в этой ситуации, что это нарушает свободу слова и свободу распространения информации. Мы это заявили. Но мы – не министерство. Мы можем заявить, мы можем попытаться что-то смягчить и так далее. При этом… Вообще, это такая философская история с фейк-ньюс, если так взять глобально, через какое-то время, как говорят футурологи. Если мы не остановим поток фейк-ньюс во всем мире, то какое-то время перевесит правда неправду, и может случиться хаос, война, и человек может погибнуть от слова.
А.Нарышкин
―
Теперь вся надежда на депутатов и Роскомнадзор.
В.Соловьев
―
И на Союз журналистов… Во всех странах это понимают. Во многих странах законы, которые приняты против фейк-ньюс, они гораздо жестче, чем приняты у нас. Во Франции, если на телевидении замечена фейк-ньюс, штраф доходит до 50 млн евро. То есть, весь телеканал у нас столько не стоит со всеми ведущими и их тапочками. 50 млн евро наказание принято во Франции.
А.Нарышкин
―
А вы как понимаете фейк-ньюс. Вы внимательно смотрели закон, уверен, внимательнее, чем мы втроем вместе взятые.
В.Соловьев
―
Это – неправда, ложные новости.
А.Нарышкин
―
Ну что такое ложные новости?
А.Соломин
―
А еще обычные новости или ложные новости…
А.Голубев
―
Ну вот на ленту новостей приходит какая-то, уже было, что Белый дом взорвался, Пентагон, Обама ранен… Мы это сообщаем в новостях.
В.Соловьев
―
Вот тут очень сложная система правоприменения, о которой мы тоже говорили. Потому что журналист может быть, например, уверен, что он говорит правду, хотя он ошибается. И его за это могут наказать. И это тоже большая проблема. И проблема с репостом, опять же. Тогда была смягчена эта история с репостом, сейчас она опять может возникнуть из-за этого, мы тоже об этом говорим. И тут, конечно, очень внимательно мы будем следить за каждым случаем этого правоприменения, потому что толкование может быть как угодно.Знаете эту историю с «Вечерним Якутском», слышали?
А.Соломин
―
Напомните о контексте.
В.Соловьев
―
Михаил Романов и «Вечерний Якутск»… Кстати, 10 дней назад или даже 8 я был в Якутии. Два теплохода из Якутска шли к НРЗБ столбам, на них происходил Второй дальневосточный медиафорум. И прямо на палубе Михаил Романов брал у меня большое интервью. Потом он мне рассказал, что произошло. Оказывается, в Якутии этот «Вечерний Якутск» попал под первое применение вот этой статьи о фейк-ньюс, очень смешно, потому что полицейские сформулировали… Обвиняют в воздействии на подсознание читателя, да. Значит, если я сейчас правильно помню, там была такая фраза. «Большой брат следит за каждым комментом в социальных сетях». И вот полицейский написал, что эта фраза может влиять на подсознание человека. Круто, правда?
А.Нарышкин
―
Мне уже нехорошо.
В.Соловьев
―
Вот такие мурашки. И потом они опомнились, потом они начали говорить о фейк-ньюс, об аресте людей, которых избивали в ФСБ и так далее.
А.Нарышкин
―
Мы сейчас перерыв небольшой сделаем, у нас на «Эхе» должны прозвучать новости, в гостях у нас Владимир Соловьев, председатель Союза журналистов, оставайтесь с нами.НОВОСТИ
А.Соломин
―
Программа «A-Team» в эфире радиостанции «Эхо Москвы», меня зовут Алексей Соломин, Алексей Нарышкин, Алексей Голубев сегодня ведущие. Владимир Соловьев, председатель Союза журналистов сегодня наш гость. Владимир Геннадьевич, еще раз вас приветствую… Ты продолжить хочешь тему или новую завести?
А.Нарышкин
―
Я про фейк-ньюс хочу спросить, про распятого мальчика – это фейк-ньюс? На Первом канале.
В.Соловьев
―
Недавно, кстати, были на этом форуме в Якутии. Я вытащил своего друга старого, Антона Верницкого, которого знают все.
А.Соломин
―
Корреспондент Первого канала.
В.Соловьев
―
Программа «Время», да. При этом все говорят, особенно молодые ребята: «Я телевизор не смотрю», но все кидаются фотографироваться с Верницким, особенно девушки. Когда вот его тоже спросили про этого распятого мальчика, он говорит: «Поднимите руки, кто вообще смотрел этот сюжет? Кто про это что-нибудь понимает и помнит, потому что это такой мем…». Понятно, что это глупость, ошибка, вот она осталась, и она таким образом вертится. У всех у нас бывают ошибки, и тут ребята прокололись очень сильно.
А.Соломин
―
Это фейк-ньюс? Случай, когда они по этому закону, если бы он применялся к телевидению, тогда право на ошибку здесь?
В.Соловьев
―
50 миллионов евро.
А.Нарышкин
―
Смотрите, даже не про закон, не про санкции, а по понятиям, как надо было бы, по-вашему, поступить с Первым каналом…
А.Соломин
―
А ведь не было опровержения. Не было. Никто же не извинился.
В.Соловьев
―
Что-то такое было… Но тут, конечно, они должны были обязательно, как это бывает, если в газете проходит или где-то, потом печатают в следующем номере, наверное, они должны были это сделать.
А.Нарышкин
―
Степень ответственности Первого канала, когда в самый разгар боев в Донбассе появляется этот сюжет… Вы же примерно представляете, как это действует на неокрепшие умы? Информация о том, что мальчика распяли и катали за танком по площади…
А.Голубев
―
Даже на окрепшие.
В.Соловьев
―
Да.
А.Нарышкин
―
И что с Первым каналом делать? Который этот сюжет показал. И энное количество людей увидели это. В Екатеринбурге, Челябинске, Москве. И подумали: ну все, пора ехать на Донбасс.
В.Соловьев
―
Я считаю, что в данном случае руководство Первого канала должно было каким-то образом извиниться. И признать, что это была ошибка. Абсолютно так же…
А.Нарышкин
―
Государственная дубина не должна была пройтись по хребту?
В.Соловьев
―
Вполне возможно, должен был быть кто-то уволен возможно. У нас есть такая структура, которая называется комиссией по жалобам на прессу, которую возглавляет Михаил Александрович Федотов. Кстати, член совета по правам человека при президенте… Он у нас еще секретарь Союза журналистов. И вот в эту комиссию приходит очень много разнообразных заявлений от наших сограждан, если они чем-то недовольны. Чаще всего бабушки пишут, которые услышали что-то в словах Малахова.Но есть очень серьёзные вещи. И недавно, например, такой уважаемый человек как Владимир Познер, когда он что-то не то сказал про глаза китайцев, он был вызван на эту комиссию, и он, мэтр, он извинился, сказал, что был не прав, подтвердил это. И это зафиксировано. То есть, вот в таком плане да, наверное… Если виноваты коллеги, они должны извиняться.
А.Соломин
―
Познер – приличный человек, знает, что такое репутация, дорожит своей репутацией. Для него извинения за нехорошую фразу – это нормально. Он понимает, что это нормально. А вот другие люди… Ваш тезка известный. Или радиоактивный пепел…
А.Нарышкин
―
Киселев.
А.Соломин
―
Дмитрий Киселев. Очень сложно себе представить, что они выйдут к Михаилу Федотову и принесут извинения за бред, который они порой несут.
В.Соловьев
―
Вот странно, что, насколько я понимаю, на их работу жалоб нет. Вот вы можете написать, например. Тогда вы уже там соберетесь в этом неформальном суде. По любому поводу каждый может написать жалобу в комиссию по жалобам на прессу. И будет разбирательство. Насколько возможно, ну, беспристрастное, скажем так.
А.Голубев
―
НРЗБ Владимир Рудольфович, он в каждой своей программе, которая на Вестях.ФМ, он начинает ругать «Эхо Москвы» и прямо разжигает, как мне кажется, ненависть. Я могу написать…
В.Соловьев
―
А на «Эхе» ругают его. Знаете…
А.Голубев
―
Ругать – это одно…
В.Соловьев
―
Смешной был случай немножко. Когда меня выбирали в председатели, накануне нашего съезда. Я сижу, слушаю вечером «Эхо Москвы». И выступает Невзоров. А он же сейчас так очень научился жестко ругать…
А.Нарышкин
―
Через полчаса в нашем эфире. Вы на разогреве у Невзорова.
В.Соловьёв: Во многих странах законы, которые приняты против фейк-ньюс, они гораздо жестче, чем приняты у нас
В.Соловьев
―
НРЗБ книгу «Искусство оскорблять» или что-то в этом роде. И он там, думая, что избирается Владимир Рудольфович, я даже не буду повторять… Он прошелся…
А.Голубев
―
Он же не журналист «Эха Москвы», Невзоров, он же гость.
В.Соловьев
―
Тем не менее. Я понял, конечно, что это не про меня, он даже отчество упомянул. Через какое-то время, уже прошел съезд, меня выбрали. Мне помощница говорит: «Звонит какой-то Александр Глебович…». Я беру трубку, он мне говорит: «Тут Венедиктов меня гоняет по коридору, говорит – что ты сделал, обидел человека, позвони и скажи, что был неправ». Вот он как честный человек позвонил, он понял, что он ошибся, и мы с ним достаточно хорошо поговорили. Он даже согласился, может быть, у нас как-нибудь выступить в Домжуре, если мы его туда вытащим.
А.Соломин
―
Еще один пример порядочного человека, вот и все.
А.Нарышкин
―
Смотрите, я, во-первых, уточнил про Первый канал. Сюжет вышел в июле 2014, а объяснилась по поводу этого сюжета в декабре Ирада Зейналова в своем выпуске. Сказала, что у этой беженки не выдержала психика. Мне про степень ответственности…
В.Соловьев
―
Зейналовой, кстати, вручили «Золотое перо». Мне кажется, что у нее сейчас программа лучше всех итоговая.
А.Нарышкин
―
Лучше чем у Киселева?
В.Соловьев
―
Лучше.
А.Соломин
―
А Киселев – это журналистика?
В.Соловьев
―
Это – государственная журналистика.
А.Соломин
―
Хорошо. По-другому спрошу. Считаете ли вы программу Дмитрия Киселева пропагандой?
В.Соловьев
―
Значит, вот в этой ситуации я всегда говорю, что для меня нет плохих и хороших журналистов, нет пропагандистов и людей в белых одеждах, которые вещают только абсолютную, истинную правду. Для меня все журналисты. И те, кто пишет журнал «Мурзилка», и те, кто работают на Первом канале в кремлевском пуле, и те, кто ведет программы на «Эхе Москвы».
А.Голубев
―
Это же разная ответственность.
В.Соловьев
―
Для меня все – журналисты, все, кто занимаются журналисткой профессией. Я не могу никого ругать и оценивать…
А.Голубев
―
НРЗБ вы ругаете, говорите, что он нарушил все этические нормы…
В.Соловьев
―
Это не журналист, это отморозок… Потому что нельзя вещать матом. Он ругал даже не только нашего президента, он и божью матерь ругал нецензурно. Видимо, он в итоге…
А.Голубев
―
То есть, вот эта рамка, за которую нельзя заходить – это просто матерщина? Ругаться матом нельзя, не журналист?
А.Нарышкин
―
Пока Киселев Дмитрий уважаемый не заматерится в эфире, не начнет материться, вы будете к нему относиться так же нейтрально, как к Соломину и Голубеву?
В.Соловьев
―
Есть административный и уголовный кодекс, правильно? Если люди нарушают какие-то статьи административного или уголовного кодекса, будучи журналистами, то тогда они могут подвержены какому-то остракизму. Верно?
А.Соломин
―
Они не перестают от этого быть журналистами. Перестают быть журналистами немного от другого.
В.Соловьев
―
Если оскорбляют людей, ведут себя неправильно…
А.Соломин
―
Значит, это просто плохие люди. Преступники, если они нарушают закон.
В.Соловьев
―
Кстати, решили каким-то образом… Понимаю, звучит смешно, может быть даже наивно, но мы хотим обновить этический кодекс журналиста, который был принят 20 лет назад на одной из конференций достаточно впопыхах. Тогда еще не было всего того, в чем теперь работают журналисты. Не было интернета, ютуб-каналов, телеграм-каналов и так далее. Понятно, что основные постулаты останутся прежними. Но какие-то корректировки мы, может быть, предложим сообществу. Мы это широко будем обсуждать.
А.Соломин
―
Корректировки чего?
В.Соловьев
―
Этического кодекса журналистов.
А.Нарышкин
―
Соломин в первый раз об этом слышит.
В.Соловьев
―
На этом Всемирном конгресса… На 30 Всемирном конгрессе в Тунисе, кстати, все, кто там был, все делегаты проголосовали за Международную журналистскую хартию, которая может стать основной, ее можно прочитать на нашем сайте, она достаточно простая. И мы, кстати, через Международную федерацию журналистов будем впервые в истории на сессии Генеральной ассамблеи ООН продвигать как бы такую Хартию о защите журналистов.
А.Соломин
―
Сейчас о защите, может быть, отдельно поговорим. Я хотел спросить…
А.Голубев
―
Не могу не спросить. Вы говорили, что следили за громкими делами, когда журналистов преследовали незаконно и так далее. Все помнят об избиении журналиста Олега Кашина. Следите ли вы за расследованием? Как так получилось, что человек, которого называют непосредственным организатором избиения, делает блестящую политическую карьеру?
В.Соловьев
―
Я, кстати, вчера читал Кашина, он из Лондона писал что-то достаточно интересное. Когда Кашина побили, мой предшественник…
А.Соломин
―
Его пытались убить.
В.Соловьев
―
Пытались убить, да. Он приехал в этот же день к нему в больницу, там помогли и финансово, и как-то Союз сразу к этому подключился. Понятно, что очень многие дела, в том числе говорят о Политковской, нашли тех, кто убивал, но заказчиков не нашли. И то же самое с Кашиным.
А.Голубев
―
Вот Союз журналистов занимается поиском или контролем, как проходит поиск непосредственных заказчиков?
В.Соловьев
―
Те, кто занимаются обычно поиском…
А.Голубев
―
Да, но они не занимаются. И журналисты должны как-то…
В.Соловьев
―
Мы об этом помним.
А.Голубев
―
Мы все помним.
В.Соловьев
―
У нас идет вал каждодневный всяческой работы и так далее. Поэтому мы, может быть, не вспоминаем про дело Кашина каждый день…
А.Голубев
―
Но это же самое громкое дело последних лет, и здесь добиться правды – дело принципа для журналистов и Союза журналистов.
А.Соломин
―
Самое ужасное, понимаете, в чем дело, самое ужасное, что мы видим какие-то параллельные расследования этого дела. Мы видим людей, которые приходят и говорят: «Да, я участвовал в этом избиении». Но для правоохранительных органов это не значит ровным счетом ничего, хотя у нас правоохранительные органы обязаны реагировать на сообщения в СМИ, это равносильно заявлению в прокуратуру, в правоохранительные органы. Или другой случай. Вот скоро будет годовщина смерти, убийства трех журналистов в Центральной Африканской Республики. Орхана Джемаля и других наших коллег. Та же история. Очень много вопросов к тому, кто посоветовал этого самого связного. Очень много вопросов к людям, которые, возможно, стоят за этим убийством. Но не делается ровным счетом ничего.
В.Соловьев
―
Во-первых, когда эти наши коллеги погибли, они все были людьми героическими, прошли не одну горячую точку. Я лично с ними был не знаком, я с папой Орхана был знаком. Писал с ним интервью не раз. Все равно, даже с разных сторон специалисты говорят, что, конечно, была отвратительная логистика подготовки этой командировки. И как только они погибли, мы в нашем Центральном доме журналиста устроили поминки. Были все родственники. Был этот парень из МБХ-Медиа, который организовывал поездку, не помню, как его фамилия.Очень эмоционально выступали родители. Мы все выступали. Там были коллеги из «Эха». Кстати, Фельгенгауэр вела этот вечер. Были коллеги из «Новой газеты», Муратов… Мы все долго и подробно там тоже обсуждали эту историю. Мы надеемся, что какие-то результаты поисков тоже будут. Но мы с вами не следователи, мы не можем поехать, например, в Центральную Африканскую Республику, что-то там искать. Я знаю, что какие-то коллеги наши… Было две или три попытки. Я об этом знаю, что поехали журналисты расследовать туда, и они шли по следам погибшей троицы. Но, по-моему, они ничего толком не нашли.
А.Соломин
―
Было расследование МБХ-Медиа, достаточно подробное. И тоже с документами в том числе, с именами, явками можно сказать, которые тоже говорят об очень странно связи людей, которые вели, вероятно, этих журналистов, с российским властями. С российскими военными властями. Следственный комитет этим делом занимается, но мы от него не слышим ровным счетом ничего. О роли этого журналиста НРЗБ мы не слышим ровным счетом ничего. О том, кто такой Мартин мы не слышим ровным счетом ничего. Хотя процедуры какие-то должны были шевелиться за этот год?
В.Соловьев
―
Наверняка. Надо напоминать. И вот даже сегодняшней нашей программой мы еще раз об этом напоминаем.
А.Соломин
―
А у вас как у Союза журналистов существуют какие-то инструменты? Вот вы говорите, что вы писали письмо Бастрыкину.
В.Соловьев
―
Инструменты – заявления, открытые письма. Мы же общественная организация.
А.Соломин
―
Вам же должны отвечать на эти письма. Вот у вас существует порядок какой-то, когда дело застопорилось, стагнирует, нужно же… Вы пишете письмо Бастрыкину, интересуетесь, а что там происходит, почему дело не меняется? Кто несет за это ответственность?
В.Соловьёв: Для меня нет плохих и хороших журналистов, нет пропагандистов и людей в белых одеждах
В.Соловьев
―
Вот вы сейчас говорите очень правильно, по каким делам надо напоминать. Вот в потоке того, что происходит, мы иногда забываем о тех делах, которые уже были, надо напоминать, с этим я согласен.
А.Голубев
―
Зато вы помните о хороших новостях. В НРЗБ прошел круглый стол, где награждали журналистов, освещающих хорошие новости.
В.Соловьев
―
Для меня это была парадоксальная история, они меня пригласили, говорят: «Награди ребят».
А.Голубев
―
Вы назвали участников конкурса героическим людьми, поскольку известно, насколько хорошие новости продаются хуже негатива. Представляете, если бы «Эхо Москвы» не рассказывало о деле Голунова и избиении Кашина, а рассказывали о надоях-удоях, покосах, урожаях…
А.Соломин
―
Я не уверен, что это хорошие новости.
А.Голубев
―
Окей. Мы бы это… О пчелах не надо рассказывать. Но если бы рассказывали, какие у нас там урожаи, мы бы получили награду.
В.Соловьев
―
Это тоже какая-то часть журналисткой профессии, где вот они придумали делать только хорошие новости. Ну…
А.Голубев
―
Это же не журналистика. Это как моя бабушка, она говорит: «Что же вы на своем радио все чернуху несете».
В.Соловьев
―
Для вашей бабушки… У нас аудитория разная.
А.Голубев
―
Мы журналистикой занимаемся, понимаете?
В.Соловьев
―
Абсолютно, я с этим согласен. Я с улыбкой вчера перед ними выступал, потому что это немного запредельная история. Но вот люди этим занимаются. И что? У нас как получается. Мы, по крайней мере, в моем поколении, у нас, что называется, долго били в плане того, что мы боимся говорить о хорошем. Потому что сидит в подкорке эта история под названием «джинса». Потому что если ты говоришь о хорошем, значит, тебе заплатили.
А.Голубев
―
Есть новости, а есть не новости…
В.Соловьев
―
При этом там простые сограждане возмущаются, что такой идет поток негатива, когда в стране есть много всего хорошего, строятся заводы, дороги и так далее. Понятно, что… В смысле «продаются», я говорю новости плохие лучше не в смысле финансовом, хотя, наверное, это тоже. В смысле смотрибельности и читабельности. Потому что люди гораздо охотнее, сидя дома под теплым пледом, смотрят о том, что где-то что-то взорвалось или сгорело, а мне вот тут хорошо. Это определенная природа человека, может, тоже.А с другой стороны, это – философский вопрос, воспитали ли мы так читателя, зрителя, слушателя, что ему больше нравится негатив, чем позитив. И пытаться ли нам, пытаясь нести хорошее, доброе, вечное, пытаться перевоспитать читателя и слушателя…
А.Голубев
―
Как? Человек так устроен. Ему важнее знать, что у него землетрясение в соседнем городе… Не то, что сегодня не упал ни один самолет.
А.Соломин
―
Смотрите, мне кажется, что здесь просто совершенно неверное понимание природы новостей. Нет новостей хороших и плохих. Есть новости важные и неважные.
В.Соловьев
―
Я говорю с точки зрения простых слушателей. Я иногда встречаюсь с людьми, говорят: «А вот что только плохое показывают?». Ну вот я объясняю.
А.Голубев
―
Вы говорите – должны существовать такие издания. Окей, пускай сущесвуют. Но поощрять, как Союз журналистов именно поощряет. То есть, я, как журналист, должен воспринять ваш сигнал… Вы, как глава Союза, награждали.
В.Соловьев
―
Присутствовал, наградил.
А.Голубев
―
Я должен воспринять сигнал: «Ага, сам глава Союза журналистов Владимир Соловьев поощряет журналистов, которые сообщают хорошие новости». Да ну эти расследования, чернуху, как говорит моя бабушка, пойду рассказывать про все хорошее.
В.Соловьев
―
Если человек занимается расследованиями, он и будет заниматься расследованиями.
А.Голубев
―
Зачем? Если это не востребовано. Общество не любит, бабушка моя не любит, Владимир Соловьев говорит, что это плохо.
В.Соловьев
―
Это наоборот востребовано. Вот я 30 лет на телевидении отработал, я прекрасно знаю, как работает эта проклятая доля и рейтинг. То есть, все плюются уже десятилетия по поводу Дома-2, но все все равно его показывают и смотрят. А смотрят… А показывают потому что смотрят. Эти ток-шоу, где беспрерывно рассказывают про Украину…
А.Нарышкин
―
А это журналистика?
В.Соловьев
―
Это – часть журналистики в любом случае. Но это уже всем настолько надоело. Но все равно это показывают, потому что это смотрят. Потому что меряется доля и рейтинг… И все равно это идет в эфир.
А.Соломин
―
А почему вам не нравится?
В.Соловьев
―
Потому что это перебор.
А.Нарышкин
―
А вы смотрите?
В.Соловьев
―
Я уже не смотрю, у меня нервов не хватает это смотреть. Не хочется просто тратить на это время.
А.Соломин
―
Не нравятся интонации, драки или что не нравится?
В.Соловьев
―
Мне уже не хочется тратить на это время, потому что уже понятно все заранее. Из повестки дня можно прочитать очень быстро, что случилось, и дальше уже не смотреть три часа это шоу, потому что там идет пережевывание того же самого, там сидят эти записные украинские эксперты…
А.Соломин
―
То есть, это спектакль?
В.Соловьев
―
Это спектакль, шоу по сути.
А.Нарышкин
―
У нас три минуты остается. Мы практически все время потратили. Можете для наших слушателей…
В.Соловьев
―
Мне кажется, что мы не зря потратили…
А.Нарышкин
―
Я не сказал, что зря. Можете для наших слушателей дать определение, что такое пропаганда? Телевизионная пропаганда? Я понял, что вы не будете называть какие-то персоналии, тем не менее?
В.Соловьев
―
Пропаганда – от слова «распространение». Это вот изначально, когда-то… Когда-то оно не имело отрицательного значения. Это – распространение. В данном случае…
А.Нарышкин
―
Вы сейчас пересказываете словарь какой-то, Википедию. Вы же понимаете, что я хочу…
В.Соловьев
―
Я даю. В каждом государстве есть каналы, которые занимаются тем, что вы называете пропагандой. Дойче Велле, ВВС, CNN, это тоже в определенной мере пропаганда.
А.Нарышкин
―
Они пропагандируют что?
В.Соловьев
―
Вовне. Они пропагандируют точку зрения государства.
А.Соломин
―
Почему? CNN не является компанией Госдепартамента.
В.Соловьев
―
Хорошо. «Голос Америки».
А.Соломин
―
«Голос Америки» - да.
А.Голубев
―
Российскому журналисту НРЗБ работать на «Радио Свобода», ВВС?
В.Соловьев
―
Почему нет? У нас свобода, каждый может работать там, где ему нравится, где ему больше платят.
А.Соломин
―
Один из важнейших принципов журналистики – это предоставление второй точки зрения. Если нет второй точки зрения, то это не журналистика. И как раз является пропагандой. С вашей точки зрения, наличие стоп-листов на телеканалах – это нормально или нет? Вот Алексея Навального, например, не зовут на Первый канал. Совершенно очевидно, что он в стоп-листе.
А.Нарышкин
―
Да его и на другие не очень-то зовут.
В.Соловьев
―
Это не нормально, да.
А.Соломин
―
То есть, вы считаете, что ему следовало бы предоставить слово?
В.Соловьев
―
Вполне.
А.Нарышкин
―
Если бы вы были на месте Эрнста, например. Вы бы…
В.Соловьев
―
Я бы предоставил слово, конечно.
А.Нарышкин
―
Вас бы Громов…
В.Соловьев
―
Когда мы проводили митинг, тот самый, о котором не успели рассказать, мы дали слово, что всем, даже городским сумасшедшим…
А.Нарышкин
―
Объясните, зачем надо было на Сахарова на согласованный митинг идти, если журналисты в большинстве своем, мне кажется, действительно, которые беспокоились за Голунова, они все вышли 12 числа?
В.Соловьёв: У нас свобода, каждый может работать там, где ему нравится, где ему больше платят.
В.Соловьев
―
Потому что кроме Голунова есть еще наши коллеги, которые находятся… Я про них уже говорил.
А.Нарышкин
―
Хорошо. Вы почему на несогласованном не оказались? Или вы были?
В.Соловьев
―
Значит, мы никогда не призываем членов Союза журналистов выходить на несогласованные митинги, точно так же, как это делает, например, «Новая газета». Она никогда не призывает своих читателей выходить в те места, где они могут быть подвержены аресту и судебному преследованию. Мы провели митинг, еще раз, на котором мы дали слово всем. Вот любой из толпы выходил, мы давали слово…
А.Нарышкин
―
У вас там было народу меньше…
В.Соловьев
―
Вот опять же, несогласованные акции продаются… Хорошие новости, чем плохие. Давали слово всем. У нас там выступал и адвокат Гаджиева, и мама Евгеньева, и многие другие. Те, кто по этим же статьям попадал.
А.Соломин
―
Спасибо большое, председатель Союза журналистов Владимир Соловьев в программе «A-Team», Соломин, Нарышкин и Голубев провели этот эфир, спасибо всем большое, и вам, Владимир Геннадьевич.
В.Соловьев
―
Вам спасибо.