Александр Минкин - A-Team - 2019-02-20
20.02.2019
А.Гусаров
―
20 часов и 6 минут в Москве, здравствуйте, вы слушаете программу «A-Team», ее ведут сегодня одни Алексеи, как всегда. Алексей Нарышкин, Олег-Алексей Овчаренко, Алексей Гусаров. И у нас сегодня в гостях Александр Минкин, журналист известный, добрый вечер.
А.Минкин
―
Здравствуйте.
А.Гусаров
―
Вы сегодня пришли в футболке с надписью «Русский андеграунд». Почему?
А.Минкин
―
Я не уверен, что это футболка. Но «Русский андеграунд» - это я, конечно.
А.Гусаров
―
Почему вы себя так позиционируете?
А.Минкин
―
Во-первых, эта майка мне очень нравится, она редкая, ее в магазине не купишь. Во-вторых, я действительно андеграунд, меня нигде нет.
А.Гусаров
―
Подождите. В былые времена, я давно не заглядывалась в Московский комсомолец, но постоянно открываешь его, а там Александр Минкин. Как же так?
А.Минкин
―
Московский комсомолец – это же не Первый канал, правда? Если бы у нас было 100 миллионов читателей…
А.Гусаров
―
По-моему, самая массовая газета, разве нет?
А.Минкин
―
В Москве самая массовая, да. В России, я думаю, что Комсомолка, может быть, на первом месте.
А.Гусаров
―
Какой же тогда андеграунд?
А.Минкин
―
Такой. Если у Первого канала 100 миллионов, а у меня, предположим, 5 миллионов, разница большая.
А.Гусаров
―
Смотря, с чем ассоциировать. Значит, вы хотели бы быть на Первом канале сейчас?
А.Минкин
―
Я бы не отказался.
А.Гусаров
―
И вы бы пошли?
А.Минкин
―
Я иногда туда ходил, когда меня звали. Не всегда ходил. Звали – а ходил по выбору. Например, я очень был благодарен Малахову, который позвал меня в «пусть говорят», когда у него был мальчик с Арбата, уличный Гамлет. Мальчик, который на Арбате… Вот именно я и снял это видео, которое потом по всему миру вертелось, потому что я шел в театр Вахтангова. И вдруг вижу, на Арбате мальчик читает Гамлета. И вот это мое видео везде вертелось. И я был очень доволен, что меня позвали в «Пусть говорят», потому что на его и на его родителей там навалились так отвратительно. И не только менты, которые его тогда скрутили и визжащего тащили в машину, но и эта публика наемная, хлопатели, которые непонятно зачем существуют, которые хлопают по команде.И все хотели просто в клочья разорвать…
А.Гусаров
―
Объясните мне, пожалуйста. Просто у Первого канала, у телеканалов вообще в последнее время вообще довольно интересная репутация. Я хотел бы понять, если вас завтра позовут на Первый канал вести программу «Время покажет», вы пойдете?
А.Минкин: Вы хотите ярлыки расклеивать. Сливная журналистика, «Крымнашист». Бросьте вы
А.Минкин
―
Конечно. Меня, скорее всего, выгонят. Но если я там удержусь, я буду там работать.
А.Гусаров
―
Будете делать там то же самое, что делает ее нынешний ведущий?
А.Минкин
―
Нет. Я буду делать то, что я считаю правильным. Поэтому меня и не позовут. Если позовут, значит, по меньшей мере одна программа у меня будет.
А.Гусаров
―
Хорошо, как бы вы изменили сейчас программу «Время покажет»?
А.Минкин
―
Дело в том, что я не видел ни разу «Время покажет», хотя я слышал о ней и видел некоторые фрагменты, которые появлялись в интернете, как примеры ужасного безобразия. Да, это действительно ужасное безобразие. И я бы с удовольствием пошел работать на Первый канал, чтобы это изменить.
А.Нарышкин
―
Представим, вас сейчас зовут в одно из этих политических ток-шоу, у которых есть определенная репутация, часто говорят про Украину, чуть меньше про США, про Россию практически не говорят, про наши внутренние проблемы. Если вас туда зовут, у вас оказывается микрофон и есть возможность в прямом эфире сказать что-то на всю страну. Что это будет?
А.Минкин
―
Очень важные три слова в прямом эфире. Вы хотите, чтобы я на вас потренировался?
А.Нарышкин
―
Пожалуйста.
А.Минкин
―
Во-первых, если я сейчас их здесь скажу, что хотел бы сказать на Первом канале, это будет не совсем уместно. Я предполагаю, что те люди, которые сейчас слушают радио, и без меня примерно думают так, как думаю я. Если они сейчас это слушают, то независимо, согласны они со мной или нет, я предполагаю, что они знают мой образ мыслей, то, что я пишу в газете. Если вы не читали, извините, ради бога, то я именно и занимаюсь тем, что пишу то, что думаю. И вот всю жизнь журналистскую я только этим и занимаюсь. Я пишу только то, что думаю. В отличие от большинства подавляющего журналистов, особенно немножко старше вас которые, которые работают на Березовского или Гусинского.
А.Нарышкин
―
Не понял. А кто работал? Клеймо на всю жизнь?
А.Минкин
―
Надо понимать, что те, которые работали у них, каким-то образом оказывались в ситуации, когда приходится выполнять желания владельца. Вот я этой ситуации категорически избежал.
А.Гусаров
―
Позиция «без страха и упрека» сегодня в эфире «Эха Москвы». Именно у вас устойчивая репутация сливного бачка, и она, эта репутация, держится больше 20 лет.
А.Минкин
―
С чего вдруг?
А.Гусаров
―
Например, с того, что вы сделали себе имя как журналист на публикации прослушек. Причем у многих статей…
О.Овчаренко
―
Вы даже сами в одной из своих статей об этом пишете.
А.Минкин
―
Я предполагал, что вы это скажете. Вы просто, еще раз, то, что повторяется многократно, не обязательно является правдой. Знаете, есть такая фраза в Гамлете, только не каноническом. «Идиотизм – не вечный спутник правды, со временем ты все узнаешь», в интернете можете посмотреть.Ну так вот, что касается публикации прослушек. Можно я вас спрошу? Первый раз за эту программу? Вы читаете «Новую газету» может быть? Там совсем недавно был целый разворот прослушек, чего говорили Хасис и ее любовник… Тихонов. Это – тот самый Тихонов, который застрелил Маркелова и Бабурову на улице Москвы. И вот «Новая газета» опубликовала целый разворот прослушек их интимных разговоров. Какая проблема.
Теперь, когда, скажет, Нью Йорк Таймс, Вашингтон Пост напечатала разговоры, то, что теперь известно, Уотергейт, то журналисты получили Пулитцеровскую премию. Я никогда не печатал интимных вещей. МК, хоть и не я лично…
А.Гусаров
―
Они премию получили не за публикацию прослушек.
А.Минкин
―
Расследование, окей. В МК были опубликованы пролслушки убийц Холодова. Какие-то есть претензии? Это – абсолютно правильно было сделано, что были опубликованы прослушки убийц Холодова.
О.Овчаренко
―
Вот здесь, мне кажется, есть разница, прослушки убийц и прослушки государственных деятелей.
А.Минкин
―
Отвечаю. Во-первых, некоторые государственные деятели остались в истории как убийцы. Поэтому выражение «государственный деятель» никакого отношения к святости, неприкосновенности не имеет. Достаточно, что у них иногда есть уголовная неприкосновенность, что лучше бы отменить. Значит, я опубликовал… Это было очень давно. Прослушки. Теперь, это что же было… Это были разговоры какого-то совершенного афериста, конченного, с генеральным прокурором России. Степанковым. И с шефом, тогда это называлось ФСК, что ли… С шефом КГБ тогдашнего. И с министром внутренних дел России. Он сидел где-то за границей и с ними по телефону вел чудовищные разговоры. Чудовищные. Они ему рассказывали совершенно недопустимые вещи, секретные вещи. И вот.Эти разговоры… Во-первых, кто раздавал? Их раздавал адвокат Макаров, который тогда сидел по правую руку от Гайдара. Это тогда был кумир просвещенного человечества. И вот этот адвокат Макаров раздавал эти записи направо и налево. Я ни разу не публиковал чего-то, что я сам залез с микрофоном под кровать и что-то записал. Это абсолютно важные для общества вещи, вы правильно сказали. И я не секунды не сомневаюсь, что я поступал совершенно правильно. Я ни разу ничего не напечатал про интимную жизнь людей.
А.Гусаров
―
На этом моменте мы сейчас остановимся и продолжим. Вы слушаете программу «A-Team», Александр Минкин в студии, через минуту вернемся.РЕКЛАМА
А.Гусаров
―
В Москве 20 часов 18 минут, вы слушаете программу «A-Team», в студии Александр Минкин, журналист. У микрофонов Олег Овчаренко, Алексей Нарышкин и Алексей Гусаров. Александр Минкин рассказывает нам, чем хороша сливная журналистика.
А.Минкин
―
Я вас очень бы попросил, вот эти паскудные определения оставить паскудным людям. Потому что, когда печатаешь что-нибудь о властях, вот такое преступное, что они творят, это же не я творю, они творят.
А.Гусаров
―
Я не сказал, что сливная журналистика – это вы. Я не сказал, что это – ваши публикации. Просто сливная журналистика существует, и вы ее защищаете.
А.Минкин
―
Вы сейчас путаете две вещи. Эти формулы общие, они чрезвычайно опасны, потому что происходит смешение понятий. Женщина может быть женой, а может быть проституткой. Однако же люди понимают разницу.
А.Гусаров
―
А может быть одновременно и женой, и проституткой.
А.Минкин
―
Такое тоже бывает. Так вот. Те люди, властные негодяи, они очень старательно запускают в общество это понятие «а, он печатает прослушки, это – сливная журналистика».
А.Гусаров
―
Так коллеги-журналисты говорят.
А.Минкин
―
«Журналисты» и «коллеги» - это большая разница. Я далеко не всех журналистов считаю коллегами, вы меня простите. Есть такие журналисты, с которыми я бы не хотел за одним столом оказаться.
А.Гусаров
―
Чтобы уточнить, хочется понять. Сливная журналистка, она же существует?
А.Минкин
―
Как вы это формулируете, пожалуйста? Сформулируйте, что это такое.
А.Гусаров
―
Например, когда в статье нет никаких проверок. Просто берется какой-то материал, который поставляется из спецслужб, и публикуется как есть, практически без каких-либо обработок. Не берутся какие-то другие источники информации. Та прослушка не ставится под сомнение. Например, вот это, мне кажется, часто называют сливной журналистикой. Когда фактически журналист выступает рупором спецслужб и ничего больше, просто прокладка между обществом и кгбшниками.
А.Минкин
―
Вы понимаете, какая штука. Вот эти все формулировки достаточно неточные. И имеют негативную коннотацию. Я же не называю радиоведущих прокладкой между собой и слушателями. А ведь это примерно то же самое. Вам бы это не понравилось.
О.Овчаренко
―
Просто в таком случае, мне кажется, может девальвироваться само понятие расследования.
А.Минкин: Крым российский, безусловно, только взят он был неправильно
А.Минкин
―
Отвечаю. Если вам действительно это интересно, я отвечу серьезно. Значит, проверка иногда и очень часто невозможна в принципе. Объясняю, почему. Например, следователь, который расследовал уголовное дело по совершенно преступной торговле танками под видом тягачей, это было знаменитое дело. Это вы еще, наверное, на горшок ходили, извините.Значит, и вдруг грандиозный скандал. Премьер-министр Советского Союза плакал прямо. Не помню, как его фамилия была. Николай Рыжков, он чуть не плакал. Это был грандиозный скандал. В Новороссийске на корабль грузили танки в полном комплекте. И это было остановлено, поймано, всякое такое. И одни говорили: «Какое безобразие, КГБ сорвало такую выгодную сделку, мы бы продали свои лишние танки, заработали бы кучу денег». 90-й год! А то и 89-й.
А другие говорили: «Вот, спасибо КГБ, что они сорвали вот эту вот сделку». Я это все к тому, что…
А.Гусаров
―
Я вам задал простой вопрос, сливная журналистика это хорошо или нет. Вы сейчас углубляетесь в детали, ушли в 90-й год. Давайте вернемся, пожалуйста.
А.Минкин
―
Хирургия – хорошо?
А.Гусаров
―
То есть, сливная журналистика – это хирургия?
А.Минкин
―
Вы ответьте на вопрос, хирургия – это хорошо?
А.Гусаров
―
Сейчас начинается демагогия.
А.Нарышкин
―
Давайте я отвечу про хирургию. Если профессиональный хирург, если после хирургического вмешательства какие-то наступают изменения положительные в организме, то, наверное, это хорошо.
А.Минкин
―
Отвечаю, есть абсолютные негодяи, которые гангстерам и всяким преступникам делают новые физиономии. Это – хирургия, пластическая хирургия. Такой хирург – преступник, он помогает преступникам уйти от наказания. Таким образом, слово «хирург» само по себе ничего не говорит.Когда этот следователь пришел ко мне, принес эти материалы, я что, мог пойти в КГБ и проверить, так ли это? Следователя убили. Я заметку-то напечатал, а через неделю или две его скинули с поезда и нашли мертвым возле железнодорожного полотна. Вот такая история. А пошел бы я проверять, перекрыли бы эту возможность публикации просто по щелчку.
А.Гусаров
―
Сливная журналистика…
А.Минкин
―
Тьфу ты, матерь божья. Вы не можете избавиться от этого чрезвычайного неточного, отвратительного понятия.
А.Гусаров
―
Почему же неточного. Я вам задаю простые вопросы, вы, вместо того, чтобы на них ответить, начинаете от них как-то уходить.
А.Минкин
―
Задайте простой вопрос.
А.Гусаров
―
Я говорю.
О.Овчаренко
―
Можно я задам? Прослушка сама по себе – это хорошо или плохо? Вот сама по себе.
А.Минкин
―
Если прослушивают преступников, чтобы предотвратить преступление. Или чтобы их разоблачить – это очень хорошо.
О.Овчаренко
―
Вы сами можете раскрыть источники, от которых вы иногда получали? Есть ли такая возможность, раскрыть, от кого вы получали подобные прослушки 20-25 летней давности?
А.Минкин
―
Есть закон, который позволяет мне даже в суде не называть источник информации, потому что источники такой информации рискуют жизнью. А ухмылки по этому поводу я бы предложил засунуть куда-то в другое место.
А.Гусаров
―
Такой закон действительно есть, он защищает источники информации. Но вопрос весь в чем. Вопрос в том, что в одних случаях публикуются материалы, как они поступили откуда-то, есть подозрение, что они поступают из спецслужб. А в других случаях журналист относится с недоверием равным образом ко всем источникам. Да, если он не может проверить, он говорит: «Ребята, я не мог это проверить, но есть такая информация отсюда, отсюда и отсюда».
А.Минкин
―
Вы не услышали мой ответ. Если я пойду к обвиняемой стороне, та, которая в этом материале выглядит преступной. Если я пойду проверять, обвиняемая сторона перекроет возможность для публикации. Если я это напечатал, у обвиняемой стороны есть возможность подать в суд. Я выиграл судебные процессы у вице-премьера России Чубайса, который на меня подал в суд, который хотел кучу денег содрать. Я выиграл суд у Центризбиркома, я выиграл суд у Фонда «Федерация», а потом еще у Киселева, хозяина этого фонда. Где Путин играл на пианино. Я выиграл уголовный процесс у Управления делами президента. Вообразите себе.
А.Гусаров
―
Закон и суды на вашей стороне?
А.Минкин
―
Это очень трудно.
А.Гусаров
―
Мне хочется понять.
А.Минкин
―
Вам хочется то ли оскорбить гостя, то ли унизить, то ли поглумиться. На здоровье. Я ведь не против. Если бы я был здесь присутствующими серьезно оскорблен, если бы я был лет на 30 помоложе, то я, может быть, прямо в эфире бы…
А.Гусаров
―
Простите, во-первых, я вас не оскорблял. Я сказал, что, возможно, прослушка…
А.Минкин
―
Смотрите, как вы зациклились на одном слове. У вас других больших интересов нет?
А.Гусаров
―
Подождите. Я не ставлю под сомнение…
А.Минкин
―
У вас нет других интересов? Есть еще какие-то вопросы?
А.Гусаров
―
Конечно есть.
А.Минкин
―
Переходите к ним.
А.Гусаров
―
Хорошо. Значит, вы не хотите отвечать.
А.Минкин
―
Я сто раз ответил. У вас, возможно, нет хорошего опыта. Не знаю. Вы пристали к одному месту, вы приклеились к одному слову и топчетесь на этом месте. Я ответил уже раз десять. Вы продолжаете ковыряться.
А.Гусаров
―
Дипломатическая почта, вами опубликованная, она подлинная?
А.Минкин
―
Конечно.
А.Минкин: Есть такие журналисты, с которыми я бы не хотел за одним столом оказаться
А.Гусаров
―
Откуда вы ее получили? Я поясню, что это – публикация о журналистах, убитых в Центральной Африканской Республике.
А.Минкин
―
Значит так. Подлинность этой дипломатической почти подтвердила Мария Захарова. И на сайте «Эха» были опубликованы ее слова, что, да, это – идентичные письма с точными номерами и подписями. Какие вопросы?
А.Гусаров
―
А как вы получили? Хакеры какие-то украли эти письма?
А.Минкин
―
Здравствуйте. Сейчас я вам рассказал. Просто вы какой-то наивный.
А.Гусаров
―
То есть, вы шли-шли и нашли письма на дороге?
А.Минкин
―
В метро. Ехал поздно в метро, пустой вагон.
О.Овчаренко
―
На какой станции?
А.Минкин
―
Сейчас прям.
А.Нарышкин
―
Мы, кстати, должны сделать сейчас перерыв.
А.Минкин
―
Сделайте, если должны, не стесняйтесь. Делайте уже.
А.Нарышкин
―
Что вы давите на меня, какой вы нетерпеливый. После перерыва Алексей Гусаров вам продолжит вопросы задавать. Здесь еще Олег Овчаренко, Алексей Нарышкин. Александр Минкин, наш гость в эфире, скоро к вам мы вернемся.НОВОСТИ
А.Гусаров
―
20 часов и 33 минуты в Москве, продолжаем программу «A-Team», у нас в студии Александр Минкин.
А.Нарышкин
―
Можно несколько вопросов от наших зрителей в Ютубе? Можно в режиме блиц, можно развернуто, как хотите. «Не западло ли работать с Гусевым?».
А.Минкин
―
Неприличный вопрос абсолютно.
А.Нарышкин
―
Почему?
А.Минкин
―
Потому что. Это непристойный вопрос. Зачем вы его прочитали – не знаю. Если бы было западло, я бы там не работал. Дурацкий вопрос.
А.Нарышкин
―
Может быть, он вам хорошо платит, и вот эта история…
А.Минкин
―
То есть, вы готовы хлебать дерьмо…
А.Нарышкин
―
Конечно, сколько лет мы занимаемся, и Овчаренко, и Гусаров.
А.Минкин
―
Я вам сочувствую, это неприятно, наверное.
А.Нарышкин
―
Это правда. «Спросите у него, чей Крым».
А.Минкин
―
Крым российский, безусловно, только взят он был неправильно. В 2004 году, за 10 лет до аннексии Крыма, и еще раньше, я писал, как хорошо было бы вернуть Крым. И я бы за это всех уголовников Украины произвел бы в генералы.
А.Нарышкин
―
А для чего вы это писали?
О.Овчаренко
―
Это вы на фоне Оранжевой революции или это не связано?
А.Минкин
―
Смотрите, какая штука. В 2004 году на Украине были выборы. И тогда Путин и Кремль изо всех сил проталкивали Януковича. Это было крайне, не знаю даже, как сказать, мне кажется, было даже стыдно, потому что известно было, что он уголовник. Чем кончилось-то мы знаем, золотые батоны, чудовищный грабеж, чудовищная коррупция, превышающая нашу, хотя это, казалось бы, невозможно. Но превышающая.Так вот, совершенно было непонятно, зачем поддерживать этого уголовника, которого пропихивали из Кремля, Путин лично принимал его, на день рождения приглашал. Ужасно. Единственная мысль у меня была, что, может, это ради Крыма. Ну тогда черт с ним…
А.Гусаров
―
Что Янукович позволит?
А.Минкин
―
Что мы каким-то образом сторговались, что черт с ним, пусть Янукович, зато бы Крым был бы наш. Это можно было сделать совершенно чисто. Дипломатически. Комар бы носа не подточил. Не было бы этих санкций, скандалов, криков об аннексии, ничего бы этого не было. Это очень было просто, провести в Раде закон о том, что любая территория, в том числе и Крым, имеет право на референдум. Потом в соответствии с законом проходит референдум.
А.Нарышкин
―
Там был бы такой же результат, как в 14-м году?
А.Минкин
―
Примерно такой же и был бы. Процентов 80 за независимость. Вот как Ирландия чуть было не стала независимой в Англии.
А.Гусаров
―
Каталония проголосовала за независимость, ничего не случилось.
А.Минкин
―
По-всякому бывает. Но в Ирландии дело висело на волоске. Королева умоляла их одуматься и не голосовать за отделение от Великобритании. Правда же, недавно. И если бы Ирландия набрала бы 50% +1 голос, она бы отделилась.
А.Гусаров
―
Может быть, Шотландия?
А.Минкин
―
Может, Шотландия. Не ловите… Я же про принцип говорю, а не про точные названия. Так вот, Крым проголосовал бы за независимость. В соответствии со всеми международными законами стал бы независимым.
А.Нарышкин
―
А тут появилась Россия.
А.Минкин
―
А потом, через неделю, как он стал бы независимым, возможно, уже парламент независимого Крыма проголосовал бы и попросил бы Россию принять в свои объятия. Как в свое время Грузия просила.
А.Гусаров
―
А зачем?
А.Минкин
―
А это уже неважно. Важно, что Крым пришел бы в Россию абсолютно чистым, законным, дипломатическим путем.
А.Гусаров
―
Знаете, во всей этой логической конструкции мне непонятен только один момент. А как в Раде провести можно было бы закон о том, чтобы в каждом регионе можно было бы проводить референдум? Вообще какая страна допустит это?
А.Минкин
―
В России есть Государственная дума. Она, например, проголосовала за то, что Крым украинский. Это было при Ельцине. И Государственная дума России поставила вопрос ратификации договора о том, что Крым украинский. Лужков, я помню, стоял на трибуне Думы и кричал: «Что вы делаете?». Он пытался это остановить, Лужков тогда был горячий сторонник, что Крым наш. Над ним тогда смеялись. И Государственная дума России всего лет 20 назад, при Ельцине, проголосовала за то, что Крым украинский. А сейчас, в 14-м году, они с таким же визгом проголосовали, что Крым наш. О чем я пытаюсь вам сказать. Депутаты что Думы, что Рады – это не очень принципиальные господа, они голосуют то, что им скажут. Или то, за что им заплатят.
А.Нарышкин
―
Просто украинский парламент в этом смысле поинтереснее работает.
А.Минкин
―
Вы можете так думать сколько угодно. А украинский парламент принимал такие законы, от которых за версту разило продажностью.
А.Нарышкин
―
Например?
А.Минкин
―
О Думе, о парламенте Украине спросите украинцев.
А.Нарышкин
―
Вы говорите, что украинский парламент – это практически то же самое… Не самые принципиальные люди. Какие примеры? «Ой, да ладно». Я просто не очень люблю таких людей, когда «Путинская воровская власть» и так далее. Объясните, примеры. «Ну все, не хочу, это неправильные вопросы». Это странно, обвинять украинских депутатов. Вы уверены, что они все…
А.Минкин
―
Зачем все? Достаточно 226.
А.Минкин: Я ни разу ничего не напечатал про интимную жизнь людей
А.Нарышкин
―
Это уже другой вопрос.
А.Гусаров
―
Произошло то, что произошло.
А.Минкин
―
У нас тоже не все депутаты такие.
А.Нарышкин
―
Просто в первой версии прозвучало, что они все не самые принципиальные люди.
А.Минкин
―
Неправда. Я не сказал «все». Я сказал, что ихняя Рада – все равно, что наша Дума. Примет то, что велят или то, за что заплатят. Я даже не сказал, что 100%. У нас даже в Единой России нашелся депутат, Борис Резник, который единственный из всей фракции проголосовал против людоедского закона, проголосовал против. Это был замечательный мужской поступок.
А.Гусаров
―
Я правильно помню, что именно Бориса Резника признали невиновным в Испании по делу о русской мафии.
А.Минкин
―
Неправильно. Вам кажется, что фамилия Резник – это мафия. Есть адвокат Резник…
А.Гусаров
―
В таком случае, я ошибся, прошу прощения.
А.Нарышкин
―
Когда говорят «Крым наш», «Крымнашист» - это про вас.
А.Минкин
―
Нет.
А.Нарышкин
―
Как – нет? Вы же за это.
А.Минкин
―
За что? За то, чтобы войсками вот так…
А.Нарышкин
―
Смотрите, вы в 2004 году были за то, чтобы Крым оказался в составе России.
А.Минкин
―
Да ну вас. Вы хотите ярлыки расклеивать. Сливная журналистика, «Крымнашист». Бросьте вы.
А.Нарышкин
―
То есть, вы сейчас в прямом эфире аккуратничаете. Вы только что… В 2004 году, с 2004 году у вас эта мысль сидит.
А.Минкин
―
Она не с 2004 года. Всегда. Крым – наш, Прибалтика наша, Казахстан наш, Средняя Азия наша, Закавказье наше.
А.Нарышкин
―
Вопрос только в технологии, как оказывается это в России? Аляска наша?
А.Минкин
―
Вы сейчас так здорово пошутили, сейчас все слушатели расхохотались, а я в дураках. Так вот, сообщаю вам, что то, что страну политическое жулье распилило на куски, это не означает, что я должен кивать головой, как сегодня эти вот сидели на послании, я посмотрел по телевизору. Так вот, позвольте мне иметь собственное мнение о том, что считать своим. Политические границы передвигаются, иногда они передвигаются радикально, внезапно. Иногда это происходит в процессе войны. Вот, например, Советский Союз в свое время присоединил Западную Украину, еще чего-то. И потом это было где-то, в Ялте что ли, сочтено незыблемыми границами. Если сейчас кто-то вам скажет, что Ялта – это полное дерьмо, надо забыть, вытереть ноги… Это же глупость. Вот считайте, что незыблемость границ было в Хельсинки при Брежневе подтверждена. Если бы сейчас здесь сидел историк, было бы лучше, он бы называл точные даты договоров и в каком городе это произошло.Но мы действительно очень много потеряли. Я не могу смириться с тем, что мы, построившие космодром на Байконуре, должны платить десятки, если не сотни миллионов долларов аренды за этот наш космодром. Почему? Я не могу смириться с тем, что власть в Кремле сделала Украину врагом на десятки лет вперед. Это же ужасно.
А.Гусаров
―
Так сделало врагом именно потому, что думает точно так же, как вы.
А.Минкин
―
Нет, вы меня не услышали, вам все время хочется меня воткнуть в дерьмо какое-то. Это желание понятное, но мне оно не нравится.
А.Нарышкин
―
Вы сами, по-моему, воткнулись в дерьмо. Вы сначала нам объяснили, что в 2004 году вы написали статью.
А.Минкин
―
И что теперь делать?
А.Нарышкин
―
Идея того, что Крым российский, она с вами, она с вами всегда. Вы при этом боитесь, что мы на вас навесим ярлык крымнашиста, а вас потом еще смешают с говном. Вы знаете, как это работает.
А.Минкин
―
Без обсценной лексики, ладно? Пожалуйста. Я знаю, что здесь в эфире произносятся разные слова.
А.Гусаров
―
Но я вас правильно услышал, что Казахстан наш? Закарпатье наше? Украина наша? Правильно? Это же ваши слова были.
А.Минкин
―
Конечно. Объясняю. Когда есть страна, которая вся говорит по-русски.
А.Гусаров
―
Не вся. Если вы про Украину – не вся.
А.Минкин
―
Подождите. Вы поздно родились. Я жил в стране, которая вся говорила по-русски. От Чукотки до Львова. От Вильнюса и до Кушки. Приезжаешь в Узбекистан – говорят по-русски. Приезжаешь в Тбилиси – все говорят по-русски. Несколько месяцев назад я шел по проспекту Руставели, перешел площадь Пушкина и увидел гостиницу «Евгений Онегин». Сейчас. Площадь Пушкина. Или площадь Свободы. Проспект Руставели, улица Пушкина.Так вот, была гигантская страна, которая вся говорила по-русски. Теперь куски этой страны не хотят говорить по-русски, хотят говорить по-английски.
А.Гусаров
―
Они хотят говорить на своих национальных языках.
А.Минкин
―
А нахрена им было при этом переходить, предположим, на латиницу? Если казахи говорят…
А.Гусаров
―
Потому что так удобнее. Потому что это... с другим цивилизованным миром, например.
А.Минкин
―
Секундочку. Вам никто не мешает разговаривать с цивилизованным миром. Вы думаете, китайцы не могут говорить с цивилизованным миром? Они продолжают разговаривать по-китайски у себя дома. Спокойно. Итак, во всех городах, во всех республиках СССР, во всех квартирах, почти во всех квартирах СССР были библиотеки. Там стоял Шекспир, Пушкин, Хемингуэй, Фолкнер. И кто угодно. И все они стояли в гениальных переводах на русский язык. Теперь, когда эти страны перешли на латиницу, эти библиотеки умерли. Потому что люди будут там знать или свои арабские буквы, либо латинские. А все книги на кириллице онемеют. А таких книг больше никогда никто не издаст. Ни у кого не будет на это ни желания, ни денег, ни…
А.Гусаров
―
Казахстан, простите… Должен быть, как вы говорите, наш, потому что где-то на полках пылятся книги на русском языке?
А.Минкин
―
Они ведь не пылились, их читали.
А.Гусаров
―
Да что вы?
А.Минкин
―
Даже когда политически Советский Союз развалился на отдельные государства, не в интересах народов, народы ведь не очень-то обрадовались этому. Не очень. Где-то началась жуткая война, где-то началась адская нищета, где-то Туркменбаши начал вытворять чудовищные вещи. Счастье не пришло. Разве что в Прибалтике более-менее цивилизованно они сумели наладить жизнь. И то экономические проблемы были большие. А в азиатских республиках хорошего произошло мало, если вообще ничего. Война Армении с Азербайджаном, начались проблемы в Грузии. Опомнитесь, ребята.
А.Гусаров
―
Что было, то было. Хорошо. Сейчас-то что делать? Сейчас все идут своим путем, говорят на своих национальных языках, разве не это нормально?
А.Минкин
―
Видите, очень грамотно каким-то образом… Может, повезло. Англия ушла из Индии. Она не превратила Индию в своего врага. Индия говорит по-английски, я думаю, до сих пор.
А.Гусаров
―
Вся Индия?
А.Минкин
―
Культурная часть. А какая – вся? В кишлаках Узбекистана чрезвычайно плохо говорили по-русски, я там был. Но в Ташкенте безупречная русская речь. Русские спектакли в театрах. Где угодно. Значит, выиграли от раздела, безусловно, эти султаны, местные цари. Вчера он был секретарь ЦК республики, а сегодня он полноправный царь этого государства, как Туркменбаши, как тот же Кравчук, который просто живая такая лиса, первый президент Украины.
А.Нарышкин
―
Я правильно понимаю, это он – политическое жулье? Кравчук в том числе.
А.Минкин
―
Конечно.
А.Нарышкин
―
А кто еще?
А.Минкин: Это ужасное безобразие. И я бы с удовольствием пошел работать на Первый канал, чтобы это изменить
А.Минкин
―
Да у нас своего хватает.
А.Нарышкин
―
Политическое жулье то, которое способствовало развалу страны, которую вы так любили.
А.Минкин
―
Прям можно по списку.
А.Нарышкин
―
Помогу вам. Кравчук? Ельцин?
А.Минкин
―
Я бы так не сказал. Ельцин, я думаю, конечно, при всей жажде власти не был жуликом. Он просто не понимал толком, что происходит, он был не очень-то мудрый человек. Энергичный, властный. Но называть его светочем разума я бы не стал. Больше того, я бы был бы рад, если бы можно было бы с помощью спиритов повертеть блюдечко и спросить покойных академика Сахарова, академика… Который был ректор РГУУ.
А.Гусаров
―
Афанасьев.
А.Минкин
―
Спасибо. В общем, вот эта межрегиональная группа депутатов. Я бы ужасно их хотел спросить: «О, мудрейшие, как вы догадались поставить во главе демократической новой России секретаря Свердловского обкома КПСС? Как вам это в голову пришло?». Но это же невозможно. А потом секретарь обкома поставил вам кгбшника, президента России.
А.Нарышкин
―
Простите, времени мало. Кто хуже, Ельцин или Путин?
А.Минкин
―
Путин, конечно.
А.Нарышкин
―
Чем?
А.Минкин
―
Он гораздо хитрее, он гораздо беспринципнее. Как бы вам сказать. Ельцин, что меня тогда крайне удивило, все-таки отрекся от престола в 99-м году, под Новый год. Это был, конечно, ужас. Он открыл дорогу Путину беспроблемную. Но Путин, как мы видим, не таков.
О.Овчаренко
―
А кто сделал больше добра, Ельцин или Путин?
А.Минкин
―
Добра? Ну, у Ельцина есть страшный грех, он начал Чеченскую войну, последствия которой мы до сих пор расхлебываем. Может быть, она даже не кончилась, если формально подходить. Вот эта Чеченская война, которую Ельцин устроил – это колоссальная была глупость. И в тот момент никто наверху не предполагал, что это – на десятки лет катастрофа. Что вот эта язва на десятки лет вперед.
А.Нарышкин
―
Чечня, сейчас же нет войны.
А.Минкин
―
Ну, радуйтесь.
А.Нарышкин
―
Но вам нравится, как Путин сейчас обходится с Чечней?
А.Минкин
―
Нет.
А.Нарышкин
―
Почему?
А.Минкин
―
Потому что он слишком много позволяет своим друзьям, в том числе Рамзану. Слишком много.
А.Нарышкин
―
Какой-то есть другой механизм, как еще общаться с этим другом?
О.Овчаренко
―
Как удержать Чечню, грубо говоря?
А.Минкин
―
Сложный вопрос. Я не политик, я, тем более, не президент. Я бы, как бы вам сказать, ни разу в жизни не позавидовал человеку, который сидит там и должен вот этим всем управлять. Но, безусловно, то, что делает Путин в течение этих почти 20 лет, то, что он сделал с медициной, наукой, то, что люди уезжают тысячами, десятками, сотнями тысяч…
А.Гусаров
―
А при Ельцине не уезжали?
А.Минкин
―
Уезжали. Но мне кажется, что там еще сохранялись шансы. Дело в том, что мы прошли несколько эпизодов, когда нам судьба или господь бог посылал исторический шанс. Просто невероятный. Один раз это было, когда Горбачев. Нас полюбили во всем мире, СССР распахивали объятия, это было года три подряд. 88-й, как пала Берлинская стена. Потом был исторический шанс в августе 91-го, когда вдруг рухнула власть КПСС и КГБ, вдруг бац – и Ельцину в руки свалилась абсолютная власть, абсолютный шанс исторический. И что он был сделан? Он был разворован и пропит. Гайдарами, Чубайсами и так далее.
О.Овчаренко
―
Когда вы говорите об историческом шансе…В августе 91-го, и при этом сожалеете о развале Союза. То есть, здесь в данном случае…
А.Минкин
―
Август 91-го – это сложная история. И, если бы не Ельцин и кто уж там его подталкивал к этому развалу… Ведь август 91-го – это не развал СССР. Это крах путча. А развал – это декабрь, когда три человека в Беловежской пуще подписали упразднение.
О.Овчаренко
―
На следующий день, 20 августа должно было состояться подписание договора об обновленном Союзе. А вот после путча сразу пошла война объявлений независимости. Украина 24 августа, Казахстан…
А.Минкин
―
Ребята, мы не решим всех исторических проблем, я вам благодарен за то, что вы меня позвали.
А.Гусаров
―
Продолжим, возможно, для зрителей нашего Ютуба. В программе «A-Team» был журналист Александр Минкин, передачу вели Алексей Нарышкин, Олег Овчаренко, Алексей Гусаров, спасибо.