Митя Алешковский - A-Team - 2018-11-21
А.Нарышкин
―
Программа «A-Team» в эфире «Эха Москвы», всем здравствуйте. Алексей Нарышкин, Алексей Голубев и Алексей Осин здесь, против Мити Алешковского, председателя совета благотворительного фонда «Нужна Помощь». Приветствую.
М.Алешковский
―
Добрый вечер.
А.Нарышкин
―
У нас прямая трансляция на канале «Эха Москвы» в Ютубе, присоединяйтесь, можете туда писать в чат, а также вопросы присылать на номер +7-985-970-45-45. Ребята?
А.Голубев
―
Мы не можем не начать со скандала, который сейчас все обсуждают. Алешковский против Аэрофлота. Вот последнее, что я видел, это как Митю Алешковского обвиняют в том, что он на попятную пошел, что пытается… Какова сейчас ситуация, на какой стадии?
М.Алешковский: Самое простое, что можно сделать – отнестись к пожертвованию как к покупке, скажем, телефона
М.Алешковский
―
Слушайте, ситуация выглядит следующим образом, что… Я не знаю, вам рассказывать весь конфликт?
А.Голубев
―
Сейчас что происходит? Мы знаем, что вы поссорились, у вас отобрали эти бонусы, это все слышали.
М.Алешковский
―
Действительно, отобрали у меня этот статус и, что более обидно, у моей жены. Это мне непонятно. Сейчас я жду, надеюсь, что завтра Аэрофлот каким-то образом отреагирует, я написал у себя в изначально возмущенном посте в Фейсбуке, что жду три дня, а потом будем с юристами идти в суд, оспаривать эти правила. И по этим правилам принятое решение.
А.Нарышкин
―
Правила бонусной программы Аэрофлота?
М.Алешковский
―
Да. Потому что мне кажется, что это не совсем верно.
А.Осин
―
Там есть пункт соответствующий, что нельзя вот это, это и это. Вы это сделали.
А.Нарышкин
―
Что сделал Алешковский: 16 ноября вешает документ в Твиттере, внутренний документ Аэрофлота про ограничение на использование мобильных устройств в офисах. И комментарий от Мити Алешковского: «Савельев окончательно головой поехал». Вот.По правилам логично же, что вас лишили карт.
М.Алешковский
―
Послушайте, что касается этой истории. Я 50 раз в год в среднем доверяю свою жизнь компании Аэрофлот. Я летаю как минимум 50 раз в год. Мне еще 8 полетов в этом году предстоит. И когда я вижу ситуацию, что сотрудник руководства компании не доверяет своим собственным сотрудникам даже иметь телефон с камерой, у меня сразу возникает вопрос: «Если компания не доверяет своим сотрудникам, которые работают, с телефоном приходить, как я могу доверить этим же самым сотрудникам свою жизнь?». Алексей, мне страшно. И я не хочу, чтобы самолет упал. И если я понимаю, что компания не доверяет сотрудникам в чем-то одном, значит… Как я им могу доверять в заправке самолета, в обслуживании самолета.Вы подумайте. Вот если есть экипаж, который должен управлять самолетом, он должен довериться техникам, которые осмотрели перед вылетом, кто заправили, обслужили… Но они друг другу не могут доверять, потому что в компании это не принято. Мне страшно.
А.Осин
―
А вы не пользуйтесь услугой.
М.Алешковский
―
А как я могу не пользоваться?
А.Осин
―
Пользуйтесь услугами других компаний?
М.Алешковский
―
Ну вот как мне улететь во Владивосток?
А.Осин
―
Только Аэрофлот, что ли?
М.Алешковский
―
Конечно. А в Хабаровск?
А.Осин
―
Значит, сократите максимально использование этой компании, которой вы не доверяете.
М.Алешковский: Бессмысленно воевать с Путиным, когда ты воюешь со смертью
М.Алешковский
―
Понимаете, я вам объясняю свою мотивацию, почему я написал этот твит. Я негодовал. Касательно того, что я написал про Савельева, я уверен, что лично для него это было обидно. И я понимаю, почему он обиделся на меня. Мне очень жаль, что я его обидел, и я ему написал сообщение личное в Инстаграм, специально повесил в Твиттере, чтобы увидели. Я написал: «Давайте жить дружно, я извиняюсь, что вас лично обидел».Поймите, ситуация именно в том, что мне страшно летать компанией, которая за мою жизнь отвечает. Мне страшно, что эта компания может не доверять своим сотрудникам. Это первое.
А.Осин
―
Ситуация вот в чем заключается. Я вам как спортивный журналист скажу: в командах, ведущих командах наших и иностранных категорически запрещено использование мобильных телефонов в автобусе и раздевалке. У компании есть свои правила. И вы сейчас проводите параллель между…
М.Алешковский
―
Я с вами не соглашусь. Сергйе Игнашевич, попечитель нашего фонда, я знаю, что вы за «Спартак» болеете, извините, только что выложил фотографию в Инстаграм, где футболисты все в раздевалке с телефонами.
А.Осин
―
Значит, не во всех. Но во многих. Это совершенно точно так. И за это крупные штрафы полагаются. И я абсолютно не вижу связи между отсутствием мобильного телефона и гарантиями безопасности. Они так сочли. Они могут счесть, что у них в зеленых штанах должны быть.
М.Алешковский
―
Конечно, могут. А я просто недоумеваю. Каким образом в современной действительности, когда есть возможности вплоть до слежки, официально разрешенной…
А.Осин
―
У каждого свои правила.
М.Алешковский
―
Пожалуйста, в чужой монастырь со своим уставом не нужно лезть, я согласен. Но тут вопрос в том, что меня это шокировало, испугало. Еще раз хочу сказать, что лично перед Виталием Савельевым я извинился. Пожалуйста, Виталий Геннадьевич, прошу вас меня простить за то, что я лично вас обидел. Но это не отменяет того, что я до сих пор в невероятном удивлении смотрю на то, что сотрудникам аэрофлота нельзя приходить с телефонами.А что касается правил программы бонусной, послушайте. Это же – публичная оферта, если договор составлен с нарушениями закона, он считается ничтожным. А этот договор противоречит нашему главному закону, который гарантирует свободу слова, распространения информации. Значит, видимо, он ничтожен. Во всяком случае, юристы мне говорят, что это возможно доказать в суде. Именно поэтому мне кажется, что этот договор и решение, принятое по нему в отношении меня и моей жены, мне кажется, оно должно быть оспорено.
Хотя я надеюсь, что Аэрофлот поймет, что происходит. И что человек, который 50 раз в год доверяет этой компании свою жизнь, не может быть ее противником. По смыслу не может быть.
А.Осин
―
Это их право – предоставлять вам бонус. Если бы они вас не пускали из-за этого на борт самолета, запрещали вам летать – это другое. Но они лишили вас плюса. Допустим, вам теперь при подъеме на борт не будут давать бокал шампанского, это примерно то же самое. Конечно, не те масштабы…Например, в ресторан не пускают в шортах. Это тоже самое. В Конституции у нас не запрещено в шортах, но в ресторан не пустят.
М.Алешковский
―
Это ведь программа лояльности не авиакомпании, а программа лояльности для пассажиров. То есть, компания говорит: «Друг мой, летай с нами чаще, мы тебе дадим такие привилегии». И я летаю, я выбираю… А потом они берут и со мной общественный договор разрывают.
А.Осин
―
Потому что у них в правилах написано, что если вы будете…
М.Алешковский
―
Мы с вами только что обсудили, что я считаю по поводу этих правил. Поэтому, на мой взгляд, эта ситуация неправильная. Вот и все. Поэтому мне бы хотелось просто уже закончить эту историю, чтобы я вернулся спокойно к выполнению своих прямых обязанностей, руководить благотворительным фондом.
А.Осин
―
Сорока на хвосте принесла, что вы хотите соотнестись с клубом Манчестер Юнайтед по этому поводу, или я что-то неправильно…
М.Алешковский
―
Слушайте, мы рассматриваем все возможности для того, чтобы кто-то из людей, организаций, которые имеют влияние на Аэрофлот, объяснил им, что это – неправильное решение, я не доносчик, не жалобу пишу.Мне кажется нелогичным банить друг друга в Твиттере, бросаться в друг друга какашками, мне кажется логичным разговор и решение проблемы.
А.Осин
―
Если вы не отзоветесь, мы напишем в Спортлото.
А.Нарышкин
―
Митя Алешковский сегодня в программе «A-Team». А откуда деньги на 50 перелетов в год? Благотворительность – это такая прибыльная деятельность?
М.Алешковский
―
А у вас шутки шутить можно в ответ или вы шуток не понимаете?
А.Нарышкин
―
Посмотрим.
М.Алешковский: Благотворительность – это высшая форма патриотизма
М.Алешковский
―
Ну, типа, из тумбочки, нет? Резонный вопрос, почему нет. Слушайте, деньги, конечно же, из разных мест. Прошу заметить, что если бы на этом месте сидел человек, который работает в коммерческой структуре, ему бы никто не… Это еще один пример того, как общество дискриминирует благотворительные организации по сравнению с коммерческими.Так вот, я летаю в трех возможных ипостасях. Первая, самая частое – это выступления. Я очень много выступаю в разных городах и странах, в конце этой недели лечу в Ригу, на следующей неделе лечу в Санкт-Петербург и Бишкек. Я выступаю, меня приглашает какая-то организация, они оплачивают мне билет. Чаще всего я прошу, чтобы мне покупали билет с возможностью изменения даты, в Аэрофлоте этот билет называется «эконом-премиум», то есть, он самый дорогой.
Потому что мой график настолько сложен, что очень часто мне приходится менять просто вылет, регулярно. Несколько раз. В этом году я пять раз менял дату вылета из-за изменения графика. Я действительно достаточно занятой человек. У нас 80 000 подопечных по всей стране, и больше ста проектов.
Я летаю читать лекции. Я летаю в командировки. Либо у нас есть образовательные мероприятия, которые, в том числе, проводятся в рамках президентского гранта, который мы получили. В Екатеринбург, Хабаровск, Курск, Владивосток. В этом году я летал.
Либо я лечу как журналист. Для таких дел я писал два текста, один для старообрядцев на Дальнем Востоке, которые хотят переехать из Латинской Америки. И это был единственный раз, когда мне пришлось купить билет бизнес-классом, действительно, за счет фонда, потому что он был дешевле, чем билет эконома. За 50 000 я купил билет во Владивосток, это было 12-13 сентября, когда я летел и там был Владивостокский экономический форум. И билета эконома стоили 158 000 рублей. Поэтому я летел бизнесом.
И третье – я летаю в свои личные поездки, я практически все свои деньги, которые у меня есть, трачу на путешествия, чтобы вы понимали, я езжу на девятилетнем Фольксвагене Гольф, у меня одна куртка, седьмой айфон, я живу в съемной квартире… То есть, я никакой не мультимиллионер, у меня сейчас на карточке есть 6000 рублей, это все мои деньги на ближайшие две недели. И я большинство своих денег трачу на путешествия.
А.Нарышкин
―
Не рассчитывал на такую степень…
М.Алешковский
―
Представляете, какое количество раз за эти два дня мне пришлось это объяснить, когда на меня набросилось огромное количество людей. Вот я летал в этом году в Лос-Анджелес на майские праздники. Я летал в Тбилиси, потому что я очень люблю Грузию. И я летал в Барселону.
А.Осин
―
Митя, есть уточнение. Смотрите, вы делаете много полезных дел, мне совершенно все равно, пусть даже вы на золотых креслах летаете. Но, когда возникла вся эта история, это уже не о бизнес-классе, это о неправде или правде. Значит, некто один из ваших недоброжелателей написал, что 4, 7 и 12 ноября вы летели бизнес-классом, в то время как вы публиковали…Он дает ссылку на сайт, где написано, что вы летели бизнесом. Вопрос не в количестве денег, а в возможном вранье. То есть, вы показываете и говорите… я просто не разбираюсь в этих чеках…
М.Алешковский
―
Объясняю, я летел в салоне бизнес-класса. В Красноярск. Я летел на Красноярскую книжную ярмарку по приглашению Фонда Прохорова, они купили мне билет эконом-классом, платежка за него лежит в Фейсбуке. Я его проапгрейдил за собственные мили. Нормально?Когда я прилете из Красноярска, меня наконец-то повысили до платинового уровня, за счет моих миль. И потом следующий был полет в Екатеринбург, купленный за счет денег президентского гранта эконом-промо, меня Аэрофлот и туда проапгрейдил, сами, и обратно сами. Посадочный талон в комментариях к моему предпоследнему посту в Фейсбуке, написано 7-А место, я зарегистрировался при входе в самолет, 4-А, прям ручкой перечеркнули, перед посадкой сделали.
А.Голубев
―
А можно использовать мили в личных поездках, которые были заработаны в рабочих поездках?
М.Алешковский
―
Конечно, можно. Я считаю, что это не просто нормально, а правильно, потому что я пользы выспавшийся принесу куда больше. Особенно для тех… Представляете, я прилетаю во Владивосток и выступаю, допустим, перед 50 благотворительными фондами.
А.Осин
―
Я же не об этом спросил.
А.Голубев
―
В личных поездках использовать мили, которые были заработаны за рабочие полеты.
М.Алешковский
―
Я понял. Опять же, слушайте. Конечно, этично, я считаю. Потому что, если я еду в личный отдых, значит, я отдыхаю от работы, значит, я вернусь на работу и больше и лучше буду делать.У нас нет никаких правил в Фонде по этому поводу. Я, честно говоря, не понимаю, зачем. Я не готов заставлять наших сотрудников отдавать нам эти мили, более того, наш сотрудник едет куда-то выступать. У нас там были дебаты в фонде, он едет выступать, но вроде как в рабочее время, по теме фонда. Ему платят гонорар. Вот куда этот гонорар направлять, в фонд или ему в личный карман?
М.Алешковский: Я не мультимиллионер, у меня сейчас на карточке 6000 рублей, это все мои деньги на ближайшие две недели
А.Осин
―
Я думаю, ему.
М.Алешковский
―
Я тоже так думаю. Это важно, что человек, помимо того, что он делает хорошее дело, получает зарплату, он еще может дополнительно заработать. И мы у него не отнимаем эти деньги, наоборот, уважаем его.
А.Нарышкин
―
У нас в эфире Митя Алешковский, председатель совета благотворительного фонда «Нужна помощь».
А.Голубев
―
Вот на счету в банке 6000 рублей. Спрашивается, если денег благотворительностью не заработать, если не воровать…
М.Алешковский
―
У меня неплохая зарплата, все в порядке.
А.Голубев
―
Но для чего люди занимаются благотворительностью? Я так понимаю, чтобы восхищались молодые девушки, говорили, какой Митя классный. И чтобы вот так этим хвастаться…
М.Алешковский
―
Слушайте, разве это плохо, когда вами за вашу деятельность восхищаются молодые девушки? Мне кажется, хуже, когда они восхищаются вами за плохую деятельность. «Смотрите, какой классный драг-дилер у нас на районе появился».Это, конечно, шутка. Я занимаюсь благотворительностью, потому что я честно считаю, что, во-первых, это изменит нашу страну. Благотворительность – это не просто помочь больному ребенку, не просто помочь страдающему человеку. Благотворительность – это первый шаг к эволюции сознания нашего общества. Именно благотворительность – тот мощный инструмент, который позволит обществу построить фундамент для развития будущего.
Что мы вообще оставим своим детям после себя? Понимаете? Мы можем сейчас взять и не лежать на печи, не кричать: «А нам должны, а я плачу налоги», а взять лопату и копать, от заборы и до обеда. И благотворительность – это высшая форма патриотизма. Не просто когда бьют в грудак и кричат: «Россия!». То есть, ты можешь кричать, пожалуйста. Но мне кажется важным что-то делать.
А.Нарышкин
―
Тенденция есть какая-то позитивная? Динамика?
М.Алешковский
―
Вы знаете, со 129 на 110 место в мировом рейтинге в этом году.
А.Осин
―
Слушайте, но ведь это же то же самое, что Владимир Ильич в 17-м году, многие говорили – надувное и так далее. Я человек советский, почти до 30 лет жил в СССР… То, что нас гоняли 1 мая убирать территорию и так далее. Как вы связываете эти понятия? Ваши соратники по политическим взглядам за это вас не одобрили.Каждый человек должен сам решать, в конце концов. А вы как бы говорите, что все должны лопатой махать.
М.Алешковский
―
Я не говорю, что все должны. Я считаю, что никто не должен проходить мимо нуждающегося, больного, умирающего человека. А наша страна сейчас страдает. Мне кажется, что мы буквально истекаем кровью. И если мы можем помочь своей стране, то мы должны это сделать.Я не считаю, что это должно быть какой-то обязаловкой. И второе: между Лениным и теми субботниками, о которых вы говорите, я вам хочу сказать, что разница очень большая. Потому что субботник – там нет осознанность. А благотворительность – это основа любого социального изменения. Она лежит в осознанном действии.
А.Осин
―
В школе нам рассказывали, убеждали. Вы то же самое делаете, сидя за этим микрофоном, вы нас убеждаете, если мы еще не примкнули. Вы этим пользуетесь, вы нас убеждаете.Не то, что у нас были какие-то наказания, что мы не пришли на субботник, но это было не принято. Вы хотите сделать такую же ситуацию в стране, когда не принято не помогать, правильно? Тогда какая разница?
М.Алешковский
―
Согласитесь, что, если человек нуждается в помощи, и если никто не поможет, то это плохо. Хорошо же, когда нам кто-то поможет, если нам нужна помощь? Я не строю коммунизм, не предлагаю его строить. Мне кажется, это сравнение неверно, о котором вы говорите. Потому что основа коммунизма – это патернализм. Ну, потому что в коммунизме человек один ничто, а система – это все.А здесь наоборот. Здесь человек может рассчитывать на себя или на кого-то, кто точно так же рассчитывает на него.
А.Осин
―
И коммунизм об этом же. Что человек сознательно вкладывает свою долю труда и получает сколько ему нужно. А вкладывает не потому что его заставили или заплатили, а просто так, потому что ему нужно трудиться и реализовывать себя.
М.Алешковский
―
Вы про идеальный коммунизм говорите.
А.Осин
―
А есть не идеальный?
М.Алешковский
―
Мы до него не добрались.
А.Осин
―
Мы говорим об идее, которой не существует, то же самое, что говорите вы.
М.Алешковский
―
Знаете, я очень не люблю коммунизм, мне кажется, что коммунизм – это корень зла, мне кажется, что коммунизм – это одна из серьезнейших проблем нашей страны и ментальности. И мне не кажется верным это сравнение.
М.Алешковский: Общество дискриминирует благотворительные организации по сравнению с коммерческими
А.Осин
―
И призываете к тому же самому.
М.Алешковский
―
Нет, я призываю к тому, чтобы люди были самостоятельными, чтобы люди были осознанными, чтобы они не перекладывали ответственность на кого-то другого.
А.Осин
―
То же самое про коммунизм, один в один одни и те же слова. Каждый осознанно трудится на благо общества и получает то, что ему нужно.
М.Алешковский
―
Алексей, есть какие-то вещи, которые в коммунизме рифмуются с моей идеологией гуманизма…
А.Осин
―
Простите, то, что я говорю – это не какие-то вещи, это – основа. Это – утопия, я понимаю.
М.Алешковский
―
Гуманизм не является коммунизмом.
А.Осин
―
В идеале является.
М.Алешковский
―
В идеале – да, в реальности – нет.
А.Осин
―
А реальности нет, ее еще не было, как можно судить. Вы же говорите об идее. В нашей истории не было коммунизма.
М.Алешковский
―
В нашей истории было строительство коммунизма. И огромное количество людей пострадали за это.
А.Осин
―
Когда они страдали, это был не коммунизм.
М.Алешковский
―
Россия просто перестала быть Россией, все русское просто умерло в нашей стране, когда пришел коммунизм.
А.Осин
―
Была диктатура пролетариата, это другое.
М.Алешковский
―
Вы можете называть это как угодно, я – не большой специалист в формулировках по названиям советского режима. Когда был этот бесчеловеченый режим на нашей территории – это было очень плохо. Очень хорошо, что его нет.
А.Нарышкин
―
Давайте перерыв сделаем. Во второй части обязательно отключим микрофон Алексею Осину, чтобы другие Алексеи могли задать вопросы. Программа «A-Team», Митя Алешковский у нас в гостях, через пять минут вернемся.НОВОСТИ
А.Нарышкин
―
Программа «A-Team» продолжается, 20:35, у нас в гостях Митя Алешковский, председатель совета благотворительного фонда «Нужна помощь». Продолжается трансляция в Ютубе. И просят зрители сказать Митю, кому конкретно его фонд помог. А есть вот статистика какая-то, скольким людям, организациям удалось помочь за время существования фонда?
М.Алешковский
―
Что касается организаций, то на сегодняшний день это 141 организация во всех регионах России. Что касается людей, последняя статистика, которая у нас была – это больше 80 000 подопечных.
А.Нарышкин
―
Вот 80 000 подопечных – это что? Они получили лечение…
М.Алешковский
―
Я могу рассказать про тех, кого я лично знаю. Кого лично видел. Вот я писал, я ездил в Улан-Удэ, я писал текст про Светлану Егоровну, женщину, которая болеет боковым амиотрофическим склерозом. Ей помогали… Ей помогают фонд помощи людям с БАС, который называется «Живи сейчас», этот фонд очень нуждается в поддержке. Призываю вас зайти на их сайт и оформить регулярное микропожертвование, скажем, 1 рубль в день. 30 рублей в месяц – это очень поможет.
Бас
―
это болезнь Стивена Хокинга, когда человек умирает, полностью оставаясь в сознании, но у него медленно отказывают все мышцы, и в итоге отказывают главные мышцы – легкие и сердце. И он перестает дышать, у него перестает биться сердце. И вот Светлане Егоровне никто не помог в ее Бурятии, там сын ее ходил, обивал все пороги – никто не помог. А фонд помог. Собрали денег. И это – одна из женщин, которым помог фонд, которому помогаем мы.Наша идея в том, что мы не можем помочь каждому человеку, поэтому мы помогаем организациям, которые помогают этим людям. И организациям, которые системно решают эти проблемы.
М.Алешковский: Человек, который 50 раз в год доверяет этой компании свою жизнь, не может быть ее противником
А.Нарышкин
―
А надо ли помогать именно точечно? Когда появляется какой-нибудь жалобный текст Вконтакте, в Фейсбуке, в Инстаграме, вот такая-то девочка маленькая, у нее такое заболевание…
М.Алешковский
―
На вопрос «Надо ли помогать?» надо всегда отвечать «Да». Никогда нельзя проходить мимо человека в нужде. Нужно помогать так, чтобы это было правильно, эффективно, осознанно и не приносило вреда. А то часто помощь приносит вред. Классический пример – подарки в детские дома. Нельзя возить подарки в детские дома, потому что детям это вредно, они становятся иждивенцами, потом выходят потом в свободную жизнь и ждут, что все у них будет бесплатно. Это не так.
А.Осин
―
А что же они, без игрушек должны расти?
М.Алешковский
―
Вы знаете, ребенку в детском доме нужна семья. Какую проблему решит у ребенка, если вы привезете ему игрушку? Никакую.
А.Осин
―
Просто проблему наличия или отсутствия у него игрушки.
М.Алешковский
―
Вопрос не в игрушке. Вопрос в том, что он не должен всю жизнь получать все бесплатно.
А.Осин
―
Согласен. Но он что, не должен в кровати спать?
М.Алешковский
―
Он должен спать в кровати. Вопрос в том, что ребенок, который находится в детском доме, проходит через довольно сложное состояние в начале своей жизни, которое называется депривацией. Это – отсутствие близкого взрослого. И это – ключевой стресс психологический для ребенка, который – базис для всех его дальнейших проблем. Не сравнивайте ребенка в детском доме с ребенком, который рос в семье, потому что у него серьезная психологическая травма, которую нужно лечить. И я не уверен, что можно вылечить полностью.Когда ребенку с подобными проблемами начинают всю жизнь привозить игрушки, одежду, шоколадки, еще что-то… Человек, который не имеет возможности социализироваться самостоятельно, у него нет взрослых, с которых он может взять пример, у него нет родных, нет возможности получать этот жизненный опыт, он воспринимает нормой то, что ему всегда дают.
А.Осин
―
А где эта граница пролегает?
М.Алешковский
―
У него должна быть семья.
А.Осин
―
У него нет семьи, я не могу его взять к себе.
М.Алешковский
―
Значит, если вы хотите ему помочь, то помощь заключается в том, что вы можете поддержать ту программу, которая устроит его либо в кровную семью к родственникам, либо найти ему приемную семью. Либо, если ни того, ни другого невозможно, подготовить его к самостоятельной жизни.Знаете, что есть сироты, которые никогда в жизни не видели помидор круглым? Они должны быть… Они должны понимать, что за свет нужно платить, что… Понимаете, вот уходят дети из детского дома, и это же постоянные ситуации, они выходят – им квартира положена. Они обменивают ее на бутылку водки или новый айфон, потому что они не понимают ценность вещей. Вот подготовить…
А.Нарышкин
―
Как с индейцами, получается?
М.Алешковский
―
Мне кажется, не очень верное сравнение. И вообще, довольно жестокая вещь, не такая страшная как у индейцев, но… Отвечая на вопрос о том, нужно ли помогать адресно. Любая помощь адресная, когда ты ее оказываешь. Если ты построишь больницу, и врач будет лечить ребенка или взрослого, помощь будет адресная. Вопрос в том, что схемы «донор-реципиент», ее быть не должно. Именно этим пользуются мошенники. Во-вторых, не обученные, не профессиональные больные, что называется.Если я вам скажу, друзья мои, как лечит лейкоз? Вы знаете, куда идти?
А.Осин
―
В диспансер, видимо.
М.Алешковский
―
Понимаете, а родители ребёнка, которые сталкиваются с лейкозом, они думают: «Блин, все надо продавать и лететь в Израиль», например. Где 120 000 евро стоит трансплантация костного мозга. Там-то вылечат и спасут.Я вам могу сказать, что в Санкт-Петербурге есть клиника имени Раисы Максимовны Горбачевой, где точно с таким же качеством вам сделают эту же самую трансплантацию костного мозга, но по квоте. Вам придется заплатить за поиск доноров в международном регистре – это 18 000 евро, то есть, вместо 120 000, которые вам нужно было собрать, вы могли бы за 18 000. То же самое качество.
Нужно просто доверять свою судьбу и судьбу своих детей профессионалам. И не нужно пытаться решать сложные вопросы самостоятельно, вот о чем я говорю.
А.Нарышкин
―
Вот на эти объявления как реагировать?
А.Осин
―
Я спросил, бывают ли фонды-жулики, сколько их.
М.Алешковский
―
Фонды могут быть жуликами, я подтверждаю. Когда вы сказали про «сплошь и рядом», нет, это неправда…
А.Осин
―
Еще раз, извиняюсь, я так не думаю.
М.Алешковский: Это же – публичная оферта, если договор составлен с нарушениями закона, он считается ничтожным
М.Алешковский
―
Очень многие люди думают. Я расскажу, как распознать. Самое простое, что можно сделать – отнестись к пожертвованию как к покупке, скажем так, телефона. Или стиральной машины.Вот вы, когда покупаете телефон, вы же читаете что-то про него, характеристики, отзывы. Так сделайте то же самое. Просто критическое рациональное мышление. И все. И вы защищены.
Что касается фондов. Фонды отчитываются. Перед Минюстом, перед банком, перед донорами своими. Если я вам сейчас отправлю тысячу рублей на карточку, вы можете их потратить как угодно. И нет никакого законного средства, чтобы вы передо мной отчитались.
А.Нарышкин
―
Еще раз, мне интересно алгоритм было понять. Когда мы видим эти объявления в социальных сетях в том числе: «Помогите такой-то девочке, 4 года, у нее страшное заболевание». Мимо проходить?
М.Алешковский
―
Нет, конечно.
А.Нарышкин
―
А как я буду проверять?
М.Алешковский
―
Я начал с того, что сказал, что нельзя проходить мимо. Послушайте. Если вы видите, что ребенок болеет раком, это очевидная вещь – подари жизнь. Тут все ясно.
А.Осин
―
Я иду, «подари жизнь»….
М.Алешковский
―
Вы говорите: «Дорогая мама, я – не профессионал в лечении, а вот фонд «Подари жизнь» занимается конкретно проблемами онкологии у детей». Друзья, если у вас возникнет подобная ситуация – позвоните мне, я объясню вам, в какой фонд нужно идти.
А.Осин
―
Уважаемый, если с вами случилась беда, обращайтесь…
М.Алешковский
―
Вы можете зайти на сайт нужнапомощь.ру, у нас есть 141 верифицированная благотворительная организация, проверенная, надежная, никто из них не жулик, они все отчитываются, у всех проверены документы, из всех регионов страны.
А.Голубев
―
Известно, что собрать деньги на лечение того же ребенка – это всегда трудно и долго. А недавно была история, набрали для журнала NewTimes за какие-то считанные дни 22 миллиона рублей. Вот не обидно ли, что происходит так, что на журнал жертвуют без вопросов, а людей лечить…
М.Алешковский
―
Не обидно, что жертвуют на журнал, я сам призывал жертвовать, сам пожертвовал. Евгения Марковна, когда все от меня практически отвернулись, поскольку я ушел из ТАССа, где я работал, Евгения Марковна дала мне возможность зарабатывать, за что я ей до сих пор очень благодарен.Сейчас правда мы с ней разругались, ну да ладно. Но мне кажется очень важным тот кейс, который произошел, потому что это научило общество тому, и учит общество тому, что мы должны важные для нас вещи поддерживать, в том числе – рублем. Смотрите, у Медиазоны моментально после этого подскочил..., они дошли до миллиона рублей. Потому что люди поняли, что это важно. Важно поддержать любимое издание до того, как оно закроется. Поэтому с точки зрения именно просветительской это – очень, очень полезный кейс.
И мне кажется, что не нужно так напрямую говорить, что деньги могли бы дать детям, а дали на журнал. Журнал имеет очень много пользы. Он регулярно публиковал информации о сборах Московского детского хосписа. Сколько денег они собрали? Очень много. Как минимум 2,5 млн точно отбили. Это все-таки… Выгода бывает не только прямой, она бывает и опосредованной, и отложенной и так далее.
А.Голубев
―
Можно глупейший вопрос? Неужели нельзя сделать так, чтобы каждый человек, который получает зарплату или пенсию в России в месяц по рублю отчислял в благотворительность?
М.Алешковский
―
Спасибо большое за этот вопрос. Это – блестящий вопрос. Знаешь ли ты, Алексей, что, если, например… К сиротам, это проверенная цифра. У Фонда помощи детям-сиротам. Что если 15% населения будут жертвовать 1 рубль в день, то все сироты, которые сейчас находятся в детских домах будут иметь возможность устроиться либо в кровную семью, либо в приемную.Знаете ли вы, дорогие друзья, что, если 0,5% населения, это – цифра от Фонда «Старость в радость», проверенная, что если 0,5% населения будут жертвовать по 1 рублю в день, то каждый старик, который находится в доме престарелых сегодня, будет обеспечен полностью уходом и заботой.
А.Голубев
―
Почему этого не происходит?
М.Алешковский
―
Потому что люди взращены в такой милой Алексею идеологии коммунистического патернализма. Осознанность. Действие – это основа эффективности. Почему невозможна теория малых дел? Потому что просто броуновское движение. Зато когда мы малые дела между собой соединяем и направляем в одну сторону, тогда мы любую гору сшибем. Вот и все. Осознанность, собственное участие.
А.Осин
―
Пока мы придём к осознанности, все умрут.
М.Алешковский
―
А что же ты хочешь, Алексей? У нас не было никогда свободных, самостоятельных, экономически независимых людей. Они, может быть, были, те же старообрядцы в 19 веке…
А.Осин
―
По-моему, вы перебарщиваете. А дворянство, купечество, мещане?
М.Алешковский: Мне страшно, что эта компания может не доверять своим сотрудникам
М.Алешковский
―
Дворянство – это второе сословие. Третье сословие. Это в какой-то момент было, но это не смогло стать нормальным фундаментом для развития нашего государства. Мне кажется, что именно этого общественного компромисса нам очень не хватает сейчас.
А.Нарышкин
―
Пишет в Ютубе Любовь Стрежнева: «Взрослый обязан найти деньги сам. А если ребенку 5 лет…».
М.Алешковский
―
Любовь, скажите пожалуйста, если прямо сейчас, не дай бог, вы сломаете себе позвоночник. И вам нужно… У вас даже палец не будет шевелиться. И вам нужно будет 10 млн рублей на реабилитацию. Вы их где найдете? У вас есть 10 млн рублей?
А.Осин
―
Квартиру продаст.
М.Алешковский
―
Мне кажется, подобное отношение, которое транслирует Любовь, мне интересно, если она ответит, Алексей, прочитайте ее ответ, подобное отношение показывает никчемность человеческой жизни. Что значит – «должен найти сам»? Любой человек бесценен, любая человеческая жизнь бесценна. Если человек нужна помощь, мы должны ему помочь. Если вам, Любовь, будет нужна помощь, даже несмотря на то, что вы говорите такую неприятную вещь, мы все равно поможем. Потому что это правильно.
А.Нарышкин
―
Пока Любовь собирается с мыслями…
А.Голубев
―
Есть такой человек, его зовут Аркадий Бабченко, я не знаю, вы приятельствуте или…
М.Алешковский
―
Мы с Аркадием Бабченко вместе умирали. Это случилось до того, как была история его убийства. Просто скажу, что мы вместе участвовали в ликвидации последствий наводнения на Дальнем Востоке и вместе чуть не утонули на военном камазе ночью, попав в реку.
А.Нарышкин
―
Любовь Стрежнева ответила Мите, она пишет: «У меня страховка, я живу в Британии».
М.Алешковский
―
Любовь, вы – молодец, вы – ответственный человек, вы позаботились о себе, это просто чудесно. А есть люди, которые этого не делают. В идеальном мире все люди должны заботиться о себе, у всех должна быть страховка, все должны жить в Британии. Но, к сожалению, реальность далека от действительности. Взрослый где возьмет денег, если у него их нет?
А.Голубев
―
Бабченко занимался или занимается до сих пор волонтерством, помогает, собирает средства для украинских военных, которые воюют против Донбасса и так далее. Вот как ты относишься к этой его благотворительной деятельности?
М.Алешковский
―
Я считаю, что человеческая жизнь есть высшая ценность. Я не считаю возможным финансировать никакие военные действия. Не считаю возможным финансировать никакие, значит, военные или околовоенные организации. Я понимаю, когда можно финансировать медицинскую помощь для людей, которые находятся на передовой с той или иной стороны войны, но я не считаю, что можно покупать оружие, тепловизоры, то, что здесь собирали постоянно на улицах… Я против войны, как человек, который присутствовал на нескольких конфликтах. Я против войны. И война – это самое страшное, что может вообще в принципе быть. Не дай бог кому, вот честно.
А.Голубев
―
Помогает ли фонд организациям, людям в Донбассе?
М.Алешковский
―
Мы работаем только в России.
А.Голубев
―
А на территории Крыма?
М.Алешковский
―
На территории Крыма у нас нет проектов, на территории Крыма есть некоторые организации, которым мы помогаем, у которых есть проекты на территории Крыма. Скажем, фонд помощи хосписам «Вера», у них есть там подопечные. Фонд помощи людям с инсультом, у них там есть подопечные. Есть организации, которые там работают.Лично я в Крым не езжу, лично моя позиция заключается в том, что это – неправильно, то, что происходит и как происходит.
А.Голубев
―
Донбасс – наверное, самая болезненная сейчас точка, где людям тяжелее всего в Европе, это точно. И вы им не помогаете.
А.Осин
―
Причем там лекарств не хватает…
М.Алешковский
―
Понимаете, что каждый день в мире 2000 детей умирают от диареи?
А.Голубев
―
Это в мире, а это – вот, такие же люди, которые русские…
М.Алешковский
―
А вы знаете, что в России до сих пор, например, три детских хосписа? Нет, четыре.
А.Осин
―
А почему просто не сказать, что это вашим политическим взглядам не отвечает?
М.Алешковский
―
Потому что это не имеет никакого отношения к политическим взглядам. Мы работаем только на территории России, во-первых. А во-вторых, Алексей, мы не занимаемся политикой. В нашем фонде работают люди абсолютно разных вероисповеданий…
А.Голубев
―
А помощь детям и взрослым…
М.Алешковский: Я написал Савельеву: «Давайте жить дружно, я извиняюсь, что вас лично обидел»
А.Осин
―
Я хотел вас чуть-чуть спровоцировать. У меня еще один вопрос, вот смотрите. До 2012 года я видел в вашем послужном списке разнообразные политические акции, там, значит, задержание в Пулково… Вы брали интервью какое-то.
М.Алешковский
―
У меня брали интервью.
А.Осин
―
А, у вас.
М.Алешковский
―
В этом-то все и дело. У меня брали интервью и за это арестовали.
А.Осин
―
В общем, вы были связаны как свидетель с «болотным делом» и прочее. С 12-го года вы изменили круто, как мне показалось, приоритеты своей жизненной деятельности. И вот с этого момента у меня, честно говоря, вообще никаких вопросов это не вызывает. То, что вы делаете, я только вот… Я хотел спросить, что произошло. Может, Крымск на вас так сильно повлиял, что вы то бросили, а это начали.
М.Алешковский
―
Понимаете, мне кажется, что бессмысленно воевать, условно, с Путиным, когда ты воюешь со смертью. Со смертью когда ты воюешь, тебе хоть черт лысый будет другом. Вот и все. Поэтому я честно не верю в то, что сейчас в России называется политикой, я не вижу в этом никакой перспективы. Может быть, когда-нибудь у нас будет нормальная политическая ситуация, можно будет об этом говорить, думать, поддерживать кого-то, участвовать. Сейчас мне этот политический процесс кажется фикцией, и мне кажется, что куда важнее общественный процесс, процесс общественного строительства. И я совершенно спокойно общаюсь с людьми разных политических взглядов.Пожалуйста, если ты не призываешь людей на столбах вешать и резать их на части – твое личное дело. Я вон с Сергеем Шаргуновым дружу, с которым тут половина «Эха», наверное, за руку здороваться не будет. Который, кстати, на Донбасс ездит и там помогает.
А.Осин
―
Сергей делает столько же полезных дел…
М.Алешковский
―
Сергей – просто человек…
А.Нарышкин
―
Я правильно понимаю, что в вашем понимании доктор Лиза со своими поездками на Донбасс занималась не слишком полезными вещами, то есть…
М.Алешковский
―
Да, на мой взгляд, она занималась не слишком полезными вещами на Донбассе. Но это – Лиза Глинка, и бессмысленно обсуждать, полезно или не полезно то, что она делала. А почему она вдруг взяла и начала в Карабахе помогать? Зачем она в Сирию поехала? А почему она параллельно с этим ехала, не знаю, в Абакан или еще куда? Потому что это – Лиза, Лиза не проходила мимо человека, которому плохо, никогда, где бы он ни был. Вот на этом же месте сидел Сергей Лойко, писатель… Вот он описывал свои книги, что прототипом была доктор Лиза, она там воровала детей у него… Это гнусное вранье, конечно. Вранье, ложь и поклеп на Лизу, которая под пулями просто, рискуя собственной жизнью многократно. И погибшая, выполняя свой благотворительный долг…
А.Нарышкин
―
20 секунд. Чиновники хорошо жертвуют, можно ли как-то отследить? В них есть человеческое?
М.Алешковский
―
Человеческим делает человека не пожертвование, а отношение. Любой чиновник может быть человеком. А может и не быть. Шаргунов, например, чиновник и депутат. И человек. А Милонов, например, депутат и чиновник. Но, по-моему, не очень человек.
А.Нарышкин
―
На это мы заканчиваем, спасибо огромное. Митя Алешковский, председатель совета благотворительного фонда «Нужна помощь» был сегодня в программе «A-Team», счастливо.