Алексей Филатов - A-Team - 2018-09-26
А.Нарышкин
―
20 часов и 5 минут в российской столице, здравствуйте еще раз. Вы слушаете «Эхо Москвы», вы смотрите канал «Эха Москвы» в YouTube, это – программа «A-Team», три Алексея: Осин, Гусаров и Нарышкин сегодня против Алексея Филатова, вице-президента Международной Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа». Правильно все?
А.Осин
―
Здравствуйте.
А.Филатов
―
Здравствуйте, все правильно. Непонятно, почему «против».
А.Нарышкин
―
Как «против». Вы сейчас узнаете.
А.Филатов
―
Мы просто вместе, за одним столом.
А.Нарышкин
―
Но вы в торце.
А.Филатов
―
Я во главе.
А.Нарышкин
―
Вы знаете, у меня к вам первый вопрос. Ведете ли вы счет людям, которых вы убили?
А.Филатов
―
Нет.
А.Нарышкин
―
Статистику, звездочки там, самолетики?
А.Филатов
―
Наверное, это не совсем возможно.
А.Нарышкин
―
В смысле? Вы не убивали?
А.Филатов
―
Невозможно вести счет.
А.Нарышкин
―
Сбились?
А.Филатов
―
ну, для того, чтобы вести счет выстрелов с большого расстояния, даже со ста метров, тебе нужно пройти и убедиться, убит человек или нет. Поэтому были случаи, когда мне казалось, что я уничтожал цели противника, а на самом деле просто было ранения.
А.Нарышкин
―
По вашим ощущениям – десятки? Порядок какой?
А.Филатов
―
Я думаю, что нет. Не так много. Надеюсь, не так много.
А.Нарышкин
―
Меньше десяти?
А.Филатов
―
Давайте скажем так: около этого.
А.Нарышкин
―
Хорошо.
А.Гусаров
―
Группа «Альфа» участвовала в штурме театрального центра на Дубровке. Вы не участвовали в этой операции, но, наверное, вы знаете об отношении офицеров к тому, что произошло. Я имею в виду, что применили газ с неизвестной формулой. И из-за этого… Этот газ усыпил не только боевиков, но и людей, заложников. И часть из них погибла в том числе из-за газа. Какое отношение офицеров к тому, что произошло тогда?
А.Филатов
―
Вы знаете, я, на самом деле… Говорят… Несколько сотен проведено нашим спецподразделением, и у всех офицеров разное мнение по поводу серьезной, хорошей, самой лучшей операции. Я вот честно, хотя не участвовал в этой операции, был при подготовке в аналогичном театральном комплексе на Профсоюзной, два дня с ребятами просидел, они готовились. Видел все нюансы. Я считаю именно эту операцию самой, так сказать, величайшей с точки зрения проведения и действий личного состава нашего подразделения. Могу объяснить, почему.
А.Нарышкин
―
Да?
А.Филатов
―
Вот в эти два дня подготовки к штурму, имея некий анализ тех взрывных устройств, которые находились в театральном комплексе на Дубровке, практически всему личному составу было доведено, что, если сработает центральное взрывное устройство, то вот этот театральный комплекс сложится как карточный домик. Все, кто будут находиться в зале на первых этажах, даже кто будет в подвалах находиться, там, по-моему, просчитывалась вероятность 70/30. 70% находящихся в здании должны были, в общем-то, как в братской могиле умереть.При таких операциях, это редкий случай, единичный случай, было предложено личному составу после двух дней проработок, если кто-то не чувствует в себе силы идти на выполнение операций, слабость, может быть, может быть – страх, может – проблемы дома… Выйти из строя, так скажем, не присоединиться к своим боевым товарищам.
Я знаю, что практически всем было страшно. Всем было страшно. Но ни один человек не вышел. Все спустились, каждый по своему коридору, кто в подвал, кто в другое помещение. Понимая, что вероятность, что оно взорвется, намного больше чем не взорвется, потому что этот газ был применен в первый раз. Я не знаю больше, где и когда его применял, думаю, что и у нас его больше не применяли.
А.Гусаров
―
А кто его применил? То есть, его применила не «Альфа»?
А.Филатов
―
У «Альфы», к сожалению, НРЗБ пока нет и, наверное, не будет. Потому что это – единичная операция, такая она, своеобразная. Более того, после проведения этой операции, даже по Беслану если взять, то первое, что сделали террористы – они выбили все окна. Там, на самом деле, не было как таковой вентиляции нормальной, чтобы туда запустить газ. Системы если нет, то его никак туда не доставишь.
А.Гусаров
―
У вас не возникает вопроса, почему у медиков не было антидотов?
А.Филатов
―
Антидоты были не просто у медиков, антидоты были у всех, кто штурмовал. У всех наших сотрудников были антидоты. И по инструкции…
А.Гусаров
―
Для себя?
А.Филатов: Террористы объявили войну не спецслужбам, не чиновникам, они объявили всей стране
А.Филатов
―
Нет. У них был целый набор антидотов. Вот сколько человек вынес, когда выносили людей, инструкция была такая: «Несешь человека, пытаешься определить, насколько это возможно, жив он или нет, и независимо от того, какие у тебя впечатления, ты ему колешь антидот».
А.Осин
―
То есть, могло погибнуть еще больше людей, поскольку кого-то спасли с помощью антидотов?
А.Филатов
―
Давайте к газу вернемся. Я постоянно слышу вот это «неизвестный газ, дайте его формулу». Ну, на мой взгляд, не химика. Я просто немножко знаю, как этот газ попал в эту операцию. Он не специально разработан был для этой операции, это, в общем-то, обычный газ, который применяют при анестезии. Если кто-то из вас… Я думаю, оперировался под анестезией, знает, например, что в хорошей клинике перед тем, как вас послать в это состояние, проводят очень много исследований. Ваших легких, вашей реакции на этот медикамент.И я вам так скажу, в зависимости от состояния вашего организма, ваших собственных аллергических влияний, вам нужно или там 20 мг или 5 мг, или может вообще вам нельзя его принимать, потому что он для вас смертелен. А есть люди, как показала Дубровка, на которых он вообще не подействовал. Они как сидели с открытыми глазами рядом со спящими и умершими, так встали и своими ногами ушли. То есть, это – обычный газ, который, в принципе, в обычных условиях нельзя применять и для взрослого, и для ребенка, и для бабушки, и для женщины без подготовки человека. Вы сами понимаете.
А.Гусаров
―
И его применили в отношении, в том числе, заложников?
А.Филатов
―
Да.
А.Гусаров
―
Массово и не избирательно.
А.Филатов
―
Массово и не избирательно.
А.Гусаров
―
Сознательно идя на риск о том, что…
А.Филатов
―
А давайте вернемся на 7 лет назад к операции, в которой я участвовал.
А.Осин
―
Будённовск?
А.Филатов
―
Да, Буденновск.
А.Осин
―
Кстати, а вы как считаете, почему вот люди взглядов Алексея всегда вспоминают Беслан и Норд-Ост, и никогда не говорят о Буденновске?
А.Нарышкин
―
Я вообще еще ничего не сказал.
А.Филатов
―
Смотрите, 23 года, во-первых, прошло. Это – большой срок, очень большой срок.
А.Осин
―
А там 18.
А.Филатов
―
Я вам так скажу, последствия-то были сопоставимы.
А.Осин
―
150 человек погибло. Роддом, женщины, дети.
А.Филатов
―
Я не считаю эту операцию с точки зрения военной науки успешной, потому что цель не была достигнута. А давайте теперь вспомним, что последовало после этого. В принципе, почему она не была достигнута? Я вам скажу в двух словах, если вас заинтересует, я могу рассказывать целый час.Мы, спецназовцы, наше государство, наши правители не были готовы к тому, чтобы пожертвовать какой-то частью гражданского населения, заложников, ради достижения каких-то целей. Мы к этому не были готовы психологически. Я вам могу сказать, что за, наверное, 3 месяца до того, как это случилось в Буденновске, на вооружение к нам поступил пулемет Калашникова. 7.62. До этого у нас даже такого тяжелого оружия не было. Мы освобождали заложников, как правило, в автобусе, когда 2-3 террориста и 30 заложников. В самолете 2-5 террористов и 100 заложников.
То есть, мы, когда шли на задание, у нас был пистолет без патронов. То есть, у руководителя с патронами, облегченный, чтобы ни дай бог не пробить фюзеляж. То есть, задача была всеми силами… Даже не допускалась возможность, чтобы мы можем повредить заложникам. Нам ставилась задача не повредить летательный аппарат, судно.
Мы психологически, когда пришли в эту операцию, мы не были готовы освободить заложников, мы понимали, что если мы их сейчас начнем освобождать, от нашего огня погибнет больше заложников, чем террористов. То, что там творилось… Более 2000 человек в этой больнице, они валом лежали, в коридорах, в помещениях. То есть, там разобрать то было невозможно, кто террорист, а кто заложник.
А.Осин
―
А как вы относитесь к тому, что отпустили террористов?
А.Филатов
―
В том-то и дело. Возможно, надо было эту операцию завершить все-таки победно. И не опуститься в тот Хасавюртовский пакт мира, так скажем, который случился после этого именно из-за этой не проведённой операции.А после этого последовала Вторая чеченская война, будем называть ее своими именами, и погибли тысячи людей. Гражданских, военных, солдатиков, офицеров. Только из-за того, что государство не смогло пойти… Не готово было, не пошло на то, чтобы эту операцию завершить.
А.Осин
―
Скажите, по вашей оценке там 150 человек погибло. И террористов отпустили. Если бы все-таки вы добились бы цели, как вы говорите, то каков был бы порядок, с вашей точки зрения, как профессионала, жертв?
А.Филатов
―
Я думаю, от 200 до 500 человек.
А.Осин
―
Еще?
А.Филатов
―
Да, еще, к этому.
А.Осин
―
То есть, под 1000? А где гарантия, что после этого бы ничего не изменилось? То есть, не было бы второй чеченской, тысяч погибших.
А.Филатов
―
Насколько я помню, в тот момент война загнала всего противника в горы, и вопрос был одного-двух месяцев, решить вопрос до конца, с учетом, так скажем, сопротивления на тот момент. По крайней мере, был шанс… Де-факто что случилось? Они вроде остались в составе нашего государства, а де-факто они жили своей жизнью и поварились 2-3 года, 3 года в своем котле. Им уже мало стало воздуха, им некого было грабить, резать, выкупать, продавать, и они уже пошли как бы, как метастазы, дальше к нам на территорию.
А.Филатов: Деньги, которые мы отправляем в Чечню – ничто по сравнению с количеством людей, которых там хоронили
И уже следующая вот эта война, вот эта волна зачистки территории, война, она унесла десятки тысяч. Я понимаю, что, наверное, кощунственно это звучит к людям, которые там были в заложниках, я их многих тоже в Буденновске знаю. Но я считаю, что, наверное, надо в такой ситуации выбирать меньшее зло из большего.
А.Осин
―
То есть, если война, ты можешь погубить взвод, но спасти армию.
А.Филатов
―
Да. А тут же мирные люди, все-таки. А чем они отличаются? Они точно так же ходят…
А.Осин
―
Вы считаете, что если есть такая вещь как Чечня…
А.Филатов
―
Террористы объявили войну не спецслужбам, не чиновникам, они объявили всей стране. И они, в общем-то, когда падали самолеты и рушились дома, взрывали, они не убирали силовиков, полицейских, фсбшников, они валили всех. Поэтому если такая война объявлена… У нас тоже в Великую Отечественную войну не только солдаты погибли с офицерами, но и обычные гражданские.
А.Гусаров
―
Скажите, а вот нынешнее особое положение руководства Чечни – это тоже меньшее зло?
А.Филатов
―
Вы знаете, я очень часто в то время, когда вот этот вот лозунг появился «Хватит кормить Кавказ!» давал интервью. И моя позиция как была, так и остается. Мы, когда даже Вторую чеченскую кампанию… Я крайний раз был в Грозном в 2002 году, в форме, я имею в виду, с автоматом. И я от людей, которые там провели уже не один год, знали всю эту войну изнутри, задавал вопрос, когда это кончится и чем это кончится. И получал один и тот же ответ от военных людей, что это не кончится никогда.То есть, в принципе, вы знаете, что такое партизанская война. И что такое война с местным населением. Практически ее выиграть одна армия не может. Оккупация там может продолжаться 50-100 лет, но все равно, в конце концов, в общем-то иллюзии уходят и все становится на свои места.
И я думаю, что в тот момент именно решения военного этой проблемы не было. Проблема была именно политическая. Именно нужно было найти правильный политический ход, так скажем, выделить из противоборствующих сторон сторону, которую приблизить к себе и, в общем-то, ее руками восстановить там мир. Я думаю, это было сделано, в общем-то, гроссмейстерски на тот момент. Потому что мое мнение, опять же, человека, там воевавшего. Я считаю, что вот эти вот деньги, которые считали, сколько мы туда отправляли, отправляем, это ничто по сравнению с количеством людей, которых там хоронили.
А.Гусаров
―
А сейчас это решение все еще остается гроссмейстерским?
А.Филатов
―
Войны там нет. На территории Кавказа, я точно знаю, террористических проявлений много меньше. Я достоверно знаю, что руководство Чечни очень много делает для, так скажем, эффективной борьбы с терроризмом на территории других стран. То есть, в принципе, задачи очень серьезные решаются. Я не могу признаться к любви к руководству Чечни, хотя скажу, что я лично знаком, кстати.Могу даже вам рассказать ощущения от знакомства. Я у него брал интервью Я же шеф-редактор газеты «Спецназ России». И мне довелось, по-моему, чуть меньше трех лет назад побывать в Грозном и взять у него интервью. Вы знаете, меня, честно сказать, он очень поразил. Наверное, ни для кого не секрет, что для силовиков, в общем-то, все, что связано с чеченцами, с чеченскими событиями, оно немножко такое болезненное и конфликтное.
Особенно, я вам скажу, среди моих братьев по оружию, когда Кадыров показал там 3000 вооруженных солдат и сказал: «Это – пехота Путина», я ну вот от своих…
А.Гусаров
―
Вы имеете в виду ту съемку на стадионе?
А.Филатов
―
Да. Честно сказать, мои товарищи, которые в это время носили оружие, они говорят: «Пехота Путина? А мы что?». То есть, есть такое некое соперничество, ревность некая такая…
А.Осин
―
Вы – элита. Они – пехота.
А.Гусаров
―
Это чувство не как к бывшему противнику, а ревность как к тому же бойцу того же подразделения? Я правильно уточняю?
А.Филатов
―
Здесь, знаете, наверное, надо разделять… Основная масса, конечно, ставит в вину то, что мы были на разных сторонах баррикад. И вот мы с вами воевали… Многие даже просто гражданские люди не понимают: «А как так может быть? Они убивали наших солдат, а как мы садимся за стол переговоров и, в общем…»
А.Осин
―
Ну, мы же к немцам сейчас нормально относимся.
А.Филатов
―
Вот.
А.Гусаров
―
Там был Нюрнбергский трибунал, преступники осуждены.
А.Осин
―
И чеченские главари, кто погиб, а кто под суд попал.
А.Филатов
―
Здесь немножечко другое. Там была война…
А.Нарышкин
―
Даудов – правая рука Кадырова. Он, по-моему, тоже бегал по лесам и прекрасно сейчас работает в руководстве Чечни.
А.Филатов
―
Вот как раз Рамзан Кадыров рассказывал, что человек его называл братом, в принципе воевал против него, и он его, когда взял в плен, провел с ним долгие переговоры. И убедил его, и сделал чуть ли не личным охранником. То есть, есть такое. Это – отдельная тема. Я в этом плане с руководством Чечни очень согласен, когда я диссертацию писал, я об этом говорил…Вы знаете, оно, гипертрофированное отношение у нас к терроризму в просторечии. Это, на самом деле, средства массовой информации создали, есть хорошие люди, а есть террористы. Нет, терроризм – это минометный огонь. Это – средство, с помощью которого ведется война. Не у всех противоборствующих сторон есть авиация, не у всех есть крупнокалиберные пушки, танки. Но у них есть два килограмма тротила и гвозди. И они именно этот снаряд посылают в стан противника.
А.Филатов: На территории Кавказа, я точно знаю, террористических проявлений много меньше
Я, например, как военный человек отношусь к этому так. Поэтому то, что мы говорим, что это была антитеррористическая операция, на самом деле это была война.
А.Осин
―
Нет, ну это же разные вещи, смотрите. Террористы – это те, кто в метро закладывают взрывное устройство. Или захватывает роддом. А те, кто против вас, в частности, против официальной власти, против солдат борются, они, я не знаю, можно и бандитами назвать. Но они не террористы в тот момент, когда они сидят в окопе. Или в лесу.
А.Филатов
―
А какая разница? Он сегодня сидит в окопе, а завтра ему сделали… Что, сегодня он был солдат, а завтра стал террорист? Он остался солдатом, только он винтовку сменил на взрывное устройство. И в том числе, может, вместе с собой ее подорвал.
А.Осин
―
Когда он с оружием в руках против вас, он – солдат вражеской армии, это – наши враги, надо с ними бороться, предположим. А когда он вышел в город уже, в Москву приехал, в Каспийск, тогда – террорист.
А.Филатов
―
Ваша позиция соответствует большинству, как думают про террористов. Я, еще раз говорю, как человек, с наукой немножко соприкоснувшийся в плане терроризма, мое личное мнение, что это не так. Терроризм – это методика ведения военных действий.
А.Осин
―
Подрывник – подрывник, сапер – сапер, я не знаю, а террорист – террорист. Он взрывает бомбы там, где большое скопление людей.
А.Филатов
―
Давайте вот так, он с этой зеленки, например, с этих пригорков чеченских, поехал со своим автоматом в город Москву, сел на какой-то высотке и начал палить, например, по полицейскому участку. Полицейские выходят, он стреляет, убивает их, гражданских. Он – террорист или солдат?
А.Осин
―
Я не помню, чтобы человека, который стрелял в Лас-Вегасе по толпе, называли террористом. Его как угодно… Про них говорят «снайперы» обычно.
А.Филатов
―
Вы знаете, официально американские силовики называли его террористом. И, кстати, я допускаю, что такой… Вы знаете, высшие пилотаж проявления терроризма. Я допускаю, что у этого человека, который нигде не наблюдался, был обеспеченный, что его просто закодировали и сделали вот таким как бы оружием, который практически произвел теракт.
А.Осин
―
И давить народ на машине тоже терроризм…
А.Гусаров
―
Алексей, простите, все-таки хочу уточнить ваше отношение к тем людям, которые в свое время воевали против российских солдат. Почему получается, что человек, который реально стрелял, возможно, убивал российских солдат, он приходит и говорит, что он сдается, его прощают. А студентка МГУ, которая поехала, возможно, полюбив, в Сирию, ни в кого не стреляла, возвращается обратно и ей дают пять лет. Одного прощают, который возможно убивал, а второй дают пять лет.
А.Филатов
―
Во-первых, если убивал, если это доказывается, человеку предлагается понести какое-то наказание, насколько я знаю. Убийство солдат русских, оно никогда не прощается.
А.Гусаров
―
Ну как, боевые действия в лесу. Как доказать, что конкретный человек убил другого человека? Ну это же малореально.
А.Филатов
―
В принципе, доказать можно, но я с вами согласен. В какой-то мере да. То, что случилось со студенткой, я только одно могу сказать. Я до конца не знаю, в общем-то, всех вот этих оперативных исследований, которые происходили, всех вот этих действий, которые производились, и почему ее, в общем-то, сначала чуть ли не подагентурили, в общем-то, а на второй волне посадили. Я этого…
А.Нарышкин
―
Алексей, вам какой принцип ближе, в Лешу дополню. Входить в положение террористов, вот вы цитировал Кадырова, он попытался Даудова понять, беседовал с ним, беседовал, а теперь они вместе. Или всех вот без разбора судить? Были намерения или конкретно убивал…
А.Филатов
―
Смотрите, у нас ситуация какая. Произошел захват заложников. Человек, захвативший заложников, угрожает оружием и даже, например, кого-то убивший, случайно или в запале, у него другого пути, в общем-то, как получить высшую меру, я имею в виду, самую большую меру, которая есть у нас по законодательству, практически нет.И у него нет альтернативы. В жизни, понимаете, нельзя человека или зверя загонять в угол без приоткрытой двери. Если нет приоткрытой двери – он как зверь становится. Он убьет еще десяток, двадцать с собой заберет. Я, например, считаю, что должны быть такие возможности, что на момент переговоров давать человеку гарантию, что, если он до конца и полностью свой не осуществит, отпустит заложников и сдастся, то у него будут серьезные преференции. Вроде того, что, не знаю, условно получит.
А у нас это невозможно по уголовному кодексу. Все, захватил заложников – он уже террорист, он уже условно получить никак не может. Даже если он никого не убьет. Ну нет, все, невозможно.
Или он идет на 10-12 лет в тюрьму, или его шьют из снайперки. У него другого пути нет.
А.Гусаров
―
По-моему, эту позицию разделяет, в первую очередь, президент России, который говорил о том, что террористов надо мочить в сортире. И не вести с ними никаких переговоров.
А.Филатов
―
Во-первых, начнем с того, что вот это «мочить в сортире» нельзя так вот однобоко… Если бы они все вместе пришли в сортир, можно было бы их замочить. А кого-то можно отговорить от преступных замыслов и спасти, гражданских, жизнь солдатика-офицера, то, наверное, можно все-таки как-то попытаться этот вопрос решить обоюдно, к обоюдному интересу.А то, что касается, что президент так считает. Не знаю, как он считает, но он тоже живой человек, он может ошибаться. У него, наверное, есть там консультанты, которые не профессиональны во всех вопросах. А, может, иногда специально вводят в заблуждение. Это тоже надо понимать. Человеческий фактор нигде не исключен. Ни в соседской квартире, ни в Кремле на самом высоком уровне.
А.Гусаров
―
За 18 лет какую самую серьезную ошибку совершил Владимир Путин? С вашей точки зрения.
А.Нарышкин
―
У вас минута, но мы продолжим после новостей еще.
А.Гусаров
―
В нашей студии Алексей Филатов, вице-президент Международной ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа».
А.Осин
―
Вот смотрите, многие, например, НРЗБ, они говорят: «Слили Донбасс», а другие говорят: «Правильно сделали». Может быть, что-то в этом. Одни говорят: «Правильно Крым…»
А.Филатов: Мы говорим, что это была антитеррористическая операция, на самом деле это была война
А.Гусаров
―
Алексей помогает нашему…
А.Осин
―
Ну а как, может быть, в этом плане.
А.Нарышкин
―
Так, давайте перерыв тогда. Мы вам даем…
А.Филатов
―
На самом деле, я могу сказать. Я не представляю, как так долго можно эффективно работать живому человеку с такой ответственностью.
А.Нарышкин
―
Это худший из ответов, подождите.
А.Филатов
―
Как психолог я вам могу сказать, что человек просто изнашивается.
А.Нарышкин
―
Алексей, продолжим, мы перерыв должны сделать. Алексей Филатов, вице-президент Международной Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа». Новости и реклама.НОВОСТИ
А.Нарышкин
―
Продолжается эфир «Эха Москвы», 20:35, это программа «A-Team», у нас в гостях Алексей Филатов, вице-президент Международной Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа». И три Алексея: Осин, Гусаров, Нарышкин. Не забывайте, что у нас идет трансляция в YouTube на канале «Эха Москвы». И вопросы вы можете туда присылать.
А.Гусаров
―
И перед перерывом Алексей Филатов стал отвечать на вопрос о главной ошибке Путина за последние 18 лет.
А.Осин
―
И сказал, что Путин износился. Любой человек…
А.Филатов
―
Я, во-первых, не представляю, как под такой нагрузкой можно находиться столько лет. А исходя из этого считаю, что невозможно так долго эффективно по полной, как бы, возможности, руководить. Да, это заметно, кстати.
А.Нарышкин
―
Какие признаки?
А.Филатов
―
Я вам скажу, я где-то году в 2006 попал в журнале, по-моему, «Власть», на 4 или 5 место как главный лизоблюд Путина. И я, причем, в Индии на Гоа нашел… Наш, русский человек принес журнал и говорит: «Это ты?». Так я узнал. Дал просто интервью, по-моему, в РИА-Новости, спокойно, меня спросили, какие достоинства, что хорошего Владимир Владимирович… Это был 2006-й, по-моему, год. И я сказал, что я думаю. Я всегда говорю то, что я думаю. Или молчу. И там я сказал то, что я думаю. Попал.Но я считаю, что не зря придумали два, три срока. Это придумано, в общем-то, природой. Нельзя работать в таком психологическом напряжении столько лет. Это невозможно просто. Это вредно для здоровья.
А.Нарышкин
―
Алексей, а признаки того, что Путин сдает? Вот вы это как ощущаете?
А.Филатов
―
Я внимательно всегда наблюдаю за его интервью. Честно сказать, поначалу просто восхищался его остроумием, находчивостью и умением ориентироваться в сложных очень ситуациях. Это видно. А сейчас подустал. Не так хорош.Извините, я тоже в 35 лет намного лучше был. В каких-то физических упражнениях… Память была даже лучше.
А.Осин
―
Подождите. 14-й год. Недавно же было, да? Вы же наверняка, я так вангую, вам же наверняка понравилась операция по Крыму, какие-то вещи, нет? Если я ошибаюсь, скажите, тоже интересно.
А.Филатов
―
Вы знаете, я однозначно вам не могу сказать, почему. Потому что все те последствия, которые происходят после этой операции, я все-таки соотношу с тем, что эта операция осуществилась.
А.Осин
―
Хорошо, смотрите, я вас ловлю на противоречии. Вы сказали, что в Норд-Осте было все сделано хорошо, что поступились жизнью 150 человек, чтобы спасти гораздо больше.
А.Филатов
―
Нашелся человек, который дал команду на штурм. Этот человек должен быть, извините, с яйцами.
А.Осин
―
Давайте попробуем… Вы же это предполагаете, вы же точно не знаете. Давайте попробуем предположить, что, если бы Крым, условно говоря, не перешел в юрисдикцию России, то там могла быть война и большое количество жертв. Разве здесь не такая же дилемма?
А.Филатов
―
Смотрите, здесь сослагательное немножко, если бы да кабы…
А.Осин
―
Так Норд-Ост тоже «если бы», вы же не знаете, что бы было, если бы газ не применили, а попытались бы штурмовать. Не вы, я имею в виду спецслужбы.
А.Филатов
―
Я считаю, что жертв было бы намного больше.
А.Осин
―
А тут вы не можете прогнозировать?
А.Филатов
―
я вам говорю, что после того, как Крым стал наш, в общем-то, экономический уровень жизни людей, обычных людей, за которых…
А.Осин
―
А ценность людской жизни в Крыму? Которых многие считают…
А.Филатов
―
Тогда надо и Киев захватывать с вашей теорией.
А.Осин
―
Нет, моя теория не такая.
А.Филатов
―
В Киеве же тоже война могла бы стать как на Донбассе. По-моему, вы вообще вещи говорите совершенно несуразные. Почему в Киеве нет войны? Почему в Харькове нет войны? В Одессе нет войны?
А.Осин
―
В Одессе была война. На Донбассе есть война. А в Крыму нет.
А.Филатов: Нельзя человека загонять в угол. Если нет приоткрытой двери – он как зверь становится
А.Филатов
―
Я вам сейчас… Там всего был один случай. Это не война, в общем-то, была. Я вот про войну… Я, понимаете, мне важны люди, которые живут в нашей стране. Для меня самая главная ценность, в отличие от многих политиканов, для которых важно такое понимание, чтобы страна была, чтобы вот… Я к своему бате хочу вернуться, когда он был молодой, меня всегда удивляло: мы так радуемся нашим достижениям в космосе, но при этом нормальную машину сами сделать не можем.И мне батя всегда говорил, воспитанный в Советском Союзе: «Да я в лаптях готов ходить, и в валенках, чтобы наши корабли бороздили просторы Вселенной». Зачем? Непонятно. Некая гордость. Для меня критерий хороший – это то, что люди, которые живут в стране, счастливы. Мои друзья, мои близкие, знакомые. Они хорошо живут, и они счастливы. У них хорошее образование, у них хорошее медицинское обслуживание, у них равные возможности. Сейчас этого нет, к сожалению.
А.Осин
―
Извините, я прочитал вашу визитку, досье. Значит, там через слово, вы участвуете в патриотических каких-то мероприятиях, вы занимаетесь детским патриотизмом. Зачем вы тогда это делаете? Вот зачем? Давайте просто откроемся, поднимем лапки, и все у нас будет. Так же многие думают, правда? Зачем вы…
А.Филатов
―
Знаете, какой был первый открытый урок, который я провел, выйдя в запас? Меня пригласила моя бывшая классная руководительница в школу, где я учился. Я пришел. В орденах, в медалях. И говорю: «Какие проблемы?». Она говорит: «Проблема одна. У нас математическая школа. Мальчики, девочки умненькие, все схватывают на лету. Но у них такой пофигизм к жизни. Они уверены, что, если их родители не могут им дать достойный старт, они ничего в жизни этой своими способностями не добьются. Так вот попытайся их, ты, как парень, который вырос в семье военного…». У меня батя дослужился до старшего прапорщика.«Попытайся им рассказать, что нет, все в руках того же ребенка, того же человека…».
А.Осин
―
Патриотизм тут причем?
А.Филатов
―
Я еще раз говорю, это – первый открытый урок.
А.Осин
―
Это – американская модель. «Добивайся, старайся, у тебя будет много всего, прекрасная медицина, отличный автомобиль, неважно, чьего производства. Рассчитывай на свои силы». Это – другая философия. Патриотизм – это «мы – страна, мы ради страны чем-то жертвуем, мы ищем какие-то общие цели, а не личные», как я понимаю. Или в патриотизм по-другому понимаете?
А.Филатов
―
Мне интересна ваша точка зрения, она имеет место быть. Я считаю, что это – гипертрофия.
А.Осин
―
Что именно?
А.Филатов
―
Непонимание патриотизма.
А.Осин
―
В чем? То, что вы только что сказали – типичная модель американской мечты. Давай, добивайся, учись, старайся или продавай, или изобретай. Это уважается.
А.Филатов
―
«Не учись, не изобретай, не старайся» - это патриотизм?
А.Осин
―
Нет.
А.Филатов
―
А чем вам тогда американская вот эта модель…
А.Осин
―
Для себя. Вы же сказали, они не хотят каждый для себя. Для себя или для общества, для страны. Вот же дилемма патриотизма и индивидуализма, если хотите.
А.Филатов
―
Я вещь такую скажу, что страна для меня – это очень много, много людей. Как нас учили в наши годы, для меня есть такая ячейка. Это – мои близкие, мои родные, мои дети, жена, мои друзья. Мои знакомые. Вот если я чего-то делаю, стараюсь, добиваюсь, я стараюсь подтягивать к себе вот эту свою ячейку. Если страна будет из таких подтягивающихся ячеек, она будет патриотична, ей будет чем правда гордиться.
А.Осин
―
Правильно, то, что вы говорите…
А.Филатов
―
Не только жизненными достижениями дедов и прадедов, но и своими достижениями личными.
А.Осин
―
Понятно, одно другого не отрицает.
А.Филатов
―
А как можно гордиться, если вы говорите, что не надо ни учиться, ни работать, ни стремиться к хорошей медицине… С вашей точки зрения такой патриотизм. Наоборот, стань лучшим врачом, стань лучшим педагогом.
А.Осин
―
Врач – это другое, вообще святая профессия, я о другом. Вот для чего хочешь стать врачом, чтобы людей лечить или…
А.Филатов
―
Невозможно денег заработать в нормальном обществе, если ты не умеешь лечить. У нас сейчас это можно сделать, потому что у нас медицина стала бизнесом. К сожалению.
А.Гусаров
―
Я напомню, что в нашем эфире Алексей Филатов, вице-президент Международной Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа». И я как раз бы об «Альфе» хотел вас спросить.Вы в группе «А» с 92-го года, в 93-м группа «А» отказалась выполнить приказ президента Бориса Ельцина, пойти на штурм Белого дома. Возвращаясь к теме… Про это много раз уже говорили. Возвращаясь к теме дряхления Владимира Путина. Может произойти ситуация, когда группа «А» ЦСН ФСБ откажется выполнить приказ президента России?
А.Филатов
―
Ну, все вообще возможно. Слушайте, отрицать какую-то возможность… Если честно, она, возможность, очень маленькая, в отличие от той, что была в 93-м году. Что такое 93 год? Я в 92, когда пришел в подразделение, у нас был недобор 50%. Что этому предшествовало? 91-й год, штурм башни в Вильнюсе. Погибает наш офицер. Виктор Шатских. Горбачев заявляет: «Я их туда не посылал, они сами поехали». Отказ.Следующее. Зарплата не индексируется, не выплачивается. Даже если выплачивается, ее максимум хватит на жизнь какую-то более-менее сносную двух-трех дней, неделю, может быть. И вот в такой ситуации мы оказались в 93-м году.
То, что касается исполнения приказов. Я – человек военный, я закончил военное училище. Я всегда говорил и говорю: «Любой приказ, который поступил от твоего руководителя, должен быть выполнен». Нет такого понятия, скажем, у солдат и офицеров не должно быть понятия преступного приказа. Потому что это – субъективизм. Если каждый солдат или офицер будет исследовать приказ своего руководителя на преступность, во-первых, непонятно, хватит ли ему IQ, а во-вторых, армия превратится в детский сад.
Приказы должны все выполняться. Но ответственность за эти приказы должен нести человек, который эти приказы дал.
А.Филатов: Мне батя говорил: «Да я в лаптях готов ходить, чтобы наши корабли бороздили просторы Вселенной». Зачем?
А.Гусаров
―
То есть, стрелять в женщин и детей, условно, самая условная ситуация. Дети, женщины, акция протеста, стрелять. Будут готовы сотрудники?
А.Филатов
―
Должны, они должны выполнить приказ. Я еще раз повторяю. Если они еще раз будут выяснять, женщины, дети, какие дети, женщины-противники, у детей есть ли автоматы, гранаты или взрывное устройство… Если нет, значит, не противники, гражданские, военные. Это будет детский сад. Ясли.
В 93
―
м году у нас как такового государства не было. Не было силовых структур, сдали все секреты, всю агентуру. Наше элитное подразделение было 50% недобора. Лучшая часть, я могу вам заявить, ушла вся на гражданку. В том числе – в преступные сообщества, потому что таких специалистов нигде на гражданке не было.
А.Гусаров
―
Почему же в 93-м отказались выполнять приказ? Из ваших слов следует, что тогда платили плохо, лучшие люди ушли. Поэтому они не выполнили приказ.
А.Филатов
―
Нет, не поэтому.
А.Гусаров
―
А сегодня платят хорошо. И за хорошие деньги будем стрелять по детям.
А.Филатов
―
За два года до этого руководство страны отказалось от людей, которых послало в Вильнюс.
А.Гусаров
―
Точно так же, как сейчас отказываются от тех людей, которых послали воевать на Донбасс. В чем разница?
А.Филатов
―
Про это ничего не могу сказать, я вам рассказывал про 93-й год. Руководство подразделения… Понимаете, я не был руководством подразделения, я был простым бойцом. Насколько я знаю, попросили письменный приказ на выполнение. Насколько я знаю, Борис Николаевич жаждал крови. То есть, скажем так, было две возможности: произвести штурм со всеми вытекающими последствиями и сотнями погибших, а была возможность, что и сделали офицеры группы «Альфа» и «Вымпела», они просто вывели оттуда людей.То есть, пошли сначала переговорщики, как это положено в операциях по освобождению заложников и проведению спецопераций. Они пошли, предупредили о последствиях, и убедили руководство, которое находилось в Белом доме, спокойно покинуть Белый дом.
А.Гусаров
―
Сейчас, если президент Владимир Путин вдруг захочет крови своих противников, будут какие-то сомнения у сотрудников ФСБ?
А.Филатов
―
Я за каждого сотрудника не могу сказать.
А.Гусаров
―
Вы наверняка знаете настроения внутри этой структуры.
А.Филатов
―
Я, к сожалению, уже 15 лет не нахожусь в рядах этой структуры. Да, я там частый гость. Но залезть каждому под нижнее белье и понять, о чем он думает… Я на самом деле не знаю. Наверное, есть ситуации, в которых сотрудники даже спецназа могут спасовать и не пойти на это. Опять же, там же тоже разные люди.Кто-то может выполнить любой приказ. А кто-то, если будет сомневаться… Вы же не думаете, что сотрудник ФСБ – это человек из другого теста? Он точно так же с вами учился в школе, точно так же играл с вами в песочнице…
А.Нарышкин
―
Вы описываете сотрудника ФСБ, который готов стрелять по женщинам и детям, как говорил Леша, но это уже как будто и не человек, это –функция, робот. А что лучше? Набор роботов, которые выполняют команды, или лучше люди, которые, может быть, не выполняют приказ, но в которых включается в какой-то момент человеческое: «Ага, женщины, дети, я не буду стрелять, потому что это противоестественно, я вижу, что у них нет ни гранаты, ни оружия»
А.Филатов
―
В Чечне, если брать самые последние события, было много случаев, когда подходил ребенок, выпрашивал конфетку, и, когда люди расслаблялись, солдатики, он вытаскивал пистолетик и просто стрелял, и убивал несколько солдат.
А.Нарышкин
―
Ваш личный опыт подсказывает, что лучше всегда выполнять приказ, а потом, если что…
А.Филатов
―
Я считаю, что не должен солдат и офицер анализировать приказы руководства. Он должен их выполнять. Если ты не готов это делать… А я вам так скажу, не каждый человек готов жить и выполнять приказы. Это, в общем-то, функция такая серьезная. Поэтому надо просто понять это и уйти с этой службы.
А.Нарышкин
―
Много вот среди ваших знакомых людей, которые не могли выполнять приказы?
А.Филатов
―
Ну, я вам так скажу, что есть люди, которые приходят… Мастер спорта по рукопашному бою, хороший стрелок, в спортзале самый лучший. Приезжает на боевую операцию. Он окунулся туда, приходит к руководителю, его вызывают, говорят: «Слушай, это – не твое».
А.Нарышкин
―
«Не твое» - по каким критериям это оценивается? Не стрелял, когда нужно было стрелять?
А.Филатов
―
Да, когда нужно было стрелять, прикрыть товарища, он не смог выстрелить, у него подкосились ноги, вся кровь отхлынула от головы, он потерялся. Все по-разному в экстремальных ситуациях.
А.Гусаров
―
Если командир умом тронулся в результате контузии, тоже надо выполнять приказ?
А.Филатов
―
Его же кто-то назначил на эту должность.
А.Гусаров
―
Угу. А если стыдно за начальство, надо уходить, увольняться? Я имею в виду обращение Виктора Золотова к Алексею Навальному.
А.Нарышкин
―
Алексей Филатов заулыбался.
А.Филатов
―
Я к этому, знаете, как отношусь, честно говоря. После этого обращения все перекинулись на него, на Золотова, и забыли о пенсионной реформе. Я, если честно, иногда думаю… Я не сторонник заговоров, я думаю, это специально было сделано для отвлечения.
А.Нарышкин
―
Золотова, по-моему, даже по федеральному телевидению не показали.
А.Филатов
―
Как не показали? Вы поймите, проанализируйте. Он вышел в интернет и все стали говорить: «Он с Навальным пытается…». Тут же – Первый, Второй, ТВЦ. НТВ вытащили на шоу, шоу по большому экрану показали его основные спичи. И начали спорить. Как они спорят, вы знаете.
А.Гусаров
―
То есть, вы считаете, что генерал не опозорился, а выполнил спецзадание по отвлечению населения от пенсионной реформы?
А.Филатов
―
Я допускаю такое. Для меня, как для офицера, конечно, вопрос такой странный, в общем-то.
А.Гусаров
―
У вас, как офицера, это какую реакцию вызвало первую?
А.Филатов
―
Решать так вопросы, наверное, это неправильно.
А.Нарышкин
―
Как Золотову надо решать вопросы? Он же обозначает проблему. То есть, Навальный обозначил проблему. А Золотову что надо делать?
А.Филатов
―
Самое распространенное – это просто не комментировать. На многие расследования Навального поступают «нет комментариев». Так же и здесь можно было сделать. Но так как это заявление было сделано, все переключились. Сейчас на митинги выходят в некоторых городах по 50 человек, потому что есть более злободневная проблема. Есть НРЗБ, есть выступление Золотова.Я думаю, знаете, иногда просто я вижу, что очень грамотно специалистами из Кремля происходят манипуляции вообще очень грамотные. Научные. Очень грамотные манипуляции для управления. Я допускаю, что Золотов, может быть, сделал это заявление, как один из ходов для того, чтобы снизить напряженность по другой проблеме. Это же свойственно.
А.Гусаров
―
Одна из самых горячих новостей последних часов – «Bellingcat», британские журналисты, российское издание «Инсайдер» утверждают, что нашли настоящего Руслана Боширова. Который, якобы, это псевдоним, как и говорили британские журналисты, что это – ненастоящее имя, это - полковник ГРУ Чепига. Там по фотографиям, выпускник Дальневосточного общевойскового командного училища. И так далее. Вы вообще допускаете, что сотрудника ГРУ можно вот так вот найти через интернет? И кто вообще отравил тогда Скрипалей?
А.Филатов
―
Кто отравил Скрипалей – это мне не под силу…
А.Гусаров
―
Это ГРУшники сделали? Или нет?
А.Филатов
―
Я в группе, которая занимается расследованиями, не присутствую. Я знаю, они провели огромную работу. Могу только одно сказать. То, что я вижу из средств массовой информации, и я анализирую. Пока что позиция английских спецслужб выглядит более серьезной, чем позиция МИДа. Как бы более…
А.Гусаров
―
Это позор, провал?
А.Филатов
―
Ну, если это так, то, наверное, это – не очень хорошая работа.
А.Нарышкин
―
А ГРУшника можно вот так найти через интернет?
А.Филатов
―
Вы понимаете, в чем ситуация. Если есть проблема в системе, она везде есть. И поэтому я допускаю… Если у нас летит на околоземную орбиту корабль, а в нем кто-то сделал дырку, замазал, не знаю, жвачкой, то почему кто-то из кадровиков ошибся и неправильно провел сотрудников спецслужб? Даже если говорить о проблемах, я могу сказать. У нас самая большая проблема – это проблема профессиональности кадров. К сожалению, система… О чем я начинал с вами говорить, о детях, к которым я пришел на урок. К сожалению, система не лучших вытаскивает снизу, а кое-кого кое-куда. Из-за этого отсутствия профессионализма страдают многие направления работы. Я допускаю, что людям, которым положено было соблюсти эту тайну, что совсекретные данные должны были остаться совсекретными, то есть, закрытыми, они могли допускать такие ошибки. Такие ляпусы. Просто из-за того, что они не профессионалы.
А.Нарышкин
―
За кого вы голосовали?
А.Филатов
―
Не голосовал.
А.Нарышкин
―
А.Гусаров
―
При этом Алексей Филатов – член Центрального совета сторонников «Единой России».
А.Филатов
―
Но не член партии. Вы знаете, читайте точно. Член президиума сторонников…
А.Гусаров
―
Результаты выборов в Приморье вы раскритиковали, сказали, «дешевый обман не прекращается». Написали об этом в своем ЖЖ.
А.Филатов
―
Мне не понравилось, на самом деле, та математика…
А.Гусаров
―
Единороссы проигрывают в четырех регионах, вы перестанете быть сторонником этой партии?
А.Филатов
―
Нет.
А.Нарышкин
―
А.Гусаров
―
Почему?
А.Филатов
―
Это здорово, что…
А.Гусаров
―
Она уже тонет.
А.Нарышкин
―
Все, друзья…
А.Филатов
―
Во-первых, я в нее не вступил, а стал сторонником.
А.Нарышкин
―
Как только Алексей Филатов вступит в «Единую Россию», она сразу поднимется наверх. Спасибо огромное, Алексей Филатов, вице-президент международной ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» был в программе «A-Team», счастливо.