Матвей Ганапольский - A-Team - 2018-03-21
21.03.2018
Подписывайтесь на YouTube-канал
«Эхо Москвы»
А.Нарышкин
―
Всем здравствуйте! В эфире радиостанции «Эхо Москвы» программа «A-Team», три злобных Алексея, Голубев, Осин и Нарышкин сегодня здесь, и наш гость Матвей Ганапольский внезапно. Приветствую вас!
М.Ганапольский
―
Здрасьте. Странный выбор.
А.Нарышкин
―
Ну, какой есть, выбирать не приходится.
А.Голубев
―
Выбор нападающих или защищающихся?
М.Ганапольский
―
Нет, выбор меня, потому что я все-таки сотрудник «Эха Москвы», и это шизофрения какая-то.
А.Нарышкин
―
Почему?
М.Ганапольский
―
Не знаю.
А.Нарышкин
―
Вы знаете, обычно в этой программе у нас к гостям больше претензий, чем в каких-либо других эфирах. Вот я не сомневаюсь, что у коллег Осина и Голубева вопросов много.
М.Ганапольский
―
У вас могут быть ко мне претензии?
А.Нарышкин
―
Конечно.
М.Ганапольский
―
Именно ко мне?
А.Нарышкин
―
А у меня-то, слушайте, сколько мы с вами в эфире... Накопилось уже.
М.Ганапольский
―
Нет, ну то, что я тебя ненавижу, понятно, терплю.
А.Нарышкин
―
Это взаимно.
М.Ганапольский
―
Да-да.
А.Осин
―
Нет, ну тут вопрос не в претензиях к вам как к Матвею Юрьевичу Ганапольскому, которого я много лет знаю, и вопрос вообще НРЗБ…
М.Ганапольский
―
Ты знаешь, что я тебя люблю?
А.Осин
―
Да, взаимно.
М.Ганапольский
―
Это абсолютно.
А.Нарышкин
―
Потом в перерыв обнимемся.
А.Голубев
―
Ну начинается… Это не та программа, в которой в любви признаются.
А.Осин
―
Давай, Голубев, да, хорошо.
А.Голубев
―
Мы здесь… Мы все вас любим, на самом деле.
А.Нарышкин
―
Давай, припечатай, да.
А.Голубев
―
Да. Но и ненавидим. И непонятно, чего больше, любим или ненавидим, вот это надо разбираться.
М.Ганапольский
―
Вы как слушатель «Эха Москвы», или, вернее, как сказали мне, это очень смешно, когда я говорил с Ремчуковым, он сказал замечательную фразу. Там интервью было, и он сказал: «Да, Ксения Собчак, да, Ксения Собчак, 2024 год, да, Ксения Собчак». Я говорю: «Ну!!!» (в смысле…). Он говорит: «Нет, ну у нее ужасный отрицательный рейтинг». Гениально.Я знаю, ребята, что у меня большой отрицательный рейтинг, но с этим ничего не поделаешь, с этим идешь по жизни. Перед слушателями прошу прощения, во-первых, когда будут глухие звуки, когда по радио это будет, это значит, Голубев бьет меня ногами за Украину. Просто кованными сапогами.
А.Нарышкин
―
Ага, под столом.
А.Голубев
―
Или наоборот.
М.Ганапольский
―
Да, или наоборот.
А.Нарышкин
―
Слушайте, это очень интересная история…
М.Ганапольский
―
Извини, я договорить только хочу.
А.Нарышкин
―
Давайте, да.
М.Ганапольский
―
И еще, простите, я приехал на один день, естественно, заболел, естественно, мы пишем в самое неудачное время, когда такой упадок сил, но я готов отвечать на ваши вопросы.
А.Нарышкин
―
Пощады не ждите.
М.Ганапольский
―
Не-не-не, я просто сказал по звуку.
А.Нарышкин
―
Это очень интересная история, чем вы объясните, на самом деле, что у вас на «Эхе» среди аудитории самый большой антирейтинг и при этом один из самых высоких рейтингов?
М.Ганапольский
―
Венедиктова забоялся, да?
А.Нарышкин
―
Потому что, смотрите вы или нет, но на самом деле говна в ваш адрес больше, чем в отношении любого другого сотрудника.
М.Ганапольский
―
По всей видимости, я противоречивая натура. Но, знаешь, я тебе скажу так. Я не помню, кто-то из, по-моему, художников, сказал, его спросили, что такое красота. Только, ради бога, не обо мне, конечно, идет разговор.
А.Осин
―
Во-первых, это красиво.
М.Ганапольский
―
Нет, вот послушайте, это гениальная фраза, которую просто могу дать вам на вооружение. И он сказал удивительную фразу. Его спросили так: почему, например, и вот эта девушка считается красивой, и вот эта девушка, и вот эта? Они же разные. И он сказал потрясающую фразу, Леша Осин. Он сказал: «Красота – это отличие от идеального». Вдумайся. Ну, хотя бы в изобразительном искусстве. То есть, другими словами…
А.Осин
―
То есть привлекает и уродство, и красота?
М.Ганапольский
―
Нет, привлекает отличие от мейнстрима.
А.Осин
―
То есть то, что вы делаете, вы делаете специально?
М.Ганапольский
―
Нет. Специально это невозможно сделать. Гениальность не делается специально. Высокий рейтинг не делается. Вот только что Венедиктов, мы у него сидели, и мы говорили про одного популярного сейчас человека. И Венедиктов мне сказал фразу: «Я тебе рекомендую, - ну, единственный человек, который мне может кое-то рекомендовать, он мне сказал, - я тебе рекомендую, прежде всего, посмотреть, как он это делает». Потом он сделал паузу, поднял палец, как он любит, и сказал: «Технологию, как он это делает». Так вот, есть вещи, которые можно придумать технологически, а есть вещи, которые технологически… Ну, ты не можешь быть любимцем технологически.
А.Осин
―
Почему не можешь любимцем?
М.Ганапольский
―
Сейчас, только договорю.
А.Осин
―
Хорошо.
М.Ганапольский
―
И не можешь отвращение заработать, просчитав. Ну, ты должен только кого-то убить.
М.Ганапольский: Два раза в моей жизни было событие, когда я не проверил факты. Два раза
А.Осин
―
Подожди, почему любимцем? Вот у нас есть, мы сейчас даже не о политике, целая серия разных передач, кто там с кем спит, у кого от кого дети. И вот люди специально идут на то, чтобы вываливать что-то такое про себя, чтобы… Я не провожу так прямой аналогии, но ведь они это делают для популярности. Вот я вас и спросил, в этом смысле. Вот та резкость позиции, та непримиримость, с которой вы делаете то, что вы делаете, выделаете специально? Или это движение души?
М.Ганапольский
―
Нет, абсолютно искренне. Осин, вот тебе говорю. Голубеву не сказал бы, ты знаешь, я его ненавижу. Тебе говорю абсолютно искренне, что я это делаю искренне. Может, кто-то может сыграть, а я не могу.
А.Осин
―
Окей, да, я понял.
М.Ганапольский
―
Последнюю фразу скажу как бы для разогрева, чтобы было понятно. Это все результат моей работы на «Эхе Москвы». В течение 28 лет, и не только я, тут тоже сидят аксакалы, ««Эхо Москвы»» под крышей Венедиктова приучало нас говорить то, что мы думаем, а он брал на себя крышу. Я много раз подходил к нему, когда еще был в Москве, и говорил: «Леша, вот я сейчас это самое…». Он говорил: «Делай что хочешь, за все отвечаю я». И сейчас мы не ходим к нему и не спрашиваем у него разрешение. Более того, мы чувствуем определенную эховскую меру. Но все равно, мы понимаем, что он закроет. У меня вот был случай, не даст соврать, я матюкнулся в эфире, вернее, как матюкнулся, я повторять не буду…
А.Нарышкин
―
Спасибо!
М.Ганапольский
―
Повторил слова Жириновского.
А.Нарышкин
―
Нашли кого цитировать.
М.Ганапольский
―
Эти Соломин и Нарышкин…
А.Нарышкин
―
Заерзали на стуле.
М.Ганапольский
―
Нет, честно, покрылись трупными пятнами, струпьями, а Соломин… я скажу так, это было вообще постыдно, что творилось с Соломиным, все памперсы мира были и так далее. После этого мне написали, я вот сейчас могу сказать, Соломин мне написал. Значит, они побежали к Венедиктову, чтобы он их не уволил. Венедиктов сказал: «Он сказал это слово, которое сказал Жириновский? Ну, это обычное иностранное слово». И на этом разговор был окончен. Поэтому, заканчивая эту тему и отвечая на твой вопрос: мы чувствуем здесь себя свободно в своих убеждениях, в своих суждениях. Мы это делаем резче, делаем спокойнее, но делаем как хотим, и я это делаю как хочу.
А.Голубев
―
И все же я бы вот разделял Матвея Ганапольского до 2014 и после 2014 года. Знаете, одно время у нас бушевала вот эта эпидемия Эбола, и на одном празднике эховском журналист, который часто бывает на «Эхе Москвы», он в разговоре нетрезвом мне сказал, что что-то с нашими журналистами, вообще с нашими людьми, которые уезжают на Украину сейчас, с ними там начинается какая-то странная история. Они там какой-то заболевают вот этой эпидемией, с ними случается какое-то эболко, он так это назвал, вы уж извините. Вот можете объяснить, что с вами там случается, на Украине, когда вы туда уезжаете?
М.Ганапольский
―
Ничего, я работаю на «Прямом» канале, работаю на «Эхе Москвы», веду передачи, и, Алексей Голубев, я говорю то, что я думаю. Возможно, что-то случается с тобой, потому что ты воспринимаешь мои слова, и я даже в этом уверен, не просто как твоего коллегу много лет, а ты воспринимаешь… Ну, знаешь как, я пример тебе дам, если позволишь. Вот, например, стоит человек, например, на Арбате и говорит: «Да здравствует Путин!». Вот он сказал такую фразу. Ты понимаешь: ага, это человек, который говорит: «Да здравствует Путин!».А теперь представь, что стоит, вы знаете, сейчас это обсуждается, почему Брайтон почти поголовно проголосовал за Путина, стоит человек на Брайтоне и говорит: «Да здравствует Путин!». И сразу срач в интернете: почему, он же уехал, а говорит это самое? А я отвечаю: а он так думает. Он уехал, но он любит Путина. Я не меняюсь, меняется твое восприятие меня. Какие-то слова обостряются. Если бы я тут это говорил, ты бы к этому относился абсолютно спокойно.
А.Голубев
―
Нет… Нет, нет, нет! Я настаиваю на том, что вы поменялись в сторону ухода от объективности, я бы так это сказал.
М.Ганапольский
―
У меня нету объективности, как нас учит Венедиктов. Есть у каждого своя субъективность.
А.Голубев
―
Но все-таки как-то надо, мы же все-таки журналисты…
М.Ганапольский
―
Да, правильно.
А.Голубев
―
Надо стремиться хотя бы не транслировать фейки.
М.Ганапольский
―
А ты в своей жизни не транслировал фейки? Два раза в моей жизни было событие, когда я не проверил факты. Два раза.
А.Осин
―
Ролик крымский.
М.Ганапольский
―
Ролик крымский, и Голубев вслед за…
А.Осин
―
То есть вы сейчас, я просто снимаю этот вопрос, вы сейчас говорите, что вы не проверили?
М.Ганапольский
―
Да я же извинился!
А.Осин
―
Я не слышал, извините. Российская пропаганда нам ваши извинения не донесла.
М.Ганапольский
―
Вот, боюсь, что не донесла.
А.Осин
―
Я это признаю.
М.Ганапольский
―
А вы заходите в мой Facebook. Я написал: ребята, не проверил, я извинился в эфире, естественно, российское телевидение, которое…
А.Осин
―
Окей, я понял.
М.Ганапольский
―
Дай договорить. Российское телевидение, которое показало у Соловьева-Киселева, какое говно Ганапольский, они не показали мое извинение.
А.Осин
―
Это неправильно.
М.Ганапольский
―
Я имею право на ошибку… Ну, это ты скажи Соловьеву-Киселеву.
А.Осин
―
Я говорю это вам от себя.
М.Ганапольский
―
Очень хорошо. Только народ об этом не знает и продолжает писать.
А.Осин
―
Мы же в эфире…
М.Ганапольский
―
И каждый пост, который от буратин разных появляется, против меня, что он это сделал, он выдал за… Я ошибся, ребята. Я признался, что я ошибся.
А.Осин
―
Окей.
М.Ганапольский
―
И извинился 10 раз в эфире «Прямого» телеканала, ровно там, где я показал то видео.
А.Голубев
―
Понимаете, это теперь тоже расхожий мем про «распятого мальчика». Тем не менее, да, Первый канал облажался, определенно, но это же запомнили, потому что это характерно.
М.Ганапольский
―
Так они не извинились.
А.Голубев
―
Наверное.
М.Ганапольский
―
И не признали. Что значит «наверное»? Ну, ты журналист, ну признай. Они не признались. А эта тетка говняная, которая там изображала вот эти рассказы про «распятого мальчика», продолжает ходить, переодеваясь в другие одежды, и выдавать себя за других, и ее снова и снова показывают, и это уже стало мемом. Это стало мемом, что одна и та же баба говорила про «распятого мальчика», и никто не признал вину. Так, ребята, к несчастному Ганапольскому какой вопрос?
А.Голубев
―
Нет, это сумасшедшая тетя, а мы все-таки говорим про нас.
М.Ганапольский
―
Нет, я извинился, закрыта эта тема?
А.Осин
―
Да.
А.Голубев
―
А эта история с хоккеем, например, если возьмем? Вы тоже извинялись тогда? Вам часто приходится извиняться за фейки.
М.Ганапольский
―
Да, приходится извиняться.
А.Голубев
―
Когда сборная России проиграла по хоккею сборной Канады, помнишь, Леша Осин?
А.Осин
―
Помню.
А.Голубев
―
С каким-то разгромным счетом, и потом вышла якобы новость про то, что Федерация хоккея России обвинила Канаду в том, что они вышли в «бандеровских» цветах. И вы это рассказывали в эфире радио «Вести», обсуждали со своим соведущим, и все над этим весело смеялись.
А.Нарышкин
―
Я его не знаю!
М.Ганапольский
―
А знаешь, почему он сказал: «Я его не знаю!»? Знаешь, почему он сейчас тебя не знает? Ты вспомнил радио «Вести», это было два года назад. Скажи, а посвежее компромата у тебя нет на меня?
А.Голубев
―
Ну, не успел…
М.Ганапольский
―
Плохо готовишься к передаче.
А.Нарышкин
―
У Ганапольского короткая память, он уже не помнит, что было два года назад.
М.Ганапольский
―
Плохо готовишься к передаче!
А.Голубев
―
Нет, вы за это тоже извинялись? За абсолютный фейк, который вы смаковали.
М.Ганапольский: Это стало мемом, что одна и та же баба говорила про «распятого мальчика», и никто не признал вину
М.Ганапольский
―
Отвечаю: да.
А.Голубев
―
А неужели вам, человеку, который в журналистике не то что собаку съел, а я не знаю кого уже сожрал, начинает транслировать такие очевиднейшие фейки и смаковать в эфире… А украинцы это слушают.
М.Ганапольский
―
Ох, припечатал.
А.Голубев
―
Ваши слушатели, там, слушают, думают, вот Россия, во дебилы. Нет, ну, не дебилы, но они там с Путиным с ума сошли.
М.Ганапольский
―
Они думают и не с моих слов так о России.
А.Голубев
―
А с чьих слов? Да вы там главный, вы с Киселевым не напрасно туда уехали, там же журналистов нормальных нет! Вы туда поехали, вы там самые востребованные с Киселевым, естественно, из Москвы.
А.Нарышкин
―
Говорит Алексей Голубев, который 10 лет прожил на Украине.
А.Голубев
―
…местных журналистов нормальных потому что там нет! Вы едете туда как самые мастодонты и транслируете..
А.Нарышкин
―
Я согласен с Лешей, что вы формируете мнение украинцев о России. Вы контактируете много с Россией, вы разбираетесь, я уверен, больше в российской политике, в российской действительности, чем любой украинский журналист. Вы и Киселев.
М.Ганапольский
―
Передо мной два человека, которые вообще не понимают, как устроена украинская журналистика.
А.Нарышкин
―
Сейчас Осин еще добавится.
А.Осин
―
А я слушаю пока.
М.Ганапольский
―
Осин молчит. Значит, в Украине, в отличие от Российской Федерации, такой маленький ликбез, огромное количество средств массовой информации. Там нет государственного телевизионного канала. То есть он есть, но это типа «Общественное телевидение» российское, его никто не смотрит, рейтинг ноль. Там каналы принадлежат олигархам, там один канал покрывает дерьмом одного политика, другой другого. Там настоящая конкуренция медиа. Как могут два человека, которые там работают, как они могут быть главным источником? Это, знаете, Голубев, это типа что вы формируете, вы, Голубев, формируете политические вкусы россиян. Это вот такое можно сказать про нас.
А.Голубев
―
Нет, я, Голубев, нет. А вот Соловьев с Киселевым здесь, другой Киселев, вот они формируют. В какой-то степени – Алексей Венедиктов с другой стороны. На Украине это, опять-таки, Киселев, только уже другой.
М.Ганапольский
―
Так в чем вопрос, Голубев?
А.Голубев
―
Шеремета убили…
М.Ганапольский
―
Вопрос в том, что я авторитетен в Украине? Да, авторитетен, и Киселев тоже. Будьте так же авторитетны…
А.Голубев
―
Спасибо!
М.Ганапольский
―
…в России, как я авторитетен в Украине.
А.Осин
―
Значит, он прав, получается, действительно формируете мнение.
А.Голубев
―
На вас ответственность, а вы говорите, ну, подумаешь, я вот фейлю.
М.Ганапольский
―
Я не сказал, ты лжешь. Я не сказал «подумаешь». Я сказал слово «подумаешь»? Это по-журналистски, Голубев, приписывать слова?
А.Голубев
―
Ну, Матвей Юрьевич, вы говорите, ну, что такое, ну, фейк, но это было так давно, это все, что ты нарыл?
М.Ганапольский
―
Во-первых, это было, и я всегда извиняюсь, господин Венедиктов меня научил извиняться. Я надеюсь, вся передача будет посвящена тому, что я делал два года назад.
А.Голубев
―
Она будет посвящена вам.
М.Ганапольский
―
Или я вообще что-то ужасное сделал и после этого?
А.Голубев
―
Хорошо. Я уже не помню, после или до, но вот я цитату приведу, а вы по возможности прокомментируйте: «Боже мой, иди в жопу. Слышишь меня, подонок, тварь? Я тебе это лично говорю. Ты смеешь звонить? Во-первых, забаниваю, чтобы я здесь вони этой больше не слышал. Ты смеешь, скотина, звонить в эфир и прославлять человека, благодаря которому Украина чуть не погибла? Дерьмо!». Вот это что? Это в эфире радиостанции?
М.Ганапольский
―
Конечно. Подписываюсь под каждым словом.
А.Нарышкин
―
Напомните, пожалуйста… Напомни ты обстоятельства.
А.Голубев
―
Это реакция Матвея Ганапольского в качестве радиоведущего на звонок человека из Днепропетровска, который сказал, что его вдохновляет Владимир Путин.
М.Ганапольский
―
Конечно.
А.Осин
―
Ну, Матвей Юрьевич, тогда давай…
А.Нарышкин
―
А вопрос-то в чем у тебя?
А.Голубев
―
Я попросил прокомментировать вот эту реакцию Матвея Ганапольского на этот звонок. Ганапольский выключил этого звонящего и разразился вот этой тирадой.
М.Ганапольский
―
Абсолютно верно. И вообще, здорово, что я не употребил слово на три буквы, потому что я все-таки придерживаюсь канонов журналистики. Может, ты хочешь спросить другое? Почему я сказал эту тираду?
А.Голубев
―
Ну, допустим, да. Почему вы сказали эту тираду?
М.Ганапольский
―
Дело в том, дорогие ребята, что вы забыли одно обстоятельство. Может быть, ты напомнишь, ты же копаешься в истории, Голубев, когда была сказана эта фраза?
А.Голубев
―
Не помню.
М.Ганапольский
―
Ай-яй-яй, подготовка к передаче…
А.Голубев
―
После 2014 года, я могу сказать совершенно точно.
А.Осин
―
А это важно?
М.Ганапольский
―
Это очень важно.
А.Осин
―
А по-моему, нет.
М.Ганапольский
―
А по-моему, очень.
А.Голубев
―
Пару лет назад.
А.Осин
―
Понимаете, в чем дело, ведь я не знаю, вдохновляет ли по какому-то поводу… а, предположим, он меня вдохновляет. Вот давайте, пошлите меня на три буквы. Я уйду из студии. Мы же, как бы это сказать, мы можем коммуницировать…
М.Ганапольский
―
Значит, давай разделим это дело, мой любимый Осин, на две части.
А.Осин
―
Хорошо, давайте, да.
М.Ганапольский
―
Во-первых, это не исповедальня, и исповедоваться перед вами я не буду.
А.Осин
―
Разумеется. И не надо.
М.Ганапольский
―
А если вы спрашиваете про факты… Видишь, я же не зря спросил вопрос, когда это было.
А.Голубев
―
После начала конфликта на Востоке.
М.Ганапольский
―
Теперь пример. Представь себе, Осин, что какой-то человек Икс убил твоего брата. Вот у тебя, предположим, есть брат, и его убили. И тебе звонит человек, который говорит, что этот человек для него идеал. Не твой брат, тот который убил.
А.Осин
―
Я понял, да. И?
М.Ганапольский
―
Какая будет твоя реакция? Только честно.
А.Осин
―
Я могу выключить, но я не буду так себя вести. Лично я. Поэтому я и спрашиваю, и хотел задать этот вопрос.
М.Ганапольский
―
Вот. Значит, теперь тебе, лично тебе…
А.Осин
―
Потому что я в эфире радиостанции.
М.Ганапольский
―
…поскольку ты умеешь задавать вопросы, я тебе отвечаю. Это было тогда, когда гробы приходили по 200 штук в день из благословенного Донбасса.
А.Осин
―
Так.
М.Ганапольский
―
И я задал вопрос: кто для вас идеал? И украинец, это был гражданин Украины, позвонил и сказал, что для него идеал – Путин. И я его послал, потому что не может быть гражданином человек (это мое просто субъективное убеждение, вы можете меня за это ругать, но как залезете, так и слезете), не может быть гражданином страны человек, который, видя и зная, как гробы его сограждан сотнями штук прибывают, это была Авдеевка, прибывают из того района… Он ведь не Путина восславил, он убийцу восславил.
А.Осин
―
У него другой взгляд на ситуацию.
М.Ганапольский
―
Еще раз, у него другой взгляд, а у меня другой взгляд на его взгляд. Поэтому я сказал. Вы хотите сказать, упрекнуть меня в нарушении журналистских канонов? Отвечаю просто: да, нарушил, потому что посчитал нужным! Напишите на меня в Генпрокуратуру. Все.
А.Осин
―
Ну, перестань, мы ж не об этом.
М.Ганапольский
―
Нет, а я об этом. Это было мое решение, и я несу за это ответственность.
А.Осин
―
Я понял, мы же про это и спрашиваем.
М.Ганапольский
―
Нет, я вам ответил. Слушай внимательно, Леша.
М.Ганапольский: Мне очень жаль тех людей, наемников, негодяев и подонков, которые на самом деле обычные люди
А.Осин
―
Да, я слушаю.
М.Ганапольский
―
Я рассказал, почему я это сделал?
А.Осин
―
Да.
М.Ганапольский
―
Рассказал. Все. Вопрос исчерпан. А, может быть, вы сейчас будете мне мораль читать, что не надо было так говорить? А вот это мое дело.
А.Осин
―
Но у меня же может быть оценка того, что вы сделали.
М.Ганапольский
―
Это пожалуйста. Тогда не в форме вопроса. Ганапольский, ты м…., ты сказал не так, настоящие журналисты так не говорят…
А.Осин
―
Прежде чем высказать свое мнение, я должен сначала дать вам высказаться.
М.Ганапольский
―
Я высказался.
А.Осин
―
Вы высказались.
М.Ганапольский
―
Все, да.
А.Осин
―
Я вам говорю, что я не согласен с такой формой. Вот и все.
М.Ганапольский
―
Нет проблем, у каждого человека свое мнение.
А.Нарышкин
―
Вы допускаете, что на Украине есть люди, которые реально восхищаются тем, что делает Путин?
М.Ганапольский
―
Безусловно, есть. И сейчас они есть.
А.Нарышкин
―
То есть они, в принципе, потенциальные кандидаты на то, чтобы попадать в черные списки в эфирах Ганапольского?
М.Ганапольский
―
После этого случая, это было очень-очень давно, это был 2014 года, четыре года назад, спасибо большое, что вы не можете наскрести…
А.Нарышкин
―
Это они, они!
М.Ганапольский
―
…по поводу меня больше ничего. И как, это я обращаюсь к радиослушателям, постыдно, что эти чуваки в передаче, в которой они должны замочить меня какими-то фактами, все, что они нашли, это то, что пережевано сраными Соловьевым-Киселевым, и все единственное, вот это то, что они могут. Когда я буду на смертном одре…
А.Голубев
―
Матвей Юрьевич, мне хотелось задать вам лично этот вопрос.
М.Ганапольский
―
Я уже ответил тебе.
А.Осин
―
А можно теперь я отвечу?
М.Ганапольский
―
Сейчас, секунду. Они придут, я буду умирать, и они скажут: ты был хороший пацан, но вот в 2014 году, сто лет назад, ты послал…
А.Голубев
―
Ну конечно! Зачем Путина еще раз спрашивать про кооператив «Озеро»? это было в хреновых 90-х, знает каких годах. Ну было и было, правильно? Зачем, зачем, спрашивать?
М.Ганапольский
―
Ооо, Голубев обосрался по полной программе. Знаете, чем Голубев отличается? Дело в том, что я послал одного человека, и на этом история закончилась. А Путин, у него был кооператив «Озеро», и сейчас кооператив «Озеро» тобой руководит.
А.Голубев
―
История не закончилась. Человек, который звонил, получал угрозы, у него жизнь была испорчена после этого.
М.Ганапольский
―
А ты не фейк сейчас несешь, это проверено?
А.Голубев
―
Нет, это не фейк. Он выступал у вашего коллеги Шария.
М.Ганапольский
―
Он выступал, это да.
А.Осин
―
Извините, теперь я скажу. У меня просто за все это время не было, это меня тогда возмутило, я признаюсь, у меня не было просто времени сказать вам это лично. Ну, так сложилось.
М.Ганапольский
―
А ты не стесняйся, набери номер и скажи.
А.Нарышкин
―
Я тебе дам телефон.
А.Осин
―
Ну, она возникла сейчас, поэтому это не вопрос того, что я что-то где-то скреб.
М.Ганапольский
―
Ребята, я обращаю ваше внимание, послушайте меня, я обращаю внимание, что эта история делится на две части. Я вел программу и как человек сказал ему это, и вы не в праве меня осуждать, потому что я ему сказал то, что я думаю, потому что он подонок.
А.Голубев
―
Это хорошо, я как убежденный сторонник свободы слова, вы можете это сказать. Но вы же, Матвей Юрьевич, вы же либерал, вы так себя позиционируете, как либерала. Если бы передо мной сидел Жириновский, Киселев опять, Соловьев, я не знаю кто, я бы сказал: ну окей, они так сказали. Но вы же, наверное, Вольтеров читаете, шмольтеров…
М.Ганапольский
―
Не читай мне мораль. Шмольтеров уважаю. Не читай мне мораль.
А.Голубев
―
Должна быть свобода мнений людей, вы там в свободной стране, на Украине, где революция достоинства, где каждый имеет право на точку зрения, якобы имеет право. Но вы затыкаете рот первому попавшемуся, который решил выступить в защиту Путина. С какой стати, где она, ваша свобода?
М.Ганапольский
―
Опять передергивает чувак. «В защиту Путина», нашего национального лидера Владимира Владимировича.
А.Голубев
―
В поддержку Путина, как угодно.
М.Ганапольский
―
Нет. Он сказал, что Путин – это его идеал.
А.Голубев
―
Ну и что?
М.Ганапольский
―
Еще раз повторяю, я сказал то, что я думаю по поводу его мнения по поводу того, что Путин – его идеал.
А.Голубев
―
Но вы же еще запретили говорить.
М.Ганапольский
―
Сколько мы будем?.. Да, я не хочу этого человека слышать, не хочу его видеть, его забанили, и я его больше не знаю.
А.Голубев
―
А вы сокрушались по поводу гробов. Вы считали гробы, только которые приходят в этом направлении, в сторону Киева?
М.Ганапольский
―
Голубев вышел на магистральную тему.
А.Голубев
―
А которые идут в Донецк или еще дальше, в Россию, эти гробы вы считаете, или вам как бы вот это все равно?
А.Осин
―
Это ты на шаткий мостик стал.
М.Ганапольский
―
Вот как считает Осин, это журналистский вопрос, вот это, то, что я сейчас слышу?
А.Осин
―
Что значит «журналистский»? Давайте определимся в терминах.
М.Ганапольский
―
Все, я знаю, как ответить.
А.Нарышкин
―
Время!
М.Ганапольский
―
Ух ты, как мы плодотворно провели первые 15 минут.
А.Нарышкин
―
Нормально, быстренько.
М.Ганапольский
―
Надеюсь, так будет и дальше. Запасайтесь попкорном.
А.Нарышкин
―
Не 15, слушайте, полчаса прошло уже, не поверите. Программа «A-Team», сегодня три Алексея, Осин, Голубев и Нарышкин, против Матвея Ганапольского. Мы вернемся через 5 минут.
М.Ганапольский
―
Почему против? Мы любим друг друга.НОВОСТИ / РЕКЛАМА
А.Нарышкин
―
Продолжается эфир «Эха Москвы», программа «A-Team», три Алексея, Осин, Голубев и Нарышкин, и мы против Матвея Ганапольского. А что вам не нравится? Ну, против, в некотором смысле.
М.Ганапольский
―
Ну, пожалуйста.
А.Нарышкин
―
Хорошо. Был вопрос от Алексея в первой части по поводу гробов. Повтори, пожалуйста, Леша.
А.Осин
―
Да. Журналистский это вопрос или нет, я попросил конкретизировать.
А.Голубев
―
Вы очень переживали насчет вот этих гробов, идущих с Донбасса. Я вас спросил: вы так же сокрушались, когда считали гробы, идущие в сторону Донецка и России?
М.Ганапольский
―
Конечно. Точно так же сокрушался. Мне очень жаль тех людей, тех наемников, негодяев и подонков, которые на самом деле обычные люди, которые решили, послушали всяких там Стрелковых-Гиркиных и решили заработать денег. Заработали смерть. На самом деле у них семьи. Произошла агрессия одной страны против другой, и это не мое мнение, это мнение мирового сообщества. Тут я ориентируюсь не на Путина и не на Голубева, а ориентируюсь на мировое сообщество.
А.Осин
―
То есть вы считаете, что с той стороны все только за деньги?
А.Голубев
―
Все только подлецы, мерзавцы.
А.Осин
―
Нет, я про подлецов не говорю. Или за убеждения тоже?
М.Ганапольский
―
Понимаете, вы действительно на шаткий мостик становитесь.
А.Осин
―
Я сейчас нет, я НРЗБ.
М.Ганапольский
―
Понимаете как, любая пикировка, я подыгрываю вам и вообще…
А.Осин
―
Хорошо, спасибо.
М.Ганапольский
―
Есть вещи, ну вот, например, смерть, о смерти невозможно говорить походя. Поэтому есть две правды. Давайте я отвечу на этот вопрос и больше ни на какие дополнительные вопросы отвечать не буду. Вот вы видите, что Путин победил с 76,67%, и это говорит о том, что российские граждане поддерживают ту политику Владимира Владимировича, которая была на протяжение этих лет, с 2012 года.
А.Осин
―
Да.
М.Ганапольский
―
Это обозначает, что они поддерживают то, что он делает. Это обозначает, что они поддерживают и те гробы, которые приходили в Россию. Это оправдание…
А.Осин
―
Они не так это оценивают.
М.Ганапольский
―
Нет, подожди, я тебе и говорю. Это одна правда. Есть Украина, которая считает… Ну, вы уже понимаете, что я хочу сказать.
А.Осин
―
Да-да, я понимаю.
М.Ганапольский
―
Так вот, есть две правды, и теперь я уже понимаю, что эти две правды никогда не сойдутся и никогда не пойдут на компромисс. И можно придерживаться одной позиции или другой, половинчатой здесь не бывает. Так вот, я придерживаюсь второй: что Россия в данном случае была агрессором, что она противозаконно отобрала Крым и сделала жуткую трагедию на Донбассе.
А.Голубев
―
Это черно-белый мир, Матвей Юрьевич.
М.Ганапольский: Это обозначает, что они поддерживают и те гробы, которые приходили в Россию
М.Ганапольский
―
Да! Черно-белый мир, это правда.
А.Голубев
―
Но тут надо разобраться.
М.Ганапольский
―
А я и разбираюсь в этой передаче.
А.Голубев
―
Есть революция, есть контрреволюция, есть красные и белые. А потом начинают кричать, что ааа, белые, интервенты, танки позвали, оккупировали…
М.Ганапольский
―
Алеша Голубев, ты меня не дослушал. Попросите, пожалуйста, коллегу, чтобы он дал мне…
А.Голубев
―
Это драма, это не черно-белый мир.
М.Ганапольский
―
Ребята, я же не в «Особом мнении».
А.Голубев
―
Ну, Матвей Юрьевич…
М.Ганапольский
―
Еще раз. Постарайся, Голубев, понять, о чем я говорю. Есть две правды. Вы позовите сюда Павловского и Белковского, и они будут разбирать это. Я просто говорю: я стою на позиции международного права. Вы можете меня осуждать, задавать дополнительные вопросы, но для меня эта часть дискуссии исчерпана. Я считаю, что было нарушено международное право со страшной силой, были нарушены Потсдамские соглашения, было нарушено то, что называется мировой стабильностью, если можно так сказать. Вот она была.
А.Голубев
―
Долбить по Косово – это нарушение мировой стабильности.
М.Ганапольский
―
Давай тогда французско-русскую войну еще вспомним. Ну что тебя тянет…
А.Осин
―
Нет, ну, это же недавно было.
М.Ганапольский
―
Еще раз, ребята, другая передача, у нас не историческая передача.
А.Голубев
―
если у вас главный авторитет в жизни – это международное законодательство…
А.Осин
―
Просто вы выдвигаете аргумент, который не работает или работает плохо.
М.Ганапольский
―
Пожалуйста, это к европейскому сообществу, причем тут я?
А.Осин
―
Окей, да, но вы говорите, что они правы, а мы вам говорим, что они не правы изначально.
М.Ганапольский
―
Я не сказал, что они правы, я сказал, что международные законы – они правильно.
А.Осин
―
Которые они установили для себя только, другим их положено выполнять, а они могут делать все что хотят.
М.Ганапольский
―
Кто напал на Косово? Запад?
А.Осин
―
Это вы меня спрашиваете?
М.Ганапольский
―
Нет, просто, простой ответ. К ним претензии?
А.Осин
―
Нет, а я про Косово что-то говорил, что ли? Я говорил, например, про бомбежки Белграда. Кто бомбил Белград? Скажите мне.
М.Ганапольский
―
Смотри, в соседнюю квартиру ворвался грабитель и ее ограбил. Так?
А.Осин
―
Нет, пока нет. Вы до конца скажите, потому что я так, у вас сложная аналогия.
М.Ганапольский
―
Но ты, видя, что там нарушают законы, ты же за законы. Я за международные законы.
А.Осин
―
А там не так, там более сложная ситуация.
М.Ганапольский
―
Да я за них не ответственен.
А.Осин
―
Вы сейчас про НРЗБ или про что? Я просто уже запутался.
М.Ганапольский
―
Ты соблюдаешь правила дорожного движения?
А.Осин
―
Не всегда.
М.Ганапольский
―
Но в основном соблюдаешь?
А.Осин
―
Стараюсь, да.
М.Ганапольский
―
А другие не соблюдают. Так это к ним претензии, я-то тут причем? Я говорю, что я как человек европейски настроенный, я за соблюдение международных законов.
А.Осин
―
Вот что значит слово «международные» в данном случае?
М.Ганапольский
―
Нерушимость границ, договор о дружбе между Украиной и Россией.
А.Осин
―
Ну тогда пардон, в Киеве 20 февраля что произошло? Подписали три стороны документ, министры иностранных дел, и вопреки этому документу все случилось, на следующий же день. Тогда скажите мне, пожалуйста, как это возможно?
М.Ганапольский
―
К Белковскому.
А.Осин
―
Это бесполезно. Просто вы говорите, тут работает – тут не работает.
М.Ганапольский
―
Ребята, я не ответственен… Ребята, послушайте меня, не пройдет у вас это дело. Еще раз, я не ответственен за украинскую политику.
А.Голубев
―
Вы заняли ее сторону, и вы отрабатываете эту линию четко.
А.Осин
―
Отрабатываете в смысле аргументации, мы не имеем в виду шуршащие бумажки.
М.Ганапольский
―
Да, я придерживаюсь…
А.Голубев
―
Про шуршащие бумажки тоже новостенка была.
А.Осин
―
Вы отвечаете за нее. Когда мы приводим какие-то контраргументы, возможно, слабые, отвечаете за эту позицию, которую вы отстаиваете. Вы же ее отстаиваете. Или нет?
М.Ганапольский
―
Я ее отстаиваю.
А.Осин
―
Да! Тогда почему вы говорите, это не ко мне?
М.Ганапольский
―
Дело не в этом. Просто не я это начал. Я считаю, что Российская Федерация должна войти в законодательное лоно, в международные законы.
А.Осин
―
Которые не работают.
М.Ганапольский
―
Это проблема ООН. Просто были подписаны договоры, это было надо исполнять. Тогда, наверное, неправ Запад, который почему-то прицепился к Российской Федерации. Наверное, Запад сошел с ума. Ну вот наверное.
А.Осин
―
Я не знаю, сошел или нет.
М.Ганапольский
―
Я не знаю точно. Еще раз, вы можете сколько угодно чморить меня за мою позицию, но это моя позиция, и вы идете лесом, потому что это моя позиция. Она вам может не нравиться, у вас другая.
А.Осин
―
Но мы же можем попросить ее обосновать.
М.Ганапольский
―
Обосновал. Нельзя нарушать международные законы.
А.Осин
―
А я вам дальше продолжаю разговор, и получается с моей точки зрения, что обосновали не слишком для меня убедительно, вот и все.
М.Ганапольский
―
Что я могу поделать.
А.Осин
―
Ничего. Вот просто мы и разговариваем.
М.Ганапольский: У Российской Федерации было два пути получить Крым, не попадая под санкции, ни под что
М.Ганапольский
―
Слушайте, в любой стране или между странами есть несовершенные законы. Значит, у тебя два пути: либо их совершенствовать, либо их нарушить. У России, как я считаю… еще раз, я этой темы не буду касаться, просто как пример тебе говорю. Потому что у Голубева, он же собрал эти старые факты, ему сейчас важно меня чморить по Крыму и так далее, но как залезешь, так и слезешь. Я уже сказал, это моя позиция. У Голубева другая позиция. То, что Голубев говорит, я просто слышать не могу, лысею, хотя я уже лысый.
А.Нарышкин
―
Вы не один такой.
М.Ганапольский
―
Но он имеет право. А?
А.Нарышкин
―
Вы не один такой, я тоже уже лысею.
А.Осин
―
Я по другому поводу НРЗБ.
М.Ганапольский
―
Значит, смотрите. Если говорить, как это принято говорить, по чесноку, то у Российской Федерации было два пути получить Крым, не попадая под санкции, ни под что. Первый путь – начать битву по поводу вот этого хрущевского решения, которое на самом деле не хрущевское, там другой человек подписывал, но это не имеет значения, называется «хрущевское решение о передаче».
А.Осин
―
Я понимаю, о чем речь, да.
М.Ганапольский
―
И наклонить весь мир. И тога был бы найден и какой-то компромиссный вариант, тогда бы появились какие-то суды Стокгольмские, которые внимательно рассматривали это. Тогда бы эта идея имплантировалась в мировое сообщество.
А.Голубев
―
Не было цели такой у властей наших, не было.
М.Ганапольский
―
Сейчас, одну секундочку. Вторая история была купить Крым. Вообще они, собственно, так и делали. В Крыму были русские деньги, ну, понимаем, потому что Россия богата, там были дома отдыха и так далее. Придуман был третий вариант, который сейчас блистательно сработал: Крым просто забрали. Ну, забрали, значит, забрали, теперь НРЗБ.
А.Нарышкин
―
Чтобы тему завершить…
М.Ганапольский
―
А мы ее завершаем все-таки?
А.Нарышкин
―
Я надеюсь, да.
М.Ганапольский
―
Между прочим, в 1964 году я НРЗБ.
А.Нарышкин
―
Это к Голубеву, это он досье подготовил. Транзит власти от Януковича к этим, скажем так, властям, которые пришли с Евромайдана, он законный или нет?
М.Ганапольский
―
Он как Крым, он свершившийся факт.
А.Нарышкин
―
Не, это не ответ. Смотрите, законный – незаконный, справедливый – несправделивый.
А.Осин
―
А меня устраивает.
А.Голубев
―
Хороший ответ. Так тому и быть.
М.Ганапольский
―
Нет, это ответ неполный… Видите, как я вас купил.
А.Голубев
―
Порошенко на президентском месте – окей. Крым русский – окей. Все, разговор на этом закончен.
А.Нарышкин
―
То есть переход власти был по понятиям? Ну, Крым отбирали по понятиям, не по закону, не через международные инстанции.
М.Ганапольский
―
А Великая октябрьская социалистическая революция, он как была, по понятиям?
А.Голубев
―
Нелегитимна.
А.Осин
―
По понятиям, абсолютно. Это переворот октябрьский.
М.Ганапольский
―
Совершенно верно. Вот называйте, хотите, это переворотом, только так получилось, что граждане не выдержали.
А.Нарышкин
―
Но это переворот? Вот когда Янукович уехал, и пришли Яценюк и так далее.
М.Ганапольский
―
Да как хочешь называй.
А.Нарышкин
―
Это переворот?
М.Ганапольский
―
Давай так: назови как угодно, когда миллион человек выходит на улицу и сметает эту власть.
А.Осин
―
Матвей Юрьевич, когда два миллиона идут на выборы, и 92% говорят: мы хотим так.
А.Нарышкин
―
Нет-нет, это не об этом.
А.Осин
―
Это то же самое, абсолютно.
А.Голубев
―
Маленькая разница: за Порошенко сегодня проголосовало бы сколько людей?
А.Нарышкин
―
Я не знаю. Подожди.
А.Голубев
―
Это какой-то мизер. А в Крыму сегодня 92%.
М.Ганапольский
―
Ты уже видел рейтинги Порошенко?
А.Голубев
―
Легитимация присоединения Крыма повторно.
А.Нарышкин
―
Это разные вещи. Одно дело люди на Майдане, они долго-долго стояли, да, там была кровь, да, для них был определенный дискомфорт, потому что они все-таки долго добивались своих целей. Но другой вопрос, что не миллион человек потом пошли в правительство и стали брать властные полномочия.
М.Ганапольский
―
Давайте еще раз, я этот дилетантский лепет… Смотрите, если говорить серьезно, то вот какая история. Я думаю, что в России может произойти то же самое, и поэтому призываю вашего духовного лидера, чтобы он что-то менял в стране.
А.Нарышкин
―
Венедиктова?
М.Ганапольский
―
Да, Венедиктова, духовного лидера. Понимаете какая история, Украина не Россия, в ней немножко по-другому все устроено. Это сейчас долго читать лекцию. Ошибка голубевых в России, а их тут нет числа…
А.Голубев
―
С маленькой буквы.
М.Ганапольский
―
Да, кого тут чморят, да, Леша?
А.Голубев
―
Угу.
М.Ганапольский
―
Ошибка голубевых в том, что они воспринимают Украину и украинских граждан как ну такое, по российским понятиям. На самом деле вот какая история. То есть это просто скажу для справки, чтобы было понятно. Вот хотите – поверьте мне, хотите – не поверьте, ваше дело, мне все равно. В Украине власть никогда не была сакральной. В Украине быль гетьманы. Что такое гетьман?
А.Осин
―
Ну да, и Майдан, я читал у Сенкевича…
А.Голубев
―
Давайте гимн споем, козаки давайте.
А.Нарышкин
―
Дайте договорить Ганапольскому!
М.Ганапольский
―
Голубев, еще один ксенофобский заворот – и я выйду из студии.
А.Голубев
―
А причем здесь ксенофобия? Господи ты боже мой…
М.Ганапольский
―
Предупредил.
А.Голубев
―
Ксенофобия-то здесь причем, Матвей Юрьевич? Ну, вы еще что-нибудь скажите…
М.Ганапольский
―
Вот это вот «кОзаки» - это что такое?
А.Голубев
―
А как это в гимне, как вы там поете?
М.Ганапольский
―
В гимне? «Как это вы там поете»? Как надо, так и поем. Еще раз, хочешь, чтобы я ушел?
А.Голубев
―
Нет, Матвей Юрьевич, я вас люблю, посидите.
М.Ганапольский
―
Не хочешь – тогда чуть-чуть вожжи-то натяни.
А.Голубев
―
Ну вы знаете, у меня аллергия на украинский язык.
М.Ганапольский
―
Я понимаю. Это твоя проблема. Господи, больной-то пришел…
А.Голубев
―
Да-да.
М.Ганапольский
―
Значит, смотрите, какая в Украине ситуация, если вас действительно интересует. Интересует или нет?
А.Осин
―
Говорите, Матвей Юрьевич.
М.Ганапольский
―
Нет, не «говорите». Ребят, мне по барабану…
А.Осин
―
Интересует.
М.Ганапольский
―
В Украине власть никогда не была сакральной. Она всегда была выборной, но выбранного человека не ставили ни на грош. Есть такое в украинском, то есть его выбирали, но в любой момент могли, это такое выражение, «поднять на вилы». Поэтому, если вы заметили, сейчас идет разговор о будущих каких-то президентских выборах, парламентских выборах, никто не знает, кто будет президентом Украины. Может быть, Порошенко, потому что на второй…
А.Голубев
―
Тимошенко.
М.Ганапольский
―
Может быть, Юлия Владимировна Тимошенко, да, а может быть, вернется Саакашвили.
А.Осин
―
А к чему это, я извиняюсь?
М.Ганапольский
―
Я это к тому, что, когда вышло миллион человек, Янукович сделал фатальную ошибку. Он убежал. Если бы он остался…
А.Голубев
―
Его бы убили, и все.
М.Ганапольский
―
Его бы убили, а может быть, его бы вынесли…
А.Осин
―
НРЗБ показывали, нет?
М.Ганапольский
―
Минуточку. Это было недовольство курсом. Путин же не убежал, когда вышли на Болотную и Сахарова, правильно?
А.Голубев
―
Ситуация-то разная была.
М.Ганапольский
―
Медведев придумал новые какие-то законы.
А.Голубев
―
Нет, ну, Путин молодец, он не струсил, да.
М.Ганапольский
―
Конечно. Путин – молодец, а Янукович не молодец, а Янукович убежал, и государство оказалось без власти. Тогда власть сначала взял на себя Верховный совет, а после этого появился новый президент, который оказался легитимным после голосования. Еще раз, я вам рассказал, как это было.
А.Голубев
―
Это не совсем так было. Это были исторические события, конечно, НРЗБ.
М.Ганапольский
―
И поэтому все претензии… Может кто угодно выходить, миллион человек, два миллиона человек, миллиард человек. Не убегай, потому что если ты убежал, ты уже нелегитимен, и будет другой президент. Поэтому сравнение глупое и неэтичное.
А.Осин
―
С чем сравнение, извиняюсь?
М.Ганапольский
―
Ну, откуда у нас это появилось-то? Только что? Что, уже не помните передачу?
А.Осин
―
Нет, я про законность толь ко говорил. Вы же говорите, вы только что здесь выступали…
М.Ганапольский
―
Если страна без власти, должен быть кто-то, кто…
А.Осин
―
Процедура должна быть.
М.Ганапольский
―
Так процедуру и сделали.
А.Осин
―
Ее не было!
М.Ганапольский
―
Ну так президент-то убежал.
А.Осин
―
Так он живой, он на территории этой страны.
М.Ганапольский
―
Будем еще говорить на эту тему?
А.Голубев
―
Он убежал, когда власть уже фактически была…
А.Осин
―
Подожди, Голубев. Смотрите, вот ситуация…
М.Ганапольский
―
Голубев, дай мне твою воду. Я уверен, она отравлена твоим раздвоенным языком…
А.Нарышкин
―
Вылить на него хотите?
М.Ганапольский
―
Как Жириновский.
А.Осин
―
Смотрите, я вообще не про это.
М.Ганапольский
―
Ребята, я вам все объяснил.
А.Осин
―
Матвей Юрьевич, я не про это.
М.Ганапольский
―
Вы можете иметь другое мнение. Я вам сказал свое мнение. Все!
А.Осин
―
Нет, я вообще вам не про это говорю. Вот только что мы говорили: надо соблюдать процедуру, про Крым, правильно? Я же вообще не о Крыме, не об Украине, я о том, как вы считаете, я о вас говорю. Вы говорите: надо соблюдать процедуру и законность, я европейский человек, ближе к Европе, да? А здесь говорите: вот так случилось, вышел миллион человек, и процедуру можно забыть.
М.Ганапольский
―
Как это, забыть?
А.Осин
―
Ну потому что она не была исполнена! Она не была исполнена в полной мере. Живой президент, вот есть люди, которые перехватывают власть. Там должны были быть осуществлены процедуры, а они не были осуществлены, вот в чем дело. То есть тут вы за народ, за волеизъявление, а в Крыму – нет.
М.Ганапольский
―
Я сказал тебе мое видение.
А.Осин
―
Я же о вас!
М.Ганапольский
―
Все.
А.Голубев
―
Можно вопрос не по этой теме?
А.Нарышкин
―
Коротко!
А.Голубев
―
Матвей Юрьевич, вы в прошлой части говорили, что на Украине такие классные каналы, и там один канал мочит другого, ими владеют олигархи. Вы сейчас трудитесь на «Прямом» канале, и просто расскажите тогда, кого вам надо мочить исходя из того, что им владеет Владимир Макеенко, я правильно говорю?
М.Ганапольский
―
Да, Владимир Макеенко, миллионер.
А.Голубев
―
А в прошлом член КПСС, потом член «Партии регионов», потом олигарх, все, депутат. Кого он заказывает вам как журналисту?
М.Ганапольский
―
В те редкие моменты, когда я его вижу, Макеенко… Это очень смешно, ему сделали на канале кабинет, а он туда не приходит, там сиротливо сидит секретарша.
А.Нарышкин
―
нецелевое расходование средств.
М.Ганапольский
―
Да-да-да, нецелевое расходование. Когда он приходит, мы с ним наливаем в духе Венедиктова, только не вискарь, потому что у нас там такая непьющая ситуация, и выпиваем и съедаем что-то. Когда он мне скажет, кого надо мочить, я буду мочить. Но если можно себе представить, что Ганапольскому или Киселеву кто-то может дать такое указание, то вы, ребята, просто больные.
А.Осин
―
Не надо на меня смотреть, я вообще не знаю, кто такой Макеенко, если честно.
М.Ганапольский
―
Генеральный директор канала.
М.Ганапольский: В Украине власть никогда не была сакральной. Она всегда была выборной
А.Осин
―
Я понял. Кто это такой, я понял.
М.Ганапольский
―
Он же владелец, типа Ремчуков, только…
А.Голубев
―
Я не понял, что значит «если скажет, кого мочить, я буду мочить»? Если вам скажут: Матвей Юрьевич, знаете, с завтрашнего дня, с понедельника, мочим Порошенко – мочим?
М.Ганапольский
―
Дорогой Голубев! Поскольку он у нас, сегодня, по-моему, герой передачи. Вот ты все знаешь, кого я там на х.. послал в «Вестях». А ты знаешь, почему я ушел с «Вестей»?
А.Голубев
―
Почему?
М.Ганапольский
―
Нет, ты должен знать, если ты про «Вести» все знаешь. Хорошо, а ты запомнишь?
А.Голубев
―
Ну, вы скажите, а мы запомним…
М.Ганапольский
―
Так вот, на «Вестях» ко мне кто-то подошел и сказал, что надо сказать это. На следующий день я написал заявление об уходе и ушел в никуда.
А.Голубев
―
Это прекрасно. Но вы только что сами сказали: если бы мне сказали мочить, я бы мочил, но Ганапольский…
А.Нарышкин
―
Нет, ну, вы сказали, но, наверное, оговорились.
А.Голубев
―
Я не понял, я уточнил этот вопрос.
А.Осин
―
Нет, это я тоже слышал, уточните. Вы сказали: когда мне скажет Макеенко мочить, я буду мочить.
М.Ганапольский
―
Ну, это, значит, оговорка, и не Фрейду.
А.Голубев
―
Окей.
А.Осин
―
Не, я переспрашиваю.
М.Ганапольский
―
Еще раз. Значит, зачеркиваем эту какую-то странную фразу. Еще раз, я задаю вопрос, кто из вас хочет заподозрить меня, что я могу сказать чего-то по заказу?
А.Осин
―
Нет, я уточнил…
М.Ганапольский
―
Хотел бы увидеть этого человека. Его судьба будет непредсказуемой.
А.Осин
―
Кошмар. У меня другой вопрос. Матвей Юрьевич, предположим, вы узнаете, что Макеенко совершил нечто плохое. Ваши действия?
М.Ганапольский
―
А если ты узнаешь, что Венедиктов совершил что-то плохое? Или «Газпром», «Газпром» разные вещи? Что ты будешь делать?
А.Осин
―
Про «Газпром» то, что мне не нравится, я говорю. Это то, что связано с клубом «Зенит», например.
М.Ганапольский
―
А что значит «Макеенко совершил что-то плохое»? Вот что?
А.Нарышкин
―
Съел младенца.
А.Осин
―
Хорошо, я могу переформулировать: что должен совершить Макеенко, чтобы вы написали заявление?
М.Ганапольский
―
Прийти и сказать мне, кого мочить.
А.Голубев
―
Вы сами себе противоречите. Вы говорили, что хорошие на Украине каналы, они друг друга мочат, олигархи друг с другом разбираются с помощью своих средств массовой информации.
М.Ганапольский
―
Конечно.
А.Голубев
―
Кого мочит ваш канал тогда, если им владеет один из этих олигархов?
А.Осин
―
Да, и принимаете вы участие в этих олигархических войнах?
М.Ганапольский
―
Никого.
А.Осин
―
Нет, я просто задаю, я не услышал.
М.Ганапольский
―
Еще раз, никого.
А.Осин
―
Не все мочат?
М.Ганапольский
―
Вы удивитесь, но наш канал, почему он популярный, потому что он устроен децентрализованно. Он устроен как «Эхо». Там такой человек, похожий на Венедиктова, генеральный продюсер.
А.Нарышкин
―
А у вас там есть Голубев свой? С такой бородой, я имею в виду.
М.Ганапольский
―
Нет, с бородой есть, только они чуть пострижены, потому что у Голубева борода-то, она по определенному поводу, а там просто такие бородки.
А.Осин
―
Там тоже по определенным, эспаньолка там, Бандерас.
М.Ганапольский
―
А, да, все бандеровцы.
А.Нарышкин
―
У вас на канале есть сотрудники с полярными точками зрения?
А.Осин
―
Не бандеровцы, а Бандерас! Михаил Юрьевич, у вас просто уже реакции…
М.Ганапольский
―
Да, у нас есть сотрудники, но я должен вам сказать, что…
А.Нарышкин
―
Путинофилы есть? Или это запрещено?
А.Голубев
―
Да конечно…
М.Ганапольский
―
Я даже не знаю, как это произнести, мне кажется, что на «Эхе» очень сильная вдруг произошла поляризация мнений, которая выхлестывается в эфир, и она не должна выхлестываться в эфир. Я имею в виду, не в этом, вы меня не поняли. Я не имею в виду… например, «Ганапольское», да? Это передача, где я специально это самое. А вот бывает, например, типа «Особое мнение», вот такие вот передачи, когда приходит гость, и ведущие стали, ну, подтрунивать и так далее. По политике, понимаете, да? Раньше я этого не замечал. Я думаю, Венедиктов это замечает и так далее. Но «Эхо» рулит. В общем, короче говоря, интересно работать в Украине, на Украине. Интересно работать. И вот тут я скажу… Сколько у нас времени еще?
А.Нарышкин
―
У нас очень мало времени, тезисно. Еще хочу вопросы задать.
М.Ганапольский
―
Хорошо, я последнее скажу. Понимаете, чем сейчас в хорошем смысле отличается Украина. Конечно, страна очень бедная, в которой переживают всякие несчастья и так далее, об этом можно говорить много. Дело в том, что там есть определенная вера в будущее, вот я это скажу, это плохо звучит, но тем не менее, какой-то социальный оптимизм по постройке чего-то. Вот сложно сказать, чего, но это самое. И мне кажется, что сейчас в России с этим трудно. Но, еще раз, российские граждане сделали свой выбор, и я этот выбор уважаю, я думаю, все будут уважать. Российские граждане, еще раз повторяю, считают, что их лидер во всех отношениях НРЗБ.
А.Голубев
―
А вы выбор сделали? Вы же гражданин России. Или нет?
М.Ганапольский
―
Мне отвечать на этот вопрос?
А.Голубев
―
Не знаю. Коротко, если можно. Голосовали?
М.Ганапольский
―
Но это личный вопрос, вы не имеете права меня спрашивать.
А.Голубев
―
Нет, спрашивать имеем НРЗБ.
М.Ганапольский
―
Я не отвечаю на этот вопрос.
А.Нарышкин
―
Все, у нас время почти вышло. Прямо по два слова: отношение к Шарию, который вам посвящает каждый, я не знаю, десятый выпуск? Коротко.
М.Ганапольский
―
Как Путин говорит, я знаю, что есть такой господин. Но ни одного его произведения я не видел. И я всем хочу сказать: ребята, пожалуйста, я медийная персона, вы можете писать про меня, говорить про меня все, что вы хотите. У нас свобода слова, пожалуйста, делайте что хотите.
А.Нарышкин
―
Правда ли, что у вас украинское гражданство, и зачем оно вам?
М.Ганапольский
―
У меня украинское гражданство.
А.Нарышкин
―
Зачем?
М.Ганапольский
―
Это моя родина, я родился…
А.Нарышкин
―
Но вы его получили в 2016 году.
М.Ганапольский
―
Конечно.
А.Нарышкин
―
Почему до этого у вас не было украинского гражданства?
М.Ганапольский
―
Потому что я там не работал.
А.Нарышкин
―
Но оно вам нужно для работы, или это какая-то политическая история? Может быть, вас принудили его получить?
М.Ганапольский
―
Это не политическая. Просто я пошел на улицу Кутузова, которая теперь по-другому называется, во Львов, увидел мой родной дом, спросил, как можно. Мне сказали, по украинскому законодательству и, по-моему, по российскому тоже, если ты родился на Украине…
А.Осин
―
Метрика есть, конечно.
М.Ганапольский
―
Метрика есть, то ты получаешь. Я зашел в ближайшее отделение этого самого и получил украинский паспорт. Дело в том, что там можно работать и без украинского паспорта, ну, право на работу, как в любой стране. Поэтому никаких проблем не было.
А.Нарышкин
―
Считаете себя украинским патриотом?
М.Ганапольский
―
Видимо, да. Но в такой же степени я считаю себя и российским патриотом, и это видно по программе… Я хочу изменений в России. Я это, может быть, плохо выражаю в программе «Итоги недели без Евгения Киселева», но я так выражаю свое желание изменений в России. Я хочу сказать, что Россия – это огромное государство, и без какой-то цели, без какого-то мощного строительства, без какой-то объединяющей идеи, не персональной, типа Путин, вот Путин-Путин… За Путиным должна стоять какая-то программа, страна должна понимать, куда она движется. Российская Федерация в отличие от Украины, Украина – меньшая страна, и там все… А здесь много языков, здесь много конфессий и так далее, и так далее. Нужно что-то объединяющее. На мой взгляд, пока этого нет, или оно проартикулировано для меня непонятно.
А.Нарышкин
―
Самое последнее, вопрос от наших зрителей в YouTube: опасаетесь ли вы нападений? Ну, физических нападений?
М.Ганапольский
―
Не более, чем любой журналист. Мы все ходим под богом.
А.Нарышкин
―
Ну вот на Украине и здесь? Сейчас в Москве чувствуете какую-то угрозу?
М.Ганапольский
―
Нет, здесь не чувствую, я спокойно хожу. Понимаете, в чем дело, не следует преувеличивать мое всемирное историческое значение. Дело в том, что… кого в России убивают, как и в Украине? Убивают тех, кто реально вредит власти. Журналисты просто говорят, а у власти слоновья кожа. Ей все равно, что о ней говорят.
А.Нарышкин
―
То есть вы для украинской власти безобидны?
М.Ганапольский
―
Как и для российской. Я просто журналист.
А.Нарышкин
―
Все. Дорогие друзья, время наше вышло, программа «A-Team», сегодня в нашей студии был Матвей Ганапольский, спасибо вам!
М.Ганапольский
―
Спасибо вам, дорогие коллеги!
А.Голубев
―
Спасибо!
А.Осин
―
Спасибо!