Валерий Федоров - A-Team - 2017-07-05
А.Голубев
―
Добрый вечер! В эфире «Эхо Москвы» самая скандальная программа A-Team, которую ведут четыре Алексея. Сегодня это: Дурново, Осин, Нарышкин и Голубев. Здравствуйте! И в гостях у нас Валерий Федоров, генеральный директор ВЦИОМ, член экспертного совета при правительстве Российской Федерации. Здравствуйте!
В.Федоров
―
Добрый вечер!
А.Голубев
―
У меня первый вопрос такой. Знаете, я когда в споре, может быть, в дискуссии со своими коллегами апеллирую к данным ВЦИОМ, говорю, что там же 86% то-то и то-то, а они мне обычно отвечают: «Ты еще у бабы Нюры на лавке спроси. Чего ты нам ВЦИОМ здесь приводишь, вообще? Какая глупость…».
А.Осин
―
Там все куплено, нарисовано.
А.Голубев
―
Почему так происходит?
В.Федоров
―
Парадокс состоит в том, что цифру 86% впервые обнародовал и раскрутил на страницах газеты «Ведомости» не ВЦИОМ, а «Левада-Центр». Недоверие, о котором вы сейчас говорите, безусловно сейчас существует. Мы с ним сталкиваемся. И в последнее время его, действительно, больше. Но это недоверие не к ВЦИОМу. ВЦИОМ здесь как флагман. Мы идем впереди, поэтому на нас на первых шишки сыплются. Это недоверие к тем данным, которые производят все ведущие социологические службы России и не только России. Опросы, которые у нас проводят наши американские коллеги, дают практически те же цифры. Но их боятся критиковать. Поэтому критикуют нас, потому что не нравятся данные. И не доверяют нам, потому что не нравятся данные.А как только наши данные по каким-то причинам начинают им нравится, то сразу все это недоверие уходит и меняется на конструкцию «Ну даже ВЦИОМ сказал…». Я такое на своей истории – вот я 14 лет в этой компании – проходил десятки раз со всех сторон: от коммунистов, от Жириновского, от белоленточников. И, думаю, дальше этого тоже будет немало.
А.Осин
―
Значит ли это, что у нас выборы честные? Потому что тоже там те, кому не нравится, они говорят, что это все нарисовано. Те, кому нравится, говорят: «Вот мы заняли 3-е место. Даже, несмотря на нарушения, мы добились положительных результатов».
В.Федоров
―
Выборы у нас разные. Какие-то более честные, какие-то менее честные. Для нас это вопрос не праздный, потому что мы занимаемся прогнозированием результатов выборов. Как вы понимаете, если прогнозировать честно, а результаты будут нечестные, то получится, что ты ошибся. Поэтому мы, социологи…
А.Осин
―
Прогнозируете нечестно, с поправкой.
В.Федоров
―
Мы первые из тех, кто заинтересован, чтобы результаты выборов были честные. Потому что если они будут честные, мы знаем, как модифицировать наши прогностические системы. А от нас ждут не только цифр, но и прогнозов.
А.Голубев
―
А какие у нас выборы нечестные?
В.Федоров
―
В некоторых регионах выборы бывают очень нечестные.
А.Нарышкин
―
А что такое «нечестные», можете кодифицировать это? Какие признаки нечестных выборов?
В.Федоров
―
Для нас чаще всего это те выборы, результаты которых резко расходятся с нашим прогнозом и с нашими результатами общественного мнения.
А.Нарышкин
―
А резко – это сколько?
А.Дурново
―
Примеры можете привести?
В.Федоров
―
Резко – это, так сказать, выходя за границы погрешности. Такие выходы происходят довольно часто. Есть такой базовый парадокс, с которым мы каждый день вынуждены работать. Это: обещать – не значит, жениться. То есть человек говорит одно, думает другое, делает третье. А мы как информацию получаем от людей? Мы им задаем вопросы, и дальше строим прогнозы на основании их ответов.
А.Нарышкин
―
Простите, а погрешность это 3-4%?
В.Федоров
―
В разных опросах по-разному. Это сложная история. Но, как правило, если все верно, профессионально, то не превышает 3,5%.
А.Нарышкин
―
То есть если мы видим расхождение между данными, например, ВЦИОМа по выборам, по предпочтениям избирателей и итоговыми результатами выборов больше 3-4%, то значит и были…
В.Федоров
―
Увы, нет. Дело в том, что у нас любые прогнозы и данные о предпочтениях избирателей можно публиковать не позже, чем, если не ошибаюсь, 5 дней до даты выборов с тем, чтобы не повлиять на волеизъявление. Но мы, если выборы, действительно, серьезные, острые, конкурентные, продолжаем опрашивать людей и после этого.
А.Осин
―
Но не публикуете.
В.Федоров
―
Конечно, не публикуем.
А.Осин
―
А потом?
В.Федоров
―
А потом мы ретроспективно, конечно, изучаем, насколько наши прогнозы и прогнозы, сделанные на их основании, бьются с результатами выборов.
А.Осин
―
А насколько отличаются те, которые в разрешенный срок, от тех, которые прямо накануне выборов?
В.Федоров
―
Отличаются. Потому что чем ближе к выборам, тем больше людей определяются, принимают решение, будут они голосовать или нет, а если да, то за кого. Вообще, последние две, в лучшем случае три недели - это ключевой момент, когда те избиратели, у которых нет четкой юридической установки, а это довольно большая доля, когда они принимают решение. Мы можем их и до этого опрашивать, но цена их ответа будет не очень высока. Они нам будут скорее так, на отбой: Вот на тебе, боже, что нам негоже. Ну, хочешь ты от меня ответ – получи его. Но гарантия того, что он придет и проголосует именно так, очень низкая. Поэтому чем ближе к выборам, тем точнее ответы и тем точнее наши прогнозы.
А.Осин
―
Но вы потом свой вывод, который вы нам озвучили, делаете по тем, которые прямо накануне, да? Ну, если, как вы говорите, расхождение между результатами…
В.Федоров
―
Безусловно. Более того, каждый год после региональных выборов, - а они у нас в середине сентября проходят, - мы в течение двух недель проводим специальное заседание научного совета ВЦИОМ, где членам научного совета, приглашенным экспертам, политтехнологам, политконсультантам – иногда журналистов приглашаем, не всегда, потому что чаще всего очень специальные вопросы рассматриваем, – так вот мы предъявляем: вот были наши опросы, вот были наши прогнозы – вот результаты. Давайте разбираться.И нам это тоже очень полезно, потому что, действительно, есть много факторов в выборах, предсказать которые довольно сложно. Поэтому любая прогностическая система, даже та, которую делают социологи, она не может базироваться только на опросах общественного мнения, она обязательно включает экспертный компонент. И такая работа весьма полезна. Все-таки точность от выборов к выборам наших прогнозов увеличивается.
А.Дурново
―
Если или когда прогноз не сбылся, что вы от этого теряете, кроме того, что вас будут критиковать, поносить? Какие-то неприятные последствия бывают для вас от несбывшихся прогнозов?
В.Федоров
―
Ну, неприятные последствия для нас – это понимание того, то мы, в общем, были недостаточно точно и где-то недоработали.
А.Дурново
―
Но вы же и так понимаете, то вы не можете быть абсолютно точны, насколько я понимаю.
В.Федоров
―
Мы отдаем себе отчет, что мы не можем быть абсолютно точно. Но каждый раз, когда мы оказываемся неточны, нас это беспокоит и тревожит, безусловно.
А.Нарышкин
―
Валерий, а вам когда-нибудь прилетало из Кремля за то, что вы ошибались в своих оценках?
В.Федоров
―
Ну, так уж, чтобы совсем прилетало, не было. Я только давайте скорректирую ваш вопрос: не в оценках, а в прогнозах. Мы сейчас о прогнозах говорим. Бывало.
А.Нарышкин
―
А за что, помните?
В.Федоров
―
Каждый год выборы проходят в десятке и больше регионах. Везде специфическая ситуация. Я помню, были в свое время с Республикой Горный Алтай пару-тройку лет назад сложности. Но там сложности какие: мы прогнозировали одно, а результат оказался сильно отличающимся. Победил все равно тот кандидат, которого мы ожидали, но результат его победы был другой.И, конечно, мы проводили целое расследование, что же там произошло: это поле наше плохо сработало или прогностики не учли какой-то момент. Но резюме было такое, что сильный кандидат с такой, этнической составляющей – все-таки Республика Алтай многонациональная республика – он в последние несколько недель начал очень интенсивную кампанию и сумел мобилизовать значительную часть этнической составляющей электората. А эти ребята, как правило, не очень склонны делиться своим мнением, по крайней мере, с меньшей охотой это делают, чем среднестатистический россиянин.
Но чтобы прилетало… Ну вот, смотрите, у нас был такой эпик фейл в 2013 году. Наверное, все помните, это выборы мэра Москвы, когда мы ожидали, что победа Собянина будет в первом туре с очень внушительным результатом, а Навальный, мы рассчитывали, он наберет, дай бог памяти, процентов 12-13, 14… ну, там максимум 17. Но результаты отличались сильно. Мы просчитались, и просчитались коллеги из всех организаций, которые проводили – и «Левада-Центр», и Фонд «Общественное мнение», и Comcon тогда участвовал. Ближе всех – и это была, конечно, для всех такая бомба разорвавшаяся – оказался прогноз так называемой социологической службы ФБК.
А.Нарышкин
―
Их собственный.
В. Федоров: Когда наши данные начинают нравится, недоверие уходит и меняется на конструкцию: «Даже ВЦИОМ сказал…»
В.Федоров
―
Да, их собственный. То есть то, что мы воспринимали как программирующую операцию, оказалось, как ни странно, ближе всего к действительности. И это стало поводом для разбирательств, но не в том плане, что из Кремля прилетело, в Кремле-то как раз спокойно к этому отнеслись…
А.Нарышкин
―
А они тоже смотрят на опросы ФБК?
В.Федоров
―
Я не знаю, почему они спокойно отнеслись. Предполагаю, что там люди тоже опытные и у них не один источник информации. Социологическая информация очень важна, она очень востребована, но она, конечно, не единственная, там есть и другие экспертные оценки.Знаете, что нас еще спасло? Мы тогда на этих выборах экспериментировали с новым видом исследования, так называемый опрос без опроса. Мы с коллегами из компании Brand Analytics провели два эксперимента в 2013 году: в Москве на выборах мэра и в Венесуэле на выборах президента. Тогда Мадуро победил, и мы предсказали его победу, хотя победа была не очень внушительная – там меньше процента был отрыв кандидата от оппозиции. На основании чего мы его предсказали? На основании контент-анализа социальных сетей. То есть мы сумели не только количество высказываний позитивных и негативных в пользу одного из кандидатов зафиксировать, но и ботов убрать и построить прогностическую модель на этой основе. И очень хорошо себя показала, как я уже говорил: предсказали победу Мадуро в ситуации, когда что-то предсказать вообще, основываясь на традиционных социологических опроса невозможно было, потому что, действительно, разница была меньше погрешности измерения.
А дальше мы этот опыт применили на Москве. И мы эти данные тоже давали нашим заказчикам…
А.Осин
―
У нас в соцсетях народу – далеко не весь электорат.
В.Федоров
―
Да, да…
А.Осин
―
Но, тем не менее работает.
В.Федоров
―
Сработало неплохо, по крайней мере, прогноз наш на основании данных соцсетей были по Навальному 24%, а он набрал 27%. И это был самый близкий прогноз.
А.Голубев
―
Я напомню, что в эфире «Эха Москвы» программа A-Team. У нас в гостях Валерий Федоров, генеральный директор ВЦИОМ.
А.Дурново
―
Тогда на следующий день после выборов была – я просто не ней присутствовал – пресс конференция проигравшего выборы кандидата Дегтярева. Там Дегтярев сказал только пару слов, а выступал в основном Жириновский. Жириновский страшно тогда ругал ВЦИОМ. Как часто бывает так, что вам предъявляют претензии лидеры влиятельных, в том числе, и парламентских партий?
В.Федоров
―
Ну, Владимир Жириновский часто предъявляет претензии. Последнее время реже. Почему? В момент, когда по нашим опросам рейтинг ЛДПР превысил рейтинг КПРФ, – потому что он с коммунистами соревнуется, конечно же, за второе место, – он перестал нас ругать. То есть он считает, что мы к его критике прислушались и теперь проводим нормальные, честные, профессиональные опросы…
А.Осин
―
Теперь рисуете то, что надо, выводите…
В.Федоров
―
Со стороны коммунистов критика есть, и она, в общем, обоснованная. Она связана с тем, что мы всегда – ну, это такая уж закономерность – всегда выясняется, что на выборах за коммунистов голосуют больше, чем нам в опросах говорят, что за них проголосуют. Это связано со спецификой электората коммунистов. Это, как правило, люди в возрасте, которые воспринимают наши опросы как такой филиал ФСБ, поэтому не склонны делиться своими предпочтениями. Не все, но есть такая группа. И на основании этого Зюганов регулярно нас громит с высоких трибун. Но он тоже понимает, что мы делаем свою работу. В общем-то, он тоже 25 лет уже на посту.Поэтому какое-то взаимопонимание, к счастью, достигнуто со всеми игроками. А критика публичная – это тоже часть такого жанра, часть игры.
А.Нарышкин
―
Чем принципиально отличаются самые крупные наши социологические службы? Вот тройка, как у мобильных операторов есть – Мегафон, МТС, Билайн, а у нас ВЦИОМ, ФОМ…
В.Федоров
―
Там уже четверка мобильных операторов.
А.Нарышкин
―
Да, Теле-2.
В.Федоров
―
У нас пока тройка.
А.Нарышкин
―
У вас тройка. ВЦИОМ - от ФОМ, от «Левады»… Кроме того, что вы иногда по-разному формулируете вопросы.
В.Федоров
―
Все мы вышли от корня одного, и этот корень называется ВЦИОМ. В 87-м году Михаил Сергеевич Горбачев разрешил создать первую в Советском Союзе профессиональную социологическую службу, за что ему больше спасибо. В этом году нам 30 лет. Надеюсь, вы нас поздравите в конце программы.
А.Нарышкин
―
Посмотрим…
В.Федоров –
―
В 92-м году часть наших сотрудников во главе с Александром Ослоном решила пойти своим путем и образовала Фонд «Общественное мнение». Этот фонд в этом году отмечает 25 лет. Мы тоже коллег поздравляем. Работает хорошо. Сплоченная команда, мало изменилась с тех самых пор.
А.Голубев
―
И со скандалом получилось с Левадой.
В.Федоров
―
И в 2003 году, когда меня назначили директором ВЦИОМ, команда Юрия Александровича Левады, который до этого в течение 10 лет руководил ВЦИОМом, практически вся в полном составе снялась и основала собственную службу. Назвали они себя сначала ВЦИОМ-А, а через полгода переименовались в «Левада Центр».
А.Голубев
―
Это же произошло потому, что ВЦИОМ надо было полностью подмять под государство, чтобы ВЦИОМ работал на интересы этого государства. Правильно же ведь?
В.Федоров
―
Безусловно.
А.Голубев
―
И как вам в этой роли?
В.Федоров
―
Мне – прекрасно. Наслаждаюсь уже 14-й год.
А.Голубев
―
А не кажется ли вам, что претензии граждан, которые не доверяют ВЦИОМу, могут быть обоснованы? Потому что, когда мы смотрим… вот опросы есть: частные организации, есть результаты исследования организации полностью государственной, - а у вас 100% акций принадлежит государству, - мы понимаем, что вы работаете только в интересах Кремля, а не в интересах общества…
В.Федоров
―
А частные организации работают в интересах общества? Я думал, частные организации работают в интересах своих учредителей, акционеров. Нет?
А.Голубев
―
Ну, допустим…
В.Федоров
―
Да не допустим, а это логика рынка, друзья мои.
А.Голубев
―
Но вы работаете на государство, поэтому проводите исследования и публикуете только те данные, которые выгодны для государства. Почему я как гражданин должен вам доверять? Я не буду вам доверять.
В.Федоров
―
Ну, во-первых, вы ничего нам не должны. Вы свободный человек, у вас есть право, доверять, не доверять.
А.Голубев
―
Ну я вот журналист…
В.Федоров
―
И более того, вы утром можете нам доверять, а вечером не доверять. Вот большинство именно так делает. То есть механизм очень простой: я даю некоторые данные; если они вам нравятся, вы склонны им доверять, а если они вам не нравятся, вы не склонны им доверять. И вот источник – увы и ах – «Левада Центр», Pew Research, ВЦИОМ – он здесь вторичен. Вот механизм так построен.
А.Осин
―
Вы на голубевский вопрос-то и не ответили. А были ли такие исследования, которые вы снимали, не публиковали, потому что…
В.Федоров
―
90% наших исследований не публикуется.
А.Осин
―
Хорошо. Тогда по какому принципу вы утверждаете…
В.Федоров
―
Разрешение заказчика.
А.Осин
―
То есть вы утверждаете данные…
В.Федоров
―
Безусловно. Исследования – слишком дорогое удовольствие, чтобы я их мог проводить за свой счет.
А.Нарышкин
―
А сколько стоит исследование?
В.Федоров
―
Исследования все разные…
А.Нарышкин
―
Общероссийское… самое большое. Как вот обычно…
В.Федоров
―
Давайте я просто цифру назову. Вы же этого ждете?
А.Нарышкин
―
Да.
В.Федоров
―
Если вы хотите заказать исследование, то вы приходите к нам, имея в кармане как минимум несколько сот тысяч рублей. Меньше – можете не приходить.
А.Голубев
―
А если Навальный к вам придет с несколькими сотнями и скажет: «Вот, Валерий, вам несколько сот тысяч рублей. Проведите, пожалуйста, мне исследование».
В.Федоров
―
Не буду с ним работать.
А.Нарышкин
―
Почему?
В.Федоров
―
Потому что Навальный – это политик. Интересы его – политические…
А.Голубев
―
А Путин не политик?
В.Федоров
―
Путин политик, и тоже его интересы политические. Но кроме того, что он политик, он еще и глава государства, поэтому у него сейчас интересы еще и государственные.
А.Осин
―
Извините, я опять возвращаюсь. Вы к кому обращаетесь, когда решаете, публиковать или нет? Вы у кого спрашиваете разрешение?
В.Федоров
―
У заказчика.
А.Осин
―
Не надо одним словом отвечать…
А.Голубев
―
Ну, Кремль, это понятно.
А.Осин
―
Нет, мне интересно: это администрация президента, правительство, кто это, что это? Скажите, если это не секрет, конечно.
В.Федоров
―
В одних случаях это администрация президента, в других - это правительство. Потому что государство – это только при Людовике XIV «Государство – это я»; у нас сейчас государство – это огромная махина. Есть администрация…
А.Нарышкин
―
Валерий, не совсем только понятно…
В.Федоров
―
Нет, просто чтобы всем было понятно… Мы много исследований делаем для Министерство внутренних дел, много для Министерства обороны, много для Министерства образования и науки, много для Министерства труда и социального развития, много для администрации президента, много для региональных администраций. То есть у каждого исследования есть заказчик…
А.Голубев
―
А для Навального – ни одного. Почему? Почему вы не будете, я так и не понял?
В.Федоров
―
На какой вопрос ответить? На то, раскрываем мы или не раскрываем или про Навального?
А.Голубев
―
Почему вы с Навальным не будете работать.
В. Федоров: 90% наших исследований не публикуется
В.Федоров
―
Тут я обращусь к опыту наших американских коллег. Я в прошлом году провел три недели прекрасные в Штатах, наблюдал за тем, как идут президентские выборы. Очень полезная была командировка. И много общался, конечно, с полстерами. Вот у нас в России тех, то занимается опросами, называют социологами, но это неверно. Более верно называть их поллстерами. И вот американские поллстеры, у них очень четкое деление: одни работают только с демократами, другие только с республиканцами. Организации, которые проводят опросы не в интересах одной из партий, этих организаций очень мало, но они вообще не занимаются политикой.
А.Осин
―
Но это частники, а вы же государственные.
В.Федоров
―
Например Pew Research – всемирно известная организация, одна из лучших. Недавно провела опрос – в России его активно цитировали – о том, что теперь Путин - самый популярный из международных лидеров. Год назад был Обама, сейчас - Путин. Это какое отношение имеет к внутрипартийной конкуренции в США? Никакого. Это международная политика. А все, что касается конкуренции между партиями – их там всего две, у нас, конечно, больше – там такое правило: ты либо с демократами, либо ты с республиканцами. Почему? Ну, потому что вопросы политики, партийной политики, выборной политики, они настолько интимные, настолько информация идет в обоих направлениях от социолога или поллстера к политику и от политика к поллстер переходит на другую сторону, эта информация становится токсичной.
А.Нарышкин
―
Валерий, только не совсем понятно, в чем проблема Навального? Почему вы не сможете выполнить его заказ? Вот он приходит, у него есть деньги…
В.Федоров
―
Да мы откажемся, просто. Мы не то что не сможем, мы не захотим.
А.Нарышкин
―
Почему? Что-то с лицом у него не то, или какие-то именно его политические убеждения повлияют?..
В.Федоров
―
У Михаила Ходорковского в свое время, великого рыночника, спросили: «Почему вы хотите строить трубу в Китай, а не до ближайшего свободного порта и дальше ее отгружать кому угодно?» Он ответил: «Вы что, идиоты? Мне тут предлагают 20-летний гарантированный контракт. Какой рыночник от него откажется в пользу торговли вразрез?» Все очень просто.
А.Нарышкин
―
То есть вы работаете на государство…
В.Федоров
―
Мы работаем на государство, и делаем это уже 30 лет, и, надеюсь, следующе 30 лет будем работать на него же.
А.Голубев
―
Навальный может стать государством, и тогда вы будете работать на него.
В.Федоров
―
Я думаю, этого не будет…
А.Нарышкин
―
Припомнит вам эти слова.
В.Федоров
―
Во-первых, мой прогноз, что этого не будет. Если допустить такую возможность, то, я думаю, он найдет другого руководителя для ВЦИОМа.
А.Осин
―
А если Зюганов или там… Жириновский.
В.Федоров
―
С этими прекрасными людьми у меня никаких разногласий нет.
А.Дурново
―
Я вас правильно понял, что если ВЦИОМ делает исследование по заказу Навального, даже закрытое, то это может привести к разрыву отношений с Кремлем, и Кремль уходит со своими заказами?
В.Федоров
―
Вот представьте, вы создали организацию для проведения исследований. И в эту организацию приходит человек, который ставит целью подрыв вашего положения, вашего свержения и так далее и чего-то тоже заказывает. Вот вы как на это будете реагировать? Вопрос риторический, в ответе не нуждается. Поэтому, конечно, мы не будем работать с некоторого типа заказчиками. Но… но таких исключений очень мало.
А.Дурново
―
А с кем еще, кроме Навального?
В.Федоров
―
Может быть, вы кого-то назовете и я скажу, нет, не будем.
А.Нарышкин
―
А частные заказы вы принимаете?
В.Федоров
―
Да. Вообще говоря, в годы, когда нет больших выборов, то есть парламентских или президентских – понятно, что на них тратится очень много денег всеми участниками игры – у нас до 50% заказов не от государства. Так что, конечно…
А.Нарышкин
―
Опять же, возвращаясь к Навальному, я думаю, что, может быть, он как-то переоденется, переименует себя и под какой-нибудь другой личиной к вам придет и все-таки сможет получить ответ на все вопросы интересующие его.
В.Федоров
―
Да, он известный деятель маски-шоу, поэтому может делать все что угодно.
А.Голубев
―
Программа A-Team в эфире «Эхо Москвы». У нас в гостях Валерий Федоров, генеральный директор ВЦИОМ. Валерий, такой вопрос. Выборы грядут. Вам наверняка уже вам поручили прощупывать почву относительно того, чтобы Путин у нас стал президентом, и как к этому отнесутся люди. Вы этим занимаетесь же уже?
В.Федоров
―
Выборы начнутся в середине декабря, когда будет объявлена выборная кампания. Примерно с сентября люди начнут уже подумывать о выборах. Пока такой темы в общественном сознании практически нет. Поэтому все вопросы, которые мы сейчас задаем, они, конечно, несут какую-то информацию, но она весьма отдаленная. Люди не просто решение для себя не приняли, люди толком еще не думали. Они не живут в выборном режиме. Они живут в нормальном, повседневном режиме, и беспокоят их совершенно другие проблемы: не «кто будет президентом России?», а «когда мои доходы вырастут, когда я получу компенсацию за два года прожитых с затянутым поясом?», «когда появиться какое-то высокооплачиваемое рабочее место, куда я смогу перейти?»
А.Голубев
―
Но Путину-то сейчас уже надо решать: Россия его хочет или не хочет?
В.Федоров
―
Моя фамилия Путин?
А.Осин
―
Нет, я не об этом. Хотят ли люди, чтобы Путин выдвинул свою кандидатуру? Не стал президентом, а выдвинул…
В.Федоров
―
Мы такого вопроса не задавали. Если зададим, я уверен, что большинство, в районе двух третей и больше скажут, что хотят.
А.Нарышкин
―
А ВЦИОМ может сам прикинуть вопрос…
В.Федоров
―
Да, безусловно, мы этим регулярно занимаемся. Вообще, все вопросы, которые мы задаем, это три группы. Первая: то, что заказчик хочет. То есть он нам обозначает тему, а мы уже вопросы формулируем. То есть заказчики не сами этим занимаются, к счастью, потому что они это сделают непрофессионально.Вторая часть – это наш большой архив. Потому что мы 30 лет работаем, и какие-то вопросы, которые задавали наши предшественники из команды Заславской, команды Левады 25 лет назад, 20 лет назад – всегда же интересно сравнить, что изменилось: сколько тогда хотели уехать из России, сколько сейчас?
А.Нарышкин
―
И пользуетесь той же формулировкой?
В.Федоров
―
Безусловно, даже если нам кажется, что она кривоватая. И третья часть – это творчество. Это вот мы с вами (или не с вами) сидим и думаем: а чего бы еще такое спросить, чего еще не спрашивали? Поэтому, конечно, такая возможность есть.
А.Дурново
―
Мы с вами просто встретились в лифте. Я услышал фразу, вами сказанную, и хочу попросить вас объяснить мне ее смысл. Вы сказали: «Прогнозы не должны сбываться, они должны внушать уверенность в завтрашнем дне». Означает ли это, что в некоторых случаях можно дать намеренно неточный прогноз, насколько изменив цифры?
В.Федоров
―
Безусловно, конечно.
А.Дурново
―
То есть бывает так, что вы вводите в заблуждение?
В.Федоров
―
Нет. Вы спрашиваете – можно? Я говорю – можно. Вы же не спросили… Мы никогда этого не делали. Тут политика другая. Тут она, в общем-то, определена была почти 30 лет назад Татьяной Заславской. Вот ее цитата у меня висит в рабочем кабинете. Я ее вижу каждый день. И цитата следующая: «Мы можем отложить публикацию результатов исследования или даже вообще ее не публиковать, но мы никогда не имеем права исказить ни одну цифру ни в поле, ни в отчете». Вот это наш принцип.
А.Голубев
―
Это программа A-Team. У нас в гостях Валерий Федоров. Мы продолжим после небольшого перерыва.НОВОСТИ
А.Голубев
―
Программа A-Team в эфире «Эхо Москвы». У нас в гостях сегодня Валерий Федоров. Валерий, вы не только социолог, вы еще и политолог, правильно?
В.Федоров
―
В прошлом.
А.Голубев
―
Скажите, сегодняшняя ситуация в стране, сегодняшнее отношение жителей в Владимиру Путину, к действующей власти, это искренние чувства или, так скажем, результат каких-то политических технологий?
В.Федоров
―
Без политтехнологий, конечно, не обходится, как и вообще без технологий в нашей жизни, в любой из ее сфер. Что касается искренности, это один из фундаментальных вопросов, не только относительно Путина, вообще, вопрос искренности респондентов, которые отвечают на наши вопросы, он стоит всегда и везде. Есть специальные методы как бы обеспечения этой искренности, которые улучшают, условно говоря, результат, но нет такого абсолютного оружия, нет философского камня, мы его не нашли. Поэтому этот вопрос всегда стоит.
А.Осин
―
А троллинговые ответы вы куда здесь зачисляете? Например: «Где?» - «В Караганде» - вот такого плана. Наверняка же так отвечают вам?
В.Федоров
―
Все вопросы делятся на две группы: открытые и закрытые. Закрытые опросы – это где есть выбор из нескольких вариантов, и там не проходит «Где? – в Караганде». Есть так называемые открытые вопросы, ты можешь сказать, что угодно. Ну, куда мы их зачисляем? Туда же зачисляем, куда и все остальные зачисляем.
А.Осин
―
Не определился с ответом.
В.Федоров
―
Нет. Мы пишем: «В Караганде». И если тех, кто говорит, что в Караганде, больше 1%, то в расшифровках так и пишем: «В Караганде», условно говоря – 1%. Если меньше 1% - а чаще всего, гораздо меньше, - это все попадает в свалку под названием «Другое». Но троллить… вы знаете, троллят, конечно. Но бывают случаи, когда я уже не понимаю, троллят или нет.Короткий пример приведу не про политику – про географию и вообще, про астрономию даже: Земля вращается вокруг Солнца или Солнце вокруг Земли? Вопрос, ответ на который вроде бы дал Коперник более 500 лет назад. Мы спросили несколько лет назад, что думают наши сограждане. И выяснилось, что четверть опрошенных полагают, что все-таки прав был Птолемей, а не Коперник.
А.Осин
―
Ну, среди них Шерлок Холмс, например. Если бы он был россиянином…
А.Дурново
―
Ему просто было все равно.
А.Осин
―
А этим не все равно…
В.Федоров
―
Давайте я закончу историю. Еще не конец. Конец гораздо более ужасен. Мы весной проводили это расследование, поэтому я подумал, что это шутка, что народ нас троллит.
А.Дурново
―
К первому апреля?
В.Федоров
―
Ну, например, да. Мы же самой читающей страной в мире когда-то были, и, в общем-то, у нас образование в точных науках считалось неплохим. И я попросил повторить опрос. Через несколько недель мы его повторили, первоапрельский фактор сошел. Результат тот же самый, тютелька в тютельку. Там порядка 24, если не ошибаюсь, процентов, верят, что все-таки вращается Солнце вокруг Земли. Я впал в пессимизм. Подумал: вот деградация-то системы образования довела, до чего довели демократы Россию, – как обычно. Потом меня коллеги подбодрили: прислали мне данные из Америки, там тех, кто верит в Птолемея еще больше, чем у нас.
А.Нарышкин
―
То есть вы узнали, что американцы тупее и успокоились.
В.Федоров
―
Да.
А.Нарышкин
―
Хорошо.
А.Дурново
―
А скажите, пожалуйста, бывает такое, что вы посмотрели результаты какого-то исследования, и вам стало страшно, вы не огорчились, а вам стало просто страшно?
В.Федоров
―
Ну, нервы у меня достаточно крепкие. Страшно – нет, не стало, но огорчения, конечно, случаются периодически.
А.Голубев
―
Например, помимо вот Птолемея.
В.Федоров
―
Ну, например, ЛГБТ, права геев и лесбиянок и отношение к ним, оно ухудшается последние годы в России, и для меня это предмет сожаления. Мне кажется, что это такие же люди, как мы. И этот тренд, когда принято смеяться над ними, говорить о том, что они не такие, - этот тренд совершенно неправильный, он нас ни к чему хорошему не приведет.
А.Осин
―
Так это ответная реакция.
А.Голубев
―
В Германии сейчас узаконили браки и разрешили усыновлять детишек.
В.Федоров
―
Это другое. Все-таки отношение к браку – традиция, по крайней мере – это нечто, что совершается на небесах, что освящено традицией. Это не просто запись в загсе. Опять-таки давайте не будем моему личному слишком уделять много внимания. Я же здесь не в личном качестве. Я, конечно, яркая и многогранная личность, но для вас, ваших слушателей и зрителей, я, конечно, прежде всего директор ВЦИОМа. Поэтому это короткий эпизод. Больше возвращаться к личному мнению не будем. Дальше буду отвечать именно, как положение меня обязывает.Но меня беспокоит и у меня большое сожаление, что наше общество в эту сторону движется, как, в общем-то, карательный уклон в нашем уголовном праве. Когда мы спрашиваем, как бороться с преступностью, люди отвечают - так сказать, не гуманизировать законодательство, а карать, карать…
А.Осин
―
А за смертную казнь больше сейчас по сравнению?..
В.Федоров
―
Да, абсолютно.
А.Нарышкин
―
…Да что ж такое!..
А.Дурново
―
Всё, сразу заткнусь сразу после этого.
А.Нарышкин
―
И уходи.
А.Дурново
―
Очередной опрос показывает, что Сталин у нас величайший исторический деятель всех времен. И когда меняется отношение к нему в лучшую сторону…
А.Осин
―
Так оно в худшую меняется…
А.Дурново
―
Сухая цифра показывает. Вам становится страшно или нет?
А.Осин
―
Уже четверть века на этой делянке топчутся все кому не лень, кроме историков, которые имеют на это священное право. Тут и философы, и политологи, и социологи, конечно, поучаствовали. И вот сегодня мы представили результаты исследования, которое мы сделали в партнерстве, в сотрудничестве с фондом «Памяти». У этого фонда есть музей в Москве, который рассказывает о репрессированных в сталинские времена.И вот результаты этого исследования, они отличаются от многого из того, что было опубликовано. Они показывают, что ситуация гораздо сложнее. Нельзя сказать, что все население России в едином порыве превратилось в сталинистов. Отнюдь нет. Есть большой спрос на информацию о тех временах, но качество этой информации оставляет желать лучшего. Главный источник информации – это не книги, это не исторические исследования, это не монографии, это не университетские либо даже школьные курсы, а это СМИ: это кино, это радио, телевидение. И вот как они подают эту тему – увы, это к нам возвращается. И возвращается в виде того, что довольно много людей считают, что репрессии – это не преступление и даже не ошибка, а это была такая вынужденная мера.
А.Нарышкин
―
Про искренность я вас хотел спросить. А можно ли каким-то образом замерить, насколько честно россияне отвечают на ваши вопросы? Ведь, например, когда спрашивают про что-то житейское, мне кажется, отвечают без проблем. Когда спрашивают, будете ли вы голосовать за Путина?..
В.Федоров
―
Отвечают без проблем.
А.Нарышкин
―
Некоторые могут призадуматься: «А вот эта телефонная запись потом куда-то пойдет? А вдруг моему начальству». И говорят на автомате: «Да-да-да, за Путина…».
В.Федоров
―
Есть такой элемент, безусловно. Он характерен для старшего поколения, для тех, кто помнит, что такое КГБ и КПС, руководящая роль партии, однопартийная система. Для молодого поколения этого точно нет. Для них политики, в принципе - до лампочки, фиолетово. Вот те ребята, которые выходили на митинги последнее время, они абсолютное меньшинство. Они есть, безусловно, но они абсолютное меньшинство. Большинство по-прежнему в этой возрастной группе аполитично и каких-то больших страхов у них нету. У них порог страха другой.
А.Нарышкин
―
По-вашему процент тех, кто может отвечать неискренне – сколько?
В.Федоров
―
Просто еще раз: вас интересует неискренность в отношении Путина или неискренность в ответах на наши вопрос вообще?
А.Нарышкин
―
Давайте и то и то.
В.Федоров
―
Значит, про Путина - у меня цифры сразу с ходу нет. Но я сказал, как ее можно в принципе вычислить. Это надо посмотреть долю старших возрастов и экспертно по некоторым вопросам потрясти…
А.Нарышкин
―
То есть они могут привирать, старички, пенсионеры…
В.Федоров
―
Слушайте, привирать может кто угодно. А старший возраст может привирать осознанно, исходя из опасения, что «вот меня проследили и сдадут куда следует». Наследие, что называется, 70 лет.Теперь что касается искренности в ответах вообще. Вы знаете, есть такое понятие чувствительный вопрос или сенситивный вопрос. Они в каждой стране в каждый период времени, в каждой культуре свои. Для каких-то ситуаций сенситивными являются вопросы про деньги. Вот вы сколько зарабатываете? Вы готовы ответить честно на этот вопрос, Алексей?
А.Осин
―
Вы меня спрашиваете?
В.Федоров
―
Алексея, хотя бы одного из четырех.
А.Дурново
―
Я готов ответить честно на этот вопрос
В.Федоров
―
А кто еще готов?
А.Голубев
―
Не-не, я не буду.
В.Федоров
―
А вы?
А.Осин
―
Тоже нет.
В.Федоров
―
А вы? Тоже нет. То есть 3 к 1. Видите, вопрос чувствительный.
А.Нарышкин
―
Все заулыбались, все начали смотреть в стол.
В.Федоров
―
Это действительно… Это не значит, что вы какие-то изгои, что вам есть что скрывать… Если вопрос чувствительный, то большинство респондентов на него если и ответят, то как-то специально спланируют свой ответ. То есть они будут отвечать не то, что соответствует действительности, а то, что приведет к лучшему результату.
А.Нарышкин
―
То есть хорошо, когда отвечают не задумываясь?
В.Федоров
―
Безусловно. Почему про деньги не любим отвечать? Потому что боимся.
А.Нарышкин
―
Придут, отберут…
В.Федоров
―
Потому что боимся, что придут, отберут, раскулачат. Это генетическая память.
А.Осин
―
Нет, я стал вспоминать, прописано ли это у меня в договоре. Поэтому я и сделал паузу.
А.Нарышкин
―
Осин уже готов назвать свою зарплату.
В. Федоров: Троллят, конечно… Но бывают случаи, когда я уже не понимаю, троллят или нет
А.Осин
―
Нет, просто я пытаюсь где-то чего-то… поэтому, может быть общий доход…
В.Федоров
―
Безусловно, мотивов всегда много. Я, чтобы закончить тему… Чувствительные вопросы есть. У нас вопросы про политику в большинстве случаев чувствительными не являются. В некотором случае являются. Но не только про политику. Про секс, про деньги, в некоторых случаях про здоровье являются чувствительными вопросы.И вот с ними надо специально работать, надо думать, как вопрос сформулировать так, чтобы больше людей ответили честно, а не как-то спланировав. Как обычно делают? Ну, только одну методику в двух словах… Их много, на самом деле. Мы спрашиваем человека вроде не про него, а про других: про Ивана Ивановича, про знакомых и так далее. Например, вопрос про наркотики. Вы принимаете наркотики?
А.Осин
―
Нет.
В.Федоров
―
А вы?
А.Дурново
―
Нет.
В.Федоров
―
А есть, кто принимает?
А.Нарышкин
―
Никогда не пробовал.
В.Федоров
―
Есть еще молчащие. Тоже сенситивный вопрос. Врать не хочется – лучше промолчим. И правильно. Это культура, это то, что выше нас. Это некие рамки, которые нам задает наша культура. Вырваться из них тяжело, возможно, но тяжело. И поэтому мы не спрашиваем: «Вы принимаете наркотики?» Мы спрашиваем: «У вас есть знакомые, которые принимают наркотики? Как часто?» То есть мы вроде не про человека спрашиваем, а про других. На самом деле, это, конечно, про него. Это одна из методик. Но их гораздо больше
А.Голубев
―
Программа A-Team в эфире «Эхо Москвы». У нас в гостях Валерий Федоров, генеральный директор ВЦИОМ. Валерий, скажите, пожалуйста, 15% дерьма в России – это много или мало?
В.Федоров – 15? 15
―
даже я не называл такую цифру.
А.Голубев
―
Я уже запутался. Вы говорили, от 12 до 17 по разным оценкам…
А.Нарышкин
―
В интервью «Дождю» вы продолжили эту тему.
В.Федоров
―
А вы его смотрели, читали, да?
А.Голубев
―
Читали, да.
В.Федоров
―
То есть интервью, не выдержки.
А.Дурново
―
Да.
А.Нарышкин
―
Которое в бесплатной версии «Дождя», слышал.
В.Федоров
―
Они выложили теперь бесплатно.
А.Нарышкин
―
Целиком?
В.Федоров
―
Да. То есть вы можете насладиться моим эфиром. Пожалуйста рекомендую. Действительно. Было интересно. Ведущая дала подачу… Причем первый вопрос, с которого мы начали, ровно об этом. Я, конечно, к этому был не готов. И я туда шел развивать совершенно другие темы. И на что я среагировал… И, конечно, ведущая ожидала, что я скажу, что нет-нет, это невозможно, нельзя так говорить и так далее. И, наверное, я должен был это сказать. Но я это не сделал по одной простой причине. Вова Соловьев, который эту тему запустил, мой товарищ. И я, как и некоторые люди, своих сдавать не люблю и не буду.
А.Осин
―
То есть спина к спине.
В.Федоров
―
Безусловно.
А.Голубев
―
Поэтому вы решили усугубить: не 2% а 15%.
В.Федоров
―
Нет, я сказал, что раза в два больше. А 15 и 17 – это уже не знаю, кто придумал.
А.Нарышкин
―
А это сейчас еще поддержать дополнительно.
А.Голубев
―
А где же… если, получается, по-вашему, 4% дерьма, то где же его в какой-то стране еще меньше? Разве в Северной Корее, наверное, меньше. Вот в США - там 50% такого дерьма, 50% такого дерьма. А в России, видите, только четыре.
В.Федоров
―
Есть предложение. Можно? Все, кто интересуется этой темой и имеет, что мне сказать по ней, приходите ко мне в Фейсбук. У меня там идет большая дискуссия на эту тему. Там много перлов. И одно выражение, которое я узнал – оказывается, существует… можно тут? Говорят, что нельзя ругаться. Не буду ругаться. Короче, идите все в мой Фейсбук и смотрите, какие там ожесточенные дискуссии.
А.Осин
―
Вы нас сейчас послали, да?
В.Федоров
―
Нет, идите туда. Все-таки не хотелось на приличном радио развивать эту тему.
А.Нарышкин
―
По поводу того, что это слово употребляли «дерьмо» и вот эти проценты – вы сожалеете или нет?
В.Федоров
―
Я его, во-первых, не употреблял и не употребляю. Я только отвечая на вопрос прекрасной Анечки Немзер, ведущей, как-то отбивался. И в принципе, я и в обычной жизни его не употребляю. Но я хочу сказать, что все мы граждане России и все мы люди, все мы человеки. И относиться друг к другу надо, как к людям.
А.Осин
―
Я все хочу вернуться к той теме, которая меня интересует - про обратную связь, поскольку вашу недешевую службу содержит государство. Мы говорили о честных выборах. Являются ли ваши оценки, условно говоря, работы губернаторов востребованы, например? И как это происходит, хотелось бы понять.
В.Федоров
―
Значит, первое: нашу недешевую службу не содержит государство. В отличие от государственных учреждений, например, больниц, школ, университетов, у нас нет строки в бюджете, поэтому нас никто не содержит.
А.Осин
―
То есть вы принадлежите государству и для него зарабатываете.
В.Федоров
―
Мы коммерческая кампания. Более того, мы делим все дивиденды, налоги и так далее. Это просто для чистоты отношений. Про губернаторов – конечно, изучаем мы губернаторов. Вообще, две службы изучают губернаторов. Первая служба – это наши коллеги из Фонда «Общественное мнение». У них есть прекрасный проект, которые более 10 лет идет, называется «ГеоРейтинг». И они раз в три месяца изучают, что там происходит во всех наших 80 с лишним регионах. Поэтому, в принципе, это к ним.Но мы тоже лепту вносим, правда, в одном аспекте. Губернаторы у нас последние несколько лет очень активно пытаются привлечь деньги в свой регион, инвестиции, чтобы раскрутить мотор экономического роста, который пока не очень раскручивается. И государство придумало специальную систему стимулирования губернаторов. Система называется «Рейтинг инвестиционного климата в российских регионах». Агентство стратегических инициатив этот проект ведет.
Мы в нем участвуем, являемся его оператором, собираем данные. В каждом из регионов мы собираем мнение нескольких сотен предпринимателей о том, как им там живется, с точки зрения того, хочется вкладывать, не хочется, какие административные барьеры и так далее. И уже три года мы его ведем, представляем результаты на Санкт-Петербургском форуме международном в мае-июне. В этом году тоже представили. И, насколько я знаю, губернаторы трепетно относятся к этим цифрам, потому что понимают, что за них будут либо гладить по головке, либо не гладить по головке.
А.Осин
―
А кто-то доверие утратил по вашей подаче?
В.Федоров
―
Из губернаторов?
А.Осин
―
Ну, у Путина же есть формулировка: «В связи с утратой доверия отправлен в отставку». Вот кто-то из них утратил доверие?..
В.Федоров
―
Пока, насколько я знаю, таких карательных мер не было на основании наших данных. И очень хорошо, потому что все-таки оценка народным общественным мнением очень важная оценка, но она лишь одна из других оценок. Есть и другие оценки.
А.Нарышкин
―
Про 2018 год. А можно ли сейчас раскрутить чей-то рейтинг из политиков до такого уровня, чтобы он победил на честных выборах в 2018 году? Если мы представим, что Путина нет. Вот Путин сегодня-завтра объявляет: «Я ухожу в отставку» - и появляется некий персонаж.
В.Федоров
―
Если Путин не пойдет, то это радикально переформатирует политическую сцену и станет возможным очень многое.
А.Голубев
―
А если он останется, но такую фигуру раскрутить, которая Путина победит?
В.Федоров
―
Я думаю, это невозможно. Ну, в этот конкретный год наверное.
А.Нарышкин
―
В режиме блиц тогда. Что может обрушить рейтинг Владимира Путина, если смотреть на настроения людей?..
В.Федоров
―
Если он изменит себе, если он изменит своим обещаниям…
А.Нарышкин
―
Путин многогранен. Вот что россияне не простят, по-вашему, Путину?
В.Федоров
―
Если он пожертвует достоинством страны, если он пожертвует, например, суверенитетом; если он откажется от тех ценностей, которых он придерживается все 17 лет, безусловно.
А.Нарышкин
―
А какие-то вещи более приземленные: закон, может быть, какой-то; даст больше свобод или, наоборот, затянет гайки?
В.Федоров
―
Нет. Понимаете, Путин после Крыма – это уже не просто политик, это в полном смысле слова исторический деятель. Поэтому его сейчас не оценивают с точки зрения выросла пенсия на тысячу рублей или снизилась на 500. Это действительно так. В этом и секрет того, что сверхвысокий рейтинг держится больше 3 лет.
А.Нарышкин
―
Так, по-вашему, Путин, вообще, может сидеть в Кремле и ничего не делать для своего рейтинга, потому что он вечен? За него всегда будут голосовать…
В.Федоров
―
Нет, ни в коем случае.
А.Нарышкин
―
Так он же миф.
В.Федоров
―
Он не миф ни в коем случае. Еще раз: он реальный действующий политик, и он это подтверждает каждый день. Надеюсь, его прямую линию видели – видели, какими вопросами занимается, совершенно не мифологическими, а реальными, я бы сказал, хозяйственными даже. Поэтому он просто играет одновременно на многих досках, как и положено политику высокого уровня.
А.Нарышкин
―
Еще вопрос про ваших коллег из «Левада-Центра». Им же в свое время прикрепили ярлык «иностранный агент».
В.Федоров
―
Присвоили статус иностранного агента.
А.Нарышкин
―
Хорошо, можете это так называть. А насколько влияют иностранные деньги на объективность исследования, как вам кажется?
В.Федоров
―
Ну, у нас были иностранные деньги. Мы и сейчас проводим на иностранные деньги исследования. И в общем, нам кажется, что ничем они не хуже тех исследований, которые мы на российские деньги проводим. Это зависит от профессиональной этики, которая принята в компании. Если ты понимаешь, что заказчик к тебе пришел, чтобы не просто исследование провести, а чтобы получить заранее запланированный результат…
А.Голубев
―
Подогнать по ответ.
В.Федоров
―
Да. Вот тогда это моральный выбор для тебя: ты будешь с ним работать или нет.
А.Нарышкин
―
Вы, кстати, смотрите данные «Левада», что там у них есть?
В.Федоров
―
Безусловно, даже «лайкаю» часто.
А.Нарышкин
―
У вас вопросы к их объективности возникают?
В.Федоров
―
Вопросы к формулировкам есть всегда, безусловно. Это вопрос к формулировкам. Потому что, что такое объективность? Там много составляющих, но вот два главных. Первое – это качество поля: насколько хорошо работает поле. И второе – это формулировки, насколько адекватны. С формулировками есть проблемы, но они, увы, есть и у нас и у других коллег. Мы все не семи пядей во лбу.
А.Голубев
―
Валерий, Владимир Путин перед присоединением Крыма говорил, что на полуострове проводили исследование общественного мнения. Кто проводил это исследование?
В.Федоров
―
Мы точно проводили. Про других не знаю.
А.Голубев
―
То есть можно да, на территории другого государство это без проблем провести.
В.Федоров
―
Ну, Pew Research американская проводит у нас расследование…
А.Голубев
―
А Путин говорил, что Донбасс не присоединял потому, что большинство было против. Это тоже вы исследование проводили?
В.Федоров
―
Мы НРЗБ много чего исследовали. Я не думаю, честно говоря, что это решение было принято на основании соцопросов. Там гораздо больший комплекс факторов. Там есть и международное право и реальное соотношение сил, и геополитика, и настроение жителей той части Украины, которая не в Донбассе. Но я абсолютно подтверждаю: действительно, Россия не видит Донбасс в ближайшее время в составе нашего государства.
А.Дурново
―
Вы просили назвать кого-нибудь, когда мы говорили о том, для кого вы не будете делать исследования. Я почти полчаса думал – для Ходорковского проведение исследование?
В.Федоров
―
Мы для него в свое время провели уйму исследований.
А.Дурново
―
Сейчас, в 2017-м.
В.Федоров
―
И после этого, после того, как мы эту уйму провели, нас примерно год налоговая инспекция проверяла и много нам долгов недоплаченных в бюджет насчитала за это. Это было при моем предшественнике, но платить пришлось уже мне. Поэтому нет, не будем.
А.Нарышкин
―
На выборах будете за Путина голосовать в 18-м году, если пойдет он?
В.Федоров
―
У нас голосование тайное.
А.Осин
―
Тот же вопрос, как про зарплату, только в другую сторону. Понятно.
А.Голубев
―
Спасибо! Это была программа A-Team, которую провели Осин, Дурново, Нарышкин и Голубев. У нас в гостях был Валерий Федоров, генеральный директор ВЦИОМ, член экспертного совета при правительстве Российской Федерации. Спасибо вам, до свидания!
В.Федоров
―
Спасибо!