Искусство на улице. Опыт разных стран. - Дорожная карта - 2015-08-02
А. Соломин
―
В эфире «Эха Москвы» программа «Дорожная карта», здравствуйте. 20 часов 9 минут сейчас в российской столице.
А. Нарышкин
―
Здравствуйте.
А. Соломин
―
Мы в прямом эфире работаем, как обычно, это голос Алексея Нарышкина. Напротив меня он сидит. А меня зовут Алексей Соломин. Традиционный состав ведущих, как говорит Матвей Ганапольский в соседней нашей передаче. +7-985-970-45-45, это телефон для смс-сообщений, он понадобится, потому что сегодня у нас очень интересная тема, актуализировавшаяся на этой неделе внезапно, это уличные музыканты. Вообще, я бы сказал, уличные артисты, потому что кто-то читает стихи, кто-то фокусы показывает на улице, особенно во всяких курортных российских городах или есть набережные, очень любят это место, или есть центральные пешеходные улицы. Все это происходит там.
А. Нарышкин
―
Все-таки если мы говорим о том, как власть реагирует на эту всякую уличную активность, уличное творчество, если можно это назвать – я никогда не слышал, чтобы задерживали фокусников, каких-то наперсточников. Видимо, полицейские, они с радостью смотрят на то, как какой-то иллюзионист проделывает всякие манипуляции, там, сами участвуют, играют в наперстки. А вот музыкантов, действительно, гоняют, гоняют на Арбате, и даже проходили различные акции в поддержку, в защиту тех самых несчастных музыкантов, которых на Арбате очень много, там самая высокая концентрация музыкантов уличных в Москве. И, кстати, ты сказал, что проблема эта актуализировалась именно в этом году. Когда я готовился к эфиру, я посмотрел - на самом деле, это сезонное.В том году, тоже летом у властей были предложения каким-то образом эту сферу зарегулировать, что-то там ввести, штрафы для этих музыкантов несчастных, ввести какую-то специальную регистрацию их, чтобы они не просто так вот пришли и сыграли, а чтобы они постояли в очереди, получили талончик, лицензию, что: я – уличный музыкант, я имею право играть с такого-то по такой-то час такую-то музыку на таком-то инструменте.
И это вот все периодически возникает, но потом как-то это сходит на нет, вот эти обсуждения, и, соответственно, москвичи, которым приятно проходить по Арбату тому же и слушать эту музыку, они тут же успокаиваются, они понимаю, что их кумиров уличных трогать никто не будет, по крайней мере, в этом году.
А. Соломин
―
Но я сам на самом деле был свидетелем истории, когда – нет, не пел, не брал гитару и не ходил туда петь песни Виктора Цоя – я видел, как двое парней, они читали какой-то рэп, причем, я бы не сказал, что это было очень громко, потому что те же мотоциклы, которые там, красявочные такие, расфуфыренные мотоциклы...
А. Нарышкин
―
Ты тоже хочешь мотоцикл?
А. Соломин
―
... они-то вот очень громкие – но это тоже особо никого не заботило никогда. Так вот, эти музыканты, они вообще были какие-то тихие очень, но особо никого...
А. Нарышкин
―
Ну, извини, ты сравнил – мотоциклиста и уличного музыканта. Мотоциклист, он весь такой в кожаной куртке, суровый, накачанный, а музыкант, он такой...
А. Соломин
―
Я был свидетелем, к ним подошел представитель – не знаю, кто он был, сотрудник безопасности ресторана, владелец ресторана или кто там, но вот на Арбате одно из кафе, оттуда вышел человек, подошел к одному из этих рэперов, что-то ему важное такое сказал на ухо, эти люди, музыканты, собрали вещи и ушли. И понятно было, что он не предложил им за тысячу долларов выступить на каком-нибудь корпоративе. Вряд ли.
А. Нарышкин
―
Приходите завтра, ребята – тысячу дам.
А. Соломин
―
Вряд ли он это сделал. Скорее всего, он...
А. Нарышкин
―
Ну, пригрозил: сейчас если вы не свалите отсюда, вызову полицию, будут проблемы у вас. Лучше подобру-поздорову сами как-то отчаливайте.
А. Соломин
―
Не знаю. Я как-то, мне кажется это не совсем, наверное, правильным. С другой стороны, ты же сам понимаешь, и мы сегодня будем рассматривать иностранный опыт, знакомиться с тем, к как к музыкантам относятся за рубежом, это цель нашей программы – сравнить и сопоставить. Часто бывает так, что люди, которые выходят играть, потому что им захотелось играть, ну, может быть, наверное, еще не готовы к публичным выступлениям даже в таком формате, на улице.С другой стороны, есть у нас примеры, когда люди, выступающие на улице, становятся известными, они растут, с ними подписывают контракты звукозаписывающие лейблы. Очень простой пример и самый, наверное, известный – это Noize MC, который был фристайлером на Арбате известным достаточно. Я, помню, еще был студентом, жил в общежитии, и мои друзья по общежитию – а он тоже, по-моему, тогда был студентом и жил в общежитии... в МИФИ, что ли, он учился?
А. Нарышкин
―
Просто в общежитии жил.
А. Соломин
―
Короче говоря, тоже был студентом и фристайлил на улице, и его снимали на видео...
А. Нарышкин
―
Фристайл – это когда читают какой-то рэп, так вот импровизируют?
А. Соломин
―
Сходу. Абсолютно, да, отталкиваясь от тех людей, которых они видят вокруг, от событий, которые происходят вокруг и так далее.Так вот, он прославился именно этим, именно тем, что работал на Арбате таким образом, а потом вдруг подписал с ним контракт «Universal Music Russia».
А. Нарышкин
―
Ух, ты!
А. Соломин
―
Выпустили альбом, и он стал известным артистом.
А. Нарышкин
―
... и уехал из России.
А. Соломин
―
Он не уехал, работает, выступает.
А. Нарышкин
―
Мне почему-то кажется, что судьба музыканта такого с улицы, она должна именно так сложиться, что ты прямо из трущоб, в общежитии жил, потом тебя заметили – такая сказка.
А. Соломин
―
Вот это типичная история такая, прямо как сказка, действительно, не знаю, не девочковая сказка, а такая история хорошая.Такое происходит и за рубежом. Не знаю, может быть, вы, кстати говоря, приведете какие-то примеры на +7-985-970-45-45.
Я напомню, что певица, группа Zaz, которую очень полюбили в России, приглашали сюда с концертами, тоже первое видео, которое прославило ее по всему интернету, это как раз видео с уличного выступления – без усилителей, без электроники, обычная акустика, девочка, которая даже без микрофона поет. Песня стала очень популярна. Тоже уличные музыканты, тоже, которых, казалось бы, прогонять нельзя.
А. Нарышкин
―
Наши слушатели без нашей подсказки уже совершенно правильно поступают, отправляя нам смс не просто со своим мнением по поводу уличных музыкантов, а рассказывая про зарубежный опыт. Например, Дмитрий нам пишет про Польшу. Когда он был в этой стране, проходя мимо уличных музыкантов, не заметил, чтобы их кто-то гонял. «Все было пристойно, никто никому не мешал. Меня поразили наши люди, которые лезли к музыкантам и отнимали микрофон». А зачем отнимать микрофон? Типа: дай я спою, у меня лучше это получится? Какая странная логика. Может быть, это Большой театр был на гастролях в Варшаве?
А. Соломин
―
Они видят микрофон, и у них сразу врубается лампочка: караоке.
А. Нарышкин
―
Если представить, что российские туристы были пьяные – то, конечно.
А. Соломин
―
А почему, только пьяные поют караоке? Нет.
А. Нарышкин
―
Мне почему-то кажется, что да. Но мы можем отдельную передачу сделать про караоке в разных странах, и будет интересно про Японию послушать. Давай голосование запустим.
А. Соломин
―
Давай.
А. Нарышкин
―
У нас их сегодня много. Первый вопрос. Если ты не против, я хочу задать следующий. Скажите честно, вот если взять среднестатистического уличного музыканта, они вас скорее радуют своим присутствием, появлением? Радуют, поднимают настроение, или раздражают? Вот определитесь: радуют или раздражают? Если радуют скорее вас уличные музыканты – 660-06-64. Если же напротив, они у вас вызывают скорее негативные эмоции, раздражают, бесят – 660-06-65.Повторю вопрос: скажите, как вы относитесь к уличным музыкантам? Понятно, что музыкант музыканту рознь, но тем не менее. Вот вы видите, там, скрипача, гитариста, он поет, трезвый или пьяный. Поет по-разному в любом случае. Как вы относитесь к ним? Если скорее положительно, если они вас радуют – 660-06-64, если уличные музыканты вас бесят – 660-06-65.
Перейдем, наверное, к материалам, которые наши коллеги подготовили.
А. Соломин
―
Да, и начнем с Натальи Жуковой, нашего журналиста, которая написала о США, о том, как это явление выглядит там.(звучит запись)
Н. Жукова
―
В США право на уличные перфомансы закреплено Первой Поправкой Конституции. Правда, тут есть свои ограничения. Так, в Америке нельзя играть рядом с больницами и жилыми кварталами, а музыканты не должны преграждать входы в здания и общественный транспорт. Более того, почти в каждом городе есть собственные правила.Например, в подземке Нью-Йорка можно легально играть, пройдя специальное прослушивание. Несмотря на это, полиция частенько задерживает в подземке Большого яблока многочисленных брейк-танцоров. Они, по мнению стражей порядка, нарушают правила безопасности, когда выступают на платформах и внутри вагонов.
Что касается материальной стороны вопроса, то некоторые уличные музыканты США действительно неплохо зарабатывают. Как утверждает дуэт «Маленькие грязные блондины» из Сан-Франциско, каждый из них получает около $20 в час. В год солист этого стрит-бенда зарабатывает около $45,000, что не так уж плохо.
Кстати, сами «Блондины» уже стали местной достопримечательностью, и это касается не только их, но и многих других музыкантов. Так, например, Пришелец с саксофоном выступает в поездах линии L нью-йоркского метро. Если повезет, Пришелец, как он себя сам называет, сыграет виртуозный экспериментальный джаз. В случае неудачи пассажиру придётся слушать душераздирающие скребущие звуки. Учитывая то, что по маршруту линии L ходят поезда-экспрессы, то поездка по длинным перегонам может превратиться в пытку.
Тем не менее, у этого саксофониста с трудным нравом есть свои поклонники. Более того, популярность уличных артистов привела к тому, что у них появились свои социальные сети в Интернете. На сайте busk.co, например, есть поиск по местоположению и жанрам. Музыканты, мимы и многие другие, а также их фанаты найдут тут много интересной информации.
Однако американских прохожих ещё есть чем удивить. К примеру, в мае этого года группа U2 порадовала своих фанатов неожиданным выступлением в метро Нью-Йорка. Музыканты выступили на ура, пассажиры также оценили изюминку — открытый чехол от гитары, стоящий перед ударником.
А. Соломин
―
Кстати говоря, не только U2 этим увлекались, неожиданными выступлениями в метро. Если вы помните, один – вот я сейчас пытаюсь найти, просто только что о нем вспомнил – скрипача, который играл на настоящей скрипке Паганини, по-моему, в метро как раз. Никто об этом не знал. Никто не знал, что он виртуозный скрипач, который выступает, там, в консерваториях всего мира, никто не знал, что это дорогущая старая-старая скрипка, никто этого не знал. Просто люди проходили мимо, точно так же, как это обычно происходит – кто-то дал копеечку в футляр раскрытый, как это обычно тоже происходит. Ну, вот такое иногда делают, прикалываются, так сказать, музыканты.Ты про Польшу читал, по-моему?
А. Нарышкин
―
Читал про Польшу. Я напомню про голосование, которое у нас идет. Довольно активно вы принимаете участие в нем. Как вы относитесь к уличным музыкантам в целом? Они скорее вас радуют – 660-06-64, или скорее вас раздражают – 660-06-65.Опять же оговорюсь: понятное дело, все зависит от того, что музыканты играют, в каком они состоянии находятся, они пьяные, трезвые, в каком они виде. И как они играют, собственно, манера исполнения. Можно же очень красиво что-то играть, какую-то даже блатную песню. А можно такое классическое произведение, классический рок можно так испоганить, что ты захочешь поскорее мимо него пройти. Речи о том, что ты остановишься и будешь слушать, не идет.
А. Соломин
―
В Севастополе на набережной играет из года в год замечательная группа, которая называется «Рояль в кустах», которой я передаю пламенный привет и которую я очень полюбил даже много лет назад уже, когда впервые услышал. Потому что, во-первых, атмосфера очень такая подходящая, потому что ты смотришь на закат, на севастопольской набережной солнце заходит прямо перед тобой, ты чувствуешь этот бриз, тебе хорошо, уже не так жарко. И очень красивые песни, мелодии в исполнении этих музыкантов, они абсолютно выстраивают эту картину удовольствия, этого наслаждения, этого вечернего состояния. И никто их не думает гонять, хотя они приходят абсолютно и с барабанами, и с бас-гитарой, и с другими инструментами, и с усилителями. То есть, они действительно делают полноценный концерт просто на улице.
А. Нарышкин
―
Давай голосование остановим. У нас почти 200 человек проголосовало. 84% слушателей говорят, что их уличные музыканты, независимо от того, что они играют, как они играют, их скорее радуют уличные музыканты, радует вот эта уличная музыка, атмосфера, которую создают эти люди. Но 16% говорят, что бесит их вот эта уличная активность творческая, раздражают их вот эти звуки. Звуки бывают разные – все равно неприятно.
А. Соломин
―
Из Донецкой области нам прислали еще один пример того, как артисты вырастают с улицы до лейбла с крупной звукозаписывающей компанией. Это известный всем Джастин Бибер, который тоже прославился роликами на YouTube, он тогда был совсем маленький, играл на гитаре на улице с шапкой...
А. Нарышкин
―
Доигрался.
А. Соломин
―
Да. Ну, не знаю, может быть, все по-разному относятся к его творчеству, но то, что этот факт действительно помог ему прославиться, это факт. Это тоже, как говорится, сделал себя сам человек. Скрипача зовут Джошуа Белл – спасибо вам большое. На чем играет?
А. Нарышкин
―
На Гварнери.
А. Соломин
―
Нет, по-моему, Паганини все-таки была.
А. Нарышкин
―
Паганини – это не скрипка. Это композитор. Страдивари и Гварнери – две известные, грубо говоря, конторы.
А. Соломин
―
Скрипка – старая-старая скрипка, как она называется?
А. Нарышкин
―
И то, и то.
А. Соломин
―
Ну, хорошо.
А. Нарышкин
―
Я тебе потом расскажу. Отдельно можем передачу сделать про скрипки.
А. Соломин
―
Я удивлен, как ты, человек, который в этом очень хорошо разбирается...
А. Нарышкин
―
Почему я сижу в студии, а не играю на Арбате?
А. Соломин
―
Нет.
А. Нарышкин
―
Я сегодня не в голосе.
А. Соломин
―
Как ты переносишь, если кто-то фальшивит, например? Потому что я иду, я знаю, что я пройду сейчас мимо, и я совершенно спокойно к этому отношусь, кто бы там каким голосом... вот человек поет голосом, как у меня, например, гнусавым таким, противным...
А. Нарышкин
―
Это отвратительно, да.
А. Соломин
―
Да. И я знаю, что я не буду мучиться и стоять его слушать. Я просто пройду мимо и все. А тебе же, наверное, это целая внутренняя какая-то борьба, я не знаю...
А. Нарышкин
―
Да, я сдираю с себя кожу. Не, ну, а что – извини, пожалуйста. Конечно, я люблю, когда люди играют правильно, четко, по нотам, не фальшивят. Я люблю, когда поют правильно, грамотно, когда голос хороший. Но если я на улице вижу такого музыканта, у которого несовершенные данные – ну, что мне делать, подойти в рожу дать? Ну, о чем ты? Я, наверное, ускорю шаг, попытаюсь быстрее пройти, миновать вот эту вот зону, в которой распространяются звуковые волны. Вот и все. Или ты считаешь, что если не бить этого человека, надо подойти сделать замечание: вот ты такой нехороший, а ты в консерватории учился? А у тебя хоть какое-то начальное музыкальное образование есть? Как ты, гадина, посмел выйти сюда и отравлять всем жизнь?
А. Соломин
―
Понятно. Давай итоги голосования подведем, которое мы задавали.
А. Нарышкин
―
А я уже подвел.
А. Соломин
―
Как ты это сделал? Когда ты успел?
А. Нарышкин
―
Ты просто в мыслях о Гварнери и Страдивари, как-то они тебя, может, выбили из колеи. Давай смс почитаем. «Раздражают прилипалы при музыкантах с шапкой для денег, а не скрипачки» - пишет Виталий Авилов. Вот, это на самом деле большая проблема. Если музыкант или какой-то ансамбль, они спокойно играют, никого не трогают, и у них лежит футляр, куда каждый прохожий может сам подойти положить денежку – это нормально, что бы они ни играли, это вопрос, как ты относишься к своей аудитории. Но когда рядом с этим музыкантом, гитаристом или, опять же, каким-то там коллективом, барабанщиком, басистом, контрабасистом ходит какая-то непонятная компания, которая шапки свои грязные замусоленные пропотевшие тычет в лицо и говорит: дайте нам денег, дайте денег, помогите начинающим музыкантам. Или: помогите на опохмел нашим замечательным исполнителям. Вот это бесит. Правда бесит. И хочется не дать им денежку и попросить их свалить, а хочется наоборот их забрать, забрать деньги, в эту шапку мерзкую окунуть руку и забрать деньги, и все – я у вас все отбираю, уходите отсюда, не творите больше.
А. Соломин
―
Про Эдит Пиаф просят вспомнить и привести ее в пример. Я, если честно...
А. Нарышкин
―
Ну, это к тому, что если память мне не изменяет, Эдит Пиаф, она тоже начинала с улицы, с кабаков.
А. Соломин
―
Да. Немножко другое все-таки, но близко, наверное – многие играют в ресторанах, но это другая тема. Их, наверное, все-таки приходят слушать те, кто приходит в этот ресторан, или кабак, или что там. «Музыка – джаз или классика в парке – это нормально. Рядом с домом...» – и дальше сообщение обрывается, из Санкт-Петербурга оно пришло. Ну, смотрите, может, и нормально, как-то должно быть устроено. Вот мы сейчас послушаем Дмитрия Погоржельского из Германии, который приводит в пример работу специального человека, специального органа, что ли, в Мюнхене. Этот вопрос регулируется, понимаете? Люди не могут прийти на самую оживленную улицу, где толпы туристов бродят, просто так. Как это Наташа Жукова говорила, тоже существует отбор определенный тех, кто может играть в определенных местах в городах американских.Итак, Дмитрий Погоржельский сделал материал о Германии.
(звучит запись)
Д. Погоржельский
―
Разъезжая по стране за все эти годы, что я здесь работаю, встречаю музыкантов, художников, кого угодно, но, пожалуй, больше всего музыкантов. У меня, кстати, первые мои воспоминания связаны с Бонном, куда я приехал в 91-м году. В теплый майский вечер в кафе сидели пятеро музыкантов-джазистов, которые вдруг взяли инструменты и начали играть. Это было очень симпатично.Потом в середине 90-х, когда мы все еще жили в Бонне, я увидел, как на самой главной торговой улице сидят двое молодых людей в косоворотках, в картузах, но из-под картузов выбивались волосы, где уже была видна седина. Они играли на балалайках, стояла перед ними табличка картонная, на которой было написано «Студенты из Сибири». Естественно, что сердобольные немцы бросали туда монетки.
Больше всего, естественно, таких музыкантов в центрах крупных городов или в каких-то туристических городках, как например, в Потсдаме, где на главной торговой пешеходной улице несколько раз можно встретить музыкантов, в том числе, например, сейчас уже несколько лет здесь живут и гастролируют два баяниста из России, которые играют замечательно фуги Баха и продают тут же свои компакт-диски. Этим, кстати, занимаются практически все музыканты, которые неплохо играют. Они тут же продают свои компакт-диски, которые стоят от 10, ну, максимум, 15 евро.
Хэви-металл и какой-то откровенный громкий панк-рок я не встречал, скажу вам честно. Знаю, что в некоторых городах запрещены шотландские волынки. Во многих городах запрещены усилители. Как правило, играют классическую музыку или какие-то аранжировки. Или очень часто стоят музыканты играют на скрипке или на гитаре, играют какие-то собственные сочинения или классические сочинения, в том смысле, что это the Beatles, the Rolling Stones или какие-то другие известные группы. Вкусы самые разные у слушателей. Кто-то больше любит классику стоят слушают, кто-то любит современную музыку или там джазовую музыку. Все зависит от мастерства исполнителя.
Мне не случалось видеть, как гоняют музыкантов. Но я знаю, например, что в Мюнхене можно играть, только получив разрешение горсовета. В Ратуше надо заплатить за это 30 евро и играть на главной пешеходной улице, где больше всего туристов. Причем в Мюнхене существует человек, который занимается кастингом музыкантов, туда не каждый музыкант может попасть, на эту улицу. Это директор городского департамента информации, он не музыкант, но он слышит хорошо, когда фальшивят, и он может оценить уровень исполнителя.
Если же тебя хватают без лицензии, то может быть либо штраф, либо вплоть до депортации, если у тебя не окажется вида на жительство или визы соответствующей. Но в Мюнхене, я видел сюжеты по телевидению, там ходит не полиция, а ходит, есть такое ведомство по охране порядка (у нас ничего аналогичного нет). Вот они спрашивают лицензию. В Мюнхене это ярко оранжевые такие бумажки, которые должны лежать рядом на тротуаре или, как правило, в этой кепочке, куда кидают деньги, или в футляре от, будь-то гитара, или контрабас, или какой-то другой инструмент.
А. Соломин
―
Это Дмитрий Погоржельский о Германии. «Дорожная карта» продолжится после новостей.НОВОСТИ
А. Соломин: 20
―
35 в российской столице, программа «Дорожная карта» продолжается. Алексей Нарышкин и Алексей Соломин ее сегодня ведут. Мы говорим об уличных музыкантах. О том, как в разных странах это выглядит, как к ним относятся, и в первой части программы мы послушали два материала, и убедились в том, что опыт и в США присутствует, и в Германии в Мюнхене, когда музыкантов уличных лицензируют. Во-первых, они получают лицензию соответствующую. И, более того, их еще и отбирают. То есть, проводят некий кастинг, культурные департаменты городов некоторых проводят кастинг и решают, кто будет на центральной улице играть. Вот в Мюнхене – Дмитрий Погоржельский об этом рассказывал – там кое-что не вошло в материал – например, там 10 музыкантов отбирают на центральную улицу, 5 играют до обеда, условно, 5 после. В связи с этим мы хотели сначала спросить у вас, прежде чем двигаться дальше и обсудить с вами это, стоит ли, на ваш взгляд, лицензировать музыкантов и устраивать среди них отбор? Уличных музыкантов я имею в виду.
А. Нарышкин
―
Кастинг.
А. Соломин
―
Кастинг, да. Но чтобы играли те, действительно, кто может играть, кого приятно слушать.
А. Нарышкин
―
Достойные.
А. Соломин
―
Достойные, а не все подряд. А то же еще какофонию создают. Такое же тоже бывает. Кстати, отвратительно, особенно на южных набережных, когда ты из одного места выходишь, идешь, идешь – вот у тебя играет одна музыка громко достаточно, потом сразу же играет другая музыка. Однажды я был на фестивале, где две сцены стояли рядом. Не две сцены, там стояла сцена, там шел концерт, а рядышком фестиваль автомобилей с аудиосистемами хорошими, и они все играли свою музыку, каждый автомобиль…
А. Нарышкин
―
Здорово. Может, это так и задумано было? Туда заходишь, в это поле – и сходишь с ума. И выходишь такой одухотворенный.
А. Соломин
―
Когда ты находишься совсем рядом с этим автомобилем, естественно, все это по ушам бьет, но, в общем и целом, создается какая-то какофония. Но я повторю вопрос, потому что мы же все-таки хотим завести голосование. Считаете ли вы, что нужно уличных музыкантов лицензировать и проводить среди них кастинг, отбор? Если вы, да, считаете так – 660-06-64. Если вам это не кажется правильным, тогда 660-06-65.
А. Нарышкин
―
Лариса из Петербурга благодарит нас за выбранную тему. Пожалуйста, Лариса. Собственно, не мы сами придумали, а нас жизнь подталкивает к этой и другим темам. «Уличные музыканты – древняя культура народа и лицо любого современного города». «Я бард духовный, о Боге люди слушают по нарастающей, в Ютьюбе Попович Велас». Это вас, видимо, так зовут, да? Простите.Так. «Меня раздражают именно те, кто просят, - ну, опять вот к этой проблеме возвращаемся, - но одна просьба меня позабавила. Не слишком привлекательная девица останавливала прохожих и говорила: помогите, чем можете (рубль, сигарета, зажигалка, презервативы, кошачий корм)». Ну, она же не просто останавливала, она, видимо, как бы за музыку.
А. Соломин
―
Не, ну, мне кажется, это просто форма общения такая. То есть, она вас заинтересовала же этим необычным набором вещей, которые ей очень нужны или каким-то образом помогут. Кто-то конфетки просит, кстати. Еще, бывает, эти уличные аниматоры, когда ходят… помнишь, с тобой же вроде было, мы в Киеве, по-моему были…
А. Нарышкин
―
С тобой было, Алексей, не надо.
А. Соломин
―
Со мной, в смысле, ты был свидетелем.
А. Нарышкин
―
А я был очевидцем, да.
А. Соломин
―
Когда с тобой фотографируются, а потом говорят: дай на бананы.
А. Нарышкин
―
Я помню, миньон, ты фотографировался с миньоном. Ну, а что такого? Такая страница в твоей биографии, в Киеве с миньоном сфотографировался.
А. Соломин
―
Он сам хотел.
А. Нарышкин
―
Во время Майдана, революционные события. он сам предложил, ты не стал отказываться. Потрясающая история. Вот, кстати, Олег из Казани рассказывает почти ту же историю, что и ты, про какофонию, раздражает она его. «Был в четверг на ВДНХ, в радиусе 150 метров играли на двух площадках объявления о прогулках на мотоциклах». Ну, Олег, не совсем то, о чем мы сегодня говорим, потому что мы про уличных музыкантов, а там все-таки такие мероприятия, просто криво организованные.
А. Соломин
―
Но это же из той же оперы, потому что и музыканты, если это такое клевое место, в том смысле, что много рыбы плавает и можно много чего наловить там, они же тоже не делят, в общем, набережную на какие-то огромные участки. Встают рядом, никому это не мешает. Просто где-то музыкант, где-то индейцы какие-то танцы танцуют и так далее. Тоже же уличные музыканты.Анна пишет: «Нашим властям еще и эту кормушку открыть с лицензиями и кастингом». Ну, а давайте не властям. А почему властям?
А. Нарышкин
―
А кому?
А. Соломин
―
А давайте вы будете в интернете где-нибудь проводить голосование, выбирать какое-нибудь жюри, которое город уполномочит определять список тех, кто может играть на улице, и эти люди тогда будут иметь право зарабатывать деньги…
А. Нарышкин
―
Не-не-не, понимаешь, оттого, что ты выберешь каких-то людей в интернете и дашь им такой мандат на игру на улице, они для государства не станут легальными, они не будут защищены от вот этой вот правоохранительной системы, их по-прежнему могут гонять. Но это что касается кастинга, да. А лицензия-то, она не об этом. Лицензия – мне кажется, в нашем вопросе важнее сама лицензия – она тебе дает право играть без каких-либо юридических последствий. То есть, тебя не оштрафуют, тебя не прогонят.
А. Соломин
―
Но она стоит денег.
А. Нарышкин
―
Ну, конечно.
А. Соломин
―
Она стоит денег, определенное время ты должен платить какие-то деньги.«В Израиле уличные музыканты должны иметь образование, и это правильно».
А. Нарышкин
―
«Чудесная питерская группа «Billy's Band» тоже начинала уличными музыкантами, причем не только в Петербурге, но и в Германии», - напоминает нам Аня. Про Эдит Пиаф нам говорят: «Пела не в кабаках, а начинала девочка на улицах, ей бросали монетки, а иногда и прогоняли. Это было тогда уделом многих», - Галина.Сейчас мы с Францией пытаемся связаться, Елена Серветтаз у нас будет в ближайшие минуты, вот как раз у нее, может быть, уточним про Эдит Пиаф. Но зато честно признались, что ошиблись, хорошо, бывает.
«У прохожего должно оставаться право слушать или не слушать, обойти музыканта, а музыканты используют микрофоны с динамиками, и их не обойти». Подожди, история не завершается. «Их слышно на другой стороне улицы».
А. Соломин
―
Ну, и что? Вы на улице находитесь, вы не у себя дома. Кто-то может громко говорить по телефону, кто-то может кричать на кого-то и так далее. А кто-то… вообще, машина едет, извините, тоже шумит.
А. Нарышкин
―
А если это под твоим окном?
А. Соломин
―
Нет, если это под окном, это жилое пространство, наверное, какое-то, как-то это должно регулироваться. Есть закон, который ограничивает шумное поведение и шумные работы, там, до 11 вечера, например.
А. Нарышкин
―
«Вы не рассмотрели проблему стариков-музыкантов, всякие дедушки на гармони нищие». О-о-о, у меня была прекрасная история где-то месяц назад. На Арбате, вечером шел с работы, встретился с товарищами. И был какой-то музыкант, дедушка. И он играл на гармони. Что это было: гармошка, баян? И он подошел, сел напротив нас и сказал: давайте я вам сыграю. Мы сказали: ну, давайте. У нас было хорошее настроение. И он сразу объявил тариф – 100 рублей. Или, нет, или он сначала сыграл, а потом начал говорить: дайте 100 рублей, я пойду попью чая. На самом деле играл очень хорошо. То есть, это было какое-то танго, это было очень все увлекательно. Ну, вот он нам сыграл, и мы как бы ждали, что выступление его продолжится. Все-таки 100 рублей ты ожидаешь не за одну такую композицию трехминутную, а за какой-то более продолжительный отрезок. И что произошло? Подъехали полицейские, сказали ему что-то в духе: ну, ты, козел, мы же тебя уже прогнали вон там от Макдональдса – что ты сюда приперся? И дедушка вот так вот этот взял свой баян и, пошатываясь, потому что, видимо, он не только чай пьет, иногда и какие-то горячительные напитки, он так вот куда-то учесал во дворы. Грустно. Вот на самом деле зачем стариков, которые на балалайках играют, на пиле, может быть – зачем их трогать? Это то же самое, зачем гонять бабушек, которые торгуют цветами?
А. Соломин
―
Ну, не всегда, кстати, это происходит, потому что я знаю несколько мест, где постоянно я вижу дедушку с гармонью и, кстати, дедушку с пилой, который играет потрясающие мелодии какие-то удивительные космические.Елена Серветтаз на прямой связи с «Эхо Москвы», журналист Международного французского радио. Лена, привет, добрый вечер.
Е. Серветтаз
―
Да, добрый вечер. Я вот хочу вас поблагодарить, потому что каждый раз, когда вы выбираете тему, я узнаю очень много нового. Например, я узнала, что во Франции существовал закон как раз для уличных музыкантов аж с тысяча триста девяносто какого-то года.
А. Соломин
―
Ничего себе!
Е. Серветтаз
―
Да, именно в тот момент появились специальные такие декреты, которые говорили о том, что там можно петь, что нельзя. В какой-то момент триста лет спустя появились даже такие формулировки, что на улице вы имеете право петь только те песни, которые имеют какой-то патриотический настрой. Еще там через лет сто появились такие декреты, что вы не имеете права петь те песни, например, которые могут кого-то обидеть, или что-то плохое говорить о человеке, что особенно не имеет места быть. Все это вот так строго регламентировалось.А потом в 1926 году французы себе сказали: все как бы, мы разрешаем музыкантам спокойно петь на улице, получать за это какие-то деньги. И вроде бы как бы все на этом закончилось. Но в конце 90-х вышел другой закон, если хотите, который был направлен на то, чтобы люди не просили подаяния на улице. И получается, что тот закон, он накладывался на то разрешение 1926 года. И вот теперь французские музыканты вынуждены получать специальное разрешение на то, чтобы они исполняли свои песни в любых публичных местах. Вы должны его запросить, например, либо в мэрии, либо в какой-то там префектуре. То есть, в тот момент, когда вы в публичном пространстве, у вас должно быть вот два таких специальных документа.
А. Соломин
―
А нужно платить за него, за получение этого документа? Или платить какие-то проценты с заработанных денег, например.
Е. Серветтаз
―
Нет, про проценты заработанные я ничего не слышала. А потом, кстати, не знаю, наверное, вы должны будете декларировать это как доход. И обычно, начиная с какой-то суммы, французы платят налоги.
А. Соломин
―
Ну, во Франции сами, да, сами заполняют декларации, сами указывают, какие суммы?
Е. Серветтаз
―
Да, мы сами заполняем декларации и потом (неразб.) французский, он говорит, сколько мы должны заплатить. Вот единственное, что у меня закрались сомнения, но не хочу никого как бы обижать, но вот те люди, которые ходят по вагонам, мне кажется, что у них нет никакого разрешения. И, более того, вы должны как-то уважать спокойствие других людей, но они часто ходят с какими-то колонками, усилителями. Я не думаю, что это как-то разрешено. То есть, мне не кажется, что каждый человек, который там поет «Черные очи» какие-то во французском метро, мне кажется, не у каждого есть разрешение.А еще очень интересный есть момент, во французском метро, там целые ансамбли, кстати, стоят. Есть один ансамбль русский, и они стоят, я не знаю, там вот целый ряд музыкальных инструментов, которые вы только можете видеть обычно в больших концертных залах, они…
А. Соломин
―
На постоянной основе стоят?
Е. Серветтаз
―
Да, да, очень часто. Каждый раз, когда я прохожу в одном переходе, они постоянно играют там русскую музыку и там же продают свои компакт-диски.
А. Нарышкин
―
Русскую музыку, в смысле, русский рок какой-нибудь? Извините, «какой-нибудь Цой» хотел сказать. Или фольклорное что-то, народное?
Е. Серветтаз
―
Фольклорное, конечно, да. Они считают, что французам это должно нравиться. И, видимо, они это делают уже в течение многих лет, наверное, это им приносит какой-то дополнительный доход. Но вот, кстати, если мы заговорили про уличных музыкантов, самой, наверное, культовой фигурой для французов в уличной музыке… вернее, тот человек, который начал свою карьеру на улице – это, естественно, Эдит Пиаф. И самая первая песня, которую она спела – это была «Марсельеза», она спела ее еще вместе со своим отцом. И потом вот то, что у нее был такой необычный голос, так она начала подниматься.И еще одна певица, которую знают очень хорошо в России – это певица Zaz, которая не родилась в Париже, но, как только она перебралась в Париж со своей первой группой, они выступали именно на улице, а потом только она ответила на какое-то объявление в интернете. Но вообще все знают, что действительно Zaz – это уличная певица. И даже когда она стала известной, записала альбом, она время от времени выступала вот так на улице.
И еще не забудьте, что во Франции есть день музыки, да? который придумал Жак Ланг. Мы с вами, по-моему, про это говорили уже. И вот в этот день вам не нужно никакие разрешения получать, вы можете выйти спокойно вниз на ступеньки играть хоть на барабанных установках, хоть на чем, делать все что угодно.
А. Нарышкин
―
И стоит во всем Париже и вообще по всей Франции такая какофония адская, все горожане, парижане сходят с ума просто.
А. Соломин
―
Скажи, пожалуйста, вот можно ли выделить какие-то особые улицы? Не знаю, у нас Арбат, да? Это место, где действительно прямо просто мекка уличных музыкантов. А в Париже?
Е. Серветтаз
―
В Париже, например, Сен-Мишель неподалеку от Норт Дама, там есть такая площадь возле фонтана, вот там частенько играют музыканты. И вокруг вот эти все маленькие кафешечки, естественно, они знают, что там сидят туристы, и там тоже проходят музыканты. Еще, знаете, на Монмартре, все артисты там любят собираться, художники, музыканты, вот там тоже очень много можно встретить таких людей.
А. Соломин
―
Спасибо большое. Елена Серветтаз, журналист Международного французского радио. Я помню, я…
А. Нарышкин
―
... когда был маленьким, тоже стоял в метро, бренчал.
А. Соломин
―
Да нет, я же понаехавший, у меня даже метро никакого не было. Неважно. Я видел, смотрел видео в интернете, где какие-то джаз-музыканты, по-моему, изначально – не знаю, у них саксофоны там какие-то, еще что-то было – они вдруг в метро начали играть дабстеп. Это очень специфическое направление музыкальное…
А. Нарышкин
―
Твое любимое, я знаю.
А. Соломин
―
… которое, наверное, не все знают наши слушатели, но ваши дети, если у вас есть дети, подростки особенно, много о нем слышали. И это удивительно, когда классическими инструментами играют дабстеп, и многих прохожих это действительно очень удивляло. Они были, мягко сказать, в шоке. Вот, наверное, для обычного слуха это не очень приемлемо, когда на улице происходит такое. Так же, как, может быть, и если кто-нибудь там панк-рок будет играть, да? Как это будет восприниматься прохожими? Не знаю. Вот поэтому делают в некоторых городах, отбирают, понимаете? Давят!
А. Нарышкин
―
Мне вообще нравится, когда уличные музыканты, вот как ты правильно говоришь, они креативно подходят к своему репертуару. И ты знаешь, у нас на Арбате на протяжении нескольких лет – сейчас я не знаю, куда делись эти товарищи – духовой оркестр с барабанами…
А. Соломин
―
Да.
А. Нарышкин
―
Да-да-да. И они делают свои обработки, они делают шоу, они двигаются так ритмично, танцуют, да, и они всякие такие популярные песни перекладывали…
А. Соломин
―
Знаешь, я где такое видел? Не знаю, это они или нет, суворовские, музыканты Суворовского училища…
А. Нарышкин
―
Ну, вряд ли это они были.
А. Соломин
―
… которые выступают регулярно – я просто очень люблю это шоу – на «Спасской башне», и они мегапопулярные, они делают офигительные какие-то вообще вещи. И вот нечто подобное я видел, такой какой-то подобный ансамбль, на улице, которые делали тоже что-то такое. Они совершенно угарные ребята.«В метро – это группа Too Many Zooz». Это что?
А. Нарышкин
―
Запомни, это, наверное, про дабстеп тебе в копилку.«Если музыканты будут восхвалять Путина в песнях, их прогонят». Нет, наоборот, наверное, не прогонят, Елена, вы это хотели сказать, я так вас понимают. «Насколько мне известно, с музыкантов хорошо сшибают деньги, грубо говоря, как с девочек определенной профессии», - Дмитрий.
А. Соломин
―
Я тоже подумал, что зачем же… может, и прогонят, если они не отстегнут там кому надо.
А. Нарышкин
―
Можно с них взять мзду, конечно, обложить налогом.
А. Соломин
―
Я не знаю, раньше я очень много действительно слышал такого, что даже вплоть до шуток, мол, когда музыкант выходит на улицу, начинает играть, а к нему подходит какой-то другой музыкант или художник и объявляет ему, что это его территория, он на ней работает, собирает деньги.У нас есть еще материал…
А. Нарышкин
―
Давай голосование, мы же не подводили итоги, правда? 40% считают, что музыкантов следует лицензировать и проводить кастинг, чтобы они были такими почти что профессионалами, работали на легальном положении. Все это государственная, разумеется, лицензия. А 61% считает, что можно обойтись без всяких таких формальностей.
А. Соломин
―
Ну, а сейчас Ринат из Валиулин из Португалии про Португалию же сделал нам материал. Посмотрим, как уличные музыканты чувствуют себя там.(звучит запись)
Р. Валиулин
―
Жизнь португальских уличных артистов начала заметно меняться с лета прошлого года, потому что именно тогда, в середине июля, по инициативе наших коллег, журналистов информационной радиостанции TSF, и при поддержке столичного муниципалитета в Лиссабоне был впервые организован международный музыкальный фестиваль, объединивший более двух десятков музыкантов, выступающих на улице – из Мадрида, Лондона, Берлина, Брюсселя, Парижа и Афин. Почти целую неделю, со вторника по воскресенье Лиссабон носил гордое имя столицы уличной музыки. Главная часть выступлений была сосредоточена в районе Байша, на площадях Россиу, Шиаду и еще в нескольких уголках города, традиционно привлекательных для туристов и самих лиссабонцев.После успешно проведенного фестиваля, осенью прошлого года муниципалитет города обязался выработать новые правила для тех, кто решил использовать улицу в качестве сцены: артистов освободили от ежегодного налога за выступления, сумма которого определялась квадратными метрами занимаемой под выступление площадки и доходила иногда до 300 евро. Властями была создана специальная комиссия, выдающая соответствующие лицензии, что, по сути, легализовало это вид деятельности и, самое главное, защитило артистов от часто необоснованных претензий со стороны жителей туристических кварталов и полиции: два года назад газеты писали о том, как столичные стражи порядка довольно грубо прервали в своем роде уникальный номер так называемого «человека-статуи», который симулировал перед изумленными зрителями процесс левитации, когда актер поднимал свое тело в воздух, опираясь лишь на тоненькую трость.
Высказывания некоторых из выступающих под открытым небом артистов убеждают, что с новыми законами хлеб их легче и слаще не стал. Однако все же эта работа позволяет им, как, например, 35-летнему бразильскому музыканту по имени Галдину Галл, прокормить себя, жену и еще троих детей. Бразилец уже почти 20 лет живет и работает в Португалии и не считает свое занятие зазорным. Более того, он убедил нескольких своих коллег, раньше игравших исключительно в барах и ресторанах, выйти на улицу, в люди, и не стесняться этого.
Среди уличных музыкантов не только Лиссабона, а также Порто и ряда других крупных и, наоборот, мелких курортных городов, можно встретить и русскоговорящих. Один из них, Владимир, человек с академическим образованием, очень профессионально исполняет на скрипке классику, а кроме нее и целый набор португальских фаду, городских романсов, популярных в этой стране, которой он благодарен за то, что недавно его приютила, и которую уже успел полюбить.
А. Соломин
―
Ринат Валиулин, наш журналист, португальский опыт того, как относятся к уличным музыкантам.«Уличные музыканты должны приносить в бюджет прибыль», - пишет нам Виталий Авилов. По поводу прибыли, кстати, это очень важный вопрос, хотя бы даже для самих музыкантов. Можно по-разному относиться к уличным музыкантам: любить, не любить, проходить мимо. А можно помочь им копеечкой, положить денежку в футляр, что они выставили, или шляпу, неважно.
А. Нарышкин
―
Давай вопрос зададим последний в нашем эфире. Ты сформулируй его, а я вам успею еще про Британию сказать несколько слов.
А. Соломин
―
Даете ли вы деньги уличным музыкантам? Если да, даете – 660-06-64. Если проходите мимо всегда, в большинстве случаев, тогда 660-06-65. Я просто прошу вас честно проголосовать.
А. Нарышкин
―
Пожалуйста, поголосуйте чуть-чуть.Про Британию я обещал. В Британии распространена очень игра в метро. То есть, не уличные музыканты, а такие подземные музыканты. Как вот, я нашел в одном из блогов, пишут: прежде чем попасть на эти подмостки, все они проходят тщательный отбор. И кардинальные изменения произошли почти 12 лет назад, когда соответствующие поправки были даже внесены в закон о метро: они позволили музыкантам одаривать прохожих собственным творчеством, но исключительно в определенное время и в специализированных местах. Сейчас около четырехсот человек обладают лицензией. Чтобы присоединиться к числу счастливчиков, необходимо выслать заявление на электронный адрес, а затем вас пригласят на прослушивание. Кроме того, вы должны предоставить справку из полиции о том, что у вас нет конфликтов с законом.
А. Соломин
―
Нюра из Гатчины нам пишет: «Видела в парижском метро у Лувра прекрасного джазмена, очень хорошо играет. Надо бы в Питере разрешить таким талантливым ребятам». Но надо еще талантливых ребят таких найти, которые хотели бы выйти на улицу и сыграть что-то для обычных прохожих. Потому что они ведь тоже терпят немало. Им тоже аудитория нужна, наверное, кто-то чтобы послушал. А когда кто-то мимо проходит и относится к ним как к людям, которые милостыню собирают, это тоже не очень нормально, в том числе для человека, который играет. Ну, зачем такое это ему нужно? Если у него есть возможность выходить к аудитории в нормальной обстановке, в зале, то, наверное, он выберет такой формат работы.
А. Нарышкин
―
Голосование останавливаем. 64% слушателей говорят, что они все-таки подают деньги уличным музыкантам, дают им какие-то купюры, мелочь, может быть. 36% говорят, что не дают, не знаю, жадничают, может быть, или просто не любят музыку.
А. Соломин
―
Скупердяи. Это была программа «Дорожная карта», Алексей Соломин, Алексей Нарышкин ее провели. Всем спасибо большое. Услышимся в следующее воскресенье, с новой темой пустимся в пляс. Спасибо, счастливо.