Протесты в разных странах - Вася Обломов - Дорожная карта - 2013-12-08

В. БОЙКО: 22 часа и 15 минут в Москве, в студии Всеволод Бойко и Алексей Нарышкин. В эфире, как уже только что было сказано, «Дорожная карта». Это программа о том, как люди в других странах справляются с такими же проблемами, как у нас, грешных. Земля налетела на небесную ось, человечество бушует. Киев и Бангкок, Майдан и Тахрир, Уолл-стрит и Елисейские поля заполнены людьми. Они не согласны, они требуют, они вопиют и ропщут, они протестуют. Как вы уже поняли из этой небанальной подводки, сегодня тема нашей программы – «Массовые протесты». Процитирую практически классика: да или нет?

А. НАРЫШКИН: Замечательное вступление от Всеволода Бойко. Здравствуйте всем еще раз. Сразу представлю нашего гостя. У нас сегодня Василий Обломов, Вася Обломов в студии.

В. ОБЛОМОВ: Да, здравствуйте, друзья, здравствуйте.

А. НАРЫШКИН: Исполнитель, автор и участник… ну, не знаю, уместно ли назвать тебя поэтом революции, может быть, в каком-то смысле?.

В. ОБЛОМОВ: Вот я и стал поэтом революции.

В. БОЙКО: Певцом протеста.

А. НАРЫШКИН: Певцом протеста, замечательно. Знаете вы уже, я надеюсь, как у нас устроена передача. Несколько у нас будет материалов наших корреспондентов зарубежных, которые будут рассказывать о том, как у них протестуют граждане на улицах, что им за это бывает…

В. БОЙКО: И как они к этому протесту относятся, те, кто не протестует.

А. НАРЫШКИН: Совершенно верно. Против чего вообще протестуют. Будет у нас через несколько минут включение из Киева, нам наш корреспондент расскажет о том, что сейчас происходит на Майдане. Сегодня, знаете, там была массовая довольно-таки акция, и там события продолжаются, и все довольно стремительно развивается. Но скажу вам, еще напомню, напомню телефон для смс: +7-985-970-45-45. Это для ваших вопросов и замечаний. Твиттер-аккаунт @vyzvon. И будем еще также активно по ходу передачи голосовать.

В. БОЙКО: Да, может быть, сразу и проголосуем?

А. НАРЫШКИН: Давай, давай.

В. БОЙКО: Итак, первое наше голосование, чтобы понять, с кем мы имеем дело. Вы за последний год участвовали в протестной акции? Если да, ваш телефон 660-06-64, впереди набираем код Москвы 8 495. Если вы за последний год не участвовали в протестных акциях, то ваш телефон 660-06-65.

А. НАРЫШКИН: Ну, голосуйте, пока вопрос не буду повторять, я думаю, сразу уже запомнили. Сейчас переходим к обещанному нашему корреспонденту Сакену Аймурзаеву из Киева, который нам расскажет, что происходит в украинской столице сейчас. Сакен, добрый вечер. Ты слышишь нас?

С. АЙМУРЗАЕВ: Добрый вечер, да, добрый вечер. Да, слышу хорошо.

А. НАРЫШКИН: Что, расскажи пожалуйста, какая обстановка сейчас? Насколько я понимаю, такая массовая заявленная акция уже в каком-то смысле завершилась, но у вас там памятники сносят, насколько я понимаю…

В. БОЙКО: Ленина больше нет?

С. АЙМУРЗАЕВ: … памятник, пока что памятник. И вообще-то планов дальше сносить памятники вроде у протестующих нет. Да, памятник Ленину час, наверное, больше часа уже назад был снесен, тросом его стянули активисты правых радикальных движений, и он вот сейчас лежит, лежит Владимир Ильин, его бьют кувалдой…

В. БОЙКО: Насколько я понимаю, головы нет уже у памятника.

С. АЙМУРЗАЕВ: Ты знаешь, я вот не видел голову, потому что я вплотную… так такое количество желающих отбить себе кусок Ленина, что надо стоять в очереди, как в Мавзолей, наверное. И поэтому я вот не стоял в этой очереди, я просто слышал звон кувалды и куски гранита видел, которые люди носят сейчас по Киеву как такие символы, да? То есть, это уже теперь артефакт, это теперь уже сувенир. Вот. Кулак Ленина принесли на Майдан, а какие-то отдельные осколки, я видел, несли молодые люди, кричали, что вот…

В. БОЙКО: То есть, Ленин разошелся по рукам.

С. АЙМУРЗАЕВ: Ленин пошел по рукам, да.

А. НАРЫШКИН: Каждый желающий взял себе кусочек Ленина на память.

С. АЙМУРЗАЕВ: Важно, что как бы если, там, отходить от вот всей этой гротескной во многом картинки к сущностным вещам, то важно то, что (неразб.) стоят рядом с этим памятником у пьедестала, у многих… и лозунг такой, что Янукович следующий. Вот снесли Ленина, следующий – Янукович. Вот об этом сейчас говорят. И, конечно, это такое символическое событие, и достаточно тревожное, потому что все-таки, ну, это уже как бы… не знаю, назвать это вандализмом, не вандализмом – это не наше с вами дело называть. Но, тем не менее, это уже такая некая акция прямого действия, которая, конечно же, без реакции вряд ли останется. Я имею в виду, властей.

А. НАРЫШКИН: Скажи пожалуйста, ну, сегодня, насколько я понимаю, все проходит мирно, то есть, каких-то там конфликтов с милицией нету? С. АЙМУРЗАЕВ: Да, да, все тихо, все тихо, все спокойно. Но, единственное, подъехал автобус милиции вот сейчас на Бессарабскую площадь, где был Ленин. Милиционеры совещаются и никак даже не приближаются к толпе, собравшейся здесь. Но вот основной центр, основной милицейский центр – это квартал власти украинской. Вот три позиции, о которых мы весь день говорим, Верховная Рада, кабинет министров, Администрация президента – вот этот круг, этот район центра Киева, он весь, конечно, в милиции и он весь в автобусах. И Беркут, и простые милиционеры, и огромное скопление их там.

В. БОЙКО: Сакен, спасибо тебе большое за эту картинку. Это был наш специальный корреспондент в Киеве Сакен Аймурзаев. Тем временем, всем интересен почему-то не Сакен, с которым мы только что разговаривали, а Вася Обломов, который галантно молчал. И его просят подвинуться немножко, потому что его не видно в Сетевизоре. Наверное, вот туда. Если вы теперь увидели Васю Обломова…

А. НАРЫШКИН: Микрофон возьми, пожалуйста, с собой.

В. БОЙКО: … то вы счастливы так же, как мы, потому что мы лицезреем его вживую. Вась, скажи пожалуйста, ты сам разделяешь чаяния киевского протеста?

В. ОБЛОМОВ: Я за ним не слежу.

В. БОЙКО: Ты мне только что фотографию показал в Твиттере…

В. ОБЛОМОВ: Ну, потому что я открыл Твиттер, а «РИА Новости» выложили фотографию, как ломают Ильича.

А. НАРЫШКИН: Но все равно, хотя бы Твиттер ты открываешь, и довольно…

В. ОБЛОМОВ: Нет, ну, я в курсе, что там что-то, да, бушует…

А. НАРЫШКИН: Скажи пожалуйста, ты, может быть, каким-то образом завидуешь, что на Украине сейчас вот по, казалось бы, такому поводу, как, там, невступление Украины, ну, неподписание соглашения об ассоциации Украины с Евросоюзом, люди вот все больше, все больше выходят на улицы. И кажется действительно, что вот еще, там, недельку-две – мне, по крайней мере, кажется – и они что-то уже добьются такого серьезного. Тебе не завидно, что у них вот это вот получается, грубо говоря, гнуть свою линию, а в России Болотная, Сахарова, и что-то, как мне кажется?..

В. ОБЛОМОВ: Ну, а мне нужно обязательно сравнивать нас с Украиной? Или… мне вообще печально, что российский народ позволяет с собой обращаться так, как он позволяет, независимо от того, что происходит на Украине. Ну, мне как-то от этого печально. Ну, а ребятам с Украины я могу сказать, что… ну, слушайте, я недавно узнал, что Янукович воровал шапки с людей, сидящих на унитазе. И если бы я был гражданином Украины, опять же, это мое личное мнение, но мне было бы стыдно, ну, просто стыдно, ну, так, чисто по-человечески. Поэтому, если у людей есть какое-то человеческое достоинство и они считают, что… они не боятся заявлять о своих правах, в любой стране мира, то почему этих людей нужно не уважать? Это хорошо, это нормально. Это вполне нормальный закономерный исторический процесс. Если они злые будут, если они будут громить все, то я думаю, что в этом будет обязательно виновата власть.

В. БОЙКО: В продолжение твоего монолога прочту одну смску. «Завидую украинцам. У них гражданское общество, которого у нас нет», - считает наш слушатель Дмитрий Мезенцев.

В. ОБЛОМОВ: А где же вот Дмитрий был, когда все это?.. Меня это тоже всегда как бы расстраивает. У нас такая какая-то волна рефлексии идет, из серии… я не знаю, посмотреть фильм о том, как воровали на Олимпийских играх, да, сказать: как же они могли? И пойти вернуться домой, завтра идти на работу. Ну, как-то же надо реагировать. Наверное, опять же таки, наверное. Потому что если спросить, мне кажется, там, я не знаю, 100 человек на улице опросить: считаете ли вы, что наша власть честная? Я думаю, что 99 людей скажет, что нет. Но парадокс в том, что никто ничего не будет делать.

А. НАРЫШКИН: Подведем итоги голосования. 78% наших радиослушателей говорят, что они за последний год участвовали хотя бы в одной протестной акции. Для тебя, Вась, этот год, вот все-таки декабрь у нас…

В. ОБЛОМОВ: Сколько процентов было?

А. НАРЫШКИН: 78.

В. ОБЛОМОВ: А еще есть огромный процент тех, кто вообще ничего не прислал.

(смех)

А. НАРЫШКИН: Нет, ну, это разумеется, мы сейчас не говорим….

В. БОЙКО: Мы сейчас не репрезентативность голосования обсуждаем, да. В. ОБЛОМОВ: Ну, что, какой вопрос?

А. НАРЫШКИН: Для тебя этот год в плане протестов, он удачным был или, может быть?..

В. ОБЛОМОВ: Да нет, все это стыд и позор вообще, все, что случилось, все, чем это кончилось…

А. НАРЫШКИН: Что ж такой пессимизм…

В. ОБЛОМОВ: Ну, слушайте, я не знаю, ну…

А. НАРЫШКИН: Скажи, а что должно быть? Стыд и позор. Ты имеешь в виду, в плане протестной активности, что…

В. БОЙКО: Слили протест?

В. ОБЛОМОВ: Стыдом все закончилось каким-то глобальным. В том смысле, что… я могу объяснить с самого начала.

А. НАРЫШКИН: Пожалуйста.

В. ОБЛОМОВ: Вы понимаете, когда вас обсчитывают в магазине, и вы это понимаете, например, да, возвращаясь домой, вы возвращаетесь в этот же вечер в магазин с чеком и начинаете разбираться, почему вас обманули, там, на сколько-то денег. Но… и до тех пор, пока вы не решите свой вопрос, вы не возвращаетесь домой. Ну, или не уходите из магазина. А у нас получилось так, что ты пришел, сказал: слушайте, позовите администратора. Они сказали: администратора, нет. Там, пришел охранник, сказал: валите отсюда. Ты сказал: слушайте, ну, ладно я сейчас пойду, новогодние праздники закончатся… Потом с этим помятым чеком опять приходишь, тебе говорят: слушай, да угомонись уже. Да что там твоя тысяча рублей, да? И потом проходит следующий, и тебя опять так же обманывают.

Слушайте, когда были выборы в Думу… я же все не забыл. Я не знаю, все так забыли, я не забыл и не простил никого. Мне кажется, что меня унизили и обидели тем, как они поступили с этими выборами. И я не понял, почему все разошлись, и я не понял, почему люди начали считать, что нужно требовать пересчета голосов после новогодних каникул. Нет, нужно было требовать сейчас же, сию же секунду. Если все эти идиоты – я извиняюсь, это мое такое оценочное суждение – принимающие дурацкие законы, ходят по улицам города и не боятся, никого не боятся, то о чем вообще говорить? Что, давайте наклеим себе очередную белую ленту на лоб и посмотрим, как они?.. Они будут смеяться, Путин будет плакать от смеха. Ну, как бы, есть же какая-то... я не знаю, это же вообще речь идет даже не о политических взглядах, а о каком-то человеческом достоинстве, о каком-то самоуважении вообще и так далее. То есть, ну, я, конечно, не могу никого ни к чему призывать, потому что любая точка зрения, по сути, имеет право на существование, но как бы… мне симпатичны люди, которые как бы пытаются, да, не давать себя унижать, у которых есть такое чувство человеческого достоинства. Мне, конечно… мое уважение всем, кто выходил на эти площади и так далее. Но, опять же, вы понимаете, что там оказался Борис Немцов. Но это опять был какой-то позор. Я не знаю, я чувствовал стыд…

В. БОЙКО: Ничего хорошего.

В. ОБЛОМОВ: … я вышел на площадь… ну, е-мое, ну, как может призывать к забастовке, там?.. Я не буду называть уже фамилии, чтобы никого не обижать. Но человек, у которого… у него нет работы. Ну, как ты можешь быть политическим лидером?..

А. НАРЫШКИН: Давай, если ты не против, оставим Бориса Немцова.

В. ОБЛОМОВ: Нет, я не про него конкретно сейчас говорю, я вообще, ну…

А. НАРЫШКИН: То есть, ты считаешь, что если мы говорим о тех событиях…

В. ОБЛОМОВ: Все это слилось…

А. НАРЫШКИН: … недожали? Могли больше, но вот как-то…

В. ОБЛОМОВ: Ну, конечно.

А. НАРЫШКИН: Лидеры немножко спасовали…

В. ОБЛОМОВ: Да и вообще, история не знает, история России – это уже как бы, наверное, вопрос к людям, которые, так сказать, возглавили этот политический протест – история России, надо просто, ну, как бы быть в материале, она не знает ни одного случая, когда власть поворачивалась лицом и шла навстречу к народу, а тем более, там, к каким-то интеллигентным людям, которые требуют какие-то свои права. В жизни такого не было.

В. БОЙКО: И вот давай сейчас мы здесь сделаем небольшую паузу, от истории России обратимся к истории и практике других государств. Сейчас в нашем эфире будет короткая зарисовка от Натальи Жуковой, журналистки из США, как обстоят дела с протестами в этом государстве. Это к слову о достоинстве и правах человека.

(звучит запись)

Н. ЖУКОВА: «Конгресс США не должен издавать ни одного закона, ограничивающего права народа мирно собираться и обращаться к Правительству с петициями об удовлетворении жалоб», - говорится в Первой поправке к Конституции США. Эта поправка гарантирует гражданам, что их право на протесты и публичное выражение недовольства будет соблюдено и не ставится под сомнение.

В соответствии с законодательством, процедура организации митингов в США довольно простая. Если протестующие не намерены перекрывать трассы, блокировать входы в здания или использовать громкоговорители, то разрешение на проведение такой акции не требуется.

Впрочем, как показали акции Occupy Wall Street, власти, даже весьма либеральные, найдут способ, чтобы прекратить неугодные им протесты. Так как «оккупайцы» не использовали громкоговорителей и не перекрывали дороги, а значит, официально не нарушали закон, администрация Майкла Блумберга нашла предлог, чтобы закрыть протестный городок в парке Зукотти, который американские несогласные занимали на протяжении почти двух месяцев. Заявление, перевернувшее ход событий, сделала компания, владеющая парком обычно парк Зукотти убирают и инспектируют каждую неделю, но потому, что протестующие отказываются сотрудничать, санитарные условия здесь достигли недопустимого уровня. 15 ноября 2011 года полицейские вручили протестующим требование владельцев покинуть парк, и через час сотни представителей правоохранительных органов, вооруженные дубинками и пластиковыми щитами вытеснили протестующих за территорию сквера. В этот день было арестовано 200 человек. «Полицейские ударили меня дубинкой по ногам, - заявил журналистам один из участников протеста Макс Луис Даниэль Сантос, - потом они уложили меня лицом в асфальт».

Несмотря на то, что действия полиции противоречили Первой поправке к Конституции США, общественность также была недовольна «оккупайцами». Опрос, проведенный Rasmussen Report сразу после этих событий, показал, что только 39% опрошенных посчитали эти акции обоснованными и выражающими недовольство большинства американцев. 51% опрошенных, заявили агентству, что находят протест Occupy Wall Street неудобным и мешающим обществу.

А. НАРЫШКИН: Наталья Жукова, журналист из США.

В. БОЙКО: 22:30, продолжается «Дорожная карта». И мы в связи с тем материалом, который сейчас услышали, хотим перед вами, уважаемые радиослушатели, поставить вопрос. Не секрет, что те протестующие, которые были в Зукотти-парке, которые участвовали в акции Occupy Wall Street, раздражали многих ньюйоркцев, потому что такой массовый лагерь палаточный, который там существовал…

А. НАРЫШКИН: Антисанитария.

В. БОЙКО: … который там существовал, был в новинку тем людям, которые не только работают на Уолл-стрит, но и просто часто бывают в центре Большого яблока. Мы спрашиваем вас: раздражают ли вас протестующие на улицах вашего города, вне зависимости от того, какие они разделяют взгляды? Если да…

А. НАРЫШКИН: … 660-06-64. Если нет, 660-06-65. Голосуем. Вопрос быстренько повторю. Если вас раздражают те, кто протестуют на улицах, 660-06-64. Если нет – 660-06-65. Тут был, сейчас, вопрос… телефон для смс напомню: 985-970-45-45. И тут тебе, Вась, упрек…

В. ОБЛОМОВ: Мне сказали, вы сейчас пока… я к радиослушателям обращаюсь. Мне сказали, что там…. пока была пауза в эфире, мне сказали, что кто-то на меня обиделся. Друзья, если это не Борис Немцов и не его соратники, то не обижайтесь. Речь идет о тех людях, которые скорее возглавляли протест и как-то его пытались направить туда-сюда, а не о тех, кто искренне на это понадеялся и остался в дураках.

А. НАРЫШКИН: Ну, вот на смс как раз пишут, пишет пользователь Дмитрий. Может, тоже один из лидеров?..

В. ОБЛОМОВ: Дмитрий, бывший, да, символ… как это?.. бессилия России.

А. НАРЫШКИН: Замечательно. Такие тонкие намеки от Васи Обломова. «Василий, а что может простой обыватель, чего вы требуете от нас, зависимых от работодателей и государства?»

В. ОБЛОМОВ: Вы понимаете, не больше, чем можно. То есть, ведь это так просто, сходить на выборы и проголосовать, по большому счету. Но глядя на статистику пришедших людей на выборы, кажется, что это, нет, не просто. Мне кажется, что главным как бы… персоной, да, вот главный тип людей, из-за которого все это плохо кончилось – это те люди, которые считают, что я не пойду голосовать, потому что за меня все решат. А другой думает: да что мой голос изменит вообще? Типа, я тем более не пойду.

В. БОЙКО: «Москва и Питер – не показатель. Большинство живет за МКАДом, им безразлично, что делается в столицах. Разве не так, Василий?» - спрашивает Дмитрий.

В. ОБЛОМОВ: Я думаю, что если провести референдум с вопросом, стоит ли расстрелять Государственную Думу, то ответ на этот вопрос, опять же, по моему оценочному суждению, будет красноречивым, и он будет говорить как раз о том, что… людям вообще не нравится то, что как бы происходит в стране. Я приведу пример…

В. БОЙКО: Цифры 282 всплыли прямо…

В. ОБЛОМОВ: Был… я никуда никого не зову. Был Оккупай Абай, да, вот эта была история. Мне говорили: приезжай, тут так прикольно, читают стихи, там… мы не уйдем, пока Путин не уйдет. Слушайте, ну, как типа мероприятие – это, наверное, фан и весело, но если говорить серьезно, то, во-первых, человек, у которого в подчинении армия, полиция, которого признало все мировое сообщество, уже является легитимным президентом, нравится нам это или нет. Из-за толпы людей на Чистых прудах – власть от этого не изменится. Можно требовать каких-то более понятных вещей. И…

А. НАРЫШКИН: Вообще, прости…

В. ОБЛОМОВ: Я не закончил мысль. Если бы эти люди собрались на Чистых прудах – я имею в виду, те, кто это вот… как вам сказать?.. декламировал, да? Вот эти вот требования. Если бы они сказали: мы не уйдем, пока, я не знаю, там, цены на ЖКХ не уменьшатся вдвое. То слесарь в Челябинске или, я не знаю, учитель обычный, там, в Череповце, который получает ведомость вот эту вот, да, платежку каждый месяц, он бы хотя бы понял, что речь идет и о его в том числе интересах. То есть…

А. НАРЫШКИН: То есть, не о том говорим?

В. ОБЛОМОВ: Людям безразлично, Путин у власти или не Путин. Мне на самом деле тоже плевать, мне важно, чтобы качество жизни как-то менялось и улучшалось. А когда как бы речь… когда речь идет «давайте поменяем Путина на, там…» Мне кажется, что люди, которые думают, что Путин нас всех спас – это как бы те же люди, которые думают, что, там, я не знаю, Алексей Навальный нас сейчас всех спасет.

В. БОЙКО: «Как раз весь смысл в сути протеста, во имя чего он направлен», - пишет Роман из Чикаго. Мне сразу вспомнилась серия маршей протеста, которые устроили работники фастфудов в США, потому что посчитали, что им недостаточно платят. Вот у людей были претензии, они собрались в профсоюзы и вышли.

В. ОБЛОМОВ: Да нет ничего плохого, чтобы высказывать свои претензии к власти, это даже нормально и законно…

В. БОЙКО: Как раз, наоборот, в продолжение твоей декламации, скажем так.

В. ОБЛОМОВ: Надо просто понять, что ты хочешь требовать, что ты хочешь изменить. И все.

А. НАРЫШКИН: Вообще в России уличные акции… ну, мы понимаем, что сейчас, может быть, они как-то не так проходят. Вообще они могут быть эффективны? То есть, в чем проблема? Твой совет, если можно так сказать, тем, кто в будущем будет…

В. ОБЛОМОВ: Кто я такой, чтобы учить людей жизни? Я не знаю, я понятия не имею, что нужно делать. Все, что… я не знаю, как минимум говорить о нечестности или честности выборов может только тот человек, который на них ходил. Потому что если ты не ходил, то что ж ты предъявляешь тогда, если ты даже не участвовал в этом процессе? То есть, какие-то свои гражданские элементарные права, их нужно реализовывать. Ну, я не знаю, нужно не позволять с собой так поступать.

У меня был приятель один, иностранец, ему один российский банк перевыпускал карточку, ну, по какой-то идиотской причине, там: у нас сломалась система, у нас новые карточки. И он пришел в банк, ему сказали: в очередь. И там очередь очень-очень длинная. Он как бы сказал: вы чего, обалдели, мол? Я сделал вот, как бы завел вообще в вашем банке счет, я положил в него деньги, да? Вы мне вообще должны, потому что я эти деньги могу унести в другой банк. И теперь вы мне из-за своего косяка… зовете меня, я трачу свое время, приезжаю, а вы теперь говорите: ну-ка стой в очереди, пока, там, кто-то там не сделает. Ну, что за отношение? Тут же его провели, сделали эту операцию по смене карты быстро и ушли. А всем остальным людям в очереди он сказал: с вами так поступают, потому что вы разрешаете им так с собой обращаться.

В. БОЙКО: Мне кажется, он просто альфа-самец по натуре.

В. ОБЛОМОВ: Мне кажется, что в этих словах есть доля истины. Власть будет вести себя ровно настолько, насколько ей позволяют вести, любая власть, не только российская.

А. НАРЫШКИН: Давайте…

В. БОЙКО: … голосование подведем.

А. НАРЫШКИН: Давай голосование.

В. БОЙКО: Мы задавали вам вопрос: раздражают ли вас протестующие на улицах вашего города? Очень толерантная аудитория. 18% только раздражают протестующие на улицах города. И 82% с радостью смотрят на людей, которые там что-то себе кричат и скандируют. Это, кстати, относительно критики наших слушателей про то, что мы не объявляем результаты голосования. Объявляем.

А. НАРЫШКИН: Объявляем. И давайте сейчас перейдем к зарисовке из страны, где такие уличные акции массовые, они действительно за последние годы не раз уже приводили к смене власти. Мы говорим про Египет. И Дина Пьяных, корреспондент «ИТАР-ТАСС» в Каире, как раз нам сейчас расскажет, как это все выглядит, надоели ли кому-нибудь протестующие со своими постоянными манифестациями. Дина Пьяных.

(звучит запись)

Д. ПЬЯНЫХ: Здесь акции протеста происходят каждую неделю, если не каждый день. Это настолько уже стало рядовым событием, что многие уже просто на них не обращают внимания. Пятница – это вообще святое дело, здесь после пятничной молитвы вот уже два года не прекращаются демонстрации, протесты, марши.

И силы безопасности, дабы хоть как-то нормализовать и стабилизировать обстановку в стране, вынуждены были ввести чрезвычайное положение и комендантский час. И это работало, и относительный порядок в стране восстановился. В середине ноября это все отменили, так обещали власти. На смену чрезвычайному положению пришел новый закон о маршах протеста. И, согласно этому новому закону, любые протестные выступления должны быть заранее согласованы с МВД, четко должно оговариваться место, время, число участников. И на основе этой информации МВД выдает разрешение. В случае нарушения этого закона силы безопасности имеют право применять силу.

Так вышло, что этот закон встретил жесткое сопротивление, неприятие общественности, но в первую очередь исламистских сил. Сразу на следующий день начались новые шествия, которые ни с кем не согласованы. Полиция, естественно, действуя, опираясь на этот закон, она применяла силу, разгоняла с помощью слезоточивого газа, водометов. Это вызвало еще большую агрессию, еще более жесткое сопротивление.

Как правило, в большинстве своем люди, которых задерживают во время акций, их через несколько дней отпускают. Все эти акции и беспорядки, они происходят в определенных точках: площадь Тахрир и примыкающие какие-то районы, или, в меньшей степени, в районе президентских дворцов. Но в основном это, конечно, в районе Тахрира. Народ уже привык к тому, что чаще всего площадь закрыта. Армия, дабы не пустить туда каких-то очередных протестующих, размещается бронетехника, подступы все к площади перекрываются. Из-за этого люди вынуждены как-то искать пути объезда. И для простых людей, которые не участвуют в этом деле и которые, в принципе, очень уже устали действительно от всей этой политической свары, которая вот не прекращается уже почти три года, те от этого очень озлоблены.

А. НАРЫШКИН: Это была Дина Пьяных, корреспондент «ИТАР-ТАСС» в Египте. Напомню, у нас Вася Обломов в гостях, вы слушаете передачу «Дорожная карта», 22:40 на наших часах. В чем, может быть, секрет египтян? В том, что они вот как раз не уходят никуда и их как-то правильно лидеры настраивают? Почему? Вот все-таки за два года, сначала Мубарака они отправили в отставку фактически своим стоянием. Ну, конечно, там не обошлось без жертв – может быть, это сыграло свою роль, но, тем не менее. Сначала Мубарака, теперь вот…

В. БОЙКО: Мурси.

А. НАРЫШКИН: … Мурси.

В. ОБЛОМОВ: Ну, как-то не налаживается, видимо, у них жизнь, и, ну, почувствовали, что это можно делать…

А. НАРЫШКИН: Или, может быть, менталитет это другой?

В. ОБЛОМОВ: Я не знаю, ну, мне тяжело, я не в Египте, я не могу анализировать, почему они недовольны. Наверняка есть причины. Наверняка, конечно, среди них есть количество людей, которые входят во вкус, и, типа, только дай побастовать. Наверняка есть и такие люди. Я думаю, что это непросто.

В. БОЙКО: Я вот хотел в связи с этим вот какой вопрос поднять. В российской – ну, условно ее так назовем, топорно – либеральной тусовке принято считать, что протест – это практически всегда хорошо, если он не связан, там, с насилием, да? И протест – это всегда показатель здорового гражданского общества. А на мой взгляд, и, ну, по крайней мере, как это следует из репортажа Дины Пьяных, в Египте уже перейдена та грань, когда протест является здоровым проявлением некоего гражданского общества.

В. ОБЛОМОВ: Я вам хочу сказать, что если говорить о российском протесте, то я, например, говорю исключительно о протесте против фальсификации двух прошедших выборов. Он абсолютно был чистый, как слеза младенца, было все понятно и очевидно. И вот эти как бы… ну, все, кто вышел на эти демонстрации, мне кажется, были возмущены просто результатами этих выборов.

В. БОЙКО: Ну, то есть, ты считаешь как бы…

В. ОБЛОМОВ: Если говорить о России. И понятно, что у нас есть люди, которые… я не знаю, как это называется? Профессиональные правозащитники. Они там ходят, все время куда-то призывают, там, это их бесит, потом то их бесит. У них есть какая-то группа людей, которые активны. Но я, если говорить о массовых вот этих наших исходах людей, то они как раз были вызваны не правозащитниками, не какими-то… потому что они были всегда какое-то время, я помню, что в Москве все время кто-то где-то собирался, против чего-то протестовал. Там, я не знаю, Лимонов встречал каждое 31-е число в тюрьме. А вот эта история, она была… ну, прям она была, я не знаю, биологически объяснима, все было абсолютно понятно. Тем более мне непонятно, почему она так закончилась. Ну, прямо вообще непонятно. Ну, то есть, почему все разошлись, почему всех перестало это волновать? Причем я помню этот день, когда начало вот это вот… началась вот эта история про то, что, ну, бог с ними, с думскими выборами, сейчас мы решим с президентскими. Как бог с ними? Нет! Ну, как бог с ними? Я не понимаю, они же… И потом вот это вот все…

Вот еще раз, мне кажется, что какая-то нарушена причинно-следственная связь. Ну, то есть… вот они принимают дурацкие законы. С другой стороны, конечно, суровость российских законов, она же как бы компенсируется еще и необязательностью их исполнения, да? То есть, люди наши, они же смотрят: ну, опять идиотский закон приняли – да и бог с ними. Запретили курить. Ну, смешно, - сказал он, выйдя на лестничную клетку с сигареткой. Ну, что?

Вообще я думаю, что как бы, опять же, то, что президент у нас сейчас остался у руля и управляет страной – это как бы я все равно считаю, что это воля народа, воля всех, кто голосовал за него, всех, кто не пошел, всех, кто голосовал по самым различным причинам. Это они изъявили свою волю. А я не страдаю – как это называется? – либеральным фашизмом. Я не считаю, что есть мнение мое и неправильное. Если я за демократию, значит, я должен жить с выбором наших сограждан. Ну, от этого любить всякое разное я не буду.

А. НАРЫШКИН: Катя из Москвы делится своим опытом своей протестной активности: «Последние полтора года почти каждый месяц участвую в митингах, не политических, - ну, странно, что она их противопоставляет… хотя нет, логично все, - не политических, а муниципальных: то торговый центр хотят строить там, где нельзя, то сад вырубать. Кое-что удается».

В. ОБЛОМОВ: Ну, классно. Это же не может не радовать, если что-то получается из этого.

А. НАРЫШКИН: Давайте еще один материал послушаем, который подготовила для нас Тоня Самсонова. Если кто не знает, она у нас сейчас находится в Лондоне.

(звучит запись)

А. САМСОНОВА: Если дословно переводить сайта раздела полиции Лондона, регулирующего проведение протестов в городе, то там есть такие слова: чтобы ваш протест прошел успешно и вы организовали его самым удобным для участников образом, посоветуйтесь с нами заранее. Пикеты уведомления не требуют, о марше надо предупредить полицию за 6 дней (можно по почте). Правила организации и проведения уличных акций действительно очень просты, и в Лондоне действительно каждый день проходит пара-тройка пикетов.

Протесты случаются настолько часто, что появилось такое явление, как протестные сквоттеры. Сквоттеры – это неудачливые организаторы протеста, которые видят, что на их акцию пришло мало людей. Они сворачивают транспаранты и перебегают к более многочисленной акции, которая проходит по другому поводу в соседнем квартале. Сквоттеры вклиниваются в толпу, пробираются ближе к дороге, чтобы стоять в первом ряду перед камерами и перед проезжающими мимо машинами, и разворачивают свои транспаранты, захватывая чужой протест. Многочисленный митинг зеленых превращается в еще более многочисленный митинг за свободу политзаключенных.

Несмотря на то, что к протестам привыкли все и каждый полицейский знает, что здоровый протест – основа политического режима Великобритании, столкновения с полицией случаются. Во вторник полицейский ударил студентку факультета философии университета Лондона и разбил ей очки. Единичные акции могут заканчиваться насилием и агрессией. Полицейские – не ангелы и не святые, какими бы идеальными они ни казались. Но, безусловно, все газеты пишут о том, что полиция проявила излишнюю жестокость и виновные должны быть наказаны.

Но чем нежнее правительство относится к протестам, чем милее и нежнее полиция ведет себя во время уличных акций, тем меньше, казалось бы, шансов у организаторов добиться своей цели. Эффективным оказывается не столько собирать большую и агрессивную акцию в центре города, а митинговать в своем избирательном округе со своими соседями, чтобы избранный от вашего округа депутат парламента включил в свою повестку ваш вопрос и понял, что от его настойчивости зависит то, выберете вы его на следующий срок или нет.

Есть, однако, акции, которые потрясают устои британского общества. Это забастовки, например, профсоюза учителей, которые ведут борьбу с нынешним министром образования Майклом Гоувом.

В один прекрасный день вы приводите ребенка в школу, но занятия в вашем классе сегодня не состоятся, учительница ушла на марш профсоюза. Это выстрел в спину родителей без предупреждения. Акция прямого действия, которая затрагивает не проезжающие мимо протеста машины, не просто осложняет трафик в городе, а касается каждой семьи. Профсоюз приносит свои извинения за сорванный рабочий день и возможные проблемы, но говорит, что это единственный способ вызвать министра на переговоры. Майкл Гоув не ждет второго приглашения, после такого дня он куда больше склонен искать компромисс с учителями и отказываться от некоторых пунктов реформы образования.

А. НАРЫШКИН: Тоня Самсонова, корреспондент «Эхо Москвы» в Великобритании.

В. БОЙКО: Продолжается «Дорожная карта». Вася Обломов, музыкант, у нас в студии. Вася здесь, - счастливые слушатели Сетевизора услышали это, - поднял сразу несколько тем, особенно его возмутила акция художника Петра Павленского...

В. ОБЛОМОВ: Меня не возмутила, нет, не возмутила. Ну, как?..

В. БОЙКО: Ты назвал ее бессмысленной.

В. ОБЛОМОВ: Ну, нет…

А. НАРЫШКИН: Ну, как же? Там такой смысл вкладывается…

В. ОБЛОМОВ: Слушайте, я читал эту историю, что это такой символ бессилия типа протеста. Слушайте, символ бессилия у нас четыре года, или сколько, сидел у власти, и никого это не возмущало. По-моему, был вполне себе символ и вполне себе даже с юмором и так далее. Я просто считаю, что, ну, как бы есть такая поступательная волна развития общественного недовольства. То есть, она проявляется в каких-то там… кто-то кому-то сказал, потом кто-то где-то написал, потому кто-то о чем-то спел. Но когда уже по 50-му разу ты перемалываешь одно и то же… есть определенная ступень, которую нужно перешагивать. Или не нужно перешагивать. Тут уже как бы народ решает за себя. То есть, корейский народ решил ее не перешагивать…

В. БОЙКО: Ты имеешь в виду…

В. ОБЛОМОВ: Нет, я имею в виду, что исторически так сложилось, что власть обычно меняется, ну, если говорить снизу, да, то она меняется силовым путем. Исторически так сложилось. Я, боже упаси, никого никуда не зову, не идите никуда, ничего не крушите, но речь-то… я просто говорю об историческом процессе.

В. БОЙКО: Да, мы тебя понимаем.

В. ОБЛОМОВ: История не знает других способов. Это как, я не знаю, нельзя выиграть бокс, если двое противников будут бегать по рингу и ни разу друг друга не ударят. Ну, ничего не будет так. Ну, то есть, как бы обычно… Почему власть боится, там, волнений людских, да? Чтобы не было никаких беспорядков и так далее. Я думаю, что наша власть, она вот как раз действует в рамках, я уже говорил, в рамках доступного, того, что ей позволяют делать. А позволяют ей делать очень много. И обвинить в этом власть, ну, трудно, в том, что ей это позволяют делать, ну, потому что она же все-таки, ну… вот она как зеркальное отражение того, что происходит, зеркало как бы нашей страны. В этом смысле я не могу им сказать… у меня нет представления о том, что есть вот типа плохие, а мы все вокруг хорошие. Ну, мне кажется, это все немножко более сложно устроено.

И я вот, кстати, хотел сказать на этот счет. Вот я сейчас сижу в жюри фестиваля «Артдокфест», документального кино, мы вместе с Павлом Лунгиным и Ириной Прохоровой смотрим различные документальные картины. И я хочу сказать, что вот там был один фильм, он назывался «Спящие души», или «Сонные души». Друзья, найдите, посмотрите этот фильм. Это документальный фильм. По-моему, достаточно красноречивое кино, снятое, кстати, в канун президентских выборов в России. О том, как у нас вот обстоят дела. Вот мне кажется, что этот фильм неплохо было бы посмотреть людям, которым вообще интересно, как это все происходит, как обстоят дела. Дело не в том, как воруют голоса, а там как-то… такая вот какая-то внутренняя метафизика процесса, она прочувствована.

В. БОЙКО: Сейчас немножко от твоей кинорецензии обратимся к нашим слушателям. Ты только что говорил о силовом аспекте протеста и результатах этого. И мы задаем вопрос: можно ли протестующим использовать силу, если они считают власть нелегитимной? Это вопрос для наших слушателей. Ты в большей или меньшей степени на него уже ответил. 660-06-64, если вы считаете, что протестующим можно использовать силу, если они считают власть нелегитимной. Я подчеркну, мы сейчас говорим не о России…

А. НАРЫШКИН: Абстрактно.

В. БОЙКО: … об абстрактном некоем противоречии…

В. ОБЛОМОВ: Слушайте, это можно не спрашивать, они могут открыть учебник истории и почитать, как все это было всегда. Кстати, у нас в 17-м году, вот пожалуйста…

В. БОЙКО: Сейчас, мы голосование запустим и вернемся в 17-й год. Значит, если да, можно использовать силу, если протестующие считают власть нелегитимной, 660-06-64. Если нет, Леша…

А. НАРЫШКИН: … 660-06-65.

В. БОЙКО: Революционная отповедь Васи Обломова продолжается в нашем эфире. Он возвращает нас в 17-й год.

В. ОБЛОМОВ: Друзья, в меня 25 декабря концерт в «16 тоннах», приходите…

А. НАРЫШКИН: Все объяснишь еще раз.

В. ОБЛОМОВ: Да.

А. НАРЫШКИН: Замечательно. Я хотел спросить про то, как в разных странах эти акции устраиваются с точки зрения закона. Ну, вот мы послушали несколько материалов, и из них следует, что как бы нету такого жесткого порядка, когда нужно обязательно посылать какое-то уведомление в мэрию, потом долго ждать согласования. Все, ты хочешь провести акцию...

В. ОБЛОМОВ: Я видел смешную картинку, когда Че Гевара с Фиделем Кастро смеются, а внизу подписано: они говорят, согласовывай митинг за 3 месяца.

(смех)

А. НАРЫШКИН: У нас, как ты считаешь, у нас закон в этом плане слишком суровый? Или они, наоборот, как раз в норме?..

В. ОБЛОМОВ: По моему мнению, или вообще, в принципе, ну, как бы отстраненно, или как вот участник процесса? Потому что отстраненно я считаю, что закон такой, какой мы разрешили принять. А…

А. НАРЫШКИН: Как участник тогда процесса.

В. ОБЛОМОВ: Ну, как? Конечно, это унизительно. Ну, мне как гражданину страны, конечно, это унизительно, что я должен, ну… да меня многое унижает. Не знаю, у нас же в Государственной Думе половина сидит, если не больше, людей, которые там вообще находиться не должны. Ну, как они могут писать законы, ну, вообще? Вот вы посмотрите, кто это. Ну, вообще… Ну, при том, что это могут быть самые достойные, заслуженные люди, но это же законотворчество, ну, они должны уметь это дело. Кто из сидящих людей в Думе представляет вашу волю? Не вашу, друзья, а вот тех наших радиослушателей…

А. НАРЫШКИН: Смотри, если...

В. ОБЛОМОВ: Причем это случилось… я вам больше скажу, это случилось не сейчас и не два года назад, а намного раньше. Вот эта вся ситуация, которая есть, она… я даже удивился, что случилось два года назад. Потому что, ну, она была очень похожей и продолжалась… то есть, такое впечатление, что ничего и не менялось. Вот эти люди сидели в Думе те же самые, там, те самые люди изображали из себя оппозицию. Ну, как бы все время перемалывали, телевизор очень мудро объяснял, где хорошие, где плохие. И продолжает на самом деле делать то же самое сейчас. А «Эхо Москвы», насколько я знаю, точно так же ругало власть. Сюда приходили такие же умники, как я, и точно так же ругали власть. И слушатели «Эхо Москвы» точно так же писали злобные комментарии на сайт.

В. БОЙКО: «Василий-Василий, вот ты нудишь-нудишь, «я никого не призываю», но как-то вот все неправильно. Вот из-за таких нытиков все полимеры и потеряли».

В. ОБЛОМОВ: Ну, видите, мы нашли мудреца среди слушателей «Эхо Москвы».

А. НАРЫШКИН: Специально выискивали. Вот если ты говоришь, что порядок согласования, который у нас есть, он унизительный, почему же тогда никто, кроме Эдуарда Лимонова и нескольких его сторонников, десятков в лучших случаях, не выходит в поддержку вот этой самой статьи Конституции?

В. ОБЛОМОВ: Слушайте, у нас в стране есть паспорт, два паспорта, и прописка. Почему никого это не унижает? Тишина.

(смех)

В. ОБЛОМОВ: Ну, почему? Ну, потому что есть страны, в которых этого нет.

А. НАРЫШКИН: А тебя это унижает?

В. ОБЛОМОВ: Ну, мне кажется, что это такой архаичный кусок, который уже давно никому нафиг не нужен. Люди уменьшают количество документов во всем мире. У нас их много. Ты должен зарегистрироваться, чтобы знали, где ты находишься, кто ты, что ты. Про тебя все должно быть известно, везде записано и так далее. Вообще есть такая очень штука, знаете, вот если швейцарские часы, да и вообще часы, разбить молотком, то собрать их очень сложно. А если взять кучу, ну, просто чего-либо и попытаться насыпать рядом кучу, получится то же самое. Вот мне кажется, то, что происходит с политической системой и вообще образом жизни, происходит восстановление советского вот этого образа жизни. Вот эта куча, которая тогда была, ее разворошили, а теперь ее машинально как-то вот восстанавливают. Это как вот те бабки, которые сидят на лавочках, и бегает девочка со второго этажа, и они все время говорят: ах ты, в миниюбке, какая ты проклятая и так далее. Проходит время, девочка вырастает, садится на эту лавку, надевает косынку и начинает кричать другим девочкам, да, там, уже, еще меньше, чем она, ее, там, внукам начинает кричать: я в твоем возрасте так не делала!.. И продолжает быть точно такой же старушкой. Я не знаю, почему это продолжается.

Почему дедовщина в армии есть? Почему люди, которые ходят в армию, на первый год они приходят, им не нравится, что их унижают, а во второй год они начинают делать это самостоятельно? Где причинно-следственная связь? Если тебе не нравился такой порядок вещей, это от тебя лично зависит, почему ты превращаешься в сволочь? Но это все подменяется какими-то идиотскими историями про «жизни учит, становишься настоящим мужиком» и так далее. Ну, слушайте…

В. БОЙКО: «Василию налейте антидепрессантов», - пишут нам. У нас нет, и мы не хотим на самом деле. И он, по-моему, тоже не хочет.

А. НАРЫШКИН: Да, по-моему, все замечательно.

В. ОБЛОМОВ: Вообще, да, все зашибись. Слава России, друзья, слава! У меня вообще на самом деле… честно скажу, я люблю наш народ.

В. БОЙКО: У нас есть заученная с Алексеем «Слава Украине!» А отвечать нужно что, Леш?

А. НАРЫШКИН: После командировки, да.

В. БОЙКО: «Героям слава!» надо отвечать.

А. НАРЫШКИН: «Героям слава!», да. Нас спрашивали, кстати, что мы думаем про Украину. Мы уже рассказали частично, что мы думаем про Украину, это другая программа и другая тема. Мы успеем еще послушать одного корреспондента?

А. НАРЫШКИН: Я думаю, нет, уже не успеем, но подведем промежуточные итоги. Скажу, напомню, что у нас все материалы к «Дорожной карте» есть в блоге нашей передачи, блоге «Дорожной карты» на сайте «Эха». И сейчас на главной странице…

В. БОЙКО: echo.msk.ru.

А. НАРЫШКИН: … можете найти там и материалы тех корреспондентов, которые в эфире уже были, и тех, кто не прошел. Давай остановим голосование, у нас две минутки остается, посмотрим. Значит, мы спрашивали: можно ли протестующим использовать силу, если они считают власть нелегитимной? Василий, твой прогноз. Как ты считаешь, наши слушатели?..

В. ОБЛОМОВ: Слушатели, ну, наверное, пишут, что, наверное, да.

А. НАРЫШКИН: 85,6% - да, считают…

В. БОЙКО: Не да, а ДА! Так вот я думаю.

А. НАРЫШКИН: Отлично. Беря в руки, я не знаю, булыжник…

В. БОЙКО: Так-так-так-так… полегче.

А. НАРЫШКИН: Да, и меньшинство, 14,4%, все-таки считают, что силу использовать нельзя.

В. ОБЛОМОВ: Да, все правильно. Друзья, любите друг друга, будьте счастливы. Читайте книжки и будьте вежливы.

А. НАРЫШКИН: Что нам, в итоге, делать с протестными выступлениями, с улицей? Туда надо ходить, если какой-то повод?..

В. БОЙКО: Уже было…

В. ОБЛОМОВ: Вы понимаете, нужно… мне кажется, что, независимо от протестных выступлений, нужно стараться жить, чтобы не было стыдно. Если ты чувствуешь, что поступок недостойный, его не совершать. Если чувствуешь, что по-другому не можешь, то нужно как-то поступать. Но нужно, чтобы у человека была какая-то совесть, правильные жизненные ценности, ориентиры.

В. БОЙКО: Ты вот сейчас в прозе…

В. ОБЛОМОВ: И не забывать, что свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого.

В. БОЙКО: Очень по-европейски сейчас было в конце. Ты сейчас в прозе читал нам свои отчасти отповеди. В стихах можешь что-нибудь, напутствие? Коротенечко.

В. ОБЛОМОВ: Нет, нет (смеется). Не знаю, нет…

В. БОЙКО: Не приходит из своего ничего в голову?

В. ОБЛОМОВ: Нет. Ну, это, слушайте, это графоманию разводить: сейчас я вам из своего…

(смех)

В. ОБЛОМОВ: Нет, конечно. Все будет хорошо когда-нибудь обязательно.

А. НАРЫШКИН: Вот так вот Вася Обломов заканчивает эфир. Всю передачу, почти 50 минут, было много, мне кажется, пессимизма, а в конце вот так…

В. БОЙКО: А в конце выяснилось, что все будет хорошо.

А. НАРЫШКИН: … позитивно вполне. Спасибо большое.

В. БОЙКО: Да, это музыкант, как выяснилось, талантливый прозаик…

В. ОБЛОМОВ: Как выяснилось, музыкант, да.

В. БОЙКО: Музыкант – запятая – как выяснилось, талантливый прозаик и прокламатор Вася Обломов, который был с нами в студии. Вася, спасибо.

В. ОБЛОМОВ: Спасибо вам, друзья.

В. БОЙКО: Было жарко.

А. НАРЫШКИН: Всеволод Бойко, Алексей Нарышкин, программа «Дорожная карта». Всем спасибо, всего хорошего.

В. БОЙКО: Пока.