СВОБОДУ ИМПЕРАТОРУ ( Геннадий Хазанов в роли Наполеона) - 4 минуты с театром - 2005-12-02

Этот человек в свободной льняной рубахе, в высоких сапогах-ботфортах – человек с чуть тронутыми сединой волосами, с затравленным, загнанным взглядом темных глаз – человек с поднятым воротом, с пластикой пуганой птицы .

Этот человек смертельно устал. Привыкший жить на виду и в роскоши, он тоской глядит куда-то сквозь горизонт, и чудится ему высокий гордый фрегат с упирающимися в облака мачтами, фрегат, предназначенный ему одному – императору Франции Наполеону Бонапарту.

Геннадий Хазанов давно и сознательно предпочел драматическую сцену эстраде. Впервые появившись в гоголевских «Игроках» в небольшой роли, но рядом с великими Калягиным, Невинным, Евстигнеевым – он, безусловно, почувствовал вкус и ужас настоящего театра, и заболел им окончательно.

Леонид Трушкин увидел в Хазанове то, что скрывалось за тысячами приросших к нему масок и начал их методично соскабливать, как соскабливают со стены вросшие в нее за давностью лет обои. Так начался их служебный роман, за время которого репертуар театра Антона Чехова стал афишей театра Эстрады, а худрук театра Эстрады стал ведущим актером театра Антона Чехова.

Впрочем, актером он стал не сразу. До нынешней премьеры Хазанов жил и развивался в привычной комической среде - чистая комедия положений «Ужин с дураком», идущая на аншлагах восьмой год, кажется, даже больших усилий потребовала от мастера драмы Олега Басилашвили, чем от новичка Хазанова.

В лирической комедии «Смешанные чувства» эстрадные интонации поменялись на иронические, Хазанов заговорил своим голосом, а блистательная Инна Чурикова научила его искусству любви на сцене. Но и в «Смешанных чувствах» и в следующей комедии «Все, как у людей» артист, искренне и честно отыграв положенное количество лирических сцен, все равно бросался в характерность, в гротеск, в привычное комическое пространство как в спасение, яркие, почти карикатурные образы прятали его в своих искристых праздничных складках. Он возвращался в свои уютные оболочки, как Ихтиандр в морскую пучину, обалдевший от гула и толкотни большого города.

В спектакле «Морковка для императора» по пьесе чешского драматурга Иржи Губача Леонид Трушкин не оставил Хазанову никаких путей для отступления. Прятаться негде. Остров Святой Елены – место пустынное. Письменный стол. Барабан. Вешалка для кителя и треуголки. Сундук. Все!

Партнершу – мечта Станиславского (или Вахтангова) – Марию Аронову можно демонстрировать на лекциях в качестве наглядного пособия по единству формы и содержания. Смешить публику будет она. Хазанова этого права напрочь лишили. Никакой пиротехники – пара клубов дыма в самом финале. И полная драматизма история об одиночестве, забвении и страхе смерти .

Конечно, Хазанов не играет Наполеона – перед нами человек, некогда обладавший безраздельной властью и в одно мгновение этой власти лишившийся. Он еще помнит свою королевскую походку – но это скорее пародия на королевскую поступь , он еще помнит свои беспрекословные интонации – но это скорее жалкое подражание самому себе , он еще помнит пьянящее чувство вселенской славы и кураж победителя – но затравленный взгляд поверженного солдата выдает его с головой .

Самый неожиданный Хазанов – в крупных планах , в паузах , звенящую тишину которых никто не смеет нарушить . Самый неожиданный Хазанов – в пронзительной исповедальности слов, сказанных предельно просто и предельно тихо.

Спектакль только начинает свою жизнь – он осторожно и робко пробует каждый шаг,словно движется по гладкому льду.Риск невероятный. Публика не прощает измены.Если ты комик,то уж будь добр – давай ,смеши.Если ты артист эстрады – умри с ттим званием.Чтобы решиться на столь радикальную перемену части необходимо обладать невероятной волей и невероятной смелостью.Кажется ,Геннадий Хазанов сам еще не осознал масштаба своего поступка.И ни с чем не сравнимое ощущение сценической свободы и победы над публикой ждет его впереди.