Президент Сирии Башар Аль Асад - Михаил Гусман - 48 минут - 2006-12-21
21 декабря 2006 года.
21.06 – 22.00
Передача «48 минут». Президент Сирии Башар Аль Асад
В эфире радиостанции "Эхо Москвы" – Михаил Гусман, первый заместитель гендиректора ИТАР-ТАСС
Эфир ведут Алексей Венедиктов, журналист, Наргиз Асадова, корреспондент газеты «Коммерсант», Сергей Бунтман, журналист.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Сегодня наш герой президент Сирии Башар Асад, человек, который на этой неделе будет гостем президента Путина, и у нас в гостях Михаил Гусман, первый заместитель генерального директора ИТАР-ТАСС, который дважды встречался с президентом Асадом. Добрый вечер.
М. ГУСМАН: Добрый вечер.
Н. АСАДОВА: Добрый вечер. Сейчас вы узнаете, что же думает московская улица, и наш корреспондент, корреспондент «Эха Москвы» вышел на улицы Москвы и спросил об этом.
РЕПОРТАЖ САКЕНА АЙМУРЗАЕВА
С. АЙМУРЗАЕВ: «Знакомая фамилия», «друг Советского Союза», «враг Израиля» – вот какими чаще всего были ответы моих собеседников на вопрос «кто такой Башар Асад?». Конечно, разговорившись, люди понимали, что имели в виду не нынешнего президента, а его отца Хафиза Асада. Действительно, пока для прохожих Сирия ассоциируется с прежним лидером страны. Многих немного смущало то, что Башар Асад фактически стал наследником своего отца. Пенсионер Станислав считает, что ничего хорошего в этом нет, да и сам Асад, по мнению моего собеседника, политик не яркий:
СТАНИСЛАВ: Хорошего мало, когда сын, отец. Это напоминает монархию. Ну, мало ли людей, которые воспитывались в семье президента, это не имеет никакого значения. Я не видел в нем ничего необычного, сверхъестественного, за что можно было бы уцепиться, восхититься. Политика Сирии обыденная, какая-то тайная, закрытая, непонятная, неизведанная.
С. АЙМУРЗАЕВ: Госслужащему Валерию, напротив, кажется, что Асад совсем немолод и опыта у него достаточно:
ВАЛЕРИЙ: Ну, я бы не сказал, что он молодой. Достаточно зрелый человек, 40 лет уже. Имеет пример отца. Я думаю, в семье вырос, страну знает.
С. АЙМУРЗАЕВ: Андрей Павлович, инженер-авиатор, не берется сравнивать старшего Асада с младшим, однако мой собеседник уверен, что России надо поддерживать Сирию при любых правителях. Кстати, Андрей Павлович объяснил, зачем Асад приезжал в Москву.
АНДРЕЙ ПАВЛОВИЧ: Тот-то был уже старый аксакал, лет под 80, по-моему, когда он скончался, а этот еще молодой. Я думаю, опять же, наверное, поставки оружия, кончились запчасти. Конечно, нам не надо воевать, но оружие у Сирии должно быть, чтобы ее побаивался тот же, например, Израиль. Чтобы ее уважали, как государство.
С. АЙМУРЗАЕВ: Экономист Филипп также считает, что Башар Асад приехал в Москву, чтобы получить поддержку. Конечно, не такую, как прежде, но все же лучше, чем ничего.
ФИЛИПП: По старой памяти, поддержку, вероятно. В силу того, что поддержка Сирии извне довольно ограничена и ему надо довольствоваться даже российской поддержкой, пусть она не такая существенная, как 30 лет назад.
С. АЙМУРЗАЕВ: Конечно, многие вспоминали непростую ситуацию в соседнем с Сирией Ливане и о роли, которую играет Дамаск в конфликте. Рабочий Игорь уверен: Асад поддерживает «Хезболлу», и если его не остановить, ничего хорошего не будет.
ИГОРЬ: У них там полно этих царей, президентов поубивали, так что он как бы тоже понимает, что он всего не может сделать. Он что-то может, если он где-то не на стороне полностью «Хезболлы». А если он на стороне, если он разделяет, так вообще труба тогда.
С. АЙМУРЗАЕВ: В целом мои собеседники без особой заинтересованности рассказывали о нынешнем сирийском лидере. Те, кто постарше, приговаривали: «Вот раньше это было важно, что там, на Ближнем Востоке, есть наши». Ну а те, кто не помнит советской дружбы с Сирией, вообще ничего о Башаре Асаде не знают».
Н. АСАДОВА: И это было мнение московской улицы, которое узнал Сакен Аймурзаев. А сейчас вы узнаете пять фактов.
ПЯТЬ ФАКТОВ О БАШАРЕ АСАДЕ, ПРЕЗИДЕНТЕ СИРИИ (читает Александр Андреев)
ФАКТ 1. «Башар Асад родился в сентябре 1965 года в семье главнокомандующего сирийской армией Хафиза Асада. Башар был третьим ребенком в семье Асадов. Пожалуй, из четырех сыновей Хафиза Асада Башар был самым скромным. Старший – Басиль – больше всех походил на отца, решительный и амбициозный. Младшие – Махер и Маджид – были забияками. Махер до сих пор известен своей вспыльчивостью, а Маджид замешан в нескольких скандалах, связанных с наркоторговлей. Застенчивый, с мягкими манерами и тихим голосом, Башар по характеру больше походил на мать – Анис – скромную женщину, не любившую показываться на публике и посвятившую всю свою жизнь воспитанию детей. Как многие отпрыски сирийской элиты, Башар Асад закончил арабо-французский лицей в Дамаске, благодаря чему свободно владеет французским и английским языками.
ФАКТ 2. Военная карьера не интересовала Башара. Он мечтал стать медиком. Говорят, что в молодости заниматься медициной хотел его отец, Хафиз Асад, но у него не хватило денег на столь престижное образование и он был вынужден стать военным. У Башара Асада таких проблем не было, поэтому после окончания лицея в 1982 году он поступил на медицинский факультет Дамасского университета. В 1988 году Башар закончил университет, получив «красный диплом» и специальность «врач-офтальмолог».
ФАКТ 3. Врачебную практику голубоглазый офтальмолог начал в военном госпитале Тишрин в пригороде Дамаска, а в 1991 году отправился в Великобританию, где учился в ординатуре офтальмологического центра «Вестерн Ай Хоспитал» при больнице Святой Марии в Лондоне. Кстати, чтобы учиться в Великобритании, Башару Асаду пришлось взять псевдоним. Правда, такая необходимость была продиктована не скромностью президентского сына, а его безопасностью – дело в том, что за десятилетия авторитарного правления в Сирии Хафиз Асад нажил себе немало кровных врагов. В Лондоне Башар предпочитал общаться не с военными политиками, а с сирийской интеллигенцией. Среди представителей сирийской элиты в Лондоне была семья доктора Ахраса, где Башар познакомился со своей будущей женой Асмой Ахрас. Асма на 10 лет моложе Башара Асада и поначалу между молодыми людьми сложились дружеские отношения. «У нас с ним случай, когда детская дружба переходит в любовь», - рассказала в одном из интервью Асма Асад. Их общим увлечением были компьютерные технологии. Асма занималась компьютерными технологиями в Королевском колледже Лондонского университета, а Башар возглавлял Компьютерное общество Сирии. Поженились они только в декабре 2000 года.
ФАКТ 4. Размеренная академическая жизнь Башара в Лондоне закончилась в 1994 году, когда в автомобильной катастрофе погиб его старший брат Басиль. Именно Басиль должен был унаследовать от отца президентское кресло Сирии. После смерти старшего сына Хафиз Асад немедленно вызвал Башара из Лондона и начал готовить его на роль президента страны и главнокомандующего сирийской армией. Для этого к Башару приставили генералов, которые по ускоренной программе обучали президентского сына военному искусству. В 1999 году Башар Асад дослужился до чина полковника. Когда 10 июня 2000 года от сердечной недостаточности скончался Хафиз Асад, все было подготовлено для того, чтобы Башар занял место отца. 27 июня 2000 года Башар Асад стал президентом Сирии.
ФАКТ 5. После того, как Башар Асад стал президентом, многие, особенно на Западе, ждали, что на смену авторитарному правителю Хафизу Асаду, чьи портреты украшали главные улицы всех городов Сирии и висели во всех кабинетах чиновников любого ранга, придет политик нового типа – с европейским образованием, ориентирующийся на западные ценности – который проведет в Сирии демократические реформы и поможет Западу решить проблемы на Ближнем Востоке. Но, вопреки ожиданиям, отношения Сирии с Западом только ухудшились. Особое недовольство на Западе вызывала внешняя политика Дамаска. После начала войны в Ираке Соединенные Штаты обвинили Сирию в спонсировании террористических группировок: «Хезболлы», ХАМАСа и «Исламского джихада». Ситуация обострилась еще после того, как в феврале 2005 года был убит экс-премьер Ливана Рафик Харири. Это убийство повлекло за собой «революцию кедров» в Ливане и смену ливанского правительства. Под давлением мирового сообщества Сирия была вынуждена вывести свой 15-тысячный контингент из Ливана. В ООН была создана комиссия по расследованию убийства Рафика Харири. Ее глава Детлеф Мехлис вскоре обвинил Башара Асада в причастности к операции по физической ликвидации экс-премьера Ливана. С таким же обвинением выступил и бежавший из Сирии в 2005 году вице-президент страны Абдуль-Халим Хаддам, рассказавший, что именно Асад дал прямое указание убить Рафика Харири».
С. БУНТМАН: У микрофона Сергей Бунтман. Программа идет в записи, сейчас авторы и ведущие этой программы Наргиз Асадова и Алексей Венедиктов сейчас в Баку, и возьмут интервью у Ильхама Алиева, президента Азербайджана. Да, согласен с Алексом: «Предлагал вам провести передачу про Ниязова», - Алекс из Томска нам пишет. Ну, а сейчас, смотрите, вы узнали сейчас очень много о Башаре Асаде и вопрос всегдашний, традиционный: хотели бы вы, чтобы руководитель, такой как Башар Асад, со всеми его характеристиками, качествами был руководителем нашей с вами страны? Тогда вы звоните 660-01-13, если не хотите 660-01-14. Что касается Ниязова, Туркмен-баши, мы сегодня в связи с его кончиною будем проводить с вами «Разворот» в 22.35. А сейчас голосуем. И, соответственно, по телефонам, когда мы тысячу наберем, вы сможете нам звонить. И пока мы послушаем с вами Александра Шумилина, директора Центра анализа ближневосточных конфликтов. Вот как раз он вам расскажет о Башаре Асаде, а вы пока голосуйте.
А. ШУМИЛИН: В отличие от ряда соседних государств Ближнего Востока, арабских государств, которые являются монархией, Сирия представляет собой республику, официально народно-демократическую республику, но с поправкой на ближневосточную арабскую специфику. Режим Сирии в последние несколько десятилетий был очень жестким, режим однопартийный, по сути. Правящая партия «Баас», которая на протяжении всех последних трех десятилетий возглавлялась лидером по фамилии Асад: сначала отцом Хафизом Асадом, а с 2000 года, после смерти отца, его сыном Башаром Асадом, нынешним президентом страны. Особенностью Сирии можно считать то обстоятельство, что правящая элита состоит из так называемых «алавитов» - это особое направление в исламе, ближе к шиизму, и практически никак не стыкующееся с суннизмом, и даже в большей степени открытое христианству, но никак не к суннизму. Это обстоятельство наложило немалый отпечаток как на характер и поведение правящей элиты, так и на позицию Сирии в регионе. Особенно сейчас, в последние несколько лет, мы видим, как Сирия все больше склоняется к укреплению давних особых связей с Ираном – страной шиизма и страной достаточно радикального политического режима, неизменного на протяжении последних лет после Исламской революции. Эта ось Дамаска и Тегерана, в общем-то, в значительной степени, отдаляет Сирию от ведущих арабских стран региона, стран исламо-суннитского толка, а именно, Саудовской Аравии, Египта, Иордании. И в результате сейчас мы наблюдаем формирование группы стран, прежде всего, на базе оси Дамаск-Тегеран, и, можно сказать, примыкающим к ним группировкам радикального толка и также основывающихся идеологически на исламе шиитского направления. Прежде всего это, конечно, ливанская группировка «Хезболла».
С. БУНТМАН: Александр Шумилин, директор Центра анализа ближневосточных конфликтов, дал вам справку о Сирии, о положении этой страны и в этой стране. У нас завершилось голосование, «золотая тысяча» у нас показала, что 26,6% хотели бы видеть во главе России такого руководителя, как Башар Асад, 73,4% соответственно не хотели бы. Я же прошу вас высказываться. Те, кто хотел бы видеть такого руководителя во главе России… Нет, пожалуй, у нас уже времени нет. Все, голосование ваше принимаю к сведению. Что касается Сапармурата Ниязова, мы с вами в 22 часа 35 минут встречаемся, беседуем на эту тему, о будущем туркменско-российских отношений и о прочем, что связано со смертью этого удивительного человека. Сейчас же мы продолжаем программу «48 минут» о Башаре Асаде.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Сегодня наш герой – президент Сирии Башар Асад, человек, который на этой неделе будет гостем президента Путина. Сын. И у нас в гостях Михаил Гусман, первый заместитель генерального директора ИТАР-ТАСС, который дважды встречался с президентом Асадом. Добрый вечер.
Н. АСАДОВА: Добрый вечер.
М. ГУСМАН: Добрый вечер.
А. ВЕНЕДИКТОВ: И, естественно, мы, как всегда с Наргиз Асадовой, обозревателем журнала «Коммерсант-Власть» ведем эту передачу.
Н. АСАДОВА: Добрый вечер еще раз. Хотела бы сразу сказать, что Башар Асад, сын, как сказал Алексей Алексеевич, Хафиза Асада, и он вообще не должен был стать президентом Сирии, а президентом Сирии должен был стать его старший брат Басиль, но он погиб в 94-м году в автокатастрофе, и Башар Асад, который не думал, не гадал и не собирался становиться президентом, мирно себе учился на офтальмолога в Лондонском университете.
М. ГУСМАН: Ну, давайте так, если уж точнее, то он закончил Дамасский университет, уже получил специальность офтальмолога, а потом уехал на стажировку в Оксфорд и, кстати сказать, он считался очень хорошим офтальмологом, притом у самого Башара Асада очень красивые голубые глаза и, вообще, сам он такой не классический араб.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Между прочим, он принадлежит, насколько я понимаю, к такой секте нусайритов, они же алавиты, так же, как и его отец, которые составляют меньшинство в общине Сирии. Каким образом, Миш, так могло получиться, что небольшая, 10-12%…
М. ГУСМАН: Ну, тут надо понимать, это вообще тема для нескольких передач, как Хафиз Асад пришел к власти.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, он чужой все-таки, молодой, чужой.
М. ГУСМАН: Ну, не совсем так. Да, их менее 10%, алавитов в Сирии, они действительно как бы угнетаемое меньшинство, но все-таки восходит к приходу к власти его отца. Кстати сказать, высшее командование Сирии сегодня тоже в основном состоит из алавитов, если иметь в виду людей – соратников отца, Хафиза Асада.
Н. АСАДОВА: Старая гвардия.
М. ГУСМАН: Старая гвардия, которая по-прежнему окружает Асада-младшего. Но это, честно говоря, тема отдельной программы и отдельного разговора.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, я не просто так задавал этот вопрос, потому что одно дело, когда старый Асад, отец-Асад пришел на волне, поддержанной военной верхушкой вне зависимости от того, к какой секте она принадлежала, а с другой стороны, приходит молодой человек, который должен удержать это все.
М. ГУСМАН: Алексей, тут надо понимать, что, действительно, как правильно сказала Наргиз, в 94-м году погиб старший сын Хафиза Асада Басиль, на которого делалась ставка в политической преемственности власти в Сирии, действительно легко предположить, что раз средний сын учился на офтальмолога – специальность, прямо скажем, далекая от политики – было понятно, что папа Хафиз Асад не делал на него никакой ставки в политическом плане. Но вот случился 94-й год, погиб старший сын, погиб, так сказать, предполагаемый престолонаследник. Башар Асад должен был приехать срочно в Дамаск. Но к тому времени еще Хафиз Асад был полон сил, все-таки он умер через 6 лет после этого, хотя уже тогда он себя не очень хорошо чувствовал, скажем так, но он тем не менее эти годы посвятил тому, что управляя страной, он, скажем так, освобождал сыну путь к власти. Он устранял многих людей из руководства страны, которые могли быть его потенциальными соперниками, он убирал людей, которые, считал, будут мешать ему потом, то есть он, в общем-то, расчищал Башару путь к высшим вершинам.
Н. АСАДОВА: Кроме того, ему пришлось, Башару Асаду, который вернулся в 94-м году из Лондоне, ему пришлось вернуться, он срочно поступил на военную службу и к 99-му году дослужился до полковника, естественно, ускоренными темпами.
А. ВЕНЕДИКТОВ: И что, так безропотно согласился? Вот папа сказал «вернись» и он…
Н. АСАДОВА: А у него нету выбора.
М. ГУСМАН: Ну, надо понимать, вот Наргиз это понимает тоже хорошо, и я хорошо понимаю, потому что мы оба люди восточные. В восточных семьях воля отца закон.
Н. АСАДОВА: Да, и, кстати говоря, вот то, что вы сначала начали говорить о каких-то религиозных сектах и так далее, в данном случае это не имеет никакого значения. Здесь просто правящий клан.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, хорошо. Итак, Башар Асад согласился вернуться, бросил жену, детей…
М. ГУСМАН: Ну, тут давайте быстро пройдемся эту биографическую историю, потому что когда он вернулся в 94-м году из Лондона, срочно должен был так называемый Народный совет, парламент Сирии принять решение о сокращении ценза возрастного…
Н. АСАДОВА: Да, с 40 до 34 лет.
М. ГУСМАН: Да. Там был целый ряд предпринят шагов, чтобы он смог стать президентом. И надо сказать, что парламент, который 27 июня 2000 года избирал Башара, единогласно…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, это понятно.
М. ГУСМАН: Но не просто единогласно, там была история, ее назвали «ночью длинных языков», потому что обычно такого рода пресс-службы проходят 3-4 часа, а тут они заседали всю ночь, просто все 200 членов парламента, всем нужно высказаться в поддержку, это было такое в прямом смысле слова – в едином порыве – все высказались в поддержку нового молодого президента. А уже всенародный референдум, он состоялся 10 июля 2000 года, и там тоже был сумасшедший, во всяком случае официально, по спискам Центризбиркома, 99% голосовали за Башара Асада, более того, были зарегистрированы несколько тысяч случаев, когда избиратели приходили, резали пальцы себе и кровью голосовали за Башара Асада. Вот такая история.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Михаил Гусман, ведущий программы «Формула власти» – это интервью с великими деятелями, в том числе и с Башаром Асадом.
Н. АСАДОВА: Тем не менее складывается ощущение, что Башара Асада избрали как удобного очень президента, именно старая элита, старая гвардия Хафиза Асада, чтобы самим оставаться у власти. Будет такой мальчик послушный, такой европейский, который умеет очень хорошо говорить на людях – вот он будет нашим президентом, а мы будем управлять страной, что и происходит сейчас, и очень часто обвиняют именно старую гвардию в том, что они правят Сирией.
М. ГУСМАН: Я бы с вами, Наргиз, во всем согласился, кроме одной фразы: «что и происходит сегодня». Вот у меня такое впечатление, что все-таки Башар Асад, который правит уже немало лет, все-таки шесть лет, как он пришел к власти…
Н. АСАДОВА: Достиг 40.
М. ГУСМАН: Да, во-первых, достиг 40, во-вторых, конечно, сильно поднабрал сил. От одних людей в старой гвардии отца он все-таки освободился. Другое дело, и вот здесь мы возвращаемся к ситуации, которая в Сирии есть, вот то, что верно подметил Алексей Алексеевич в начале разговора, что все-таки он алавит. И что получается: отец прорвался в элиту из военной косточки алавитов, все генералы. Сегодня поднять эту команду, таких же людей из его клана, Башару не удается, к власти все больше и больше приходят сунниты, составляющие основное население Сирии, все больше и больше на высшие посты приходят…
Н. АСАДОВА: А каким образом они приходят, если сам Башар Асад против этого, если костяк – алавиты – тоже против этого?
М. ГУСМАН: Ну, прежде всего потому, что все-таки, при всем моем уважении к нынешнему президенту и его деятельности, все-таки его отец был более сильным лидером и он создавал это гораздо больший период времени, он больше лет был у власти, то есть у него был больший такой гандикап времени для создания вокруг себя вот этой самой команды преданных ему людей. Но при этом надо отдать должное Башару Асаду, что он очень ловко лавирует в этой ситуации, и как мне кажется, изнутри, в Сирии, ему ничего не угрожает.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Наверное, медицинское образование позволяет лавировать?
М. ГУСМАН: Ну, наверное, офтальмологическое. Он смотрит в глаза, как Буш, он все время смотрит в глаза своим собеседникам и сразу понимает, так сказать, что от них ждать.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Можно сказать, что он не прочен внутри элиты?
М. ГУСМАН: Пока у меня лично информации такой нет, что что-то ему реально угрожает. Скажем так, ожидать в Сирии военного переворота лично я бы не стал.
Н. АСАДОВА: Скажите, что он за человек? Вы с ним встречались несколько раз.
М. ГУСМАН: Действительно, он человек, мне казалось в личном общении, очень симпатичный. Мы беседовали как бы для интервью для нашей программы «Формула власти», а отдельно мы еще беседовали час, так сказать, без камеры, и это было достаточно подробно и на меня произвела очень сильное впечатление беседа, потому что он очень любезный собеседник, и не просто в таком контексте восточного жанра, нет, он очень внимательно слушает, он очень метко комментирует, ему очень интересно мнение собеседника, а мы говорили о широком спектре вопросов, потому что вспоминали то, что его отец учился в Советском Союзе, он же был военным летчиком Хафиз Асед, и если мне память не изменяет, он учился или заканчивал Качинское училище военно-воздушное наше здесь, советское, российское. И тут мне еще хотелось бы сказать еще об одном человеке отдельно, это о жене Башара Асада, о первой леди Сирии Асме Асад.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Она англичанка, почему она Асма?
М. ГУСМАН: Нет, она не англичанка, она суннитка-сирийка.
Н. АСАДОВА: А по моим данным, она шиитка.
М. ГУСМАН: Нет, нет, ну что вы, что вы. Она из очень знатной суннитской семьи, ее отец очень видный кардиолог, многие годы живущий…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Из медицинской семьи.
М. ГУСМАН: Она компьютерщица, она не врач. Они вообще познакомились с Башаром в интернет-кафе в Лондоне, потому что Асма Асад профессионально занималась компьютерными технологиями, а Башар тогда «подсел», что называется, на компьютеры…
Н. АСАДОВА: Знаете, дело в том, что когда еще был жив Басиль, старший брат, он как бы возглавлял партию какое-то время, а Башар, он отвечал за компьютеризацию Сирии, компьютеризацию партии, то есть он занимался этим в Сирии еще.
М. ГУСМАН: Ну, кстати говоря, Башар потом возглавил Компьютерное общество Сирии, когда он вернулся. Так вот, они познакомились, и вот эта любовь общая к компьютерам, компьютеры, оказывается, еще и сближают людей, современные технологии. Но надо сказать, что у меня была отдельная встреча с Асмой Асад и у нас с ней было отдельное интервью. Удивительно красивая женщина, удивительно красивая.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Тут Гусман поплыл.
М. ГУСМАН: Ну, можно и так сказать. Очень умная. Прекрасно понимающая реалии современного мира. Сочетающая в себе все черты восточной женщины и при этом абсолютно современной, она никогда не носит ни хиджаб, она никогда не прикрывает голову.
Н. АСАДОВА: Она вообще родилась в Лондоне.
М. ГУСМАН: Она абсолютная, скажем так, англичанка по жизни, но она как бы могла бы и подыграть, может быть, местным обычаям. Наоборот, она выступает за то, как у нас говорят, равноправие женщин.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Какую роль она играет в политике или в управлении мужем?
М. ГУСМАН: Я не берусь судить, о любой семье трудно говорить, какую роль играет женщина, жена большого политика, но то, что она очень хочет, чтобы ее муж был политиком современного толка, адекватный к реальностям современного мира… Ведь понимаете, Сирия – потрясающая, красивейшая страна. Путешествие по Сирии – это путешествие по страницам Библии. Там сплошные места, связанные с библейской историей. Там есть места, где люди еще говорят на арамейском языке.
Н. АСАДОВА: Маалула.
М. ГУСМАН: Да, маалула, где люди говорят на языке Иисуса Христа, и так далее. И, конечно же, бремя непомерных военных расходов для Сирии слишком тяжело. Казалось, от туризма надо деньги зарабатывать, а туристы мало едут в Сирию, потому что для этого инфраструктура недостаточно развита. И вот обо всем этом мы говорили с Асмой Асад. Она, мне кажется, видит Сирию именно как процветающий туристический рай.
НОВОСТИ
Н. АСАДОВА: У меня вопрос. Что думает Асма Асад по поводу отношений Сирии с Соединенными Штатами? Я просто напомню, что Сирия с Соединенными Штатами сильно испортила отношение после того, как сначала не поддержала войну в Ираке и потом приняла беженцев из Ирака и высших военных деятелей из Ирака, правда, потом, конечно, выдала их Америке, но изначально поддержали они все-таки Ирак. Затем был убит Рафик Харири…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Харири – бывший премьер-министр Ливана.
Н. АСАДОВА: И комиссия ООН Детлифа Мехлиса, который возглавлял эту комиссию, обвинила напрямую практически Башира Асада в том, что он непосредственно участвовал, руководил этим убийством.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Заговор, заговор.
Н. АСАДОВА: Заговор, да. И затем, Соединенные Штаты всегда обвиняли Сирию в том, что она поддерживает террористические группировки, такие как «Хезболла», ХАМАС, «Исламский джихад» и так далее. Как в этих обстоятельствах Башару Асаду оставаться европейским политиком, поддерживать хорошие отношения с Соединенными Штатами? Как?
М. ГУСМАН: Ну, во-первых, конечно же, сложно. Ваш вопрос, Наргиз, был об отношении Асмы Асад. Я ее об этом не спрашивал, во-первых…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Но она западная женщина?
М. ГУСМАН: Абсолютно.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Она женщина западной цивилизации, культуры.
Н. АСАДОВА: Тогда она должна сказать «хватит давать деньги «Хезболле», Башар».
М. ГУСМАН: Может быть, она ему это и говорит, другое дело, насколько он волен это сделать, насколько у него на это есть политическая воля и политическая решимость. Может быть, он и понимает, а я думаю, что, в общем-то, в личном качестве он человек такой не агрессивный, не радикальный, он не производит впечатления…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Не Ахмадинеджад.
М. ГУСМАН: Уж точно, уж точно. Он не производит впечатление такого политика-радикала. Я еще раз вернусь к тому, что он находится а) под очень сильным влиянием своего окружения, б) все-таки у Сирии сложилась очень серьезная, политическая уже традиция отношений со своими соседями, в частности, в Израилем, и в этой ситуации ему, конечно, переломить ситуацию, поменять ее совсем-совсем непросто, есть определенный в этом плане стереотип поведения, и ему, скажем так, навязана колея политического поведения.
Н. АСАДОВА: Пытается ли он как-то изменить эту колею? Потому что, насколько я знаю, у него нет его команды, молодой команды, которая бы сказала «нет, Сирия больше так развиваться не будет, как при Хафизе Асаде, мы пойдем другим путем». У меня складывается впечатление, что нет такой команды.
М. ГУСМАН: Вот есть позиция, как Алексей упомянул, позиция нынешнего иранского лидера, и есть позиция сирийского лидера. На мой взгляд, сегодня между ними очень большая разница. И я думаю, что если посмотреть в широком контексте, то у Сирии и Израиля, а, соответственно, у Сирии и Соединенных Штатов Америки есть поле для политического диалога. Россия традиционный друг Сирии, традиционный партнер Сирии. Здесь, я думаю, вопросов быть не можем, мы в этом направлении тоже поддержали сирийцев, потому Россия тоже заинтересована в том, чтобы там был мир и, более того, хорошие отношения с Сирией, и с Соединенными Штатами, и с Израилем совсем не противоречили бы нашим хорошим отношениям с Сирией, а, наоборот, мир на Ближнем Востоке нужен сегодня всем.
Н. АСАДОВА: Но, смотрите, вы говорите, что Башар Асад политик европейский, но после конфликта между Ливаном и Израилем летом этого года он выступил и сказал, что израильтяне проиграли, а «Хезболла» – это движение сопротивления, движение, которое защищает Ливан, они победили, после чего министр иностранных дел Германии отменил свою поездку в Дамаск.
М. ГУСМАН: Нет, ну, ровно те самые слова, которые вы сказали, говорили некоторые российские политики.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Но не президент.
М. ГУСМАН: Но говорили очень высокие люди.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Но не президент страны.
М. ГУСМАН: Нет, но сирийский президент не мог сказать другого, он не мог по-другому оценить эти результаты. Я еще раз говорю, понимаете, это политическая риторика даже в устах президента страны.
Н. АСАДОВА: Я могу сказать, что львенок не вырос. Есть такая поговорка. Вот Асад в переводе означает «лев».
М. ГУСМАН: А вы знаете, что это не настоящая его фамилия?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет.
М. ГУСМАН: Вот настоящая фамилия еще отца, Хафиза, была Аль-Вахш, что означает «дикий скот», и для военного человека это не очень было, и он взял псевдоним, фамилию Асад, что означает «лев». Звучит, конечно, гораздо красивее. Ну, естественно, теперь и Башар Асад, а не Аль-Вахш.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Теперь вопрос, который задала Наргиз, я бы еще углубил, как говорил Михаил Сергеевич Горбачев. Ему 40 лет, это для Востока, в общем, не самый мудрый, в кавычках «мудрый» как состояние, возраст, он уже шесть лет президент, собственно, он пришел к власти одновременно с Путиным. Можно ли сказать о том, что ему удалось навязать свою линию политической элите Сирии? Можно ли сказать, что он как бы знает, как дальше реформировать эту политическую линию и место Сирии на Ближнем Востоке, ну, и в мире?
М. ГУСМАН: Во-первых, я считаю, что навязать свою волю элите невозможно. Элиту надо или заменить или, наоборот, следовать ее сложившимся тенденциям. На сегодняшний день элита в Сирии не заменена и таких резких шагов по ее замене, насколько я понимаю, Башар Асад не делает. В силу этого, как я уже говорил, он должен лавировать между традиционными взглядами на политические процессы в регионе, которых придерживаются в старой гвардии и, может быть, видением, которое есть у него, хочется надеется, такое, скажем так, более миролюбивое, что ли, более прагматическое. Оно в данном случае просто прагматическое. Понимаете, что бы там ни говорил иранский президент, просто Алексей его коснулся…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Хорошо сравнивать на самом деле.
М. ГУСМАН: Да, но все-таки Иран далече находится от Израиля, а Сирия рядом, и Сирия не раз воевала и, прямо скажем, не шибко успешно, поэтому в этой ситуации, конечно, мне кажется, прагматизм Башара Асада состоит в том, что он понимает, что будущее все-таки за мирным Ближним Востоком, за мирным регионом.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Он боится повторить судьбу Анвара Садата, египетского президента, убитого своими же офицерами за подписание мирного договора с Израилем.
М. ГУСМАН: Вы знаете, мне кажется, что на Востоке все правители имеют такой риск всегда во всех странах. Даже в мирной, казалось бы, веками Индии судьбы лидеров, мы знаем по Радживу Ганди и по судьбе Индиры Ганди, заканчиваются печально, поэтому на Востоке такого рода финалы далеко не редкость.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Можно ли сказать, что он находится во враждебном окружении старой гвардии, потому что бегство в Европу его вице-президента Хаддама, который прямо обвинил его в декабре прошлого года, что как раз он и организовывал убийство бывшего премьера Ливана Харири, Хаддам был самым близким, ну, не самым близким, но не из семьи самым близким сторонником Хафиза Асада, отца, самым близким соратником, назначенным вице-президентом при молодом Башаре, и вот как лицо старой гвардии, оно начинает его выталкивать?
М. ГУСМАН: Я склонен думать, что вот этот самый беглый бывший вице-президент, он, обвиняя Башара Асада, немного, так сказать, сгустил краски. Я сам лично не верю в то, что, допустим, Башар Асад давал такую прямую команду. То, что там, может быть, связаны каким-то образом сирийские спецслужбы – может быть. Не знаю, расследование не проводил.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я даже не спрашиваю, отдавал – не отдавал. Вот противоречия между лидером старой гвардии Хаддамом в свое время и молодым Асадом?
М. ГУСМАН: Ну, это достаточно частое явление.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Папины друзья все, папины друзья.
М. ГУСМАН: Ну, что теперь делать. Мы таких примеров знаем много и по другим странам.
Н. АСАДОВА: У меня сложилось впечатление, что если была череда увольнений или бегств из Сирии людей из старой гвардии, например, Мухаммед Плас был в 2004 году уволен, министр обороны…
М. ГУСМАН: Я думаю, что эти имена нашим радиослушателям никоим образом неизвестны и даже, может быть, не очень интересны.
Н. АСАДОВА: Тем не менее я думаю, что это результат борьбы внутри старой гвардии и Башар Асад к ним имеет довольно опосредованное отношение.
М. ГУСМАН: Я хотел бы обратить ваше внимание, Алексей и Наргиз, на прилагательное «старый». Она объективно старая, понимаете, физически старая. Тут время работает на Башара Асада по любому. Ему 40 лет, у него впереди, на мой взгляд, я надеюсь во всяком случае, безоблачное политическое будущее в том смысле слова, что старая гвардия будет сходить на нет, она физически уже не выдерживает конкуренции, и вот здесь я думаю, что Башар Асад смог воспитать людей рядом с собой, которые постепенно, вот здесь он по-восточному не торопится, постепенно займут место, так сказать, у руля страны.
Н. АСАДОВА: Дело в том, что старая гвардия – это ровно та сила, на которую опирается Башар Асад и которая привела его к власти, и если он сам не найдет молодую гвардию, так скажем, не подготовит…
М. ГУСМАН: Я только что это сказал.
Н. АСАДОВА: А я не вижу, чтобы он готовил эту молодую гвардию.
М. ГУСМАН: А он не должен это делать раньше времени, он будет пока точечно. Понимаете, зачем пугать старую гвардию?
Н. АСАДОВА: Вы можете назвать хоть одно имя молодого какого-то политика в Сирии, который да, будет менять…
М. ГУСМАН: Вот я сейчас его назову, нас услышат в Дамаске и хана этому политику.
Н. АСАДОВА: И тем не менее людям, которые занимаются, пишут о Ближнем Востоке, им не видны такие люди пока. Может быть, действительно они как-то сокрыты, я не знаю.
М. ГУСМАН: Вы ж понимаете, что бы мы ни говорили, время-то все равно работает на него.
Н. АСАДОВА: Оно работает на него только в том случае, если у него есть какая-то заначка, скажем так.
М. ГУСМАН: Ну, а если нет? Какая разница? Все равно те сходят, тем все равно уходить.
Н. АСАДОВА: Те сходят, а, скажем, будет подготовлена какая-то исламистская группировка из молодых, рьяных политиков, которые снесут старую гвардию и Башара Асада вместе с ней.
М. ГУСМАН: Не исключено. Вот то, что в Сирии вспыхнет такой переворот исламистского толка – не исключено, совсем не исключено. Вот здесь как раз и таится, мне кажется, самая большая опасность, но пока она впрямую тоже не проглядывается. Понимаете, суннитская Сирия, она все-таки суннитская Сирия, и для суннитского населения… сунниты менее радикальны по определению, чем шииты, они традиционно менее радикальны, они традиционно спокойны.
Н. АСАДОВА: Потому что они большинство в исламском мире.
М. ГУСМАН: Ну, хотя бы поэтому. Понимаете, ведь не случайно, когда только вернулся Башар Асад из Лондона, мы с вами об этом говорили, скажем так, первая загранкомандировка, куда послал отец его, Хафиз Асад, это была Саудовская Аравия, оплот суннизма, именно на смотрины королю Саудовской Аравии. И вот коли он получил, скажем так, благословение от высших лидеров-суннитов, то это очень серьезный знак, и поэтому против него, знаете, это идти не только против конкретного человека, а против тех людей, которые благословили его на правление в этой стране.
Н. АСАДОВА: Вот Башар Асад, мы уже много раз об этом сказали, он такой человек, больше европейский даже, чем восточный, а какие у него хобби?
М. ГУСМАН: Ну, он велосипедист, насколько я знаю.
А. ВЕНЕДИКТОВ: С длинными ногами.
М. ГУСМАН: Да, заядлый велосипедист, он об этом всегда говорит, он обожает ездить на велосипеде. Когда-то в футбол играл, ну, это, опять-таки, тоже понятно. Штангу тягает, насколько я знаю, плавает. Он такой крепыш. В 40 лет тягать штангу самое время.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот нам уже с тобой, Миша, это не грозит.
М. ГУСМАН: Мне и раньше не грозило тягать штангу, если честно.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Мне тоже. Хафиз Асад учился в Советском Союзе в военном училище, у него были, видимо, некие какие-то, помимо политических интересов, оставались какие-то всегда эмоциональные, а вот когда ты говорил с Башаром Асадом, у него что-то есть личное к России?
М. ГУСМАН: Абсолютно проглядывается личная, неприкрытая и, на мой взгляд, искренняя симпатия к нашей стране.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А отчего симпатия? Светское государство…
Н. АСАДОВА: Оружие.
М. ГУСМАН: Нет, нет, начнем с того, что в конце концов еще сын своего отца, он прекрасно знал отношение отца к Советскому Союзу, к России, если хотите, к русскому народу. Кстати, Хафиз Асед прекрасно говорил по-русски. Более того, мир памяти, что называется, этому человеку, но он, например, несмотря на некоторые запреты, я знаю, что он даже потреблял горячительные напитки русского происхождения, традиционные, когда оставался в очень узком кругу. Вот просто мой близкий товарищ, он как-то много лет работал с ним переводчиком русского языка, и когда совсем было грустно, он, чтобы другие не видели, «ну, давай»…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Хряпнем. А на троих – уже свидетель.
М. ГУСМАН: Вот на двоих они, на третьего было сложнее.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Потом его надо закапывать.
М. ГУСМАН: И в нашей беседе с Башаром Асадом – ну, я еще раз говорю, что я не берусь судить как бы насколько глубоко и искренен он был – но то, что он говорил о своей симпатии к нашей стране.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А что, в чем симпатии?
М. ГУСМАН: Ну, нравится ему Россия, нравится ему наш народ, нравится ему отношение к Сирии. Ведь, понимаете, на общем фоне такого отношения немножко через губу к его стране, как к стране-парии, как к стране, которую надо перевоспитывать, как к стране, которую надо учить уму-разуму, которая ведет себя неправильно, может, она действительно себя неправильно ведет, но кому понравится, какому государству, что его все, кто не лень, пытаются учить и его лично. А здесь он встречает как бы какое-то понимание, поддержку, встречает желание как бы, скажем так, по-дружески найти правильный путь дальнейших шагов, вот здесь, мне кажется, все очень просто. Я уж не говорю про экономический интерес, тут уже само собой очевидно.
Н. АСАДОВА: А зачем он сейчас в Москву приезжает?
М. ГУСМАН: Ну, это надо спросить у тех, кто его приглашал. Скорее всего, у Владимира Владимировича. Владимир Владимирович его пригласил, значит, он знает, зачем он его пригласил. Кстати говоря, сверка часов между Россией и Сирией регулярная, она стала в политической традиции еще со времен Хафиза Асада. Здесь есть много, о чем поговорить, от экономических вопросов до общеполитических. Ближний Восток, по-прежнему, скажем так, бурлит. Сейчас бурлит еще больше, чем какое-то время назад. Роль Сирии, одного из ключевых игроков, очевидна. Понимаете, Египет нашел свою, абсолютно четкую нишу, и здесь надо, конечно, отдать должное бывшему герою вашей программы президенту Хосни Мубараку со своей мудростью восточного руководителя. Тут, может быть, надо и Сирии позиционироваться в этом ключе.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Но он молодой еще и ограничен командой, как мы только что про это говорили.
М. ГУСМАН: Совершенно правильно. Вот пора уже немножко определяться, что называется, может быть это, я думаю, тема разговора в Москве? Пора определяться.
Н. АСАДОВА: В прошлый раз, когда приезжал Башар Асад в Москву, насколько я понимаю, Владимир Путин простил Сирии какой-то многомиллиардный долг.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Основную часть долга.
М. ГУСМАН: Ну, правильно, потому что это был долг, скажем, Советскому Союзу, это, объективно говоря, долг как бы по наследству повис бременем на Башаре Асаде, который был накоплен еще безразмерными поставками вооружений советскими Сирии. Это другой вопрос, это отдельная тоже тема, потому что это все, так сказать, перевести стрелки на советскую внешнюю политику и на эту совершенно бездонную братскую помощь сирийскому народу.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Место Сирии сейчас на Ближнем Востоке? Вот уже сейчас, когда опять бурлит Ливан, когда в столице Ливана – в Бейруте идут просирийские манифестации. Почему все время так Ливан связывают с Сирией? Казалось бы, Асад, нынешний президент, вывел сирийский контингент, заявил о том, что спецслужбы должны отозвать свою, ну, не агентуру, а действующих сирийских разведчиков: оставьте Ливан в покое. И тем не менее в столице под руководством в том числе и лидера «Хезболлы», тоже героя нашей передачи, шейха Насраллы идут требования сменить правительство, и считается, что это инспирировано Сирией. Роль президента? Он не может управлять этим процессом? Он не хочет управлять этим процессом?
М. ГУСМАН: Это опять-таки вопрос очень широкий и очень длительной требующий программы.
Н. АСАДОВА: Начнем с того, что Ливан – это часть бывшей Великой Сирии.
М. ГУСМАН: Ну, это как бы исторический этап.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Почему? Надо напомнить, я это не знал, например.
М. ГУСМАН: И второе, Сирия очень долго воспринимала Ливан как некоего своего сателлита, слишком много лет. И когда кто-то уходит из-под крыла, и это мы знаем, скажем так, на очень недалеких примерах, как-то неуютно кажется, неуютно становится.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Хочешь сказать, что Ливан – это Грузия с Россией?
Н. АСАДОВА: Это, я бы сказала, даже Украина или Белоруссия даже.
М. ГУСМАН: Понимаете, Сирия воспринимает Ливан, как свою провинцию.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Важно.
М. ГУСМАН: Да, самостоятельную, да, независимую, да, со своими, так сказать, начальниками, но в каком-то смысле свою провинцию, где они решали все свои вопросы, при том что она очень красивая, богатая, курортная и так далее, а тут Ливан что-то пытается свое делать. Ну, кому это понравится? Вот сирийцам это и не нравится.
А. ВЕНЕДИКТОВ: И вот мой последний вопрос заключается вот в чем. Все-таки, насколько вот в той системе координат, в какой есть, другой нет, ты встречался дважды с ним, ты с ним говорил как в эфире, так и за эфиром, насколько он за шесть лет, когда он президент, он стал более самостоятельным как политическая единица внутри Ближнего Востока или он по-прежнему является, не побоюсь этого слова, заложником политики, заложником старой гвардии, заложником внутриполитической ситуации?
М. ГУСМАН: Я не могу, понимаешь, Алексей, конечно, те две встречи, которые у нас были, не дают основания для таких обобщающих, глубоких выводов…
А. ВЕНЕДИКТОВ: А впечатления?
М. ГУСМАН: А впечатления таковы не столько на основании встреч, сколько на основании того анализа, который я в данном случае должен делать профессионально, как профессиональный журналист, занимающийся в том числе и внешней политикой. Так вот, мне кажется, что, конечно же, он уже, естественно, не тот юный врач-офтальмолог, ну, юный, скажем так, в политическом смысле слова, который приехал из Лондона. Он, конечно же, уже сложившийся политик со сложившимся видением. Со своей харизмой, в которой ему отказывали, в этой харизме. Вот мне кажется, в нем появилась своя харизма такого политика, делающего свои шаги в политике в мягких лапах, в мягких перчатках, он очень все делает достаточно аккуратно, он старается избегать таких слишком громоподобных заявлений, он не стучит кулаком по столу – это противоречит его натуре. Он действительно мягкий человек, он человек действительно, я возвращаюсь к тому, что не случайно его папа послал его на медицину, а не в политику, а не даже на менеджмент, и даже не финансами заниматься, а именно совершенно мирную, и даже в самой медицине даже не на хирурга, а на такого офтальмолога, совсем уж такую супермирную профессию.
Н. АСАДОВА: Такую мирную и суперкропотливую.
М. ГУСМАН: Кропотливую, тонкую.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А, может быть, в этом все дело?
М. ГУСМАН: Может быть.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Может быть, в таком, знаешь, профессиональном медицинском качестве, которое формирует характер?
М. ГУСМАН: Ну, может быть, но тут проблема в том, что ему сегодня надо заниматься все-таки не лечением катаракты чьей-то, а заниматься страной и вести страну, которая занимает ключевую геополитическую позицию огромного и чрезвычайно огнедышащего региона, это задача непростая. Мне кажется все-таки, что на сегодняшний день он со своей задачей справляется.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Михаил Гусман, первый заместитель генерального директора агентства ИТАР-ТАСС был в гостях у Наргиз Асадовой и Алексея Венедиктова в программе «48 минут». У нас есть еще наш живописец, который по источникам написал портрет.
Н. АСАДОВА: Живописца зовут Николай Троицкий, как вы догадались.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Именно.
ПОРТРЕТ БАШАРА АСАДА, ПРЕЗИДЕНТА СИРИИ КИСТИ НИКОЛАЯ ТРОИЦКОГО
«Мне кажется, что Башар Асад один из самых несчастных диктаторов на планете. Не повезло ему со страной, неудачно вышло с семьей и уж совсем неподходящая попалась эпоха. Второй сын могущественного владыки жил – не тужил, занимался медициной, увлекался компьютерами. И вдруг пришлось все бросить, надевать военную форму, осваивать бронетанковые войска и формулу власти и делаться президентом. Старший сын погиб, и пришлось ученому переквалифицироваться в политики и наследники престола.
Сирия, хоть и называет себя республикой, но царит там монархия, и не очень конституционная: власть наследуют, а не добывают. Система дурная и вредная. По ее милости приходилось править своими странами «в их минуты роковые» столь неспособным и непригодным личностям, как наш Николай II или последний кайзер Германии Вильгельм. История повторилась?
Отец Башара Хафиз Асад был политиком до мозга костей, но он сам пробился и взял высоту. Сын явился уже на готовенькое. Его, конечно, поднатаскали в науке управлять, так ведь тех же престолонаследников учили тоже, да учение пошло не впрок. Но харизму, как корону и президентский титул, по наследству не передать.
Вдобавок Сирии не повезло с географией. Она недостаточно велика и богата недрами, чтобы ее всегда и всерьез принимали в расчет, однако и не настолько незначительна и мала, чтобы вовсе не обращать на нее внимание. Асад-первый сумел выскочить из этого геополитического тупика и на время сделал свою страну полноценным и даже влиятельным государством – с ним считались, его уважали даже сильные и могущественные враги. Не похоже, чтобы Асад-второй смог добиться такого же отношения – не от врагов, а хоть от союзников. Да и где они, эти союзники?
Самого главного и щедрого давно уж нет. На исламскую нефтяную братию надежды мало. У Египта и Иордании хватает своих забот. А большой гегемон обложил войсками и базами со всех сторон и давно мечтает внедрить свою демократию, просто отложил эту нехитрую операцию до лучших времен и пока разбирается с бардаком в Ираке и с ядерным призраком в Тегеране.
Так и завис на перепутье злосчастный наследник и президент. Встанет в позу Ахмадинеджада – не сносить ему головы, ни ресурсов не хватит, ни фанатизма. Примет позу подчинения Вашингтону – свои же подданные не простят. Ну а третий путь – на авось, куда вывезет кривая исламского полумесяца».
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это был портрет Башара Асада кисти Николая Троицкого. Мы прощаемся с вами и через неделю расскажем вам о Далай-ламе. Он, конечно, не лидер государства, он духовный лидер очень многих людей на этой планете. До свидания.