«Особое мнение» Геннадия Гудкова
Ведь это же война не столько Украины, сколько Америки и западного мира. Ну ребята, вот Украина просто так попала в расклады, что она сейчас бьется за весь мир, что она бьется за нашу и вашу свободу. Но это война-то демократий и диктатур, это же не война России и Украины. Ну что же вы там уповаете на то, что там должны быть какие-то идеальные решения у украинского руководства, даже если они ошибаются? Так возьмите помогите…
М. НУЖДИН: Всем добрый день. Здравствуйте. Это канал «Ищем выход». Я Марк Нуждин. И у нас политик Геннадий Гудков. Здравствуйте.
Г. ГУДКОВ: Да, Марк, я приветствую вас и всех наших зрителей.
М. НУЖДИН: Ну и я напомню, что нам, каналу «Ищем выход», очень нужны ваши лайки, очень нужна ваша подписка. Ну и кроме того, вы же не только на канале «Ищем выход» можете смотреть этот наш эфир, поэтому мы приглашаем всех заходить именно к нам и с нами здороваться лайками, подписками. Ну и, конечно, деньгами нам тоже надо помогать. Я по ходу программы буду напоминать о том, как это для нас важно.
Ну и давайте начнем. У нас, на самом деле, темы, они, знаете, такие все большие: и дела судебные, и дела международные, что у нас происходит вообще с помощью Украине и с визитом президента Украины в США.
Но, Геннадий Владимирович, я вот с самого начала хочу вам задать вопрос, который может быть даже… Он просто про конкретного человека. Как, на ваш взгляд, что происходит с Навальным? Его куда-то вывезли, куда именно, непонятно. Средства массовой информации строят предположения. Политик Иван Жданов даже награду объявил за любые сведения. Как я понимаю, пока эта награда не нашла своего героя, потому что сведений о том, где все-таки находится Навальный, до сих пор нет. Что, на ваш взгляд, с ним может происходить?
Г. ГУДКОВ: К сожалению, он находится в лапах палачей и тиранов, и мучителей, и садистов. Я смотрю все, что они с ним делают, эти мерзавцы. Они, конечно, тащатся от своего всемогущества, они тащатся оттого, что они могут человека унижать, топтать, пытаться его сломать и так далее. Это, понятно, идет с самого верха, из самого Кремля.
Мне говорили некоторые товарищи, более информированные, чем я, что Путину по главным врагам чуть ли не носят видеозаписи, чтобы он смотрел, как они там мучаются. Говорят, что якобы, опять-таки, это якобы, это со слов, я не могу утверждать, это якобы, так сказать, ему доставляет это большое удовольствие, когда он там посматривает, как те, кого он велел посадить, проводят свое время в мучениях и в каких-то там пытках, в тяжелых условиях. Ну, не знаю, так это или не так, но думаю, что, по сути дела, это так.
По сути дела, режим чрезвычайно злобен, жесток, мелочен. Это вот непреодоленные комплексы неполноценности. Они присущи почти любому человеку. Только люди, как правило, их преодолевают, перерастают, а Путин не перерос, а вот не перерос. Видимо, у него такая была психологическая травма в детстве. Я уж не знаю, от чего. Как утверждают некоторые товарищи, бывшие, так сказать, близки к Путину, что у него там не только детство было сложное, тяжелое, унизительное. Как он говорил, что в молодости с девушками у него не ладилось. Вот он и мстит всему миру. По крайней мере, мне так говорили. Не берусь говорить ни да, ни нет.
Наверное, какой-то комплекс неполноценности, превращающийся в мстительность, жестокость, злобу, мелочность. А он сказывается на том, что они делают с Алексеем Навальным, с Гориновым, с Ильей Яшиным (он тоже попал в ШИЗО) и так далее. Владимир Кара-Мурза, который имеет рекордный срок – 25 лет. И многие-многие-многие другие ребята, вся вина которых в том, что они говорили правду и проявляли при этом свое личное мужество, не боялись своих палачей и мучителей. Вот им за это мстят. Поэтому Навальный находится в тяжелейших условиях. И, конечно, его жизнь, безусловно, здоровье в опасности. И надо поднимать шум тот, который возможно поднять, чтобы его от всяких непредвиденных или даже очень хорошо предвиденных последствий спасти.
М. НУЖДИН: А как вы считаете, что тут первично? То есть вот Baza, допустим, писала вчера, что его, скорее всего, предположительно этапировали в Москву по новому делу. То есть получается, что это логика следствия, а вокруг этого просто дополнительные сложности строят адвокатам и соратникам Навального. Или возможен и другой ведь вариант, что это перевод специально сделан для того, чтобы какие-то неприятности устроить. Вот что тут первично – желание повредничать или все-таки какая-то следственная необходимость, на ваш взгляд?
Г. ГУДКОВ: Да какая у них там следственная необходимость? Это желание свести счеты. Я же сказал, что режим злобен, мстителен, мелочен, подл. И там дальше можно продолжать целый ряд российских и русских слов, часть из них запрещена в эфире. Поэтому что можно тут сказать? Это месть, долгая, тихая, злобная, яростная месть. Вот и все. Ничего там. Какие у них следствия, что там? Это бред сивой кобылы. Все эти следственные действия – это бред сивой кобылы. Это плод больного, дебильного воображения чьего-то. Ну что мы всерьез рассуждаем о тех вещах, на которые нужно использовать другой словарь российского языка?
М. НУЖДИН: Вы уже упомянули Алексея Горинова. И с ним ситуация, возможно, даже еще более тяжелая, потому что просто угроза жизни самая непосредственная из-за ухудшившегося здоровья. Вот скажите, на ваш взгляд, пока вроде не было таких инцидентов, что человека вот прямо уморили в колонии вот так вот демонстративно, показательно, возможно ли, что это сейчас произойдет?
Г. ГУДКОВ: Не просто возможно. Убивают в тюрьме, доводят до смерти. Закон-то имени кого, Магнитского существует в мире? Мы с вами примеры знаем. Мохнаткин умер, выйдя из тюрьмы – довели человека до смерти. Но много там примеров. Много примеров, которые мы просто не знаем. Поэтому доведение человека до смерти – это типичная забава тюремной системы.
Вот эти безымянные узники… Я просто знаю, что там творится. Я как-то разбирался с одним случаем тяжелейшим. И там был один заключенный, которого заставили дать признательные показания в убийстве, которое он не совершал, в этот момент находился в другом месте, не мог быть на месте преступления.
После того как я приехал в следственный изолятор – давно было – вместе с Андреем Карауловым, когда он все-таки дал показания, что его вынудили признаться в убийстве, которое он совершал, его там так избили, что он с трудом с нами беседовал. Причем его избивали не в камере, а отдали операм, которые вывезли его якобы там для следственного эксперимента и били до такой степени, что он чудом остался жив. Вот мы беседовали там через какое-то время, после того как он был избит. Ему крайне трудно было с нами разговаривать – просто физически больно.
Это же сволочи, садисты, палачи, мерзавцы конченные. Может, не все, конечно, но очень много таких. Понимаете, система отбирает людей, которые получают кайф от того, что издеваются над людьми другими. Я вот когда ходил по музеям пыток в Европе, есть такие музеи пыток, у меня прям стойкое возникло ощущение, что это садисты, вот такие физиологические садисты. Вот тоже опять же это комплекс неполноценности. Эти люди – никто. Они неудачники по большому счету. И они получали огромное удовольствие, доставляя страшную боль своим жертвам.
Вот что-то происходит подобное с системой. Она абсорбирует таких людей. Вот эти там принципы садизма. Она подбирает еще людей, которые склонны физиологически к этим пыткам, издевательствам. Никакой палач не мог существовать с нормальной психикой. Это искаженная психика, это явный глубоко сидящий комплекс неполноценности, который формирует у человека удовольствие от страданий ближнего. Ну совершенно очевидно.
Поэтому такая система, она этих людей в себя впитывает, абсорбирует, они составляют там определенный костяк вот этого садистского палаческого корпуса.
М. НУЖДИН: Слушайте, а эта система реформируема, на ваш взгляд? Ведь перемены какие-то будут происходить в политике, а вот что делать с этим фсиновским монстром?
Г. ГУДКОВ: Пока Путин в Кремле, никаких перемен в России не будет. Нет, они будут, вернее, перемены, но к худшему.
М. НУЖДИН: А дальше?
Г. ГУДКОВ: Слушайте, мы с вами задаем совершенно бессмысленный вопрос, на который давно человечество дало ответ. Мы с вами знаем, в каких там условиях содержатся даже известные преступники на Западе. Этим условиям многие бы позавидовали жители России. Я имею в виду жилищным условиям, уровню питания, медицины и так далее и тому подобное. Вы помните Брейвика? У него вообще там камера – трехкомнатная квартира. Они же там меню заказывают, они же там прогулки совершают, они там спортом занимаются. То есть им ограничили свободу, но им не топчут человеческое достоинство, не содержат их там в каких-то казематах.
А в России ведь тюрьма – это не наказание, ограничение и лишение свободы, а это еще издевательства постоянные. Поэтому, конечно, эта система реформируема. Но для этого должна быть демократия, для этого должен быть общественный, парламентский и прочий контроль за всей этой системой, для этого должны быть возможности проверять эту систему денно и нощно. Тогда она будет нормальной. И изгнать оттуда, конечно, всех этих садистов, палачей, отморозков, безусловно.
М. НУЖДИН: На том фоне, который у нас сейчас сложился, совершенно иным образом, каким-то исключением из правил выглядит дело с Борисом Кагарлицким. Через полминуты я задам вам о нем несколько вопросов. Но я обещал слушателям напоминать, что я буду как-то вот говорить о том, как нам можно помочь. И сейчас как раз такой момент и настал. Зайдите, пожалуйста, в описание программы, посмотрите, каким образом вы можете сделать нам донат. Там способы разные. Самый простой – это по номеру мобильного телефона. Есть и более хитрые способы. Например, оформить подписку. Это практически дальше без вашего участия будет все происходить: вы ничего не делаете, а помощь нам идет. Это здорово.
И большое спасибо всем тем, кто уже нам помогает. У нас нет других источников финансирования, мы не можем себе позволить зависеть от кого-либо, кроме вас, уважаемые наши зрители и слушатели, поэтому огромное спасибо всем тем, кто нам уже помог. И действуйте дальше в том же ключе.
Ну, а мы вот к Борису Кагарлицкому. Ведь человек уже находился в следственном изоляторе, 5,5 лет для него обвинение потребовало. И вдруг отпускают под штраф. Что это, на ваш взгляд, за такой изгиб системы? Ведь общий фон печален.
Г. ГУДКОВ: Для меня был вообще неожиданный сам арест Бориска Кагарлицкого. Все-таки даже при этих идиотских, жестоких, людоедских правилах, в общем-то, он не заходил за пределы вот этого так называемого законодательства тирании. Почему его арестовали вообще, бросили в тюрьму, для меня это большая загадка. Видимо, кто-то счел, что он говорит слишком много. Ну, бывает, что крокодил разжимает пасть, бывает. Удачная охота, неудачная охота, где-то сработали какие-то принципы.
Понимаете, в системе еще не все подлецы. Не все подлецы в системе судебной, не все подлецы в системе прокуратуры, не все подлецы еще, хотя там пропорция сокращается, в системе следствия и так далее. Я имею в виду сокращается пропорция нормальных людей. То есть, видимо, где-то там какие-то механизмы сработали, не было какого-то, видимо, давления, не было какого-то жесткого контроля. Где-то крокодил разжал пасть. Это не означает, что система стала более гуманной.
Ну, а может быть, это надо было. А может, какое-то соглашение есть. А может, какой-то расчет перед так называемыми какими-то там выборами. Скажут: «Да нет, у нас же честная система. Что вы там нас обвиняете? Вот смотрите, Борис Кагарлицкий. Вот суд разобрался, следствие разобралось, и суд принял решение. А вы говорите, что у нас нет оправдательных приговоров. Вот, пожалуйста».
Знаете, как это в Советском Союзе, когда Запад обвинял, что все судьи партийные и нет евреев, водили все делегации к какому-то условному Борису Моисеевичу Кобзону какому-нибудь, который был еврей и беспартийный один. И говорили: «Ну как же, вы обижаете наших судей, а этот?» Да. И беспартийный, и еврей. Вот один был судья на весь Советский Союз, которым прикрывали вот это все безобразие остальное.
Поэтому вполне возможно, что сейчас на Борисе Кагарлицком сделают пиар, скажут: «Смотрите, и суд работает, и прокуратура. Человека арестовали, задержали, посмотрели, разобрались. Ну зачем нам сажать всех? Ну, взяли, оштрафовали. Ну да, он там что-то лишнее сказал. Ну что, ну бывает. Тут тоже погорячились. Но у нас, посмотрите, нормальный процесс. Вы нас обвиняете, что мы там чуть ли не Северная Корея. А мы посмотрите, какие гуманные.
Но то, что вы Навального не можете найти, то, что его адвокатов посадили, которые с ним работали, для острастки, что они принадлежат к какой-то экстремистской, чуть ли не террористической организации, это ладно, это потому, что это наше такое правосудие. Оно же разобралось, вот их посадило, всех адвокатов. Не хрена им ходить к Навальному и его защищать. Это другое. А вот Борис Кагарлицкий, вы же видите, это у нас главный пример гуманности системы». Может, и так. Я не знаю почему.
Я знаком с Борисом Кагарлицким, хорошо к нему отношусь. Но я надеюсь, ну дай бог, что хоть кому-то повезло. Знаете, хоть кому-то повезло. Это уже неплохо.
М. НУЖДИН: Да, при этом Зарему Мусаеву, мать чеченских оппозиционеров, не выпустили по условно-досрочному освобождению.
Г. ГУДКОВ: А вот женщину больную держат в камере. Тоже вот вы говорите. Это садистская система. Взяли ее в заложницы, просто в заложницы, тупо взяли в заложницы.
М. НУЖДИН: То есть основной фарватер ее действий – это все-таки случай с Заремой Мусаевой, а не с Борисом Кагарлицким?
Г. ГУДКОВ: Конечно. Борис Кагарлицкий – это редкое, неожиданное для всех исключение из правил.
М. НУЖДИН: Вот еще одно такое исключение.
Г. ГУДКОВ: В сталинские времена тоже такие случаи бывали, разные случаи. Ну, например, действительно бывает, что отпускали, для того чтобы показать, что не все так плохо. Или, допустим, там мужик признал, что он агент Персии, его посадили, а потом, когда там стали… Все-таки Персии-то уже, слава богу, там сколько столетий нет, а он агентом Персии признался. Ну вот его тоже отпустили. Ну повезло, ну бывает вот так. Но это не отменило миллионы расстрелянных, умерщвленных, запытанных, забитых. Это же не отменило ничего. Ну да, кому-то повезло. Ну и что дальше? А подавляющему большинству не повезло. Ну и все.
Система работает по тренду умерщвления, создания невыносимых условий для своих политических и прочих оппонентов. Да и вообще вся система гнилая. Люди, которые попадают туда, там же очень много людей невинных, с малозначимыми преступлениями. Страна просто плодит зеков на самом деле, чтобы вот как раз их потом на фронт бросать.
М. НУЖДИН: Ну да. В последнее время, как раз хотел вас поправить, страна зеков не только плодит, но и активно сокращает вот через вот это вот все участие в войне, где их убивают. Кстати, извините, вопрос в сторону. Вот сейчас просто этим утром публикуют оценки, которые выдвигают американские разведчики относительно потерь российских в Украине. Как вы считаете, можно ли верить подобным оценкам? Они вот из чего вообще берутся? Ведь понятно, что разведчики по полю боя не ходят и тела по головам не считают.
Г. ГУДКОВ: Я не знаю, какую цифру вы имеете в виду, какую они назвали.
М. НУЖДИН: Я вам сейчас скажу.
Г. ГУДКОВ: Чтобы на вас еще одно дело завели? Давайте, скажите, скажите.
М. НУЖДИН: 315 тысяч человек – это число убитых и раненых российских военных с начала полномасштабного вторжения в Украину.
Г. ГУДКОВ: Я не исключаю что это цифра может быть даже и неполной с учетом вот этой мобилизации, с учетом того, что не отпускает этих мобилизованных – некем, видимо, заменить. Вот этот бабий вой, «плач Ярославны» по всей России – отпустите наших мужей, они уже заработали достаточно денег. Раз их не отпускают, а армия туда, которую там украинцы сами давали цифру, да и, по-моему, даже наши подтверждали, что там около 400 тысяч, ну, наверное, да. Я думаю, что эта цифра может даже быть еще и неполной. Я в эту цифру готов поверить. А почему нет?
Только украинцам надо посчитать. Вот я им все время говорю, что, ребята, вы, конечно, имеете право на любые эмоции, на любые действия, имеете право, признаю, но просто имейте в виду, что из миллиона сбежавших от Путина от войны за последнее время с учетом создания невыносимых условий и дискриминации россиян, я не побоюсь этого слова, идет дискриминация россиян по принципу национальности и гражданства во всех странах, в результате этой дискриминации, за которую, в общем-то, вы тоже ратуете и, может быть, даже являетесь как бы драйвером этого процесса в том числе, все-таки Запад прислушивается к точке зрения Украины, украинских диаспор, 200 тысяч уже вернулись из миллиона.
А вот если сейчас американцы называют за два года цифры потерь россиян в 315 тысяч, американцы утверждают, мы примерно к этой цифре тоже с вами склоняемся, а теперь у меня вопрос для первого класса, нет, наверное, для второго все-таки: сколько месяцев войны потребуется украинцам, даже при наличии помощи, поддержки, оружия, чтобы перемолоть 200 тысяч, которые вернулись в качестве мобилизационного ресурса из-за дебильной политики на Западе? Вот сколько?
Вот просто мы берем и считаем. Если за два года вы сумели перемолоть 315 тысяч, предположим, согласимся с этой оценкой, то в год у вас примерно получается 150. Вернулось 200. Значит, еще у Путина за счет вернувшихся образовался дополнительный мобилизационный ресурс на один год примерно три месяца войны. Вам это надо? Если надо – пожалуйста. Это путь, который ведет… Дорога, вымощенная в ад. Пожалуйста. А если не надо, то надо садиться и думать, что с этим делать, как лишать Путина мобилизационного ресурса, а не помогать ему возвращать беглых солдат.
М. НУЖДИН: Мы уже фактически перешли к этому вопросу и давайте на нем и останемся, потому что у нас как раз вот сейчас в это время проходит визит президента Украины Владимира Зеленского в США, где никак не могут через Конгресс протащить очередное финансирование помощи Украине. И вот на ваш взгляд, удастся ли сейчас переломить ситуацию, в том числе, может быть, с помощью этого визита? Ну, давайте сначала вот об этом, а потом еще и о тупике, в котором эта поддержка оказалась не только в США и в Европе, поговорим тоже.
Г. ГУДКОВ: Собственно говоря, что происходит? Американцы привыкли к войне, они не ощущают вот это кровавое ее дыхание смертоносное. Типа где-то там идет война, типа мы там помогаем, конечно. Вот Украина уже не проигрывает эту войну, еще пока не выиграла. Но у нас тут свои внутренние разборки. Мы тут 20 лет спорим, строить забор или не строить вокруг Мексики.
Демократы боятся потерять голоса мигрантов. Ну те, кто были мигрантами. А Америка состоит в значительной степени из мигрантов. А республиканцы отвечают на требования дня, что задолбала эта эмиграция и что неплохо бы эти деньги отдать американцам в виде зарплат, пособий, пенсии и так далее и тому подобное. Ребят, подождите, сейчас вот мы тут разберемся, мы 20 лет, правда, не могли разобраться, но мы сейчас разберемся, и вам придется ждать и в очереди стоять. Ну, потерпите. Это, конечно, такой политический эгоизм, я бы сказал. Политический эгоизм, который проявляется сейчас по полной программе.
И на месте республиканцев мне бы было стыдно, потому что они могут быть повинны в смерти путинских пропагандистов, которые захлебнутся своей собственной слюной от восторга от их действий. Понимаете, вот тут тоже еще большой риск. Это, может, конечно, хорошее, так сказать, дело, что там воздух почище станет, но все-таки такая тяжелая смерть, когда от восторга захлебнулся своей слюной.
То есть путинская пропаганда так хвалит республиканцев, что мне было бы стыдно на их месте. Но, видимо, накал пропаганды, вот этот вот восторг и все вот эти эмоции, выплескивающиеся через край прямо из российского зомбоящика, они как-то, видимо, тонут в Атлантическом океане и не доходят до американских политиков, до американских представителей общества. Они как-то, видимо, этого не чувствуют.
В Европе чувствуют больше, но там есть Витя Орбан, который давно, так сказать, на подкормке у Путина, как утверждается.
М. НУЖДИН: Ой, а давайте о Европе чуть-чуть позже, потому что еще у меня тут есть что вам возразить по поводу США. Я не от своего лица это скажу, потому что я здесь открыл одного из представителей республиканцев.
Это сенатор-республиканец Эрик Шмитт, который как раз вот как бы вам возражает. Он говорит, что от Зеленского хотели услышать конкретные ответы на вопрос о том, как выглядит победа, о которой он говорит, и какими путями к ней можно прийти. И дальше я цитирую Шмитта: «На все эти главные вопросы, которые решают конечную судьбу этого дела, просто нет ответа. Когда вы приходите в Конгресс США и просите 60 миллиардов долларов в дополнение к тем 112 миллиардов долларов, зная, что в следующем году может быть выделено еще 100 миллиардов долларов, я думаю, мы имеем право на более конкретные ответы». Это сенатор-республиканец Эрик Шмитт.
И, соответственно, вот у них такая позиция вырисовывается. Как на ваш взгляд, насколько она обоснованная? И нет ли здесь ошибок со стороны украинского руководства, которое эти ответы не дает?
Г. ГУДКОВ: Но даже если есть ошибки со стороны украинского руководства… Я не исключаю, что они есть. Я, конечно, считаю ошибочным неприход Зеленского на вот этот специальный брифинг, который был посвящен проблемам войны. Но визит его туда, в Соединенные Штаты Америки, он сглаживает эту ситуацию, снимает этот вопрос. Хорошо, предположим, украинское руководство совершает ошибки. Ну так помогите им не совершать эти ошибки. Расскажите, как надо. У вас есть возможность. Посадите в Киев несколько серьезных – в хорошем смысле этого слова – советников, которые, скажем так, достаточно опытные и матерые, которые сумеют правильно выработать линию поведения.
Ведь это же война не столько Украины, сколько Америки и западного мира. Ну ребята, вот Украина просто так попала в расклады, что она сейчас бьется за весь мир, что она бьется за нашу и вашу свободу. Но это война-то демократий и диктатур, это же не война России и Украины. Ну что же вы там уповаете на то, что там должны быть какие-то идеальные решения у украинского руководства, даже если они ошибаются? Так возьмите помогите.
Это ваша война. Это наша вся общая война. Это не война украинцев. Это война всех людей, которым дороги идеалы свободы, демократии и прогресса. Вот так надо рассуждать. Что, у американцев нет серьезных политиков, которые могли бы, находясь в Киеве, обеспечить каждодневную связь с Соединенными Штатами Америки, их главным союзником? Что, в Европе не хватает политиков, которые могут находиться в Киеве, создать там серьезную миссию (может, она уже есть) и выверять каждый шаг? Ну что, это невозможно сделать? Уже два года война идет. Да это сто раз можно было бы сделать.
Поэтому, знаете, это все в пользу либо евроскептиков, либо, не знаю, американоскептиков, которые плохо понимают, что идет глобальное сражение между добром и злом.
Что значит «мы не знаем, что такое победа»? Победа – это разгром Путина в Украине. Это картина победы. Это деоккупация территории. Там три варианта. Первый вариант – это деоккупация территории по границе 23 февраля, полное военное поражение Путина, это деоккупация дальше Донбасса и Луганска. Даже Крым сейчас не трогаем. Дальше идем.
То есть первое, программа минимум – деоккупируй территории по границе 23 февраля, полное военное поражение Путина. Вот вам раз картинка. Вторая картинка – еще освободить Донбасс и Луганск от оккупантов. Вот вам второй вариант, более мощный. Но, конечно, третий вариант максимальный, когда еще Крым. В это я не очень верю, но, по крайней мере, Крым можно потом уже будет политическими методами освободить, нанеся Путину серьезнейшее поражение на фронте.
А для того, чтобы нанести поражение на фронте, нужна авиация, нужны боеприпасы, нужны системы залпового огня, нужны соответствующие ракеты для разрушения военной инфраструктуры оккупантов и так далее и тому подобное.
Что тут непонятного? Если Гудков может за 10 минут рассказать, что такое победа и как ее достичь, какова картина этой победы, что тут непонятного? Я не думаю, что Зеленский там не смог это все рассказать, имея возможность выступать там и перед Конгрессом, и перед Сенатом. Я не знаю, что они хотят. Скажите, ребята, а что вы хотите? Какую вам картинку нарисовать? Маслом? Акварелью? Создать видеоряд какой-то? Ну что? Что вы хотите увидеть?
Даже если украинское руководство совершает ошибки, а оно их совершает, безусловно, ну так возьмите поправьте, раз вы такие опытные, раз вы все-таки ведущая держава демократии. Ну поправьте и помогите. У вас есть такая возможность. Вы деньги даете, вы можете вместе с деньгами определенные условия ставить, имеете полное право.
М. НУЖДИН: Кстати, да. Сейчас небольшой перерыв, буквально на полторы-две минуты. Вернемся к «Особому мнению» политика Геннадия Гудкова очень скоро, поэтому не переключайтесь, далеко не уходите.
РЕКЛАМА
Здравствуйте. Сегодня я хотел бы рассказать вам о том, что, как всегда, по традиции «Эха» мы совершенно не собираемся уходить на зимние каникулы и в Новый год готовим для вас специальные сюрпризы и продолжение нашего эфира. Но, как всегда очень часто я обращаюсь к вам с просьбой, нам бы хотелось все-таки знать, кого из гостей наших постоянных или кто у нас еще ни разу не был вы хотели бы увидеть и услышать на первой неделе января. Пишите свои предложения, и мы постараемся с ними договориться, потому что все-таки это важно делать проект не с одной стороны, а вместе с вами. Мы всегда стараемся слышать ваши предложения.
И, конечно же, я снова благодарю всех тех, кто нас поддерживает. Это очень важно. Еще раз, я читаю ваши сообщения и вижу, когда кто-то пишет: «Мы присылаем вам слишком мало». Нет, для нас это достаточно, потому что вы сами ведь решаете, как, на какую сумму и каким образом нас поддержать. Напоминаю, что это можно сделать и простым лайком, и просто комментарием под этим видео, и, конечно же, с помощью вашего пожертвования. Как это можно сделать, сказано, по-моему, везде у нас.
Мы продолжаем нашу работу и, конечно же, исключительно благодаря вам и для вас. Спасибо, что вы нам помогаете. И наша коронная фраза про утреннюю газету. Спасибо, что покупаете эту утреннюю газету. Всего доброго и удачи!
М. НУЖДИН: Еще раз всем добрый день. «Особое мнение» политика Геннадия Гудкова у нас в эфире. И я напомню, что вы смотрите канал «Ищем выход». Ставьте нам лайки, подписывайтесь и заходите в Телеграм. Мы там теперь тоже есть. Поиск по словосочетанию «Ищем выход» вас приведет куда нужно. По ходу я буду напоминать о том, как важно нам помогать.
Ну а сейчас мы продолжаем общую тему поддержки Украины, которая в последнее время что-то вот застопорилась. Поддержка, к сожалению, застопорилась, а не тема.
И переходим в Европу. Здесь как раз подоспела опять же американская публикация. Издание Wall Street Journal провело расследование или правильное, может, сказать исследование и рисует фактически картину обороноспособности Европы и боеготовности ее армии, близкую к катастрофе. Журналисты пришли к выводу, что за десятилетия, прошедшие после окончания холодной войны, европейские армии ослабли, поскольку сильные в военном плане Соединенные Штаты поддерживали НАТО и Европу. И сейчас там фактически нечего предложить Украине для того, чтобы ее поддержать.
Ну вот в качестве примера. Франция имеет менее 90 единиц тяжелой артиллерии, что примерно эквивалентно тому, сколько в боевых действиях на фронте в Украине теряют за месяц. У Дании нет ни тяжелой артиллерии, ни подводных лодок, ни систем ПВО. Нидерланды – то же самое. Польша, Финляндия и страны Балтии сохранили и расширяют возможности своих вооруженных сил, но основная индустриальная часть Европы выглядит совершенно по-другому. Может быть, просто у Запада кончились ресурсы, которые они могли передать Украине? Может быть, в этом причина?
Г. ГУДКОВ: Нет, причина… К сожалению, я вынужден сейчас апеллировать к Трампу, как это ни странно будет сейчас звучать в нашем эфире, ведь Трамп сказал, когда, помните, он начинал свою президентскую деятельность, что НАТО расслабилось, что вот этот американский зонтик, он, конечно, хороший, но неплохо бы свое иметь что-то, неплохо бы свои вооруженные силы содержать и тратить на них достаточные деньги. И если помните, Трамп там бился за то, чтобы вот этот норматив – 2% ВВП должно идти на оборону, он бы соблюдался.
Потому что многие страны решили так: «Ну что, есть американцы, они всегда защитят. У них есть ядерное оружие, у них есть все. Хрен ли нам вкладываться в оборону? Зачем нам военные заводы, зачем нам производство боеприпасов? Нет врага. Кто враг? Где враг? Нет врага. С кем воевать? Ну не будет же на нас там какой-нибудь нападать отморозок с Африки. Не будет. А если будет, он там не доплывет, не доедет. Шестой флот Соединенных Штатов Америки в Средиземном море не позволит им приблизиться к берегам Европы».
И вот эта вот успокоенность, когда там «ну а что, ну нормально», все армии посокращали, все вооружения посокращали, ну есть запас там на две недели, ну и ладно, за две недели все решится, там американцы успеют подвести свои силы, и вот эта вот европейская успокоенность, когда все это…
Ну а как работал оборонный комплекс? Можно произвести миллион снарядов, а можно произвести особо сложный истребитель-перехватчик. Что выгоднее? Выгоднее, конечно, произвести истребитель-перехватчик, чем наштамповать миллион снарядов, где-то их держать и так далее. То есть вот эта вот недооценка реванша диктатур тоталитарных режимов, возможностей их перехода на военные действия, не обязательно в Европе – на Ближнем Востоке, в Африке, да где угодно. Оказалось, что Европа не готова к войне, не готова. И не готова сейчас.
А не готова еще потому, что идет большой политический диалог с разборками и так далее. А здесь нужна мобилизационная программа. А ее нет. То есть Европа живет по-прежнему. Ну, почти по-прежнему, если мы не берем огромную массу эмигрантов с Украины и с России по разным причинам. Хотя причина одна – война, только разные причины для эмиграции: кто-то не хочет воевать, а кто-то бежит просто потому, что их убивают. И, кроме массовой эмиграции, сейчас по большому счету в таком ключе все и продолжается. Ну, живет же Европа в мире.
Вот эта неготовность, она и проявляется в том, что сейчас надо запускать производство, а его нет или оно в таком мизерном количестве осталось, что там… Почему Болгария вдруг стала основным производителем снарядов в первой части войны для Украины? Потому что там они производство сохранили. И вдруг оказалось, что Болгария, маленькая Болгария, там население 6 миллионов человек, оказалась главным поставщиком на первом этапе войны снарядов для Украины. Не какая-то там крупная страна, а вот Болгария. Потому что там сохранено производство. А тут оно как бы минимизировано, мягко скажем.
И вот для того, чтобы сейчас запустить военно-промышленный комплекс, нужна мобилизационная программа. Ее нет. Вот отсюда и проблемы. И говорят: «Мы сейчас последнее отдадим и что, у Франции вообще не будет артиллерии? А что случись в Африке, и, допустим, французский корпус должен будет там наводить порядок, обеспечивать мир, прекратить бой. Но мы чем будем это делать?» Задают генералы. А делать нечем. Ну да, есть истребители, есть бомбардировщики, но война не выигрывается только действиями с воздуха. Победа готовится с воздуха, а война выигрывается на земле все-таки. Несмотря на то, что там сейчас имеет глобальное значение для войны преимущество в воздухе. Тем не менее. Ну вот и все.
А что Запад? Вот я сейчас смотрю – Франция. Она имеет гигантские проблемы с эмиграцией. Она просто перенасыщена людьми, которые сюда приезжают. Почему? Социальная страна, 35 часов рабочая неделя, все льготы, все праздники, все отпуска, все выплаты, всё-всё хорошо. Почему сюда не приехать жить из Африки? И вот эта вот колбасная эмиграция, эмиграция от нищеты, от бедности, от неустроенности, она чудовищная, гигантская. Это во всей Европе. То есть сейчас Европа находится под натиском огромных масс мигрантов.
Конечно, людей можно понять – они бегут от ужаса жизни. Но они почему бегут? Потому что в этих странах захвачена власть. Эти страны Африки сейчас еще большие и худшие колонии, чем они когда-то были во времена империи. То есть там ухудшилась ситуация по сравнению с колониальным прошлым. Не улучшилась, а ухудшилась. Вот эти диктатуры, вот эти тоталитарные режимы, вот эти все там отмороженные правительства и прочее, они спровоцировали гигантские потоки мигрантов.
Европа не знает, что с этим делать. Отказать? Как ты откажешь плачущим женщинам и детям? Принять? Значит, за чей счет? За чей счет живут мигранты во Франции? За счет французского налогоплательщика, за счет труда французов или тех, кто стал уже французом. Все равно они работают за всех. Пусть 35 часов в неделю, но все-таки работают. Кто содержит мигрантов в Германии? Немцы. Ну, граждане Германии, скажем так. И так далее.
И вот эта проблема – эмиграция – она уничтожает и культуру Европы, но не уничтожает, а очень сильно влияет, скажем, и не очень положительно. В Германии опять там кто-то запретил ставить елку в детском садике – оскорбление чувств каких-то верующих или каких-то там национальных меньшинств, национальных чувств мигрантов. В детском саду детей лишили елки в Германии, потому что Рождество оскорбляет кого-то, Христово Рождество.
Поэтому, конечно, эти проблемы мешают принимать важные политические решения. Все-таки когда там шла Вторая мировая война, такого процесса не было. Великое переселение народов началось как раз в ее результате. До этого все-таки этого не было, было более оседлым, стабильным население. Видимо, политические решения принимать было легче. А сейчас они являются заложниками вот этих многих мигрантских настроений, вот эти политические силы, партии, правительства и так далее.
Я просто рассказываю как есть, как на самом деле. Я могу сейчас рассуждать о каких-то таких научных явлениях, говорить такие туманные фразы, что консолидация идет таких-то сил, ну и так далее. Но я вам рассказываю как есть на самом деле. Почему Европа не может сейчас начинать развивать военное производство? Вкладывать бабки надо. А французы говорят: «А почему мы получаем 3000 евро за свою работу или там 5000 евро? Почему? А почему 5000 евро отдаем налогов? Или 6000 евро, а получаем 5000. Правительство нам ответит на этот вопрос?»
М. НУЖДИН: Геннадий Владимирович, возвращаясь на фронт. Еще одна вещь, которая тоже непосредственно связана с боевыми действиями, хотя происходит вроде бы в тылу. «Киевстар» накануне объявила, что масштабный сбой стал последствием кибератаки. СБУ возбудила уголовное дело. И одна из версий – действия российских спецслужб. На ваш взгляд, возможно ли, что действительно российские спецслужбы взяли да и погасили мобильную связь одного из крупнейших операторов Украины, если не самого крупного? И если действительно за этим стоят россияне, то почему раньше так не делали?
Г. ГУДКОВ: Хакеры делают то, что могут, а не то, что хотят. Они ищут уязвимые звенья в системе безопасности. Ну, значит, раньше не могли, сейчас сделали. То есть что такое компьютерная борьба, война? Это использование слабых мест противника. Их надо еще найти. Надо еще придумать, как этим воспользоваться.
Поэтому такая война идет и будет идти. Ее значение будет увеличиваться с каждым годом, потому что все компьютеризировано: и системы наведения, и системы навигации и всякое прочее. Сейчас и все системы оружия работают на компьютерах. Если ты в какую-то систему проник, она, предположим, открыта, ты можешь там очень сильно повредить боевые, так сказать, возможности противника. Это тоже часть войны – информационная, кибервойна.
М. НУЖДИН: А как вы считаете, а может ли быть такое, что «Киевстар» просто собственные какие-то просчеты списывает на действия противника? Может, у них все само упало, безо всякой руки Москвы?
Г. ГУДКОВ: Я думаю, что для этого они проводят внутренние расследования, чтобы понять, что это такое. Потому что если это свои раздолбайские вещи – это ладно, а если это действительно уязвимые места, которые нашел противник, и не только у «Киевстара», а там еще где-то – значит, надо принимать меры. Война щита и меча идет. Вот теперь в киберсфере. Всегда идет борьба. А что у нас эти хакеры? А сколько там баз данных скачанных и в России? По-моему, только агентурные учеты не утекли, а все остальное уже утекло и не раз. Поэтому это все время состязание между нападением и защитой. Если нападение нашло слабые звенья, оно может нанести ущерб. Вот и все.
М. НУЖДИН: Ну, раз один раз это получилось, значит, в ближайшем будущем, наверное, стоит ждать и подобных атак другого рода.
Г. ГУДКОВ: Атак стоит ждать. Получится, не получится – другое дело. Атаки что значит ждать? Атаки идут ежедневно. Различные системы тестируются: можно ли проникнуть, можно ли вывести из строя, можно ли нанести ущерб. Пока мы с вами говорим, уже десятки попыток таких атак совершено наверняка. Вопрос только в системе безопасности, насколько она надежна и насколько она уязвима. Вы же знаете, что банки создают свою систему безопасности, но ограбления банков существуют. Значит, есть уязвимые места, есть уязвимые моменты, есть человеческий фактор, который никто не отменял. Может, агент это сделал. Откуда мы знаем?
М. НУЖДИН: Ну и давайте перейдем опять на российскую почву, потому что у нас эта неделя и конец минувшей недели ознаменовался высказываниями целого ряда политических деятелей по поводу чайлдфри. И вот у нас, получается, значит, аборты уже все кто мог осудил, уже по регионам кампания запретов, ну или ограничений во всяком случае. ЛГБТ вообще объявили сначала международной организацией, а потом запретили. Вот схожая риторика у нас в отношении чайлдфри начала звучать, причем именно вот так мы все избавляемся от западных слов, а тут это западное слово прям насаждается. То есть можно ли говорить о новой кампании против бездетных? И как далеко вообще российская власть может зайти в походе против этого явления?
Г. ГУДКОВ: Вы понимаете, проблема абортов, она существует во всем мире. Вот знаете ли вы или не знаете, я только что прочитал статью в New York Times, там случай разбирается: в Техасе запрещены аборты, только суд может разрешить аборт, даже по медицинским показаниям. Сейчас вот там уголовное дело возбудили в Техасе. Женщина, у которой там были показания врачей, что ей угрожала беременность ее жизни, она сделала аборт в другом штате. Там сейчас вся Америка возбудилась. Там в части штатов аборты запрещены. В Польше запрещены и во многих других странах. Тут Россия неоригинальна.
Россия оригинальна только в чем? Они изыскивают новые формы запретов каждый день. То там иностранных агентов нужно преследовать, убивать за рубежом, то нужно лишать гражданства, то нужно запрещать аборты, то нужно преследовать ЛГБТ, то нужно еще кого-то преследовать. Поэтому это постоянное креативное творчество российских отморозков, которые изыскивают новые способы что-то придумать репрессивное. Такая патология отечественная. Она имеет там глубокие исторические корни в сталинском режиме, в большевистско-сталинском режиме. И там, конечно, придумывали страшные вещи и каждый день.
Мы же наследники сталинского ГУЛАГа, сталинских упырей, сталинских палачей. Поэтому что можно сказать? Да, это творчество, которое не имеет границ и не имеет дна. Так что ждите ухудшения. Я же сказал, что если будут в России какие-то перемены при Путине, то только к худшему.
М. НУЖДИН: Слушайте, а вы как раз упомянули сталинский период. И в СССР существовал налог, он назывался официально «налог на холостяков, одиноких и малосемейных граждан». В ноябре 1941 года он был введен. Как раз, смотрите, и период подходит. Да, мы к Великой Отечественной часто апеллируем. Возможна ли такая мера в современной России, на ваш взгляд, или это уже чересчур?
Г. ГУДКОВ: Слушайте, ничего не чересчур для путинского режима. Нет такого дна, которого бы он не пробил. Ну что вы, господи. И налог возможен. Да еще расстрелы возможны как апофеоз. Взяли и расстреляли для запугивания всех остальных.
Я извиняюсь, но от путинского режима мы можем ожидать чего угодно. Ядерной войны на весь мир можем ожидать. Куда уж хуже-то? Какой там налог может сравниться с ядерной войной или какой-нибудь глобальной войной с применением тактического ядерного оружия? Когда мы говорим о возможности применения Путиным ядерного оружия, все остальное блекнет на этом фоне. Какие-то там налоги на бездетных. Да ладно вам, ребята, это песочница в детском саду. По-серьезному могут события закрутиться, а мы тут про какие-то налоги на каких-то бездетных или малосемейных. Да это все детский сад, даже ясли.
М. НУЖДИН: Ну, перед ядерной угрозой, конечно, тут сравнивать очень сложно. Давайте перед тем, как мы продолжим, есть еще пара тем, которые мы должны сегодня обсудить, я напомню еще раз нашим зрителям и слушателям о том, что нам можно и нужно помогать. Зайдите, пожалуйста, в описание этой программы и посмотрите, каким образом вы можете помочь нам. Там способы самые разные, начиная от того, чтобы начисление сделать по номеру мобильного телефона, и заканчивая оформлением подписки, криптовалютой. В общем, способов много. Какой из них подойдет – это решать только вам. Но было бы очень здорово, если бы вы воспользовались каким-то из них.
Столько, сколько вы считаете нужным потратить на покупку ежедневной прессы, столько же вы можете отправить и нам, потому что мы, в принципе, делаем то же самое, просто в чуть более свободных условиях, чем могут себе позволить российские издания. Поэтому вот на самом деле о том, в каких стесненных условиях они работают, очень много сказано и бесполезно пытаться к этому что-то дополнить.
Ну а мы зависим только от вас, уважаемые наши зрители и слушатели. Кроме вас, нам никто не помогает, никаких других источников финансирования у нас нет. Поэтому мы, с одной стороны, чувствуем себя более свободными, а с другой стороны, испытываем огромную благодарность к тем, кто нам уже помог. Большое спасибо вам и продолжайте в том же духе.
Если с деньгами не получается, то лайк или подписка – это тоже очень важно. Не игнорируйте, пожалуйста, эту возможность.
И еще одна вещь, о которой я хотел бы вас спросить, Геннадий Владимирович. Вот смотрите, у нас ЦИК России объявил, что президента России будут выбирать в том числе и на оккупированных территориях Украины. Понятно, что у ЦИКа это вопросов не вызывает, но это уже вызвало вопросы у людей, которым, собственно, не совсем понятно, почему вот там выбирают президента. Не ставит ли это под угрозу легитимность?
Г. ГУДКОВ: Никакой легитимности у этих выборов вообще нет. Сейчас готовится действие российской оппозиции – обращение ко всем правительствам, парламентам, лидерам о непризнании легитимности выборов и непризнании Путина как легитимного руководителя России. Понятно, что не только эти выборы, вообще все выборы фальсифицированы, все выборы фальшивы, все выборы превращены в фарс. А уж тем более грубейшее нарушение международного права – это выборы президента, которые проводятся на украинской территории российским ЦИКом.
Кстати говоря, я не знаю, как прошла или не прошла Армения тест на суверенитет. Там российская группа военной полиции арестовала парня Дмитрия Сетракова и удерживала его до вчерашнего дня. Я не знаю, там чем все закончилось. Пока, к сожалению, еще не знаю. На бывшей вот этой территории дивизии. Она сейчас называется 102-й базой в Гюмри. Я бывал там многократно. Видите, они на чужой территории производят аресты, похищения людей, они хотят выборы провести. Их ничего не останавливает.
Так что, конечно, это нелегитимно. Вообще нельзя признавать эти выборы никаким образом. Это будет тест, кстати говоря, как бы помягче сказать, какие-то слова такие, которые не очень хорошо в эфире, вот тест на зрелость демократии, вот так давайте скажем по-научному. А демократии – опять нехорошее слово – испугаются не признать выборы Путина или не испугаются? Хватит у них решимости или не хватит? Они же не могут не понимать, что эти выборы – фарс, грубейшее нарушение вообще всех прав международных, всех остальных канонов. Как же можно признавать? Как можно будет тогда считать Путина легитимным руководителем?
Очень серьезный вопрос. Для Запада это очень серьезное испытание, испытание на прочность, на верность принципам демократии. Вот там они оборонный комплекс не могут запустить. Но хотя бы тогда не признайте, не будьте трусами, не прячьте голову в песок. Ну, сейчас посмотрим.
М. НУЖДИН: Да, я два слова еще по поводу Дмитрия Сетракова. Вы его упомянули. В его судьбе пока нет никаких перемен. Во всяком случае, в прессе ничего не появлялось относительно его возможного вывоза на территорию России, тем более освобождения.
Г. ГУДКОВ: Давайте мы зрителям объясним. На территории суверенной страны приезжают какие-то люди, осуществляют действия, которые являются исключительной прерогативой и компетенцией государства, лишают какого-то человека свободы, куда-то увозят и куда-то пытаются в нарушение всех законов и норм этой страны что-то с ним сделать.
Вы можете представить, что, допустим, в Соединенные Штаты Америки приезжает группа вот этих вот полицейских России, кого-то там хватает на улице, куда-то тащит? Сколько секунд они будут совершать это действие, если, допустим, об этом станет известно полиции? Сколько потребуется минут для того, чтобы этих отморозков задержать и препроводить в тюремные камеры? Вот мне просто интересно. То есть Америка может потерпеть, что ее суверенитет таким наглым образом нарушается? Я думаю, что нет. А Армения – суверенная страна, свободная страна? Она является независимой страной? Или путинские отморозки могут делать там все что угодно?
Казалось бы, судьба одного человека, да. Но вот это же испытание на свободу и независимость, на суверенитет. Мне очень интересно, как пройдет это испытание Армения, окажется она слабачкой или все-таки она сумеет защитить свой суверенитет от поругательства вот этими действиями, от этих безумных действий российских правоохранительных так называемых, да бандитских структур по большому счету, давайте уже называть вещи своими именами. Приехали из России бандиты, схватили мужика, потащили на территорию войсковой части.
Армения утрется, сделает вид, что не заметила? Что, там Пашинян не скажет, не стукнет кулаком по столу: «Здесь я премьер-министр или кто?» Вот сейчас мы определим, премьер-министр или кто. Это вот ответ такой мы получим в ближайшие дни, что там из себя представляет Армения.
М. НУЖДИН: А у меня еще штрих к предыдущей теме. Хотя все очень пересекается на самом деле. А не выйдет ли так, что европейские страны, с одной стороны, после выборов президента России скажут: «Мы не признаем эти выборы, и победителя на этих выборах мы считаем нелегитимным», и все на этом закончится, и все пойдет по-прежнему?
Г. ГУДКОВ: Оно не может по-прежнему пойти. Если он нелегитимный руководитель, как же они будут с ним на «двадцатках» сидеть? А это кто, простите, к вам пришел? Вова Путин? А у него есть должность? Он кого-то представляет? Кого представляет? Так вы же не признали. Ну просто приехал мужик. А зачем он приехал?
М. НУЖДИН: Ну бывает же так, что все ограничивается декларацией, а потом все по-прежнему идет.
Г. ГУДКОВ: Это тогда будет называться лицемерие и ложь. Вы либо крест снимите, либо трусы оденьте. Вот что-то одно из двух, как в известном анекдоте. Без трусов и с крестом на шее – как-то не очень совсем это приемлемо. Поэтому вот что-то придется сделать. Что-то придется сделать, какое-то придется принять решение. Либо мы уважаем Путина и выбор его Центрального избирательного комитета и готовы с ним общаться, либо тогда мы говорим о свободе, демократии, правах человека, международном праве, канонах незыблемости правовой системы мировой и так далее. Что-то надо определяться.
М. НУЖДИН: Давайте мы вот на этой вот развилке оставим…
Г. ГУДКОВ: Да. Мужик террористов обнимает в Кремле, а мы его зовем пообщаться на общемировые проблемы. Как там у нас с потеплением климата? Что там нам Грета Тунберг сказала, теплеет или холодает?
М. НУЖДИН: Нам надо заканчивать нашу программу, к сожалению. И вот на этой развилке мы ее фактически и заканчиваем. Это было «Особое мнение» политика Геннадия Гудкова. Геннадий Владимирович, большое спасибо и до следующего раза. До свидания.