Как атеисты из СССР превратились в верующих?
Кто вспомнит, как назывался пасхальный кулич во времена позднего СССР? Про хрущёвскую оттепель вспоминать не будем, тогда подобная тематика была совсем не в фаворе. А вот в период застолья это пасхальное угощение вполне себе продавалось в булочных, лёжа на наклонных полках по соседству с батонами белого, половинками чёрного и сдобными булочками (если повезёт) по 9 копеек.
Кулич тогда стыдливо шифровался как “Кекс весенний”. Потому что в обществе царил пришедший на смену воинствующему научный атеизм, заходы в церковь молодой поросли (особенно, при Андропове) нередко тщательно отслеживались с последующей анальной карой вплоть до исключения из священного комсомола или партии, и даже ношение нательного крестика принято было утаивать от посторонних глаз. Однако, на высшем уровне нам всем давали установку – безумные храморазрушительные времена прошли, церковь является частью истории и культуры, трогать её мы не будем, но и она пусть существует где-нибудь в своём отдельном мире. Такой паритет.
Продолжалось это балансирование вплоть до 1988 года, когда на волне гласности и перестройки решились отметить тысячелетие Крещения Руси, ну а дальше церковь фактически получила полный карт-бланш на восстание с колен и миссионерскую деятельность и, начав победное шествие, перешла к мягкому, но настойчивому наступлению по всем российским фронтам. Тогда это воспринималось без шуточек духоподъёмно, свежо и прогрессивно, а быть верующим, посещать храм и невзначай почитывать в метро Евангелие, постепенно стало модным. Особенно среди интеллигенции, тогдашнего “креативного класса” и, что любопытно – чиновников.
Такое равновесие продолжалась довольно долго, даже после прихода Путина церковь и государство существовали если не в гармонии друг к другу, то уж точно самодостаточно и автономно, периодически обмениваясь реверансами, взаимными подарками-комплиментами и ничего не значащими обезличенными заявлениями. Даже чиновники-“подсвечники”, регулярно по праздникам обнаруживаемые в солидных храмах (да-да, тот самый солидный Господь для солидных господ) не воспринимались с раздражением, скорее – с лёгкой иронией. Всё шло сладко, да гладко.
Пока в один прекрасный момент философия развития России пошла вразрез с жизненными убеждениями европейских соседей, и уж тем более, заокеанских. На волне переломной мюнхенской речи президента (2007), стало очевидно – грядут перемены не только и не столько в социально-экономическом развитии. Всё ярче стал вырисовываться невиданный морализаторский курс, направленный на возвращение духовности, нравственности, консервативных семейных ценностей и прочих скреп. Мощной сургучной печатью на этом послании стала интронизация в 2009-м нового патриарха Владимира Гундяева (Кирилла), больше известного как “табачный митрополит”. И церковь, не боясь ничего, пошла в атаку.
Тут уже неизбежно искажение картинки, появление гротеска и буффонады. На поверхность всплыли чаплины, смирновы и дугины, диковинные православные активисты и гоп-стоп бригады вроде “Сорок сороков” или “Божьей воли”, зашагали хоругвеносцы с лозунгами “православие или смерть”, подали голос байкеры и разномастные ряженые казаки, возникли “изборские клубы” и “русские народные линии”. И у всех свои задачи, свой бизнес, своя выгода, как ни приземлённо и цинично это прозвучит.
А простой народ… А что простой народ? Он патерналистичен. Он внемлет тому, что вещают по телевизору и пишут на страницах аналоговых газет. А там – скрепность, духовность, сплочение вокруг лидера, божественное предназначение и особый священный путь, потому что Россия в кольце врагов. Новая идеология. Вот и ломятся они с наступлением тёплых деньков за куличами, пасхами и яйцами. И разговляются-распиваются, празднуют-радуются. А там будь что будет. Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав.
Но без соблюдения поста, покаяния, исповеди и причастия, потому что на это нужны воля, внутренняя потребность и множество сил. А ничего этого нет. Ну или почти нет. Православными себя считаем, а Символ веры зачитать не в состоянии. Поддерживаем передачу Исаакия церкви, а Марка от Матфея не отличим. Эдакая фантомная, будто нарисованная художником-примитивистом национальная идея. В этом, кстати, нет ничего странного и уж тем более криминального – просто слишком сильным и губительным оказался период с 1917 по 1988 год, а на подлинное возрождение потребуется смена ещё нескольких поколений. И уж конечно, не такими агрессивными пропагандистски-разнарядными методами как сегодня, а естественным путём. Вот тогда Россия в этом плане сможет посоперничать с Сербией, Грецией, Италией, Испанией или Францией. Где всё по-настоящему.
Оригинал