Ивлеева. Почти покаянное интервью
Главная тема вчерашнего дня – интервью Анастасии Ивлеевой, в котором та сквозь зубы рассказывала о помощи российской армии и о том, как похорошел Мариуполь после бомбёжек. Очередной акт публичной расправы над организатором злосчастной вечеринки действительно произвёл впечатление на многих. Давайте сегодня разберёмся, зачем государство продолжает постыдную практику публичных покаяний.
С самого начала войны сохранялась никем не сформулированная, но явная проблема. С одной стороны, государство явно поощряет смертоубийство, оно прямо говорит: «Хочешь концертов, корпоративов, денег и наград – зигуй. С другой стороны, желающие зиговать из числа самых больших звёзд в очередь как-то не выстраиваются. Давайте посмотрим на тех. кто с первых дней войны зигует с двух рук. Удивительным образом список этот по большей части совпадает с теми, что по жизни был доверенным лицом Путина на выборах, записывал ролики в поддержку конституционных поправок и нахваливал повышение пенсионного возраста, кто выступает на каждом концерте ко дню сотрудников органов госбезопасности и снимается в кино по сценарию Мединского. В чём ценность поддержки от Михалкова, Машкова, Безрукова, Стаса Михайлова и Григория Лепса? Эти люди всю свою жизнь вылизывали любое начальство только потому, что оно начальство, и всю карьеру построили вокруг начальства. Аудитория, которая смотрит Гоблина-Пучкова и слушает Соловьёва, она и без того лояльна, она и без того не ждала от своих спикеров ничего, кроме людоедских и фашистских спичей.
Все упыри в начале войны сработали штатно. Чего мы не знали про Ольгу Бузову? Ей одинаково без разницы, рекламировать водородную воду или этнический геноцид. Если бы нас ещё в 21 году спросили, кто поддержит войну, кто будет плясать с концертами на Донбассе и шутить шутки про замерзающую Европу, то мы за редчайшими исключениями не промахнулись бы. В нашем списке значились бы все те же селебрити на государственном пайке. Прочие певцы, актёры, блогеры, лидеры мнений всех калибров после 24 февраля 22 года разделились на две категории. Меньшая часть сразу высказалась против войны, а абсолютное большинство изо всех сил замолчало. Некоторые из тех. Кто замолчал, сделали это очень громко, ну нет же ни у кого сомнений относительно позиции Урганта или Нагиева. Прямо они, может, ничего и не сказали, но очень выразительно подумали. Настолько выразительно, что обоим карьеру в России забанили.
Получается довольно неприятная конструкция. Общее впечатление о публичном поле таково, что войну и Путина не поддерживает никто, кому за это не платят. А те, кому платят, не способны внятно сформулировать мотивы своей поддержки. Обычно их речи звучат как поток бессвязного бреда. Но если так выгодно сказать «я за», значит, все, кто этого не говорит, они ведь по умолчанию против? Те, кто идеологию чувствует острее бюрократической машины, эту проблему всю дорогу понимали, знали, какое впечатление производит молчание значимых фигур, ведь, если ты высказываешься в поддержку войны, это приносит много бенефитов, а значит, те, кто в поддержку не высказываются, молчат против. Захар Прилепин, например, проходится по деятелям искусств и через слово сокрушается: как же так, вот рэпер Баста молчит, но нигде не забанен? Как ни в чём не бывало, ходит из эфира в эфир, ведёт шоу за шоу.
В этом смысле вечеринка Анастасии Ивлеевой подвернулась как нельзя кстати. На ней собрались как раз те, кто либо молчал, либо, если и зиговал, то как Киркоров и Билан, в полручки и тихонько. Чуть-чуть зиговал, подзиговывал, можно сказать.
«Я согласна, что какие-то моральные и этические нормы были нарушены на этом мероприятии, и в каком-то отношении там ответственность и последствия, которые понесли участники этого мероприятия, были в некотором отношении справедливы».
Для этой вечеринки собрались звёзды, думавшие, что можно жить как все предыдущие 20 лет, отдельно от российского государства, не оппонируя ему, что, очевидно, опасно, но и не замазываясь в его кровавых авантюрах. Пожалуй, и нарочно нельзя было придумать момента яснее и ярче, чтобы показать, что так больше не работает, что теперь нельзя быть не при делах. Жить жизнь европейской богемы при режиме, который Европу и её образ жизни объявил враждебными.
Атака на Ивлееву и её гостей не была инициативой на местах. Не какие-то отдельные пропагандисты объявили участников вечеринки врагами народа, это была скоординированная травля. За воплями Соловьёва последовала массовая отмена публичных концертов и частных корпоративов. Затем разрыв рекламных и спонсорских контрактов. Вечно лояльного Киркорова демонстративно вырезали из готового фильма, несчастному рэперу Николаю Васильеву впаяли административный арест. Самой Ивлеевой впаяли штраф и натравили на неё налоговиков. Приказ мочить невзирая на лица и былые заслуги явно шёл с самого верха. И цель у этого мочилова, как мы видим, была одна: от каждого добивались абсолютного самоуничижения. Каждый должен был пройти дорогу позора и покаяния, причём не так, как принято у Лукашенко или Кадырова, не трясясь от ужаса в полицейском участке, а по собственной инициативе. Каждый должен самостоятельно найти, а скорее, выпросить способ объявить эту злосчастную вечеринку и весь свой прежний образ жизни преступной ошибкой и замолить грех. Каждый должен деятельно показать: жить жизнью европейской богему – это не норма. Норма – это всецело инициативно поощрять, поддерживать и пропагандировать государственное людоедство.
«Раз мы столько говорим про благотворительность, участвуешь ли ты в каких-то сборах для наших военных? – Угу. – Это да? – Это да, но хочу оговорить один момент, что я это делала и до вечеринки, и до Нового года, поскольку в моём окружении есть люди, которые оказывают поддержку фронту, и, в общем-то, на их примере я начала делать то же самое».
Смысл тут не в том, чтобы у людей забрать их репутацию. Смысл в том, чтобы они её сами спешили отдать, чтобы все увидели: не может у человека существовать собственных представлений о добре и зле, да и вообще нет никакого добра и зла, есть официальная версия, которую подробно расскажут в эфире федеральных каналов. Противоречить ей не нормально, социально неприемлемо и в лучшем случае приведёт вас на дорогу покаяния, а в худшем – за решётку. Публичные люди ценны тем, что задают норму. Не просто так ведущие бренды платят им огромные деньги за рекламу своей одежды, автомобилей и гаджетов. Так уж устроено человечество, если большая звезда ездит на БМВ, мы тоже хотим. Смысл же этой государственной акции – показать, что ненормально быть нормальным, что норма – это униженное бормотание на камеру и раскаяние в том, что ты, по версии начальства, сбился со строевого шага. Теперь у нас носят такое.
Участники вечеринки повели себя по-разному. Тот же Киркоров, например, в адской панике поскакал каяться и зиговать всеми конечностями, показав всем, что нет такого унижения, на которое он не готов пойти. А кто-то, как сама Анастасия Ивлеева, до последнего старался уклониться, по крайней мере, от прямого холуйства. Ну да, формальное извинение записала, правда, из него не ясно даже, за что она извиняется. Ну да, выложила в своём телеграме пост о послании Путина Федеральному собранию, вот только текст там такой, какой ни один живой человек никогда не напишет. Совершенно очевидно, что Ивлееву как главную не раскаявшуюся было решено дожимать до конца, чтобы не подала вдруг кому-то пример, как можно, просто чиркнув пост в телеграм, выскочить из государственных тисков.
«Ну а вообще, как ты сейчас на данный момент относишься к президенту нашей страны? – С симпатией и уважением, как к главе государства, а ты?»
Нет, покаяние должно было быть полным, выглядеть, как безоговорочная поддержка войны. Покаяние должно было пройти через Донбасс. Из многочисленных утечек мы знаем, что это прямо стратегия президентской администрации. Каждый должен измазаться в крови. Мы не знаем масштаб давления лично на Ивлееву, чтобы подтолкнуть её на это покаянное интервью, но надо отдать должное Анастасии: интервью настолько же бессодержательное, как тот пресловутый пост в телеграме.
«Вообще я хочу дать отличный совет коллегам с большой аудиторией: обзаведитесь знающими, грамотными советчиками, потому что, когда мы совершали такие ошибки ранее, возможно, это прощалось. Сейчас не надо недооценивать свою аудиторию».
Мы не увидели того, чего от неё явно ждали. Никакого перформанса на Донбассе с её участием не случилось. Мы вообще доподлинно не знаем, была ли она в зоне боевых действий.
«Я там тоже был. – На въезде, да, в город? – Да. – Это как раз линия соприкосновения».
Зрелище, тем не менее, очень неприятное. В этом интервью перед нами раздавленный человек, который одновременно пытается просить прощения за свою нормальность и тут же старается не перейти ту тонкую грань, за которой начинается настоящее людоедство.
«Тут ещё больше хочется пожелать, чтобы это поскорее всё закончилось, и чтобы мирное небо было у всех над головой».
История Ивлеевой – она вообще не про Ивлееву. Тут не уместны заявления в духе «она же могла уехать, и зачем она» и всё такое. Мы без малейшего понятия, могла она уехать или нет, не все возможности сводятся к деньгам. Нужно помнить, что мы имеем дело не с авторитарным режимом в классическом его виде, мы имеем дело с бандюками. У бандюков этих с их ресурсами и абсолютным презрением к человеческой жизни арсенал аргументов вполне может быть столь обширен, что невозможно представить извне. В 24 году требовать от кого-то героизма при столкновении с государством – это, во-первых, не вполне порядочно, вообще не порядочно, а во-вторых, это просто оторванность от реальности.
В данном случае мы должны говорить не об Ивлеевой, а о государстве. О государстве, которое не просто унижает людей, но не скрывает этих фактов и даже гордится ими. У государства есть большая проблема: значимая доля лидеров общественного мнения теперь для него недосягаема. Система сделала всё, от себя зависящее, чтобы у публичных людей, пожелавших чувство собственного достоинства, просто не было иного выбора, кроме как уехать. Режим пытается дотянуться и до них, но история с Би-2 в Таиланде показала: ручки пока коротки, пока, к счастью, нет ни одного прецедента, когда давление на российских антивоенных селебрити за рубежом увенчалось успехом. Как и любые трусливые и запуганные люди, российские начальники, не имея возможности дотянуться до тех, кто уехал и им не нравится, издеваются над теми, кто находится в полной их власти. Над теми, кому можно за 10 минут состряпать любое уголовное дело, запретить выезд из страны, посадить, отобрать имущество, назначить иностранным агентом или экстремистом. Над теми, кого не защищают правовые системы развитых стран, и кого не получится вытащить из страны неразвитой с помощью израильских дипломатов. Над теми, у кого нет ресурсов сопротивляться.
И при том, что мы понимаем пропагандистскую цель происходящего, всё равно поразительно, сколько ресурсов тратится на то, чтобы выдавить нужные слова из одного человека. Насколько далеко готово зайти государство, чтобы заставить человека назвать чёрное белым? Как ни странно, это не такая плохая новость с точки зрения политики. Если приходится прилагать столь неординарные усилия для внушения ненормальности, значит, общество всё ещё в разуме. Значит, на третий год войны это самое смертоубийство нормой не стало, государство напрямую поощряет поддержку войны, но ряды добровольных союзников как-то не пополняются. Даже сейчас, когда любая точка зрения, отличная от генеральной линии, закатана в асфальт, на людей нужно давить персонально, давить изо всех сил, чтобы получить вымученные слова поддержки.
Государство сошло с ума, нет вопросов, но приобщить общество к своему бреду оно может только репрессиями, а это значит, что нет никакой неразрывной связи, значит, злокачественная опухоль не успела пустить метастазы. В случае ампутации Путина всё быстро вернётся в норму, потому что даже при Путине норма до последнего сопротивляется ненормальности. До завтра!
«Оказавшись перед Путиным, что ты ему скажешь? – Ты не заебался?»