Чтобы понять эпоху, надо научиться выносить жуликов за скобки анализа
Ах, милый […]! Я опять гуляю по Парижу…
Нет, дальше будет совсем не по тексту Высоцкого. Места мне попадаются совсем другие, сплошь революционные. Тут оторвали тысячи голов, там церковь разобрали на запчасти, а колокол на дробь пустили. Здесь предавали соратников, а рядом донатили на армию. Такое себе получается воспоминание о возможном будущем для России, дружеская ухмылка истории из глубины чужих веков. Привидится же иногда такой вот кошмарный сон о русской революции, которая столетие тужится, да все никак не разродится своим тяжким буржуазным бременем.
Наше представление о бенефициарах той или иной эпохи, как правило, упрощенные. Мы все время видим и указываем пальцем на каких-то жуликов, которые толкутся либо у трона, либо у парткома, либо у Фонда имущества, либо у военкомата, и снимают сливки со своего времени. Но это так себе бенефициары, непоказательные, потому что в любую эпоху сливки снимают мошенники и жулики. Были они раньше, есть сейчас и обязательно будут в прекрасной России будущего. Без них никуда. В оправдание могу сказать: так было всегда и везде.
Даже победа самой лучшей в мире демократии ничего в этом вопросе не изменит — там тоже самыми сытыми будут жулики, которые будут вертеться у парламента, в партийных штабах, в лобби правительственных учреждений и в иных хлебных местах. Исторический интерес представляют не эти особи, умеющие набивать свои карманы при любом режиме, а те, кто становится бенефициаром режима помимо них. Чтобы понять эпоху, надо научиться выносить жуликов за скобки анализа как общую для всех эпох постоянную величину, и смотреть на остающиеся внутри скобок социальные переменные.
Ну дальше, конечно, из меня полезет моя марксистская сущность, потому что я дитя своей эпохи, и меня ничему другому толком не учили. То есть для меня настоящий бенефициар эпохи — это никогда не люди, а социальные классы. Если посмотреть на французскую революцию под этим углом зрения, то там четко выделяются три этапа, когда бенефициарами были последовательно крупная финансовая олигархия, промышленная и земледельческая средняя буржуазия и, наконец, мелкобуржуазная масса. Это, кстати, значит, что круг бенефициаров эпохи всегда значительно шире, чем принято думать. Это могут быть десятки миллионов людей, а тот факт, что отдельные представители класса-бенефициара оказываются жертвами действующего в интересах класса в целом режима, на скорость истории не влияет.
Если посмотреть на новейшую историю России под этим же «классовым» углом зрения, то мы увидим, что вся эпоха выглядит как возобновленная после почти 100-летней заморозки русская буржуазная революция, которая развивается скачкообразно, возвратно-поступательными движениями и с провисаниями. В этом отношении 90-е вполне вписываются в стадию господства финансовой олигархии, а вот путинский период напоминает «жиронду».
Действительно, если отвлечься от «коллективных роттенбергов», то мы увидим сотни тысяч людей в промышленности, в сельском хозяйстве, в оптовой и сетевой торговле, которые поднялись в путинскую эпоху и для которых, кстати, война — как мать родная: и кормит, и поит. А за ними — десятки миллионов связанных с промышленностью и аграрным сектором пролетариев, обслуживающих сектор интеллигенции. И мы получим ответ на вопрос, почему путинский режим так устойчив (помимо имперскости, национализма и прочих культурных штучек).
Ну и на закуску. После «жиронды» обычно приходит якобинская диктатура с яростью монтаньяров и мелкобуржуазной истерикой толпы, ну и с гильотинами, конечно. Ну это как бы логично. Так что, возможно, Россию ждет даже более прекрасное будущее, чем настоящее, и надо очень сильно постараться, чтобы обмануть историю и этого избежать.