«Утренний разворот» / Геннадий Гудков: Признавать Путина президентом — это сумасшествие

Геннадий Гудковполитик

Геннадий Гудков — политик, гость эфира Максима Курникова и Ирины Баблоян.

М. КУРНИКОВ: Мы начинаем эфир. Геннадий Гудков вышел с нами на связь. Здравствуйте. Слышно ли нас? Супер.

Г. ГУДКОВ: Да, здравствуйте.

М. КУРНИКОВ: Отлично. Супер. Оператор у вас там что-то шалит.

Г. ГУДКОВ: Да, сейчас у меня оператор камеру поставит между кофейником и стаканом молока. Я нахожусь в историческом месте, начал говорить вам. Собор рядом от меня Сен-Жермен вот этот самый знаменитый, который дал название тут очень многим местам в Париже.

М. КУРНИКОВ: И футбольному клубу.

Г. ГУДКОВ: Да. Так что, вот отсюда, из этого легендарного кофе мы с вами ведем репортаж.

М. КУРНИКОВ: Геннадий, я как раз хочу ваш репортаж по поводу того, что вообще происходит вокруг разных европейских органов. Знаю, что вы бываете и в Страсбурге, и в Брюсселе. Есть ощущение, что как-то сдвинулась ситуация. Сергей Алексашенко, например, в интервью мне буквально позавчера, ну вот сегодня отдельно он появился на канале «Bild на русском». Он вообще назвал прошлую неделю «эпохальной» в вопросе изменения отношения Европы к России и к россиянам, которые выступают против войны.

Г. ГУДКОВ: Я очень хотел бы, чтобы прогноз Сергея Алексашенко, с которым мы вместе были на заседании трех комитетов президентского секретариата в ПАСЕ, оправдался. Но я боюсь, что Сергей просто давно не участвовал в такого рода мероприятии в Европе. Он в США живет. И поэтому его ожидания могут немножко оказаться более оптимистическими.

На самом деле это продолжение диалога в ПАСЕ, который как раз начался вот здесь в Париже в апреле этого года. Это было первое заседание руководства ПАСЕ, фракций с представителями российской оппозиции в Париже. В Париже время от времени ПАСЕ проводит свои сессии. И это уже третья встреча. Вторая встреча была посвящена ситуации с российской эмиграцией и так далее и тому подобное. И вот эта третья встреча положила в основу нашего диалога документ о создании некой платформы, о формировании в будущем рабочей группы, постоянного контакта с российской оппозицией.

И самым главным, наверное, итогом нашей работы совместной с ПАСЕ является то, что они сейчас, наверное, занимают самую точную, самую правильную, довольно жесткую и принципиальную позицию в отношении путинского режима. Я в этом усматриваю в том числе и нашу общую работу по формированию мнения и информированию депутатов национальных парламентов о том, что же из себя представляет путинский режим, каковы проблемы и что вообще нужно делать, чтобы война эта была последней на многие-многие десятилетия в Европе.

Но очень хочется, чтобы Сергей Алексашенко был прав. Следующая встреча серьезная будет здесь же в Париже во время сессии ПАСЕ. Она будет в середине декабря. И к этому времени, наверное, будут создать рабочие органы. Это, наверное, лучший результат сейчас в европейских структурах. Хотя там тоже идет шевеление и движение в правильном направлении. Группа четырех, как мы ее называем в шутку «банда четырех», депутатов Европейского парламента создала тоже орган для взаимодействия с российской оппозицией, с российскими демократическими силами. Возглавил ее Кубилюс нам известный очень хорошо, потому что он был премьер-министром Литвы вот в демократическом правительстве.

Ну и там вошли депутаты Германии, Франции, стран Балтии, Болгарии, Польши и так далее. Они тоже начинают работать, они тоже сейчас институализировались и провели большую серьезную конференцию. Сейчас они снова готовят большое серьезное мероприятие в Брюсселе.

То есть можно сказать, что лед тронулся. Но сказать, что сейчас у Европы есть окончательный точный план, как взаимодействовать с демократическими силами России, я бы пока не рискнул в силу, может быть, такой осторожности рациональной. Потому что, конечно, очень хотелось бы, чтобы это вылилось не только в признание нас и нашей роли в парламентских институтах Европы, но и на уровне исполнительных органов власти – министров, президентов, Европейской комиссии и так далее и тому подобное. Там эти процессы идут медленнее, пока медленнее.

М. КУРНИКОВ: Геннадий, но вот это вот признание путинского режима диктатурой и априорное признание нового срока Путина нелегитимным, насколько это, на ваш взгляд, важная история?

Г. ГУДКОВ: Важная, важная. Ну вот в чем уж точно едина российская позиция без всяких разногласий и всяких там экивоках – это то, что признавать выборы, так называемые выборы, в кавычках, вот этот фарс, который устроил Путин, когда мы уже знаем и сколько примерно будет явка, и какой процент проголосовавших, уже сегодня знаем, а еще в марте, даже еще выборы не объявлены, конечно, признавать эти выборы выборами, признавать Путина президентом – это просто уже сумасшествие.

Потому что как можно признавать человека, разыскиваемого Международным судом по уголовным преступлениям, человека, развязавшего войну, уничтожившего права и свободы, поправшего Конституцию, как его можно признавать легитимным президентом? Ну, это надо, я бы сказал, что по русским меркам очень много выпить.

И. БАБЛОЯН: Геннадий Владимирович, количеством голосов, проголосовавших за него.

Г. ГУДКОВ: Каких голосов? В концлагере голосование провести за надзирателя? Ну, извините, да, конечно. Я говорю, что нормальные люди по-трезвому вряд ли решат признать его легитимным президентом, в 2024 году если он все-таки решится вот этот устроить фарс в свою пользу. Поэтому да, ПАСЕ абсолютно права. Мы поддерживаем их решение. Мы будем принимать абсолютно такое же решение всей нашей российской общественностью, которая против Путина, против войны, безусловно. Считать Путина легитимным президентом – нет.

Путинский режим, написано в Берлинской декларации, by the way, которую подписало практически подавляющее большинство российских демократических сил, там написано вторым пунктом, что «путинский режим нелегитимный и криминальный», я по памяти цитирую. Второй предложение начинается – «он должен быть ликвидирован». Ликвидирован понятно – этот режим исчезнет, канет в лету. Как ликвидирован, мы не написали, потому что там могут быть различные варианты – силовые, не силовые, внутренние и так далее. Но он должен быть ликвидирован. И мы считаем, что это обязательное условие окончания войны, поскольку Путин в Кремле – это серьезнейшая, абсолютно чудовищная опасность и риск для всей планеты.

Мы видим сейчас следы путинского режима в том числе в Израиле. Мы видим сейчас блокирование с Северной Кореей. Вы же слышали речь Лаврова, да?

М. КУРНИКОВ: Угу.

И. БАБЛОЯН: Да.

Г. ГУДКОВ: Как он там лизал все присутственные места корейским руководителям, захлебываясь от верноподданического восторга. Ну а что вы хотите? Вот они уже начали дружить, братьями друг друга называют. То есть надзиратели и палачи концлагерей объединяются под эгидой путинизма. Если так дальше пойдет, то мы с вами увидим вооруженные конфликты и свержения по всему периметру.

Кстати говоря, я сейчас говорю в какой-то степени от имени африканской демократической оппозиции. Я с ней встречался. Но мы встречались здесь в Париже опять-таки. И они говорят: «Вы ничего не понимаете, что творит Путин в Африке». Мы встречались с серьезными людьми, которые были членами правительства, занимали там приличные должности. «Вы ничего не понимаете. Мы знаем вас, вы нас не знаете. Вы знаете, что “Вагнер” держит власть в четырех странах, где произошли военные перевороты». Есть страны, где вообще вагнеровские режимы. И сейчас это перешло по наследству Министерству обороны, там есть какой-то замминистра, который курирует. Никак не дойдут руки выяснить его фамилию.

И три страны сейчас, как они считают, африканцы, демократические, они считают, что три страны сейчас под угрозой военного переворота, где тоже роль Путина и роль «Вагнера» в полный рост.

Поэтому мы еще с вами до конца сами не осознаем опасности Путина для всей цивилизации, а она есть. И это не просто там слова, которые ради каких-то метафор. Нет, это серьезная оценка рисков. Потому что мы же видим, что они творят. У них огромные ресурсы. У них огромные деньги, деньги неучтенные в том числе. А экспорт коррупции, экспорт террора никто не отменял. Мы же видим, что сейчас это становится инструментом и оружием в борьбе против демократий.

Поэтому итог войны демократий против диктатур – это не только победа демократий, но и поражение диктатур, в том числе путинского режима в первую очередь.

М. КУРНИКОВ: Геннадий, раз уж вы заговорили об экспорте террора, учитывая ваш в том числе опыт работы в спецслужбах, скажите, насколько сильно влияние российских спецслужб на Ближнем Востоке? Насколько Россия и Иран не просто союзники на словах и в вопросах закупки оружия, но и союзники в работе спецслужб в Палестине?

Г. ГУДКОВ: Даже не сомневайтесь. Вот просто даже не сомневайтесь. Опять-таки, я буду о публичной информации говорить. Мне рассказывали африканцы о том, как там «Вагнер» работает в Африке в различных странах – в Ливии и так далее, в Мали и прочее, и прочее, и прочее. Полный контакт ГРУ, полный контакт разведок по дестабилизации ситуации, ресурсы финансовые. Все там по полной программе.

Причем, кстати говоря, удивительный факт, что вот эти все люди, которые участвуют в военных переворотах и так далее, они еще там получают деньги, получают всякие золотые прииски, нефтяные скважины, рудники, какие-то там еще что-то, там какую-то долю в транспортных потоках через порты, если они есть. То есть там еще огромный бизнес криминальный.

Вот мы этого недооцениваем, мы с вами не понимаем. Мы живем все далеко, Африка вроде кажется нам далеким континентом, хотя вот за 5 часов на самолете можно долететь от Парижа, где я сейчас нахожусь.

И вот это вот огромный криминальный бизнес в награду за перевороты, за поддержание и удержание власти вооруженным путем. Поэтому у меня совершенно нет никаких сомнений в том, что спецслужбы России, спецподразделения типа «Вагнера» и им подобных, ГРУ там, они по полной программе участвуют в экспорте террора, в экспорте контрреволюций, в экспорте диктаторских и прочих авторитарных систем, режимов. Никаких сомнений. Тому есть очень много подтверждений с различных сторон.

Так что это глобальные проблемы. Это не проблема России и Украины, это не проблема какого-то отдельного государства. Это глобальные проблемы. Путин – глобальное зло. К сожалению, я обязан это говорить всем, потому что не все это, к сожалению, понимают.

М. КУРНИКОВ: Ну, давайте тогда заканчивая наш разговор, потому что у нас уже следующий гость ждет. Я хочу понять, насколько это осознается, на ваш взгляд, западными странами? Потому что вот вы встречаетесь с представителями. Насколько у них в голове эта глобальная картинка связана между собой?

Г. ГУДКОВ: Не у всех. Вот у американцев она более четкая, у американского истеблишмента. Хотя и там идет внутри борьба и борьба нешуточная. А вот, допустим, в Европе мнения очень сильно разделяются. И они разделяются даже, может быть, не столько от непонимания глобальной опасности путинского режима, сколько от страха перед ядерным морозом, перед безумием путинского режима.

Так вот, не буду врать, это присутствует у европейских политиков. Не у всех. Да, есть орлы, есть соколы, а есть ребята потише. Действительно они там этого опасаются, потому что, дескать, «а может быть, нам стоит Путина переждать, а может быть, нам надо дождаться, когда он там помрет, уйдет, отойдет от дел и тогда что-то?»

И вот эта вот соглашательская в какой-то степени позиция, она прорывается в различных голосах, в различных резолюциях, в поведении всяких вот этих путинских прокладок типа Орбана и так далее и тому подобное. И это тоже есть. И вот в Европе как раз приходится, наверное, больше убеждать людей в глобальности риска от Путина, от его режима.

Путин что? Путин сейчас возглавил союз диктаторов. Он возглавил его. Вот представляете, если путинский режим падет, какое же это будет великое очищение планеты? Гигантское, новое великое очищение планеты. Ну вспомните, когда там что-то происходило, там падение гитлеровского режима или падение Советского Союза, сколько стран, народов получали свободу и перспективу.

Путинский режим если сейчас рухнет, а он должен, обязан, мы должны все сделать для этого, он даст свободу десяткам народов, он даст перспективу десяткам стран мира, которые сейчас находятся под гнетом тирании. То есть вот это сражение между тираниями и демократиями должно быть выиграно. Тогда будет эффект.

А если, не дай бог, эта соглашательская позиция, с которой мы боремся в разных странах, в Германии, во Франции (во Франции меньше, тем не менее она есть) и так далее, в крупных странах Европы, конечно, вот мы боремся за то, чтобы они понимали неизбежность крушения путинского режима как главного итога этой войны. Вот идет борьба. Идет борьба за мнение людей, за понимание. Идет борьба со страхами, с фобиями. Ну а куда деваться? Борьба есть борьба.

М. КУРНИКОВ: Спасибо большое.

И. БАБЛОЯН: Звучит красиво, да? Дело осталось только за малым – чтобы путинский режим действительно пал. Да, спасибо.

М. КУРНИКОВ: Да.

Г. ГУДКОВ: Спасибо и вам.

М. КУРНИКОВ: Спасибо большое, что вышли с нами на связь.

И. БАБЛОЯН: Спасибо.