Пугачевщина: война, но не крестьянская - Все так + - 2018-04-21
21.04.2018
Виталий Дымарский
―
Добрый вечер! Программа «Все так плюс», которая продолжает свои передачи из Санкт-Петербурга. Мы рассказываем, напоминаю, о различных событиях, связанных с династией Романовых, с самой династией, с ее представителями династии, которые занимали высшие... высшие престолы. Не просто посты, а престолы в империи. Напоминаю, меня зовут Виталий Дымарский. Моего постоянного гостя и основного рассказчика — Максим Кузахметов. И вот мы как застряли некоторое время назад на Екатерине Великой, так мы от нее отойти и не можем. Хотя сегодня мы чуть-чуть, наверное, отойдем в сторону, но все равно она будет так или иначе присутствовать в нашем сегодняшнем рассказе, который посвящен, ну, такой странице русской истории, которая... отраженной, наверное, во всех школьных учебниках, и во всех наших головах отпечаталось — это Крестьянская война под управлением – как она там точно называется? – Емельяна Пугачева. Нет, не под управлением...
Максим Кузахметов
―
Ну, там по-разному, в разные эпохи по-разному трактовали...
В. Дымарский
―
У нас всегда говорили «Восстание Пугачева».
М. Кузахметов
―
Сейчас... Сейчас все расскажем. То бунт, то крестьянское восстание. Потому, что событие знаменательное. И в нем пересеклось столько параллельных линий. Можно ли так говорить пересеклось параллельных линий. В общем, это...
В. Дымарский
―
Ну говорят же, что параллельные в конечном итоге где-то пересекаются.
М. Кузахметов
―
С Екатериной, II-ой связанно все это, конечно, непосредственнейшим образом, тем более что Емельян Пугачев – это ж... это ж муж ее, который чудом спасся всего-то-навсего — Петр III. Мы когда-то подробно рассказывали о самозванцах и отложили Пугачева самого знаменитого на потом. Да. И рассказывать о Екатерине II, не погружаясь в это знаменательное событие, ну, невозможно тем более, что действительно, ну, любой из нас в детстве, по-моему, еще в начальной школе там упоминался Пугачев в рассказах там, об истории. Ну, в советское время это вообще там невозможно было никак его не упомянуть. В топонимике он неоднократно упоминается. Некоторые бренды...
В. Дымарский
―
В советское время он был героем, Емельян Пугачев.
М. Кузахметов
―
Да еще каким! Народным героем, классическим героем, популярным. Ну, и там по количеству экранизаций он может с самой... ну, киновоплощений, состязаться с Екатериной II. Поэтому, ну, невозможно было бы его проигнорировать и просто проскочить, что а вот еще была короткая там бунтовская какая-то шайка, с которой расправились...
В. Дымарский
―
Не такая уж и короткая, пару все-таки это продолжалось.
М. Кузахметов
―
Сравнительно недолго, потому что русско-турецкая-то война была подольше. Вот мы закончили ее, но еще пока она не завершилась вот все... все эти события-то и начали разворачиваться на Волге, там с... на Дону, на Волге. Это сейчас в основном территории... Река Яик – это уже там частично Казахстан. Так вот. Это же была одна из причин, почему пришлось заключать мир, в том числе и на не до конца, может быть... Ну, то есть могли бы выторговать у турок что-то и получше, и побольше на том этапе, но вот разрастающееся восстание, невозможность взять его под контроль...
В. Дымарский
―
Надо было переключиться на него.
М. Кузахметов
―
Да. Заставили Екатерину… Да еще там проблемы в Польше, мы рассказывали, там со всеми ее разделами, да еще неизвестно там... Чуть что поднимают головы шведы вблизи от Петербурга, не смотря на то, что границу благополучно отодвинули, как можно дальше. Так вот. А начать надо все-таки с предыстории. Откуда все взялось? Это ж не просто какой-то там самозванец там откуда-то взялся... Мы рассказывали, про самозванцев. Мало ли там кто, где себя объявлял Петром III, а тут вот происходящие события втянули в свой водоворот массу людей. Ну, как я уже упоминал, там не обошлось, в конце концов, даже... Уже там в отдалении без Пушкина, благодаря которому, мы во многом все это и знаем из школьной программы. Ну, там и Есенин, конечно же. Так вот. Предыстория... Ну, вот сразу с терминологией, определимся. В классической советской историографии это Крестьянское восстание, но почему-то все время надо было вот...
В. Дымарский
―
Восстание или война?
М. Кузахметов
―
Война. Там восстание, там... Ну, восстание красивей как будто бы звучит для большевиков. Война крестьянская. Но на самом деле, конечно же, движущей силой... Сразу оговоримся, это все казаки, это все вот любимые истории советских историков, которые где-то пытались найти трудовой народ, который борется за свои права с феодалами. Но в реальности не просто движущей силой, а... И основу войска составляли, конечно же, казаки. Как бы там крестьяне не примыкали на каком-то этапе, никакой серьезной роли они не сыграли. И даже там были некоторые лидеры крестьянского происхождения, но по сути по своей это были скорее казаки, вольные люди там или разбойники. Так вот. А что стало источником вот этой вот смуты, негодования? Потому, что не с того же с сего, не просто так вот приходит какой-то человек... Мало ли кто там себя, мы упоминали, провозглашал чудом спасшимся Петром III. И вовсе не всегда за ними шли тысячи там людей вооруженных. Так вот, надо коротко рассказать про казачество. Привилегированное сословие, служивые люди, военные там. На юге государства, охраняют границу, имеют за это какие-то привилегии. Несут за это какие-то обязанности. И вот мы не раз уже упомянули, как Петр I, выстраивая вертикаль власти, с легкостью упразднил патриаршество. Так на каком-то этапе он, вмешиваясь в казацкие дела, замахнулся на такую вообще святую, в общем-то, для казаков вещь, на их право избирать себе атаманов, потому что избрали там себе не пойми кого, а он там, может быть, будет защищать интересы чьи? Казаков. А должен чьи интересы защищать? Государя своего. Императора.
В. Дымарский
―
Отмена выборов губернатора.
М. Кузахметов
―
Да потому, что там мало ли кого себе понавыбирают?!
В. Дымарский
―
Я говорю, отмена выборов губернатора.
М.Кузахметов: Мало ли кто, где себя объявлял Петром III, а тут происходящие события втянули в водоворот массу людей
М. Кузахметов
―
Ну, в принципе, да. Настолько вот сейчас нам злободневная и актуальная эта проблема со свободными выборами. А дальше ведь, что обычно происходит? Ну, хорошо, назначили там правильного атамана. Из Москвы. Согласовали нужную кандидатуру, но, как правило, конечно, это не какого-то там присылали из Москвы, из Петербурга... Кого пришлешь? А нашли нужного человека, лояльного власти. Чьи интересы дальше соблюдает этот атаман? Ну, правильно — Москвы там или на том этапе Петербурга. Дальше почему-то всегда начинаются злоупотребления, дальше начинается недовольство. Ну, и как следствие совершенно неизбежное там восстание и бунт. Казалось бы, почему бы не найти какие-то другие компромиссы... Но с Петром I, может быть, это было достаточно сложно, потому что это именно он упразднил все эти выборы и назначил... Ну, так как мы говорим сейчас о яицких казаках. Да? Река Яик, река Урал – это все вот Северный берег Каспийского моря. Так, что-то вы там... С ходу казаки не всегда соглашаются выступать походом там в Прутский поход, например, или там на Швецию идти, им хочется где-то поближе, породнее, да еще и деньги не плачены, да еще вечный бюджетный дефицит, да еще и на какие-то привилегии в очередной раз замахнулись. Назначил им туда атаманом некого Меркурьева Григория. А тот вот верный... Верный ставленник Петра I, но почему-то злоупотребления, почему-то начинаются поборы с казаков. Но ведь не сразу там бунт. Это вообще ведь очень длинная история. Это еще там 1720-е годы. Что делают правильные подданные? Даже свободолюбивые, даже никогда не бывшие в крепостном праве? Они же челобитные чуть что пишут, а ничего не происходит. А из Москвы челобитные пересылают обратно там на Волгу, пересылают там к местному управителю, губернатору — разберитесь, что там у Вас. А что? А как разобраться? Это значит инициативную группу надо наказать вообще-то, высечь там плетьми... Ну, хорошо если там ноздри не вырвут. Но вообще в 1738 году, ну, может это был один из последних там таких всплесков, когда власти пришлось прислушаться к народному гневу. Это вот сейчас очень актуальный спор: есть смысл выходить на мирные демонстрации или ничего не изменится? Так вот, казаки в 1738 году добились смены вот этого Меркурьева, ну, потому что, ну, все, больше невозможно терпеть. Ну, посмотрите, кого вы нам назначили?! Вор! Шельма! Мошенник! Негодяй! Да вот все уже сходится. И власть... Ну, там практически насильственно его сместили, но не убили. И порывались там выбрать нового. Но опять-таки там такой специфический компромисс: назначьте надо нормального. Ну, что делает Москва? Назначает нового человека. Опять начинаются такие же проблемы, потому что он не выбран казаками, но это все вот предыстория, которая вообще затянулась на десятилетия, потому что назначили некоего Прыткова. Потом опять начинаются злоупотребления. Тут новый атаман опять-таки... Какое ему дело до казаков? Лишь бы Москва была довольна. Это уже там времена Анны Иоанновны, потом все это достается Елизавете Петровне, потом начинается поток челобитных бесконечный. Еще там проходит 20 лет. Отправляют казаки целые делегации в Москву: да посмотрите, да что же это у нас тут творится?! Вы нам назначили очередного шельму, вора, мошенника! А деньги, даже оговоренные, нам не вовремя платят. Да что ж такое-то?! И, в общем, там восстание неизбежно там должно было произойти. Но власть это еще специфическим образом стимулировала как? Вводят, например, монополию на соль, а казаки, которые там в основном, ну, вот если источник дохода... Страшно сказать там икра, например. Да? Без соли никак. Теперь соль. Теперь монополия. Теперь опять начинается злоупотребление. Там хлебопашеством-то они мало занимались. А еще раз повторимся, вообще они живут-то в специфических условиях. Это не тихая, мирная жизнь. Это бесконечные набеги кочевников, причем со всех сторон. Там вроде бы с кем-то договорились по-хорошему. Там да? Кто-то вошел в подданство, севернее там, например, башкиры кочевые, а они там что-то передумали. На востоке казахи, но там чуть позже калмыки откочевали, но еще дальше на восток, это мы там упоминали крымско-татарские, кабардинские, там много орд было самых разных, в общем, со всех сторон у казаков это все, а еще чуть-что власть говорит, а сейчас, отрядить там 3 полка людей на войну в Турции, например. Оторвать там, соответственно. Они, как будто обязаны, но далеко, хочется поближе. Ну, в общем, вспыхнуло там на каком-то этапе даже не восстание. Они отказались там на каком-то этапе, по-моему, там 1769 году отправлять отряды на Терек, потому что там еще эти бесконечные набеги с гор. В общем, прошло 200 лет, а проблема не потеряла своей актуальности. Северные кавказские отроги...
В. Дымарский
―
Да, да, да уже 250.
М. Кузахметов
―
Да, уже даже больше, а неспокойный Кавказ, и до сих пор все проблемы там на Тереке...
В. Дымарский
―
Неспокойный...
М. Кузахметов
―
Да там не поймешь, сейчас уже даже не скажешь там Терек наш, не наш. В общем, надо было отправлять им на Терек, причем переселяться вообще надо было просто вот. А теперь вот вы все там, все, что вы там нажили непосильным трудом, то, что вы там распахали, то, что у вас там рыбные угодья, неважно. А теперь надо на Терек переселяться. И они отказываются. Ну, грубо говоря, бунтуют. Не хотим! Потому, что деньги не плачены. Потому, что ничего не согласованно. Хотя бы дайте нам какие-нибудь на переселение там ресурсы. Ну, нельзя так распоряжаться. А атаман… Ну там, вообще, раскололось, вообще, это казачество все на... на такие 2 силы: так называемые старшины, то есть это благополучные, прикормленные властью люди с полномочиями, соответственно со злоупотреблениями. Да? Прекрасный вариант. И низовые казаки, которые становятся все более и более бесправными, которые притесняются своими собственными атаманами, назначенными им же из Москвы, в Москву пытаются на этих атаманов жаловаться, а жалобы возвращают атаманам. Ну знакомая картина. Да? Особенно вот в нашем полуфеодальном нынешнем государстве, особенно с его отдаленными регионами, где вот настоящий феодализм, можно сказать. Так вот, они отказались. Прибывает комиссия. И как будто бы вот нужно разобраться. А там же комиссия получается... Казаки-то ждут. Ну, сейчас вот приедут там серьезные люди из Москвы. Ну сейчас-то они разберутся, что мы не правы...
В. Дымарский
―
А приехали разбираться с ними.
М. Кузахметов
―
А комиссия приезжает искать зачинщиков. Так, кто... Кто за этим стоит? Кто первый придумал? Ну там все эти старинные истории...
В. Дымарский
―
Очень актуальная история.
М.Кузахметов: В 1772 вспыхнуло восстание... Когда происходит рубеж необратимости? Когда начинается кровопролитие
М. Кузахметов
―
Не дай бог опять таки, история... Разобраться не в причинах произошедшего несчастья, беды там, катаклизма, катастрофы, а в том, кто и как там вышел на площадь там, видите ли с плакатиком там в одиночный пикет. Кто его на это надоумил? Кто за этим стоит, и нет ли... не тянутся ли там ниточки на пресловутый Запад? Ну, история там... Потом эти... Потом это и больше всего, кстати, Екатерину II впоследствии очень беспокоило, а не тянутся ли ниточки от Пугачева на Запад. Не может такого быть, чтобы все вот просто так, а ведь Пугачев там когда-то в Пруссии был в Семилетней войне. Не завербовали бы его там, самого этого Пугачева. И как эта история потом воспроизводилась опять через сотни лет снова. Ах был на оккупированной территории? Ну, все, клеймо на тебе на всю жизнь. Так вот. Приезжает комиссия, и дальше начинается наказание, соответственно. Ну, там еще раз провинились казаки в 1771 году, когда не хотели преследовать калмыков, которые там совершили набег. Представляете, вот набеги. Да? В Петербурге балы, а на Поволжье набеги кочевых орд. Хотя в Крыму там более-менее, примерно в то же время там благополучно, ну, вот с прекращением набегов завершалась история. Так вот, там очень любопытное наказание. Но там ладно плетьми наказали, а специфическое наказание, которое вот для казаков было особенно унизительным – это обрезание бород. То есть вот тоже центральная власть знала как досадить, как унизить, разозлить людей. Ну то есть, ну, власть-то центральная пытается порядок таким специфическим образом навести, чтобы соответственно подданные знали свое место. Но получилось так, что на том этапе еще в том году, там как будто бы казалось, что замирили казаков. И с обрезанными бородами в том числе. Но в реальности это просто вот заложили очередную бомбу замедленного действия без поисков компромисса, без решения реальных насущных вопросов, да даже не погасили никакие задолженности. Что им там еще теперь деньги платить если они там бунтуют? И вот в 1772 году вспыхнуло уже такое серьезное восстание, то есть как мы... Как вот... Когда происходит рубеж такой необратимости? Когда начинается кровопролитие.
В. Дымарский
―
Они ж там... Они ж там поубивали этих всех...
М. Кузахметов
―
Так вот это в 772-м году и происходит.
В. Дымарский
―
Чиновников своих там...
М. Кузахметов
―
Ну, да. Например, прибывшие вот как раз-таки для разбирательства всех этих проблем генерал Траубенберг… Еще фамилия какая, для казаков, наверное, отдельно неприятная. Который, ну, вообще человек, судя по всему, был... Ну, как? Приехал исполнять указ государственный, возглавить комиссию, найти зачинщиков. Ну, в общем, когда начинается кровопролитие, то события становятся совершенно необратимыми. Поначалу казаки-то в принципе ничего плохого не просили. Писали челобитные. Годами все происходило. Но когда вот в очередной раз невозможно найти компромисс, а кто-то выкрикивает из толпы: да хватит, что мы там с ними церемониться... Тем более, что там и атамана они убили очередного назначенного им из Москвы, который там... Тамбовцева, который им там, судя по всему, тоже надоел, да еще прикрикивал на них, да еще, судя по всему, потерял чувство реальности. Но опять-таки еще на том этапе центральная власть, кстати, к этому относилась как-то очень долго несерьезно. Все это выглядело примерно, как в 17-м году, когда Николай II там писал: так, ну, вы там наведите порядок в столице-то, усмирите бунтовщиков. Какая там революция? Там разгоните их да и все. И дальше, чтоб было благочиние. Здесь примерно то же самое. Отправить там отряд, небольшой там с офицерами, найти смутьянов, вырвать ноздри и все, пусть там слушаются дальше. Да еще и... И лишить еще очередных привилегий этих казаков, чтоб знали свое место и были таким же безропотными и послушными, как крепостные крестьяне. Причем поначалу удивительным образом прибывает соответственно отряд, этих смутьянов арестовывают, потом...
В. Дымарский
―
Там же вроде Екатерина смилостивилась?
М. Кузахметов
―
Ну, чуть позже... Нет, там же предыстория тоже вот... Ну, тогда подробнее расскажем... Вот, что вот... Как это происходит в реальности? Прибывает Траубенберг искать смутьянов, а казаки приходят и к нему в том числе: давайте поговорим там поначалу. Ведь не просто так же это его пришли там убивать, потому что надоел. Давайте вот как-то разберемся. Так ведь не так Вам все доложили там. И не получается там диалога. Не буду там со смутьянами разговаривать. На колени там... Ну, примерно, как это всегда происходит? Да кто вы такие? И казаки решили, там еще все это старообрядцев было много, давайте с иконами пойдем, с детьми пойдем соответственно к дому, где остановился там Траубенберг. А он там с командой солдат небольшой прибыл. Вот объясним ему там все. А Траубенберг, узнав об этом: ах так! Так расставить там пушки по периметру, построить там команду солдат, с которыми прибыли. Ружья на изготовку! Раз смутьяны-бунтовщики... Им же сказали разойтись по домам, а они не слушаются. И соответственно на каком-то этапе картечью в людей. Там, судя по всему, погибло мгновенно, да еще с ближнего расстояния... Люди-то не верили, что по ним будут стрелять. Они же с иконами идут. Вот тоже наивное доверие, там десятилетиями повторяющееся. И в 905-м году...
В. Дымарский: В 905
―
м…
М. Кузахметов
―
… повторяющееся. Вот. Но и вот тут вот, конечно, Траубенберг явно переоценил свое влияние, что вот он там сейчас всех разгонет, этих негодяев, потому, что вот этот расстрел-то и вызвал реальный бунт, после которого Траубенберг был убит. Ну, там... Причем тоже вот любопытная подробность, каждый раз вот весь период этого восстания подавляющее большинство офицеров... Ну, мы-то все, почему-то помним, как правило Швабрина, который быстро перебежал к Пугачеву, но это фантастическое исключение. Там редчайшие случаи были, когда кто-то только младших офицеров мог там какие-то компромиссы с бунтовщиками искать. Это скорее там Пушкин в литературных целях, для красоты придумал, потому что, как правило, дворяне... Это пропасть разделяет их не то, что с крестьянами, даже с казаками. А казаки сами крестьян тоже терпеть не могли, все эти, которые чуть что спины гнут. Мы-то, мол, не такие, мы-то еще со Стенькой Разиным там ходили и персидских княжон в воду бросали, что нам эти крестьяне черносошные. Так вот, как правило, дворяне, там осталась масса свидетельств, до конца сопротивлялись вот, да еще потом там ему вот голову отрубают, а он еще успевает выкрикнуть: а все вы все равно мятежники, воры и шельмы! Никакой ты не государь! Никто вот коленопреклоненно смерть не принимал там. Даже под пытками. Но под пытками правда и бунтовщики примерно так же себя вели. Вот какие были люди. Так вот, в принципе источником вот этого всего... всей этой смуты стало нежелание власти идти на диалог, на компромисс, и насилие над людьми, которые, в принципе, просто шли там с иконами. Ну, тут уже, как будто бы власти приходится вмешиваться более серьезно. Но опять-таки, как? Не то, чтобы искать причину, источник смуты, а прислать, значит, более крупный отряд. Ах, вот они там... Ну, они там быстро этих солдат разогнали соответственно, которые там сами перепугались, когда прибегает 500 вооруженных людей, казаки-то все вооруженные. Это же не крестьяне. Они быстро по домам, быстро за оружием. Потом возвращаются уже разъяренных несколько сотен человек, да еще все они бывали в боевых действиях. Они умеют действовать и в рассыпном строю. Ну, там солдаты, как правило, тоже как только без офицеров, это же классическая история, а без офицеров и все: мы ж свои, мы народные там, мы сами не знаем, старший приказал, присягу принесем там кому угодно... А государю? А хорошо. Новый государь? Новому государю. Так вот. Вот это восстание и расправа спровоцировали то, что на первый раз власть вмешалась более серьезными, крупными силами. Вот то, о чем вы уже упомянули. Там новая грубейшая ошибка, беспощадно. Ах так! Ах, по-хорошему не понимают?! Ну, все! Всех значит уже зачинщиков найти, неважно там заочно, не заочно. Сбежал... И да, там приговоры, которые были вынесены достаточно быстро поначалу: 40 человек повесить, 11 человек четвертовать, 3-м отрубить головы... Тоже ассортимент какой любопытный, вот как власть индивидуально подходила, не просто там всех казнить, а под... Был выбор, кого повесить... Ну, четвертовать – это вообще страшно, значит, еще больше провинность, это как будто бы... Ну, напомним, да? Что значит четвертовать — это формально медленная, мучительная смерть: отрубать по очереди руки, ноги и только в последнюю очередь голову, причем, стремиться так, чтобы он до этого не умер от потери крови. Чтобы вот этот несчастный вот еще был жив, там как-то захлебывался, задыхался, кровью истекал, хрипел и вот тут вот его добить ударом топора. Ну, еще раз оговоримся вообще-то на всякий случай для понимания и, по свидетельствам очевидцев, времена были такие, что тысячи людей собирались на это посмотреть. Занимали места получше. Бесплатное представление такое.
В. Дымарский
―
Это везде так было.
М. Кузахметов
―
Ну... Ну, везде. Вообще правда. Это было так везде. Не было еще такого гуманизма. Тем более казнят-то кого ж? Преступника казнят. Как не пойти не посмотреть? И место на балконе получше там с подзорной трубой не занять? Так вот. Но тут вот Екатерина... Это все там тоже, представляете, надо отправить с Волги гонца, пока он доедет, пока не доедет, но в принципе, может быть, на том этапе это и, слава Богу, что приговоры на местах требовалось согласовывать с высшей властью. А мы же рассказывали, что во времена Елизаветы Петровны не было вообще ни одного смертного приговора. И, наверное, Екатерину II все-таки как-то тревожила эта история, не хотела она войти в историю под прозвищем Екатерина II Кровавая. Да, очень переживала о своей репутации в будущем. Как многократно ее упрекали, что в любом деле, где впоследствии могли бы похвалить, даже за слова, она всенепременнейше сразу включалась в это участие. Письменно там, что лучше всегда, и вот где-нибудь откликнуться. В общем, она заменила приговоры на гораздо более гуманные. Ну, что вот...
В. Дымарский
―
Там сослали...
М. Кузахметов
―
Какой гуманизм там? 16 человекам просто ноздри вырвать да на каторгу отправить. Вот такой вот гуманизм. Ну, не погубить же! С ноздрями, вырванными-то, теперь они уж вроде как тоже всем сразу будут видны, как преступники. А еще 38 человек – да, плетьми, да, сослать в Сибирь. Но тоже гуманизм — с семьями сослать. Не просто там... Сталин бы так, там ссылал с семьями провинившихся преступников. А это бунтовщики, это восставшие, это не какая-то там 58-я статья «за анекдоты». Так вот. Но проблема-то вообще еще раз повторимся, никак не была решена у казаков, которые лишены привилегий, которые всем этим недовольны, которым, в очередной раз...
В. Дымарский
―
Они разбежались, да? Многие...
М.Кузахметов: Казаки крестьян терпеть не могли. Мы-то, мол, не такие, мы-то еще со Стенькой Разиным там ходили
М. Кузахметов
―
Да, разбежались. Попробуй их там в степи найди. Но тут правда надо оговориться, что вообще жили они, еще раз повторимся, в таких специфических условиях, что ты в степь далеко-то не убежишь. Потому, что вокруг такие же кочевники. Да? Вообще огромные территории, обширнейшие пространства. Тогда эта Оренбургская губерния. Это не как сейчас Оренбургская область. Это огромная территория на тысячу километров протяженности и от того, что ты...
В. Дымарский
―
… неосвоенная...
М. Кузахметов
―
Да и до сих пор там малозаселенная, хотя получше вроде бы освоенная. Так вот. Что... Никакие проблемы не решены. А как будто бы вот мы сейчас бунтовщиков усмирили, вот и все. И теперь опять благочиние. А что там? Чем там были люди недовольны? Неважно. Чтоб не смели там голову на правительство поднимать. Это одна соответственно составляющая, ну, с предысторией для понимания, откуда все происходит, и в 2-я, которая все-таки в меньшей степени сыграла свою роль, но о которой надо обязательно упомянуть, но почему-то ее очень любила именно советская власть, это крестьяне. А там еще на каком-то этапе, конечно же, приобщились к восстанию крестьяне так называемые работные на заводах, а это же... Это ж почти пролетарии.
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
А что важнее для большевиков? Люди раз на заводе работали, значит они уже идейно почти что большевики. Так вот, а это тоже проблема такая специфическая. Мы же там восхищаемся Петром I: промышленность поднимал, освоение Урала, заводы, чугун там в таких количествах стали там отливать. Действительно там железоделательные заводы, артиллерия, пушки Все прекрасно. Только кто там работал? Свободных рабочих рук нет. Это не то, чтобы там по комсомольской путевке кого-то отправили, как любила советская власть, или когда вообще в нормальных условиях рабочая сила, объявление в газете там, да? Там требуются квалифицированные рабочие, обеспечим переезд. Ничего подобного. Это значит вот деревня, вот крестьяне, а теперь вам еще помимо всего прочего такая обязанность — на заводе работать чтобы... Завод может быть в 200 километрах. А неважно. А если уж, не дай Бог, добрались до завода, там на всякий случай, еще огородить этих крестьян, чтоб не разбежались. И реально получается каторга. Вообще это исчадие несчастья для крестьян, которые вообще все это… очень не любили они эти работы, они же к земле там привычные. Ну, с рабами-то как еще обращаться? Надо просто. И ладно, там у Петра I была эта экономика мобилизационная. Но когда война уже вроде завершена, а крестьяне все еще остаются на заводах, это такая же бомба замедленного действия, даже с этими полурабскими, приученными к дисциплине крестьянами.
В. Дымарский
―
Давайте, мы сейчас прервемся на выпуск новостей, после чего продолжим программу «Все так плюс».**********
В. Дымарский
―
Еще раз добрый вечер! Мы продолжаем программу «Все так плюс». Сегодня она посвящена Пугачевскому восстанию, Крестьянской войне пугачевской, как хотите это все называйте. И напоминаю, что в студии в Санкт-Петербурге Максим Кузахметов и я, Виталий Дымарский. И все это в рамках вот нашего проекта «Все так плюс», посвященного династии Романовых. Мы, собственно говоря, начали... Ну, мы... В основном, конечно, Максим, описывать самое начало вот этого Пугачевского восстания, Пугачевского бунта. Но еще у нас не появился сам Пугачев. В общем-то, на сцене. Да? Пока только появляются обиженные. Да? В первую очередь это казаки, которых обижала столица, заводские крестьяне так называемые. Там еще надо, кстати говоря, к этим категориям, наверное, добавить национальные меньшинства...
М. Кузахметов
―
Да, еще не добрались до обиженных национальных меньшинств...
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
… потому что, ну, поясним, это одно дело в школьном учебнике ни с того ни с сего вдруг: и тут вспыхнуло крестьянское восстание.
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
Ой, ой, ой! А с другой стороны ну нужно же понять, почему оно там 100 лет не вспыхивало и вдруг, откуда ни возьмись...
В. Дымарский
―
И вдруг вспыхнул.
М. Кузахметов
―
… взялось. И тут, конечно, не может быть без цепочки каких-то событий, которые ну, как минимум, спровоцировали. Ну, ладно, может быть, они там недовольные 100 лет ходили, но какой-то был баланс. Как у нас там любят говорить, что стабильность была. Вот живете в рабстве, но стабильно в рабстве живете.
В. Дымарский
―
А тут вдруг кто-то начал раскачивать лодку.
М.Кузахметов: Крестьянам запрещают мелкий бизнес. Что может быть глупее? Государству они нужны как бесплатная рабсила
М. Кузахметов
―
А потом, почему-то вот в этом ужасном своем стабильном состоянии оказывается, что? А теперь ты будешь еще в 2 раза беднее, потому что государству деньги очень нужны, царю-батюшке там, а то, что у него министры дурные, так не смей на них жаловаться. Так вот. Но тут мы добрались... Ну, вот мы там разговаривали про крестьян. Да? Нашей просвещенной императрице Екатерине II вот, как вот можно было разозлить крестьян, в том числе там необязательно даже заводских, вот лично вот ее? Мы там потом отдельно будем рассказывать про все ее законы. Мы рассказывали, как она вроде бы пыталась, может быть даже искренне, решить вопросы с крестьянствами... с крестьянством. Нереально. Рабы. Так дальше-то все это усугубляется. Это же при ней они превратились в совершеннейше бесправных рабов. Ну, например, их стали преследовать совершенно невероятными методами экономическими. Например, они не могли брать откупа там. Ну как... Ну, вдруг крестьянин, ну, разбогател там, ну, вот сколотил там какое-то состояние, договорился со своим помещиком, так я там все наперед заплачу, я и тебе денег дам, но ты позволь мне не барщину на тебя, условно говоря, отрабатывать, а заняться там каким-то мелким кустарным производством, я вот так вот выгодно оглобли научился делать, разбогатеем. Крестьянам запрещают мелкий бизнес. Ну, что вот, казалось бы, может быть глупее? Потому, что государству вот они нужны в первую очередь, как тягловая... Не просто, как источник поступления денег, а это же бесплатная рабочая сила. Там на завод чтоб его можно было отправить, потому что пушки нужнее, чем там его деньги. Или на войну там, чтоб он пошел. А он откупиться, видите ли, хочет. Но и это еще не все! Так как там опять-таки денег катастрофически не хватает, там война сразу и на севере, и на юге, а крестьяне, видите ли, взяли себе моду, когда их совсем уже вот замучили, запритесняли в монахи уходить. Хорошо устраиваются. Да? Так в монашество запретили уходить! А вдруг человек искренне, ну, вот все, вот не лежит у меня душа, вот не хочу жить во грехе, жениться не хочу, хочу в монастыре вот с Богом беседовать. Запрещено! Ну, что, казалось бы, там может быть глупее? Но и это еще не все! И следует очередной указ Екатерины, это мы там отдельно будем рассказывать, про ее взаимоотношения с крестьянами. Она-то любила, кстати, потом писать, как вот они встречают, как они лучше стали жить, как вот я вот ехала через 10 лет после... по одной и той же дороге, и как... как дома у них стали лучше и красивее, и как у них одежда получше. Так вот. А что делает в 1767 году матушка Екатерина II? Она запрещает крестьянам жаловаться на своих помещиков. Ну, вот чтоб последнее у людей, что было, грубо говоря, на Салтычиху уже даже жаловаться теперь запрещено.
В. Дымарский
―
То есть никаких прямых линий.
М. Кузахметов
―
Ну, вот там в суд можно было... Ну, там сложная длинная история. А, кстати, помещики-то получили массу прав, они могли теперь уже ни с кем не согласовывая, провинившегося крестьянина... Ну, вот кто-то там смуту там сеет у тебя в деревне, а ты там должен, видите ли, по суду с ним разбираться. Да ты сам можешь его на каторгу отправить, да еще сам ему срок определишь. Прекрасная вообще история для дворян с их там всей вольностью. И... Ну, ладно, вот сейчас не будем погружаться в национальные окраины, то, что Вы упоминали, а это все рядом там башкиры…
В. Дымарский
―
Башкиры, татары...
М. Кузахметов
―
… казахи, калмыки. Ну, там в первую очередь башкиры, конечно, сыграли свою роль, отдельно упомянем. А здесь еще какое важное событие? Что вот все мы подбираемся к восстанию, к Пугачеву. Произошло... Сейчас к Пугачеву уже непосредственно перейдет. Ведь была же такая вспышка, когда всего-то полгода правил Петр III, ни за что оболганный, никому не нужный. И мы уже рассказывали там уже, конечно, несчастная судьба и репутация посмертная этого человека, но тем не менее это же он, а не Екатерина, успел выпустить ряд там законов, что... Почему это дворяне у нас в каком-то полурабстве тоже обязаны ходить и служить? Петр I ведь такое придумал. Но они и раньше были изначально-то кто? Служивое сословие. Они же все службу обязаны государеву нести, а не то, чтобы… Не, не, не надо нам никаких там поэтов, художников, музыкантов там. Ничего подобного. Война. И вот вдруг Петр III говорит: «Да что мы мучаем? Ну, должны же эти люди решать как-то свою судьбу. Не, не обязательно в армии служить. Нет, не обязательно на государственной службе. Пусть дворяне, в конце концов, как привилегированное сословие, как и полагается, им там по рождению так положено, живут жизнь свободно». И вот это вот импульс, который впечатлил через там какие-то... через кучу, наверное, как мы сейчас говорим там в детстве, испорченных телефонов, впечатлил крестьян. Так значит и наша очередь-то следующая. Ведь это ж, как... Как в крестьянском сознании все переломилось? Нас крестьян дали дворянам, чтоб они служили царю. А теперь им служить царю не надо. Царь-то всегда был хороший, конечно же. Так значит, теперь и мы крестьяне не должны дворянам служить, раз они царю не служат. Вообще логика прекрасная. И все вот это начинает бродить соответственно в крестьянских умах, крестьянских душах, все вот они ждут...
В. Дымарский
―
Вот сейчас свобода плохая.
М. Кузахметов
―
Правильно, свобода плохая. Это еще неграмотные крестьяне. А если бы они читать умели? А если бы у них интернет был в ту эпоху? Тут они мгновенно бы узнали, что, видите ли, там...
В. Дымарский
―
... свободы там…
М. Кузахметов
―
Надо все позапрещать! Все зло, конечно. Это просвещение, образование и грамотность лишняя. Потом уже и дворяне потеряли там уважение к государю, начитались там французских книг, видите ли. Все зло от заграницы там. Все понятно. Потом будем рассказывать. Освободили дворян. А они потом царя слушаться тоже перестали, перестали там челобитные писать и на колени перед ним падать. Вырастили на свою беду. Так вот. Это все импульсы, которые, конечно же, на благодатной почве нашли потом, ну, проросли все эти ростки. И вот мы добираемся до Емельяна Пугачева, до человека явно харизматичного, неслучайного, потому что случай сам по себе уникальный, когда во главе восстания... Мы там вообще упоминали многих, перечисляли самозванцев. А теперь пришел человек не просто талантливый, которому доверяют, который пользуется авторитетом там у людей, а который еще обладает серьезным военным навыком. То есть мы рассказывали, да? Когда-то там... Все, конечно, полулегенды. В Семилетней войне кто-то в Берлине якобы, ему говорит: «Ух, как ты похож на нашего государя императора Петра III-то». Да? Причем, если он был солдатом, значит, он был без бороды, это мы его привыкли на портретах-то видеть бородатым таким казацким, но в ту эпоху там крестьянин бородатым быть не мог. Потом он еще успел побывать на Русско-турецкой войне, там 2-й раз ему кто-то сказал: «Ух, как ты похож на погибшего нашего, непонятно куда девшегося, государя Петра III». Надо напомнить, вообще он был гораздо младше Петра III. Он же расцвел-то, можно сказать, в возрасте Иисуса Христа, примерно в 33 года там самые яркие события в его жизни стали происходить. Так вот. А Петра III убили в более старшем возрасте. Ну, так вот. Но в ту эпоху опять-таки люди так вот не заморачивались на такие детали, подробности, там же сомневающихся было полно, там вот... Ну, тоже просто любопытная деталь, забегая вперед. Чем мог дискредитировать себя больше всего Пугачев? Это когда он согласился жениться на простолюдинке, и от него отшатнулись крестьяне в первую очередь. Да не может такого быть! Какой же ты государь, если там ему привели какую-то девку, а он на ней женился? Он же только может быть на женщине амператорской крови жениться. Ну, так вот. Ну, это все вот просто характеризует яркую атмосферу там. Той эпохи. Так вот. Он попал в... на Яик, в общем-то, в какой-то степени случайно. Сейчас мы добираемся уже до Емельяна нашего Пугачева. Там история вообще с этим человеком любопытная, потому, что он происходил из донских казаков, вроде бы вырос там относительно на воле, на Дону. Традиции там все. Хоть там и боролась центральная власть опять-таки с выборностью. Но он начал служить в 18 лет, причем служить более непосредственно. То есть не просто там нести как казак какую-то полуслужбу и одновременно быть крестьянином. А именно, когда он уже мог пойти в армию. Он там потом дослужился до... Ну, как это? Унтер-офицерские там чины. Да?
В. Дымарский
―
Тут нам надо объяснить, что он не из этих яицких казаков...
М. Кузахметов
―
Нет, нет, он из донских казаков.
В. Дымарский
―
Он из донских казаков.
М. Кузахметов
―
Ну, в принципе это все условности, потому что власть-то, как мы уже говорили там, легко их там переставляла с места на место, если были какие-то там, забегая вперед, казаки, которые вот на Украине, Запорожская Сечь, а потом их тоже, значит, подчинить центральной власти, атамана им там назначить, чтоб только не выбирали там и слушались. Ну, кто-то более привилегированно жил. Какие-то появлялись новые там казачьи войска. Потом же там амурское, например, появилось черт-те где, за тысячи километров. Амурское казацкое войско. Так вот, это все, ну, предыстория там с Пугачевым. Он в 18 лет уже начал служить, ходить в военные походы, в 19 лет успел жениться, возвращался, уходил. Там же любопытно он же успел, мы кратко вот сейчас, чтобы не отвлекаться, поучаствовал в Семилетней войне, причем там... там отрывочные, конечно, сведения, никто тогда специально за ним не следил, но явно был на хорошем счету у своих офицеров и, судя по всему, был неплохой солдат, если его назначили унтер-офицером. И явно он там не просто какие-то навыки в стрельбе, а впоследствии, как показали события, он стал очень талантливым артиллеристом. Ведь у нас какой самый знаменитый артиллерист в истории — это Наполеон, который так мог правильно пушки расставить, что артиллерия там уже бог войны, соответственно, сражения выигрывали, не долго осталось. Вот это вот ну такая предтеча. В ту эпоху там, мы ж когда-то рассказывали, артиллерией все равное еще многие пользоваться не умели. Петр I с трудом мог пользоваться артиллерией. Турки не могли пользоваться. А тут вот опытный человек. Впоследствии это очень вредило царским войскам именно, служивший артиллеристом. Так вот. Предыстория просто любопытная, потому что там то ранение, он возвращался, то он там повздорил с кем-то из офицеров в русско-турецкой войне. В общем, на каком-то этапе, когда он в очередной раз там был беглым, там не пошли ему на встречу, хотел он отказаться от дальнейшей службы, у него там якобы... Ну, как он там на следствии рассказывал... Там в чем хорошо? Было подробнейшее следствие, документы остались. Он рассказывает: у меня там вот все ноги начинают, руки гнить, я прошу там помочь мне полечиться, а лучше бы в отставку, все вот не могу, а мне говорят: ничего подобного, иди дальше служи. Причем он там на каком-то этапе, Емельян Пугачев, он же нашел себе даже замену, ему за эту замену пришлось человека, который вместо него поехал служить дать там 2 лошади, денег там дать, ну, чтобы как-то соблюсти приличия. Вот, как все было отработано. Да? Пожалуйста, такая специфическая альтернативная служба: заместо себя кого-то отправить, охотника, как тогда называлось. Так вот, ну, обидели как будто бы Пугачева. Но на том этапе он все равно еще вот никаким бунтовщиком себя не мнил, а так получилось, что как будто бы стал беглым, дезертиром. Да? Вот не вернулся там, а он говорил, что это из-за болезни. Разные там люди, которые его окружали, что да он просто служить не хочет, а это все преступление, а у нас война. Да что же это такое?! И там такой был специфический путь, который ему подсказали, что сейчас же вот старообрядцев всех прощают, ты вот там доберись как-нибудь на восток до Украины, а там как будто бы ой, ой, ой, а я из старообрядцев, а мне амнистия полагается. И он это прошел. Опять по-новому зарегистрировался. Тоже вот, немного забегая вперед, про судьбу его несчастной жены. У него ж все это время жена там, дети. Она же так бедствовала, ей нечего было есть. Особенно когда на каком-то этапе ее уже начали преследовать просто за родство. Страшно представить. А потом, когда уже Пугачев нашелся, а у него там другая жена, а он еще и думает... А он ей и говорит, жене: если кому-нибудь пикнешь, что ты моя жена, дискредитируешь меня, я сам тебе голову отрублю. Жуткая история. Ну, в общем, как-то эта женщина бедствовала, а еще дети у нее там потом 3 детей там у Пугачева было. Так вот, он вроде бы опять вернулся там на Дон, но снова там цепочка нелепых событий, опять-таки чтоб не погружаться там во все эти беды-несчастья, оказался он на Яике в принципе просто случайно. И вот тут вот пересеклись там сразу несколько звезд. Когда, как мы рассказывали там, страшно недовольные казаки, только вот им там беспощадно подавили бунт, но никуда не делись эти люди. Это ж там надо было, уж не знаю, геноцид какой-то – что ли? – устраивать. Как их так просто усмиришь? Тем более они все выросли сравнительно свободными, а не крепостными крестьянами. Спины ни перед кем не гнули и шапки не ломили. И вот тут вот, еще раз повторюсь, сравнительно случайно на Яике, сам туда добравшись там в очередной раз в поисках легализации как будто бы, Пугачев-то все хотел легализоваться по-новому. И вот он попадает в круг этих казаков. Причем поначалу он в войско-то записался в очередной раз, что-то там рассказывая, какую-то свою предысторию. И как будто бы вот в очередной раз кто-то подсказал ему эту там тему. Да мы тут недовольные. Да тут вот у нас черт-те что происходит... Ну, не сразу же. Потому, что как-то там на следствии они там все не то, чтобы друг на друга валили, но по-разному это рассказывали. Но суть такая была, что очень он подходил для этой роли. Вот пришел откуда-то. Тут-то все друг друга знают. Вот пришел человек, вроде бы грамотный, толковый. Вообще он был неграмотный. Но он разбирался там. Вот он в армии служил, он какие-то знает необычные слова. Все сходится, в общем. Кто, кому подсказал эту идею не очень очевидно поначалу, может быть, даже они обсуждали в своей среде. Там была целая инициативная группа, такое политбюро сложилось. Это же тоже не стихийно вообще было, они готовили. Как-то нам вот надо свои вопросы решать. Нас власть притесняет. Пора взять вообще то, что нам полагается, самим. Реально готовили вот это восстание. И тут подходит человек, который... появился человек, который, ну, просто вот звезды пересеклись. Еще раз повторимся, вообще неграмотный там. Да? Там любопытно, как ему потом припоминали, потому что, например, там составили указ... Ну, грамотные люди на каком-то этапе нашлись, которые за него могли писать. Надо подписать. А Пугачев говорит, знаете, что? Это ж все... Пока-то я ведь не в Петербурге, вот в Петербурге когда буду, там-то я уж все подпишу. А сейчас давайте, вот чтобы вот как-то все было нам всем лучше, я пока буду такой полуказак. Но вы-то все знаете, что я император. Но вот так, чтобы делу нашему не навредить, я пока подписывать ничего не буду. На самом деле он просто не умел писать. Там осталась одна закорючка на документах. А все-то ждут это ж подпись не как мы сейчас там раз там чиркнул что-то, это ж надо фамилию написать. Такое вообще неслыханное дело. И какие бы ни были вокруг все полуграмотные, ну, не получалось, в общем, Пугачеву вот так вот притворяться. Так вот. Мы добираемся соответственно наконец-таки до реально вспыхнувшего бунта, когда заговор созрел. И поначалу этих казаков было достаточно немного. Все, что они хотели, грубо говоря, это вот – как это называлось? – добиться справедливости. Например, чтобы отпустили тех, ну, своих товарищей, которые там были ни за что арестованы. Все друг другу родня. Тоже вот, как это опасно для власти, ни за что людей арестовать. Тут как? Либо убивать там сразу надо, либо уж там отпускать. А зачем вот их держать взаперти и давать этот повод для смуты. И достаточно быстро начинает происходить… Ну, как вот... Сыпаться все больше у центральной власти начинает, потому что смута среди казаков давным-давно вся эта зрела. И тут получается, что небольшой отряд в 100 человек мгновенно у любого... Ну, тоже чуть-чуть поясним, на том этапе это все вот примерно соответствует нынешней границе между Россией и Казахстаном, множество небольших укрепленных пунктов. Формально это как будто полукрепости, ну, чтоб от кочевников отбиваться. Ну, какие-то послабей, какие-то посильней. Почти везде гарнизоны. Гарнизоны, как правило, комбинированные, причем они могли состоять сразу из 3-х таких разновидностей. Это какие-то команды солдат. Ну, кто-то же должен там профессионалом быть? Это вот все у Пушкина прекрасно описано. Это правда. Инвалиды, которые не могут там по 20 километров в день проходить, ну, их отправили куда-то там за Урал, ну, хоть как-то дослуживать там свои 25 лет, там хозяйство вести, иногда там пальнуть по башкирам, чтобы там к крепости не приближались. Это собственно казаки, которые должны вот это свое бремя казацкое нести да еще и какой-нибудь вполне, может быть, конный отряд, принявших там подданство, там присягу татар, калмыков, башкир еще... И, в общем, совершенно разношерстная публика такая. Так вот. И во множестве этих городков начинает происходить невероятное. Во-первых, слухи распространяются, что тут же где-то вот говорят сам царь ходит. Как это вот людям нравится. Причем какой? Хороший царь! Это, в очередной раз мы напомним, что сколько бы раз вот мы не читали, что Петр III был страшно непопулярен. Никто его не любил. Да не могло бы быть какого количества самозванцев. Если б он был вот до такой степени непопулярный. Ну, примерно в ту же эпоху ведь Екатерина I, например, Елизавета Петровна умерли сравнительно не старыми женщинами. Даже не злобными. Ну, и где самозванки, которые бы выдавали себя за них и говорили, я вам только добра желаю. Вот! Вот она, правда жизни. А тут приходит человек: я Петр III! И все знают, это ж ты хороший. Ты же вот хотел нас всех освободить. А он там поддакивает: да, хотел, хотел справедливости, министров хотел вот нерадивых наказать. Так сейчас это шутка. Царь хороший, боярышники плохие. Да? Бояр вот непутевых хотел наказать, тут-то они против меня заговор и составили. И жена моя, которая вообще не настоящая там... Немка. Вот она-то ко мне там подослала. Но я там чудом спасся... Там все быстро обросло легендами. Мы про самозванцев рассказывали, что кто-то еще говорит: я же видел, как...
В. Дымарский
―
Да, еще все тоже свидетели находятся.
М.Кузахметов: Даже поперек Пугачева часто выступали люди. В принципе, Пугачеву, например, офицеры бы пригодились
М. Кузахметов
―
Свидетели какие-то. Нет, это заместо меня там один солдат подставился. А вот того, которого везли, это я тогда сбежать успел. То есть все сходится, в общем. И даже когда кто-то подходит и говорит: «Ты не настоящий, но ничего страшного. Я тебя не выдам для пользы дела». И такое было там. Они на следствии все это рассказывали. Так вот. Начинается быстрый переход, особенно вот этих маленьких крепостей, на сторону восставших. И дальше там вообще, история почти везде одинаковая. Берут городок, не дай бог, офицеры. Ну поначалу вот... вот лично Пугачев, как опять-таки рассказывают очевидцы, причем это было ему удобно. Он же, что восстановил? Выборность. Вот теперь, что мы хотим? Вот казаки. Чтоб теперь мы сами себе выбирали командира, атамана. Ну, там много разных должностей. Пожалуйста, выбирайте. Вот захватили городок, пожалуйста, вот вы казаки, вот вы народ, вы сами решаете, что делать. И там даже поперек Пугачева часто выступали люди. В принципе, Пугачеву, например, офицеры бы пригодились. Ну, грамотные люди, умеющие там пользоваться артиллерией, обучать, потому что впоследствии это очень пугало царскую власть. Пугачев был реальным командиром. Он знал, кому, как строиться, как организовать снабжение войск, что такое интендантская служба...
В. Дымарский
―
Служба. Да.
М. Кузахметов
―
… как важна артиллерия. Людей отправлял там за порохом, запасы пополнять. Ну, так вот. Ну, почти нигде он не смог найти общий язык с офицерами. А если даже они каким-то чудом оставались живы, то... Если сразу не удавалось их казнить, то впоследствии, не дай бог, там отвернется Пугачев куда-нибудь, сами казаки их прибьют, потому что не может такого быть, чтоб офицеры, все эти дворяне хотели для нас что-нибудь хорошее. Вот она, социальная пропасть, вообще, страшная. Да? Расправы. Но вообще в подавляющем большинстве случаев, сами офицеры... Я присягу давал Екатерине II. Ты самозванец. Вешайте меня. Я тебя не признаю. И реально страшные смерти... Там эту... У Пушкина там описано, в том числе, когда жена коменданта, крепости тоже говорит: а все равно ты самозванец. Ее там, ту несчастную женщину убивают, а она вот все равно... Дворянка, видите ли, хоть и какая-то мелкопоместная. Ну, начинается расправа. Ну ,опять-таки это про то, как мы говорим, когда пути назад нет, когда сами казаки там принимают решение повесить нашего же атамана Портнова, потому что он не за нас был, а потому, что его нам из Москвы назначили. Городки поначалу эти все... Вот Илецкий городок они захватили, они небольшие. И, как будто бы, ну, не играет никакой принципиальной роли. И поначалу губернатор Рейнсдорп оренбургский... Тоже вот фамилия, Рейнсдорп. Как вот его могут звать? Иван Андреевич. Но это на самом деле, конечно, Иоган его... Это датчанин. Тоже вот опять-таки, мы в очередной раз напомним, что в ту эпоху… Ну, да, перешел на службу. Вот в Дании никому не нужен, а тут вот я вот офицер. Ничего другого делать не умею. А тут вот пригодился. А тут меня отправили в Оренбург. Ну, хоть название там хоть немножко более знакомое, по-немецки все датчане говорят там, с кем-то из офицеров он тоже мог по-немецки говорить... Нет, он, конечно, там числился по документам Иваном Андреевичем. Так вот. Он вообще не придавал никакого значения. Что? Опять там казаки чего-то мутят? Ну, ничего, сейчас мы там отправим комендантскую роту, наведем порядок. Тем более это был реальный офицер, он потом руководил вполне грамотно обороной Оренбурга. Герой Семилетней войны тоже. Это боевой офицер. Не какой-то там назначенец. У Екатерины тут вот, опять отдадим ей должное, подавляющее большинство офицеров и назначений были вполне заслуженными, реалистичными, не по происхождению, не по... Ну, как это? Не по местничеству, как это полагалось в сравнительно в недавнее прошлое, кто, кого знатнее, тот и будет войском командовать. Или воеводой. А только по заслугам. Так вот. Чем занят этот Иван Андреевич Рейнсдорп? Тут же приближается годовщина воцарения Екатерины. Что важнее? Бал устроить. Торжественное мероприятие в связи с восшествием на престол нашей матушки Екатерины. А то, что там... Ну, там праздник очередной. Там это все... Да и мы там без конца: 2-я годовщина там, 3-я годовщина. Что вот сделано за это время? Торжественное собрание, повещенное там годовщине. Так вот. А что-то там мутят, он действительно не придал большого значения. Впоследствии он вполне грамотно себя вел, не боялся. А тут вот удивительным образом маленькие крепости захватывают, а он на это достаточно долго сквозь пальцы смотрел. Но тут дальше вот недооценил, соответственно, он Пугачева. И дальше что? Пугачев, как человек вот тоже не случайный, не просто там пограбить. Это не какой-то полевой командир, которых мы, как правило, себе представляем в разбойниках там. Пограбил... Ну, как вот эта классика в фильме... Выпил, в тюрьму. Ограбил, выпил, в тюрьму. Да? Ограбил караван, напились, погуляли, арестовали — в тюрьму, не арестовали — снова пошел грабить. Ничего подобного. Тут вот, пользуясь, соответственно, поддержкой, примкнувших к нему людей, а к нему достаточно много уже... До нескольких тысяч доходит его войско. Он, кстати, очень грамотно и быстро организует управление. У него выборность должностей. Он организует реальную инфраструктуру. И вот он провозглашает поход на Оренбург, что вообще было стратегически тоже совершенно правильно. Крупнейший город, большие запасы, мы все это знаем, как правило, тоже все чем хорошо… чем хороша эта история, из Пушкина. Тут уж в детстве, я думаю, все наши радиослушатели проходили «Капитанскую дочку». А мы расскажем, как было на самом деле. И вот провозглашает соответственно Пугачев поход на Оренбург, а в Оренбурге в это время, ну, с одной стороны паника, потому что страшно представить, нас никто не слушается, кто-то идет... Причем среди обывателей. Это ладно там знать, офицеры, а есть масса мещан. Говорят, что царь-то настоящий! Говорят, идет. А что нам делать? А что с нами дальше там будет? А... Ну, как вот все эти страхи там, стабильности дальше нет. И приближается соответственно армия Пугачева к Екатеринбургу, но тоже... Ой, к Оренбургу... Но тоже тем не менее не все так просто, потому что, например, яицкий городок... Такой маленький. Маленькую крепость, а Пугачев взять не смог, причем всю войну не смог взять там, злился. Вот когда грамотно организованное сопротивление небольшого гарнизона, и ничего не получается.
В. Дымарский
―
Здесь мы вынуждены прерваться, потому что... потому что у нас закончилось наше время. Но придется, наверное, еще продолжить про пугачевскую войну рассказ. Тогда в следующий раз в программе «Все так плюс». До встречи!
М. Кузахметов
―
Всего доброго!