Разговоры в пути - о праздновании 250-летия со дня основания Эрмитажа - Михаил Пиотровский - Непрошедшее время - 2014-06-01

МАЙЯ ПЕШКОВА: Разговором в пути назвала бы беседу с генеральным директором Государственного Эрмитажа Михаилом Борисовичем Пиотровским, любезно пригласившим меня в выставочный центр «Эрмитаж – Выборг» на открытие выставки старинного оружия из собрания Эрмитажа. Это уже 7-я выставка, проводимая Эрмитажем, начиная с лета 2010 года, когда центр был открыт в историческом здании бывшего музея изящных искусств, сооруженным архитектором Уно Вернером. И, конечно, разговор начался с главного, что заботит сейчас руководителя крупнейшего музея страны, с подготовки к проведению 250-летия со дня основания музея.

Иерусалим – это создание нового центра Эрмитажа?

МИХАИЛ ПИОТРОВСКИЙ: Центр мы не создаем, мы создаем общество друзей Эрмитажа в Израиле и проводим выставки здесь у нас. Я еду, поэтому мне нужно из иерусалимского музея и музея Израиля мы должны получить, но еще мы должны договориться выставку, посвященную сюрреализму и дадаизму. Кроме того мы получаем тоже в этом году к 250-летию выставку большой мозаики из Лотта. Мы ведем переговоры о долговременном, ну, довольно долгом экспонировании одного из кумранских документов у нас как образца. Мы ведем переговоры об обмене выставками с Тель-Авивом, с тель-авивским музеем. Хотим показать, если получится, в следующие годы коллекцию Архипенко, у них самая лучшая коллекция нашего замечательного, безусловно, скульптора и конструктивиста Архипенко, и всякие другие вещи. Ну, и в какой-то мере наши выставочные связи с Израилем – это не симметричный ответ и реакция… Наше эмбарго выставок в Соединенных Штатах. Сейчас в нынешних условиях надежда на то, что наши связи музейные быстро восстановятся, нет. На самом деле из Израиля мы можем получить все то же самое, что можно получить из Америки, да и люди те же самые. Так что это вот наш ближайший музейный ход. Ну, и более того, понятно, на Ближнем Востоке у нас много планов присутствия на Ближнем Востоке и в заливе, и на Аравийском полуострове и Израиль. Вот это как бы все вместе у нас происходит.

М. ПЕШКОВА: Для Эрмитажа это новая страница?

М. ПИОТРОВСКИЙ: Нет, это не новая страница. Это продолжение нашей общей линии на роль Эрмитажа как глобального музея действительно с тем, чтобы разные районы мира были охвачены нашей деятельностью в той мере, в какой это позволяют и наши возможности и общая обстановка. Вот сейчас она так складывается.

М. ПЕШКОВА: А какие экспонаты из Эрмитажа увидят в Израиле?

М. ПИОТРОВСКИЙ: Мы пока не знаем. Мы еще пока только ведем переговоры. Пока что мы предполагаем, понимаете там запросы разные, у нас, например, есть несколько предложений, несколько таких тематических выставок. Одна… Ну, как? Все всегда связано с именем Матисса. Да? Главный художник сейчас в мире, которого все хотят видеть. Матисс в разных видах. Вот у нас есть несколько предложений разных выставок Матисса, матиссовских. Но нам сейчас главное – это 250-летие Эрмитажа сделать и выставка, которую мы хотим, и создать еще одно общество друзей Эрмитажа.

М. ПЕШКОВА: На сегодняшний день «Манифеста» как продвигается?

М. ПИОТРОВСКИЙ: «Манифеста» продвигается. Продвигается хорошо. Планов очень много, и сейчас уже последний этап, поэтому должны преодолевать все многочисленные сложности и трудности. Выставка европейская с европейскими привычками, представлениями европейскими, с европейской бюрократической системой. Ну, в общем, все идет нормально. Ну, во-первых, те вопросы о бойкотах, я понимаю, пока кончились. Мировая художественная общественность и наша активность в прессе всех убедили, что бойкот «Манифесты» всех только порадует тех, кто желает, чтобы Россия была изолирована и никак не общалась с Европой, и что «Манифеста» - это не Олимпийские игры, которые служат славе России. В данном случае «Манифеста» эта в Петербурге будет служить славе современного искусства, потому что оно получит, европейское современное искусство, новую аудиторию российскую. Вот наша сейчас главная задача, в какой-то степени программа «Манифесты» широкая, будет правильно организована и дойдет до самых широких слоев. Значит, две задачи. Одна – это художественная общественность, на которую это ориентировано, но художественная общественность, занимающаяся, интересующаяся современным искусством в России не велика. На нее все ориентировано. Нам нужно шире общаться, ну, вот в данном случае с народными массами, всеми, кто интересуется искусством, кто может заинтересоваться, и объяснить… Не нужно объяснять, что современное искусство замечательно, но то, что это интересно. И вот опыт, надо сказать, наших коллег в Петербурге в различных галереях, культурных центрах, занимающихся современным искусством, показывает, что это как раз очень даже возможно. Люди, которым просто интересно, они ходят в галереи современного искусства. В центр Курёхина, например. И там дальше могут плеваться, ругаться и спорить, но они понимают, что это интересно, это явление, это то, что надо смотреть и видеть. Вот мы сейчас встречались отдельно, кроме структуры «Манифесты», с теми, кто занимается современным искусством в Петербурге. Мы там обсуждали, как вместе мы можем вот это сделать так, чтобы это стало широким достоянием, и было бы всем интересно. Это, в общем, как бы опыт есть. Это важная вещь, потому что как это, что будет иметь в большом смысле город Петербург. Будет много выставок. Надо сказать, что кроме основной выставки, которую отбирает куратор Каспар Кёниг, специальное жюри отобрало параллельную программу. Это будут как раз наши художники, художники из ближнего зарубежья, ну, всякие будут разные, но в исключительной мере российские и петербургские художники. Так что включены во все это действо будут большое количество наших отечественных людей. Плюс большая образовательная программа. Тут у нас, конечно, очень сейчас самая живая программа, как расставить плюс 18, плюс 17, плюс 16, плюс 19, плюс… Понятно, что у многих произведений современного искусства при нашей существующей, так скажем, не очень изящной системе запретов, много, оказывается, должно быть обозначено разными знаками. Ну, и тут надо проявить определенное административное изящество, чтобы не ставить знаки на все, сделать так, чтобы, ну, в общем, разделить по категориям.

Это на самом деле будут делать современным искусством, но ситуация такова, что это нужно делать со всем искусством. И у нас уже это не в 1-й раз мы ставим знаки 18 плюс на выставки. Законодательство у нас довольно сложное, и мы еще не все научились с ним правильно обращаться. Так что… Да, действительно, такая задача, так как мы обещали в «Манифесте», мы ничего не запрещаем, но существуют российские законы, достаточно жесткие, в их рамки должно все уложиться. Вот этим мы занимаемся. Это с одной стороны. С другой стороны «Манифеста» - это инсталляции, это современные художники, которые, в общем, испытывают почтение к современному искусству и к зданиям музея, но, тем не менее, у них бывают потребности, желания, которые не всегда укладываются в музейные возможности. Нужно что-то находить, компромиссные решения. Ну, нельзя на музейных стенах рисовать фрески. Значит, если уж хочется что-то нарисовать в каком-то зале, и мы идею принимаем, и нужно делать фальш-стену. Можно строить что-то вокруг музейной люстры, но музейную люстру, ее нельзя трогать. В любом случае это не современное искусство, которое можно трогать. Тут тоже какие-то сейчас мы обсуждаем разные варианты. В общем, такой очень активный период распределения пространства. Оно распределено, но что и как будет в пространствах этих размещаться.

М. ПЕШКОВА: Но ведь это требует больших финансовых затрат.

М. ПИОТРОВСКИЙ: Финансовые затраты – отдельный разговор. Эрмитаж финансовых затрат не несет. Существует фонд «Манифеста». В фонде «Манифесты» есть деньги города Петербурга, который согласился принимать «Манифесту». Это не чисто наше мероприятие. Город рассчитывает на большой приезд большого количества туристов. Мы вот улаживаем вопрос, решение вопроса с визами, чтобы молодые люди могли легче получать визы. Есть большие спонсорские взносы. Есть средние спонсорские взносы. В общем, финансовые вопросы решаются, хотя они, конечно, не простые. Но сейчас очень важна художественная часть, чтобы все получилось так, как надо и организационно, потому что «Манифеста» будет в 2-х помещениях: в большом Зимнем дворце и в здании Главного штаба. Соответственно здание Главного штаба становится зданием Эрмитажа, и оно, в общем, тесно связано с основными зданиями на Дворцовой площади. И мы сейчас решаем вопрос единого билета и в целом билета. Я собираюсь провести в интернете на сайте Эрмитажа опрос, сколько должен стоить билет в Эрмитаж, потому что многие посетители жалуются. Они жалуются просто на то, что неприлично невелика цена билета в Эрмитаж по сравнению даже с нашими музеями российскими типа Кремль и другие. И второе: очень много жалоб и претензий со всех сторон по поводу существования отдельной цены для российских граждан. На это жалуются туристические компании, что это дискриминация. На это жалуются приезжающие иностранцы. И на это жалуются очень часто наши соотечественники. С другой стороны они воспринимают эту привилегию и льготу, за которую платит сам Эрмитаж, как некую обязанность, которую даже не надо доказывать. У нас постоянные жалобы и скандалы, почему я должен предъявлять документ, доказывать, что я российский гражданин. В общем, мы давно говорим, что мы должны сводить воедино и ликвидировать двойную цену, так как ее ликвидировали в музеях Кремля, и в части музеев России уже это сделали. Так что мы будем это делать. Мы, исходя из мирового опыта, в ближайшее время будем на сайте напоминать о том, каковы цены во всех музеях мира и о том, что существующая социальная программа эрмитажная, фактически уникальная, если оставить в стороне англосаксонский музей, который просто бесплатно, там все компенсируется государством, то наша бесплатность уже студентов, школьников и пенсионеров… В общем, одна треть посетителей ходит в Эрмитаж бесплатно. Это беспрецедентетная программа, которая обеспечивается самими только нами, а никем больше, другим государством, которое очень много говорит о доступности, никак не заботится о том, каким образом компенсировать различные степени доступности и бесплатности, поздней работы музеев и всего остального. Но об этом мы будем говорить на президиуме союза музеев России, и у нас предстоит целая серия встреч с руководством страны, причем это будет еще связано с обсуждением основ или проекта основ государственной политики в сфере культуры, которые вот сейчас опубликованы и подготовлены специальной группой в Совете при Президенте. Так что тут есть много что пообсуждать. Так что «Манифеста» будет частью и неким таким практическим поселком или полигоном для проверки некоторых вещей, которые принципиальны для дальнейшего развития нашей музейной культуры.

М. ПЕШКОВА: Разговор в пути. Генеральный директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский о том, что волнует его как руководителя за полгода до 250-летия со дня основания музея в «Непрошедшем времени» на «Эхо Москвы».

М. ПИОТРОВСКИЙ: И это все показывает, что явление Майдана киевского, к сожалению, явление не европейского, а азиатского типа. Это не как у Павел стрит и тип не тоже. И фотографии показывают, что это Майдан такой очень… восточное объявление по всему характеру. Это моя точка зрения. Другие точки зрения могут быть. Вот должно подать поводы для размышления. Я уже много говорил о том, что, например, много шуму было, а вот Марлен Дюма будет, выставит фотографии 10 знаменитых гомосексуалистов. Теперь она называется просто «Фотографии 10 знаменитых мужчин», потому что лесбиянок она не рисует. Так ей говорили, пусть будет это. На самом деле никакого вызова в этом нет. Я писал, в нескольких интервью говорил о том, что в Москве была выставка портретов 10 знаменитых евреев Энди Уорхола. Это по степени вызова провокационности 20 лет назад было куда бы больше, чем портреты гомосексуалистов, потому что это было бы вызовом, пропагандой сионизма. Все, что угодно. Поэтому эти вещи меняются, их нужно смотреть в исторической перспективе. У нас там будет замечательное видео с инсталляцией египетского художника Вааля Шауки, какие у него там куклы, изображающие крестовые походы. Это такой восточный, арабский взгляд на крестовые походы как на страшную агрессию малокультурных людей, пытавшихся уничтожить высокую цивилизацию Ближнего Востока. Много таких взглядов, которые позволяют дискутировать спорить. Собственно это будет частью «Манифесты», но мы пытаемся создать атмосферу нормальных споров, которые не являются спорами, попыткой использовать культуру для политики. В какой-то мере образцом является то, что происходило в 50-60-е годы. Это выставка Пикассо и потом выставки постоянные и временные выставки на 3-м этаже Эрмитажа, где люди собирались, стояли толпы всегда, спорили, спорили очень бурно, интересно, но спорили об искусстве, о том, вот это искусство такое или не такое. Опять же вспомнить, что еще недавно Матисс и Пикассо были совершенно провокационными в художественном смысле. Эрмитаж их делал предметом обсуждения. Так что вот такая дискуссия, но дискуссия спокойная. Об этом меня очень много спрашивают, я дал довольно много интервью, мы делаем всякие разные выступления по всему миру. Меня Каспар Кёниг, замечательный куратор, который делает «Манифесту», будет выступать в Берлине, все время в сердце с напряжением спрашивает, всем очень хочется, чтоб что-нибудь запретили бы, и тогда можно будет очень много… Постараемся сделать так, чтобы запретить ничего не запретили, и чтобы действительно была художественная дискуссия. Если будет провокация, то была бы только художественная провокация, а не политическая. Это очень трудно в наше время, но, видимо, потребность такова. Вот этот вопрос искусство всегда связано с политикой, не связано с политикой – башня из слоновой кости. Вот немножечко башню надо делать, потому что иначе захлестнет уже слишком много нехудожественного в художестве, причем со всех сторон, со стороны, условно говоря, с левой и со стороны правой. Тяжело.

М. ПЕШКОВА: Будет ли издаваться какой-либо ежедневник «Манифесты» или путеводитель по «Манифесте»?

М. ПИОТРОВСКИЙ: Вы знаете, есть очень большой каталог, и делается очень дешевый путеводитель, который, не знаю, будет дешевый или бесплатный. Наверное, все-таки дешевый, потому что бесплатно расхватывается и бесплатно у нас не ценится. Будет специальный читальный зал и многое такое. Так что будет много разных просветительских событий и много печатных изданий. Вот только что мы подписали договор о коротком путеводителе и каталоге. Каталог уже весь готов.

М. ПЕШКОВА: По итогам «Манифесты» собираетесь ли Вы какие-либо сборники издавать?

М. ПИОТРОВСКИЙ: Посмотрим. Я думаю, что может быть по итогам особенно параллельной программы, которая более живая и менее академичная, наверное, издадим, потому что предварительного ничего большого не делается. Будет много разных еще таких просветительных брошюрок, книжечек. Я думаю, что по итогам мы подумаем, что нужно было бы издать так новое с рассказом с опорой на «Манифесту», но не просто про «Манифесту», ну, если может быть потребности, что нужно для просвещения и правильного освоения художественного языка нами современного и художниками, и зрителями.

М. ПЕШКОВА: А известно ли, где будет следующая «Манифеста»?

М. ПИОТРОВСКИЙ: Следующая «Манифеста» будет в Цюрихе. И надо сказать, что Цюрих в панике. Цюрих – это город, где очень ценят современное искусство с одной стороны. С другой стороны это город очень консервативный, город банкиров и коллекционеров классического искусства. И я вот недавно говорил, была встреча директоров музеев главных Европы. Наши коллеги из Цюриха, они приедут посмотреть «Манифесту», потому что нам совершенно неоднозначно так же, как России… ведь «Манифеста» - не просто современное искусство, это молодое современное искусство. У нас есть и классика и молодое, но, в общем-то, некоторое такое взбудораживание спокойных вод цюрихского мира. Поэтому так это тоже они с интересом смотрят, как это пройдет у нас. Так что тут лишний раз напоминать о том, что у нас много похожего, то, что мы считаем своими необыкновенными, уникальными особенностями, они не всегда такие уж очень уникальные. Цюрих будет смотреть на нас.

М. ПЕШКОВА: А кто из известных деятелей уже сообщил о том, что они приедут посмотреть «Манифесту»? Какие-нибудь принцессы, например?

М. ПИОТРОВСКИЙ: Ну, я не знаю, мы принцесс не считаем. Посмотрим, кто приедет, приедет. Особенность «Манифесты» такова, что относительно того, что приедет много народу. Приедет большое количество людей из разных музеев, музейщиков. И что очень важно для «Манифесты», для всех художников приедут коллекционеры, друзья музеев. Вот уже несколько групп я знаю, с которыми я буду встречаться. Это те люди, которые помогают своим музеям, которые покупают, приобретают современное искусство. Так что в этом смысле это, конечно, не ярмарка, это выставка, но вот это будет. Так что весь музейный культурный мир приедет, я думаю, что вот тут самое главное, чтоб мы не опростоволосились с визовым режимом легким. Он будет легкий, но приедет много. Приедет много художников. Это тоже непростой народ. Так что думаю, что будет особый наплыв особо интересных людей, вместе связанных с современным искусством. Они приезжают в Петербург. Они на все наши эрмитажные выставки, связанные с современным искусством. Как правило, на открытии всегда бывает очень много народу со всего мира. Потом остаемся наедине со своей публикой, ее не так много. Так широко и международный праздник будет, но именитых людей назовем тогда, когда они приедут. Сейчас обстановка не очень простая. Относительно «Манифесты» еще одна особенность: это фестиваль, в котором важен сам фестиваль, а не то, кто приедет, не приедет. Почему бойкот бессмыслен? Ну, кто-то не приехал, ну, и ладно. «Манифеста» все равно пройдет. Много не приедет, их все равно всегда можно заменить. И однажды я даже сказал, ну, что-то не так получится, мы свою «Манифесту» проведем эрмитажевскую, российскую и тоже будет хорошо.

Теперь, значит, о детях. У детей есть программы. Вот я говорил о том, что мы сейчас должны распределить эти 16 плюс, 17 плюс, 15 плюс, потому что есть программа для детей. Есть специальные такие детские уголки и программы мультфильмов, фильмов, видео, которые ориентированы на детей. Они будут. И надо сказать, что это, в общем, и у нас есть хороший опыт, как это делать, и хороший опят есть у «Манифесты», у современного искусства. Так что будут специальные детские уголки, но нужно точно распределить, чтобы вдруг родители не увидели слишком жесткие сцены или слишком откровенные сцены, которые, разумеется, есть в современном искусстве, но чтоб детям не попало, а за то, чтобы было «Манифестой» сделано то, что на самом деле нужно делать. Надо не запрещать. Запрещать можно только самое плохое. Но сильное запрещение только повышает интерес, а создавать альтернативы, которые снимают интерес к чему-то неправильному. Хорошие альтернативы – прекрасные детские программы, конечно, будут делать для детей… лучшей защитой от того, что детям не нужно показывать, хотя вообще у нас, так сказать, понятия старые, а дети у нас новые, и совсем по-другому надо решать, и они должны решать, что им надо видеть, что не надо видеть.

М. ПЕШКОВА: И, конечно, возникает вопрос по поводу культурной программы. Имеет ли она место быть в «Манифесте»?

М. ПИОТРОВСКИЙ: Нет, никакой культурной программы у «Манифесты» нет, потому что «Манифеста» сама по себе мощная культурная программа. Ну, понятно, это будет происходить в Петербурге. Но «Манифеста» будет происходить в разных местах Петербурга. У нас там на Витебском вокзале будут программы. Будут разные инсталляции в разных местах города. По городу будут стоять всякие штуки. И так что будет очень много вот… целая серия разного уровня событий, связанных с «Манифестой». Конечно, те, кто приедут на «Манифесту», те будут посещать и наши музеи, и окунутся, в общем, в летний, осенний Петербург со всеми нашими событиями. Ну, мы их будем всячески вовлекать в 250-летие Эрмитажа, показывать им все, что наши, так сказать, действительно уникальные вещи: и открытое фондохранилище, и наши археологические достижения, и выставку истории музеев через витрины и многое другое. Так что сам Санкт-Петербург есть вечная культурная программа.

М. ПЕШКОВА: И тут же хотелось спросить: а Вы не боитесь того, что те огромные очереди, которые бывают каждое лето в Эрмитаже, они станут еще больше? Или то, что это рассеяно по разным местам…

М. ПИОТРОВСКИЙ: Я думаю, что здесь как раз происходит эксперимент, потому что мы… половина «Манифесты» будет в Главном штабе. И вот открытие Главного штаба, мы мне считаем, что это должно несколько облегчить ситуацию с очередями, потому что очереди от чего? Эрмитаж имеет некий свой предел того, что он может вместить. Вот эти наши 3 миллиона в год при сезонности посещения, что главный посетитель приходит летом, – это предел того, что Эрмитаж может вместить. И очередь – это регулировка всего. Когда открывается Главный штаб, мы считаем, что мы сможем тогда в год принимать 5 миллионов, и здесь тоже люди могут планировать посещения туда и сюда. Будет билет единый в Главный штаб и в Зимний дворец. Так что я думаю, что мы справимся. Хотя очереди все равно будут, но найдем способы их облегчать.

М. ПЕШКОВА: У Вас будут работать добровольцы?

М. ПИОТРОВСКИЙ: У нас всегда работают добровольцы. Это давняя традиция Эрмитажа. Мы были, наверное, одни из первых. У нас есть специальный отдел волонтеров. Они будут, конечно, работать. Кроме того есть большая команда волонтеров, которую набирает сама «Манифеста». И они очень важны как раз вот для – как раз правильно вопрос вовремя задан – как раз для регулирования потоков. У нас с регулированием потоков всегда есть проблемы, потому что с одной стороны наша традиция – это организованный поток, когда идут группы туристов, это хорошо в смысле, что их кто-то ведет, а с другой стороны – затыкание пробок. Создаются мощные пробки, когда большая толпа. А с другой стороны индивидуальный посетитель, которого надо как-то вот направлять почти как в аэропорту. Ну, музей в современном смысле количества, как те, у которых много народа, и середина как бы, они находятся между вокзалом, аэропортом и торговым молом. Вот три категории мест, где потоки людей идут. И вот каждый музей, на самом деле в мире это по-разному есть, я сейчас так много изучаю, потому что это наша большая проблема. У одних больше похоже на аэропорт, у других – больше на вокзал, у третьих – больше на торговый мол. И вот организация торгового мола, где люди все куда-то заходят, она, наверное, лучше, чем вокзальная – самая плохая. Ну, аэропортная, конечно, тоже очень хорошая, но это очень большое насилие над людьми вот только так идти, пока не разрешили, нельзя двигаться. Но это там, где большие толпы людей. Ничего не поделаешь. Ведь есть и художественная, студийная проблема. Все-таки большие толпы, большой поток, он не дает возможности хорошо воспринимать искусство теми, кто, в общем, воспринимает его гурмански. Хотя здесь, вот вчера мы говорили с вице-президетом IBM 1-м. У нас есть много программ с IBM о том, что одно из применений современных технологий, то человек готовится к визиту и делает этот визит не 1-й раз, а 2-й, 3-й, и он уже достаточно хорошо знает или готов к тем вещам, которые он увидит, к тем произведениям искусства, и тогда ему меньше мешает окружающая толпа. Потому, что толпы можно избегнуть только, если приезжать в тот же Эрмитаж не в сезон. Кстати, вот это из достоинств Эрмитажа, потому что в Лувре там всегда идет толпа, и есть отдельные часы, когда можно ухитриться смотреть без толпы. А у нас целый сезон есть, когда, в общем, народу мало. Но можно приучить себя, изучая то, что ты увидишь, потому что можно и в короткий срок получить удовольствие, даже если тебя немножко толкают. По крайней мере, вот у меня это лично получается, и мне ничего.

М. ПЕШКОВА: Когда вот этот сезон? Это можно огласить?

М. ПИОТРОВСКИЙ: Свободный сезон?

М. ПЕШКОВА: Да.

М. ПИОТРОВСКИЙ: Конечно, это зима.

М. ПЕШКОВА: Зима.

М. ПИОТРОВСКИЙ: Зима, осень, ранняя весна, когда нет больших туристических потоков.

М. ПЕШКОВА: Красоты, пейзажи описывать не стану. Не сумею передать очарования перелесков. Выборг, равно как и выставочный центр, словно потребовал: вернись сюда еще раз. И что летом я это непременно сделаю. Залив притянул. Хочу поехать туда в отпуск. Там так легко дышится. На проходившем книжном салоне в Михайловском манеже купила книги по истории Выборга. Поеду подкованной. Всего неделя, а столько дел было у директора. Говорил мне, что собирается в Иерусалим, и побывал там 26-27-го. Еще встречался с Папой Римским. И еще избран Михаил Борисович членом французской академии. И в то же время грустно, к сожалению, что авторитетнейший специалист, декан восточного факультета санкт-петербургского университета, академик многих академий разных стран до сих пор не получил академического звания в нашей стране. Поистине нет пророка в своем Отечестве. Звукорежиссер – Антон Морозов. Я Майя Пешкова. Программа «Непрошедшее время».