Арбату 520. Фрагменты вечера памяти академика Сигурда Шмидта в Государственном Музее А.С.Пушкина на Арбате (Фрагменты выступлений участников) - Непрошедшее время - 2013-10-06

М. ПЕШКОВА: Москва отмечает 520-летие Арбата, 1 октября в музее первого поэта на этой улице был вечер памяти, Сигурда Оттовича Шмидта, прожившего рядом жизнь. И знал улицу так, как никто другой. Именно Сигурду Оттовичу принадлежит инициатива празднования 500-летнего юбилея Арбата два десятилетия назад. Вечер памяти академика Шмидта, историка, краеведа, председателя археографической комиссии, собрал его учеников, коллег – почитателей. Для музея Пушкина, равно как и для музея « Наше наследие», организовавших этот вечер, академик Шмидт был самым частым и желанным гостем. Ведущая вечера – академик Наталья Ивановна Михайлова, замдиректора государственного музея им. Пушкина. Я сказала бы не столь высокопарно: главный, самый авторитетный пушкинист страны.

Н. МИХАЙЛОВА: Итак, Александр Якимович Дегтярев, Прошу вас.

А. ДЕГТЯРЕВ: Сигурд Оттович был большой фигурой не только в исторической науке, но и во всей современной российской культуре. Мы с ним познакомились в 1967 году в Одессе на симпозиуме по аграрной истории. На симпозиумах мимолетных знакомств бывает очень много. Я не предполагал, что благодаря Сигурду Оттовичу это перерастет в долгие творческие отношения. Много статей я написал по его просьбе, которые, как только на них согласишься, тут же превращались в жесткие задания, напоминания. Поскольку я не очень дисциплинирован. Это его отличительная черта. Это требовательность, особенно к молодым ученым. Я хотел бы отдельно отметить его вклад в изучение эпохи Ивана Грозного. Об этой эпохе пишут очень много. Особенно последние 20лет. Но серьезных исследователей этого времени, сложнейшего российского времени, очень немного в 20 веке было. Бахрушин, Веселовский, Зимин, Смирнов и т.д. Сигурду Оттовичу принадлежат три блестящих монографии. Это « Становление российского самодержавства», «История России в 16веке», «История России во времена Ивана Грозного». Эти три труда, не считая многочисленных статей, они в библиотеке на полке, посвященной И. Грозному, занимают весьма достойное место. По натуре он был подвижником, причем в первоначальном чистом значении этого слова. Об этом свидетельствуют не только тысячи его трудов, даже больше тысячи, широчайший диапазон исследования, но и то, что он не боялся браться за задачи, которые многим казались невыполнимыми. Только такой отчаянный подвижник мог на рубеже 80-х 90-х годов, в условиях распадающейся великой державы, заняться созданием союза краеведов, которые должны эту державу изучать. Только такой подвижник мог выйти на Арбат в 90- е годы, задаться идеей превратить хотя бы часть Арбата в книжные развалы. Когда он мне рассказал об этой идее, я отговаривал его как мог. Считал, что бороться с этим полукриминальным сообществом просто невозможно. Но он, как всегда, не повышая голоса, и здесь одержал победу. Когда вы будете выходить с нашего собрания, посмотрите направо, вглубь Арбата. Это один из подарков этих книжных развалов, которые он нам оставил.

Н. МИХАЙЛОВА: Александр Ильич Музыкантский, пожалуйста, прошу вас.

А. МУЗЫКАНТСКИЙ: ( НРЗБЧ)Давать определение большим людям, когда вспоминаешь С. Шмидта, приходит на ум то, что он москвич, арбатец и интеллигент. Эти слова, которые сейчас подвергаются атакам. Москва – это люди типа Шмидта. Москва – это огромное количество людей, без которых Москва бы не была тем, что она есть, не Россия не была бы тем, что она есть. Почему москвич, почему арбатец? Родился в той же квартире, в которой 3 месяца назад он скончался. Много лет сейчас таких людей в Москве, которые ни разу не поменяли место жительства? Впервые мы с Сигурд Оттовичем работали 20 лет назад. Это его инициатива – объявить юбилей Арбата. Впервые в истории юбилей улицы. Интересный факт, он тоже его открыл, почему 93- год, потому что 1493 год – первое упоминание улицы в летописи. Упоминается по такому факту: был огромный пожар в городе, выгорело несколько улиц. Вот первое упоминание Арбата в истории. Это то, что сейчас называется ритуальный обмен негативными новостями. Построили на Арбате какие-то дома, особняки, об этом летописец не писал. Это все прошло мимо. А вот сгорело – это быстрее в летопись. Ровно 20 лет назад было торжественное собрание, посвященное юбилею Арбата. Здесь, на Арбате, в театре им. Вахтангова. Оно открывалось той песней Окуджавы, которой открылось и сегодняшнее наше собрание. Выступал Окуджава. И блестящий доклад сделал С. О. Шмидт. Больше всего я жалею о том, что мы тогда его не записали и не опубликовали. Это история Арбата. Он даже брал шире, он говорил о Приарбатье. Потому что одного стиля, одного рода вся эта территория. Одинаково здесь заселялась, одинаково строилась. Он тогда говорил и о тех великих писателях, великих деятелей культуры, которые начинали с 19 века выбирать Арбат. ( НРЗБЧ) Он говорил, что писатели своих литературных героев поселяли на Арбате, начиная от Пьера Безухова. Это еще один луч дает освещения, глазами литературных героев. Октябрь, 20 лет этих событий. А совпало так, что именно в эти же дни и юбилей Арбата. 500 лет Арбату. На Арбате 16 сценических площадок. Здесь и кафе поэтов, и Пушкин приводит Наталью Николаевну в этот дом, какой-то прием, приезжает Наталья Николаевна, губы у нее дрожат, потому что она ехала. А здесь уже костры, стрельбы еще не было, но милиция с демонстрантами уже были. На одном конце Арбата в ресторане « Прага» с купеческим размахом прием, на другом конце Арбата – там уже рукопашная. Так переплелась история. С С. О. Шмидтом связана историческая заслуга. Уже говорили, что он развил несколько направлений в истории: и источниковедение, и архивное дело, и краеведение. Но он жил в Москве, он любил Москву. Его усилиями создано москвоведение. О таком великом москвиче должна быть оставлена память. Формально ситуация такая, чтобы назвать именем какого-то человека улицу, набережную и переулок можно в соответствии с московским законом через 10 лет после его смерти. Москвичи могут сделать либо по распоряжению президента, либо по распоряжению мэра Москвы. Я присутствовал при единственной встрече мэра города Москвы Собянина с С. О. Шмидтом. Нормально, как чиновник, очень внимательно слушал. Некоторые вопросы помог решить и пр. Это имя и для нового мэра Москвы не пустое. Мне кажется, если мы сегодня от имени собрания или потом от какой-то группы граждан обратимся к мэру Москвы, то будет принято такое решение об увековечивании памяти Шмидта. Поставят мемориальную доску, где он прожил. Обязательно нужно сделать это, не откладывая на 10 лет на потом.

Н. МИХАЙЛОВА: Александр Ильич, ведущий всегда имеет свои счастливые права. Я не могу не вспомнить, вы вспомнили об этом вечере в театре Вахтангова. Я помню, как за кулисами стоял Шмидт, стояла я, и стоял Окуджава. Я тихо говорю Шмидту: « Сигурд Оттович, мне так хочется спросить Окуджаву. Вот его песня"Дай рвущимуся к власти навластвоваться всласть". Это же иронические слова?» Он говорит, что иронические. Я говорю, что хочется у Окуджавы спросить. Он говорит – спросите. Я говорю – неудобно как-то. Он говорит – спросите. Я спросила. Окуджава подтвердил. Это было действительно так.

М. ПЕШКОВА: Вечер памяти академика Шмидта, приуроченный к 520-летию Арбата состоялся в музее поэта. Фрагменты выступления его участников в программе « Непрошедшее время» на «Эхо Москвы».

Н. МИХАЙЛОВА: Я объявлю выступление Ю. А. Веденина.

Ю. ВЕДЕНИН: Последние 25 лет моей жизни связаны были с С. О. Шмидтом. Я не могу сказать, что мы каждый день и каждую неделю общались. У нас были перерывы. Но это было почти традиционно. Вдруг звонит телефон, голос С. О. Шмидта. Он говорит « Юрий Александрович» - и начинается разговор, долгий, длинный. Это разные проблемы, разные дела. Сразу он вспоминает о семье. Передает привет жене. Сигурд Оттович постоянно со мной. Постоянно вижу его книги, книги с его надписями. У меня их довольно много. Я даже перечитываю, что написано. Так получилось, что 25 лет, у меня встреча, вообще такое ощущение значимости Сигурд Оттовича связано с Гоголевским бульваром. Это советский фонд культуры. Это питание Д. С. Лихачева и С. О. Шмидта для меня наиболее (НРЗБЧ). Вы знаете, как Сигурд Оттович относился к Дмитрию Сергеевичу – с большим уважением и любовью. И я знаю, как Дмитрий Сергеевич относился к Сигурд Оттовичу. Это был замечательный дуэт двух людей. Когда мы приходили туда, это были неформальные встречи с разными людьми. Мне хотелось вспомнить три программы, где большую роль играл С. О. Шмидт. Это программа по краеведению, вы знаете трагическую судьбу предыдущего этапа развития краеведения. Сделано было очень многою. И эти поездки в Челябинск, в другие города. Вторая программа - русская усадьба. Была такая Людмила Васильевна Иванова, историк, которая была пропагандистом этой программы. Сигурд Оттович играл здесь очень важную роль. С 1992 года существует общество изучения русской усадьбы. Сигурд Оттович интересовался этим, бывал на этих заседаниях, не очень часто, но тем не менее. То, что это общество живет, оно творческое, оно деятельное, там происходят постоянно заседания. Для меня Сигурд Оттович – это, прежде всего, учитель. Самый любимый для него разговор – это успехи и удачи своих учеников. Он мог часами рассказывать о том кружке, который он организовал. Для него всего кружковцы, он их воспринимал как своих детей. Это было трогательно. Для меня это была одна из самых значимых черт в С. О. Шмидте. Вторая позиция – это гражданственность. Он не был равнодушен ко всему, что происходит в стране. Эта гражданственность не только на словах. Он принимал самое активное участие в этом. И третья позиция, у нас не очень любят слово « патриот», но в данном случае патриот настоящий. Патриот, который любит свою родину. Для меня он был тоже таким. Сколько он сделал для развития провинции. Вот эта провинция для него была любовью одной из самых главных. Ученики, краеведы, работающие в самых разных городах. Когда я приезжаю, например, в Старицу, разговариваю с краеведом, первые слова это о С. О. Шмидте. Его знали все люди, которые занимались краеведением. Благодаря этому шло развитие интеллигенции, формирование интеллигенции в этих самых местах. Конечно, Москва. Атлас Москвы, он очень беспокоился, что там явно не хватает гуманитарного направления, что он обезличенный. Проблема Пушкина в Москве, проблема Арбата. Еще целый ряд районов, которые хотели вытащить – Замоскворечье. Чтобы Москва была не обычным казенным атласом, а была одухотворена личностью. Только через это ощущается Москва. Я когда-то написал: если человек укорененный, у него в сердце есть какой-то свой Арбат. В данном случае это очень важно. Эти родные места. Для меня Замоскворечье, например, а не Арбат. Научить любить свою страну, свой город – это Сигурд Оттович умел.

Н. МИХАЙЛОВА: Мне стыдно признаться в том, что у меня возникают некоторые ревнивые чувства, потому что Шмидт был не только историк, не только москвовед, он был еще и пушкинист. У него были прекрасные пушкинские работы. И он все время готовил книгу к изданию своих работ о Пушкине. У него прекрасные работы, посвященные Татьяне Лариной, которая, по-видимому, все-таки родилась именно в Москве. Об этом можно отдельно рассказывать и говорить. Я все время его спрашивала, говорила: « Сигурд Оттович, когда же выйдет ваша книга о Пушкине?» - « Вот я еще напишу. Я сейчас пишу работу о Горчакове. Я еще напишу». Я думаю, что мы поговорим с издательством « Русский путь», где предполагалось издание этой книги. Выясним, какова ситуация. Я думаю, что наш музей, Евгений Анатольевич, примет участие в подготовке этого издания. Это так. Еще мне хотелось подчеркнуть, что Сигурд Оттович был музейщиком по духу. Наверно, такой историк, как Сигурд Оттович, он не мог не ценить то, что хранится в музеях. То, что изучается в музеях. Благодаря Сигурд Оттовичу начались издания наших альбомов, каталогов выставок. Очень интересно всегда смотреть на фотографии, как Шмидт смотрит экспозиции. Это незабываемое зрелище. Как он входил в это. Это очень важно. Конечно, в нашем музее он был своим человеком. Мне даже трудно сейчас сказать, когда я познакомилась с С. О. Шмидтом. Мне просто кажется, что он был всегда. И очень важно, что он заботился о том, чтобы Арбат был музейным Арбатом. Он очень ценил арбатские музеи. Это не только наш музей, это и музей Цветаевой. И он очень хотел, он очень бился за то, чтобы дом Семеновой – Гагариной, княгини Гагариной, чтобы он принадлежал Литературному музею. В данном случае я не испытывала ревнивых чувств, а я была рада бы, как и мои коллеги, чтобы Литературный музей с его богатейшими фондами стал бы еще не только нашим коллегой и партнером, но и нашим соседом. Предлагаю выступить вам, Дмитрий Петрович. Дмитрий Петрович Бак.

Д. БАК: Спасибо большое, Наталья Ивановна. Подхватить эту идею мне бы хотелось, потому что музей не мог конкурировать. Если какой-нибудь человек придет в музей Пушкина, ему понравится. Но с тем большим удовольствием он придет и в музей Лермонтова, и в музей Чехова. Конечно, Сигурд Оттович и его личность – это наш ориентир. Это то, что до сих пор с нами. И я готов здесь не то, чтобы поспорить с Натальей Ивановной, а дополнить ее фразу о том, что С. Шмидт – явление культуры. Для меня не так. Это явление природы. Я не могу от этого отделаться. Это действительно явление природы, как северный ветер, как рассвет, как закат. Я не могу отделаться от ощущения, что мне не хватает его всегдашних фраз, что я работаю в историко-архивном институте, смотрю на замечательных коллег, которые здесь присутствуют по РГГУ. ( НРЗБЧ) 50-52-55. Честно говоря, не помню, на какой цифре он остановился, но я всегда невольно это сопоставлял со своими немногими годами жизни. На тот момент, когда мы познакомились, это было в 91 году, когда я пришел работать в РГГУ, т.е. 22 года назад. Позже эти цифры как-то росли, но я никогда не мог освободиться от этого впечатления, что этот человек был здесь всегда. Этот человек был здесь больше лет, чем я живу на свете. Наверно, это чувство всех его учеников и всех тех, кто его любил. Я как не историк, а как филолог, обладал каким-то избытком зрения. Я не как профессионал историк подходил к его работам, а как читатель восторженный. Хотел бы в этой связи вспомнить фразу филолога Л. Гинзбург – литературовед не обязан любить литературу, как ботаник не обязан любить цветы, а биолог - инфузорию. Это правильно. Любить литературу – это не прерогатива литературоведа. Но дело в том, что Шмидт, насколько я его слышал, насколько я его знаю, любил то, что он делал, именно такой любовью, которую осторожная Лидия Яковлевна считала не обязательной. Это не значит, что Сигурд Оттович любил Ивана Грозного. Не думаю. Когда я читаю его труды о 16 веке, мне кажется, что этот человек точно знал, как там все происходило. Я повторяю, что оцениваю это не как историк, а как человек, который ценит конкретную любовь к вещам, к обстоятельствам. Это был мудрый человек ( НРЗБЧ). Я в этом убежден. Несколько раз мы гуляли по окрестным местам. Меня судьба одарила этим счастьем. В этой неразберихе бывшего метро «Калининское», тогда уже не «Калининское», конечно, Сигурд Оттович остановился и сказал, что здесь пересекались две дороги. Имел в виду Арбат и Поварскую улицу. И сказал, что одна дорога вела с северо-запада на юг, а другая вела в Европу. Боже мой, что я испытал. Потом я с этой тайной, с этим даром Шмидта встречался неоднократно. Он как бы видел сквозь толщу времен. Да, действительно, если продолжить, то они ведут в три стороны. Эти две дороги, которые ведут в три стороны, навсегда остались со мной. Шмидт здесь выступил больше, чем ученый. Выступил как популяризатор. Этот человек умел объяснить специально, профессионально простому человеку. Это особый дар. Он им в полной мере обладал. С другой стороны, образ мудрого пророка, старца, совмещался с другой ипостасей Шмидта.С другой его характеристикой, это был мальчик. Это был юный мальчик. Так он себя вел. Так он относился к современности. Его птичий силуэт это доказывал. Он так и вскидывался от всего нового, что вокруг происходило. Я помню, как он обсуждал публично появление компьютера во многих семьях в середине 90-х годов. Это дар, который не всякому историку дан, зорко чувствовать современность. Не только пророк, который видит назад, так как-то Шлегель сказал об историке. Его не совсем точно процитировал Пастернак, как известно. С другой стороны эта необыкновенная чувствительность к тому, что происходит вокруг нас. Это захватывало. Это переполняло тех, кто его знал, тем же романтизмом. И мою скромную персону тоже этим романтизмом переполняло. Сегодня уже упоминались обе идеи, связанные с Арбатом. Обе идеи Сигурда Оттовича. Он говорил: « Хорошо бы, чтобы они были здесь, как в Париже». Между прочим, я тут регулярно бываю, потому что принадлежу к племени книжников, как и многие, кто здесь присутствует. Именно Сигурд Оттович обратил внимание, что эти книжные развалы как бы поменяли свою природу. Сейчас, если вы выйдите, вы увидите, что все больше становится таких надписей, как « любая книга по 50 рублей». Что-то качественное произошло, и у меня впечатление, что книги резко в меньшей степени стали нужны. Это то, что он подметил буквально за несколько месяцев до своей кончины. Это меня просто не покидает. Хочется купить все это,чтобы оно не расточилось, не пропало. Это такая уходящая натура. Музейный город на Арбате – это заветная идея Сигурда Оттовича.

М. ПЕШКОВА: Расходиться не хотелось. Спустя два дня открыли выставку об академике Шмидте на Таганке, в Центре русского зарубежья. Москвичи отдают должное тому, кто ее очень любил, кому она была дорога, и кто служил ей до конца дней своих. Звукорежиссер – Александр Смирнов. Я – Майя Пешкова. Программа « Непрошедшее время».