Эрмитаж и война 1812 года - Михаил Пиотровский - Непрошедшее время - 2012-09-02

М.ПЕШКОВА: «Я вернулся в мой город, знакомый до слез», - твержу строки Мандельштама, пересекая Дворцовую площадь, спеша в дирекцию Эрмитажа на встречу с Михаилом Борисовичем Пиотровским, генеральным директором главного, самого крупного музея страны, чтобы задать вопрос о том, чем нынче живут почитатели истории. Позвольте вас сначала спросить о войне 1812 года и Эрмитаже. Что вы будете делать? Я так понимаю, что в последние несколько лет вы активно думаете в этом направлении, сотрудники Эрмитажа?

М.ПИОТРОВСКИЙ: Ну, думать особенно не нужно, потому что Эрмитаж сам по себе является крупнейшим памятником войны 1812 года, причем здесь есть некая эволюция. Но прежде чем говорить об эволюции, мы стараемся, конечно, сделать так, чтобы это было по-эрмитажному, не так, как у других. Потому что теперь все кому не лень, в том числе ваша радиостанция этим занимается. Но заниматься Эрмитажем — это, прежде всего, с учетом того, что весь комплекс музея Зимнего дворца является памятником, все упирается в Зимний дворец. Зимний дворец — это место церемоний. И мы начали свою деятельность музейную, посвященную этому, специальной церемонией в георгиевском зале, посвященную Клястицам. И вот тут я бы сразу сравнил, как делают другие. Я посмотрел, что радиостанция «Эхо Москвы» в журнале «Дилетант» про Клястицы. Там собрано информбюро, значит, состоялось такое сражение, какое-то небольшое сражение, потом другое, потом русские войска плохо воевали около села Якубово. В общем, нормальные сводки. Тогда, как в Эрмитаже, сражение при Клястицах — это вещь, которая решила судьбу Петербурга. Это сражение, которое было немножко забыто, в день сражения, так сказать, победный, мы вынесли картину Гесса в Георгиевский зал «Сражение под Клястицами», мы вынесли знамена полку, которые сражались под Клястицами, и была рота почетного караула. То есть, это была целая церемония, после которой картина перекочевала в Гербовый зал. Так, в каждый день сражений у нас есть 10 картин Гесса, посвященных разным сражениям войны. В каждый день сражений мы будем эти картины выносить в гербовый зал. Вот это эрмитажный подход. Поскольку Эрмитаж является не просто музеем, он универсальный музей, в том числе, и военный музей. И увековечивание войны 1812 года, разумеется, сам Зимний дворец, все его помещения, в свое время, когда Зимний дворец был просто Зимним дворцом, а Эрмитаж отдельно, он был таким памятником военной славы России. Знаете фельдмаршальский зал, который сейчас практически бессодержательно восстановлен. Малый тронный зал — это победы Петра. Гербовый зал — это 17 век, это события 1612 года. Другой — это военная галерея с портретами генералов, и это наш главный памятник, причем у него очень особая история, и о ней будем много еще говорить, и вот эти годы, потому что многое, что происходило, что поменялось, и сейчас еще. Это постоянно объект, который можно исследовать, исследовать, и исследовать. В частности, потому что там после пожаров перепутались имена, нужно восстанавливать разные детали и сами перемещения галереи, кто попадал, кто выпадал. В 1920 году была замечательная выставка, на которой был портрет фотографический Сергея Волконского в Сибири. Так вот, военная галерея, потом из неё Александровский зал, вообще памяти Александра и памяти войны, там медальоны, изображающие сражение, а из окна - Дворцовая площадь, где посередине стоит главный памятник — Александровская колонна. Лишний раз скажу, что это не Александровский столб. Александровский столб — это совсем другое имеется в виду у Пушкина. И Триумфальная арка, что вся площадь перед Зимним дворцом была памятником войны 1812 года. Когда Зимний дворец был Зимним дворцом, а музей музеем. Потом дворец стал частью музея, и тема 1812 года тогда была важнейшей темой научного Эрмитажа. Военные победы, слава, военная история России − все это всегда пользовалось большим вниманием и очень хорошо делалось. Вот, когда мы сейчас размышляли, что мы издадим к 2012 году, оказалось, на самом деле, что ничего писать особенно не надо. Если переиздать книги Глинки и, книгу про войну, «Эрмитаж и война1812 года» Глинки и Помарнацкого, но только с небольшими добавлениями. Все, ничего больше не надо, написано все прекрасно. Это, кстати, блестящий образец того, как в Советское время и на военные темы писали, так, что это можно спокойно читать, писать и переиздавать сейчас. Это образец эрмитажной науки, на самом деле. Так вот, делались многочисленные выставки. Я помню с детства итальянские походы Суворова, громадная выставка в Гербовом зале, потом другие, связанные с 1812 годом, многочисленные. Такое музейное освоение русской культуры, освоение военной истории, в части, русской культуры. Потом следующий этап, уже музей Эрмитаж получает восточное крыло главного штаба, арку главного штаба, теперь она опять часть Эрмитажа. И совсем недавно Александровская колонна тоже стала экспонатом Эрмитажа. И все опять замкнулось, теперь Эрмитаж действительно является и военным памятником 1812 года, соответственно, на нас и ответственность другая, и многое другое. Следующий этап, тоже в недрах Эрмитажа возникла идея создания музея гвардии, и мы его начали создавать. Мы хотели его отметить, как 1812 год, именно рассказом о создании музея гвардии, потому что 1812 год — это, конечно, история борьбы русского народа с французскими захватчиками. Это история русской гвардии, которая в значительной мере обеспечила эту победу, которая очень жертвенно вела себя, в общем, блестяще себя показала в Париже и в Европе. К сожалению, музей гвардии пока не удалось создать в том виде, в каком мы его хотели, потому что министерство обороны не хочет создавать музей гвардии, а чтобы его создать полноценно, нужно здание, которое стоит на Дворцовой площади и которое занимает тыловые кабинеты армейские. Ну, мы пока этим занимаемся, и я думаю, что музей гвардии все-таки будет создан, тем более что все громадные коллекции, мы получаем большие коллекции сейчас из-за рубежа, и мы их все время выставляем. Вот, это то, как мы церемониально все это воспринимаем и показываем. У нас большая выставка, посвященная войне 1812 года, откроется в декабре. Она откроется 25 декабря в день изгнания неприятеля с пределов отечества. Это очень важная дата, важный национальный праздник, который мы стараемся таким образом возродить. А сама выставка начнется в декабре и продлится дальше. Этим мы напоминаем, что 12 годом ничего не кончилось, а кончилось вступлением наших войск в Париж. И последняя картина будет выставлена, когда в 14 году мы будем отмечать вступление русских в Париж. Это то, как в принципе, мы собираемся отмечать.

М.ПЕШКОВА: Молебен вновь вернется в Эрмитаж?

М.ПИОТРОВСКИЙ: Ну, молебен вернется, когда мы отреставрируем церковь. Наша церковь, одно из решений проблемы: церковь в музее. Мы предполагаем, что когда мы отреставрируем собор, там будет происходить служба один раз в году, именно в этот день, потому что это самая уместная дата и Зимний дворец − самое уместное место для того, чтобы делать это так, как это и должно быть. Одновременно Молебен и военный парад. Мы маленькие парады делаем уже в военной галерее по разным случаям. Вот, в связи с битвой при Клястицах, и при других, так что парад и молебен будет, именно тот молебен, который соответствует параду, имперскому духу, а не отпеванию, венчанию, и всякое такое.

М.ПЕШКОВА: Я хотела спросить про Бородино. Каким образом будет отмечено у вас?

М.ПИОТРОВСКИЙ: Вся страна будет самым разным образом отмечать Бородино, то ничего, кроме церемонии вокруг картины, изображающей бородинскую битву, думаю, что ничего больше другого не будет, и я думаю, что мы постараемся тут что-нибудь другое сделать, поскольку Бородино — это очень важная вещь. Есть две стороны у Бородино. Одна из особенностей коллекций, например, Эрмитажа, посвященных 1812 году, это то, что у нас очень много французских вещей, французских рассказов о войне. Знаменитая коллекция рисунков изображения войны Адама, других художников, художников, попавших в плен. Один даже описал свой плен. Вещи, которые попадали, медали Наполеоновские, в частности, медали за победу под Бородино и победу под Москвой. Вот это важная сторона Бородино. Все-таки, это важный пример того, как история по-разному оценивается при абсолютно одинаковом рассказе о том, что происходило, это победа для французов, победа для нас. Но думаю, что для нас Бородино значительно важнее теперь. Надеюсь, что мы выиграем битву под Бородино последнюю, потому что, может быть, только эта годовщина помогает спасти Бородинское поле от приватизации, разрезании на кусочки, там, и всего на свете. Пока вроде помогает, там что-то получается именно потому, что есть такая историческая дата. И если эту битву мы выиграем и сохраним этот исторический памятник, то тогда мы сможем другие такие ландшафтные памятники исторические сохранить. Ну, посмотрим, как будет. И вообще, весь 1812 год, я говорил, что это наша чистая война, и по ней очень хорошо воспитывать детей и воспитывать военных рассказами о ней. Но она еще интересная сравнительно. Конечно, совсем другая война, но если мы сравниваем со второй мировой, то тут много интересных и параллелей, и не параллелей. Но не будем сравнивать Аустерлиц с Испанией, где пробовались силы, но, безусловно, войне и нашествию Наполеона предшествовал Тильзит. В результате Тильзита Россия получила Финляндию, так сказать, договорившись с тираном и разделив мир. Буквально на днях я с увлечением читал книги Гордина о существовании двух планов. Представили два плана. Один план был Багратиона, «превентивной войны». Врезать и воевать с французами около Варшавы. А второй план был Барклая-де-Толли «скифской войны», которая так и называлась, что можно отходить, отходить, заманить, и уничтожить. Ну, так сделали в 1812 году и точно также можно читать и вторую Великую Отечественную войну. Но я думаю, что нам эта война дает повод размышлять, кроме того, что просто радоваться, как было хорошо, красиво, хорошо воспитывать. Людей воспитывает еще и на таком размышлении на всяких исторических параллелях. Я думаю, Бородино позволяет как раз своей амбивалентностью об этом говорить и размышлять.

М.ПЕШКОВА: Генеральный директор государственного Эрмитажа, академик Михаил Пиотровский, о войне 1812 года и вверенном ему музее, о событиях, приуроченных к этой дате в программе «Непрошедшее время» на « Эхо Москвы». Эрмитаж ведь не только просвещенческий центр-музей, но еще и самая его главная роль − это научное учреждение. Не планируете ли вы какие-либо конференции, связанные с войной 1812 года?

М.ПИОТРОВСКИЙ: Ну, вы знаете, пусть пройдет 2012 год, начнется время европейского похода и Парижа, и там будут и конференции, и церемонии. Но я думаю, что здесь нам очень важна церемониально-музейная вещь, потому что мы крупнейшее научное учреждение. Мы просветительское учреждение, мы культурную продукцию создаем, которая привлекает людей, и так далее, но мы еще и памятник русской государственности в том смысле, что мы представляем историю России здесь, в Петербурге. Конечно, много будет и конференций больших и малых. Поскольку я уже сказал, что достаточно много вещей, которые еще можно изучать и показывать. У нас тоже есть реликвии не в войну захваченные, хотя есть и войну. В войну есть замечательный жезл маршала Даву. Даву - замечательный маршал, выдающаяся фигура, но он два раза терял свои жезлы. Один раз он первый потерял где-то в Пруссии, казаки подобрали, он хранится в историческом музее. А другой − под Красным у него отобрали. Он хранится у нас. Это военные трофеи. Среди военных трофеев еще мундир маршала Нея, взятый в бою. У нас есть две сабли и шпага Наполеона, которые пришли к нам совершенно мирным путем, так же как разные вещи, связанные с Евгением Богарне, потому что сын Евгения Богарне, герцог Лейхтенбергский женился на дочери Николая I, он и переехали сюда, с ними приехало очень много наполеоновских реликвий. Тот культ Наполеона, который существовал в России, он тоже этим питался. Сейчас главный сувенир, который покупают - это статуэтка Наполеона. Ничего не поделаешь, в России Наполеона обожают больше, чем во Франции. Это большая коллекция Лейхтенбергских. Все, что связано с именем Наполеона, пришло мирным образом. Тему, которую нужно затронуть, мы будем ее затрагивать в нашей выставке – это пиар войны 1812 года. Как о ней потом рассказывала русская культура, история. Тут тоже много интересного у нас. Блестящий образец − это ваза, сделанная Императорским фарфоровым заводом, там портрет Александра, а с другой стороны – земной шар, а на нем Россия. Тот вывод, который сделал Николай I. Николай I специально проводил такую мощную кампанию по увековечиванию памяти войны, правильной ее подачи, как великой русской победы. Все начал, конечно, Александр. Военная галерея – ее начал Александр. Потом был пожар, ее снова восстанавливали. Колонны, арки – это уже Николай. Ваза прекрасная, один из прекрасных образцов ювелирного искусства. У нас есть сабля Александра I, сделанная в Златоусте, где изображены все основные сражения. Все это такой интересный набор того, как война 1812 года входила в национальное самосознание.

М. ПЕШКОВА: Скажите, пожалуйста, а как складывается библиотека войны 1812года. Наверно, отдельные шкафы, отдельные стенды. Насколько полным материалом располагает библиотека Эрмитажа о войне 1812 года.

М. ПИОТРОВСКИЙ: В библиотеку Эрмитажа влились библиотеки Глинки и многих знатоков военного искусства. Наша библиотека в этой сфере одна из самых богатых, как и в других сферах. У нас есть громадная коллекция знамен. Знамена чем уникальны? Только Эрмитаж может вынести знамена полков, которые сражались и под Бородино в сам Эрмитаж. Эти знамена замечательно рассказывают о сражениях под Бородино. Есть картинки, есть рассказы, есть знаменитая штыковая атака, когда пехота пошла на французскую конницу. Там были Семеновский, Преображенский и Финляндские полки. Знамя Преображенского, Семеновского и Финляндского полков можно представить, как это было. Или знаменитая конная стычка. Конный полк, кавалергарды и какие-то гусары. Тоже была такая стычка, почти как битва при Прохоровке. Знамена есть, вот можно ставить знамена и ощущать, как это происходит. Знамена сохраняют дух войны, как книги держат дух людей, которые собирали вот это все. Когда в России в какой-то мере прерывалась связь, того, как должен вести себя человек. Через военную историю это сохранялось. Всегда пути того, как интеллигенция сохраняет традицию, которая вообще никогда не убить. Этот один их способов – через военную историю. Вот эти люди, которые собирали солдатиков, делали выставки. Надо сказать, что в войне Великой Отечественной 20 века тоже выставки, которые делались и в Эрмитаже, и во время эвакуации в Свердловске – это все было одновременно и способом передачи культурного наследия через военное наследие. Армия и военная история – это часть русской культуры, очень важная часть. Это не только корабли десантные, танки, это люди, это мундиры, это понятие военной чести, военного долга. У нас город военный был всегда. Стараемся каким-то образом сохранить военный дух и военный вид.

М. ПЕШКОВА: Мне хотелось узнать, каким образом лекторий будет отражать войну 12 года? Разработан ли какой-то план.

М. ПИОТРОВСКИЙ: Конечно, есть. Я его в деталях не знаю. Мы стараемся делать то, что никто другой не сделает. Все делают лекции, мы делаем лекции, все делают выставки, мы делаем выставки, но есть вещи, которые можно делать только в Эрмитаже: эти церемонии, это переиздание книг, это военная галерея, экскурсии, связанные с тем, как военная история отражена в экспозициях Эрмитажа. То, что в фельдмаршальском зале висят почти все фельдмаршалы – это важнее, чем 10 лекции в лекториях. Вот они там стоят. Я надеюсь, что все будут вспоминать, у нас замечательная мраморная доска, военная галерея, там прекрасные слова. Не все помнят, откуда эти замечательные стихотворения, что там идет дальше. Идут замечательные стихотворения о Барклае-де -Толли, о том, как величайший стратег был отодвинут, надо было его отодвигать, получилось хорошее сочетание. Такие уроки истории, связанные с вещами – это мы и будем стараться делать в самых разных формах. Экскурсии, события – мы еще много придумаем разных событий вокруг исторических дат, исторических фигур.

М. ПЕШКОВА: Станет ли это достоянием широкой публики, я имею в виду тех, кто в силу разных обстоятельств не может посетить Эрмитаж? Будут ли фильмы?

М. ПИОТРОВСКИЙ: Пока все фиксируется, разумеется. Есть фильмы в интернете, все будет на YouTube, в Твиттере и т.д. Специального сценария нет, чтобы снять фильм. Все хорошо документируется, что происходит в Эрмитаже, надо только все вовремя собрать, пока не стерли изображение.

М. ПЕШКОВА: Спасибо большое. Кстати, в вашем роду были военные?

М. ПИОТРОВСКИЙ: Да, конечно. По папиной линии весь род наш военный. Дедушки были – генералы, как раз они были артиллеристами. Дядя, папин брат, продолжил военную линию, он был военным медиком, дядя Юра, а старший его сын был военным инженером.

М. ПЕШКОВА: С директором государственного Эрмитажа академиком М. Пиотровским встретилась в рабочем кабинете до начала торжеств, по случаю 200-летия разгрома неприятеля в Бородинском сражении. «Гроза двенадцатого года» – так станет называться выставка из фондов Эрмитажа, которая откроется 25 декабря. Одновременно там же откроется выставка « Мы все в одну сольемся душу…». Это выставка А.Н. Оленина и его современников, посвященная этому же событию, а так же выставка оловянных солдатиков. Переиздание книги Г.В. Вилинбахова и Б.И. Асварища «Отечественная война в картинах Петера Хесса», издание поэмы В.А. Жуковского «Певец во стане русских воинов» с портретами генералов-участников войны с Наполеоном в качестве иллюстраций и многое другое. Это то, что выпустит издательство музея. Научно-просветительская отдел готовить композицию « Русская гвардия» в 1812 году с показом знамен, с исполнением маршей полков и поэтических представлений, освещенных событиями 200 летней давности. Это только часть намеченного. После интервью помчалась, согласно приобретенной схеме в военную галерею Зимнего, купив по дороге. Мчалась, чтобы не просто взглянуть на собрание портретов русских полководцев и военноначальников. Галерея расположена между Георгиевским и Гербовым залами, попытаться все-таки вдохнуть аромат забытой эпохи, разглядеть лица Кутузова, Барклая-де-Толли. Глядишь на них, словно они твои предки, потому что имена знакомы, сколько помнишь себя. Это и Багратион, и Раевский, Давыдов. Здесь еще узналось, что после революции 17 года в галерею включили 4 портрета солдат дворцовой роты, участников войны, кавалеров высших солдатских наград, их тоже нарисовал англичанин Доу в 1728 году, а у мраморной доски с текстом Пушкина я замерла:

Полководец

У русского царя в чертогах есть палата:

Она не золотом, не бархатом богата;

Не в ней алмаз венца хранится за стеклом;

Но сверху донизу, во всю длину, кругом,

Своею кистию свободной и широкой

Ее разрисовал художник быстроокой.

Тут нет ни сельских нимф, ни девственных мадон,

Ни фавнов с чашами, ни полногрудых жен,

Ни плясок, ни охот,- а всё плащи, да шпаги,

Да лица, полные воинственной отваги.

Толпою тесною художник поместил

Сюда начальников народных наших сил,

Покрытых славою чудесного похода

И вечной памятью двенадцатого года.

Нередко медленно меж ими я брожу

И на знакомые их образы гляжу,

И, мнится, слышу их воинственные клики.

М. ПЕШКОВА: Звукорежиссер – Александр Смирнов. Я, Майя Пешкова, программа « Непрошедшее время».