1. Провинция и столица: одна страна? 2. Патриотизм и национальная культура: банджо или балалайка? - Борис Резник, Иван Вырыпаев - Дым Отечества - 2009-02-01
В.ДЫМАРСКИЙ: Приветствую вас в прямом эфире программа «Дым Отечества» и мы, ее ведущие, Владимир Рыжков
В.РЫЖКОВ: И Виталий Дымарский.
В.ДЫМАРСКИЙ: Сегодня у нас очередная программа, две темы, и Владимир Рыжков вам расскажет, как проходило голосование по темам.
В.РЫЖКОВ: На этой неделе шла очень острая борьба – мы предлагали обсудить тему «Нефть – это единственный брэнд России, или нет», привязываясь к дате 26 января 1921 г. родился Морито Акио, основатель и почетный президент корпорации «Сони», а еще мы предлагали обсудить тему «Медведи на воеводстве или История одной партии», привязываясь к дате 27 января 1826 г. родился Михаил Евграфович Салтыков-Щерин, русский писатлеь-сатирик, авто соответствующего произведения.
В.ДЫМАРСКИЙ: Я бы сказал двух произведений.
В.РЫЖКОВ: А еще Виталий Дымарский придумал прекрасную, очень интересную тему «Набукко и Южный поток из разных опер» - он обыграл здесь день рождения Джузеппе Верди, который родился, точенее, умер 27 января 1921 г., автор оперы «Набукко», а еще на этой неделе родился Франклин Делано Рузвельт, - мы предлагали обсудить тему депрессии. А 1 февраля 1930 г. ЦИК и Совет народных комиссаров СССР издали постановление, связанное с раскулачиванием. Но что интересно - из этих очень острых, интересных тем, вокруг которых всю неделю шла нешуточная борьба, мне, как провинциалу, лично очень приятно, что победила тема, связанная со смертью известного русского писателя Валентина Овечкина – он умер 27 января 1968 г., он вошел в историю русской литературы как автор прекрасных провинциальных хроник под названием «районные будни». И вторая тема, которая связана с этим и мы ее будем обсуждать - 26 января 1861 г. родился Василий Андреев, выдающийся русский музыкант, исполнитель-виртуоз на балалайке. И мы будем говорить о патриотизме, национальной культуре, опять-таки, привязываясь к российской провинции, с тем, что происходит в культуре российской провинции. Вот такие у нас сегодня темы.
В.ДЫМАРСКИЙ: А обсудить их мы пригласили двух гостей, они, как и «Набукко» и «Южный поток» из разных опер.
В.РЫЖКОВ: Но оба из провинции, что приятно.
В.ДЫМАРСКИЙ: Что их сближает. Это Иван Вырыпаев, кинорежиссер, сценарист, кстати, драматург, автор многих пьес, много работает в театре, но прославился, в первую очередь, фильмом «Эйфория».
В.РЫЖКОВ: Пока. Вся другая слава еще впереди.
В.ДЫМАРСКИЙ: Фильм был представлен на Венецианском кинофестивале и собрал очень много призов, Иван Воропаев иркутянин. И второй наш гость Борис Резник, депутат Госдумы.
Б.РЫЖКОВ Хабаровчанин.
В.РЫЖКОВ: Дальневосточник.
В.ДЫМАРСКИЙ: И третий провинциал В.Рыжков с Алтая, и я один среди вас, вероятно, москвич, хотя родился на Украине, - вы все из-за Урала. Начнем с небольшого сюжета.
В.РЫЖКОВ: О Валентине Овечкине.
Я.ШИРОКОВ: «Оттепель» и «Новый мир» - с этими двумя словами и именно этими двумя словами объясняется возможность публикации цикла рассказов Валентина Овечкина «Районные будни». Это 1952-1956 гг., то есть, то есть, начало еще до смерти Сталина. «Районные будни» это цикл из пяти рассказов, связанных общностью и темой лиц, выведенных в них. Пять рассказов, собственно, «Районные будни», «На переднем крае», «В том же районе», «Своими руками», «Трудовая весна». По сути, в его очерках впервые деловая проза, факты, реальные экономической и социальной жизни людей из глубинки, хотя и с вымышленными персонажами и измененным сюжетом, впервые в советской литературе стали предметом эдакого серьезного эстетического переживания. Это не соцреализм, напротив, и не только по содержанию. Проза Овечкина появляется на фоне под влиянием де-сталинизации общества и борьбы с культом личности. А потому и описание окружающей действительности без прикрас, и в ней нищенствующая провинция и крестьяне, неоплачиваемый труд, отсутствие паспортов и потому, по сути, крепостная зависимость от местных властей.
В.ДЫМАРСКИЙ: Теперь приступаем к самой беседе. Я даже не знаю, с чего ее начинать, потому что когда мы затрагиваем такую тему, не хочется говорить о каких-то показателях, об экономике, хотя, может быть, и это мы затронем, хочется поговорить о более общем. Такой первый вопрос – вы все не-москвичи, все провинциалы – не в оскорбительном смысле этого слова – почему все в Москве? Что вас там не устраивает.
Б.РЫЖКОВ Я – москвич, работал здесь репортером и учился в Москве, и уехал в 1969 г. на Даманские события – наверное, все помнят, на острове Даманском был инцидент с Китаем, я был там журналистом, писал заметки и так мне понравились люди, с которыми общался – совершенно невероятная природа, какая-то необъяснимая притягательная сила была, ну и был еще меркантильный интерес – я здесь в коммуналке жил, у меня родился сын и я попросил, чтобы меня направили собкором на два года - перебиться на эти два года, пожить, поработать и пописать. Поехал и всю оставшуюся жизнь, уже более 40 лет – ну, в этом году будет 40 лет, - живу в Хабаровске. Там был собкором «Известий» по Дальнему Востоку, избирался 9 лет тому назад впервые в Госдуму по одномандатному округу, второй раз по одномандатному, сейчас по партийному списку прошел в третий раз. Поэтому там моя жизнь, там моя семья, там моя судьба, это моя родина.
В.ДЫМАРСКИЙ: Хорошо. Иван?
И.ВЫРЫПАЕВ: Приходится сказать, что я лично уехал вынужденно. Потому что это был 1999 г. и, к сожалению, культурной жизни в Иркутске не было. Я очень осторожно подбираю слова, потому что не хочется никого не обидеть – конечно, были культурные люди, Иркутск славится многими людьми, там есть Драмтеатр, Управление культуры, ну а до этого был Вампилов, но как таковой настоящей жизни культурной, то есть, того развития, которое просто элементарно нужно молодому человеку, к сожалению, не было, и насколько я знаю, нет. Я не хочу сказать, что в Москве с этим все как-то сильно преуспели, поскольку у меня есть такое сравнение - в силу своей работы большую часть времени я провожу за рубежом и Москва тоже приравнялась для меня к такого своего рода провинции, если вообще стоит употреблять такой термин, потому что мы никогда не найдем такое место, что центре», поскольку нет этого центра на земле.
В.ДЫМАРСКИЙ: То есть, Москва провинция в сравнении с зарубежьем?
И.ВЫРЫПАЕВ: Конечно. Культурная жизнь в Москве сильно отстает, например, от культурной жизни Нью-Йорка или Лондона - несравнимо, если это вообще имеет смысл сравнивать. Сразу хочу оговориться - в моей системе координат нет такого сравнения, - но если принято так говорить. Но проблема, которую вы понимаете и почему я пришел – она действительно важная. Я думаю, что молодому человеку в Иркутске сейчас живется очень плохо - в культурном смысле жизни. И это зависит от того, что конечно, культура – она способствует расширению взгляда человека, его какого-то освобождения от комплексов. Вы знаете, что одна из главных проблем нашей страны – это зажим, мы очень зажаты, у нас огромные комплексы и преодоление этих комплексов, наверное, конечно путь духовный. Но стремление к этому духовному пути может быть только через культуру - в том числе через культуру. И тут мы касаемся темы, она очень глубокая – не знаю, ожжет быть, вы меня остановите - потому что когда мы говорим «нет культуры», мне сразу возразят – как нет, есть оперный театр, Театр юного зрителя, мне назовут дотации, которые выделяются.
В.ДЫМАРСКИЙ: И есть библиотеки.
И.ВЫРЫПАЕВ: И скажут - есть Распутин, и есть Вампилов. Но Вампилова нет, и согласитесь, что два имени на огромный миллионный регион…
Б.РЫЖКОВ Сергеев есть.
И.ВЫРЫПАЕВ: Но нет культурной по-настоящему жизни. То есть, наличие театров, наличие Комитетов по культуре не означает настоящую культурную жизнь. Что я имею в виду под настоящей культурной жизнью? - это непосредственное осознавание себя в контексте современности – здесь и сейчас, в современном потоке современной жизни молодого человека, у которого ум не стремится в Москву или в Лондон, а который здесь и сейчас чувствовал себя в какой-то мере, насколько это возможно, более или менее самодостаточным. То есть, у него была бы возможность проявиться, осмыслить что-то. Вместо того он находится в стереотипе культуры умершей и, к сожалению – я это знаю не голословно, а абсолютно точно - та культура, которая поступает сегодня в Иркутск, это, как правило, либо антрепризные театры, которые приезжают, честно говоря, просто обирать иркутян.
В.РЫЖКОВ: «Чес» называется.
И.ВЫРЫПАЕВ: Да, это называется «чес», либо по знакомству, либо Кубанский хор, либо пресловутый национализм какой-то странный, но никакой западной культуры…
В.РЫЖКОВ: «Звезды на льду» сейчас и «Фабрика звезд».
И.ВЫРЫПАЕВ: Хочу вам сказать, что жители Иркутска вообще не знают, что такое театр. Потому что природа театра, истинная природа театра - та, которая есть, не изображение характеров на сцене, а тот театр, которым занимается Питер Брук, который можно увидеть на Бродвее, это Фоменко, Гинкас, - они не бывают в Иркутске. И они думают, что театр – это люди, которые изображают, - у меня же там живет отец и друзья, и я с ними разговариваю.
В.ДЫМАРСКИЙ: То есть, такое примитивное представление о театре - что должны выйти люди и что-то им показать.
И.ВЫРЫПАЕВ: К сожалению, это так. Там до сих пор нецензурные выражения на сцене являются каким-то шоком – я не говорю, что нужно нецензурно ругаться, Но я говорю, что есть культура осмысления, культура разговора, есть политический театр, социальный.
В.РЫЖКОВ: То, что вы описываете – вы описываете очень консервативное общество, консервативную страну, где время почти остановилось. Борис Львович, вы с таким описанием с точки зрения Хабаровска, согласны?
Б.РЫЖКОВ Скорее не согласен. Потому что среда, конечно, очень много значит в становлении художника, скажем. Не знаю, у нас много очень неплохих художников в Хабаровске, театры - ну, наверное. Налет провинциализма не сравнить в «Современником». «Ленкомом» - нет у нас таких трупп, но тем не менее люди стараются, талантливые есть очень актеры. Конечно, я считаю, что касается культуры - наверное, проигрывает здесь столицам провинция, но самый дремучий провинциализм, я считаю, чаще встречается в столицах, несмотря на то, что здесь обилие всяких разных культурных учреждений, замечательных театров - просто припомните, сколько людей ходят по столице, и никогда не бывали в театрах и очень далеки от этих всех культурных скорбей.
В.РЫЖКОВ: У вас свой взгляд.
И.ВЫРЫПАЕВ: Я согласен, проблема вовсе не стоит так. Что в провинции люди менее талантливые, и когда вы перечислили «Современник» или «Ленком» - к ним тоже применима провинциальность, если хотите. Я говорю о том, что в этом разговоре мы не сможем, к сожалению, объяснить, что-то такое. Потому что мы говорим о предмете практически неизвестном, то есть, я даже не могу объяснить, о чем идет речь.
В.ДЫМАРСКИЙ: Неосязаемом.
И.ВЫРЫПАЕВ: Неосязаемом. Речь идет не о «Современнике», наличии звезды, а о степени осознавания - она не территориальная. Просто здесь есть больше возможностей - ветра - здесь Чеховский фестиваль, ближе граница…
Б.РЫЖКОВ С этим я соглашусь.
И.ВЫРЫПАЕВ: Я убежден, что это также и в Хабаровске можно сделать.
В.ДЫМАРСКИЙ: А как это можно сделать? Организационно, приказом сверху, через Управление культуры?
И.ВЫРЫПАЕВ: Мне кажется, в регионах это сделать проще.
Б.РЫЖКОВ Для этого вам надо в регион поехать.
И.ВЫРЫПАЕВ: Я бы поехал туда, с удовольствием бы переехал жить в Иркутск, также знаю многих других людей, которые бы со мной переехали. Я знаю и хабаровскую жизнь, у меня много друзей из Хабаровска, но для этого нужно, чтобы власти там согласились на программу и доверили это людям молодым - которые, может быть, не понравится властям – может быть, их внешняя эстетика не будет совпадать, это не будет, может быть, какой-то традиционный театр – это не понравится руководствам театров, которые там засели. И мы знаем, что сегодня руководитель большого академического театра в городе - это практически князь, который наладил, как правило, дружбу с губернатором и мэром и в принципе, держит весь город – это факт – если говорить про Иркутск. И проблема в том, что если я приеду в Хабаровск, то, скорее всего - не знаю, но может так случиться, что вам не понравятся мои спектакли, и вы скажете…
В.ДЫМАРСКИЙ: Мы вас закроем.
И.ВЫРЫПАЕВ: Мои спектакли могут не понравиться епископу Церкви, потому что это будут радикальные вещи. Но зато у молодых есть возможность – поскольку мы дружим и с западными звездами театра и кино и с московскими, - по дружбе, и я это не голословно говорю – привести туда людей, и сделать там атмосфера. Я не голословно говорю – если бы была такая возможность, в течение двух лет в Иркутске можно сделать жизнь интереснее – там Байкал, Алюминиевый комбинат, и если найти финансовых спонсоров, там будет интереснее. Недавно с просил Чулпан Хаматову - поехали бы артисты туда играть 10-дневный спектакль? Конечно, поехали бы.
В.ДЫМАРСКИЙ: Не ради «чеса».
В.РЫЖКОВ: Борис Львович, на ваш взгляд, есть сегодня в российской провинции пример какого-то города, региона, городка, где вот такая галерейная жизнь, театральная, музыкальная жизнь, нонконформизм процветает - есть примеры?
Б.РЫЖКОВ Я не знаю, наверное, мне трудно, я не могу судить объективно, потому что я люблю Хабаровск, мы прилагаем огромные усилия, чтобы там что-то изменилось – во всяком случае, сегодня созданы все условия в Хабаровске для того, чтобы эта культурная жизнь била ключом. Ну, капитально отремонтированы театры, у нас сегодня колоссальный, совершенно потрясающий филармонический зал, орган привезли из Германии.
В.РЫЖКОВ: Вы говорите про материальную базу, а мы немножко о другом. Та среда – художественная, артистическая.
Б.РЫЖКОВ Я понимаю. Конечно, нужны энтузиасты – то, о чем коллега говорит – у нас не проявляете нетерпимость - если появляется какой-то молодой художник современный, работает даже в каком-то абстрактном ключе - люди смотрят – кто-то понимает, кто-то не понимает, выставки самые разнообразные. Чтобы кто-то зажимал или начальство высказывало какие-то полярные точки зрения и за этим следовали оргвыводы – этого нет. Хотя бы потому, что у нас особая ситуация в Хабаровске сложилась – у нас губернатор Ишаев - я его знаю со сварщиков завода, писал о нем заметку, и мы по жизни вместе прошли - это человек, который сделал себя сам – он единственный за всю историю России губернатор, действительный член Российской академии наук, то есть. Большой академии. Экономист, его приняли туда - знаете, как к чиновникам относятся – внесли, можно сказать, в академию, и он не на голову, он на целый рост выше всех остальных губернаторов. И поэтому, наверное, нам удается что-то решать, даже в самые тяжелые времена, а такие времена были, когда Москва не давала ни копейки - один миллиард по программе развития производительных сил Сибири и Дальнего Востока, один миллиард на 13 субъектов федерации – мы начали строить мост через Амур, когда по талонам давали еду. В лютые морозы. Я ему говорю – что ты делаешь, ты авантюрист? - мы с ним ругались ужасно. Он начал пробивать дорогу к океану, трассу.
В.ДЫМАРСКИЙ: Значит, Хабаровску повезло с губернатором.
Б.РЫЖКОВ Повезло.
В.ДЫМАРСКИЙ: Но есть и соседние регионы - система должна работать
Б.РЫЖКОВ Должна работать. А она не работает.
В.ДЫМАРСКИЙ: задам вам такие вопросы - чувствуете ли вы некий комплекс провинциала, будучи в Москве, и чувствуете ли вы некий столичный снобизм по отношению к вам со стороны москвичей?
Б.РЫЖКОВ Я чувствую злость.
В.ДЫМАРСКИЙ: К вам?
Б.РЫЖКОВ Злость чувствую по отношению к москвичам некоторым.
В.ДЫМАРСКИЙ: Вашу собственную злость?
Б.РЫЖКОВ Да, собственную злость. Потому что то, что происходит в Москве, часто это просто распутство. То есть, мы живем в разных измерениях, разными ценностями какими-то. У нас не танцуют на столах в Куршевеле, у нас в «ночняки» не ломятся. То есть, меня раздражают лично - честно говорю - особняки на Рублевке. Потому что где-то я слышал расхожую мысль, что нынешний кризис – это кара Божия за то, что наворовали.
В.РЫЖКОВ: Только «кара» бьет не по владельцам особняков - вы ошибаетесь. Эта «кара Божья» бьет опять по тому народу, обманутому, вы зря переживаете за рублевских владельцев.
Б.РЫЖКОВ: Но в основном сегодня вздулись все эти мыльные пузыри и истинная цена им стала понятна – как они создали эти капиталы, что стоит за этим. Вот непонимание между столицей и провинцией – оно было и, на мой взгляд, до определенной поры усугублялось.
В.ДЫМАРСКИЙ: Иван, а вас раздражают Куршевель и Рублевка?
И.ВЫРЫПАЕВ: Совсем не раздражают. Когда я приехал из Иркутска - я работал актером еще на Магадане и на Камчатке, и тут гораздо жестче условия, конечно, первое, что меня поразило – у меня рухнул миф о москвичах. Поскольку там, в Магадане и на Камчатке мы считаем. Что мы очень добрые и открытые, а здесь все москвичи циничные и злобные. И, к сожалению, для себя я обнаружил все обратное. Первое, что меня поразило – что здесь можно немножко выдохнуть. Я сегодня уже не могу отследить, есть ли у меня такой комплекс - наверное, это виднее окружающим – просто я совсем про это не думаю. Единственное, что я понимаю – что ты в какой-то момент перестаешь думать о том, те ли у тебя ботинки и нужно ли тебе..
В.ДЫМАРСКИЙ: Здесь?
И.ВЫРЫПАЕВ: да, здесь. И можно не заботиться так о внешнем виде.
В.ДЫМАРСКИЙ: Но мы зажаты собственными правилами – на несколько минут мы прервемся и продолжим спустя несколько минут.
НОВОСТИ
В.ДЫМАРСКИЙ: Продолжаем программу «Дым Отечества», и сегодня у нас в гостях Иван Вырыпаев и Борис Резник - объединяет их то, что они из провинции, а мы сегодня обсуждаем проблему – Москва и провинция, одна ли это страна? Думаю, что с этого вопроса мы и продолжим беду. Как вы считаете, провинция - Хабаровск. Иркутск, все остальные субъекты федерации, как у нас принято говорить - это одна страна? Иван, когда вы переехали из Иркутска в Москву, когда вы, Борис, переехали из Москвы в Хабаровск, у вас было ощущение, что вы передвигаетесь по одной и той же стране?
И.ВЫРЫПАЕВ: Конечно, это разные страны. Конечно, Москва и Петербург это все-таки совершенно другая Россия.
В.ДЫМАРСКИЙ: Другая Россия - по зданиям, дорогам или по людям?
И.ВЫРЫПАЕВ: Я попытаюсь сформулировать. Это и атмосфера благосостояния, разумеется – просто в целом ее сумма накоплений и это атмосфера людей, по людям, некое такое пространственное ощущение - вот эта свобода, или зажим, или снобизм – как хотите, я не говорю, это качества лучшие или чужие, не сравниваю в эту сторону. И конечно, люди, которые живут за границей, мои друзья, они в еще большем шоке.
В.ДЫМАРСКИЙ: Контраст?
И.ВЫРЫПАЕВ: Да, и этот контраст очень большой, - я считаю, что это две разных страны и люди в Иркутске - они сейчас совершенно не информированы, не владеют информацией, у них практически нет Интернета. Надеюсь, что в Хабаровске это не так, но мой отец – я хотел ему сделать подарок, поставить Интернет, и выяснил через своих друзей, бизнесменов, - там нет даже «вай-фай» в свободной зоне, - то есть, он есть, но только на фирмах. Люди совершенно неинформированы, они совершенно по-другому воспринимают те или иные явления - в частности, политические. Большое отличие. И ведь благосостояние тоже разное. Не знаю, я не очень понимаю, вы здесь лучше меня это знаете, но я так думаю, что пенсии и зарплаты тоже отличаются? Я просто не очень тут в теме.
Б.РЫЖКОВ Страна одна, безусловно. У нас есть понимание и ощущение громадности этой страны. Но я уже говорил, что в разных измерениях люди живут, у нас не принято винить в своих негораздах других людей, ту же Москву. Но была закономерная, объяснимая обида на Москву. Потому что если посмотреть, что такое Европа, европейская часть России – это 3 млн. квадратных километров, где живет 120 млн. человек. И на 15 миллионах километров - а вся страна 18, - живут всего 20 млн. Но там у нас находятся более 75% всей ресурсной базы страны. И конечно, когда не давали на самое необходимое – трансферты, - Володя помнит, мы вышивали, выбивали, вымогали копейки на заседаниях Бюджетного комитета детишкам на какие-то дела, детский дом построить, и так далее. И получилось так – я до сих пор это объяснить по-настоящему не могу, - вдруг раздалась команда: поворот всем вдруг. Вместо одного миллиарда рублей, которые давали на 13 субъектов федерации нашего округа, Дальневосточного, новая редакция родилась нашей программы «Дальний Восток-Забайкалье», - 566 миллиардов до 2013 года. И пошли большие деньги - только один Хабаровский край получил более 12 млрд. в один год – дорожное строительство, ремонт, молодежные комплексы - мы 30 тысяч квартир в минувшем году построили.
В.РЫЖКОВ: Получается, что сейчас уже нет обид на центр?
Б.РЫЖКОВ С опаской великой жду, когда мы будем пересматривать бюджет и что оттуда уберут. И если, как обещано, оставят эту программу – то есть, были обиды, но они ушли вместе с тем вниманием, которое вдруг…
В.РЫЖКОВ: Пришли деньги – ушли обиды.
Б.РЫЖКОВ Да.
В.ДЫМАРСКИЙ: Когда вы говорите «ушли обиды», меня интересует – у кого «ушли обиды» - у чиновничества, или у людей внизу? Они, эти люди, видят деньги?
Б.РЫЖКОВ Мы первое, что решили – у многих дальневосточников корни на западе, в западных районах, они годами, а некоторые десятилетиями не смогли летать туда – сумасшедшие деньги - до Сан-Франциско можно за 700 долларов, а там 2 тысячи долларов стоит билет в оба конца от Хабаровска до Москвы. И вдруг принято решение раз в два года людям оказывать помощь на пролет – уже решение такое, которое касается каждого дальневосточника. Люди увидели – у нас реально не осталось ни одного пенсионера-фронтовика без квартиры – мы единственные решили этот вопрос, первыми в стране – не знаю, где еще его решили.
В.РЫЖКОВ: Все-таки мы не можем не спросить - сейчас был самый острый всплеск протестных акций как раз в Хабаровске, Владивостоке, Находке - по решению по повышению пошлин. Я даже встречал в одной хабаровской газете цифру, что чуть ли не 80% семей на Дальнем Востоке кормятся этим сервисом.
Б.РЫЖКОВ Ну, это не правда.
В.ДЫМАРСКИЙ: Видимо, так или иначе, прямо или косвенно.
Б.РЫЖКОВ Не косвенно и не прямо – люди работают.
В.РЫЖКОВ: Но это обида для дальневосточников, или не обида?
Б.РЫЖКОВ Рассказываю. В общем, это не проблема на самом деле. На самом деле всего где-то 15% машин в общем количестве - подержанные машины – в стране. Из них только 5% это машины, которые эксплуатировались там более 5 лет – которые вредны для экологии, и так далее.
В.РЫЖКОВ: Это в стране. А если про Дальний Восток, Хабаровск?
Б.РЫЖКОВ Хабаровск в этом плане не очень показателен, потому как машины идут через моря.
В.ДЫМАРСКИЙ: наверное, это Владивосток в основном.
Б.РЫЖКОВ А у нас Ванинский порт.
В.ДЫМАРСКИЙ: Зато у вас на телефоне музыка патриотическая - сейчас мы о ней и поговорим.
Б.РЫЖКОВ 5%. И неправда, что во Владивостоке все занимаются только подержанными машинами – есть предприятия, заводы крупные, учреждения там, и так далее. Но, наверное, - как в баллистике делают поправку на ветер - наверное. Надо делать поправку на кризис и надо понять, наверное, что надо поддержать этих бракоделов, которые называются отечественным автопромом. Ну, скрипя зубами, я не знаю, как.
В.ДЫМАРСКИЙ: А в ответ они поднимают цены на машины.
Б.РЫЖКОВ Ну, вот преференции созданы для того, чтобы перевозить, снизить цены на дальний Восток – и вдруг поднимают цены - это сущее безобразие, необъяснимое, причем, безобразие. И на этом делают драматургию колоссальную какие-то издания.
В.ДЫМАРСКИЙ: Понятно, история известная, давайте перейдем к нашей основной тем - та атмосфера, о которой говорил Иван, которая такая вещь неосязаемая и которую трудно определить – Иван, на ваш взгляд, это дело местных властей - вы сказали, что от властей тоже очень многое зависит, или это Москва должна этим заниматься?
И.ВЫРЫПАЕВ: Конечной, должны заниматься местные власти. Но должна быть система. Сегодня, например - я могу говорить только про свою отрасль – например, у нас нет закона о театре, до сих пор он не принят. И нет никакого урегулирования этого, нет театральной реформы, которая должна была быть 10 лет назад срочно, а сегодня она уже просто давно опоздала.
В.ДЫМАРСКИЙ: Что такое реформа театра?
И.ВЫРЫПАЕВ: Это отдельная история – реформа театра. Грубо говоря, сегодня театры в большинстве своем репертуарные.
В.ДЫМАРСКИЙ: Извините, Иван, а что такое закон о театре? Пункт первый: играть хорошо?
В.РЫЖКОВ: В Англии есть закон о театре?
И.ВЫРЫПАЕВ: Конечно, есть.
В.РЫЖКОВ: И это важно?
И.ВЫРЫПАЕВ: Это очень важно.
В.РЫЖКОВ: У нас очень часто принятие закона усугубляет ситуацию. Вот сейчас обсуждают закон об Интернете, кстати - все с ужасом его ждут.
И.ВЫРЫПАЕВ: Конечно, я некомпетентен говорить о законах как о формулировках, но точно знаю, что нужно как практик. Система заключается в том, что мы должны организовать – конечно, хорошо, что в театре ремонт, хорошо, что в театре новое оборудование. Но дело в том, что… Приведу пример: если бы сегодня меня, условно, назначили главным режиссером хабаровского театра, то я бы там всех уволил - всех, - это единственное, что можно сделать. Готовы ли власти? Но этого нельзя сделать И когда я говорю о реформе, тем не менее, имеется в виду, что в начале мы должны просто понять, что ни губернатор, не кто-то другой это должен решать – это должна быть система. Губернатор может вообще не вмешиваться или не знать ни о ремонте театра… Я говорю это как пример, говорю, что ситуация революционности, меры, которые должны быть приняты – они примерно такие. Кто же на это пойдет? Потому что одна из наших главных проблем - я ни в коем случае не про Хабаровск говорю, я не был в театре… упаси Боже…
Б.РЫЖКОВ лучше про какой-нибудь другой.
И.ВЫРЫПАЕВ: Мне кажется, что надо начинать с того – может быть, я банальную вещь скажу - нам необходимо набраться смелости и признать свои собственные недостатки. Но не просто «недостатки», а цельный наш недостаток. Вот я еду в метро встречать жену, а два человека у меня за спиной говорят, - опять \эта тема: вот, русские духовная нация. Один говорит - «а добрые мы какие», другой: «а какие мы открытые!». Вот нам надо понять - русские – неоткрытые, недобрые пока что не духовные, достаточно глупые, мало самоосознающая нация. Это не плохо, - у всех своих проблемы, - но если мы так подумаем про себя чуть-чуть, мы поймем, что это действительно так. Гордыня и забор, которые мы воздвигаем вокруг других, чуть-чуть опустятся, и тогда та провинция, которая называется «Россия», потому что страна в целом является провинцией в мире - это потому, что мы закрыты. Мы закрыты и не можем посмотреть внутрь себя. Наверное, я имею право это говорить, потому что это я говорю сам про себя. Я не говорю, что я другой, я это говорю и про себя, и я это чувствую. И если вы меня спросите про провинциальный зажим, я вам скажу, что я его очень сильно ощущаю на Западе. Я ощущаю этот зажим – просто в разговоре.
В.ДЫМАРСКИЙ: По отношению к вам?
В.РЫЖКОВ: Внутри себя.
Б.РЫЖКОВ Свой. Я был только что в Ирландии - в разговоре с простыми людьми, женщинами, которые туда приехали - я был там, на семинаре – они могут встать, сказать - просто внутренне. И ощущаю ту степень обороны, которую мы заняли. Вы не заметили, что мы же находимся в системе сложнейшей обороны, мы находимся в обороне – мы обороняемся, но на нас никто не нападает. Первый наш оборонительный рубеж находится на линии границы, а уже в Хабаровске – там глубокий тыл.
Б.РЫЖКОВ Эшелон.
И.ВЫРЫПАЕВ: И эта оборонная энергия ни к чему хорошему не приводит, кроме зажима.
В.ДЫМАРСКИЙ: Поскольку вы заговорили, что услышали в метро - какие мы - какие там?
В.РЫЖКОВ: Добрые, духовные, открытые.
В.ДЫМАРСКИЙ: давайте плавно перейдем ко второй теме, которую мы сегодня хотели обсудить, и она связана с первой, и нам подсказал переход к этой теме звонок мобильного телефона уважаемого г-на Резника с его патриотической мелодией.
В.РЫЖКОВ: «Прощанием славянки».
В.ДЫМАРСКИЙ: патриотическая музыка Глинки.
В.РЫЖКОВ: А я напомню нашу основную тему «Патриотизм и национальная культура».
В.ДЫМАРСКИЙ: Но вначале – небольшой сюжет.
В.РЫЖКОВ: О Василии Андрееве, виртуозном музыканте на балалайке.
Я.ШИРОКОВ: Казалось бы, это звучит странно и слегка нереально - виртуоз-балалаечник и концерт народных инструментов, которые срывают овации и пользуются огромным успехом. Но именно так было, и факт этот связан с именем Василия Андреева. В 1883 г., в 20 с небольшим, он занялся усовершенствованием так называемых народных великорусских музыкальных инструментов и образовал в Санкт-Петербурге из любителей игры на них Великорусский оркестр из струнных, духовых и ударных – домбры, гусли, балалайки – эдакая псевдорусская культура на несколько современный лад стала пользоваться успехом. Уже спустя несколько лет начинается увлечение этими инструментами в Европе, потом появляется интерес. Мастера музыкальных инструментов начинают их усиленно производить, издаются ноты преимущественно аранжировок народных песен, обычно весьма невысокого музыкального достоинства. Сам Андреев - истинный виртуоз игры на балалайке время от времени совершает со своим оркестром концертные путешествия по России и Европе и заведует постановкой обучения игры на «великорусских» инструментах в войсках Гвардии.
В.ДЫМАРСКИЙ: таким образом, мы перешли к обсуждению второй темы «Патриотизм и национальная культура». Иван, я читал в одном из ваших интервью, что у вас есть любовь к народным инструментам, потому что вы хотели в вашем фильме чуть ли не Шостаковича переложить для баяна?
И.ВЫРЫПАЕВ: Хотел, я люблю народные инструменты, но только особенно выделенной любви у меня нет.
В.РЫЖКОВ: Не переложился Шостакович на баян?
И.ВЫРЫПАЕВ: Почему – переложился. Просто не вошел в фильм по техническим причинам. Но вопрос в чем?
В.ДЫМАРСКИЙ: В любви к народным инструментам.
И.ВЫРЫПАЕВ: Замечательный инструмент – баян, прекрасный.
В.ДЫМАРСКИЙ: А что вам больше нравится – балалайка или банджо?
И.ВЫРЫПАЕВ: Затрудняюсь сделать такой выбор.
В.ДЫМАРСКИЙ: А людей, которых вы слышали в метро, твердо бы сказали - конечно, балалайка лучше.
И.ВЫРЫПАЕВ: Я понимаю смысл вашего высказывания.
В.РЫЖКОВ: У нас в последние годы появилось довольно жесткое кино - сразу приходит в голову
И.ВЫРЫПАЕВ: «Груз 2000».
В.РЫЖКОВ: Балабанова. Сейчас только что вышел его фильм «Морфий» - тоже жесткий.
И.ВЫРЫПАЕВ: «Юрьев день».
В.ДЫМАРСКИЙ: Да и «Эйфория» тоже.
В.РЫЖКОВ: Кто-то называет это «разоблачением», кто-то - «антиутопией» - жесткие. Выходишь, а тебя как бейсбольной битой по голове стукнули. Это патриотично, или нет? Вот у нас есть Дума, «большинство», есть официальная точка зрения, что Россия «встала с колен», что мы теперь опять великая держава, гордая и духовная. Иван, объясните - делать жесткое, критическое, социально-критическое кино - это, может быть, непатриотично?
И.ВЫРЫПАЕВ: Я очень вам благодарен за этот вопрос.
В.РЫЖКОВ: Что для вас патриотизм?
Б.РЫЖКОВ Сейчас очень точно отвечу. Проблема в том, что мы все время решаем. Давайте проанализируем, вот вы говорите «у нас сейчас пошла тенденция патриотичного кино, а может у нас пойти тенденция не жесткого?» - дело в том, что у нас не должно быть никакой тенденции общей. Должны быть просто художники, которые делают жесткое, не жесткое кино. Но вы абсолютно правильно подмечаете этот поток - у нас так устроен ум, мы все время говорим: «а вам не кажется, что у нас в последнее время тенденция жесткого кино»?
В.РЫЖКОВ: Большевики называли это «текущий момент».
И.ВЫРЫПАЕВ: И мы собираем по поводу «Груз 200» большие семинары, и все там говорят – «а может быть, нам нужно?» Вы поймите - что значит «нам нужно»? Нужно высвободить художника, чуть отпустить его из государства – пусть Балабанов снимает порно, жесткое, или еще что-то, другой – патриотичное. Не надо их мешать с государством, - убрать слово «искусство» и «нам «.
В.РЫЖКОВ: Иван, патриотизм для вас лично – не вообще, а лично для вас?
И.ВЫРЫПАЕВ: Я не знаю, объяснил ли я свою мысль.
В.РЫЖКОВ: Объяснили. Но патриотизм для вас лично – как вы его лично понимаете? Вы нас призвали осознавать – как вы лично его осознаете?
И.ВЫРЫПАЕВ: думаю, что слово «патриотизм» начинается в любви к самому себе. Но не влюбленности в самого себя, а к осознанию и уважению самого себя, - какого-то своего внутреннего мира, что сделать непросто. Осознание своего внутреннего мира и уважения к себе. Но я еще раз говорю – не самовлюбленности в себя.
В.РЫЖКОВ: А по отношению к стране?
И.ВЫРЫПАЕВ: Автоматически начинает переноситься на ближнего человека. Этот ближний является человеком, который живет с тобой в одном городе, - в начале в одном доме, потом в одном городе. Я говорю о том, что центр этого распространения идет от себя.
В.РЫЖКОВ: От личности.
И.ВЫРЫПАЕВ: От личности, а не наоборот. Тогда мы доходим до степени закона, и говорим – для того, чтобы уважать человека, нам понадобится принять вот такой закон. И мне кажется, что исходя именно изнутри…
В.ДЫМАРСКИЙ: Борис, такую технологию принятия закона вы принимаете?
В.РЫЖКОВ: Я даже постараюсь вас поставить в более трудное, неловкое положение - так случилось, что вы - член фракции «Единая Россия». Думаю, что я не открою большого секрета, если скажу, что эта партия сейчас монополизировала политическую жизнь в стране – и в ГД, и в Совете Федерации, и в регионах, и в целом миллион человек, и все чиновничество, весь крупный бизнес - как в советское время в КПСС сейчас в эту партию. Объективно это противоречит тому/, что говорит Иван. Он говорит - дайте свободу, плюрализм, дайте всем выражать свое мнение. Но в политике сегодня в России плюрализма нет. Для вас патриотизм – это что?
Б.РЫЖКОВ Даже самая жесткая критика, будь это на киноэкране, телевизионном экране, в газетах, - где угодно, - если она пробуждает душу и человек задается вопросом, что мы творим, что я творю, что вы творите, - это патриотично.
В.РЫЖКОВ: Шукшинский вопрос «что с нами происходит?»
Б.РЫЖКОВ Да, - что происходит со страной, что с нами, по правильному ли пути мы идем. Но я бы не хотел углубляться в идеологию сегодня – наверное, не все правильно делает и партия «Единая Россия» - у меня есть одна забота в этой жизни: меня избрали в ГД мои избиратели, дважды избирали меня по одномандатному округу, сейчас - от «Единой России», и я стараюсь, елико возможно, принести пользу моим избирателям. Поэтому в какие-то политические дебри… партия новая, она на пути становления, наверное, не все ладно и с партийным строительством происходит – КПСС 70 лет делала ошибки и от ошибок померла. Думаю, что в данном случае…
В.РЫЖКОВ: Кстати, вместе со страной.
Б.РЫЖКОВ Думаю, что в данном случае хватит критического восприятия, критики со стороны и внутри – не думайте, что там мед, и никто не выступает с критическими замечаниями – по разным аспектам жизни, жизни партии «Единая Россия».
В.ДЫМАРСКИЙ: Задам еще один вопрос гостям – возвращаясь к первой теме - провинция и столица. Где больше патриотизма? Говорят, что провинция более патриотична, а столицы более космополитичны.
И.ВЫРЫПАЕВ: К сожалению, я не знаю, - правда, не могу на это ответить.
Б.РЫЖКОВ думаю, что вы правы - провинция более патриотична. Когда говорят – вот Дальневосточная республика, Уральская какая-то республика, - это неправда. На самом деле у нас три человека там больны – инвалиды по умственным показаниям.
В.РЫЖКОВ: В завершении хочу ответить на вопрос Виталия в самом начале программы - я попал в Москву, будучи избран депутатом, но до сих пор я больше люблю провинцию, свой Алтай, и если будет возможность - с удовольствием туда вернусь, если там будет интересная работа и возможность там жить.
В.ДЫМАРСКИЙ: Спасибо вам за то, что вы любите вашу провинцию. Я люблю Москву, поскольку я москвич - не обижая при этом провинцию. Спасибо вам за участие в нашей программе, до встречи через неделю.