Взрослым о взрослых - 2005-07-02

М.ЛАБКОВСКИЙ – Добрый вечер, это Михаил Лабковский и программа "Взрослым о взрослых". Сегодняшняя тема трудная. Мы поговорим сегодня о страхе, и вы поймете, что на эту тему, особенно, мужчины говорят трудно или вообще не говорят. Вопрос первый достаточно простой и понятный: чего вы боитесь? Дальше вопросы, может быть, немножко сложнее, но отвечать на них, как ни странно, бывает проще, например, ваши первые страхи, помните ли вы их, были ли они в детстве, или вы подвергались насилию, или вас пугали, как вы боритесь со своими страхами? 203-19-22, пейджер 961-33-33 для абонента "Эхо Москвы", разговариваем сегодня о страхе.

ПЕСНЯ

М.ЛАБКОВСКИЙ – 203-19-22, пейджер 961-33-33 для абонента "Эхо Москвы", тема нашего разговора – страхи или, как говорят психиатры и психотерапевты – фобии. Итак, главный вопрос: чего вы боитесь? С чем связаны страхи? Помните ли вы ваши первые страхи и как вы с ними боретесь? Это уже вопросы побочные. Мы слушаем Лидию Ивановну. Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ – Добрый вечер.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Здравствуйте. Говорите раза в три погромче, ничего не бойтесь.

СЛУШАТЕЛЬ – Я буду говорить громко. А ситуация вот какая. Я боюсь одиночества. А одиночество у меня связано вот с чем: я вырастила сама сына.

М.ЛАБКОВСКИЙ – А сколько вам лет, Лидия Ивановна?

СЛУШАТЕЛЬ – Мне 56. Вырастила я сама сына, и все сложности были полностью на мне. Я воспитывала его одна. Помочь мне было некому. Очень было сложно, я не буду рассказывать о всех сложностях, но факт тот, что он вырос хорошим человеком, его уважают, любят, у него очень много друзей. Он женился. У него от первого брака есть двое детей. Теперь он женился на второй женщине, взял ее с ребенком, и у них есть общий ребенок. У нас были очень хорошие отношения. Я работала и работаю по сей день. Сейчас отношения такие, что сын мне говорит: "Ты знаешь, мама, оставь работу и отдыхай". Но в чем этот отдых должен был заключаться, я поняла потом. Невестка должна была пойти работать, ей предоставили хорошую, хорошо оплачиваемую работу, а мама без согласия, без договоренности должна была находиться с детьми. Столько, сколько нужно.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Мама – это значит вы.

СЛУШАТЕЛЬ – Это только я. У нее с мамой разорваны полностью отношения.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Лидия Ивановна, давайте все-таки двигаться к страхам, а то мы ушли…

СЛУШАТЕЛЬ – Извините. Ну, так вот. Я не дала согласия. Я сказала, что я буду помогать во всех отношениях, но полностью на их условия – находиться с утра столько, сколько будет работать невестка, я не буду.

М.ЛАБКОВСКИЙ – То есть сын вас обманул: предложил вместо отдыха побатрачить на внуков. Давайте, Лидия Ивановна, все-таки вернемся к страху одиночества.

СЛУШАТЕЛЬ – Вот я говорю: у меня полностью разорваны отношения с сыном, я осталась одна. То есть, понимаете, раньше у меня как бы была семья, но мы жили порознь: он в своей квартире, я в своей.

М.ЛАБКОВСКИЙ – А сейчас он даже не звонит.

СЛУШАТЕЛЬ – Нет, не звонит ни он, не звоню ни я. И вот этот вот страх, я хожу…

М.ЛАБКОВСКИЙ – Лидия Ивановна, о чем вы думаете? Что значит страх?

СЛУШАТЕЛЬ – О чем я думаю? У меня, можно сказать, даже не страх, а болезнь душевная. У нас никогда такого не было.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Нет, то что у вас случилась такая неприятная ситуация с сыном, я понимаю. Вы сказали о страхе одиночества. То, что он не звонит, и, я так понимаю, у вас нет других родственников. О чем вы думаете?

СЛУШАТЕЛЬ – Нет, в Москве нет. У меня разные мысли. Мысль о том, что меня обидели. Мысль о том, что, может быть, я не правильно поступила, может быть, надо было пойти навстречу, и, как бы я не устала, как бы мне не было тяжело находиться с детьми, я их очень люблю. Может быть, я не по теме звоню.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Вы знаете, Лидия Ивановна, частично по теме. Дело в том, что сейчас, когда у вас страх одиночества, вы, как бы отматывая назад, говорите себе, успокаивая себя, что нужно было согласиться с сыном, уйти в работы, сидеть с внуками 24 часа в сутки. "Почему", - спрашиваете вы себя. А потому что сейчас, когда у вас страхи, вы думаете, что если бы вы сделали так, как просит сын, вы бы в такой ситуации не оказались. Вы знаете, очень многие люди готовы на многое ради вот этого страха. Ну, скажем, вам 56. На самом деле, молодой достаточно возраст. Тем не менее, сейчас, когда вы с сыном не общаетесь, вам кажется, что, если бы вы сделали то, что он просил, вы бы сейчас одиночества не чувствовали. Есть женщины, которым 20 лет, 25 лет, 30 лет. Они одиноки по-другому, у них нет семьи. И они выходят замуж не то что не по любви, а их просто с души воротит от будущего супруга, но они тоже боятся одиночества, например. Своего одиночества, не такого, как у вас, а такого, какое бывает у женщины в 20 лет без семьи. И готовы подписаться на совершенно неразумный брак, отношения, только, чтобы избежать этого страха: не выйти замуж, остаться одной, не иметь семьи. И, Лидия Ивановна, я вам хочу сказать, раз вы отказались, значит, вы отказались. Это было ваше решение. Нет смысла сейчас пытаться думать в том смысле, что, если бы вы не отказались, не было бы страха одиночества, общались бы замечательно с сыном, потому что, скорее всего, раз сын так поступил, и вы ушли с работы, и поставил вас в известность, о том, что он собственно от вас хочет, то рано или поздно отношения, наверное, испортились бы. Но для того, чтобы избежать страха, пытаться все время идти на компромисс тоже невозможно, потому что страх все время будет преследовать. Лучше со страхом бороться. В 56 лет вполне можно выйти на работу и одинокой себя не чувствовать. Более того, отношения с сыном не должны налаживаться только потому, что вы идете на любой компромисс, "лишь бы не было войны". В конце концов, сын тоже будет уважать вас за то, что вы самостоятельно выбираете, как вам жить. 203-19-22, пейджер 961-33-33 для абонента "Эхо Москвы". И мы слушаем Ирину. Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ – Добрый вечер. Я хочу рассказать интересную историю из своего детства, как я преодолевала свой страх. Я очень боялась пауков.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Волков? А вы их живьем видели?

СЛУШАТЕЛЬ – Да, конечно. Я жила на Кубани, там тарантулы водятся в земле. Там есть и в камышах такие крупные пауки. И я преодолевала страх таким образом. Меня посылали в погреб за продуктами, бабушка, и я пела паукам песню. Никто меня этому не учил.

М.ЛАБКОВСКИЙ – А, пауков. Мне показалось, волков вы боитесь.

СЛУШАТЕЛЬ – Нет, пауков. И я им пела детскую песенку "Веселое звено".

М.ЛАБКОВСКИЙ – "Веселое звено"? Не помните сейчас?

СЛУШАТЕЛЬ – Ну, конечно, помню. "Звено у нас хорошее, веселое звено, и чтобы мы не делали, всегда мы заодно".

М.ЛАБКОВСКИЙ – Класс!

СЛУШАТЕЛЬ – И я была уверена, что пауки меня не тронут, пока я им пою эту песню.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Ну, паук пионера никогда не тронет.

СЛУШАТЕЛЬ – Вот. И с тех пор я, конечно, подальше от них, но я их уже так не боялась. Но самое смешное, нет, самое странное, наверное, когда у меня росла дочь, сейчас она уже выросла, ей скоро 30, то она тоже боится пауков, и она не может преодолеть свой страх. Мне даже приходилось ходить с ней к психотерапевтам.

М.ЛАБКОВСКИЙ – И что вам сказал психотерапевт?

СЛУШАТЕЛЬ – Ну, у нее там все в комплексе было. Он поговорил с ней с течение часа, и она вышла, смеясь, от него.

М.ЛАБКОВСКИЙ – С пауком в руках?

СЛУШАТЕЛЬ – Нет.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Вы знаете, Ирина, насчет психотерапевта, это очень разумно. Дело в том, что вот эти, как говорят психоневрологи, маленькие фобийки, это невротические признаки, это детский невроз легкий. Практически большинство детей чего-то обязательно боится. У некоторых эти страхи проходят, у некоторых не проходят. Та вот, непроходящий страх это, как раз, не вылеченная фобийка. Поэтому вы очень правильно сделали как мама, что отвели свою дочь к врачу. Спасибо вам за звонок, отдельное спасибо за песню. 203-19-22, пейджер 961-33-33 для абонента "Эхо Москвы". Чего вы боитесь? Как вы с этим боретесь? Ваши первые страхи, с чем они связаны? И мы слушаем Ксению. Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Вы знаете, у меня с детства, с подросткового возраста, этому была причина, я начала бояться, что мама моя не придет домой, и я останусь одна.

М.ЛАБКОВСКИЙ – И до какого возраста у вас это было?

СЛУШАТЕЛЬ – С 14. В 14 лет арестовали папу, и я боялась остаться одна. И вот кончаю жизнь, и этот страх за близких меня постоянно сопровождает. Сначала за маму, потом боялась, что-то будет с братом, мы с ним вместе жили. Потом с мужем, потом с дочкой, а теперь и с внучкой, ей 10 лет, я постоянно в тревоге.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Скажите, пожалуйста, Ксения, а отца забрали при вас?

СЛУШАТЕЛЬ – Да.

М.ЛАБКОВСКИЙ – То есть, на ваших глазах. И вы считаете, что психотравма, она и вызывала эти страхи.

СЛУШАТЕЛЬ – Ну, я помню, что уже в 14 лет, я ждала, когда мама придет, и она должна была именно в эту секунду прийти. Если не приходила, я подходила к двери в квартире, потом вылезала к лифту, потом вылезала вниз и ждала ее на улице. С этого момента. Я помню.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Сколько вам сейчас лет?

СЛУШАТЕЛЬ – Ой, 80.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Ну, 80, это уже можно перестать бояться.

СЛУШАТЕЛЬ – Нет, что вы! Сейчас самое страшное…

М.ЛАБКОВСКИЙ – Много родственников, да?

СЛУШАТЕЛЬ – Внучка у меня и дочка. Мои единственные близкие люди.

М.ЛАБКОВСКИЙ – И вы за них боитесь?

СЛУШАТЕЛЬ – Конечно. Тем более теперь. Раньше не было страшно так, как теперь.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Вы как-то отрегулировали ваши взаимоотношения в связи с вашими страхами? Они вам звонят? Предупреждают, когда задерживаются?

СЛУШАТЕЛЬ – Да. Но все равно, меня это не успокаивает. Теперь уже мужа нет, я осталась одна. Я все время жду, когда мне позвонят.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Вы знаете, Ксения, не нужно культивировать этот страх. Сейчас не 37 год. Поэтому, я думаю, все будет нормально, а надо сказать, что такие страхи вредят здоровью. Они действуют на давление, на пульс, вообще на сердечно-сосудистую систему. Вам лучше расслабиться.

СЛУШАТЕЛЬ – Я стараюсь, но что я могу сделать. Я с этим даже не борюсь.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Ну, не то чтобы не бороться, а, во всяком случае, во-первых, думать о хорошем. Тут очень большую проблему представляет сама мотивация. Когда уходят куда-то ваши внучка или дочка, вы начинаете сразу думать о плохом, что может случиться. А вы думайте о хорошем. Как бы не с того начинайте думать, я бы так сказал.

СЛУШАТЕЛЬ – Я успокаиваюсь, когда они дома. Тогда я спокойна.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Но вы же понимаете, что они не могут находиться дома весь день.

СЛУШАТЕЛЬ – Понимаю. Спасибо большое. Я все прекрасно понимаю.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Ксения, ну, я надеюсь… Лучше поздно, чем никогда от страхов избавиться, чтобы пожилой возраст встретить в более психологически комфортной обстановке. Спасибо вам за звонок. 203-19-22, пейджер 961-33-33 для абонента "Эхо Москвы".

ПЕСНЯ

М.ЛАБКОВСКИЙ – Тут я сейчас вспомнил рекламу где-то 5-7 летней давности: "Это страшно? – Нет, это страшно интересно". 203-19-22, пейджер 961-33-33 для абонента "Эхо Москвы". Тема нашего разговора страхи, и основной вопрос, чего вы боитесь? Обратите внимание, мужчины практически не звонят, звонят исключительно женщины. Вера Леонидовна, добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ – Добрый вечер. Я хотела бы вам сказать, что, как показала жизнь, я человек абсолютно бесстрашный. Но одного я боюсь очень сильно. В 48 году наша семья: мама, папа и я, волею судеб оказалась в Ашхабаде. И там случилось страшнейшее землетрясение, которое сопровождалось шквалистым ветром, пожарами. И вот это воспоминание тяжелейшее преследует меня всю жизнь. Мы не будем говорить о моем возрасте, хорошо? Это был 48 год.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Не будем.

СЛУШАТЕЛЬ – И где бы я не была (сейчас мои дети живут в Португалии, на океане), и там бывают ветры сильнейшие. Для меня это очень тяжело. Я понимаю, что это отложилось даже на эмоциональном настрое в дальнейшей моей жизни. Это было страшно. Очень.

А как отложилось, Вера Леонидовна?

СЛУШАТЕЛЬ – Какое-то время я краснела сильно, когда пристально на меня смотрел кто-то. И потом это прошло. Потом я очень резко реагировала на какие-то неправедные поступки, по отношению не ко мне, я могла себя защитить, а, допустим, рядом стоящего более слабого человека. И это не проходило даром. Потому что приходилось принимать лекарства, чтобы восстановить биение пульса или чего там такого, потому что приходилось работать, и надо было думать головой, однако вот этот страх остался с тех пор.

М.ЛАБКОВСКИЙ – А вы никогда не обращались к врачам?

СЛУШАТЕЛЬ – Да, обращалась. У меня подруга – доктор-психотерапевт, и она мне очень помогала, очень помогала. Но это не только ветер, это и нагрузка большая, научная и так далее. Но вот ветер остался до сих пор. Я с ужасом вспоминаю 98 год. С ужасом! Когда этот ветер, в мои стекла – понимаете, они прогнулись. Я думала, что я умру.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Вы знаете, Вера Леонидовна, психотерапия и медикаментозное лечение действительно помогают, снимают этот нервный фон, стабилизируют и давление, и пульс, но есть еще так называемые поведенческие проблемы. То есть не только соматическое, а то, что вы чувствуете, то, что вы переживаете, и от этого тоже можно избавиться.

СЛУШАТЕЛЬ – Я вам скажу, как я избавлялась.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Расскажите, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ – Поскольку мне уже с 25 лет приходилось работать с коллективом как начальник, то я просто занималась еще… Вот я помню, тогда появились книги Леви "Искусство владеть собой", это я все аккуратно прочитала, потому что мне казалось, ну как я приду со своими проблемами. Нет, я во-первых, была настроена встать утром с улыбкой, идти с улыбкой, и все такое продолжать. Другое дело, что вечером я прямо сдирала с себя плохую ауру или какие-то заботы. В общем, достаточно тяжело было. А потом я очень люблю петь.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Ну, вы знаете, действительно, во время страха очень многие люди поют, но такое состояние, когда вы должны себя контролировать и должны представляться окружающим как человек, ничего не боящийся, это не решение проблемы, это ситуация, когда проблема загоняется внутрь. Есть способы различные начиная от психотренингов, кончая - я вам сейчас расскажу пример шоковой терапии. Клаустрофобия, и психиатр садится в лифт вместе с больным человеком (человек боится замкнутых помещений, в частности, лифтов). Двери, естественно, закрываются, и психиатр говорит: "Ну, теперь вы можете делать то, что вы обычно делаете от страха". Обычно у больного от страха начинается истерика, он начинает бить руками и ногами по стенкам, кричать: "Выпустите меня", но это происходит под контролем врача, и больной вдруг осознает, что у него нет потребности кричать, он ничего не боится, потому что он в лифте с врачом, и врач говорит: "Ну, давайте, бейте ногами, кричите". Больной говорит: "Вы знаете, не кричится, и ногами не бьется. Вообще, я себя чувствую достаточно комфортно". Это, конечно, утрированный пример, описанный в психиатрии, но это реальный пример такой шоковой терапии. Я хочу сказать, что помимо лекарств, а лекарства бывают очень часто необходимы, потому что страхи вызывают соматические проблемы. Это вообще такая психосоматическая ситуация, когда вы чего-то боитесь. Это влияет и на выброс адреналина, и на гормональный дисбаланс, и на повышение пульса, на тахикардию и так дальше. А кроме всего прочего, вы о чем-то думаете, вы чего-то боитесь, что-то переживаете, и с этим можно работать, и от страхов можно избавиться. 203-19-22, Людмила, добрый вечер, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Мне достаточно трудно говорить, это страх, который испортил мне детство, и что потом с этим стало.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Людмила, будьте добры погромче, а то вас глуховато слышно.

СЛУШАТЕЛЬ – В группе детей разновозрастных читали Пушкина и прочитали "Мне смертию кость угрожала!” Из мёртвой главы гробовая змея Шипя между тем выползала".

М.ЛАБКОВСКИЙ – Я тоже напрягался в более позднем, правда, возрасте.

СЛУШАТЕЛЬ – Вы знаете, очень долго пришлось выяснять, между чем она выползала. Очень долго этот страх существовал, пока я не приобрела настоящие страхи, даже не страхи, а реальные опасности, которые приходилось как-то разводить.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Людмила, согласитесь, феноменальная ситуация: дети никогда (я тоже себя помню) не видели змей, как правило.

СЛУШАТЕЛЬ – Нет, я их видела, на самом деле, и боялась и живых, и выдуманных.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Многие дети, читая того же Пушкина "Песнь о вещем Олеге" к этому времени, когда они читали, ну, может быть, на картинках в книжке видели, а живьем не видели, при этом все равно перед пресмыкающимися у людей страхи есть.

СЛУШАТЕЛЬ – Вы знаете, у меня страх даже не перед пресмыкающимися как животными, а перед тем, что я на нечто наступлю, а оно как выползет.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Гениальный Пушкин очень грамотно, я бы сказал, как садист, описал эту ситуацию, которую человек, естественно, читая, переносит на себя. Он тоже ходит по земле, естественно, возникает страх, что он на что-то может наступить, откуда что-то может выползти.

СЛУШАТЕЛЬ – А что касается страхов, что с ними делать, прошел этот страх, у нас змеи ползают просто косяками…

М.ЛАБКОВСКИЙ – И вы с ними душа в душу.

СЛУШАТЕЛЬ – Естественно, потому что я же не являюсь ее добычей…

М.ЛАБКОВСКИЙ – Ну да, после Пушкина это уже не страшно.

СЛУШАТЕЛЬ – А что касается страхов, сейчас время суровое, и, на самом деле, реальные опасности возникают в большей или меньшей степени. Кстати, клаустрофобия особенно в маленьких машинках – у меня полное ощущение, что я отсюда никогда не выйду. Чем меньше машина, тем страшнее в ней ехать. Ну, когда садишься, задаешь себе вопрос – это страх, ну и что изменится от того, что ты будешь бояться или не будешь бояться?

М.ЛАБКОВСКИЙ – То есть, вы пытаетесь разговаривать сами с собой, рассуждать во время такого состояния.

СЛУШАТЕЛЬ – Да, я пытаюсь этот делать. Потому что я сажусь в эту машину, со мной рядом сидят еще трое людей, которые явно не похожи на самоубийц, только это меня останавливает.

М.ЛАБКОВСКИЙ – А проходит страх, когда вы начинаете так разговаривать?

СЛУШАТЕЛЬ – На самом деле, он уходит или не уходит, нет, он остается, потому что страх маленьких машин объективный. Не знаю, с чем он связан, с какими-то неврозами, не знаю. Но, то что я веду себя адекватно, это раз, и потом где-то минут через 40 к нему привыкаешь. Это два. На самом деле, в моей ситуации реальная опасность, которая угрожает постоянно, она угрожает постоянно, и приходится с ней как-то жить, и ставишь себе вопрос: "Кто в доме хозяин, мышь или ты?".

М.ЛАБКОВСКИЙ – Ну, да, или страх вами управляет или вы им.

СЛУШАТЕЛЬ – Ну, я не скажу, что я им управляю, он никуда не девается. Но, главное, оценить что это такое, не паника какая-то, когда ты не знаешь, с какой стороны что выползет, а когда ты оцениваешь: я боюсь что мой ребенок туда-то, туда-то попадет. Потом так: я боюсь - что изменится кроме эмоциональной нагрузки на ребенка, которая на расстоянии передается.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Вообще, когда тревожная мама или родители, и они начинают задавать, казалось бы невинные вопросы…

СЛУШАТЕЛЬ – Даже если не задавать невинные вопросы, если ваш ребенок, допустим, где-то, а ты за него боишься, мало ему не кажется, у меня такое сложилось убеждение.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Может быть, да. Но даже при прямом контакте, когда вы разговариваете с ребенком и явно нервничаете и, более того, чтобы убрать свой страх, вы начинаете пугать ребенка, что с ним может что-то случиться, естественно, это передается. Спасибо, Людмила, за очень разумный звонок, потому что страх закрепляется в ситуации, когда человек не контролирует себя, он не может разобраться, это может быстро происходить, это превышает его психические возможности, и вот обратная ситуация, когда вы со страхом буквально разговариваете. Вы пытаетесь объяснить себе ситуацию, спокойно рассуждать, какие могут быть перспективы. И вот эта ситуация, закрепляющая нервную реакцию на определенный раздражитель, эта ситуация рассасывается, потому что вы уже с ней разбираетесь рационально. Хотя, к сожалению, многие страхи бывают так велики, в подсознании, рассуждать здесь невозможно, здесь нужно что-то похожее на психоанализ, хотя бы психоаналитическая психотерапия. Я не перестаю, я не могу сказать удивляться, я был к этому готов, ну с грустью констатировать, скажу так, уже почти час первый прошел, и ни одного позвонившего мужчины. Это тоже страх мужчин, такой интересный страх, рассказать о своих страхах. Потому что есть ролевое мужское поведение, которое не предполагает, что мужчина может вообще что-то бояться, а если он боится, он может это только держать при себе. Рассказывать об этом, тем более, в эфире, как бы стыдно. Что тоже является косвенно понятием "страх". Мужчина боится показаться слабым, человеком, у которого есть страхи, поэтому мы слушаем исключительно женщин. 203-19-22, пейджер 961-33-33 для абонента "Эхо Москвы". И Мария из Раменского. Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. У меня несколько страхов. Первый страх у меня тот, что я все время боюсь, что надо мной будут смеяться.

М.ЛАБКОВСКИЙ – По поводу чего? Вообще?

СЛУШАТЕЛЬ – Понимаете, надо мной долгие годы в школе смеялись. Сейчас уже этого практически нет, но, когда я иду по улице и вижу, что люди смеются, мне все время почему-то кажется, что они смеются надо мной, даже если со мной все в порядке.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Мария, а из-за чего над вами в школе смеялись?

СЛУШАТЕЛЬ – Ну, то, что у меня внешность – я очки ношу…

М.ЛАБКОВСКИЙ – А вы что одна были в очках в школе?

СЛУШАТЕЛЬ – Изначально да.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Но потом к вам, наверное, присоединились другие очкарики.

СЛУШАТЕЛЬ – Ну, просто, ко мне уже привыкли.

М.ЛАБКОВСКИЙ – А еще из-за чего смеялись?

СЛУШАТЕЛЬ – Мне сейчас неудобно об этом говорить…

М.ЛАБКОВСКИЙ – Понимаю, но если вы хотите избавиться от страхов, лучше рассказывать.

СЛУШАТЕЛЬ – Ну, в основном, из-за этого. Придумывали прозвища всякие.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Как вас обзывали?

СЛУШАТЕЛЬ – Очкарик-шарик, очки разбил…

М.ЛАБКОВСКИЙ – А шарик, это к чему было? Вы были полная в школе?

СЛУШАТЕЛЬ – Нет. Одно время была, но потом перестала. Кстати, вот это тоже было. Одно время я была толстая, когда я похудела, все равно говорили, что я толстая. Ну, еще были кое-какие причины, я не хочу просто их сейчас называть. Эмоциональность у меня была, вот. Я очень реагировала бурно на все.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Дети, кстати, вы знаете, как собаки на запах, некоторые хищники на тепло, очень реагируют на эмоциональность. Если вы эмоционально реагируете, то они начинают себя более агрессивно вести. Если вы вообще не реагируете, дети, как правило, очень быстро отстают, потому что не интересно, это не вызывает задуманной реакции, поэтому дети не обзывают. Если ребенок в ответ на обзывательство начинает бурно реагировать или плакать, или даже драться, то это, конечно, предмет для издевательств.

СЛУШАТЕЛЬ – Но, понимаете, сначала я бурно реагировала, потом я научилось себя сдерживать, но они уже привыкли. Потом перестали, но у меня остался страх, что я иду по улице и вижу, что люди смеются. Я всерьез думаю, вдруг это надо мной. Пытаюсь логику включить и говорить себе: ну, что же у меня такого, чтобы смеяться.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Мария, а как то на вашу самооценку эти страхи повлияли? Вообще, каким-то образом, на вашу жизнь?

СЛУШАТЕЛЬ – Ну, да. Я иногда боюсь к кому-то подойти.

М.ЛАБКОВСКИЙ – И боитесь тоже, что вас засмеют, да?

СЛУШАТЕЛЬ – Да. Подумают, что я какая-то дура.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Мария, а как вы думаете, как эту проблему можно все-таки разрешить?

СЛУШАТЕЛЬ – Вот я у вас и спрашиваю.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Вам сколько лет?

СЛУШАТЕЛЬ – 16.

М.ЛАБКОВСКИЙ – 16. Ну, я думаю, что не только можно, просто необходимо, и чем раньше, тем лучше.

СЛУШАТЕЛЬ – Я из-за этого перешла в другую школу.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Может быть, на каком-то этапе - это решение проблемы, но еще и уход от проблемы. Тем не менее, глупо решать проблему, находясь в такой стрессогенной ситуации, когда вы окружены детьми, которые над вами издеваются, и пытаться в этой ситуации как-то побороться. Как эту проблему решать, Маша? Да, несложно, на самом деле. Во-первых, не нужно бояться подходить и разговаривать. То есть на это нужно идти. Многие люди этого избегают, чтобы не попадать в ситуацию, которая их может психотравмировать. Если вы хотите избавиться от этих страхов, от мыслей, что вы неуклюжая, что над вами можно смеяться, что-то еще, вам нужно подходить и разговаривать. Я не исключаю, что периодически кто-то будет смеяться. Вы можете прямо спросить в лоб: "Над чем смеемся?". Но не нужно этого бояться, не нужно этого избегать. Так что попробуйте, я надеюсь, это получится.

Что нам пишут? Пишут нам много что. Нина Семеновна пишет: "Я живу одна. Мне 70 лет. Я совершенно беспомощная и боюсь внезапного нападения. Очень хотелось бы иметь пистолет для самозащиты, но где его достать, да и кто разрешит. Как бороться с чувством тревоги?" Ну, можно сказать, что в 70 лет такие фобии уже возникают и бывают в возрасте всякие мании. Это случается с возрастом. Но для того, чтобы из этой ситуации выйти, нужно пойти хотя бы к невропатологу и пожаловаться на свое состояние, на страхи, на ощущение беспомощности, и, наверное, невропатолог пропишет лекарство, которое снимет так называемый неблагоприятный фон, при котором идет нервная реакция уже органическая. А дальше нужно просто спокойно рассуждать: кто на вас может напасть, почему на вас должны напасть и так дальше. Конечно, есть провоцирующие вещи, например, всякие криминальные новости, телевидение просто обожает рассказать, и люди это любят смотреть, о том как нападают, убивают, избивают, крадут, разбойничают, и так дальше. Конечно, такая существует постреакция, когда человек после программы типа "Криминальная Россия", "Чистосердечное признание" – немереное количество этих программ – человек начинает примерять ситуацию на себя, тем более, если он живет один, у него это чувство тревоги может возникнуть. Чувство тревоги убирается, прежде всего, медикаментозно.

"По вине таких же вздорных бабушек как позвонившая, я была с 11 месяцев на пятидневке. До сих пор не люблю обеих своих бабушек", - пишет нам Маша. Маша, тут нам, кстати, много бабушек позвонило, я не знаю, кого вы имеете ввиду. Они не вздорные. На пятидневке вы были не из-за бабушек, а из-за мамы, которая вас туда отдала.

"Михаил Юрьевич, я вас обожаю – пишет Галина из Москвы (я бы переадресовал покойному Лермонтову, потому что меня зовут Александрович) – я боюсь людей, особенно своих родственников. Не знаешь, чего от этих людей ожидать, и кто вставит в спину нож. Я человек открытый, мне так кажется, а в наше время нельзя быть такой".

"Михаил, как вас можно найти по адресу Кутузовский, 24? У меня это не получилось. С уважением, Валентина". Валентина, позвоните в Семейную консультацию начиная с понедельника, запишитесь, и вам все подробно расскажут.

"Я боюсь "Эха Москвы". Как с этим бороться? Тартарен". Тартарен, вы, судя по всему, не боитесь, раз слушаете и даже в переписку с объектом своего страха вступаете. Владимир (ну, наконец, мы дождались первого мужского сообщения хоть и на пейджер): "Одно время боялся знакомиться на улицах, а хотелось. Потом проработав свой страх с помощью самостоятельно изученных НЛП-техник и знакомившись, порой через страх, в большом количестве, почти полностью от него избавился". Ну, что я могу прокомментировать. Я плохо к НЛП отношусь, но я хорошо отношусь к ситуации, которую мы уже проговаривали, когда человек не уходит от проблемы, а пытается все-таки реализовать свои поытки избавиться от страха. Если вы боитесь, как Владимир, знакомиться, то все, что вы должны в этой ситуации сделать, это знакомиться, практически решать проблему. Сейчас у нас будут новости, после этого мы продолжим наш разговор. 203-19-22, пейджер 961-33-33 для абонента "Эхо Москвы".

НОВОСТИ М.ЛАБКОВСКИЙ – Продолжаем наш разговор о страхе. Главный вопрос: чего вы боитесь? И побочные вопросы: с чем эти страхи связаны, и как вы с ними боретесь, и многие другие. По телефону 203-19-22, пейджер 961-33-33 для абонента "Эхо Москвы". Не могу скрыть того, что у нас исключительно одни женщины звонят, но впереди еще есть время, хотя я не уверен, что позвонят мужчины. Это такой мужской страх.

Светлана пишет: "После смерти близкого человека преследует страх смерти. Что вы посоветуете?". Светлана, вообще надо сказать, что страх это сохранная функция психики и нервной системы. Если бы мы ничего не боялись, я думаю, долго бы мы не прожили. Страх помогает человеку избегать каких-то неприятных ситуаций, контролировать свое поведение, принимать правильные решения и так дальше. Но есть страх неадекватный. Они или не адекватен самому раздражителю, ну, скажем, паук, который не может причинить серьезного вреда, включая летальный исход, а его боятся как что-то смертельное. Есть страхи, которые не адекватны уже по времени. То есть сам раздражитель уже давно закончился, я человек через какое-то время: через год, через 10 лет - продолжает переживать из-за этого страха. В таком случае, Светлана, нужно обратиться к специалисту: психотерапевту или психоневрологу, невропатологу, пожаловаться на свое состояние, описать его, и при правильно поставленном диагнозе вам буду прописаны правильно подобранные препараты, которые должны снять чувство тревожности и беспокойства, чувство страха. И таких препаратов много, они достаточно эффективны, и избавиться от этого состояния необходимо, потому что постоянный страх – можно часами рассказывать, на что он влияет. Практически на все. Во-первых, на жизнь человека. Человек не может себя нормально реализовать. Во-вторых, влияет на, я уже сказал, сердечно-сосудистую систему и даже на эндокринологию, потому что может быть связан с гормональным дисбалансом. Люди даже инфаркт с инсультом могут получить на почве страха. От страха может произойти, как говорят в народе, разрыв сердца. Поэтому не нужно держать в себе страх, это очень вредно, нужно от него избавляться, в частности, медикаментозным способом. Людмила Ивановна, добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте, Михаил Александрович. Я хотела бы спросить. У меня в августе сын приходит из заключения. И у меня тревога буквально нарастает с каждым днем, не от того, что я боюсь его, а я боюсь… Ну, я не знаю, что делать, вот чего я боюсь.

М.ЛАБКОВСКИЙ – А что значит, что делать, Людмила Ивановна.

СЛУШАТЕЛЬ – Ну, я не вижу, как я должна себя вести, что я должна делать.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Людмила Ивановна, сколько лет вашему сыну?

СЛУШАТЕЛЬ – Моему сыну 34 года.

М.ЛАБКОВСКИЙ – А сколько из них он провел в местах заключения?

СЛУШАТЕЛЬ – Он провел много – 5.

М.ЛАБКОВСКИЙ – 5 лет. А до 29 лет вы с ним жили. И вы его хорошо знаете.

СЛУШАТЕЛЬ – Ну, наверное..

М.ЛАБКОВСКИЙ – У вас были поводы чего-то бояться до его заключения?

СЛУШАТЕЛЬ – Бояться как, буквально, страха его – нет. Но проблемы были.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Ну, а что собственно изменилось? Он всю сознательную жизнь прожил фактически с вами уже будучи взрослым, и вы его прекрасно знаете. Сейчас он возвращается из заключения. Прошло 5 лет, на фоне 35 лет – это не большой срок. Сидеть 5 лет – это, наверное, большой срок. Но я имею ввиду, что это не в 5 лет исчез, а потом в 40 вернулся. То есть вы примерно понимаете, кто к вам возвращается, насколько он предсказуем.

СЛУШАТЕЛЬ – Примерно да. Но я человек немолодой, и помочь я ему ничем, в сущности, не могу.

М.ЛАБКОВСКИЙ – А он требует помощи? Он же сам молодой.

СЛУШАТЕЛЬ – Нет, он ничего не требует. Я не могу ему помочь, я чувствую, что я ему помочь ничем не могу. Но он же возвращается, у него чего – ничего.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Ну, ничего, пока он на работу не устроится.

СЛУШАТЕЛЬ – а вы думаете, это так просто, придет и его с руками и ногами…

М.ЛАБКОВСКИЙ – Ну, смотря куда. В некоторых местах с руками. А чем он занимался до того, как его посадили?

СЛУШАТЕЛЬ – Работал, ну так – не поймешь чем.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Ну, не поймешь чем, он может и дальше заниматься.

СЛУШАТЕЛЬ – Ну, вот это меня и страшит.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Ну, Людмила Ивановна, это, в конце концов, уже его жизнь, он уже взрослый мальчик. Вы все, что могли, уже сделали. Больше вы ничего сделать не можете. Единственный вопрос, который остается: если вам не комфортно с ним жить, вы можете разъехаться. У вас есть квартира.

СЛУШАТЕЛЬ – Некомфортно. Да и я думаю об этом. Двухкомнатная квартира, но это не шикарная квартира, а доплачивать мне нечем.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Нет, если вы на однокомнатную и комнату в коммуналке, эту проблему можно практически решить. Спасибо, Людмила Ивановна, за звонок. Ну, и, наконец, я просто немею, вот сейчас 22.15, у нас первый мужчина – Павел из Санкт-Петербурга. Павел, здравствуйте. Мое уважение, Павел. Первый и пока единственный мужчина, который позвонил.

СЛУШАТЕЛЬ – Добрый вечер, Михаил. Спасибо на добром слове. Я дозваниваюсь, наверное, уже час.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Слава богу, дозвонились, а то я бы, наверное, совсем огорчился, подумал, что мужчины, видимо, настолько забиты своими комплексами, что так мы и не дождемся от них звонка. Павел, я весь внимание.

СЛУШАТЕЛЬ – Вы знаете, я считаю немножко по-другому. От того, что я буду говорить какой я хороший или какой я плохой, я не лучше, не хуже не стану.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Согласен.

СЛУШАТЕЛЬ – Это, во-первых. То же самое я хотел бы посоветовать шестнадцатилетней радиослушательнице. Она чего боится - внешнего мнения, а от него мы ни лучше, ни хуже не становимся.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Ну, для того, чтобы избавиться от мнения окружающих, надо иметь самооценку собственную. Она просто так, с неба не падает. Ее надо формировать.

СЛУШАТЕЛЬ – Ну, это один из способов как.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Павел, а что вы о себе скажете?

СЛУШАТЕЛЬ – Да, о себе. Были у меня некие страхи приобретенные, я занимался туризмом. Один раз был дождь, у меня упала палатка, с тех пор я очень сильно боялся ветра.

М.ЛАБКОВСКИЙ – А упала – вы как-то были травмированы?

СЛУШАТЕЛЬ – Нет, я просто очень долго ждал. Я смотрел на угол палатки, который кренился, и думал: вот-вот упадет.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Вам было больно? Вас ударило? Вам было нечем дышать?

СЛУШАТЕЛЬ – Нет, совсем не больно.

М.ЛАБКОВСКИЙ – А что же вызвало страх?

СЛУШАТЕЛЬ – Вот ожидание, наверное, выбило все мои нервные силы. Ну, и я как-то занялся разбирательством этого страха и пришел к тому, что я сам себе эту фобию внушил. Как я с ней боролся? Это страх, который мне практически удалось побороть. Хоть и не нравится мне это все, но терплю достаточно спокойно. Я представлял, что это некая такая клякса, этот страх, который я, так сказать, от себя отделял, абстрагировал, представлял как кляксу, а потом пытался сжечь эту кляксу. Вы знаете, на удивление. Не сразу: 5, 10, 15 минут, и как-то становилось значительно проще на душе.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Я вспомнил в связи с этим, что после землетрясения в Спитаке, где многие погибли под развалами домов, психологи и психиатры, которые приехали помочь жителям, детям, в первую очередь, избавляли детей, у которых были серьезные фобии после этого землетрясения, тем, что они строили из картонных коробок подобия домов и рушили их на себя. Дети таким образом тоже избавлялись от страхов. В частности, по поводу упавшей палатки, можно было еще раз поставить палатку, влезть в нее и сделать так, чтобы она упала. Но уже сознательно. 203-19-22, пейджер 961-33-33 для абонента "Эхо Москвы". Страхи - наша тема.

ПЕСНЯ

М.ЛАБКОВСКИЙ – Уже второй мужчина в нашем эфире. Говорим мы, напомню о страхе. Игорь, добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ – Добрый вечер, Михаил.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Спасибо, за отвагу и героизм. За полтора часа второй мужской звонок.

СЛУШАТЕЛЬ – Ну, до героизма пока далеко. Я не знаю, можно ли страхом назвать. Вот такая ситуация: 90%, если я что-то покупаю, начиная от палатки элементарной и кончая хорошими магазинами, то эта вещь становится последней. Грубо говоря, бутылка пива в палатке…

М.ЛАБКОВСКИЙ – А, и она заканчивается на вас.

СЛУШАТЕЛЬ – Да. "Почему с витрины?" – "Потому что это последняя".

М.ЛАБКОВСКИЙ – Вам надо дождаться, когда завоз произойдет, и вот как машину разгрузили, так сразу и покупайте.

СЛУШАТЕЛЬ – Прихожу, допустим, обувь покупаю: "А можно еще?" – "Нет, это последняя". И это касается буквально 90% покупок.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Игорь, что я могу сказать. Гораздо хуже, если последняя заканчивается перед вами. Тогда у вас возникает ощущение, называемое фрустрацией. Не дай бог, конечно. Вы же все-таки свое получаете.

СЛУШАТЕЛЬ – Ну, понимаете, таким образом, меня как бы лишают права выбора.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Ну, бросьте. Это вы уже сами себя лишаете. Потому что если вам не нравится брать последнюю, зайдите в соседнюю палатку и выберете не из последних. Гораздо хуже тем людям, которым ничего не достается. Последнее забрали вы. Евгения, добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. У меня собственно страхов нет, и, видимо, это тоже проблема.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Почему? Вы хотите, чтобы они у вас были?

СЛУШАТЕЛЬ – Нет. Дело в том, что приходится в жизни все делать головой, потому что кого-то страхи удерживают от каких-то поступков, а у меня их нет, поэтому приходится думать всегда.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Давайте, вы вспомните какую-нибудь ситуацию, где отсутствие страха сыграло плохую роль в вашей жизни, в вашем выборе.

СЛУШАТЕЛЬ – Плохую роль? Довольно сложно вспомнить. Но один раз я почувствовала страх, это было на горе, когда было землетрясение. Поэтому я знаю, что это такое. А в остальных случаях: я могу вмешаться в драку на улице, я занимаюсь рафтингом.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Рафтинг – дайте, я объясню нашим слушателям – это спуск по воде.

СЛУШАТЕЛЬ – Да. Причем я могу полезть в достаточно серьезную реку, приходится головой думать.

М.ЛАБКОВСКИЙ – То есть, вы не ощущаете страха, вам приходится рационально принимать какие-то решения.

СЛУШАТЕЛЬ – Да. Я три раза тонула из-за этого. Потом пришлось головой думать, а могу ли я туда лезть по своей технике.

М.ЛАБКОВСКИЙ – То есть в вашем организме буквально отсутствует "гормон страха".

СЛУШАТЕЛЬ – Да. Я считаю, что это химические какие-то вещи в организме происходят, у кого-то их много, а у кого-то их нет.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Да, страх химией вызывается. Евгения, вы знаете, если выбирать, иметь страхи или не иметь, не в какой-то адекватной ситуации, когда человек боится чего-то адекватно, а брать две крайности: когда человек всего боится и когда человек ничего не боится, лучше, конечно, когда он ничего не боится.

СЛУШАТЕЛЬ – Но это опасно.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Это опасно, я с вами согласен. Но люди, которые живут в страхе, это уже как бы свершившаяся опасность, а они в этой ситуации находятся постоянно, это еще хуже. 203-19-22, пейджер 961-33-33 для абонента "Эхо Москвы". Игорь, добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ – Добрый вечер. Я хочу рассказать о своем страхе, который я смог уже побороть. Раньше я боялся большого количества людей, большого скопления народа. Началось все это с того, помните, был такой матч Спартак-Харлем, 1982 или 1984 год.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Ну, я на футбол и хоккей перестал уже давно ходить, с тех пор как это все приобрело такой неприятный вид, поэтому не помню.

СЛУШАТЕЛЬ – Дело в том, что там была трагедия, произошла давка, погибло несколько сот человек, по-моему, не говоря уже о полученных травмах, сломанных руках, ногах. Я был, можно сказать, в эпицентре этих событий, я тогда был школьником еще. Ну, для меня это кончилось более или менее благополучно, потому что у меня только ноги были отдавлены, я кое-как до дома доковылял. А, вообще, у нас была компания большая, человек 20, все растерялись там, домой добирались уже по одиночке, и на следующий день узнавали кто как. Все, слава богу, были живы, хотя, допустим, у моей сестры в училище хоронили девчонку. В соседней школе оказался тоже человек погибший.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Игорь, а как сейчас ваши страхи вас настигают.

СЛУШАТЕЛЬ – После этого я заметил, что боюсь находиться в метро, где много народу. Я сажусь в вагон, если он свободный, я ехал более или менее нормально, но, когда много набивается людей, мне кажется, что-то может произойти. Свои проблемы я решал так, что я тренировал себя, пытался рассуждать про себя: что может случиться, если поезд, допустим, остановился на перегоне где-нибудь, и таким образом просто думал, что нужно держать себя в руках. И со временем я заметил, что я от этого избавился практически.

М.ЛАБКОВСКИЙ – А вы знаете, как себя вообще вести, когда толпа идет? Кстати, в метро это бывает очень часто.

СЛУШАТЕЛЬ – Дело в том, что толпа, если бы она как один человек – никто бы не поддавался бы панике в случае чего, то, возможно, многих жертв удавалось бы избежать.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Понимаете, Игорь, это невозможно. У толпы другие механизмы. Тем не менее, для того, чтобы избавиться от страхов, когда такая умеренная толпа в размере прививки, которая, как известно, не является болезнью, но является защитой от болезни. Вы должны прижать локти к груди, стараться ни в коем случае не падать, не садиться, как бы вам не было тяжело, и идти против течения, прикрывая жизненные места. В метро это очень часто случается.

СЛУШАТЕЛЬ – Вы знаете, в метро все к этому привыкли. Есть определенные станции, где всегда народ, и люди одни и те же там ездят, они уже более или менее себя ведут…

М.ЛАБКОВСКИЙ – Разумный человек, Игорь, никогда не пойдет - я, например, смотрю по телевизору всякие массовые скопления народа: и демонстрации, и концерты, начиная от Васильевского спуска и кончая Парком победы. Что называется, на любителя. Это просто неразумно. Когда такие толпы ходят и, действительно, человек попадает в ситуацию, которая может спровоцировать любое движение толпы непредсказуемое. Для этого и существуют охранные системы организма, они стараются не спровоцировать ситуацию, и уж точно не посещать всякие скопления народа. 203-19-22, пейджер 961-33-33 для абонента "Эхо Москвы". Сергей, добрый вечер. Мужчины все-таки откликнулись.

СЛУШАТЕЛЬ – Добрый, добрый. Мне 43 года. Последние около двух лет меня преследует страх внезапной смерти. Как разумный человек я понимаю, что рано или поздно мы все умрем, но мне почему-то кажется, что это может случиться абсолютно неожиданно.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Сергей, а в связи с чем у вас такой страх? У Вас что-нибудь со здоровьем, например?

СЛУШАТЕЛЬ – Да, нет. Все нормально.

М.ЛАБКОВСКИЙ – На это я вам хочу сказать, что лучше внезапная смерть, чем долгая и мучительная. Не утешил судя по молчанию, да, Сергей? Нет, я шучу.

СЛУШАТЕЛЬ – Да, да, да.

М.ЛАБКОВСКИЙ – На самом деле, трудно умереть внезапно в 43 года, ничем особенным не болея. Это первое. А второе, если уж умирать, лучше это сделать, конечно, быстро, а не медленно, мучительно и болезненно. Спасибо за ваш звонок. Что нам пишут?

Виктор пишет: "Михаил, мой трехлетний сын панически боится салюта. Откуда мог взяться этот страх, понять не могу. Скажите что-нибудь по этому поводу. Спасибо". Виктор, вы знаете, странно, что вы не можете понять. Салют сопровождается, во-первых, грохотом, во-вторых, побочными вещами как криками, воем собак, воем сирен. Тут очень много. Например, собаки практически все боятся салюта. Их просто специально приучают. Поэтому то, что ваш трехлетний сын боится салюта, это как раз его адекватная реакция. А что по этому поводу можно сказать. Не нужно его пока на салют водить, а когда он подрастет, начните с какого-нибудь маленького фейерверка, и постепенно, может, ему понравится, и он будет смотреть салют. А в три года, конечно, большинство детей начинает плакать при виде салюта.

Маша: "Я очень боюсь собак, как только вижу даже самую маленькую собаку, сразу перехожу на другую сторону улицы. Это выглядит глупо. Что с этим делать?". Маша, собак многие боятся, особенно те, кого собаки покусали. С другой стороны, если вы быстро переходите на другую сторону улицы, как бы убегаете от собаки, то собака это чувствует. Чувствует она это нюхом, так как меняется гормональный фон вашего организма, потому что страх заставляет выбрасывать в организм определенные гормоны, что собака, собственно, и улавливает. Поэтому даже если вы и боитесь собаки, не нужно от нее бегать, вы можете спокойно стоять, если вы хотите, можете идти дальше, не убыстряя шага и буквально не дергаясь. Собака вам скорее всего ничего не сделает. Исключение составляют собаки больные бешенством, но вряд ли вы их будете разглядывать, чтобы поставить диагноз, больны они бешенством или нет, но какие-то симптомы есть. У них всегда опущенный хвост, красные глаза, текут слюни, и по ним можно понять, что они не здоровы. Таких собак, конечно, лучше избегать. Сами по себе собаки просто так не нападают, если они здоровы, но если вы начинаете от них быстро удаляться, нервничая, то они могут вас, действительно, преследовать. Поэтому вы только усугубляете ситуацию. Лучше или просто стоять, пока собака пройдет, или спокойно идти даже ей навстречу. Собака первой не нападет. 203-19-22, пейджер 961-33-33 для абонента "Эхо Москвы" Ольга из Германии. Здравствуйте, Ольга.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Добрый вечер. Простите, я недавно только присоединилась, может быть этот вопрос уже задавали. У меня страх заболеть раком.

М.ЛАБКОВСКИЙ – А есть какие-то основания?

СЛУШАТЕЛЬ – Да, есть. У меня самые близкие родственники умерли от этой болезни.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Но вы понимаете, что рак не передается, а речь может идти только о предрасположенности. Это не заразное заболевание.

СЛУШАТЕЛЬ – Да, я понимаю. Я просто понимаю, что генетически, конечно, это может быть заложено. И каждое посещение врача – это ужас, страх. Я, правда, с годами стала спокойнее немножко к этому относиться, но все равно, этот страх сидит все время, он существует. Жизнь становится, знаете, неокрашенной. Это очень тяжело.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Да. Страх, к сожалению, делает жизнь достаточно бедной, скудной, эмоционально не окрашенной, и, более того, он очень мешает человеку себя полноценно чувствовать и реализовать. Ольга, здесь есть много вещей, которые можно обсудить. Первое, я так понимаю, в связи со смертью ваших родственников от онкологии, вы, видимо, были свидетелем, присутствовали, и это не могло не повлиять. Я думаю, что нужно сходить к врачу. В Германии есть русскоязычные?

СЛУШАТЕЛЬ – Вы знаете, я была. В Германии есть, и психиатрия очень сильная в Германии, но, вы понимаете, это надо владеть языком на очень высоком уровне, чтобы разговаривать с психологом.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Но, наверное, русскоговорящие есть.

СЛУШАТЕЛЬ – Есть русскоговорящие врачи. Я ходила. Но, вы понимаете, мне кажется, что пока сам не справишься, мне не помогают врачи.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Вы знаете, Ольга, насчет сам – это вопрос спорный. До какой-то меры можно помочь себе самому. Но многие фобии и серьезные страхи, находящиеся уже в области подсознания, они очень тяжело поддаются рациональному обдумыванию, обсуждению, анализу, потому что они в подсознании находятся. Была психотравма. Причем, не обязательно все смерти и все болезни. Какая-то конкретная ситуация повлияла так, что это стало фобией. Вы же теперь не о родственниках думаете, вы думаете о себе. То есть эта фобия прошла определенный путь в подсознании. Что я вам могу сказать. Я понимаю, что это, наверное, на утешение не похоже, но это правда. Ну, заболеете, значит, заболеете. А не заболеете, значит, проживете здоровой. Эта ситуация другая. Вы же не можете бороться с виртуальным раком, которого у вас нет. Можно дойти до психоза полного, и как Майкл Джексон лежать в барокамере, ходить в перчатках и так дальше. При этом рак все равно может настигнуть. Так вот, проще, наверное, сказать себе, что жизнь такая, как она существует, что вы, в свою очередь, бога не дразните, и не стараетесь заболеть раком. А есть, вы знаете, такие патогенные ситуации, которые могут провоцировать рак: загар неумеренный, пища определенная и так далее. Тем не менее, никто не убережен. Заболеете, значит, заболеете. Что касается умереть, то, что называется, все там будем. Тут как бы вообще особо бояться нечего. Так что попробуйте рассуждать таким образом, это может случиться, да, можно заболеть раком. Есть, кстати, статистика, сколько людей болеет. Это жизнь, она такая, какая она есть.

СЛУШАТЕЛЬ – Да. Спасибо вам большое. Я буду стараться.

М.ЛАБКОВСКИЙ – Лучше прожить, пока вы не болеете, полноценно, и, что называется, не обделяйте себя жизнью, потому что, кстати сказать, рак от страхов тоже может быть спровоцирован на нервной почве, хотя это все народные домыслы, никто до сих пор природу рака не изучил. 203-19-22, пейджер 961-33-33 для абонента "Эхо Москвы".

ПЕСНЯ

М.ЛАБКОВСКИЙ – Ну, вот, друзья мои. Очень много сообщения, давайте время, которое осталось, а осталось 7 минут, посвятим сообщениям. Игорь: "Я служил в 85 году в Анголе, до сих пор не могу прийти в себя. На этой почве у меня развилось заикание. Что вы можете сказать по этому поводу?". Ну, во-первых, я могу сказать, что заикание - это логоневроз, и вам надо идти к невропатологу, и оно вполне успешно лечится.

"Мне нужна консультация Лабковского вне эфира. Ольга Владимировна". Ольга Владимировна, звучит телефон консультации, с понедельника записывайтесь.

"Мне 26 лет, я боюсь темноты, а, вернее, шорохов и теней в темноте. Часто даже днем пугаюсь каких-то неожиданных звуков, например, муж чихнет. Я вполне серьезно, меня больше всего волнует, что это может отразиться на будущих детях. Как себя вести? Ксения". Ксения, надо избавляться от этого страха. Мне трудно сказать за 30 секунд, как себя вести. Этим надо заниматься. Надо эти страхи описывать, с ними нужно работать. Одно я могу сказать, что избавиться от них можно, и не так это проблематично.

Валентина: "Как вы можете объяснить совершенно нелепый женский страх перед мышами?" Ну, Валентина, вы сейчас можете список продолжить: не только женский страх, а общечеловеческий страх перед пресмыкающимися, мы о нем говорили, перед совершенно безобидными, кстати, мышами и пауками, и таракашками и насекомыми дома, включая жуков каких-нибудь. Это особенности человеческой психики восприятия природы.

"О страхе. Я боюсь свою жену, которая бьет меня свернутым в жгут мокрым полотенцем, которое не оставляет следов, а по ногам резиновой милицейской дубинкой, которая свободно продается. Я не знаю, как от нее спасаться. Семен Пустельников". Семен, вам я советую писать книги по этому поводу, и от страха избавитесь, и деньги заработаете.

"Уважаемый Михаил, у меня такой страх. Осенью мой малыш пойдет в детский сад. Я очень боюсь, с одной стороны, что его там могу обидеть, и ему там будет тяжело, с другой стороны, я боюсь, что сотрудники детского сада скажут, что он не готов", - пишет нам Фаина. Фаина, эту проблему можно решить не сложно. Вам нужно взять отпуск недели на две хотя бы, и сначала привести сына в сад на два часа, например. И вы находитесь рядом. Естественно, в группу вас вряд ли пустят, и не надо, собственно. И ребенок может знать, что в течение двух часов, если ему будет плохо, страшно, не знаю как, пойти к маме. И так постепенно увеличивая время до тех пор, пока ребенок не будет оставаться на весь день полностью. И у ребенка страх снимите, и у себя.

Опять Михаил Юрьевич! – Галина из Москвы. Галина, вообще, Александрович. "Вы как-то говорили, что программа называется токшоу". Понятно.

Людмила пишет:"У меня ребенок боится страха, 15 лет, естественно тараканов. Что сделать или пойти к врачу, или что с этим связано?". Надо с ребенком поговорить и, если ребенок будет готов, пойти в зоопарк, посмотреть на тараканов за стеклом, например. Очень часто мы боимся того, что мы не знаем. Если ребенок будет иметь больше информации о тех тараканах, может быть, даже проникнется к ним любовью. У меня был один знакомый парень, который работал со змеями. Это была такая интересная ситуация, потому что змеи были ядовитые, он даже жил с ними к квартире, и, как он рассказывал, помогал менять шкуру. А змеи, когда меняют шкуру, очень агрессивны и кусаются. У парня есть некое противоядие, и есть телефон. Обычное его состояние, змея его кусает, он звонит в "скорую", говорит, что ему нужно вколоть и через какое-то время вырубается, предварительно открыв двери. Скорая, как правило, всегда приезжала вовремя, у парня было порядка 32 шрамов от укусов, но он не собирался менять свое занятие.

"Не хочется звонить в прямой эфир, но хочу рассказать о своей фобии. Это страх смерти, страх неизвестности, что там потом. Думаю, это может быть у многих. С уважением, Сергей". Сергей, это бывает в двух возрастах: в детском возрасте примерно от семи до десяти-двенадцати лет и в пожилом возрасте. Надо поговорить об этом, надо рассказывать о своих страхах, чтобы с вами беседовали, и страхи уйдут.

"Международная ассоциация психиатров – пишет нам Гурген – утверждает, что пресенильная фобия – (ну, давайте объясним: сенильные проблемы – это проблемы возрастные, старческие) – устраняется бесследно путем, например, выращивания клубники или разведения цветов". Спасибо, Гурген, за совет.

"Я, например, боюсь, что очень резко падает генофонд России, когда вижу молодых, курящих особенно женщин, то мне страшно, потому что у курящей женщины рождаются ослабленные дети. Мне бы хотелось, чтобы больше говорилось, что курение для женщин опасно", - без подписи.

"Здравствуйте, Михаил. Я, вообще, много чего боюсь, в частности, собак, пьяных компаний на улице поздно вечером. Но, вы знаете, я заметила, что боюсь, когда я одна или с человеком, который старше и сильнее меня, а если рядом со мной ребенок, то есть человек младше, я за него отвечаю, я не боюсь. Даже не думаю, что в такой ситуации мне нужно чего-то бояться, вот такой интересный факт. Ольга" Вы знаете, Ольга, все взрослые, когда рядом находится более слабый или ребенок, чувствуют себя абсолютно бесстрашно, потому что несут ответственность. Очень жалко, еще очень много сообщений, до другого раза оставим. Спасибо вам за звонки, и прощаюсь с вами до воскресенья, то есть до завтра, часа ночи.