Константин Крюков - Попутчики - 2011-01-23

Д. БОРИСОВ: 23:05 в Москве, вы слушаете радио «Эхо Москвы», меня зовут Дмитрий Борисов. Александр Плющев успел на поезд! Программа «Попутчики» начинается, прямой эфир, и этот час мы будем не одни, а с Константином Крюковым. Добрый вечер.

К. КРЮКОВ: Всем добрый вечер.

А. ПЛЮЩЕВ: Добрый вечер. Я, на самом деле, нашел, что впервые в истории нашей программы, нашей, так сказать, программы дальнего следования, я бы даже так сказал, впервые у нас гость едет с нами второй раз. То есть, во-первых, происходит это почему – видимо, я так предполагаю, сейчас Константин ответит на это, я надеюсь – ему видимо понравилось кататься с нами.

К. КРЮКОВ: Поезда люблю, да, очень.

А. ПЛЮЩЕВ: А во-вторых, меня не было в прошлый раз, я попросил. Знаешь, такое дежавю, а теперь я о том же самом спрошу и посмотрю, как он выкрутится.

Д. БОРИСОВ: Ну, хорошо, когда есть возможность лично еще раз узнать все, что хотелось.

А. ПЛЮЩЕВ: Конечно, да. Ну, вот смотри, в прошлый раз, да, ты спросил, что ты спросил? Костя, человек, которого, я тут почитал в Интернете, принято называть «символом золотой молодежи», мне понравился этот эпитет, спросил ты, потому что известная семья, все дела, хорошее образование, масса каких-то увлечений. Как ты ужасно говоришь, Борисов. Профессий, неожиданно выбор Константина остановился именно на актерстве, хотя существует масса других каких-то занятий. Ужасный вопрос, я не буду задавать.

Д. БОРИСОВ: У меня были интонации получше, Александр.

А. ПЛЮЩЕВ: Да?

Д. БОРИСОВ: Конечно.

А. ПЛЮЩЕВ: Ну, я-то читаю, понимаешь, с листа, не знаю, а ты так, из головы брал. Я вот что спрошу, на самом деле, про актерство. Семья как-то оказывала, оказывает ли влияние на работу в кино? Я не имею в виду, там, ну в смысле устройство, я не знаю, там, блат, нет. Это имеют в виду наши радиослушатели, которые задают вопросы на сайт, и там их было много таких. Я имею в виду то, что они говорят: «Старик, вот тут ты больше так не делай. Ну, между нами, но вот так больше не делай никогда».

К. КРЮКОВ: Нет, ну, во-первых, мы, так или иначе, конечно, в семье видим работы наши, там, мои, Федины, Ирина Константиновна их смотрит, и, конечно, все это обсуждается, но, как правило, это обсуждается исключительно с точки зрения критики, того, что ты сделал не так, вот, как раз того, что больше делать никогда не стоит или что поменять, что не поменять. Иногда мы радикально расходимся во мнениях по каким-то вопросам, Ирина Константиновна вообще со мной не разговаривает потом недели две, перестает общаться.

А. ПЛЮЩЕВ: То есть до такого доходит, так серьезно?

К. КРЮКОВ: Да, но, так или иначе, я, на самом деле, этому очень рад, потому что приятно иметь профессиональных людей, которые тебе могут сказать какую-то правду.

А. ПЛЮЩЕВ: Ну, это с одной стороны, но с другой стороны, не начинаешь ли чувствовать себя ущербно, и не посещает ли мысли о том, что – а может быть, у меня не совсем получается и ту ли профессию, не то чтобы профессию, то ли занятие я выбрал, так сказать? Оно же публичное.

К. КРЮКОВ: Нет, конечно, это не доходит до той степени, что - «Костя, наверное тебе вообще не стоило этим заниматься, иди, займись чем-нибудь другим», до такого пока что не доходило, ни по отношению ко мне, ни по отношению с моей стороны ко всем остальным, нет. Никакой ущербности в этом нет, мне кажется, просто это какие-то, неважно как они озвучены, но тем не менее, добрые советы по тому, как сделать свою работу лучше, красивее, интереснее.

Д. БОРИСОВ: Вот так.

К. КРЮКОВ: Вот так.

Д. БОРИСОВ: Давайте, дорогие слушатели, не дадим Плющеву задавать те же вопросы, по бумажке.

А. ПЛЮЩЕВ: Так.

Д. БОРИСОВ: Тут мне в Твиттере пожаловались, что есть масса вопросов к Константину, а мы никогда не читаем то, что приходит на SMS.

А. ПЛЮЩЕВ: Так давай.

Д. БОРИСОВ: Давай честно пообещай, что будешь обращать внимание на мобильный телефон.

А. ПЛЮЩЕВ: Пообещаю, я буду обращать внимание на мобильный телефон. У меня красивенький такой, хорошенький.

Д. БОРИСОВ: Мажор. Кстати, уже не модно. +7 985 970 45 45.

А. ПЛЮЩЕВ: Потому я и взял.

Д. БОРИСОВ: Туда вы можете бросать свои SMSки, на немодный телефон Александра Плющева.

А. ПЛЮЩЕВ: Да, совершенно верно, я буду за этим всем следить.

Д. БОРИСОВ: Я тут прочитал где-то, Константин, про ваше путешествие, практически кругосветное.

К. КРЮКОВ: Оно было не совсем кругосветное, оно захватывало только Азию и Китай.

Д. БОРИСОВ: Ну, кругоазийское. Так фотографии из серии «Я вот здесь», «Я вот там», «А я вот с этой достопримечательностью», прямо супер такой альбом в каком-то журнале я тут видел. Два месяца оно заняло все?

К. КРЮКОВ: Два с половиной, да.

Д. БОРИСОВ: После этого образ мышления не поменялся?

К. КРЮКОВ: Да, нет, я не могу сказать, что у меня до этого было каким-то ужасным, чтобы было что менять. Нет, ну много что меняется. Во многом поменялся взгляд на какие-то вещи после долгого пребывания в Китае, потому что я раньше тоже бывал в Китае, но не бывал там, чтобы это было 2-3 недели, плюс, что меня встречали там русские люди, которые работают, общаются с китайцами, ну, и была какая-то тесная взаимосвязь. Вот после всего, что я там увидел, конечно, многое поменялось в моей голове по отношению к нашей стране и вообще к миру как таковому.

А. ПЛЮЩЕВ: Например? А что может поменяться к нашей стране через китайскую призму?

К. КРЮКОВ: Ну, вообще, отношение к миру и всему, что там происходит, через китайскую призму начинаешь как-то видеть все иначе. Видишь, как люди развиваются, видишь, как они мыслят, видишь, какие у них есть ценности, параллельно приезжаешь в Москву и смотришь – вот, эта наша Москва-сити. Сколько она уже строится, я не помню, и, по-моему, вряд ли кто-то назовет эту странную цифру, сколько лет мы строим Москва-сити.

Д. БОРИСОВ: И сколько стоит квадратный метр.

К. КРЮКОВ: Сколько стоит квадратный метр.

А. ПЛЮЩЕВ: В общем-то, небольшой островочек по сравнению с Шанхаем каким-нибудь.

К. КРЮКОВ: Абсолютно, по сравнению с Китаем, с Шанхаем тем более, по сравнению просто с приграничным городом между Гонконгом и Китаем, городом Шэньчжэнь, который практически весь один большой Москва-сити. Это, ну, такой, значит… деревушка маленькая. Когда ты видишь, как быстро они это делают и вообще как в этой стране какие-то вещи происходят. Я попал в Гуаньчжоу в преддверии подготовки какой-то местной китайской олимпиады.

А. ПЛЮЩЕВ: Местной, не той? Та уже прошла к тому времени.

К. КРЮКОВ: Нет-нет, какой-то там местного уровня китайской олимпиаде, региональной, смотрел, как они решают какие-то проблемы. У них была такая улица, на которой я был три года назад, ну, улица для иностранцев, где все возможные развлечения, все возможные вечные, давнишние профессии обитают и так далее, вот эта улица, она прекратила существование ровно за ночь. То есть приехали ребята из правительственных структур, сказали: «Ребят, завтра мы прекращаем вот этот весь балаган, и больше его не будет», и все, на следующий день их не было. Целая торговая улица.

Д. БОРИСОВ: Тут мне SMSка пришла: «Их больше» - ответ на, почему строится, видимо, у нас так медленно, а у них так быстро.

А. ПЛЮЩЕВ: Ну, так, понимаешь, разместить нужно в то же время, все соотносимо, понимаешь, в чем дело. На самом деле, и гораздо менее густо населенные страны, чем наша, тоже бывает.

К. КРЮКОВ: Строят с таким же успехом.

А. ПЛЮЩЕВ: Да, показывает какие-то результаты.

К. КРЮКОВ: Ну, и плюс – это не только строительство, это и вообще отношение к жизни. Я такую смешную фразу запомнил, у китайцев, значить, есть две ценности, два бога – это мао и юань, и все, а других не нужно, зачем?

А. ПЛЮЩЕВ: Мне всегда казалось, что юань, ну, он же, собственно говоря, и доллар, фактически, теперь, правда юань, мне кажется, несколько крепче, в смысле доллар, всегда говорили, что это такая ценность исключительно американской жизни, они все время ориентируются на доллар. Оказалось, что китайцы не такие.

Д. БОРИСОВ: Мне кажется, что на доллары ориентируются далеко не только американцы.

А. ПЛЮЩЕВ: Ну да.

Д. БОРИСОВ: Понятно, что сейчас моднее у нас евро стал.

А. ПЛЮЩЕВ: Нет. Только потому, что выше. Нет, да, курс больше, а так, вся та же самая фигня. А можно я об искусстве спрошу?

К. КРЮКОВ: Да.

А. ПЛЮЩЕВ: Ну, не в смысле о кино, а об искусстве, о живописи. Видимо, ну мне кажется, художники, по идее, делятся на две категории.

Д. БОРИСОВ: Одни любят ездить в поездах больше, чем другие.

А. ПЛЮЩЕВ: Нет, одни зарабатывают этим на жизнь, другие нет. Вот есть у меня большое сомнение, что вы этим зарабатываете на жизнь.

К. КРЮКОВ: Нет, я этим не зарабатываю на жизнь, и, более того, то, что я этим не зарабатываю на жизнь, как-то мешает мне выставить свои картины.

А. ПЛЮЩЕВ: Почему? А что, не берут на выставки те картины, которые не продаются?

К. КРЮКОВ: Да, никому особо не интересно делать там экспозицию, если нечего продать, а чего их выставлять-то?

А. ПЛЮЩЕВ: То есть выставка – это такой рекламный ролик, по сути? Я просто совсем не в этом бизнесе, поэтому я не знаю.

К. КРЮКОВ: Я не могу сказать тоже, что я как-то глубоко в него окунулся, но, тем не менее, из того, с кем я общался, что я видел относительно людей, которые сегодня в Москве занимаются искусством, как правило, это те, кто занимается контемпорари или неким современным искусством. Им это все исключительно интересно, если есть некий фактор или желание продать. Если такого желания нет, ну а кому оно нужно?

А. ПЛЮЩЕВ: А почему вы не хотите продать?

К. КРЮКОВ: А мне жалко, мне не хочется продавать. Я могу подарить кому-то, если я знаю, кто это и мне как-то будет это приятно просто.

А. ПЛЮЩЕВ: В хорошие руки чтобы.

К. КРЮКОВ: А отдавать что-то свое такое, родное, любимое... Да нет, плюс – у меня в жизни много других источников дохода.

А. ПЛЮЩЕВ: Нет, ну это понятно, что этим невозможно заработать, но с другой стороны, ну как-то, ты понимаешь оценку… не оценку, ценность творчества своего.

К. КРЮКОВ: Ну, я не могу как-то мой внутренний мир, перенесенный на холст, потом оценивать, грубо говоря, в 5 000 евро или может чуть-чуть поторговаться, и будет 7 500 тысяч.

А. ПЛЮЩЕВ: Может в юанях лучше?

К. КРЮКОВ: Какая-то не та система оценки.

А. ПЛЮЩЕВ: Да, но мне-то казалось, что, ну вот, например, я не знаю, что у нас, картина Путина была продана, фотография Медведева, кажется?

К. КРЮКОВ: Да.

А. ПЛЮЩЕВ: Валентина Ивановна Матвиенко тут за кисть бралась.

Д. БОРИСОВ: Сосульку Матвиенки продали?

А. ПЛЮЩЕВ: Не сосульку вовсе, по-моему, холст, ну я точно особо не знаю, я ж говорю, я не в этом бизнесе совсем. Но мне казалось, что если уж таким людям не зазорно, то… Ну, с другой стороны, да, это как себя ощущаешь, такого внутреннего мира, что называется, такой внутренний камертон.

К. КРЮКОВ: Да.

А. ПЛЮЩЕВ: Здесь фальшивостей нет.

К. КРЮКОВ: Зачем свой дневник продавать? Не хочу я свой дневник продавать, например.

А. ПЛЮЩЕВ: То есть получается, что у вас такой дом-музей? Ну, я без усмешки говорю, ну правда, я знал, что это вызовет такую реакцию. Ну, то есть все картины вы храните дома или там, я не знаю, на даче.

К. КРЮКОВ: Да, но они не вывешены, они стоят.

А. ПЛЮЩЕВ: Кто же, кроме вас кто-то их видел?

К. КРЮКОВ: Нет, частично мои картины висят в Европе, там, у разных друзей и близких мне людей, частично, пару картин, висит в России, в Москве, в частности, а все остальные у меня дома лежат. Ну, их видят какие-то люди, когда ко мне в гости приходят, я могу отдельно показать, но в доме они у меня не висят.

А. ПЛЮЩЕВ: А вы сейчас продолжаете писать?

К. КРЮКОВ: В последнее время, вот, наверное, уже полгода, не удавалось, но есть мысли о том, что где-то в скором будущем опять сяду.

А. ПЛЮЩЕВ: Потому что в Москве живете?

К. КРЮКОВ: Потому что в Москве живу, плюс, за прошлый год объездил, по-моему, стран 12 и был больше в путешествиях и в работе, чем на какой-то одной точке, где можно было это сделать.

А. ПЛЮЩЕВ: Ну да, я так понимаю, что масса творческих людей, с которыми я общался, все мне говорят, в Москве работать невозможно. Там, писать песни, записывать пластинки, писать картины, книги. Выезжают люди на побережье.

К. КРЮКОВ: Я думаю все, что требует какой-то уединенности, это в Москве достаточно трудно, очень трудно, плюс, если ты еще работаешь не только в творческой среде, но что-то, что связано с какой-то медийкой, каким-то медиа-бизнесом, еще сложнее. И даже дело не только в том, что у тебя график и тебе куда-то постоянно ехать надо, но, вот я как раз, вы у меня спрашивали про мою поездку 2,5 месяца – я после нее оказался на записи передачи на одном из наших каналов, знаете, такой формат, когда выходит группа какая-то, потом кто-то берет у кого-то интервью, потом еще какая-то группа выходит, потом какие-нибудь клоуны выступают, потом самураи, потом еще у кого-нибудь берут интервью, потом кто-то показывает, как там можно слепить что-то.

А. ПЛЮЩЕВ: «Минута славы», что ли? О чем речь-то?

К. КРЮКОВ: Нет, и все это делают очень известные люди.

А. ПЛЮЩЕВ: Я просто телевизор почти не смотрю, я так по описанию, как в кроссворде, пытаюсь угадать, прям «Что? Где? Когда?».

К. КРЮКОВ: Прилетел из этого 2.5 месячного путешествия, приехал туда, 3.5 часа ждал, чтобы меня посадили в студию, потом 2 часа записывали мои реакции на все группы, на всех интервьюеров, потом взяли у меня интервью, и мне вспомнилось: я в Таиланде познакомился с барышней на съемках, 18 лет, немка, я говорю «Ты чего здесь делаешь?», «Я, ничего не делаю. Вот у вас в массовке снимаюсь», «А вчера чего делала?», «Ничего не делала, на пляже лежала», «Сколько ты здесь живешь?», «Полгода», «А планируешь жить?», «Не знаю», «А чего будешь делать?», «Не знаю», «А завтра?», «Ну, может, на пляж пойду», «А вообще?», «Не знаю». Я говорю: «Слушай, а у тебя вот татуировочка тут из-за спины выглядывает», «А у меня вся спина забита татушкой», я говорю «Прям вся-вся?», «Да, вот здесь, в местном храме набивала, бамбуковой палочкой», я говорю «А о чем там твоя татуировка?», «Не знаю, тай-стайл», я говорю «Сколько тебе лет?», «18». И мне в тот момент, я как раз приехал из той московской движухи, думаю: «Странная девочка вообще – 18 лет, ничего не хочет, ничего не нужно, как бы, все свое будущее видит в том, что - «ну я не знаю, может, пойду на пляже полежу, а может, там переводчицей поработаю, заработаю 100 долларов, пойду еще на пляже полежу». Вот так, и у меня какое-то было, ну, очень отрицательное отношение к этой девочке, но посидев 6 часов на передаче после этой поездки, я понял, что я готов больше уважать эту девочку, чем вот выступающих самураев, меня, который что-то все это рассказывает, какие-то свои бредни. И вот весь этот балаганный каламбур, он как-то гораздо менее интересен, чем просто честно сказать: «Да ничего я не делаю, вон завтра пойду на пляж полежу», мне как-то это показалось не так плохо.

А. ПЛЮЩЕВ: Но, с другой стороны, такой дауншифтинг для себя вы же не видите в качестве возможного продолжения вашей жизни?

К. КРЮКОВ: Нет, ни в коем случае не вижу, потому что…

А. ПЛЮЩЕВ: Ну, не такой, может, какой-нибудь другой, я понимаю.

К. КРЮКОВ: Нет, в любом случае, я не могу без какой-то деятельности, да.

А. ПЛЮЩЕВ: Хорошую суету выбираете, вот к чему.

К. КРЮКОВ: А она не без суеты, к сожалению, там есть какая-то пропорция всегда.

Д. БОРИСОВ: Ну, вот тут как раз спрашивают, не захотелось ли где-нибудь там остаться жить навсегда.

К. КРЮКОВ: Нет, не захотелось. Ну, если во всей Азии выбирать какое-то место, то, может быть, это будет, ну, наверное, это будет Таиланд, но пока что мне…

Д. БОРИСОВ: Море, солнце и песок?

К. КРЮКОВ: Море, солнце и песок, и буддизм. Не лично мне буддизм, я не буддист, но мне очень нравится существовать в буддийских странах, где вокруг все улыбаются и все стремятся к нирване.

Д. БОРИСОВ: И всем все по барабану.

К. КРЮКОВ: У них есть такое слово интересное, называется, как же оно называется… Сабай – это то, что тебя приближает к нирване, вот, ты можешь сказать, например, литература – это мой сабай. Значит, это нельзя трогать вообще, то есть если ты мешаешь человеку читать, то ты нарушаешь его путь к нирване. И в какой-то момент мы со съемочной группой вечером весело, очень громко отдыхали, и вся гостиница на нас пожаловалась, что спать невозможно, потому что русские опять гуляют. Пришли местные полицейские, где-то 15 человек нашей съемочной группы, выйдя на балкон, сказали: «Ребята, пати – это наш сабай», и понятно было, что это была некая такая шутка в адрес тайцев, но полицейские растерялись и пошли советоваться, что же делать. Это их сабай. Пришли и сказали: «Мы все понимаем, это ваш сабай, мы к вам относимся уважительно. Вы не могли бы его перенести на пляж, пожалуйста?» Ну, вот такие они странные, интересные люди.

А. ПЛЮЩЕВ: Вот так вот.

Д. БОРИСОВ: Ну нельзя же круглогодично на пати и сабай, поэтому да, в Таиланд лучше не приезжать.

А. ПЛЮЩЕВ: Тут нужно спросить у Константина Крюкова, который сегодня вместе с нами едет, какой сабай у Константина Крюкова, от чего его нельзя отрывать?

К. КРЮКОВ: Ой, меня нельзя отрывать от чтения, от живописи, и я ненавижу, когда меня отрывают от прослушивания музыки, я очень люблю музыку.

А. ПЛЮЩЕВ: То есть прослушивание музыки у вас получается не в фоновом режиме, как у 99% людей, а это отдельное занятие?

К. КРЮКОВ: Ну, оно постоянно происходит в фоновом режиме, но иногда все-таки я как-то пытаюсь выделить это в отдельное занятие, потому что, если говорить как раз о сабае, то вот через музыку можно прийти к какому-то очень хорошему настроению или к какому-то ощущению.

А. ПЛЮЩЕВ: Что же приводит вас?

Д. БОРИСОВ: Что за музыка, да?

К. КРЮКОВ: Огромное количество, у меня 25 суток звучания на i-Pod и такая маленькая есть музыкальная шкатулка, которая работает 6 часов без аккумуляторов, так что, я вообще, я слушаю все.

А. ПЛЮЩЕВ: Без подзарядки, вы имеете в виду?

К. КРЮКОВ: Да, без подзарядки. Я не могу сейчас понтануться тем, что я сижу дома и заслушиваюсь классикой, я очень редко слушаю классику. Я люблю электронную музыку, люблю какие-то вокалы интересные, могу какие-то конкретные вещи назвать, но вряд ли кто-то их знает.

А. ПЛЮЩЕВ: Ну а может быть?

К. КРЮКОВ: Лемб, например, есть такой.

А. ПЛЮЩЕВ: Мы-то точно не знаем с Борисовым. От нас не стоит ждать реакции какой-нибудь, мы на слушательскую армию нишу надеемся.

К. КРЮКОВ: Более того, я недавно, ну, не совсем недавно, побывал на концерте Армина ван Буурена, 12 000 человек, это такой, грубо говоря, транс, мне безумно понравилось, это такой вот мой сабай, Армин ван Буурен и 3 часа Dj-сет в Экспоцентре на 12 000 человек, поразительно.

А. ПЛЮЩЕВ: Это здесь было, судя по всему, ну судя по тому, что Экспоцентр.

К. КРЮКОВ: Да.

А. ПЛЮЩЕВ: А здесь вообще можно на что-то реально стоящее попасть? Мне казалось, что как-то…

К. КРЮКОВ: Ну, в плане электронной музыки, вот с детства у меня были такие кумиры Фейтлес, это достаточно очень известная электронка, и я как раз был в Ханты-Мансийске на фестивале, мне позвонили, сказали, что они собираются прилетать и в рамках пред промо-тура следующего альбома, 45 минут ставится, я прилетел из Ханты-Мансийска, еле-еле достал какие-то последние билеты и результатом этого всего было, я так, образ у меня такой сдержанный всегда, очень спокойный, а после концерта Фейтлес, мы вышли с моей любимой половиной, которая меня очень хорошо знает, она говорит: «Крюков, ты, оказывается, совершенно другой человек. Я никогда не думала, что ты такой, вообще, что ты на это способен». Потому что у меня было такое счастье, знаете, как, ну, есть какие-то кумиры в детстве, и вдруг ты попадаешь, прямо осуществляется какая-то мечта. Вот у меня такая мечта умерла вместе с Джексоном, потому что я его тоже очень любил, но это совершенно разная музыка.

Д. БОРИСОВ: Ну, как известно, умер ли он – большой вопрос, как теперь модно говорить. После всей вакханалии, что устроили с его гробом, похоронами и прочим.

А. ПЛЮЩЕВ: Ну, у меня дочь абсолютно уверена, что он жив.

Д. БОРИСОВ: Да-да-да, я тоже общался с людьми, которые говорят, что нет, не может быть.

А. ПЛЮЩЕВ: Нет, она причем спокойно, все, вас развели, короче говоря.

Д. БОРИСОВ: Ну а как это можно соотноситься, если гроб сначала в одном месте, в то же время он в другом, а потом три раза похороны?

А. ПЛЮЩЕВ: Ну, как-то так.

Д. БОРИСОВ: Ну да, там были секретные похороны.

К. КРЮКОВ: Ну, я этого не знаю.

Д. БОРИСОВ: Я поскольку работаю в «Новостях», постоянно приходили сообщения, что его тайно похоронили уже, вот уже похоронили, уже какие-то тайные фотографии. Хорошо, похоронили раз, проходит неделя, тайные похороны прошли, вроде хоронили уже, нет, потом нет, правда уже, настоящие похороны.

К. КРЮКОВ: Интересно.

Д. БОРИСОВ: Да, поэтому точно, точно уже. +7 985 970 45 45 – это номер для ваших SMS-сообщений. Вот ушел Саша от кино совсем, категорически не нравится ему просто в фильмах сниматься.

А. ПЛЮЩЕВ: Нет-нет, мне нравится в фильмах сниматься, почему, очень.

Д. БОРИСОВ: Не нравится, когда другие снимаются точнее.

А. ПЛЮЩЕВ: Почему, не правда, не правда! Я с большим удовольствием.

Д. БОРИСОВ: Что с кино, Костя?

А. ПЛЮЩЕВ: Сейчас.

К. КРЮКОВ: Что с кино. Вот, пару дней тому назад была премьера фильма «На крючке», из-за которого я, кстати, и оказался в Таиланде, потому что где-то в районе месяца мы снимали этот фильм там.

Д. БОРИСОВ: На афишах написано «На крючочке», я видел.

К. КРЮКОВ: «На крючке».

Д. БОРИСОВ: Я своими глазами видел.

К. КРЮКОВ: Да? Может быть, кто-то дописал, там, как это обычно бывает?

Д. БОРИСОВ: Нет-нет-нет.

К. КРЮКОВ: «На крючочке»?

А. ПЛЮЩЕВ: Фоткать надо было!

К. КРЮКОВ: Вообще, фильм менял, по-моему, раз шесть свое название, и я прошлом году как раз прилетел из какой-то очередной поездки, по-моему, из Филиппин – 21 час перелета, вообще мало чего соображал, сразу по прилету поехал на кинорынок, где был первый показ этого фильма. Вышел из машины, вижу через стекло огромный баннер нашего фильма, написано «На крючке», и я понимаю, что читал вот это уже раз в 20-й, только сейчас дошло, что это как-то связано с моей фамилией. Думаю «Боже мой, как интересно». Интересный фильм, но могу сказать, что это…

Д. БОРИСОВ: Да, я только что понял, что можно по-разному интерпретировать такое название.

К. КРЮКОВ: Это легкая, смешная, летняя, добрая, ненавязчивая комедия.

А. ПЛЮЩЕВ: А что изображает Таиланд? Таиланд изображает Таиланд?

К. КРЮКОВ: Таиланд изображает Таиланд, да, половина фильма происходит там, потому что мой герой вместе с барышней, которая очень хочет отмстить своему, в общем, своей бывшей любви, и вместе с моим героем, папарацци, они едут в Таиланд искать некоего, неизвестного олигарха дайвера-айтишника. Такая идиотская затея, ну, как бы он где-то там в Таиланде, они поехали где-то там его искать, понимая, что Таиланд – это мекка дайверов, ну, это нонсенс. Ну, такая лавстори двух людей, которые вроде как ищут третьего, дабы с ним была любовь, но, пока вот третьего ищут, между ними происходит любовь, и возникает какой-то конфликт, что делать.

А. ПЛЮЩЕВ: Что особенно весело должно получаться в Таиланде, куда ехать со своим самоваром – просто отчаянная глупость, мне кажется.

К. КРЮКОВ: Да.

А. ПЛЮЩЕВ: Я был там с семьей, да.

Д. БОРИСОВ: У всех разный вкус, Саша.

К. КРЮКОВ: Очень много подводных съемок было в этой картине, я познакомился со спортом под название фри-дайвинг, который я всем советую, это самое лучшее, что есть на свете вообще.

А. ПЛЮЩЕВ: Это что такое? У нас тут просто неделю назад с нами ехал знаменитый дайвер Андрей Макаревич, у нас поэтому сохранился живой интерес к дайвингу.

К. КРЮКОВ: Это дайвинг, но без оборудования, и все в этом спорте завязано на задержке дыхания, на том, как долго ты можешь задержать, и так далее.

А. ПЛЮЩЕВ: Это которые за губками ныряльщики такие, я помню, я смотрел из цикла Жак Ив Кусто, там они прямо метров 80, так мощно.

К. КРЮКОВ: Да, ну у них там разные дисциплины – в длину, в глубину.

А. ПЛЮЩЕВ: Или футов 80, ну что-то в этом духе, в общем много.

К. КРЮКОВ: Просто на задержку бывает, да.

Д. БОРИСОВ: 80 футов – это сильно меньше, чем 80 метров.

А. ПЛЮЩЕВ: Да, это 24 метра, да.

К. КРЮКОВ: Гораздо. Вот, женщина, которая меня тренирует, Наталья Овсиенко, она мировой чемпион, могу ошибиться, но, по-моему, у нее задержка дыхания в районе 7:30.

А. ПЛЮЩЕВ: 7 минут 30 секунд?

К. КРЮКОВ: Да, 7 минут, 30 секунд она может задерживать дыхание.

А. ПЛЮЩЕВ: А у вас сколько?

К. КРЮКОВ: Ну я почему заинтересовался этим – я очень много курю и вообще не очень спортивный человек. На первом занятии Наташа как-то сделала так, что у меня была задержка 3:30. Меня это поразило, просто убило.

А. ПЛЮЩЕВ: 3:30?

К. КРЮКОВ: Да, 3 минуты 30.

А. ПЛЮЩЕВ: Я вот все время, знаешь, удивлялся, когда в фильмах показывают, ну в фильмах у нас известно, да, не только у нас, а в голливудских еще хлеще, когда, значит, там заливает все водой, и герой проплывает, он плывет 1-ю минуту, 2-ю, 3-ю, 4-ю! Потом он находит лаз, и он начинает дрыгать там, туда-сюда, пятое-десятое, он не открывается, он плывет и ищет другой лаз и еще пару минут. В общем так 7-то набегает точно, вот, я думаю, как же так, черт побери, у меня больше 40 секунд никогда не получалось – я раз в воду лицом так.

Д. БОРИСОВ: Ты проверял?

А. ПЛЮЩЕВ: А ты как думал? Конечно! Конечно, как же, мне тоже хотелось под водой что-нибудь найти. Вот, 3:30 это очень много.

Д. БОРИСОВ: Слушайте, но это ведь страшно.

А. ПЛЮЩЕВ: А сейчас сколько? Извини, пожалуйста.

Д. БОРИСОВ: Под конец страшно.

К. КРЮКОВ: Сейчас я статической задержкой не занимался, мы пока только в длину, глубину и так далее, пытаемся что-то исполнить. Ну, опять-таки, бассейн пока что.

А. ПЛЮЩЕВ: А ведь без маски в морской воде ни черта же не видно, маска-то есть?

К. КРЮКОВ: Нет, либо маска, либо очки, маска не очень, ну относительно, смотря куда ныряешь.

А. ПЛЮЩЕВ: Ну да.

К. КРЮКОВ: Очки, чтобы нос не заливало.

А. ПЛЮЩЕВ: Да, да и не видно ничего там.

К. КРЮКОВ: Да.

Д. БОРИСОВ: Секунду, а вот если, да, ныряешь на глубину…

А. ПЛЮЩЕВ: Так.

Д. БОРИСОВ: Добрался до дна условного, понимаешь вдруг, что, бац, уже прошло 3 минуты, осталось 30 секунд, последние 30 секунд – наверное, очень страшно плыть наверх?

К. КРЮКОВ: Очень страшно, но нет, все равно есть какая-то техника безопасности как рассчитать, на сколько тебе хватит кислорода.

Д. БОРИСОВ: Я вот себе придумал, что не умею плавать, в какой-то момент.

А. ПЛЮЩЕВ: Нет, ну ты понимаешь, в чем дело, если ты занимаешься дайвингом, и опять же, чисто дилетантски, ну, вот с твоей точки зрения рассуждая…

Д. БОРИСОВ: Я даже на 5 секунд не могу.

К. КРЮКОВ: А ты прям боишься?

Д. БОРИСОВ: Это, понятно, придуманная история, потому что я в детстве плавал, а потом вдруг чуть не утонул и решил, что все, я больше не умею плавать, и теперь мне очень сложно себя переубедить в этом. Я начинаю пытаться дышать водой в воде всегда.

К. КРЮКОВ: Эх ты.

А. ПЛЮЩЕВ: Слушай, тебе надо ехать на океан, так купаться в нем решительно невозможно, просто стоишь по колено, а тебя обливает, вот, отличная вещь.

К. КРЮКОВ: Ну да.

Д. БОРИСОВ: Мертвое море, я знаю, что хорошее, только мало.

А. ПЛЮЩЕВ: Да, то же самое. Константин Крюков сегодня с нами едет. Мы вот, видите, как неожиданно дошли до обсуждения чего.

К. КРЮКОВ: Дайвинга и Мертвого моря.

А. ПЛЮЩЕВ: Плавательных способностей, да. Это было единственным таким открытием за последнее время, интересным, в мире? Вот чего-то такого, о чем вы раньше если не знали, то этим не занимались бы. Какой-то я пошлый вопрос задал, мне кажется. Нет-нет, ну, вы понимаете, о чем я.

К.КРЮКОВ: Да, ну, наверное, одно из самых выдающихся это было открытий из того, чем я раньше не занимался, плюс – открыл для себя страну Таиланд в связи с этими съемками и вообще. Какие у меня еще бывали открытия за последнее время? Я открыл то, о чем мы в начале эфира говорили. Я открыл для себя вот этот Твиттер, поставил я его себе, стал следить за какими-то своими друзьями, которых я знаю, и понял, что это совершенно мне не лезет в голову, как это можно читать. «Я встала с кровати, ура, съела булочку, прекрасный день», точка.

А. ПЛЮЩЕВ: Не те друзья просто.

Д. БОРИСОВ: Конечно.

К. КРЮКОВ: Потом следующее сообщение. Вы знаете, я каких только разных людей ни читаю, но мне кажется, что освещать свою жизнь во всех мельчайших подробностях, это дико скучно, это дико скучно и это абсолютный идиотизм.

Д. БОРИСОВ: Ну, во-первых, есть люди, которые нуждаются в эксгибиционизме.

А. ПЛЮЩЕВ: Нет, это раз, а во-вторых, их можно не читать, я сейчас вот ленту-то открою свою, и вовсе ничего, нормально. Ну, вот пожалуйста, пишет депутат Госдумы Роберт Шлейгель у меня в ленте: «Друзья, внимание, сейчас по Первому покажут «Робо-мента». Разве не интересно? Интересно. Не пропустите «Робо-мента».

Д. БОРИСОВ: А я вот открыл тоже один интересный.

К. КРЮКОВ: Вот этот эффект, который я для себя открыл.

Д. БОРИСОВ: И первое сообщение, которое наверху: «Более, чем продуктивный день, ремонт сдвинулся с мертвой точки, коридор принял практически завершенный вид, правда, везде бардак такой».

К. КРЮКОВ: Вот мне кажется, что это страшное сообщение. Я не хотел, вот открываешь и думаешь: «Вот этого я знать не хотел».

А. ПЛЮЩЕВ: Тина Канделаки постит фотку китайского айфона, с 8-ю, кажется, восклицательными знаками. Вот, неужели не интересно? По-моему, прекрасно.

К. КРЮКОВ: Прекрасно. Нет, правда, бывает что-то очень интересное, но среди очень интересного больше всякого самого неинтересного.

А. ПЛЮЩЕВ: Нет, ну понятно, а разве не везде так? Вот, например, в кино, на 10 барахла картин, будет одна стоящая, разве нет?

К. КРЮКОВ: Да, может быть даже на 50 или больше. Согласен, да.

А. ПЛЮЩЕВ: Вот, мне кажется, это такой процесс вынимания золота из руды, он везде существует, ну, в любом абсолютно, чем бы ни увлекался. Нигде вот прямо патоки нет.

К. КРЮКОВ: Нет, я говорю с точки зрения своей, вот есть человек Костя Крюков, он решил «У меня будет Твиттер», и дальше он думает, что такое Твиттер и что надо делать, и он начинает смотреть на своих собратьев людей, которые тоже пишут в Твиттере, они описывают свой ремонт, своих кошек, Петю Васечкина, которого они сегодня видели в обед, с которым они пили кофе, и я, следовательно, думаю, что нет, что-то, по-моему это надо закрыть свой Твиттер и больше сюда не входить.

Д. БОРИСОВ: Нет, на самом деле надо просто запастить терпением и пытаться поглубже залезть в эту историю, потому что сначала-то кажется, что все такое.

А. ПЛЮЩЕВ: Не надо, Константин, не надо, правда, он плохому научит по молодости, не надо. Мы, как люди, уже завядшие там абсолютно, завязшие и завядшие тоже, но абсолютно, не надо, больше ничего не напишите после этого, никаких картин.

К. КРЮКОВ: Мне очень понравилось, что я, пролетая над Филиппинами в каком-то кукурузнике значит, смог на свой телефон сделать очень хорошего качества фотографию, потому что у меня сумасшедшая камера на телефоне, сфотографировать пейзаж этих островов сверху, тут же выложить в этот Твиттер и тут же получить 5 SMSок там от знакомых, сидя прямо в этом самолете, вот это меня уже вдохновило, да.

Д. БОРИСОВ: Вот, вот, конечно!

А. ПЛЮЩЕВ: Через это, между прочим, через это и подрубаются люди, и подсаживаются, именно через вот такие «Ах!», вот этот вау-эффект, вау-фактор.

К. КРЮКОВ: 21-й век, да.

А. ПЛЮЩЕВ: Конечно, обязательно. Я, как человек, уже, собственно, пропащий для мира скажу: Константин, не надо, вы как еще не пропавшая творческая единица, несмотря на то, что полгода ничего не писали, может быть еще напишете что-нибудь, есть еще такая надежда, а Твиттер все поглотит целиком.

Д. БОРИСОВ: Но для поклонников и для людей, которым интересна персона Константина Крюкова, Твиттер – это очень интересная лакмусовая бумажка, вообще как Твиттер любого известного человека. Вы знаете, сколько разочарований бывает, когда открываешь…

А. ПЛЮЩЕВ: А там с АшиПками.

Д. БОРИСОВ: А там АшиПки, причем такие, что просто, я не знаю, что происходит внутри, я не могу читать сообщения, написанные с ошибками. Когда люди делают их специально, понимая, что где-то это для стиля, где-то стеб, это все прекрасно, а когда человек на полном серьезе, явно без всякой иронии, без всего, такое дает. Вроде известный, вроде кажется, что у него там хорошее образование, вроде не глупый, и тут... Но я думаю, что у Константина не должно быть такой проблемы.

А. ПЛЮЩЕВ: Нет, да как это, ты посмотри. Как, помнишь, в этом фильме - «У него же на лице 10 классов написано!». Юридическое же образование?

К. КРЮКОВ: Да.

А. ПЛЮЩЕВ: Вот, ну его уже куда денешь-то, юридическое образование? Уже никуда, все.

К. КРЮКОВ: Запятые у нас несут очень важный смысл, да.

Д. БОРИСОВ: Как раз юристы, как правило…

А. ПЛЮЩЕВ: Казнить, нельзя помиловать. Намекает на это Константин Крюков, а ты не понимаешь вообще ничего. +7 985 970 45 45, номер SMS.

Д. БОРИСОВ: Ну это же вы в кино снимаетесь, понимаете друг друга с полуслова. Плющев у нас звездочка просто тоже.

К. КРЮКОВ: В каком же вы кино снялись?

А. ПЛЮЩЕВ: Ой, оно еще не вышло на большие экраны.

Д. БОРИСОВ: Не вышло, но мы ждем, ждем.

А. ПЛЮЩЕВ: Ждем, несомненно.

Д. БОРИСОВ: «Путешествие снеговика».

А. ПЛЮЩЕВ: Ты что, на маечку на мою посмотрел?

Д. БОРИСОВ: Да, да.

А. ПЛЮЩЕВ: Поехали дальше.

Д. БОРИСОВ: Как относитесь к моржеванию? Вот тут вопрос.

А. ПЛЮЩЕВ: Неожиданно.

Д. БОРИСОВ: Ну да.

К. КРЮКОВ: К моржеванию?

Д. БОРИСОВ: Ну да, в продолжение темы.

К. КРЮКОВ: Пока что никак, еще не испробовал этот чудный вид спорта, нет, пока что никак вообще к нему не отношусь.

Д. БОРИСОВ: Никак? Тут недавно же было крещение, я с ужасом всегда смотрю на людей, которые.

К. КРЮКОВ: С интересом, с легким интересом, потому что мой тренер собирается ехать куда-то там на какой-то полярный круг и купаться с белухами под водой, без сухого костюма, поэтому я все это послушал, мне стало интересно, как она это будет делать. Она сказала, что она тренировалась в проруби и вроде как… дай Бог, чтобы все удалось.

Д. БОРИСОВ: Да, ну начинать все равно лучше с проруби в Патриаршем пруду.

К. КРЮКОВ: А там сейчас сделали прорубь?

Д. БОРИСОВ: Я условно говорю, что не надо так далеко ехать, чтобы…

А. ПЛЮЩЕВ: В Патриаршем – не в смысле те, которые на Патриарших, а те, в которые Патриарх собственно, окунается.

Д. БОРИСОВ: Кстати, по-моему, не окунается, вот я не знаю таких подробностей.

А. ПЛЮЩЕВ: Ну вот, мог бы узнать, знаешь, у тебя связи. Вот, я о чем, собственно, хотел спросить – о том, что у нас очень модна сейчас профессия телеведущего. Бывшие разведчики становятся телеведущими, бывший пресс-секретарь президента, Ястржембский, тут представляет свою новую телепередачу вроде бы. Я знаю, что вы же у нас пробовались в качестве соведущего радиопрограммы, некоторое время такой модной, и, может быть, это каким-то образом как одно из перспективных занятий наряду с кино?

К. КРЮКОВ: Телевидение?

А. ПЛЮЩЕВ: Да.

К. КРЮКОВ: Нет, я думаю, что нет.

А. ПЛЮЩЕВ: Почему? А, не понравилось 6 часов сидеть на вот этой вот передаче клоунской!

К. КРЮКОВ: Нет. У меня был такой опыт, я вел прямые эфиры, был такой очень, не буду никаких характеристик давать, непонятный канал О2-ТВ, на котором работали какие-то молодые люди, и, значит, меня один молодой деятель, который сейчас работает уже в более известных проектах, у него хорошая своя продюсерская компания, пригласил как бы вести там некий политический эфир. Я-то и сейчас не силен, не сильно информирован в политическом плане, а тогда для меня это был какой-то темный лес вообще, но у меня были очень хорошие редактора, и я, не понимая еще, на что я соглашаюсь, говорю: да конечно, вообще, как бы не вопрос, приду, все сделаю, как скажешь, конечно. Опомнился я, когда сел, вот сейчас типа, через 3 минуты у меня будет эфир, я втыкаю в ухо вот это вот, значит, редакторы вспоминают, что у меня одно ухо очень плохо слышит, и я понимаю, что сейчас будет такая ситуация, что я либо гостя не слышу, либо редактора не слышу. Уже смутился, говорю: «Олег – редактору – если я тебя не буду слышать, я буду ручкой стучать по столу», и тут я понимаю, что все, прямой эфир. Было интересно, весело, смешно, но передача несла какой-то такой агрессивный характер, мне сливали такое огромное количество неприятной информации про этих людей, которые ко мне приходили, что там, по-моему, после передачи 6-й мне стало неприятно так обижать и как-то ставить людей в неловкое положение. Я понял, что я за 6 передач, может быть, не 6 врагов, но как минимум 3 я себе нажил точно, и если я где-нибудь нечаянно ночью с ними встречусь, то если они будут сильнее меня, то они обязательно меня побьют.

А. ПЛЮЩЕВ: Вы как потом расходились, в разные двери? Ну, у нас тут тоже, в общем, такое бывает.

К. КРЮКОВ: Нет, мы выходили в одно и то же помещение, говорили друг другу: «Спасибо большое, до свидания» и расходились. Один был единственный, гениальный, у меня гость, он, я не знаю, как он это сделал, он пришел с дочкой, которой было где-то лет этак 20, и как бы, с моей точки зрения, я не могу при дочке как-либо сказать вообще плохо про ее отца, потому что все-таки это его дочь, то есть ребенок, и это будет такое унижение, за которое можно прямо убить. И он говорит: «А можно моя дочка в студии посидит, пожалуйста?», я говорю: «Вася, можно ее убрать отсюда?», «Нет, нельзя», «Ну ладно». Ну и вот это был самый такой пушистый эфир, ну, не могу при детях обижать их родителей.

Д. БОРИСОВ: Но при этом пушистым нравится быть больше, чем колючим?

К. КРЮКОВ: Нет, вы понимаете, дело в том, что у меня-то лично как у человека к ним никаких претензий нету. Ну, даже если кто-то где-то что-то украл, мне-то какое дело, я же честный налогоплательщик, ну, украл если у меня, то, может быть, это есть какая-то сотая доля моих налогов, ну и дай тебе Бог счастья, брат. Я очень дружелюбный персонаж, очень люблю буддистов и ни в коем случае не хочу никого сажать, ни вешать, ничего такого. А все все равно переносят лично на меня, никто же не понимает, что есть там формат передачи, есть еще что-то, есть, там мы их всегда просили подписывать какие-то бумаги, что они после этого эфира не будут иметь ко мне никаких претензий. Всех очень подробно…

Д. БОРИСОВ: Прекрасная программа.

А. ПЛЮЩЕВ: Слушай, да, нет, я подумал, какая отличная практика, чего мы дураки столько лет, и, в общем, до сих пор как-то не это самое.

Д. БОРИСОВ: Подожди, Константин подписал.

А. ПЛЮЩЕВ: Понимаешь?

К. КРЮКОВ: Да, конечно, вы, мы же встретились перед поездом.

Д. БОРИСОВ: Ты не знаешь просто, перед входом, перед тем, как сажать на поезд, да, конечно, все бумаги подписаны. Там, пятым пунктом, никто не читает же обычно никакие договора, написано, что…

А. ПЛЮЩЕВ: Пятым пунктом там известно, что написано, на нашей-то радиостанции.

Д. БОРИСОВ: Так вот, там как раз написано: «Все свое имущество, я, там, передаю в безвозмездное пользование…»

К. КРЮКОВ: Нет, ну, тем не менее, мне кажется, ведение – это все-таки... Если это какая-то не политическая история, то, может быть, тоже интересно, ну не знаю.

Д. БОРИСОВ: Если, Константин, вы такой почти буддист, да, спокойный человек, если вдруг какая-то появляется, маячит на горизонте супер-цель, бывает такое, что отдать всего себя, вот, на достижение ее легко, или нет? То есть забить на все остальное и заняться только чем-то одним. Вот вижу впереди, вижу только цель, как поется в одном диснеевском фильме.

А. ПЛЮЩЕВ: Это совсем не буддизм, вообще.

К. КРЮКОВ: Я, вообще, если даже, может быть, где-то у меня возникает такая тенденция, я ее тут же обрубаю, потому что считаю, что перегибать палку вообще по жизни не стоит, и завышать значение чего-либо тоже не стоит, поэтому взять все бросить и там, грубо говоря, завтра увлечься чем-то, забить на все и уехать этим заниматься, нет, у меня так не бывает. Плюс у меня по каким-то делам такие партнеры, которые мне не дадут этого сделать, они меня откуда угодно притащат и заставят дальше дружно с ними работать.

Д. БОРИСОВ: Это что за дела такие, если не секрет?

К. КРЮКОВ: У меня ювелирный бизнес, который я не могу взять и бросить.

А. ПЛЮЩЕВ: Вот о чем хотел поговорить – о ювелирном бизнесе. Смотри.

Д. БОРИСОВ: Да-да, отлистай наш прошлый эфир на 7-ю страницу.

А. ПЛЮЩЕВ: Да нет, ну подожди. На 7-ю? Смотри, подожди, мне даже интересно, он угадал или нет. «Каков минимальный набор приборов в оценке, чего, минеральных, а, цветных камней?» Это на 6-й уже начинается, что ты врешь? А на 7-й уже все заканчивается. Нет, меня вот что интересует. Смотрите, когда, если человек, например, который разбирается в моде, там, модельер например или Николай Усков, допустим, значит, тогда его логично спросить, как там наши звезды, как там наш бомонд там, одевается и получишь какой-то ответ, без называния фамилий, никто тоже не хочет себе врагов называть. Но интересна общая характеристика, у кого спросить про камни, между прочим, если зайти в какое-нибудь гламурное местечко, там увидишь такой блеск.

Д. БОРИСОВ: Стразики.

А. ПЛЮЩЕВ: Я-то не различаю ничего, мне что стразики, что, знаешь, вообще, что рубины, что бриллианты, абсолютно. А человек специалист, понимаешь, от него по идее должны шарахаться люди – а вдруг на мне что-то не то надето, понимаешь?

Д. БОРИСОВ: Я тебя уверяю, думают все по-другому, думают: «О, у него ювелирный бизнес, ну-ка, скидку мне 60%».

А. ПЛЮЩЕВ: Или так. Вот как на самом деле происходит? Во-первых, как вы реагируете на то, что, ну, присматриваетесь к камням, которые на женщинах, разумеется, скорее всего?

К. КРЮКОВ: Я, конечно, ну это уже такая профессиональная штука, я всегда смотрю на все, что на человеке одето, чего, как, почему, зачем, но уже в наше время посмотреть на серьги и сказать, что это, практически невозможно. Есть такие заменители бриллиантов, которые ты на глаз никогда в жизни не определишь.

А. ПЛЮЩЕВ: Надо, ну, то есть изучать предметно.

К. КРЮКОВ: В том числе, вот, люди, которые говорят: «Я настолько профессионал, что я сейчас возьму лупу 10-ти кратного увеличения, посмотрю и все скажу», это бред, потому что такие люди могут в итоге очень сильно попасть. Потому что есть поразительно искусные заменители, которые нужно вычислять со специальной аппаратурой, там, по теплопроводности, по спектрометру, по еще чему-то и кроме как таким методом ты их не вычислишь, поэтому на глаз можно только определить. Ну, вы знаете, на самом деле, система очень простая. Если вот то, что одето на ней, настоящее, то стоит оно вот столько-то, вот может она себе позволить или нет, примерно ты можешь на этот вопрос как-то себе ответить, и, если ты объективно понимаешь, что она не может себе этого позволить, то ты понимаешь, это ненастоящее. Вот моя одна знакомая делает сама для себя ювелирные изделия, и вот я тут недавно к ней заехал, смотрю, у нее какое-то очередное количество колец, и в них вставлены огромные, крупные, идеальные, зеленые камни. Я говорю: «Слушай, ты что, как бы, что будешь говорить, когда будешь их продавать?», «Да это не важно, главное, что это красиво». Но ты понимаешь, что если у кого-то на руке такой камень и он скажет, что это изумруд, то это полный нонсенс, потому что таких изумрудов вообще не бывает, вообще. То есть если они даже бывают, то они стоят как бы, там, несусветных денег, ты должна быть минимум жена Прохорова, чтобы как-то это произошло.

А. ПЛЮЩЕВ: Как-то это оправдать.

К. КРЮКОВ: Да. Нет, мне кажется, что у нас очень культурно носят ювелирку. Бывает что-то вычурное, но последнее время очень редко. По сравнению с другими странами, где я бываю, у нас очень культурно ее носят.

А. ПЛЮЩЕВ: Там, кстати, насколько я понимаю, за рубежом гораздо более развита практика проката, нежели у нас.

К. КРЮКОВ: В том числе да, что касается светских мероприятий, вот проката на вечер, проката звездам, проката того, да, это у них очень развито, ну, плюс, они считают, что это такая некая самореклама. Кроме проката иногда могут и специально вручить или, там, попросить одеть, каждому свое, у нас это не настолько развито, у нас этого нет. Причем у нас в самом шоу-бизнесе не так плотно носят ювелирные изделия, это в основном бизнес, все, что касается шоу-бизнеса, ну, какая-то высшая плеяда, да.

А. ПЛЮЩЕВ: А вы часто заходите в ювелирные магазины здесь, за рубежом?

К. КРЮКОВ: Да, очень часто.

А. ПЛЮЩЕВ: А когда вы смотрите на то, что выставлено, ну кроме там, общехудожественного уровня, это ладно, часто ли у вас возникает мысль «Черт, ну сколько же они на этом наваривают? Это не может столько стоить».

К. КРЮКОВ: А я точно знаю, сколько они примерно наваривают, и точно знаю, сколько что стоит, поэтому такой мысли не возникает, я к этому привык просто. Я понимаю, то, что вот здесь стоит тысячу, на самом деле им стоило 150. Нет, ну у меня бывает другая история – я вижу что-то в магазине за цену и понимаю, за сколько они это произвели в себестоимости, и вот это меня иногда может поражать, потому что я могу видеть безумно красивые изделия, которые по продажной цене в очень низком сегменте, и я понимаю, за сколько оно было произведено, и вот такие реально бывают уникальные изделия, когда ты думаешь: «Блин, ну почему вот я не смог придумать, чтобы это стоило 5 копеек, а выглядело на 1 500», вот такие бывают.

А. ПЛЮЩЕВ: Я вот пытаюсь сейчас рассуждать логически. Если люди наваривают прилично, видимо, да, есть какая-то вилка очень большая, вы на рынке видимо не демпингуете, значит, у вас цены сопоставимые с ними. Видимо, у вас тоже все та же большая вилка.

К. КРЮКОВ: У всех большая вилка, потому что это долгий бизнес очень. Во-первых, он связан с дорогим сырьем, особенно сегодня, после кризиса, потому что это золото. Во-вторых, площадки, если у тебя нет своей площадки продажи, которая у тебя берет на реализацию, для них это реально долгий бизнес, большой вклад и очень долго возвращается. То есть это не хлеб, его не каждый день покупают и не в таких количествах, это может лежать очень долго, бывают изделия как бы вообще, которые спустя пять лет оказываются невостребованными, и их ты не продашь на сейле, это ювелирные изделия. На него нет, там, сезонных скидок.

А. ПЛЮЩЕВ: При этом сам по себе материал, насколько я понимаю, из которого вы изготавливаете – как золото, так и бриллианты, - подвержены колебаниям.

К. КРЮКОВ: Колебаниям цен, да. Ты можешь сегодня, грубо говоря, сделать кольцо, которое стоит 100$ , выставить его за 200, а завтра такое, ну, или там через 3 года, такое же кольцо будет стоить 150$, а стоять оно у тебя будет за 200.

А. ПЛЮЩЕВ: С другой стороны, товар не скоропортящийся.

К. КРЮКОВ: Не скоропортящийся, да, Ну, как, вообще-то…

А. ПЛЮЩЕВ: Ну, его можно позволить себе продавать и 5, и 10 лет, если есть возможность.

К. КРЮКОВ: Да. На ювелирные изделия так или иначе мода есть, но смысл большинства ювелирки или то, к чему человек хочет прийти, создавая ювелирные изделия, чтобы это изделие могло носиться всегда. Почему таким большим спросом пользуются Картье и другие ювелирные дома, потому что то, что Картье 300 лет тому назад, ну 300 это перебор, но что они делали 100 лет тому назад, я могу сегодня носить, это актуально, красиво, потому что это классика, это не уходящие никуда изделия, такого не бывает, чтобы оно где-то как-то было не в тему. Поэтому вообще, очень такой, и в плане дизайна, и сам рынок – это очень консервативная такая среда, где люди не любят особо ничего нового, где все создано на какой-то такой древней, давней системе.

А. ПЛЮЩЕВ: А новые технологии туда проникают?

К. КРЮКОВ: Да, проникают, есть огромное количество новых сплавов, новых камней, вообще новых материалов, из которых делают вещи. Есть очень интересные новые… ну, они не новые, но просто начали сейчас использовать некие другие металлы, которые гораздо легче, из которых можно сделать очень крупногабаритное ювелирное изделие, грубо говоря, все его усыпать маленькими, мелкими камнями, и оно не будет тянуть ухо, и оно будет вполне носко, но это будет не золото, это там некий искусственный сплав, но тем не менее. То есть даются какие-то новые технологические возможности, дают новые возможности в дизайне и воплощении своих мечт. Новые закрепы, новые метки камней, новые то-то, то-то, рынок развивается каждый день, придумывают что-то новое. Новые искусственные камни, новые обработки, новые окраски, новые то-то, то-то, то-то, очень, очень быстро все происходит.

Д. БОРИСОВ: Ювелирка сейчас, эта история, она ваш основной доход?

К. КРЮКОВ: Не буду говорить про степень своей доходности, от чего я сколько получаю.

Д. БОРИСОВ: Это, я имею в виду в относительных, естественно, цифрах.

К. КРЮКОВ: Знаете, я могу сказать так, что основное мое дело по жизни – это все-таки кино, и никуда от него не уйду, хотя когда я только начал сниматься, я думал, что вот «Рота» - это первый и последний мой опыт, никогда больше в жизни я в это не встряну, и не дай бог вообще. Но сейчас я понимаю, что кино – это моя жизнь, я никуда от него не уйду, никуда не хочу уходить и хочу в нем развиваться.

Д. БОРИСОВ: Что вам нравится – процесс, результат или все-таки вот эта вот узнаваемость и прочая мишура, которая сопровождает?

К. КРЮКОВ: Больше всего мне нравится процесс, плюс, нравится перспектива, куда можно прийти, вот, потому что, во-первых, актерские какие-то перспективы интересны, во-вторых, очень хочется развиться ближе к стороне режиссуры, и, вы знаете, плюс, в этом есть некая такая составляющая – очень похожа на наркотик эта работа в кино, в основном актерская. Потому что тебе как-то очень трудно от этого отказаться в какой-то момент. Как, вдруг не будет кино, не будет съемок? Начинается какое-то странное состояние ожидания, ожидания, не знаю, как это объяснить. На каком-то психическом уровне уже трудно от этого отказаться.

А. ПЛЮЩЕВ: Ну, можно ли это делать, постигая искусство исключительно на съемочной площадке, я имею в виду, без обучения, без академического образования?

К. КРЮКОВ: Вы знаете, мне как-то кажется, что… я вообще не очень люблю системы, особенно социальные системы, государственные системы, и человек он человек, он сам может взять книжку и чему хочет научиться, без какого-либо учителя, обязательного хождения куда-либо, делания, какие-то институты, и так далее. Я огромное количество учебных заведений поменял за всю жизнь, огромное, начиная… я менял школы практически каждый год, потому что у меня родители часто переезжали, плюс, учился в разных странах и как бы испытывал на себе разные учебные системы. Когда я попал из немецкой просто образовательной школы в российский институт, я был до глубины души поражен, как можно в институте устраивать такой бюрократический идиотизм. Чтобы сдать экзамен, мне надо иметь при себе зачетку, до этого за день побывать у некоего человека, которого зовут методист, чем он занимается, непонятно, человек, который выписывает тебе направление на экзамен, перед этим тебе надо написать заявление, чтобы он тебе это направление выписал, с этим направлением прийти, на-на, на-на. Хотя я понимаю, что это где-то как-то чем-то обосновано, но тем не менее, преподаватель знает, что меня зовут Костя, у него может свой некий банк данных, что пришел Костя и сдал там на 4, 5, 3, неважно, и вот это все лишнее, можно уволить методиста, перестать заниматься идиотизмом просто, вообще. Для меня это был какой-то искренний шок – неужели вообще так можно жить? Зачем это нужно? Я пол-института половину своего времени тратил на какие-то писание заявлений каких-то, составление каких-то, вписывания чего-то куда-то, ходил то-то, ходил се-то. То ли тебя примет сегодня декан, чтобы ты подписал у него, то ли не примет. Я же не госслужащий, чтобы мне тут, значит. И более того, я этому декану деньги плачу – почему я должен думать, примет он меня сегодня или нет? До меня это как-то не доходит.

А. ПЛЮЩЕВ: Ну, бюрократия, с одной стороны, с другой стороны, там не знаю, есть театральные мастерские, есть опыт педагогов, есть вот этот, как это, питательный бульон.

К. КРЮКОВ: Нет, касательно творческих профессий, конечно, это совершенно другая история, плюс, имел бы я такую временную возможность, я, наверное, поступил бы к Сергею Александровичу Соловьеву во ВГИК, в свое время. Но, к сожалению я просто не могу себе адекватно позволить каждый день ездить во ВГИК или даже каждый 3-й день и какое-то время быть во ВГИКе, для меня это нереально. Но, тем не менее, конечно, очень бы хотелось, есть конкретные люди, к которым я б пошел учиться, которых я очень люблю и от которых я хотел бы какой-то опыт получить.

А. ПЛЮЩЕВ: Зато у Константина Крюкова было время сегодня прокатиться с нами на поезде.

К. КРЮКОВ: Да.

Д. БОРИСОВ: Да. И опять про кино сказали два слова практически.

А. ПЛЮЩЕВ: Давай еще пару слов скажем, у нас есть минута буквально.

К. КРЮКОВ: Я, можно я скажу пару слов про кино?

Д. БОРИСОВ: Да, пару слов.

К. КРЮКОВ: Я очень хочу, чтобы вы пошли на фильм, неважно, как он называется - «На крючке».

А. ПЛЮЩЕВ: «На крючочке».

К. КРЮКОВ: Да, можете для себя как-то по-другому назвать это, но если вы хотите получить кусочек лета, солнца, какого-то отсутствия забот, простого веселья и красивых пейзажей и людей, добро пожаловать смотреть наш фильм.

Д. БОРИСОВ: Да, в середине января это актуально, даже в конце уже. Спасибо большое, Константин Крюков сегодня был в программе «Попутчики».

К. КРЮКОВ: Спасибо вам.

Д. БОРИСОВ: Дмитрий Борисов, Александр Плющев, в следующее воскресенье в 23:05 мы вновь будем здесь.

А. ПЛЮЩЕВ: Счастливо.

Д. БОРИСОВ: Пока.