Русский: родной и не родной. Как решать эту проблему учителям и детям - Поехали? - 2013-12-10

М. КОРОЛЁВА: Всем добрый вечер. Марина Королёва в студии. Тихон Дзядко – редактор нашей программы, и вы его сегодня еще услышите. «Русский: родной и не родной. Как решать эту проблему учителям и детям» - об этом мы сегодня говорим. Какие проблемы возникают у ваших детей или у ваших учеников, если вы учитель, в связи с тем, что в классе учится две группы – дети с родным русским и дети, плохо говорящие по-русски? Как это решается сейчас? Какие пути решения видите вы? Возможно, что-то и происходит. По моим сведениям, не очень. Ни программ, ни учебников еще нет для таких учеников. Возможно, у вас есть опыт жизни в других странах. Как там решается эта проблема? Напомню, для ваших смс номер +7-985-970-4545, в Twitter есть аккаунт vyzvon. Телефон прямого эфира (495) 363-3659. Начнем мы, как всегда, «Новостей миграции», их как раз Тихон Дзядко и представит.

НОВОСТИ МИГРАЦИИ

Т. ДЗЯДКО: Глава ФМС Константин Ромодановский допускает в России возможность миграционной амнистии, однако только разовой. При этом в успех ее он не верит. «Можно провести амнистию в том случае, если мы будем кардинальным образом менять подходы нашего законодательства к вопросам осуществления трудовой деятельности», - сказал он на совещании у уполномоченного по правам человека в России Владимира Лукина. «Если мы что-то коренным образом меняем, то можно разово провести, дать возможность при определенных условиях людям определить свой правовой и трудовой статус. Но это может быть разово. И честно говоря, я в успех не верю», - заявил Ромодановский. В то же время ранее глава ФМС полностью исключал возможность амнистии для мигрантов-нелегалов, напоминает «Интерфакс». Всего, по данным Ромодановского, в России сейчас находится около 3,5 млн. нелегальных мигрантов.

Президент Владимир Путин призвал региональные власти обратить внимание на проблему школ, в которые приходят учиться дети мигрантов, не владеющие русским языком. «Нужно обратить внимание региональных властей на эту проблему и выработать меры поддержки учителей, которые сталкиваются с этой проблемой», - отметил глава государства. «Это важный сигнал», - сказал Путин, имея в виду то, что на пространстве страны появляются целые группы, не говорящие на государственном языке, передает «ИТАР-ТАСС».

Т. ДЗЯДКО: «Рост числа нелегальных мигрантов, прибывающих в Европу из охваченной гражданской войной Сирии, является серьезной угрозой для безопасности европейских граждан», заявила глава МИД Италии Эмма Бонино. «Как и все значительные гуманитарные кризисы, конфликт в Сирии может обладать политическими аспектами и последствиями, которые могут произвести ужасающий эффект», - сказала она на пресс-конференции в Риме. Кроме того, министр призвала обратить внимание на приток нелегалов из Африки. По ее словам, «есть масса причин полагать, что среди прибывающих из Африки мигрантов, помимо женщин и детей, могут быть и менее дружелюбные люди - экс-джихадисты и бывшие члены «Аль-Каиды».

«Приток иностранных мигрантов позволит частично компенсировать убыль населения», - утверждает глава ФМС Константин Ромодановский. «В этом году опубликованы новые расчеты, согласно которым население России в трудоспособном возрасте к 2025 году уменьшится почти на 10 млн. человек, сократится и общая численность, возрастет доля лиц старшего возраста», - сказал он в пятницу на лекции в МГУ. Он сообщил, что это данные долгосрочного социально-экономического развития РФ на период до 2030 года, подготовленном Минэкономразвития. «Полностью компенсировать людские потери за счет иммигрантов конечно абсурдно, но использовать этот потенциал в разумных рамках не только можно, но и нужно», - заявил глава ФМС.

М. КОРОЛЁВА: Это был Тихон Дзядко. А мы переходим к нашей сегодняшней теме – «Русский: родной и не родной. Как решать эту проблему учителям и детям». Вы могли уже слышать эту новость среди тех, что перечислил Тихон Дзядко. От одной из этих новостей мы и отталкиваемся сегодня. Проблема школ, в которые приходят учиться дети мигрантов, проблема, которая уже несколько лет существует в России, особенно в Москве, неожиданно стала объектом внимания.

Владимир Путин призвал региональные власти ею заняться. «Нужно обратить внимание региональных властей на эту проблему и выработать меры поддержки учителей, которые сталкиваются с этой проблемой», - отметил глава государства. Было это всё на форуме ОНФ. Там Путин выслушал выступление одной из участниц, которая рассказала, что в школу, где она работает, приходят первоклассники, дети мигрантов, не владеющие русским языком. «Это важный сигнал», - сказал Путин, имея в виду то, что на пространстве страны появляются целые группы, не говорящие на государственном языке. От себя добавлю, что уже лет пять это происходит, причем происходит по нарастающей. Путин предположил, что, вероятно, нужно учить детей мигрантов языку, с детского сада нужно это делать, считает он. А говоря о проблеме конкретного учителя и отвечая на вопрос, как быть с этими детьми, Путин предложил лишь одно – учить языку. «Понимаю, что это сложно», - добавил он.

Я напомню, в октябре в Госдуму внесли законопроект, который, напротив, должен был внести ограничения на зачисление в детские сады и школы детей мигрантов. Парламентарии тогда заявили, что в последние годы резко увеличилось число детей мигрантов из стран СНГ и Средней Азии, и это одна из причин острой нехватки мест в российских детских садах. А вот теперь президент говорит, что с детского сада надо учить русскому языку.

Кстати, в Минобразования говорят, что нигде в России ни в одном регионе нет такой ситуации, чтобы половины класса плохо говорили по-русски, и это якобы показатель достаточно благополучной обстановки. Но мне кажется, что это плохое утешение. Ну да, возможно и нет такого количества плохо говорящих детей. Но даже если это треть класса, даже если это несколько человек, вот в какую ситуацию при этом попадают учителя и дети? Возможно, и родители отчасти, потому что им потом приходится делать с детьми домашние задания. Так что здесь все стороны попадают в ситуацию, когда нужно что-то делать.

И мы с вами сегодня об этом и говорим – какие проблемы возникают у ваших детей, или у ваших учеников в связи с тем, что в классах учатся эти две группы. Будем считать, что пока эти группы неравные, т.е. много детей с родным русским и некоторое количество детей, которые плохо говорят по-русски. Как это решается сейчас? Насколько я знаю, специальных программ пока нет, специальных учебников тоже нет. Какие сейчас принимаются меры, чтобы ситуацию все-таки держать в нормальном русле? И какие пути решения вы видите? Как с этим быть? Учить в отдельных группах. Возможно, создавать отдельные классы, пусть на определенном этапе, для какого-то отдельного возраста.

Может быть, не обращать на это внимание, продолжать учить всех вместе. Дети учатся языку в принципе, и здесь как-то само оно произойдет. Т.е. не обращать внимания, как будто так и должно быть. Возможно, у вас есть опыт жизни в других странах. Как там это решается? Телефон прямого эфира (495) 363-3659. Пока вы дозваниваетесь, давайте послушаем первого нашего гостя на эту тему. Мы спросили политика Геннадия Гудкова, как поступать в этой ситуации.

ГЕННАДИЙ ГУДКОВ: Как учитель я могу сказать, что дети адаптируются очень быстро. Достаточно 2-3 месяцев – и они фактически осваивают язык. Если взрослый может тратить на это годы, иногда десятилетия, то для ребенка 2-3 месяца – и он начинает свободно общаться со сверстниками. Более сложную речь он начинает свободно воспринимать через 4-6 месяцев. Может быть, просто сделать какие-то адаптационные классы, где год ребенок будет ходить в школу и входить в среду. Я считаю это разумным.

Россия находится на демографическом спаде. Понятно, что нам нужно восполнять людские ресурсы. Да, наверное, хотелось бы, чтобы к нам приезжали немцы, американцы, французы, англичане. Но не едут. Наши, наоборот, туда уезжают. Как ни ругают у нас ЕС и Америку, к сожалению, миграция идет в ту сторону, а не в нашу. Хорошо, к нам приезжают представители наших бывших советских республик, Средней Азии, Закавказья – значит, надо их ассимилировать. Как ассимилировать? Лучший способ ассимиляции – это обучение.

Я вспоминаю, как в наш Коломенский пединститут направили несколько сотен студентов из Чечни и Ингушетии. Это было непросто. Возникла куча проблем, которых не было раньше. Но всё равно эта среда переваривает людей, они начинают по-одинаковому мыслить, по крайней мере сближаться. Я совсем недавно получил письмо, из Чечни мне пишет человек: я тебя помню, мы учились вместе, я был замминистром образования Чечни (это было пару-тройку лет назад), мне приятно тебя слышать, видеть, я очень рад. И он вспоминал какие-то наши студенческие приключения. Это всё равно ассимилирует, переваривает, формирует определенные общие правила, общие ценности, общие культурные подходы. Поэтому, в принципе, в этом ничего плохого нет. Но, может быть, это надо делать через адаптационные механизмы. Может, первый подготовительный класс сделать.

М. КОРОЛЁВА: Это было мнение политика Геннадия Гудкова, человека с педагогическим образованием и педагогическим опытом. Вы можете звонить нам по телефону (495) 363-3659. «Русский: родной и не родной. Как решать эту проблему учителям и детям». Давайте послушаем первый звонок. Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Алексей, город Томск. Поражает то, что среди моих знакомых очень много людей из ближнего зарубежья, которые привозят свои семьи, детей и которые сами по-русски практически не разговаривают.

М. КОРОЛЁВА: Они приехали, они работают. Алексей, у вас есть конкретный опыт? Может, дети ваши ходят в школу.

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, у меня дочка пойдет в школу только через год.

М. КОРОЛЁВА: А в детском саду?

СЛУШАТЕЛЬ: Да, и уже сами учим русскому языку, читать, считать.

М. КОРОЛЁВА: Алексей, у вашего ребенка все-таки русский язык родной, правильно?

СЛУШАТЕЛЬ: Правильно.

М. КОРОЛЁВА: А группа, в которую ходит ваша девочка, там есть дети, которые плохо говорят по-русски?

СЛУШАТЕЛЬ: Нет.

М. КОРОЛЁВА: Так какие тогда проблемы?

СЛУШАТЕЛЬ: Никаких проблем нет. Но ситуация очень щепетильная.

М. КОРОЛЁВА: Возможно, у вас тоже есть проблемы с русским языком у ребенка. Но все-таки с родным русским эта проблема решается проще. Спасибо, Алексей. Но я все-таки предлагаю звонить тем, кто в таких ситуациях уже бывал. Либо ваши дети учатся в таких классах, где есть разные группы детей, - хорошо говорящих по-русски, не говорящих. Возможно, вы учитель. Очень интересно было бы поговорить сегодня с учителями. Слушаем вас. Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Дмитрий, Москва. У меня старший сын ходит во второй класс. Мы из Грузии приехали, но давно, поэтому с русским языком у нас всё в порядке. В классе есть такие дети, даже один афроамериканец, но они все прекрасно говорят по-русски. Я считаю, что самое главное – детский сад. Если детям дадут возможность пойти в детский сад, не важно – мигранты, не мигранты. Вот у меня младшая дочка, например. У нас есть российский паспорт, временная московская регистрация. Нас не приняли по регистрации, сказали, что принимают только москвичей.

М. КОРОЛЁВА: Т.е. нужна постоянная московская регистрация, чтобы вы ребенка могли отдать в детский сад.

СЛУШАТЕЛЬ: У нас в Казани постоянная прописка, а в Москве временная на 5 лет.

М. КОРОЛЁВА: Дмитрий, у вашего ребенка русский родной?

СЛУШАТЕЛЬ: Они оба родились здесь. Они и национальный язык знают. У меня старший ходил в садик – проблем с языком вообще нет. Да и младшая, ей 3 года, она по-русски нормально разговаривает. Я считаю, что самое главное, чтобы детей можно было отправить в садик.

М. КОРОЛЁВА: Т.е. вы предлагаете все-таки обучение именно с детского сада. Спасибо, Дмитрий. Тут возникает только одна проблема – если все-таки ребенок приезжает позже, если он приезжает сюда с семьей и ему 6-8 лет, и он попадает, скажем, в класс, и он плохо говорит по-русски. Другая проблема, о которой сказал Дмитрий, она действительно очень важная. Прекрасно, что Владимир Путин предложил с детского сада учить русскому языку мигрантов. Но знает ли он о той проблеме, что есть проблема регистрации. Действительно, если у тебя постоянная регистрация, тебя в садик, может быть, и возьмут, будут там учить говорить. Но если нет, если временная, то уже не возьмут. (495) 363-3659 – телефон прямого. Русский: родной и не родной. Как решать эту проблему учителям и детям». Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Дмитрий из Москвы. У меня двое детей, старшая дочка, 10 лет, учится в 4-м классе, младшая в саду, в подготовительной группе. Мы вплотную столкнулись с ситуацией включения в основные группы русскоговорящих детей из ближайшего зарубежья детей. На своем опыте могу сказать, что у старшей дочки из 4 включенных в класс на втором году обучения всего лишь один пошел дальше, всех остальных отсеяли, но они занимали реальное место тех, кто не смог попасть в эту школу.

М. КОРОЛЁВА: Дмитрий, когда вы говорите, что их отсеяли, это что означает реально?

СЛУШАТЕЛЬ: Это значит, что они не потянули обычную программу 1-2 класса из-за языковых трудностей, каких-то ментальных вещей, которые не были донесены родителями на должном уровне перед тем, как эти дети попадают в школы.

М. КОРОЛЁВА: Но только вопрос в том, куда эти дети потом деваются. Что значит отсеяли?

СЛУШАТЕЛЬ: Один ребенок пошел в спецшколу, в которой углубленное изучение русского языка, родители согласились доплачивать за обучение, а второй ребенок бросил обучение, родители решили со школой пока повременить.

М. КОРОЛЁВА: Дмитрий, как вам кажется, а как эту проблему решать? Посадили четырех детей, которые плохо говорят по-русски, в ваш класс. А как это сделать идеально, чтобы это работало, чтобы они заговорили и учились?

СЛУШАТЕЛЬ: Здесь, может быть, создание системы каких-то фильтров. Здесь вопрос уже к нашему понимаю, какие дети принимаются в школу. Понятно, что многие проблемы решаются чисто бумажным, шуршащим путем. Не секрет: чтобы попасть в школу или детский сад, необходимо заплатить энную сумму денег.

М. КОРОЛЁВА: Да ладно вам. Какую сумму денег? Вы платили за поступление в школу?

СЛУШАТЕЛЬ: Я платил даже за поступление в садик. 4 года назад это была сумма 800 долларов, чтобы просто попасть в садик, приписанный к моей же территории.

М. КОРОЛЁВА: Это, я так понимаю, не по квитанции вы платили.

СЛУШАТЕЛЬ: Мы понимаем. Поэтому здесь вопрос решается очень просто. Такие дети попадают в учебные заведения без какой-то хотя бы системы оценки их исходного уровня образования.

М. КОРОЛЁВА: Дмитрий, мы же с вами понимаем, что это ненормально – отсеивать детей. Все дети должны попадать в школу и в садик.

СЛУШАТЕЛЬ: Я сам родитель, я сам это прекрасно понимаю. Я бы не хотел, чтобы моего ребенка называли каким-то второсортным и так далее. Но формирование какой-то системы группировки этих детей, дошкольной глубокой подготовки детей, которые планируют поступать в русскоговорящие школы, чтобы они реально дотягивали до того уровня, на котором они должны быть, чтобы хотя бы общаться наравне со сверстниками, понимать, чего от них хотят учителя.

М. КОРОЛЁВА: Дмитрий, вашу позицию я поняла. Отчасти она заключается в том, что заберите этих детей, чтобы мы их по возможности не видели, не надо нам их.

СЛУШАТЕЛЬ: Ни в коем случае. Нет. Я сам уже 18 лет в Москве, сам рожден в Дагестане.

М. КОРОЛЁВА: Так что же вы говорите, Дмитрий?

СЛУШАТЕЛЬ: Если была бы перенесена система, которая реализована в дагестанских школах, где учились русскоговорящие дети и где были специальные языковые группы – а языков в Дагестане более 30-ти, - и каждый ребенок находился в своей специализированной группе, в которой изучались родной язык, традиции, культурный уровень. Но эти дети формировались в классы именно по уровню исходных знаний и по желанию родителей достигнуть определенной планки подготовки этих детей. Их реально спрашивали – я это помню, и моя младшая сестра через это же проходила, - насколько глубоко, какие предметы, в каком классе вы хотели, чтобы учились ваши дети.

М. КОРОЛЁВА: Позиция ваша ясна. Спасибо, Дмитрий. Я предлагаю сейчас проголосовать. У нас уже пошли слова «отсев», «селекция» и так далее. Давайте проведем голосование. Я предлагаю вопрос намеренно обострить и поставить его так. Как вам кажется, дети мигрантов, не говорящие по-русски, должны учиться вместе с остальными детьми, и тогда звоните по номеру 660-06-64, или они должны учиться отдельно – тогда номер 660-06-65. Я предлагаю послушать еще одного нашего гостя, которого мы записывали на эту тему. Александр Починок.

АЛЕКСАНДР ПОЧИНОК: На самом деле нужны дополнительные курсы, для того чтобы приехавшие иностранцы – и легальные, и нелегальные – осваивали язык, культуру, навыки поведения именно в этом обществе. Это надо делать. Мы не имеем права, не можем разделять, сегрегировать детей в школе. Но когда класс состоит из тех, кто умеет говорить, и тех, кто не умеет говорить, естественно, долгое время он выходит на нормальный режим. Поэтому придется делать дополнительные занятия, придется готовить к школе таких ребят. И тогда их можно принимать в школе. Дети должны приходить подготовленные. Обратите внимание – у нас сейчас у родителей появляется возможность выбирать ребенку школу. Кстати, сейчас мы видим, что появились рейтинги народной популярности школ, причем рейтинги прекрасные. Если сравнить, как оценивают родители, с результатами работы школы, совпадение полное. У нас, действительно, в лучшие школы пробиться очень тяжело. И очень хорошо, что туда принимают без денег, это важно, чтобы талантливый ребенок мог поступить в замечательную школу.

М. КОРОЛЁВА: Мы встречаемся в программе «Поехали?» через несколько минут. Сейчас новости на «Эхе».

НОВОСТИ

М. КОРОЛЁВА: Мы продолжаем программу «Поехали?». Говорим сегодня о русском родном и русском неродном: как решать эту проблему учителям и детям, какие проблемы возникают у ваших детей или, если вы учитель, у ваших учеников в связи с тем, что в классах или в группах детских садов образуются две разные группы детей – с родным русским и плохо говорящие по-русски дети. Как это решается сейчас, какие пути решения вы видите. Я напомню, что на форуме ОНФ Владимир Путин об этом заговорил, когда одна из участниц форума рассказала, что в школу, где она работает, приходят первоклассники, дети мигрантов, и они русским не владеют. И это было признано проблемой, важным сигналом, что в стране появляются целые группы, не говорящие на государственном языке.

И что-то с этим вроде бы нужно делать, но пока не понятно как. Предлагается с детского сада этим заниматься, потом нужно поддерживать учителей, которые должны эту проблему решать. Не знаю, что имеется в виду: может быть, денег им на это давать, может быть, на какие-то специальные программы. Да потом учителей надо готовить специальным образом, чтобы они с такими детьми работать умели. Напомню, что у нас продолжается электронное голосование. Вопрос поставлен достаточно остро, мы специально его так обострили. Дети мигрантов, не говорящие по-русски, должны учиться вместе с остальными детьми? Если да, то позвоните по номеру 660-06-64. Если вы считаете, что им лучше учиться отдельно от остальных детей, 660-06-65. Давайте послушаем еще одного нашего гостя. Это любимый многими режиссер Валерий Тодоровский.

ВАЛЕРИЙ ТОДОРОВСКИЙ: Я думаю, что, если люди живут в стране, они должны ассимилироваться в этой стране, в первую очередь это происходит с детьми. Поэтому держать этих детей вне страны, в которой они живут, это создавать по сути государство в государстве. Поэтому, конечно, это правильная история, чтобы они шли в школу. Вопрос – как это будет организовано, что это будут за школы, сколько их будет в классе. Это очень тонкая материя. Потому что если мальчик приходит учиться в школу, не зная русский язык, то он должен себя чувствовать полноценно. С другой стороны, не должно получиться так, что в одном классе будет сидеть больше половины иностранцев. Тогда не они будут учить русский, а это русским придется учить их язык. Я не профессионал, но есть люди, которые должны разработать систему.

Могу сказать, что в Америке, которая традиционно иммигрантская страна, существуют разные формы такой ассимиляции. Я знаю, что приезжает огромное количество людей, которые отдают своих детей в школы. Приезжают пакистанцы, арабы, русские, поляки, 7-9-летние 1 сентября идут в школу, не понимают ни одного слова по-английски. Но через полгода уже свободно говорят и становятся частью этого общества.

Так же я знаю, что существуют и специальные классы для приехавших детей, где все иностранцы, где с ними занимаются педагоги и готовят их по языку, в том числе по культуре, традициям, готовят к этой новой жизни в этой новой стране, чтобы они себя чувствовали в ней комфортно и чтобы с ними все себя чувствовали комфортно. Мне кажется, что люди, которые такие законы принимают, они должны очень внимательно отнестись ко всем таким нюансам. В принципе, я думаю, что это обязательно должно происходить, потому что мы большая страна, и к нам будут ехать, и это не остановить. У нас есть выбор: либо приехавшие люди станут полноценными членами общества, либо у нас будет происходить разделение, будут образовываться по сути анклавы. Вот и всё.

М. КОРОЛЁВА: Я напомню, что с вами мы хотим прежде всего обсудить, как решать эту проблему учителям и детям, когда в классе или в группе детского сада возникают дети, говорящие по-русски хорошо, просто с родным русским, и дети, которые либо совсем не говорят по-русски, либо говорят плохо. Как сейчас это решается и как надо бы нам это решать. Я останавливаю электронное голосование. 25% из тех, кто позвонили нам за эти несколько минут, сказали, что дети мигрантов, не говорящие по-русски, должны учиться вместе с остальными детьми. Всего 25% так думают. 75% тех, кто нам позвонили, считают, что такие дети должны учиться отдельно. Это совсем не то, о чем нам рассказывал Валерий Тодоровский, когда дети приходят в первый класс, не говорят по-английски, а через полгода говорят. Тем не менее, я хочу это обсудить с вами по телефону прямого эфира (495) 363-3659. Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Дмитрий меня зовут.

М. КОРОЛЁВА: Вы уже третий Дмитрий у нас сегодня.

СЛУШАТЕЛЬ: Я в 10 лет учился в Лондоне, совершенно не зная язык. Могу рассказать, как это происходило. Мы приехали, родителей заслали туда, меня поместили в самой обычной лондонской школе, сделали тест. Так как у нас в России почему-то математика была сильно лучше, я знал таблицу умножения, и меня поместили в совершенно обычный для моего возраста класс. Несколько раз в неделю у меня были дополнительные уроки, приходила замечательная тетенька, которая со мной читала детские книжки, для детского садика. Нас в садике было таких мигрантов человек, наверное, пять. Жили мы в Лондоне год, и я после этого до сих пор в совершенстве знаю английский. Я за год в обычной школе с дополнительными уроками очень хорошо выучил язык, но при правильном отношении с их стороны.

М. КОРОЛЁВА: Еще раз, Дмитрий. Вы практически не знали языка.

СЛУШАТЕЛЬ: Ноль.

М. КОРОЛЁВА: Вам было 10 лет. Вы сидели среди таких же, как вы, школьников. Математика – я понимаю. А другие предметы?

СЛУШАТЕЛЬ: Другие предметы я не тянул, потому что я не знал языка в начале, какие-то исторические вещи. Математику я знал хорошо, от меня отвязались сразу с этим.

М. КОРОЛЁВА: А история, география, литература – что вы могли понимать, сидя нулевиком в классе?

СЛУШАТЕЛЬ: Ничего не понимал. Меня терпели. Но я параллельно учился в русской школе, сдавал русские экзамены раз в полгода. Не могу более точно сказать, но какие-то развивающие игры, когда что-то собирать надо было, я наравне со всеми делал. Английский выучил. Остальное прошло мимо, потому что языка не знал.

М. КОРОЛЁВА: Дмитрий, вот эти учителя на дополнительные занятия, это приходили платные учителя, или это было в обычной лондонской школе – вот такие дополнительные занятия для не говорящих по-английски.

СЛУШАТЕЛЬ: У нас была миссис Ди, которая была в штате этой школы, и была замечательная бабушка, которая приходила бесплатно, она была уже в возрасте, она приходила помогать таким детям, как я, совершенно бесплатно. У нас возникла жуткая любовь. Мы потом через год вернулись в Москву, она даже к нам приезжала два раза в гости.

М. КОРОЛЁВА: У вас свои дети есть?

СЛУШАТЕЛЬ: Дочка, 4 года.

М. КОРОЛЁВА: У нее в детском саду не возникает таких проблем в группах?

СЛУШАТЕЛЬ: Нет. Во-первых, она и не скажет. Мы, конечно, следим. Если честно, мне было бы неприятно, чтобы мой ребенок так учился, но я, наверное, из тех 25%, которые сказали то, что сказали. Но это жизнь, это надо принять, сжав кулаки. Надо просто принять. Потому что если мы сами не научим этих детей русскому языку и нашей культуре, как надо жить с нами вместе, они будут дальше жить по своим законам, канонам и правилам.

М. КОРОЛЁВА: Спасибо вам, Дмитрий. Особенное спасибо, что вы оказались в числе тех 25%. Я думаю, что я еще услышу и другие мнения тоже. «Эхо Москвы». Слушаем вас. Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Марина. Меня зовут Светлана, я из Москвы. Я хочу рассказать, с точки зрения преподавателя.

М. КОРОЛЁВА: Вы-то нам и нужны.

СЛУШАТЕЛЬ: У меня небольшой частный учебный центр. Это спальный район Новой Москвы. У нас в районе достаточно много таких детей приезжих. Основная проблема в обучении в том, что, не владея русским языком, они не понимают других предметов. Например, читая задачу по математике, ребенок две трети слов из задачи не понимает.

М. КОРОЛЁВА: Светлана, нам только что звонил Дмитрий, который в такой ситуации оказался когда-то в Лондоне, он считает, что ничего страшного. Конечно, что-то пропустил, но зато языком овладел.

СЛУШАТЕЛЬ: Языком овладел, образование не получил. В чем еще проблема? У нас небольшой учебный центр. Родители таких детей, к сожалению, не готовы вкладывать деньги в образование детей. Т.е. даже создавая курсы для детей стоимостью 3 тысячи рублей в месяц, мы сталкиваемся с тем, что у нас один-два желающих.

М. КОРОЛЁВА: Вы имеете в виду курсы русского языка?

СЛУШАТЕЛЬ: Да. Причем преподаватель там должен быть совершенно особенный, который сам знает язык, может помочь детям перевести какие-то слова. Например, просто русскоговорящий преподаватель, он таких детей качественно не обучит.

М. КОРОЛЁВА: Программа русского как неродного – это совершенно особая программа, людей специально готовят.

СЛУШАТЕЛЬ: Правильно. Таким семьям, видимо, государство должно выдавать какие-то целевые бонусы на обучение ребенка русскому языку. И родители могут устраивать ребенка либо к частному преподавателю, либо в учебные центры. Мы совершенные энтузиасты, на свой страх и риск такую группу сделали. Я говорю, сталкиваемся с тем, что не идут.

М. КОРОЛЁВА: Светлана, вы, с одной стороны, энтузиасты, а с другой стороны, вы этим деньги зарабатываете.

СЛУШАТЕЛЬ: Это практически не дает прибыли. Мы только из-за того, чтобы местные дети вливались. Но даже такие небольшие деньги они не готовы платить.

М. КОРОЛЁВА: Мы сразу с вами начинаем с денег. А почему школа, которая существует для того, чтобы учить разных детей, почему ей этим не заниматься?

СЛУШАТЕЛЬ: Особенно в спальных районах школы сталкиваются с тем, что у них нехватка преподавателей, у них переполнены школы. В нашей местной школе первых классов восемь – 8 параллелей. У них нет подготовленных учителей, им никто не дает специального образования для обучения не русскоговорящих детей.

М. КОРОЛЁВА: Быстро вбросить такое количество учителей невозможно.

СЛУШАТЕЛЬ: 30 детей в классе и 8 параллелей. Они этим заниматься не будут.

М. КОРОЛЁВА: Я поняла, Светлана. Спасибо большое. Я прочитаю несколько смс-ок. «Мои дети учатся в русско-литовской школе в Москве. Довольно много ребят, для которых родной язык литовский, и особых проблем нет. Учителя помогают им адаптироваться, в том числе дополнительными занятиями, менее высокими требованиями на первых порах». «Я учитель по диплому, но работаю в библиотеке вуза. Сейчас есть проблемы с обучением даже у студентов». Это другое, это про родную речь. Ольга пишет: «Нужно, чтобы дети мигрантов имели возможность посещать детсады. В Европе доступное всем обучение начинается с 4 лет».

Евгений из Пензы: «Гудков прав – дети быстрее учатся. Главное, чтобы учитель следил за атмосферой в классе, чтобы местные не третировали плохо говорящих». Это очень важно. Наш слушатель Дмитрий говорил об этом, что у него в лондонской школе таких проблем не возникало. И на таком позитиве выучить язык за год и несложно. Илья из Цюриха: «Дети с неродным языком, в нашем случае с немецким, ходят на дополнительные бесплатные курсы языка. Классы и занятия в школе общие для всех». Да, Илья, я знаю, что во многих странах, которые принимают мигрантов, у них именно так и происходит: дети, с одной стороны, ходят в общие классы, но есть специальные педагоги, которые занимаются с ними дополнительно, и это бесплатные занятия. Владислав: «Цивилизованный способ – создавать школы или классы с языками нацменьшинств как главный. В Узбекистане, где я учился, были русскоязычные и киргизоязычные». Это всё прекрасно, только у нас государственный язык русский, вот здесь создавать с языками нацменьшинств еще отдельные классы – пока еще не наш уровень проблем, нам бы сначала с русским разобраться. Давайте телефон прямого эфира. (495) 363-3659. Русский родной и неродной: как эту проблему решать? Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Борис, Москва. У моих детей есть опыт. Это было в 90-е годы, я работал там по научному обмену. Было два сына, одному лет, другому 13. Старший пошел в обычный класс, хотя в школе он учился специальной немецкой. Английский как-то знал. Заговорил – куда деваться? А вот маленькому, наоборот, не повезло. Был специальный класс для обучения иммигрантов. Была там компания из Пуэрто-Рико человек 15, он их звал «мои черненькие друзья», была девочка вьетнамка. Они не говорили по-английски, и он только-только к концу года как-то заговорил.

М. КОРОЛЁВА: Да, Борис, когда мы говорим об отдельных классах и отдельных группах, мы забываем, что когда они попадают в среду плохо говорящих, то им тянуться-то некуда, они слышат плохую речь.

СЛУШАТЕЛЬ: Проблема совершенно реальная была. С одной стороны, с ними специально занимались. А общения-то не было.

М. КОРОЛЁВА: Вы за какое направление, Борис?

СЛУШАТЕЛЬ: С другой стороны, все-таки дифференцированный подход. Если дети совсем не говорят, то сложно им. И учительница специальная была по обучению. Как кому повезет. Все-таки должен быть дифференцированный подход. Сначала должно быть первичное обучение.

М. КОРОЛЁВА: С другой стороны, вы говорите про своего старшего сына, который в 13 лет погрузился.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, освоился.

М. КОРОЛЁВА: Как я понимаю, на 90% обычно он выплывают в такой ситуации.

СЛУШАТЕЛЬ: Повзрослее уже да. Я думаю, что и маленький освоился бы, просто вот так повезло.

М. КОРОЛЁВА: Спасибо вам, Борис. (495) 363-3659. Как решать детям, учителям проблему в таких классах смешанного состава – с русским родным и русским неродным? Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Меня зовут Аня, я из Москвы. Я мама двоих детей, которые через несколько лет пойдут в школу. Я бы хотела, чтобы мои дети учились вместе с детьми других национальностей.

М. КОРОЛЁВА: Повторите это, пожалуйста. Вместе. Правда же – вместе.

СЛУШАТЕЛЬ: Вместе. Я очень удивлена такой статистике звонков. Я думала, что хотя бы среди слушателей «Эха Москвы»…

М. КОРОЛЁВА: У нас же «Эхо Москвы». Какая Москва, простите, такое и эхо.

СЛУШАТЕЛЬ: Нужно, чтобы дети учились вместе, если мы хотим снизить градус ксенофобских настроений в нашей стране, безусловно, уже начиная с детского возраста дети должны учиться вместе, понимать, что существуют разные национальности, разные культуры, общаться.

М. КОРОЛЁВА: Аня, я предвижу уже, что вам говорят на это: знаете, Аня, хорошо рассуждать о ксенофобских настроениях отвлеченно. А когда дело дойдет до ваших детей, когда они придут в этот класс и учитель вынужден будет три раза объяснять им одно и то же, в то время как ваш ребенок всё понял и сидит ждет, вот тут, возможно, у вас мнение изменится. Или нет?

СЛУШАТЕЛЬ: Я согласна с предыдущими слушателями, которые уже высказывали мнение о том, что нужно ввести какие-то меры, чтобы минимизировать отрицательный эффект. Действительно, количество иностранных детей в классе, какие-то дополнительные уроки для них обязательные. Я сама училась во Франции. Приехав во Францию, я очень плохо говорила по-французски. Но все сидели, ждали, пока я переспрошу. Причем я училась в одном из лучших университетов Парижа. Ни у кого не было раздражения. Поймите, это некая плата, которую необходимо платить за такую интеграцию. Но плюсов от этого гораздо больше. Да, возможно, будут какие-то минусы, но плюсов больше.

М. КОРОЛЁВА: Спасибо вам, Аня. Вас поддерживает еще одна наша слушательница Екатерина: «Все дети должны учиться вместе, даже если они ни слова не понимают. Нельзя устраивать сегрегацию, надо организовать дополнительные занятия для тех, кто плохо понимает по-русски». Дополнительные занятия – это уже дополнительные ресурсы, причем здесь нужны специальные педагоги, которые по специальной программе сами обучились или хотя бы прошли более-менее длительные курсы. Потому что русский как неродной, русский как иностранный – это просто отдельная специальность. «Как могут учиться дети мигрантов, не знающие русский язык, вместе с теми детьми, которые знают? Они будут отставать от учебы. Язык выучить – очень нелегкое дело». С одной стороны, да. Но, с другой стороны, это дети, у них всё быстрее происходит. Еще один телефонный звонок. (495) 363-3659. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Я в 9 лет из Казани приехал в свое время. Приехал зимой, до лета я был дома. Летом я пошел в летний лагерь, где были русские ребята. И со мной занимались учителя. Математикой занимались буквально пару занятий, решили, что мне это не нужно, я был хорошо подготовлен. И два месяца со мной занимались русским языком. После этого с 1 сентября я пошел вместе со всеми в первый класс.

М. КОРОЛЁВА: Это вы приехали из Казани в Москву?

СЛУШАТЕЛЬ: Теперь я в Москве нахожусь. Я учился с русскими ребятами, всё было хорошо.

М. КОРОЛЁВА: Это вам так повезло. Как вам кажется, как нужно человеку входить в эту среду? Как учить – отдельно, вместе?

СЛУШАТЕЛЬ: У меня еще сестренка, она тоже отучилась в России, в той же школе. Когда они поступали в школу, с ними разговаривал психолог, определял, в какой класс они готовы пойти. Я думаю, что должен быть какой-то специалист, который определит, готов ребенок учиться или его нужно подготовить. После подготовки нужно, чтобы он дальше учился со всеми.

М. КОРОЛЁВА: Поняла вас. Спасибо. Мы сейчас послушаем Ярослава Кузьминова, ректора Высшей школы экономики, что он думает по этому поводу.

ЯРОСЛАВ КУЗЬМИНОВ: Любая цивилизованная страна обязана помочь ребенку, который тут оказался, речь может идти только о формах. У нас до 10 млн. мигрантов в стране, значительная их часть сосредоточена в крупных городах. У мигрантов разные дети: есть 15-16-летние, им надо проводить курс молодого бойца: русский язык, чтобы они могли объясниться, история России. А с детьми, кто в младшем школьном возрасте, они, конечно, должны идти в нашу школу, не надо никакой сегрегации иметь. И если у них плоховато с русским языком, значит, у них должны быть дополнительные классы по русскому, вытягивающие их на нормальный уровень.

Чего точно не должно быть – не должно возникать ситуации, когда такие дети будут сбиваться по национальностям в какие-то школы и культурно подавлять русских. Вот этой ситуации быть не должно, это прямой путь к образованию национальных анклавов в тех или иных районах нашей страны или крупных городов. Детей, плохо говорящих по-русски, детей, относящихся не к русской культуре, не должно быть больше 10%, условно говоря, больше трех человек в классе, одного языка, одной культуры, их надо рассеивать по разным классам. Ни в коем случае нельзя собирать вместе, на мой взгляд, учащихся одной национальности, плохо владеющих русским языком.

М. КОРОЛЁВА: Я напоследок процитирую несколько смс-ок. Из Питера Александр Иванович, преподаватель вуза: «Детей мигрантов надо год предварительно обучать русскому как иностранному при школе». Дмитрий: «Необходимо изучение русского языка детьми мигрантов, иначе пропустим это поколение и получим в будущем проблемы». Предлагают даже вот что – тестирование на государственном уровне при приеме в школу. С другой стороны, пишет еще один Дмитрий (действительно, мне сегодня везет на Дмитриев): «Пока не будем социализировать детей, будем получать в будущем с ними проблемы». Спасибо всем. Это была программа «Поехали?». Я Марина Королёва. Всем счастливо.