Человек из телевизора - 2021-01-30
30.01.2021
К. Ларина
―
Добрый день, доброе утро! Начинается программа «Человек из телевизора». Как обычно, ведут ее Ксения Ларина (это я) и Ирина Петровская.
И. Петровская
―
Это я. Всем привет!
К. Ларина
―
Здравствуйте, дорогие товарищи! У нас, как обычно, огромное количество тем и поводов для обсуждения, для разговоров. Давайте я сразу прочту наш даже не план, а список наших главных тем и впечатлений за последнюю неделю. Итак, мем недели — «забрало запотело». Кто только по этому поводу не проехался. Это надо было, конечно, придумать такое выражение. Уже даже песни пошли. Главная песня прошедшей недели — от Васи Обломова, но мы не будем ее петь сегодня. Теперь по событиям. Протестное 23-е — работа журналистов прямых трансляций. Ответ на фильм Навального и на акции протеста на федеральных каналах. Не буду перечислять, к этому вернемся. RTVI — прямые трансляции с места событий в режиме стрима. Обращаю на это внимание наших слушателей, поскольку (я Ире тоже рассказала) в первый раз на этой неделе RTVI вышел в таком режиме — неожиданно не как выпуск новостей, не как спецэфир, а именно стрим с участием корреспондентов, которые работали в разных точках Москвы во время массовых обысков. Ответ Кремля на фильм Навального — буквально совсем горячая тема. На канале Mash появился обзор, свое видеотурне по тому самому дворцу в Геленджике. И естественно, это повод для того, чтобы федеральные каналы вновь подключились к этому «никому не нужному фильму», который посмотрели уже, между прочим, Ира...
И. Петровская
―
100 миллионов.
К. Ларина
―
Я не знаю, как сейчас, но вот мы записываем передачу накануне вечером — 101 миллион. Я специально посмотрела количество просмотров.
И. Петровская
―
Не только канал Mash, прости, но уже начались федеральные эфиры — «60 минут».
К. Ларина
―
Да, там тоже были свои корреспонденты?
И. Петровская
―
Новости, да.
К. Ларина
―
Понятно, спецоперация по отмывке, что называется. По отмазыванию. Студенты журфака против «Пилорамы» Кеосаяна — это очень интересный сюжет. Выпуск «Редакции» Пивоварова о социологии протеста. «Неудобные вопросы об акциях протеста» — по-моему, так называется выпуск. Процесс реконструкции судебного заседания в химкинском МВД в исполнении актеров Анатолия Белого, Юлии Ауг и Евгения Стычкина на канале «Дождь». Интервью. Никита Ефремов у Ксении Собчак. Леонид Парфенов неожиданно у Данилы Поперечного. Это YouTube-канал известного стендап-комика Данилы Поперечного. Елена Костюченко у Екатерины Гордеевой. Это проект, по-моему, канала «Медуза». И художественные премьеры. Фильм о Высоцком на Первом канале «Письмо Уоррену Битти». Сериал «Топи» по сценарию Дмитрия Глуховского в постановке Владимира Мирзоева на КиноПоиске. Сериал «Полет» Петра Тодоровского-младшего. Это дебют Петра Тодоровского, сына Валерия Тодоровского на платформе tnt-premier. Вот так, пожалуй. Будут еще анонсы — если успеем, скажем, чего вам ждать на следующей неделе. Давай пойдем по политике, Ира, поскольку всё стремительно происходит. Начали с протестного 23-го числа, ну и далее, далее. Как ты следила за событиями, и кого бы тебе хотелось выделить из тех программ, которые ты видела на эту тему?
И. Петровская
―
Я в своих привязанностях постоянна и консервативна. Поэтому, конечно, я следила за событиями по каналу «Дождь», который начал свою прямую трансляцию, спецэфир еще часа за 2 до того, как на Пушкинской площади началась непосредственно акция. Соответственно, было еще много репортажей, включений из разных городов, где эти акции либо уже шли, либо уже прошли. И разные впечатления разных корреспондентов.Паша Лобков работал вот эти первые часы еще до начала акции. И там как раз зафиксировано то, что может служить дальнейшим опровержением, что силовики вели себя как агнцы — помогали переводить старушек через дорогу и поили горячим чаем. Еще абсолютно ничего не было. Еще было не очень много народу. Просто мирные люди ходили. Никаких детей не было. Было много молодых, да, но явно это студенты, даже не старшие школьники. Ничего они не делали, ни с кем не задирались. И в этот момент начались первые задержания. И Паша Лобков — мне было за него страшно, но он с микрофоном буквально бежал за ними, и когда очередную жертву волокли в автозак, спрашивал: «По какому принципу вы задерживаете людей?». Принцип отследить было, как ты понимаешь, решительно невозможно.
Ну и всё дальнейшее, я говорю, до самого позднего вечера я смотрела на канале «Дождь». Там опять прекрасно работали на улице корреспонденты. Опять задержали Эдика Бурмистрова, которого задержали во Внуково. В студии работал Тихон Дзядко. В студии работал Денис Катаев. Я считаю, что они просто реально, что называется, набили руку на этих спецэфирах, и работают они отменно, не упуская ничего.
К. Ларина
―
Давай тогда добавим всё-таки, справедливости ради, поскольку мы даже вчера обратили внимание — по-моему, впервые за долгое время — что уже реально существует конкуренция в информационном эфире альтернативном. То, что мы когда-то наблюдали на официальном телевидении. Это, опять же, привет, дети, было и такое время, когда действительно была реальная конкуренция в информационном эфире, в государственном телевидении среди различных больших каналов — НТВ, Первый и Российское телевидение. Сейчас такую же конкуренцию мы уже наблюдаем в YouTube, в интернете. Мне кажется, это совершенно отличный вектор развития, очень правильный. Потому что, смотри, просто в качестве примера тебе приведу, что у канала RTVI обычно вечерний выпуск новостей выходил одновременно с вечерним выпуском новостей на канале «Настоящее время». Вот с этой недели они выходят раньше, по-моему, на час. Или позже… Короче, в 9 часов по Москве. Они выходят с вечерним выпуском, чтобы каким-то образом всё-таки не было контрпрограммирования, чтобы люди могли посмотреть и то, и другое, и третье. И второе — то, что я уже прочитала в этом нашем списочке — то, что RTVI стал работать в режиме стрима, когда случаются какие-то неожиданные сверхсобытия. Вот с обысками корреспонденты работали в разных точках — у дома, где живет Юлия Навальная, у дома, где находился в квартире Олег Навальный, и, собственно говоря, у самого офиса ФБК (российские власти считают организацию иностранным агентом
) и редакции «Навальный-лайв». Это всё было в одновременном режиме, когда экран поделен на несколько квадратиков, и оттуда работают корреспонденты. Это, конечно, очень важно, что скрыть ничего невозможно. Важно, что везде есть люди, которые работают, и ничего ты с этим не сделаешь, не отключишь.И.Петровская: Мы видим, как и сегодня у нас в почете патриотически настроенные персонажи
И. Петровская
―
В этот момент хочется через левое плечо несколько раз поплевать. Потому что мы прекрасно понимаем, особенно в свете тех призывов, которые несутся из федерального ящика... А там воистину просто объявлена война всем протестам, всем протестующим.
Отдельные особи (даже не хочется их называть) призывают не церемониться, как они говорят, с любителями беспорядков и взять пример с китайских властей, которые не побоялись на площади Тяньаньмэнь разогнать, подавить, расстрелять толпу протестующих студентов. Нашим силовикам дается совет точно так же использовать оружие для того, чтобы на корню задушить, всех арестовать, главных редакторов, которые позволяют себе вольности, немедленно выгнать (и тоже желательно арестовать, конечно). А тех, кого не расстреляли и не арестовали, отправить куда-нибудь за Можай в лагеря. Это реальные призывы из федерального ящика и из YouTube-каналов, которые ведут некоторые отдельные особо бесноватые деятели федерального эфира. И от этого становится просто жутко и страшно, потому что вот уж где реальное разжигание ненависти, агрессии, полной нетерпимости. Ни малейшего желания разобраться (да никто, в общем, и не ждал) в природе этих протестов. Я это смотрела, собственно, почти всю неделю с момента, как это всё началось — протесты и всякие дальнейшие обыски и задержания. И честно тебе скажу, у меня волосы дыбом вставали. Мне реально было страшно за то, что происходит и еще может произойти.
К. Ларина
―
Тут важно еще подчеркнуть, что они, безусловно, действуют по заранее утвержденному плану. Я вспоминаю публикацию «Новой газеты» и выступление Дмитрия Муратова буквально за пару дней до 23-го числа, когда он предупредил всех, что, по его информации, власти готовят большой процесс, связанный с вовлечением несовершеннолетних в политическое движение, в массовые беспорядки. То, что они готовили, было очевидно. Мы это потом поняли по сюжетам, в том числе, федеральных каналов, где они изо всех сил пытались раскручивать эту тему.
И. Петровская
―
Я тебе должна сказать, что это лейтмотив до сих пор. Что эти циничные твари прикрываются детьми. И уже, например, в федеральный розыск объявлен Леонид Волков именно по статье «вовлечение несовершеннолетних».
К. Ларина
―
То есть, собственно, что они хотели сделать, они делают несмотря ни на что. А что там Волков с его статьей? Владимир Путин где-то говорил (по-моему, на встрече с этими студентами), что так поступают террористы. Что они вперед живой цепью выставляют женщин и детей. Понятно, что это заготовки. Очень хотелось это получить, но это не получается никак. Вспомни: наш «любимый» г-н Красиенко, который обычно работает внутри акций протеста...
И. Петровская
―
Он и работал.
К. Ларина
―
Да, вот я как раз этот сюжет посмотрела специально и видела, как он там старался извлечь каких-то детей, откуда-нибудь схватить. И эта парочка детей, которых без конца, одних и тех же, показывают всё время. Особенно трогательный сюжет про потерявшуюся девочку, которая бросается с криком... Силовики (как ты говоришь, агнцы), которые нашли девочку для папы, и их трогательная встреча в этой толпе. Девочка бросается к папе. И там кто-то очень смешно заметил, что он пытается надеть на нее шапку, а шапка на ней уже есть. То есть папа с шапочкой для девочки, а девочка уже в шапочке. Как Ленин с двумя кепками — помнишь, где-то это было, какой-то памятник...
И. Петровская
―
Нет, Ленин в памятнике одну кепку держал в руке, а вторая была у него на голове. На самом деле эти сюжеты такой сквозной линией проходили через все каналы. Там всего вот этих сюжетов, иллюстрирующих тему участия и вовлечения детей, было буквально, может быть, 5. Так же, как сюжеты, которые иллюстрировали тему насилия, погромов, беспорядков на всю страну. Понимаешь, не только на Москву, а на всю страну. И я думаю, операторам было дано отдельное задание выискивать особо юные лица. Но, опять же, судя по тому, что одна и та же девочка Кристина из Красноярска, которая назвала всё происходящее «тухляком» (а ее звали, типа, на тусовку) — вот эта девочка прошла по всем каналам, как, опять же, иллюстрация того, как вовлекают неразумных. Я предполагаю, что мало чего они реально могли там увидеть. И более того, потом у Пивоварова в «Редакции», по-моему, была женщина-социолог, которая изложила свою социологию — что в реальности самая многочисленная группа была как раз, по-моему, 25 и выше. А так 18-25, 35-42.
К. Ларина
―
4% несовершеннолетних. Я помню эту цифру.
И. Петровская
―
По всей стране.
К. Ларина
―
Там, кстати, есть еще одна цифра, которая, мне кажется, важна для понимания того, чем, допустим, эти протесты отличались от предыдущих. Они во многом похожи на 2010-2011 год. Вот прошло время, 10 лет, и присоединилось совершенно новое поколение. Не детей — молодых людей, но вполне себе совершеннолетних и взрослых. То есть тем, кому тогда было 10, сейчас 20. Вот и считай. И получается цифра, которую я запомнила тоже в «Редакции» у Алексея: 40 с лишним процентов впервые пришли на акции протеста. Может быть, этим объясняется и некая такая степень бесстрашия. Потому что всё-таки за эти годы, во-первых, люди и как-то устали, и, безусловно, запугали. Конечно же, страшно. Потому что людей реально пакуют, они получают реальные сроки, их бьют. А вот здесь опять появилось, что называется, непоротое поколение, его представители.
И. Петровская
―
Я думаю, отсюда вот эта остервенелость, с которой это сегодня комментируют. Потому что на самом деле это очень показательный момент. Это омоложение протеста. Протестные настроения появились в том поколении, которое до последнего времени фактически декларировало свою аполитичность. Я это знаю и по своим студентам (там примерно 19-20), которые всё время открыто говорили: «Нас политика не интересует». Значит, произошел какой-то слом, который обозначил некий новый вектор, тренд. Наоборот, политика заинтересовала, потому что молодые люди поняли, что политика — это на самом деле это не только имена: Навальный, Путин...
К. Ларина
―
И не только партийные съезды.
И. Петровская
―
Это их жизнь. Это их будущая жизнь. Это их свобода. Свобода всего — не только слова, но и всего-всего, что только можно упомянуть. Я думаю, что этим и вызвано, а вовсе не какими-то призывами. Призывы были из федерального ящика, ты будешь смеяться. Они были облечены в форму «не ходите, дети, в Африку гулять», «завтра во столько-то не приходите». А на самом деле это можно было расценить как, в общем, такую скрытую рекламу, при всём при том. Никаких призывов не было.
К. Ларина
―
Это как говорил Муратов. Я помню, когда он рассказывал, что есть план внедрить таких, типа, провокаторов, сделать специальные ролики именно в социальных сетях для школьников, совсем подростковых. Почему и этот TikTok возник так активно и агрессивно. Там призывают именно детей. Там эти ролики — абсолютное ощущение, что это совершенно точно делают не представители штабов Навального и не представители демократической оппозиции, а совсем ровно наоборот. Это очень хитрая штука, которая всё-таки возымела действие не на детей, которые в итоге не пришли, а возымела действие на родителей. Что, собственно говоря, и планировалось. Опять вспоминаю Дмитрия, что родители должны, типы, подать коллективный иск, предъявить претензию за то, что их детей вовлекают в незаконную политическую деятельность и подвергают их опасности. Я не удивлюсь, Ира, что на следующей неделе действительно появится какой-нибудь коллективный иск от родителей вдогонку к уже объявленному в розыск Леониду Волкову как главному... А, вот термин появился — «политические педофилы». Ты помнишь? Это Дмитрий Киселев произнес в своем эфире этот самый термин.И.Петровская: Лановой — это была такая абсолютная олицетворенная красота
И. Петровская
―
Сейчас появилась еще одна тема. Целыми блоками идут в новостях… Задержанных молодых людей, которые были замечены и опознаны как действительно участники каких-то всё-таки насильственных действий против полиции и так далее — опять же, их очень немного. Но целыми блоками идут покаяния и раскаяния, которые сняты на камеру Следственного комитета. Это, естественно, соответствующим образом комментируется и очень напоминает демонстрировавшиеся нам в разные годы раскаяния диссидентов и то, что мы не застали — раскаяния на судах «врагов народа», которые были готовы уже признаваться в любой дичи, которую им предъявляли. Меня это очень пугает.
К. Ларина
―
Да, вот как раз если говорить об эмоциональных впечатлениях, я тебе скажу, что на меня это произвело самое сильное впечатление. Вот этот набор, бесконечный сериал из покаяний и извинений. Мы уже давно привыкли к тому, что общим местом существует такая традиция извинений перед властью и перед народом в Чечне. Мы знаем, как без конца извиняются то один то другой перед Кадыровым, перед чеченским народом. И вдруг это стало традицией для всего нашего российского пространства. Это, конечно, производит страшное впечатление, ты абсолютно права. Конечно, ассоциации только одни — ассоциации с покаянием людей, которые были жертвами политических репрессий, участниками показательных процессов. И это, конечно, самое страшное. Ужасно!
И. Петровская
―
Но еще один мотив — это, конечно, «а в Америке бы расстреляли», «а в Голландии бы упекли на 10 лет» и так далее. То есть бесконечно проводится линия, что именно так расправляются во всём мире, и наше противодействие протестам, которые упорно называют беспорядками и погромами, еще, наоборот, нежное и самое что ни на есть корректное. А вот в Америке бы и убили, и застрелили, и закатали бы на 20 лет. То, что я смотрю, практически сходя с ума от того, что я вижу — это то, что неизменно присутствует как тема.
К. Ларина
―
Еще хочется сказать по поводу «Редакции» и лишний раз посоветовать нашим слушателям, кто пропустил, обязательно посмотреть этот выпуск «Редакции» Алексея Пивоварова — «Неудобные вопросы о будущем протеста». Там очень объемно представлены аспекты этих протестных дней — и прошедших, и, я так понимаю, ближайших будущих. Вот мы знаем, что в воскресенье тоже будет тяжелый день и для тех, кто выходит, и для тех, кто за этим наблюдает (прим. ред. акция несанкционирована
). Кстати, не знаю, согласится Ира со мной или нет, но мне кажется, что журналисты, которые работают на этих акциях, во время этих так называемых несогласованных акций протеста, подвергаются риску не меньше, чем те, кто является участниками этих акций. Это очень опасная, серьезная работа. Поэтому лишний раз хочется сказать огромное спасибо тем людям, молодым журналистам, которые попадают в самый замес. Это тяжелейшая работа. Просто молодцы! Так вот, о «Редакции». Там принимают участие и социологи, о чем мы уже сказали, и политологи. Там Владимир Пастухов, который, как мне кажется, сказал очень точную вещь: в чем смысл этих протестов сегодня, чем они отличаются, отвечая на вопрос Алексея, могут ли они как-то повлиять на власть, изменить — что они уже изменили ауру, как он сказал. Помнишь? Ауру, общественную атмосферу. Мне кажется, это очень точное наблюдение. Ты согласна с ним?
И. Петровская
―
Я согласна, но только мы прекрасно знаем предыдущие изменения общественной атмосферы, и как довольно быстро и ловко пресекли эту атмосферу и эти изменения. Поэтому мне кажется, обольщаться не стоит. Но тут важна именно тема омоложения участников этих акций. Потому что раньше говорили: «А, выходят одни 50+, 45+».
К. Ларина
―
Или наоборот, одни дети, когда был «Он нам не Димон».
И. Петровская
―
Это было другое, это было уже намного позже. А когда всё начиналось, то именно говорили, что вот, выходят такие, непонятно чего им надо. Ну, посмотрим. Ситуация развивается на наших глазах. Естественно, далеко не по идеальному и уж далеко вообще не по хорошему сценарию. Поэтому наблюдаем — что нам остается?
К. Ларина
―
Алексей Пивоваров, заканчивая свою передачу, сказал, что лучший ответ на вопрос, кто такой этот Навальный и кому он нужен — это допустить Алексея Навального до выборов на любом уровне. Мне кажется, что не только это важно. Важно всё-таки, чтобы эти выборы были честными. Это раз. Чтобы были равные возможности у всех, у демократической оппозиции — не только у Алексея, но и у многих других. Это два. Чтобы перестали преследовать за инакомыслие, чтобы были обеспечены все гражданские свободы, в том числе свобода митингов и собраний. Потому что всё, что сегодня происходит — это абсолютно противозаконно. В конце концов, как быстро они превратили это понятие «несанкционированный митинг» в запрещенный — по сути, в запрещенную акцию. Это же не так! 31-ю статью никто не отменял. Давайте мы сделаем паузу, потом пойдем дальше.НОВОСТИ. РЕКЛАМА.
К. Ларина
―
Возвращаемся в программу. Мы не упомянули еще одно печальное событие в списке главных тем, которые мы определили для себя как главные темы недели. Это, конечно, помимо текучки, актуальности, политики и всех тревожных событий, уход большого артиста, славного представителя отечественной культуры, человека, безусловно, легендарного и знакового. Это Василий Лановой — прекрасный актер, которого тоже унесла вот эта ковидная кошмарная болезнь. Что тут скажешь? Очень жаль.
И. Петровская
―
Светлая память, будем помнить!
К. Ларина
―
Я очень любила первого Ланового. молодого и красивого. Мы с Ирой, как советские девочки, конечно же, любили «Алые паруса».
И. Петровская
―
Я вообще влюбилась в театр. Лановой — это была такая абсолютная олицетворенная красота. Это, конечно, «Принцесса Турандот» — принц Калаф. Этот спектакль, который я посмотрела тоже, как говорят, еще девочкой, на всю жизнь определил мое отношение к театру. Ну а вообще когда бог производит на свет такую красоту, наделяя голосом, статью, талантом — это, правда, какой-то божий промысел. В лице Ланового он, безусловно, присутствовал.
К. Ларина
―
Меня еще всегда поражало в нем, что он абсолютно деревенский парень. Абсолютно! Из совершенно простой семьи. Буквально совсем крестьянский сын из беднейшей советской крестьянской семьи. Откуда в нем этот аристократизм — это загадка природы. Ведь это один из тех артистов, которых всегда выбирали на роли русских аристократов. Начиная от Анатоля Курагина и заканчивая Вронским. Это же невозможно! Собственно, и в театре он тоже красавец невозможный. Но здесь я скажу одну вещь, Ира. В чем всё-таки было преимущество советского времени? Вот извините. Мы тогда ничего не знали ни про какие убеждения, поскольку убеждения у всех были одни. То есть убеждения, которые можно было транслировать, официально утвержденные, были одни у всех. А что ты там на самом деле думаешь, никто никогда не знал. А вот когда пришли свободы — вот тут, конечно, многое и открылось. У одних открылось что-то невероятно светлое и смелое, а у других — наоборот, какие-то разочаровывающие вещи.
И. Петровская
―
На самом деле в такие моменты, когда человек уходит, это не имеет ровным счетом никакого значения.
К. Ларина
―
А я уже не про него говорю. Это всё не имеет никакого значения абсолютно.И.Петровская: Думаю, операторам было дано отдельное задание выискивать особо юные лица
И. Петровская
―
В памяти, в истории культуры и искусства, театра, вахтанговской школы, конечно, Василий Семенович останется как один из знаковых персонажей времени.
К. Ларина
―
Вот это кстати, постоянный, такой тоже повторяющийся вопрос или утверждение: а что бы сейчас про это сказал, там, Александр Сергеевич Пушкин? А что бы сейчас про это сказал Владимир Семенович Высоцкий? Вот каким бы он сейчас был? Он сейчас был бы на чьей стороне? Он бы сейчас выходил на акции протеста и пел бы песни протеста? Или, может быть, наоборот, клеймил бы врагов народа вместе с официальными каналами? Понимаешь, это вопрос, на который дать ответ невозможно. Потому что человек эту жизнь не прожил — он ушел из жизни в 1980 году. Я говорю про Высоцкого.
И. Петровская
―
Да, в 42 года.
К. Ларина
―
И примеривать его к сегодняшней ситуации и прогнозировать или предполагать, с кем бы он был — это невозможно.
И. Петровская
―
Но сегодняшнюю ситуацию по отношению к непохожим на других деятелям культуры и искусства, к людям, которые выбирают какую-то свою линию, вполне можно примерить к той, в которой жил и творил Владимир Высоцкий. И на эти размышления меня навел как раз фильм, который был показан сегодня, в субботу утром — но, думаю, его можно посмотреть на сайте Первого канала. Называется он «Письмо Уоррену Битти». В 1979 году, то есть за год до ухода из жизни, он записал то, что мы сейчас назвали бы кинопробой, а на самом деле такое видеописьмо американскому актеру и режиссеру, который собирался ставить какой-то фильм, и, видимо, где-то увидев, услышав Высоцкого, хотел его попробовать. И вот попросил записать такое видеописьмо. Нашлась единственная студия, в которой можно было это сделать в 1979 году. Ни о каких студиях телевидения речи быть не могло — он был персоной абсолютно нон-грата. Это студия нашего журфака, учебная студия журфака МГУ, в которой и мы делали свои учебные работы. Там был директором такой Юрий Николаевич Дроздов, который дружил с Театром на Таганке. И время от времени в эту студию приходили разные деятели, которые действительно там и кино снимали, и так далее. И вот Владимир Высоцкий в режиме абсолютного соло, сидя на стуле с гитарой, иногда вставая, представляет себя. Частично на английском языке, на котором он никогда не говорил, поэтому звучит это очень забавно. Он исполняет какие-то свои знаковые песни.
К. Ларина
―
То есть это такая самопроба.
И. Петровская
―
Да, читает. И всё время, кстати, объясняет, что он чувствует себя некомфортно, потому что в таком жанре он не выступал. Там еще один любопытный момент. Он говорит: «А, так у вас не кинопленка, это видеокассета? А покажите, как она устроена. А правда, можно и с той, и с другой стороны записать?». Вот еще это любопытно. Но самое важное там то, что говорится его администратором Валерием Янкловичем и иллюстрируется кадрами разных телевидений — Мексики, Польши, Италии. То есть его снимали везде, кроме нас. Мы знаем, существует одна более или менее официальная съемка, которая не была при его жизни показана — знаменитая «Кинопанорама». То есть человек, абсолютно лишенный всякого официального выхода, кроме театра, конечно, и изредка кино. И об этом там говорится впрямую — что он не имел доступа. Его никто не признавал как поэта, хотя он к концу жизни на вопрос, кто он в первую очередь, отвечал: «Поэт». И вот эти аллюзии волей-неволей возникают: как человек, который не вписывается в некие официальные рамки, отторгается режимом, но при этом невероятно любим, почитаем людьми. Мы знаем, как расходились его...
К. Ларина
―
Был абсолютно народный герой, настоящий.
И. Петровская
―
В этом есть определенные аналогии, что, в общем, конечно, кое-что меняется. Например, YouTube появился — если бы Высоцкий, предположим, был жив и активен, то, наверное. Эти возможности он бы, конечно же, использовал. Но в целом, само отношение к художнику, который живет какой-то своей внутренней творческой самостоятельной жизнью. Мы видим, как и сегодня у нас в почете патриотически (во всех смыслах, в том числе и в негативном) настроенные персонажи, а есть те, кому доступа в официальный ящик нет и не будет. Но уже и неважно. Уже многие и не ходят по той причине, что просто не хотят ассоциироваться с ним.
К. Ларина
―
Посмотрите. Называется «Письмо Уоррену Битти».
И. Петровская
―
Да, «Письмо Уоррену Битти». Сегодня, в субботу. в 10:15 этот фильм прошел. Но весь субботний день — день Высоцкого, посвящен Высоцкому. Начиная с 10:15 и заканчивая уже поздним вечером, документальные фильмы, снятые в разные годы о Высоцком. Всегда показывают фильм «Стряпуха, где он играет». И потом такой заключительный аккорд — это сегодня вечером...
К. Ларина
―
Блин, самым лучшим фильмом почему-то считают. Абсолютно идиотское кино!
И. Петровская
―
Но неважно.
И. Петровская
―
Послушай, сейчас это уже не имеет значения.
К. Ларина
―
Он там, по-моему, даже не своим голосом разговаривает — сам Высоцкий. Уж такие есть работы, боже мой! Есть хотя бы «Служили два товарища». Или «Маленькие трагедии».
И. Петровская
―
Мы сейчас не обсуждаем фильм «Стряпуха».
К. Ларина
―
Ужас! Не произноси больше этого слова!
И. Петровская
―
Я говорю о программе этого дня — сегодняшнего, субботы. И заканчивается этот день сегодня вечером, где его, наверное, будут (то есть, не наверное, а точно будут) вспоминать те, кто его знал, любил и до сих пор почитает.
К. Ларина
―
Выбирая уже, что успеть сказать, пожалуй, выберу Парфенова у Данилы Поперечного. Поскольку, скажем честно, дорогие друзья, для нас с Ирой это просто большое открытие самого героя Данилы Поперечного. Хотя я уже видела его интервью на его канале — интервью с Геннадием Хазановым. Если ты помнишь, было такое, тоже очень большое. Это было как раз после премьеры фильма «Юморист», где, собственно, был такой собирательный образ советского юмориста-сатирика, выступающего на сценах. Уже тогда я поняла, что Данила Поперечный непростой парень. И здесь, конечно, с Леонидом Парфеновым разговор невероятно интересный. Посмотрите, вам будет интересно. Тут есть какие-то точки соприкосновения и пересечения — как мне кажется, очень важные — в оценках событий, явлений, в том числе политических. И разговор о профессии, о тележурналистике, о YouTube. Но есть и очень примечательные разночтения, такие поколенческие развилки. Вот не знаю, как Ира скажет.
И. Петровская
―
Я бы в первую очередь сказала, что на меня произвела впечатление сама манера общения Данилы Поперечного, про которого я слышала и даже, наверное, где-то видела. Но он меня подкупил, во-первых, какой-то невероятной естественностью, искренностью интереса, невероятной подготовленностью к этому интервью, своей вовлеченностью и в культурный, и в политический, и в любой другой контекст. Потому что часто, когда представители разных поколений разговаривают друг с другом, возникают такие нюансы. Либо это некая развязность со стороны молодого, чтобы продемонстрировать, что моральных авторитетов у нас особо нет. Либо это, наоборот, такая тоже своего рода развязность со стороны мэтра, чтобы не показаться каким-то устаревшим. Либо, наоборот, заискивание и интервьюера перед авторитетом, и авторитета перед молодым. В общем, много разных нюансов. Здесь этот разговор меня подкупал какой-то своей абсолютной естественностью. Данила Поперечный замечательно слушает. Но он не просто слушает — он действительно абсолютно вовлечен во всё, и поэтому они говорят фактически на равных. Но при этом он умудряется, конечно, соблюдать некую необходимую минимальную дистанцию в этом разговоре. Уж я не говорю о том, что Парфенов, в общем, всегда интересен.
К. Ларина
―
Там много важных тем. Тут еще добавлю, что очень важный, конечно, смысловой разговор. Вот мои наблюдения, Ира — не знаю, согласишься ты со мной или нет. Я вдруг поняла, в чем разница Данилы и Леонида — в мере, в степени компромисса, который допускает каждый. Мне показалось, что в этом нет ничего ужасного. Это поколение. Мы, люди, пожившие в Советском Союзе и понимающие, как это всё происходит, конечно же, как мне кажется, не так радикально настроены, не так очевидно и бескомпромиссно высказываем свое мнение о том, что видим сегодня на улицах, или видим сегодня в политике, или видим сегодня в нашей стране. И мне кажется, в этом смысле Леонид был достаточно аккуратен.И.Петровская: Воистину просто объявлена война всем протестам, всем протестующим
И. Петровская
―
А он всегда аккуратен. Аккуратен не в смысле, что он боится или что-то. В целом это его стиль такой.
К. Ларина
―
Я понимаю. Но он там это как раз объясняет: вот что делать — вот его выбор такой. Что когда такая машина (я не цитирую, а просто пересказываю смысл) на тебя надвигается (на тебя, как на общество), ты ничего уже не можешь изменить. Если у тебя хотя бы есть возможность высказывания и работы в том деле, в котором ты себя считаешь свободным и умеющим это высказывание оформить и донести его до аудитории (в данном случае мы говорим про тележурналистику — в YouTube она или не в YouTube, это уже не так важно), то в этом твой путь.
И. Петровская
―
Я с этим абсолютно солидарна.
К. Ларина
―
Грубо говоря, делай что должно и будь что будет. Это его выбор. Данила как раз представитель другого поколения. Это из тех, кто выходит. Вот Леня, Леонид Геннадьевич — из тех, кто наблюдает за выходящими и делает про них материал — безусловно, снимает.
И. Петровская
―
Он и выходил, как ты помнишь.
К. Ларина
―
Нет, сейчас уже не знаю, выйдет или нет. Но это уже неважно. А вот Данила как раз из тех, кто сегодня составляет ядро вот этой новой протестной волны. И мне кажется, эта развилка, эта разница между ними совершенно очевидна. Но при этом, конечно же, Данила абсолютно прав, когда говорит, что Парфенов был как раз предвестником YouTube-журналистики. Потому что он в официальном тогда еще телевизоре, когда работал, делал, по сути, то, что сегодня делают авторские YouTube-каналы в таком клиповым жанре.
И. Петровская
―
И здесь прослеживается (я думаю, это очень приятно любому автору и творцу), во-первых, некая преемственность, а во-вторых, то, что реально для Данилы Поперечного и многих его ровесников это по-прежнему совершенно актуальный (возьмем слово в кавычки) «продукт», на котором они учились, которым они восхищались. И возможно, благодаря которому они (и он там это, собственно, и говорит: что я был маленьким, когда смотрел то, то и то) сделали и свой собственный выбор тоже.
К. Ларина
―
Там, кстати, интересный финал, если ты обратила внимание. Там было несколько таких моментов, когда интервьюер, Данила... Хотя это даже не интервьюер. Здесь, мне кажется, они были собеседниками. Вот резюмируя то, что ты сказала.
И. Петровская
―
Да, но, тем не менее, жанр интервью всё равно остается.
К. Ларина
―
Это разговор, конечно. Потому что он ему предлагал, и видно, как ему было важно услышать, совпадают ли оценки Парфенова с его оценками, именно политическими. И про Навального, и про отравление, и про фильм «Дворец до Путина», и про Путина, и про власть. Но повторю, тут искусство ухода и искусство как бы такой немножко... А, вот еще! Стендап-комик Поперечный и серьезный журналист Парфенов. В разговоре было абсолютное ощущение, что всё ровно наоборот. Потому что Леня больше шутил, больше как бы пересмешничал, больше превращал всё в такую шутку, в сатирический жанр. А Данила был настроен на очень серьезный разговор. Нет?
И. Петровская
―
Да, согласна. Но у Леонида вообще такая манера — он такой немножко суетливый. В нем есть то, что можно принять за суетливость. Но, опять же, это совершенно не резало уха. И это было очень интересно именно еще и с точки зрения наблюдать за этим не поединком, конечно, а за этим диалогом. Он, кстати, картинку интересно выстраивает — пересеченные микрофоны. Там проблема со звуком, с этими микрофонами, мне показалось, там надо что-то делать. Но это уже дело 25-е.
К. Ларина
―
А финал-то какой поставил! Потому что всё-таки в финале Леонид Парфенов выступил совсем в другой ипостаси. Это был другой Парфенов, когда он дал фрагмент из его знаменитой речи на вручении премии Владислава Листьева. Что он там сказал? Помнишь, какую фразу он ему оставил, которой, собственно, завершил программу?
И. Петровская
―
Ну уже нет тяни, цитируй сама.
К. Ларина
―
«Главное не то, что мы пишем и говорим, а то, что вы это читаете, видите и понимаете». Смысл такой — что это видят миллионы. В общем, видите, мы столько про это говорим...
И. Петровская
―
Это стоит того.
К. Ларина
―
Это лишняя рекомендация.
И. Петровская
―
В прошлый раз, чтобы вы не подумали, что мы вас ввели в заблуждение, мы анонсировали фильм о Бродском под названием «Часть речи». Он должен был быть на этой неделе в день ухода — было 25 лет, как Бродского не стало. Его не было. Мы анонсировали фильм о блокаде, посвященный детям, Тани Савичевой. Его не было. Вместо этого поставили для меня совершенно непостижимое...
К. Ларина
―
Не только для тебя.
И. Петровская: 4
―
серийное произведение под названием «Краткое пособие по тому, как устроен мир». Это ни в коем случае не рекомендация это смотреть. Это что-то такое конспирологически-пропагандистское.
К. Ларина
―
Это называется информационное сопровождение политических событий.
И. Петровская
―
Это как бы по книге некоего швейцарца «Тысячелетие противостояния Россия-Запад». В общем, ни в коем случае не смотрите. Но каким образом это вытеснило всё остальное из программы, для меня загадка. Может, кто с Первого канала скажет.
К. Ларина
―
Я тебе объясняю, что это — информационное сопровождение. Ты же видишь, какая развернута кампания для подавления настроений в обществе. Это чтобы лишний раз подтвердить, что происходит кругом — это всё враги задумали, русофобы. Сплошная русофобия.
И. Петровская
―
Я об этом не хочу говорить. Я просто хочу сказать, что фильм о Бродском «Часть речи», где автор Александр Стефанович снимал его в Стокгольме, когда ему вручали Нобелевскую премию, выйдет в эфир 4 февраля. А фильм о блокаде Тани Савичевой — 2-го на Первом канале. А 1-го в день 90-летия Бориса Николаевича Ельцина (правда, поздно, в 1:10) документальный фильм «Борис Ельцин. Отступать нельзя». И еще то, что уже показывали, но почему-то повторяют. Советую всем посмотреть — называется «Как Хрущев покорял Америку». Это хроника первого, в 1959 году, визита Никиты Сергеевича в Америку. Невероятно интересно. Это 7 февраля в 0:40. Вот примерно всё, что я имела вам рекомендовать.
К. Ларина
―
Есть еще одна вещь, о которой мы не говорили подробно, но есть время, поэтому всё-таки если пропустили, обязательно посмотрите. Наверняка на сайте «Дождя» этот — даже не знаю как назвать этот жанр — историческая реконструкция судебного процесса в химкинском ОВД, когда Алексея Навального после депортации из аэропорта, из зоны прилета привезли в ОВД «Химки» и там же устроили судебное заседание (якобы). Это тот самый кафкианский «Процесс», о котором наверняка еще будут много говорить и писать. Стенограмма этого судебного заседания была опубликована на сайте «Медиазоны». И вот Вера Кричевская, телевизионный режиссер, позвала замечательных артистов (и гражданских активистов — что уж тут скрывать: это не просто артисты, они не просто произносят чужие слова) Юлию Ауг, Анатолия Белого и Евгения Стычкина, которые, собственно, всё это реконструировали и превратили в настоящий кафкианский кошмар и абсурд. Анатолий Белый сыграл роль Алексея Навального.
И. Петровская
―
Он даже не играет — он как бы за него произносит его слова.
К. Ларина
―
Я понимаю, но, по сути, они всё равно играли конкретные роли. Это было видно и это важно. Юлия Ауг, конечно же, сыграла эту тетю Морозову, которая приехала в мантии в этот самый ОВД. А Евгений Стычкин читал за всех — и прокуроров, и адвокатов. Сильнейшее впечатление, когда это всё, что называется, визуализировано. Когда ты читаешь текст, это еще не так жутко. А когда ты это всё видишь, как это происходит...
И. Петровская
―
Я согласна, потому что я посмотрела это на сайте «Дождя» — он вывешен. Конечно, это именно кафкианский процесс, потому что то, что там происходило, в этих Химках, не имело, как справедливо говорит Алексей Навальный, никакого отношения вообще к суду как таковому. Просто сердце заходится именно от этого ощущения полного бессилия, ощущения того, что все, включая судью, всё понимают и вот так, уже устало, играют положенную роль. Вот это и дает ощущение, что в этой машине и с этой машиной почти невозможно ничего поделать и справиться с этим, как бы силен и бесстрашен ты ни был.
К. Ларина
―
Юлия Ауг будет завтра в программе «Дифирамб». Не пропустите, пожалуйста. И об этом мы тоже с ней поговорим. Мы завершаем передачу песней Андрея Макаревича, которая не сегодня написана, но, к сожалению, остается актуальной и по сей день — «Омоновский вальсок».