Сергей Алексашенко - Персонально ваш - 2020-05-19
11 9
Н.Росебашвили
―
15 часов и 5 минут, всем добрый день, это радиостанция «Эхо Москвы», программа «Персонально ваш», у микрофона Нино Росебашвили. Как обычно по вторникам, приветствую Сергея Алексашенко, экономиста. Сергей Владимирович, добрый день.
С.Алексашенко
―
Здравствуйте, Нино. Здравствуйте, слушатели, здравствуйте, зрители.
Н.Росебашвили
―
Да, к слову о зрителях. У нас трансляция на ютуб-канале «Эха Москвы», вы можете присылать ваши вопросы в чат и смски на номер +7-985-970-45-45. Сергей Владимирович, сразу после условного пика заражения Россия начала ослаблять карантинные меры. Куда так торопимся, вы понимаете?
С.Алексашенко
―
Нино, мне кажется, что с причинно-следственной связью есть большие, как бы это сказать мягко, сомнения у нас в России. Мне кажется, что сначала было объявлено, что мы начинаем снижать карантинные, ограничительные меры. А потом статистика неожиданно сообщила о том, что эпидемия пошла на спад. Что количество зараженных. Давайте вот, Россия – страна большая. Очень просто смотреть на маленькие страны, Австрию, Данию, Чехию, Гонконг, Тайвань, Сингапур, где в принципе население живет достаточно компактно и однородно. То есть, плотность населения примерно одинакова… Понятно, что есть сельская местность, тем не менее, там процессы идут примерно с одной и той же скоростью на всей территории страны. А есть страны большие. Америка, Индия, Китай, Россия, Канада, где в одних регионах что-то идет очень бурно, а в других регионах почти и не видно. Но вот COVID-19 – это такая зараза, которая если проникла за кордон, если она преодолела рубежи, которые бдительно охраняют наши пограничники, то остановить ее никто не может, ни МВД, ни ФСБ, ни Росгвардия со своими машинами, никто.Они тоже социально дистанцируются от вируса, считается, что нужно держать себя на расстоянии. И поэтому, конечно, процесс или динамика процесса, который идет в Москве, отличается по времени от того, что идет в Тамбове, Магаданской области и так далее. И в этом отношении во многих российских регионах официальная статистика идет не по траектории Москвы… Я смотрю на данные Москвы, я частно говорю, что НРЗБ есть во всей статистике, тем не менее, траектория числа заражений, новых заражений, общего количества больных в Москве почти один в один напоминает Вашингтон. Со сдвигом по времени и с той разницей, что в Вашингтоне 600 тысяч, а в Москве 12 млн. Просто делаете шкалу в 20 раз больше, получаете тот же самый график. Где-то скачки, но все очень похоже.
И в этой связи следует ожидать, что если в Красноярском или Краснодарском крае, в Липецкой области эпидемия коронавируса начала развиваться на две недели позже Москвы, то она примерно на две недели позже Москвы должна закончиться. И вот что касается Москвы, судя по статистическим показателям. Я им не сильно доверяю, потому что даже ваш главный редактор, который имеет хорошие связи с московскими властями и передает время от времени то, что он от них узнает, видно, что они путаются в показаниях. На одной неделе они говорят, что скачок заболеваний связан с тем, что у нас независимые лаборатории начали проводить тесты. А через неделю версия меняется и говорится, что мы данные Минобороны включили. То есть, что-то одно из них неправильное. Либо два скачка должны быть…
Тем не менее, понятно, что Москва достаточно рано начала применять карантинные меры. В Москве они достаточно жесткие, одни из самых жестких в мире, сильно жестче, чем в Вашингтоне. И понятно, что этот период, растянувшийся больше чем на месяц, он достаточен для того, чтобы снизить скорость распространения эпидемии. Нет задачи свести ее до нуля, это практически невозможно в крупных городах. Но задача, чтобы количество новых заболеваний, количество пациентов, попадающих в больницы, оно как-то ограничилось и медицина не перегружалась. Поэтому то, что касается Москвы… Похоже, это правда, похоже, что эпидемия идет на спад.
Н.Росебашвили
―
Что самое интересное, похоже, в Москве как были ограничения, так они и останутся, до 31 мая. А что касается регионов, Путин предложил, что регионы сами должны решать, когда им выходить из карантина, когда им ослаблять меры.
С.Алексашенко
―
Нино, вернемся сейчас. Это правильно, что регионы должны решать. Потому что Путину врут регионы, и если он будет принимать решение, то шанс ошибки возрастает в разы. Смотрите. Вот Вашингтон тоже еще не вышел из карантина. Вашингтон объявил карантинные меры чуть раньше, чем Москва, но сегодня он… Если в Москве навскидку около 4000 заболеваний в день, то в Вашингтоне по московским меркам фиксируется меньше 3000. То есть, делите на 20, получается примерно 120-130 заболеваний в день. И при этом Вашингтон еще не выходит из карантина. То есть, в этом отношении то, что Москва не выходит из карантина, из карантинных ограничений, это вписывается в траекторию Вашингтона, и для меня это не удивительно. Тем более, что город большой, город плотно населенный, и если резко снять все ограничения…В Америке на прошлые выходные сняли ограничения в западных штатах на посещение баров, ресторанов. И народ тут же ломанулся на улицу. В понедельник, через неделю, это Memorial Day, такое открытие летнего сезона, и ожидается, что народ начнет гулять по полной программе. И скорее всего, через 10 дней, неделю следует ожидать второй сильной волны эпидемии. По крайней мере, посмотрим, к чему приводит резкое открытие социальной жизни в различных штатах США.
С.Алексашенко: В Москве легко получить социальный протест, который перерастет в политический, если Собянин ошибется
Поэтому в том, что касается Москвы, мне как раз кажется, что Московские власти в этом отношении действуют правильно. Вот здесь, знаете, точно совершенно, что под 4000 заболеваний в день – это много. Вообще говоря, от пика мы ушли совсем недалеко. Пик был в 6000. Именно это снижение начали только-только.
Если смотреть на опыт других стран, других крупных городов, то я понимаю, что вот достаточно свободно могут себя московские власти чувствовать, когда число заболеваний снизится до 500-600. Сотнями будет исчисляться, а не тысячами. То есть еще в 10 раз. Это означает, условно говоря, что горизонт в 2 недели – похоже, что это реалистично. Если опираться на официальную статистику, вполне возможно, что через 2 недели московские власти смогут действительно расширить объем… Не только производственные ограничения снять, не только стройкам и производственным предприятиям разрешить работу, но и людям выходить на улицу.
Н.Росебашвили
―
Прошу прощения, я услышала небольшое противоречие. Вы сначала говорите, что тестам и статистике верить нельзя, мы про них еще не говорили сегодня в эфире. Но во всяком случае, раньше такая позиция звучала. С другой стороны, у нас есть только официальная статистика, и больше ничего нет. Как тогда вы строите ваши выводы, если не верите цифрам, которые вы получаете, которые вы видите?
С.Алексашенко
―
Нино, я несколько раз упоминал, есть такой статистический закон. Если методология исчисления показателя искажена, но вы каждый раз применяете ее одинаково, то тренду верить можно. Вот я верю тому тренду, который идет в Москве. Он вписывается в то, что я вижу в других странах. Мне кажется, я могу ошибаться, но мне кажется, что Сергей Собянин в этом отношении проявляет себя гораздо более жёстко, чем губернаторы других российских регионов. Я вспоминаю, как на еще одном из самых первых заседаний в Кремле у Владимира Путина, когда он рассказывал, как налаживается работа в Москве, и он сказал, что да, есть тесты, но они плохие. И когда Татьяна Голикова сказала, да нет, они… Остановись, мы знаем, какие у тебя тесты.То есть, вот он понимает все проблемы, с которыми сталкиваются городские власти, городское здравоохранение. И он понимает, что Москва – город протестный, что здесь очень легко получить социальный протест, который быстро перерастет политический, если он сильно ошибется. Если он сильно промахнется, если он явно сделает что-то не то. Предположим, если он как губернаторы отдельные решит показать, что, знаете, Владимир Владимирович, вы сказали, что в Москве все хорошо, вот вам статистика через неделю, что у нас все хорошо, 300 заболеваний в день и вообще все замечательно. А то, что люди мрут – это раньше заболели, не новые заболевания.
И вот он говорит: «Все, начинаем социальную жизнь, Владимир Владимирович, можете назначать на 5 июня голосование по Конституции, и социальная жизнь в Москве открывается». Соответственно, всех выпускают. Напоминаю, что происходит в метро, то же самое происходит на улицах, в парках, кинотеатры начинают работать, ресторанчики, люди начинают обниматься, целоваться. И через неделю-две Москва получает всплеск эпидемии гораздо более сильный, чем сегодня. И Собянин понимает, что москвичи ему этого не простят.
Условно говоря, по социально-политической активности жителей Краснодарского края я понимаю, что им, по большому счету, все равно, что там губернатор пишет в Москву. 93 заболевания в день, 97 или 98. Самое главное, что Владимир Владимирович доволен. Что у него нет претензий к губернатору Краснодарского края.
Далеко, он туда сейчас не летает, сидит в бункере, единственный из лидеров мировых спрятался в бункере и сидит.
Н.Росебашвили
―
Но это же очевидный политический риск, что если врешь в условиях пандемии, то решения, которые ты принимаешь или которые на тебя спускают сверху, они ничем не обоснованы. И могут привести только к ухудшению ситуации. Вот эти тысячи людей, которые могут погибнуть, разве они на руку губернаторам?
С.Алексашенко
―
Губернаторы, думаете, они за это отвечают? У нас хоть один губернатор за совершенную ошибку отвечал?
Н.Росебашвили
―
Сейчас-то уж точно. Путин несколько раз повторил, что губернаторы теперь несут ответственность и принимают решения на местах. И посадить кого-то в тюрьму, не думаю, что это такая уж проблема.
С.Алексашенко: Если все закрыть, то ты жизни сбережешь, но у тебя закончится бюджет, тебе Кремль этого не простит
С.Алексашенко
―
Посадить в тюрьму это вообще не проблема в России. Каждого первого можно сажать, был бы человек, а дело найдется точно. С этим у нас не заржавеет. Просто губернаторы тоже не лыком шиты и не первый день ходят по российским властным коридорам. Они понимают, что как только у них начинает пахнуть жареным, нужно тут же срочно звонить Силуанову в Минфин, Вайно и Кириенко в Кремль, а еще лучше на селекторном совещании у Путина сказать: «Владимир Владимирович, у нас плохо. Не хватает аппаратов ИВЛ, не хватает этого, дайте нам денег на строительство гостиницы, у нас понаехали из соседних регионов, завезли эпидемию, нам нужно построить больницы с новыми инфекционными боксами» и так далее. И тут же переводится все… Вспыхнуло, потому что приехали, привезли. А все было хорошо. Держали все под контролем, а тут пять человек приехали шашлыки пожарить, угостили местных ребятишек, ребятишки пошли в деревню, деревня съела шашлыка, запила водкой из одного стакана и понеслась эпидемия по всему краю. Вот и все. В чем губернатор виноват? Он же не может поставить границу на всех автодорогах, ведущих в регион. У нас только один губернатор может это сделать. А остальные это делать не имеют права, боятся…В Соединенных Штатах есть ограничения, губернаторы могут вводить… Во Флориде, например, когда в Нью-Йорке бушевала эпидемия, там ввели ограничение, что приезжающих из Нью-Йорка должен две недели отсидеть в изоляции.
Н.Росебашвили
―
Сергей Владимирович, учитывая растущий дефицит бюджета, регионы могут себе позволить чисто финансово продолжать сидеть на карантине?
С.Алексашенко
―
Нино, это сложный вопрос. Он относится не только к российским регионам, не только к России в целом, он относится к любой стране, которая борется с эпидемией. Это вопрос, который стоит перед всеми политиками. Нужно пройти между Сциллой и Харибдой. Сцилла – это то, что ты борешься с эпидемией, то, что ты объявляешь жесткий карантин, никого не выпускаешь из дома, то, что у тебя останавливаются бары, кафе, рестораны, гостиницы, авиакомпании, многие предприятия промышленные. У тебя экономика за один месяц падает на 20%, а что будет во втором – уже никто и не знает. Но зато ты бережешь человеческие жизни, жизни врачей, ресурсы здравоохранения, но у тебя иссякает бюджет. И есть вторая версия. 20% падение экономики мы можем себе позволить, но очень ненадолго. На один месяц можем. В крайнем случае на 2. В самом крайнем случае на 2,5, если экономика уже начнет расти. А после этого мы понимаем, что США берем… 15% ВВП – пакет стимулирования за счет бюджета. И вот уже сегодня всем понятно, и в Конгрессе, и в Белом доме, что эти 3 трлн, которые были выделены, они уже заканчиваются. И уже нужно новые триллионы выделять. И вопрос на самом деле не в том, выделять или нет, а сколько выделять и кому давать.Германия – пакет в 20% ВВП. Какую страну ни возьмете, там будет огромный пакет. И все понимают, что они действуют, когда-то они заканчиваются. Поэтому Сцилла и Харибда – это как раз пройти между сохранением каких-то ограничительных мер снятием ограничительных мер на бизнес. Действительно, вы правы, что если все закрыть, то ты жизни сбережешь, но у тебя закончится бюджет, понятно, что тебе Кремль этого не простит. Он скажет: «Слушай, давай открывай предприятия, у тебя там нефть качают в твоем районе, железная дорога налоги большие платит, еще что-то». В этом отношении, как ни странно, лучше всех себя чувствуют регионы, у которых значительная или огромная часть бюджета формируется за счет дотаций из Минфина. Они закрывай предприятия, не закрывай, там 80-90% бюджета формируется из Москвы.
С.Алексашенко: Процесс восстановления экономики займет 1,5-2,5 года, он будет очень медленным и очень неустойчивым
Это вопрос, на который каждый политик ищет ответ для себя.
Н.Росебашвили
―
Тогда в продолжение этой темы. Легко сказать – выйти из карантина. Но это же не работает так, что ты просто подошел к торговому центру и открыл его дверь. Сколько времени уходит на эту раскачку, чтобы вернуть ее, реанимировать? Все, что касается среднего и малого бизнеса.
С.Алексашенко
―
Никто не знает, сколько времени требуется. Когда автомобильная компания «Фольксваген» решила в Германии открывать свои заводы, то они выпустили 100-страничное руководство для своих работников, какие меры безопасности они должны соблюдать. 100 страниц. Немцы правила описали. И понятно, что просто изучить эти правила – требуется какое-то время.Вот сегодня оптимистические прогнозы экономистов, которые работают в правительствах разных стран, я про Россию не говорю, по-моему, там никакого прогноза сейчас не существует, то самый оптимистический прогноз, который я слышал, рассказал буквально в пятницу, на прошлой неделе, председатель ФРС США НРЗБ. Он сказал, что восстановление экономики – это до конца 21 года. То есть, еще полтора года будет экономика восстанавливаться до докризисного уровня. Более трезвомыслящие, на мой взгляд, руководители экономических ведомств, просто было понятно, что у НРЗБ есть Трамп, а у Трампа есть выборы в ноябре. Поэтому он ограничен в своих вопросах.
Европейский центральный банк говорит, что это конец 22 года. А дальше начинается вопрос. Смотрите, в Испании открыли рестораны. Но говорят: «У вас посетителей не может быть больше 30% от посадочных мест, которые были до введения карантина». А теперь посчитайте. Если ресторан, который может прибыльно работать, когда у него только 30% мест заполняемость. В лучшем случае. И вопрос о том, когда это сможет заработать – неизвестно. Ресторанам 30% заполняемости недостаточно. И 50% недостаточно. И 70% недостаточно». Им нужно то количество мест, они знают, что в пиковые часы у них заполняемость 100%, и за счет этого они делают свой оборот. За счет этого они выживают. Собственно говоря, на очень маленькой марже, на очень маленькой прибыли. И то же самое относится к гостиницам, авиакомпаниях. Для авиакомпаний заполняемость кресел меньше 70% - это точно убытки. Лучше, если больше 75% - начинаешь зарабатывать прибыль. А тут говорят: «Одно место из трех, каждое среднее, будет закрыто». Вы сразу понимаете, что у вас заполняемость салона может быть не больше, чем 66,7%. Даже если вы будете битком заполнять самолеты и летать всеми самолетами по всем маршрутам, не только по сокращенной частоте. В те же самые дни, теми же самыми самолетами, по тому же самому расписанию. Вы никогда не станете прибыльным. Или вы должны поднять цену билетов, тогда у вас упадет количество пассажиров. И так далее.
И поэтому вопрос, сколько времени… На этот вопрос никто не знает ответа. Вы – владелец маленького магазина, продающего одежду, обувь или красивые дамские сумочки в большом торговом центре. Вы три месяца не работали и задолжали. Арендную плату, плату за свет, еще что-то. Вот вы приходите через три месяца и говорите: «Я хочу открыться». Хотя вам арендодатель говорит: «А ты мне за три месяца сначала заплати». И что с вашим бизнесом происходит? Вы можете открыться? Нет, конечно. Поэтому процесс восстановления экономики будет гораздо более медленным, займет 1,5-2-2,5 года, он будет очень медленным и очень неустойчивым. Ну а дальше начинается… О чем мы говорили раньше. Сейчас Москва откроет торговые центры, народ рванет.
С.Алексашенко: 10% падения экспорта нефти и ее продуктов – это очень оптимистично. В этом случае кубышки хватит на год
Н.Росебашвили
―
А что он будет тратить?
С.Алексашенко
―
В Америке люди пошли в рестораны, в средних штатах, в маленьких городках… Просто социальное общение. Основная же проблема для людей, сидящих в самоизоляции – отсутствие общения. И люди идут в ресторан не для того, чтобы потратить 200 долларов и поесть вкусно. Они идут пообщаться с друзьями и знакомыми лично, с глазу на глаз. Люди в Москве… Значительная часть посетителей крупных торговых центров, мягко говоря, зеваки, люди, которые ходят и смотрят. Они там проводят свое свободное время, особенно по выходным. Можно ребенка на каток, в детский центр запустить. А сам ходишь и смотришь, на витрины глазеешь. Таких же людей огромное количество.
Н.Росебашвили
―
Правительство, например, господин Мишустин, обещал к 1 июня подготовить и представить план действий, направленных на нормализацию деловой жизни и восстановление какой-то российской экономики. Государство может ускорить процесс восстановления? Повлиять, помочь. Или это естественный процесс?
С.Алексашенко
―
План господина Мишустина, я готов предположить, что в первой десятке – предоставить Роснефти налоговые льготы на 200 млрд рублей. Понимаете, взгляды российского правительства, взгляды господина Мишустина, господина Путина примерно одинаковые. Для них экономика – это крупные предприятия, нефть, металл, железная дорога, вооружение. А там всем надо денег дать. Их план очень понятен, как они будут поддерживать. Но на самом деле, это… Опять, единственный способ, как сейчас экономисты в Америке обсуждают, есть две проблемы. Если вы – бизнес, у вас есть проблема краткосрочной ликвидности, у вас сегодня нет денег заплатить за аренду. А есть НРЗБ долгосрочной финансовой устойчивости, когда у вас идет позитивный денежный поток, когда ваши доходы всегда превышают ваши расходы в денежном выражении, у вас всегда есть деньги.Правительства разных стран выделяли какие-то деньги бизнесу, они решали проблему текущей ликвидности. Заплатить зарплату, аренду, отсрочка по налогам… Сегодняшняя проблема ликвидности решена. А проблема долгосрочного денежного потока. Правительство не может ее решить.
Хорошо, берем Аэрофлот. Вот как ему решить проблему долгосрочного денежного потока? Нужно, чтобы он летал… Чтобы все самолеты летали, летали 10 часов в день, чтобы пассажиры заполнялись и платили деньги.
Н.Росебашвили
―
Сергей Владимирович, мы сделаем небольшой перерыв на новости и вернемся буквально через несколько минут.НОВОСТИ
Н.Росебашвили: 15
―
33, программа «Персонально ваш», по Скайпу Сергей Алексашенко, экономист. У микрофона Нино Росебашвили. Сергей Владимирович, давайте в игру с вами сыграем. Хотите побыть министром финансов? Не спрашивайте, где я это подглядела.
С.Алексашенко: Расходы на военных, силовиков, на Чемезова Путин сокращать не будет. Он не будет платить населению
С.Алексашенко
―
Какой страны?
Н.Росебашвили
―
Давайте России, раз уж мы «Эхо Москвы». Обсудили с вами регионы и меры поддержки, про врачей тоже поговорим, про выход из карантина, гуляем за счет денег, которые у нас в кубышке лежат. На сколько лет кризиса хватит российской кубышки, Сергей Владимирович?
С.Алексашенко
―
Это сильно зависит от траектории кризиса. То есть, от того, с какой скоростью будет экономика восстанавливаться, не только российская, мировая. Мы хорошо понимаем, что основа российского благополучия – это цены на нефть… У нас такая эмпирическая цифра, 2,4 доллара за баррель. Вот при такой цене российский бюджет, если не станет сбалансированным, хотя бы перестанет брать деньги из кубышки. В большом объеме. Но вместе с тем мне кажется, что то бюджетное правило, которое придумал Минфин, которое успешно работало много лет, оно было односторонним. То есть, оно очень хорошо работало, когда цена на нефть была выше, потому что все доходы, которые от цены нефти выше 40 долларов, они шли в кубышку. И на них никто не мог положить лапу кроме лично Владимира Владимировича.Владимир Владимирович мог из этой кубышки в любой момент любую сумму денег потратить. Больше никто, кроме него. А когда цена опускается ниже… По закону из кубышки надо брать столько, чтобы компенсировать бюджету падение цены на нефть. То есть, гипотеза закладывалась такая, что Россия экспортирует 250 млн тонн нефти и 120-130 млн тонн нефтепродуктов в год, и что даже если цена нефти упадет до 35 долларов за баррель, то Россия все равно будет экспортировать примерно столько нефти и нефтепродуктов. И тогда очень легко посчитать, сколько денег из кубышки нужно забрать.
А вот сценарий кризиса, когда экономика резко падает, причем мы пока не очень хорошо понимаем, насколько российская экономика упадет по итогам года. На 5%, 8%, 10%... Вчера со ссылкой на данные Минфина сообщили, что ВВП упал аж на 20%. Мне кажется, это перебор получился, но если верить, то понятно, что на этот сценарий бюджетное правило Минфина не закладывалось. И поэтому, когда министр финансов Силуанов в начале марта гордо заявлял, что нам кубышки хватит на 6, а то и на 10 лет, он считал, что падение цены на нефть не будет сопровождаться падением экспорта и вообще не будет сопровождаться экономической рецессией. А сейчас российская экономика столкнулась с тем, что цена на нефть ушла вниз. И мы можем радоваться, что сегодня российская нефть стоит 34 доллара. Если посмотреть в компьютер. Но на самом деле, цена нефти немножечко другая, потому что это контрактная цена российских экспортеров. И по итогам апреля она была 18 долларов, по итогам мая – 19 долларов за баррель. С середины марта по середину апреля и с середины апреля по середину мая.
Что там с середины мая до середины июня, мы узнаем в середине июня. И готов поспорить, что не будет там 34 долларов, которые мы видим сегодня. Там будет более низкая цена. И получается, что бюджетное правило компенсирует из кубышки падение цены на нефть, но не компенсирует падение экспорта нефти, а тем более… У нас бюджетное правило для цены на нефть, а когда вся экономика закрывается, значительная ее часть, про это бюджетное правило ничего не говорит. И я думаю, что сейчас это одна из основных проблем, которая стоит перед министерством финансов, перед премьер-министром и президентом. Грубо говоря, а деньги выдавать в каком объеме? Центр развития посчитал, что если цена на нефть будет ежемесячно возрастать на 3 доллара за баррель и к концу года составит 40 долларов, при этом экспорт нефти упадет на 10%, то у бюджета не хватит 4,5 трлн рублей. Это у федерального. Еще есть региональные бюджета, на 700 млрд рублей. Есть бюджеты внебюджетных фондов на триллион. Вот в сумме это 7,3 трлн, при том, что в кубышке 8,4.
И вот казалось бы, такой сценарий… Вполне реалистический. 10% падения экспорта нефти и нефтепродуктов – это очень, я бы сказал, оптимистически смотрится. И получается, что в этом случае кубышки хватит на год.
Н.Росебашвили
―
А должна быть в этой кубышке какая-то несгораемая сумма? На очень черный день. И сколько должно быть?
С.Алексашенко
―
Нино, в отличие от семьи, от человека, у государства всегда есть возможность занять. Особенно у государства с такой хорошей после 98 года репутацией заемщика как Россия. У России государственный долг очень низкий, он меньше 15% ВВП. Для сравнения скажем, что стандарт Еврозоны – 60% ВВП. У Японии больше 200%. В принципе, России есть, куда расти. Поэтому сказать, что кровь из носу нужно 30% или 50% оставить на конец года, иначе жизнь перевернется – наверное, так говорить нельзя. Потому что в конце концов для расходной части бюджета… НРЗБ бюджета Российской Федерации не очень важно, откуда деньги. От налогов, от кубышки или это заимствование на рынках. Поэтому я бы сказал так, что искусство министерства финансов состоит в том, что у вас должна оставаться кубышка, вы не можете вообще оставаться без резервов. В моем понимании… Если бы министром финансов был я, я бы к концу года оставил не меньше половины кубышки. Я не могу сказать, что я бы оставил 80%, это потребовало бы серьезного сокращения расходов бюджета, на военных, на силовиков, на госуправление. Я понимаю, что в современной России это почти нереально, хотя на мой взгляд, это одно из первых, что должно сделать государство. Сократить расходы на закупку вооружений, на какие-то инвестиционные проекты в ранней стадии…Поэтому короткий ответ: не меньше 50% кубышки должно остаться в концу года.
С.Алексашенко: В России что ни кризис, то идеальный шторм
Н.Росебашвили
―
Это с учетом сокращения расходов на оборонку и все остальное.
С.Алексашенко
―
Нет, это без учета. Мы же должны быть реалистами. Мы живем не с чистого листа. В той стране Россия, которая существует. Представляете, я утром просыпаюсь, а мне говорят: «Алло, Сергей Владимирович, здравствуйте. Это Кремль. Сейчас с вами будет говорить главный». Или я звоню в Кремль: «Алло, Кремль, дайте мне главного. Владимир Владимирович, мой вам совет, 50% кубышки оставьте». Я исхожу из того, что в России есть та политическая система, которая есть, тот президент, который есть. И его не изменить, и решения он принимает в своей логике. Конечно, расходы на военных, на силовиков, на Росгвардию, на Чемизова он сокращать не будет. Он не будет платить населению, не будет повышать пенсии – это я все понимаю. Давайте быть реалистами.
Н.Росебашвили
―
И тогда третий вопрос. Вы эти же три вопроса задавали своим зрителям. Самый интересный, как по мне. Должен ли Путин приказать девальвировать рубль?
С.Алексашенко
―
Вот опять, короткий ответ: нет, Владимир Владимирович Путин, президент России не должен ничего приказывать председателю Центрального банка. Но мой вопрос был чуть более широко. Так же, как бюджетное правило в части дохода бюджета было рассчитано на хороший сценарий, что у вас не падает экспорт нефти, не падает экономика, то же самое выяснилось и с курсом рубля, что вот кризис, когда экономика падает, цены на нефть падают, и когда импорт должен снижаться… Объективно, в апреле импорт упал, по-моему, на четверть, если я помню статистику правильно. В этой ситуации, как было в кризис 2014-1015 годов, свободный курс рубля, девальвация рубля, это инструмент… Та самая невидимая рука рынка, которая приводит экономику в равновесие. И сегодня Центральный банк как бы этой руке мешает проявить свою силу, потому что российская экономика живет, как будто бы цена на нефть составляет 42 доллара за баррель, и при этом ничего в мире не происходит. И принимает решения, исходя из таких пропорций. А вопрос связан с бюджетом, причем здесь министр финансов…. В апреле за счет укрепления рубля Фонд национального благосостояния потерял 500 с лишним миллиардов рублей. В марте от девальвации получил 1,5 трлн… Кубышка хранится в валюте, остатки разума не покинули головы наших финансистов, хранят в валюте. Вот за счет того, что рубль девальвировался, кубышка выросла на 1,5 трлн рублей. А в апреле она за счет укрепления рубля усохла. И зная отношения между министрами финансов и руководителями центральных банков на всем таком постсоветском пространстве, я очень хорошо понимаю, что накат, наезд министерства финансов, наезд министра Силуанова на председателя Центробанка Набиуллину очень сильный. «А давайте что-нибудь придумаем, чтобы рубль не укреплялся, кубышка не худела. Смотрите, посчитали, что кубышки хватит на год с небольшим. А вы еще укрепление рубля проводите. Кубышки может и до конца года не хватить».Поэтому вопрос был задан потому, что это тема, которая находится если не в самом центре обсуждения российской экономической политики, то в треугольнике министерство финансов-центральный банк-министерство экономики это очень важный вопрос. И там идут какие-то споры, которые пока не выливаются на поверхность.
Н.Росебашвили
―
А как во всю эту систему встраиваются эти обрушения номинально ВВП в России, на 28% снизились показатели. Это можно отыграть обратно?
С.Алексашенко
―
Конечно, это… У экономистов есть кризис V, U, W… Та часть кризиса, которая была в апреле, падение ВВП номинального на 28%, а реального, говорят, на 20%, это первая часть кризиса, движение вниз. Вот оно было вертикальным, как у буквы i. Когда значительную часть экономики просто остановили, а тут наложилось падение цены на нефть, снижение экспорта… Все до кучи, в один день. В России что ни кризис, то идеальный шторм.
С.Алексашенко: Коронавирус – это повод, та соломинка, которая сломала хребет верблюду американо-китайских отношений
А дальше, с чего мы начинали сегодняшний разговор, дальше экономика должна постепенно из этой ямы выбираться. По мере того, что цена на нефть будут расти, какие-то страны будут снимать карантинные ограничения и увеличивать спрос на товары. Какие-то страны открывают авиационное сообщение, у кого-то начинается летний сезон, спрос на нефть, спрос на бензин, Китай запускает производство… В Москве запустили стройки и промышленные предприятия. Из этого минус 20% в реальном выражении, экономика начинает потихонечку идти на верх. И
И конец 21 или конец 22 года – это время, к которому 20% реального падения дойдут до нуля. Сколько времени экономика будет отыгрываться обратно.
Н.Росебашвили
―
Принято. Очень интересный треугольник складывается, Америка, Китай и ВОЗ. Причем Америка как-то топит ВОЗ в условиях пандемии, а Китай обещает его всячески поддерживать, выделить 2 млрд на помощь странам, которые пострадали от пандемии. Америка проигрывает репутационную войну?
С.Алексашенко
―
Трампу ВОЗ, что называется, пофигу. И обострение, конечно, идет не поводу ВОЗа, а во всем спектре китайско-американских отношениях. И ВОЗ попал под раздачу. Америка и многие западные страны, получив свои разведданные, считают, что Китай скрыл существенный объем информации о том, как эпидемия развивалась, с какой скоростью, какие были выявлены причины, распространение заболевания, давал недостоверную информацию, включая… Генеральный секретарь ВОЗ говорил, что коронавирус не передается воздушно-капельным путём. И считается, что Китай просто подкупил… На западе считается, что Китай осознанно скрыл информацию и подкупил руководство ВОЗ. И здесь Америка пыталась с Австралией и другими странами провести решение о том, чтобы создать независимую комиссию, которая расследовала бы в Китае, что там случилось. Но понятно, когда есть 50 африканских стран, которые голосуют почти все по тому, как скажет Китай, шансов на прохождение такой резолюции практически нет.И Трамп сказал: «Послушайте, мне не нужна такая организация, которая не ищут правду». И на самом деле, мне кажется, что в этой части нужно говорить о том, что идет глобальный кризис международных институтов, начиная с Организации объединенный наций. Всемирная торговая организация, ну, ее работа практически заблокирована. Потому что те предложения по развитию международной торговли, по снятию ограничений, которые выходят в развитых страна, они блокируются развивающимися странами. В ответ на это Америка блокирует работу арбитража, суда в рамках ВТО. Организация не может рассматривать споры между странами и становится совершенно беззубой.
И опять, если делать более глубокий срез, то это принципиально различные взгляды Америки и Китая на то, по каким правилам и принципам должна строиться современная международная политическая и экономическая система.
Н.Росебашвили
―
Нет такого, что Трамп просто пытается ответственность с себя снять, обвинить Китай, ВОЗ, кого угодно в ситуации с коронавирусом в Америке?
С.Алексашенко
―
Нино, это, конечно, есть. Но я бы сказал, сидя в Вашингтоне и наблюдая за тем, что происходит, это один из маленьких элементов. Коронавирус – это повод, та соломинка, которая сломала хребет верблюду американо-китайских отношений. Или может сломать. В прошедшую пятницу Америка ввела новые, гораздо более жесткие санкции на китайскую компанию НРЗБ, которая производит телекоммуникационное оборудование. На нее санкции были введены год назад, но достаточно мягкие, практически никак не ограничили работу. И сейчас – вторая волна санкций, которая запрещает любым компаниям, которые используют американское оборудование или американские технологии, продавать что-либо компании Хуавей. Это означает, что эту компанию практически оттирают от самых современных достижений микроэлектроники. Там до 85% патентов, программного продукта – разработки американских компаний. И вот это на китайскую экономику окажет гораздо более сильное влияние, чем конфликт вокруг ВОЗ.
С.Алексашенко: Для Путина и Мишустина экономика – это крупные предприятия, нефть, металл, железная дорога, вооружение
ВОЗ, по большому счету, если поднять все эфира «Эха Москвы», 20 лет назад, до эпидемии коронавируса, дай бог, если про эту организацию что-то говорится. Ну да, она существует, но не очень понятно было, чем она занималась.
Н.Росебашвили
―
20 лет назад не было пандемии.
С.Алексашенко
―
Я к тому, что это организация, про которую не знали. И мы не очень хорошо понимаем, что она полезного сделала в этой эпидемии. Не будучи специалистом, не хочу глубоко влезать в эту тему. Я просто к тому, что на китайскую экономику и на китайско-американские отношения санкции на компанию Хуавей окажут более серьезное воздействие чем ВОЗ.ВОЗ, организация лишится американского финансирования, несколько миллионов долларов в год, на что Китай сказал: «А мы с барского плеча дадим 2 млрд долларов на борьбу с коронавирусом». Понятно, что это перекрывает потери на многие десятилетия. И организация становится сателлитом Китая.
А после этого Китай говорит: «Австралия, а ты, чтобы не поддерживала Америку, я ввожу запретительный НРЗБ на импорт твоего ячменя. Я у тебя закупал ячмень, а больше не буду». Экономическая, политико-идеологическая война между Западом во главе США и Китай, это серьезное явление. И все, что происходит в организации здравоохранения – маргинальные столкновения.
Н.Росебашвили
―
К слову о других столкновениях. В чате в Ютубе просили прокомментировать историю с украинским журналистом Дмитрием Гордоном, который взял два интервью с Поклонской и с Гиркиным, как сегодня выяснилось, по заданию спецслужб. Вы, как человек, который неравнодушен к Украине, как вы расцениваете этот поступок Димитрия Гордона?
С.Алексашенко
―
Дмитрий Гордон часто бывает в эфире «Эха Москвы», и, на мой взгляд, это самый популярный журналист Украины. Не побоюсь сказать, что как мне кажется, это один из таких лидеров общественного мнения, если не брать в расчет профессиональных политиков. Это человек, который пользуется огромной популярностью, и у него огромная аудитория в Украине. И его видеоролики смотрят миллионы зрителей, при том, что население Украины – 40 млн. 2,5% смотрят его передачи. И он – украинский патриот. Если вы послушаете его эфиры – он этого не скрывает. Он настоящий патриот, любит свою страну, свою Родину. Хочет ей счастья, процветания, благополучия. И он готов сделать для нее то, что он может.
Н.Росебашвили
―
Как журналист.
С.Алексашенко
―
Как журналист. А в данном случае, насколько я понял ситуацию, его попросили украинские спецслужбы и, похоже, что вместе с ними – международная следственная группа, которая связана со сбитым малазийским Боингом, провести разговор с двумя очень влиятельными людьми в той ситуации. Наталья Поклонская, которая очень хорошо понимала взаимоотношения донецких и российско-крымских отношений, потому что эту следственную группу интересует не только Донбасс, но и тактика действий российских властей при захвате Крыма. А с другой стороны, Гиркин, который, очевидно, был одним из главных действующих лиц всего, что происходило на востоке Украины летом 2014 года.
Н.Росебашвили
―
А правильно ли я поняла, что если цель оправдывает средства, журналист может работать по заказу спецслужб? Может ли он считаться журналистом и дальше?
С.Алексашенко
―
Нино, если вы посмотрите на историю журналистики и на историю разведслужб, вы поймете, что огромное число журналистов работали в той или иной форме на разведывательные службы. Это было и в Советском Союзе, это происходит в России, в Америке и многих других странах. Это не является чем-то зазорным. Журналист собирает информацию. Разведывательные службы собирают информацию. Гордон же не совершил убийство, не он же подсыпал полоний или «Новичок» Поклонской или Гиркину? Он же не этим занимался? Он брал у них интервью, он задавал им вопросы, на которые оба этих товарища давали ответы, какие считали нужными. И излагали свою версию событий. При этом он с ними не проводил допросов с пристрастием, встречных допросов, опознания свидетеля. Он брал их версию событий, что, кто и когда делал. Он выполнял свою журналистскую работу. В моем понимании, я очень хорошо понимаю, если материалы этого расследования действительно переданы в Гаагу, переданы следственной группе, то авторитет Дмитрия Гордона в Украине только возрастет.
Н.Росебашвили
―
А была бы разница между тем, если бы Гордон просто позвал их как гостей и между тем, когда спецслужбы просят его это сделать?
С.Алексашенко: Журналист собирает информацию. Разведывательные службы тоже. Гордон же не совершил убийство
С.Алексашенко
―
С точки зрения украинского общественного мнения была бы безусловно. И Наталья Поклонская, и Гиркин считаются в Украине людьми, мягко говоря, нерукопожатными и предателями. Особенно Наталья Поклонская. А Гиркин – человек, который возглавлял захват юго-востока Украины. Ну, не знаю, представляете… Мы часто используем, Советский Союз образца 44 года, и там журналист газеты «Правда» идет и берет интервью у НРЗБ, известного немецкого штурмовика, который выполнял диверсионные операции. Это было бы странно, это было бы непонятно. Я думаю, что в этом случае Дмитрию Гордону пришлось бы долго оправдываться, зачем и почему он это сделал. Это не такие интересные персонажи для Украины.
Н.Росебашвили
―
Я благодарю Сергея Алексашенко, это была программа «Персонально ваш», спасибо большое, Сергей Владимирович и всего доброго.