Вася Обломов - Персонально ваш - 2018-08-10
10.08.2018
И. Баблоян: 15
―
06 в столице. Это программа «Персонально ваш». Сегодня персонально ваш — музыкант Василий Обломов. Максим Курников, Ирина Баблоян в студии.
В. Обломов
―
Добрый день!
М. Курников
―
Да, здравствуйте!Мы тут перед вами обсуждали очень животрепещущую тему — АУЕ.
М. Курников
―
Да, мы говорили о криминальной культуре, которые увлекаются многие подростки. О песнях, о шансоне.
В. Обломов
―
Внезапно заговорили.
М. Курников
―
Да, и у автора хита «Еду в Магадан» наверное, особенно важно спросить, насколько правильно или неправильно законодательно, с помощью силовых структур, бороться с такой культурой.
В. Обломов
―
Бороться с культурой?
М. Курников
―
С криминальной. С романтизацией всей этой криминальной истории.
В. Обломов
―
Во-первых, песня «Еду в Магадан» не криминальная.
М. Курников
―
Ну, это пародия на эту историю.
В. Обломов
―
Даже не на эту.
М. Курников
―
А как?
В. Обломов
―
А вы в курсе, о чём она?
М. Курников
―
Конечно, я же слышал.
В. Обломов
―
Там ни слова про криминал. Там история про музыканта, который работал в кафешке, пел говно, стал популярным, и всем это понравилось. Там ни слова про криминал. Ну неважно.
И. Баблоян
―
Но ассоциативный ряд — Магадан...
В. Обломов
―
Он поэтому и сочинил песню с таким припевом. Давил на гниль, как говорится. Должно ли государство бороться с культурой всего этого плохого? Оно, наверное, должно бороться путем воспитания всего хорошего в людях, а не просто сажать в тюрьму. Это же, как бы, любимая российская забава — наказать.
И. Баблоян
―
Ну вы же понимаете: понимание хорошего у нас немного другое.
В. Обломов
―
Насколько мне известно, блатная культура появилась в Советском Союзе в 30-е или какие-то там годы. Тогда уже был Советский Союз, тюремная романтика начала прорастать в народе, появились певцы, которые пели так называемые блатные песни. Это всё росло, цвело и пахло. И на моей памяти ещё в моём детстве гордиться, что у тебя какой-нибудь родственник бандит, было лучше... В принципе, часто было так: люди гордились тем, что родственник либо бандит, либо фсбшник, и это часто было одно и тоже. Или какой-нибудь высокопоставленный милиционер. Это было очень почетно.Дети учились в школе, гуляли во дворе и мечтали стать бандитами. Об этом снято много фильмов. По-моему, мы их все видели. И сейчас внезапно говорить: «Ой, оказывается, у нас в России популярна тюремная тематика!»... Слушайте, а кто смотрел сериал «Бандитский Петербург» от первой до последней серии?
И. Баблоян
―
Да практически все, мне кажется, наши сериалы — про бандитов.
В. Обломов
―
Ну, про бандитов и про жизнь, романтизация всего этого: типа, не мы такие — жизнь такая. Я просто к тому, что сейчас говорить: «Так, теперь давайте мы это запретим! Увидел у него звёзды на плечах — давай его посадим!» - это глупо. Мне кажется, начинать нужно не сверху, а с каких-то корней. Воспитывать в людях хорошее. Государство же наше не воспитывает в людях хорошее! Оно этим не занимается.
М. Курников
―
Хорошо, давайте тогда поговорим не о том, чтобы сажать, за это, но каким-то образом препятствовать, блокировать. Например, соответствующие сообщество ВКонтакте, о котором мы как раз говорили в прошлый раз. Паблик, который называется «АУЕ» и который всю эту историю публиковал. Государство говорит: «Нехорошо, подростки втягиваются. Они еще не понимают, чем им это грозит».
В. Обломов
―
Понимаете, умный человек не будет во всём этом состоять. Говорить: «Я — АУЕ!». Мечтать о карьере в криминальном мире, о социальном лифте умный человек не будет. Человек глупый — будет. Поэтому нужно бороться с первоисточником — с глупостью.
И. Баблоян
―
А если посмотреть с прагматичной точки зрения? Например, человек, условно, заведет такой телеграм-канал. Самому ему это неинтересно, но он на этом будет делать деньги. У него там 50 тысяч подписчиков и так далее.
В. Обломов
―
Я отвечу словами какого-нибудь русского чиновника: всё должно быть согласно букве закона. Если закон запрещает что-то такое, то, наверное, нужно это запрещать. Если нет — то нет. В конце концов, тут ситуация сложная. Если ребёнок тупой, то виновата и среда, и родители, которым на него наплевать. И, на самом деле, государство в целом, потому что оно им никогда не занималось. Потом из него выросло отребье, и оно говорит: «Ты отребье, я тебя посажу». И вот у него жизнь классная, у ребёнка. Им нужно заниматься с самого начала.
М. Курников
―
А блокировать такие группы со стороны государства — это как раз не способ ли агитировать?
В. Обломов
―
Понимаете, они популярны не потому что их насаждают. Они популярны уже как результат. Понимаете, дерьмовые песни популярны не потому что они такие дерьмовые, а потому что они очень нравятся. Это результат. Если вы зайдете в какую-нибудь кафешку в Сочи... Старая история! Вы зайдете в кафе, слушаете там «Радио Шансон». А в «Радио Шансон», кстати говоря, перемежаются песни Олега Митяева, Юрия Шевчука и так далее. Можно услышать.
И. Баблоян
―
А вы слушаете «Радио Шансон»?
В. Обломов
―
Я знаю о том, что там существует. Там даже песни Обломова, не поверите, иногда играют! Но если вы зайдете в какой-нибудь укромное кафе на сочинском побережье и услышите всё, что там играет, вы, в общем-то, удивитесь. Потому что в этих песнях иногда сложно понять, о чём идёт речь. То есть и музыкально, и художественно это какой-то ужас: про тюрьму, про зону и так далее. А это нравится! То есть там, в кафе, будут сидеть люди и говорить: «Давай ещё раз, вот эту песню!»
И. Баблоян
―
«Хоп, мусорок, не шей мне срок».
В. Обломов
―
Ну, из серии: «Шарик, я, как и ты, был на цепи. Шарик, хлебал хозяйские харчи». Я сам лично ехал однажды в маршрутке под эту песню. Был очень удивлён.
И. Баблоян
―
Просили еще раз повторить?
В. Обломов
―
Или: «В небе ласточки летают низко. Мне в тюрьме калымится вышак», пел исполнитель. Собственно, это популярно, потому что это нравится. А нравится, потому что такой красивый внутренний мир.В.Обломов: Общество внезапно обиделось и разозлилось: его обманули
М. Курников
―
«Там олень ходит замшевый».
И. Баблоян
―
А как это запоминается-то?
М. Курников
―
Это запоминается: образы-то яркие! Слушайте, вот это фраза: не мы такие — жизнь такая.
В. Обломов
―
Это из кино.
М. Курников
―
Да, да. Это не оправдание?
В. Обломов
―
Это прикольно, люди так любят повторять. Один ляпнул — другой повторил, классно. Ну, как фильм «Брат-2»: все же любили Данилу Багрова! Никто не задумывался, что он имбецил. Всем очень нравилось: классный парень, всех мочит, убивает направо-налево. Я ещё очень люблю, когда он говорил: «Сила в правде». Какую правду имел в виду этот странный чувак, который поднимаясь по лестнице, неизвестных ему людей перестрелял, сел к какому-то американцу и начал что-то там качать, приехал в чужую страну с обрезом? - для меня было загадкой даже в тот момент. Но всем это так понравилось, все так это полюбили! Я пожал плечами и сказал: «В общем, странно».
И. Баблоян
―
Он для всех был какой-то родной.
В. Обломов
―
Да, все его любили. Хотя если сейчас обратиться к создателям и спросить у них: «Как вы считаете, он положительный герой или отрицательный?»...
М. Курников
―
К создателям мы уже не обратимся.
В. Обломов
―
Нет, почему: Сельянов жив до сих пор. Или, например, Миша Козырев, который помогал делать саундтрек. Они все считают, что он, конечно, отрицательный персонаж. Это, типа, пример нехорошего человека. Но мне кажется, они немножко лукавят. Ведь тот задор, с которым это всё подавалось, эта лихая удаль, которая была в глазах любителей фильма «Брат-2» - она же сохранилась до сих пор. Единственный фильм на бандитскую тематику, который был снят без купюр, жестоко и правдиво, как правильно, был, по-моему, фильм «Бумер» Петра Буслова. Мне он дико понравился, когда вышел. Это было крутое кино, и после этого кино бандитом становиться не хотелось. Там была такая нехорошая история.
М. Курников
―
Мне кажется, он такой, что кто хотел быть бандитом, только укрепился в романтизации.
В. Обломов
―
Там на самом деле вообще не романтично, плохо кончилось. Это не «Бригада».
М. Курников
―
Нам напоминают другие фильмы, которые так или иначе были на эту тему. Наиля, например, вспоминает «Джентльменов удачи». Украл, выпил — в тюрьму!
В. Обломов
―
Это не такое.
М. Курников
―
Ну, я просто говорю, что нам подсказывают слушатели.
В. Обломов
―
В общем, друзья, жить в надежде, что ты станешь заключённым, вором в законе — это нехороший жизненный путь. Стремиться нужно к чему-то другому.
М. Курников
―
Давайте поговорим о других уголовных делах, которые тоже касаются молодёжи. Дело в том, что Анна Павликова, который на момент задержания было 17 лет (сейчас ей 18, находится под арестом), как раз увлекалась не воровской тематикой — она увлекалась политикой. Но в этих увлечениях их группа дошла до того, что они начали, судя по тому, что говорит следствие, говорить о свержении строя и всём таком. Вас трогает история Анны Павликовой?
В. Обломов
―
Ну, я живу в России не то чтобы совсем долго, но не первый день. И, честно скажу, большого удивления, чтобы я сказал: «Вот это да!»...
И. Баблоян
―
Нет, не удивляет, а трогает?
В. Обломов
―
Мне жалко. Но я понимаю: государство делает это, потому что может.
И. Баблоян
―
А чем им не угодила маленькая девочка?
В. Обломов
―
Кому?
И. Баблоян
―
Государству.
В. Обломов
―
А государству, я думаю, вообще плевать на эту девочку. Им вообще плевать! Государство у нас немножко сложно устроено. Милиционерам нужно закрывать статистику, улучшать статистику. Вот они должны каждый месяц повышать раскрываемость: что они борются с преступностью. Как это сделать? Улучшить цифры. Давай, в общем, будем сажать за репосты. Цифры то растут! Паблики Вконтакте — вон он, синтоистский знак выложил! Это фашистская свастика! Давай его посадим. А тут рядом есть люди, которые говорят: «Конечно! Это свастика? Свастика! Всё, Гитлер. Закрыли тему!» Судья говорит: «Всех осудить, всех посадить». То, что происходит с девочкой — ужасная, трагичная история. Но это, мне кажется, не первая история и не последняя. Я могу сказать, что мне действительно жалко и жутко читать все подробности этой истории. Но рядом сидит государство, смотрит на меня, ухмыляется и говорит: «Ну и что?»
М. Курников
―
То есть государство делает это из каких-то садистских убеждений?
В. Обломов
―
Оно у нас в принципе садистское. Когда оно шло навстречу людям? Вы там петиции свои почаще подписывайте. Мне очень хочется оказаться в кабинете людей, которые смотрят на эти петиции и ухмыляются. И тут же выдают какие-нибудь новости: эта петиция на зарубежном сайте — не та, идите. Они же так себя ведут! Это же правда! А когда ты смотришь на одно и то же, в какой-то момент глаз замыливается. Такой суд, такой суд... Мой друг Кирилл Серебренников под домашним арестом год сидит! Год! И таких историй куча! Он же вообще не предполагал (и я думаю, никто не предполагал), что с ним может такое приключиться. И вот оно приключилось. Вот девочку посадили, следователи завели уголовное дело. Детей сажают из-за ВКонтакте, говорят: «Вот, ты репостил не то». Причём, мысль-то в чём: они это делают, потому что могут. Они считают, что они могут.
М. Курников
―
Но смотрите: дети действительно разговаривали о том, чтобы кого-нибудь взорвать.
И. Баблоян
―
Мне кажется, мы не можем понять, что они подразумевают.
В. Обломов
―
Нет, всё очень просто. Они говорят: «А почему нет?» Вот вы такие сидите, возмущаетесь: садисты и так далее. А следователь скажет: «А что ты можешь мне предъявить? Я на тебя дело заведу, а вот этот мой друг судья будет тебя судить». Это главного редактора «Новой газеты» возили в лес? Была история — я плохо помню: его отвезли в лес...
М. Курников
―
Не главного редактора, а заместителя.
В. Обломов
―
Да, и он сказал: «Когда с тобой что-то случится, я тебя...»
М. Курников
―
«И я же буду расследовать».
В. Обломов
―
А чем кончилась история, напомните? У меня плохо с памятью.
М. Курников
―
Ну, в общем, все решили, что погорячились. Пожали друг другу руки и разошлись.
В. Обломов
―
Вот!
М. Курников
―
Но никого не убили на самом деле и дело не расследуют.
В. Обломов
―
Ну, слово «не убили»... В России есть большое количество журналистов которых за последние 18 лет убили — много. Убийство Анны Политковской — если называние какого-то двора около «Новой газеты» в честь Анны Политковской каким-то хорошим результатом расследования убийства журналиста, то тоже остаётся пожать плечами. Это на самом деле не первый день. Был журналист в «Московском Комсомольце»... Как же его звали? Он в 90-е про Минобороны...
М. Курников
―
Вы иметь в виду Холодова?
В. Обломов
―
Точно, Холодов! Если кто не помнит, он в 90-е нашёл какую-то коррупционную фигню про Минобороны. Про Павла Грачева, по-моему. И написал: «мерседес», что-то такое... А потом в редакцию «Московского Комсомольца» пришло письмо Холодову: придите на такой-то вокзал, вас там в камере, в такой-то ячейке ждёт информация по этому делу. Он пришёл, в ячейке была бомба, и его убило. Чем кончилось? Ничем! И таких историй много. Все эти истории могут натолкнуть человека только на одну мысль: а могу ли я как-то повлиять на эту ситуацию, и как? Причём люди в принципе могут повлиять. Но они не влияют.В.Обломов: С этого молчаливого согласия в Россию едут гробы
И. Баблоян
―
А как могут повлиять?
В. Обломов
―
Я считаю, что единственным инструментом влияния на власть может быть возмущенное общественное мнение. Когда общество встает на дыбы. Ребенка посадили за репост — на площадь вышло 100 тысяч родителей и других детей. Мирно — просто сообщить: мы не хотим.
И. Баблоян
―
Это как раз касается каждого родителя. Условно, завтра ваш ребёнок может попасть в тюрьму.
В. Обломов
―
На самом деле для меня много загадок. Не только почему они не выходят. Есть люди, у которых дети воюют на войнах, на которых не надо воевать.
И. Баблоян
―
А как вы считаете, почему они не выходят?
В. Обломов
―
У этих детей, которых убили, и есть матери. У тебя есть ребёнок, который умер на войне.
М. Курников
―
Может быть, люди не выходят, потому что они согласны? Они считают, что просто так никого не заберут; значит, что-то было.
В. Обломов
―
«Смерть — это то, что бывает с другими». Либо им безразлично, либо они смотрят на жизнь, как в телевизор: это не со мной.
И. Баблоян
―
Как заставить людей выйти?
М. Курников
―
И надо ли?
В. Обломов
―
Надо ли заставлять людей выйти? Вот здесь товарищ майор начинает более внимательно слушать наш эфир. Что вы хотите — чтобы я объяснял вам? Что вы хотите услышать от меня? На самом деле всё очень просто. Я могу привести пример из истории про музыку — как бы профессионального плана. Некоторое время назад государство хотело создать так называемую СРО — саморегулируемую организацию, в которую входили бы артисты и организаторы, платили бы какой-то непонятный взнос (100 тысяч рублей в месяц), и только они имели бы возможность устраивать свои концерты. Что хотело государство? Оно говорило: «Мне надоели все эти отмены концертов - «Океан Эльзы», еще кого-то мы там отменили. Надоел этот шум, вой, что запрещают. Давайте сделаем так: придумаем какую-то схему, которая позволит запрещать эти концерты официально, по закону».
М. Курников
―
Причём самим.
В. Обломов
―
Ну да, нарушил закон — это же не что-то идеологическое. И, в общем, там был ряд людей, которые эту инициативу поддержали. Придумали такую штуку, СРО, и некоторое время её обсуждали. Проблема состояла в том (они же постоянно чувствуют температуру по больнице), что на дыбы встали все артисты. Все — от самых оппозиционных до самых лояльных. Я помню, там был и Григорий Лепс, и Алла Пугачёва, и Баста. Устроили обсуждение в Государственной Думе. Депутаты в эфире, перед камерами сидели и говорили: «Я не понимаю этот закон». Они, видимо, первый раз его читали, путались в показаниях — не понимали, зачем. Кобзон говорит: «Как вы будете платить налоги?». Ему говорят: «Да я ИП, я сам плачу налоги!». Кобзон говорит: «Сам платишь налоги?!». Там есть видео, посмотрите. Очаровательные заседание, несколько часов идёт. Они выяснили, что у артистов есть ИП, что артисты уже работают вбелую. Потом в конце концов было такое недоразумение — они такие: «А зачем тогда?». И депутаты: «А зачем?». И, в общем, стало понятно, что какая-то это всё фигня. И когда это всем не нравится, государство спустило это на тормозах: ладно, это никому не нужно. Замяли.
М. Курников
―
В общем, функции государства — в том числе и защищать нас.
В. Обломов
―
С чего вы это взяли?
М. Курников
―
По идее. А если действительно какие-то молодые люди собираться, делают коктейли Молотова, тренируется их метать — как быть с ними?
В. Обломов
―
С теми, кто делает коктейли Молотова и собирается их метать?
М. Курников
―
Да. Вот в этой группе, где была Анна Павликова, такие тоже были. Сажать?
В. Обломов
―
Я буду говорить банальные вещи, но если говорить правильно, государство же должно заботиться о безопасности своих граждан и конечно же предотвращать любые попытки каких-то террористических актов. Грубо говоря, ФСБ должна заниматься своими прямыми обязанностями. Было бы глупо, если бы я сказал: «Нет, надо всё разрешить! Дайте им каждому «Поваренную книгу анархиста», пусть изучают, как варить наркотики и делать бомбы». Конечно нет! Конечно государство должно защищать людей, и вообще власть должна отстаивать интересы граждан, а новости должны рассказывать правду.
И. Баблоян
―
Мне вот просто непонятно, как можно предотвратить? Они ещё ничего не сделали, а их посадили, они сидят в СИЗО. Если бы вдруг, допустим, не они, а другие уже что-то сделали, и было бы уже поздно, мы бы уже не предъявляли претензии тому же самому государству: «Куда вы смотрели, почему вы их не перехватывали на ранних этапах?»
В. Обломов
―
Вопрос-то в чём?
М. Курников
―
Как быть, где найти эту грань?
В. Обломов
―
Я не Следственный Комитет. Грань чего?
М. Курников
―
Между разговорами о свержении строя и какими-то действиями.
В. Обломов
―
Наверное, для этого нужно быть хорошим оперативником. Наверное, нужно занимать свое место. Мне, наверное, пока не место среди оперативников. Но я думаю, что нужно быть нормальным, профессиональным опером, который должен понять, где перед ним сидит дебил, а где человек, который собирается что-то взорвать. Люди должны понимать, вести следствие, взвешивать все «за» и «против». Мозгами думать.
М. Курников
―
Давайте напомним номер для смс, тем более, что смски приходят — может быть, ещё больше придёт. +7-985-970-45-45. Мы обязательно зададим ваши вопросы Василию, просто напомним, что у нас в гостях Вася Обломов, музыкант. Еще одно мероприятие, дело, связанное с заключением. Вы следите за тем, сколько дней уже голодает Олег Сенцов? Насколько, вам кажется, общество встало на дыбы?
В. Обломов
―
Не встало. Всем плевать. Это маленький ответ — и точка, дальше можно не обсуждать.
М. Курников
―
Почему Макрону не плевать, а всем плевать?
В. Обломов
―
Кому не плевать?
М. Курников
―
Макрону, президенту Франции.
В. Обломов
―
А что он сделал?
М. Курников
―
Говорят, сегодня будет разговаривать с Путиным.
И. Баблоян
―
Телефонный разговор по поводу Сенцова.В.Обломов: Дерьмовые песни популярны не потому что они такие дерьмовые, а потому что очень нравятся
В. Обломов
―
Посмотрим, не знаю. Он поговорит, Путин скажет: «У нас есть суд — я же не имею права вмешиваться в следственные дела. Как вы можете — чтобы я давил?! Если вы у себя во Франции можете так делать, то я у себя в России так делать не могу. У нас независимый суд, независимое следствие. В общем, звоните следователю». Я думаю, так ответит Путин. Будет такой разговор.
М. Курников
―
Вы говорите, всем плевать. И вам тоже плевать?
В. Обломов
―
Нет, мне не плевать. Вы спрашиваете меня, как я вижу. Я вижу, что всем плевать. Есть часть людей, которые переживают на эту тему. Говорят: «Вот, он столько-то дней голодает», что-то там пишут у себя в Фейсбуке под замком. Новости либерального толка это всё время постят, репостят и так далее. Это является животрепещущей, важной темой для новостных сайтов «Эхо Москвы», «Дождя» и так далее. А людям плевать.
М. Курников
―
Почему людей это не трогает?
В. Обломов
―
Неинтересно им это. Вы задаёте мне вопрос «Почему?» - он космического масштаба. Людям плевать на многое. Почему им вдруг на это должно быть не плевать? Вот вы говорите там, типа, режим плохой. А что он — вчера был хороший? Причём тот же самый, 18 лет уже. Вот у вас здесь передача, каждый день к вам приходят гости. Они обсуждают очередные промахи этого режима. Прикол в том, что даже министры сидят одни и те же! Министр иностранных дел у нас сколько лет сидит?
М. Курников
―
Может быть, он хороший министр?
В. Обломов
―
Ну например. Или премьер-министр, или ещё какие-то министры — все одни и те же люди сидят. А почему они сейчас внезапно должны поменяться? Столько лет одно и то же. Почему сейчас что-то должно измениться?
И. Баблоян
―
Ну когда-нибудь должно же измениться?
В. Обломов
―
Должен быть повод. Какой повод? Вот вы говорите: Олега Сенцова посадили в тюрьму ни за что. Это что — первая жертва ни за что? Сидит россиянин у телека и говорит: «Это что — первый? Да сколько таких было!».
М. Курников: В 2011
―
2012 году была какая-то другая атмосфера, как-то по-другому воспринималось?
В. Обломов
―
Да.
М. Курников
―
Почему?
В. Обломов
―
Потому что тут есть такая политологическая схема. Общество внезапно обиделось и разозлилось: его обманули. По крайней мере, общество так посчитало: что произошли выборы и на этих выборах неправильно посчитали голоса. Общество внезапно встало на дыбы, сказало: «Так, что это такое?», вышло в большом количестве на площадь. Власть не ожидала. Насколько я знаю, прямо вообще не ожидала! Некоторые люди даже бегали собирали бумаги в кабинетах — думали, что всё. Просто был эффект неожиданности. Они не были готовы разговаривать на эту тему. Им начали предъявлять: «Вы нас обманули», а они такие: «Ах!». Пока они собирались с мыслями, они говорили: «Вы молодцы, я даже разрешу дать новость про вас. Вы лучшие люди страны, креативный класс!» - а второй рукой он там разыскивает револьвер. Потом быстро переоделся, подготовился, узнал, как вести себя дальше — и, собственно, мы дожили до 2018 года. И я думаю, что будем грести дальше в этой же реке.
М. Курников
―
Мы сейчас прервемся на новости и сразу же после новостей продолжим говорить с Васей Обломовым.НОВОСТИ. РЕКЛАМА.
И. Баблоян: 15
―
35, продолжается программа «Персонально ваш». Василий Обломов у нас в студии. Василий, вы тут сказали, что люди тогда разозлились. А сейчас, видимо...
В. Обломов
―
Ну, они возмутились, а государство не знало в тот момент... Ну, не государство, а власть, люди у власти не знали как себя вести в таких ситуациях. В общем-то, они за эти годы поднаторели и теперь знают всё как надо.
И. Баблоян
―
А сейчас у нас есть нет повода? Например, повышение пенсий — это не повод возмутиться?
В. Обломов
―
Не знаю. Поживём — увидим.
М. Курников
―
А вас возмущает это самое повышение пенсионного возраста?
В. Обломов
―
Слушайте, меня вообще много чего возмущает по жизни в нашей прекрасной стране. Когда люди начинают говорить: «Пенсионная реформа — это возмутительно», я задаю вопрос: «А до этого всё было супер?». То есть до этого все остальные решения были классные, все реформы были прекрасные. «Полянка была прекрасная, принцесса была ужасная».
И. Баблоян
―
То есть уже неважно? Всё хуже, хуже — уже всё равно?
В. Обломов
―
Это очевидная вещь: будет всё плохо. Мне, например, понятно. Будет высший пилотаж, если они ещё и организуют какой-нибудь референдум с непонятными формулировками и сделают так, что как будто бы россияне сами проголосовали. Это будет прикольно. Это будет вообще верх...
И. Баблоян
―
А вы видели эти формулировки?
В. Обломов
―
Конечно.
И. Баблоян
―
Там язык свернешь.
В. Обломов
―
Прекрасные формулировки! С антропологической точки зрения, с художественной точки зрения Россия — потрясающая страна! Про это писать — не переписать. Можно писать книжку, песню и так далее. Но жить в этом, конечно, сложно. На самом деле любому иностранцу объяснять, как устроена жизнь в России — он до конца не поймёт. Надо здесь жить, чтобы понимать.
М. Курников
―
Слушайте, у вас наверняка есть выступления за рубежом для русской аудитории. Она там такая же или нет? Она в этой же повестке? Или они другие?
В. Обломов
―
Я не знаю, в какой они повестке. Во-первых, они говорят по-русски. Во-вторых, они знают песни Обломова и новости из России. Они читают и переживают, что здесь происходит. И в Израиле, и в Германии и — где я еще был? - во Франции всё понимают.
М. Курников
―
Кстати, во многих странах российские каналы — те самые, где Киселёв и другие. И они как-то, судя по всему, потребляют эту информацию и им нравится.
В. Обломов
―
А, вы имеете в виду, другую информацию?
М. Курников
―
Ну да.
В. Обломов
―
Такие тоже, наверное, есть, да. Помню, мне в Калифорнии таксист рассказывал, как классно жить в России. Я спросил, с чего он решил. Он сказал: «Вы что, думаете, я дикий? У нас и Первый канал есть, и НТВ. Мы все смотрим и знаем». Я понял, да.
М. Курников
―
То есть, это интересный феномен. Люди, которые там живут, смотрят наше телевидение и верят нашему телевидению.
В. Обломов
―
Ну да. А чего? Это же так прикольно: жить во Франции и ржать над тем, что во французской команде играют чернокожие футболисты. Это же так по-нашему. Я про футбольную команду.
М. Курников
―
Да, естественно. Тогда если возвращаться к этому единству или неединству тех, кто говорит по-русски, в разных странах, Это скорее хорошо, что мы сохраняем хотя бы таким образом? Они смотрят наше телевидение, не забывают русский язык, они живут нашей повесткой. Или вас скорее напрягает, что они смотрят наше телевидение и, соответственно, формируют такую картину мира?
В. Обломов
―
Мне безразлично. Это их личная жизнь. Хотят смотреть это телевидение — пусть смотрят! Хотят слушать песни тематики АУЕ, живя в Германии, в Берлине — ради Бога, пусть слушают!
М. Курников
―
В этом, кстати, есть определенные красота.
В. Обломов
―
Пусть живут, пусть слушают. Это же их личный вопрос.
И. Баблоян
―
Откуда такой пофигизм, Василий?
В. Обломов
―
Почему пофигизм? Я что, должен как воспитательница детского сада, атата по рукам? Я за свободный выбор человека.
И. Баблоян
―
Хочет быть дебилом — пусть будет дебилом?
В. Обломов
―
Да, только, единственно, должно быть так: свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого. Я за безобидных дебилов. Дебилы, которые мешают кому-то жить, конечно же, должны как-то в рамках закона сдерживаться. Во всём остальном ты свободен. Слушай песни, какие тебе нравятся. Читай книжки, какие тебе нравятся. Ешь еду, которая тебе нравится. Путешествуй куда хочешь. Люби политиков. Живи там, где ты хочешь. В принципе, если ты никому этим не мешаешь жить, то ради Бога. Если человек живет в Калифорнии около океана и смотрит...
И. Баблоян
―
Поверьте мне, вот вы сейчас выступаете — даже вы этим кому-то мешаете. Всегда найдутся люди, которым кто-то мешает.
В. Обломов
―
Нет, есть му***ки, которым всегда есть до всего дело. Я же не про этих людей говорю. Которые суют нос, приходит к тебе: «А я тебе хочу...» Знаете, вот это, любимое: «выскажу мнение».
И. Баблоян
―
Лучше не надо!
В. Обломов
―
Это же главная задача всех пользователей рунета: высказать мнение. Тебя никто об этом не спрашивал!
М. Курников
―
Но есть же, наоборот, лидеры мнения! Все ждут. Вот, например, Земфира сказала о Монеточке и Гречке. Вот вы как, когда читали это?
В. Обломов
―
Смеялся. Мне стало смешно. То есть она залогинилась в Facebook, подключила Internet Explorer, модем.
И. Баблоян
―
Более того — послушала Монеточку!В.Обломов: Мечтать о карьере в криминальном мире, о социальном лифте умный человек не будет
В. Обломов
―
Это неважно. Важно, что она сделала все эти манипуляции, залезла в интернет, чтобы это написать. Мне кажется, это смешно. Я улыбнулся на эту тему. Что я могу сказать? Рецензировать рецензию? Пошли смешные шутки на эту тему: «выскажу мнение» - так и есть! Все же туда шляются только для этого. Кому нужен Интернет?
И. Баблоян
―
Более того: для этого мы вас сюда и позвали, чтобы вы высказали свое мнение.
В. Обломов
―
Да, но я последнее время, кстати, чаще молчу, потому что в интернете так много умных. Там все умные! Если меня спрашивают, я могу ответить. А так... Порой откроешь Facebook, а там человек только и делает, что весь день высказывает свое мнение. Так засорено информационное пространство! Люди! Лучшее, что вы, друзья, можете сделать для мира, будущего, для своих детей — не засоряйте информационное пространство! Своей едой, чекинами, размышлениями, бессмысленностью и так далее. Места, где вы чекинитесь, интересны только вашим родителям. И не надо ругаться.
И. Баблоян
―
Еще некоторым спецслужбам интересно.
В. Обломов
―
Да, это же раньше бабки сидели на лавочке. А теперь они в Фейсбуке, в Твиттере, ВКонтакте.
И. Баблоян
―
Но так они хотя бы не засоряют окружающую среду.
В. Обломов
―
Они устраивают склоку:» Подожди, я сейчас пойду, кто-то незнакомый в интернете неправ».
М. Курников
―
А вот эта история с Земфирой — это история про бабушку? В том смысле, что это какой-то конфликт поколений?
В. Обломов
―
Не знаю, просто смешно. Нет, я мотивацию до конца не понял. Человеку настолько есть дело, чтобы залезть в интернет.
И. Баблоян
―
А может быть, накипело? Например, вокруг меня в какой-то момент все начали говорить про Монеточку.
В. Обломов
―
Не знаю, я ведь не спрашивал.
И. Баблоян
―
А никто вас и не просил читать, извините.
В. Обломов
―
Кого?
И. Баблоян
―
Земфиру.
В. Обломов
―
А я увидел это в ленте новостей. Я не лазил, не подписан на неё. Увидел в ленте новостей, меня это позабавило. Я не спрашивал у неё: «Как вы относитесь?». Она вообще, насколько я знаю, сложный человек. В этом же сообществе я увидел, как она тут же начала отвечать на вопросы. Ну ответы тоже были типа «да», «нет», «не знаю». Нафига отвечать на вопросы? «Задавайте мне вопросы». Там какой-то длинный вопрос: «Вы приедете к нам, я вас так люблю...» - ответ: «Нет, да». Можно не отвечать вообще! Ну, в конце концов, она девушка, у неё, наверное, есть на это свои причины. А за пост про Монеточку и Гречку, конечно, спасибо — порадовали старика.
М. Курников
―
Ну а вам-то как Монеточка?
В. Обломов
―
Господи! Да никак. Вообще. У меня есть круг жизненных интересов, и в нём нет Монеточки. Реально нет. Я не буду говорить ничего плохого.
М. Курников
―
О'кей. В вашем жизненном круге в качестве соавтора и соисполнителя песен была Ксения Собчак. Вы знакомы, у вас, наверное, совпадали какие-то взгляды. Как вам её история как политика на президентских выборах и сегодня? Что произошло? Где она, где партия, где это всё?
В. Обломов
―
Не знаю. Про партию — это к ней надо. Я думаю, она у неё есть.
М. Курников
―
Но у вас наверняка есть мнение на эту тему?
В. Обломов
―
Мне не нравится, я её не поддерживал. Она это знает, я ей это недавно сказал. Когда мы виделись, я почти всё, что думаю, ей сказал при встрече. Все вопросы, которые меня интересовали, я выяснил.
М. Курников
―
Можете поделиться с нами, или это личное?
В. Обломов
―
По большому счёту, личное. Но я не поддерживаю её, и как за кандидата в президенты не голосовал, не верил. Да и дальше я как-то не очень... Я считаю, что она по большому счёту имеет право делать то, что она делает. Ей хочется.
М. Курников
―
Вы разочаровались в ней как в политике?
В. Обломов
―
Я и не очаровывался в ней как в политике.
М. Курников
―
Вы вместе записывали темы, в общем-то, политического содержания.
В. Обломов
―
Это была политическая сатира. Я написал песню, а она вместе с Парфеновым и со мной её исполняла. Не знаю, причём тут политика. Как в политике, я в ней не очаровывался никогда. Она неглупая, но то, что она сейчас делает, мне не нравится. Моей симпатии и поддержки это не вызывает. Думаю что ее партия, наверное, пройдет в Думу, и в нашей стране у неё, скорее всего, неплохое будущее. Вот что я думаю по этому поводу.
М. Курников
―
Но вам не близко то, что она делает в политике?
В. Обломов
―
Совершенно не близко. Я не согласен и не поддерживаю. Тут дело даже не в политических взглядах, а в каких-то морально-этических. Даже не в морально-этических — короче, я просто не поддерживаю.
М. Курников
―
То есть, на ваш взгляд, она перешла какую-то грань?
В. Обломов
―
Просто я человек, который не привык выяснять отношения публично. Я этого не люблю, никогда этого не понимал и не делал. Обычно, если у меня к человеку есть те или иные вопросы, и я этого человека знаю, я могу ему задать эти вопросы лично. И лично получить на эти вопросы какие-либо ответы. Поэтому я не собираюсь сейчас на «Эхе Москвы»...
М. Курников
―
О'кей. Тогда как вы думаете, почему ваши хорошие знакомые, или, может быть, не очень хорошие — Дмитрий Гудков и Алексей Навальный — обычно делают это как раз заочно, называют друг другу по имени?
В. Обломов
―
Да плевать мне, что они делают! Мне вообще безразлично. С Дмитрием Гудковым мы, по-моему, даже не знакомы. Я никогда не являлся никаким его сторонником. Они просили у меня какие-то песни на свои митинги поддержки, и мы их не давали. Я никогда не любил всех этих депутатов, которые сидели в Думе по липовым спискам и надевали на себя белую ленточку. Я их никогда не любил. Всем своим знакомым при встрече я всегда об этом говорил. Даже Навальному и даже, по-моему, Собчак. Я всегда это говорил и всегда их не любил. Всегда считал это неправильным. Но на самом деле таких людей у нас в стране много. У вас же на «Эхе Москвы» иногда выступает, например, Невзоров. Говорит умные вещи, и он неглупый человек. Но он же просидел 2 срока в Государственной думе депутатом. И с гордостью говорит о том, что он туда пришел единственный раз! Ему было глубоко плевать на все законопроекты, потому что он не знал, где найти кнопку «всё равно». Недавно было какое-то интервью на эту тему, и он даже в этом признался. Кого это волновало? Вот вам сидит бывший депутат: «Добрый день, «Эхо Москвы», сейчас, россияне, я вам расскажу, как жить. Буду лидером мнений». Ничего личного, но жизнь — такая сложная штука в нашей стране. А память у людей короткая.
М. Курников
―
Если человек уже поучаствовал в этом, то вам кажется, что приличным людям его нужно как-то исключать из своей орбиты?
В. Обломов
―
Я не знаю. Слово «приличные люди», звучащее в эфире Эхо Москвы... У вас всегда разные люди. Слушайте, человека можно осуждать за какие-то его поступки. Если ты занимал государственную должность... А депутат Государственной Думы — это государственная должность, понимаете? Если ты просто человек, там, писатель и так далее — это одно. Ты получал зарплату из налоговых денег, от налогоплательщиков, и должен был представлять их интересы! А ты гордишься тем, что ни разу туда не ходил, и тем, что тебе было плевать на любые законопроекты! «А сейчас, после этого, дорогие слушатели, когда я уже не депутат, я вам расскажу, как жить». А они сидят и слушают. Он же на ваши бабки жил! И вас вообще за людей не считал. Это же картина! Прямо Питер Брейгель-старший! Друзья, я хотел сказать важную вещь!
М. Курников
―
Тут как раз пришёл про это вопрос. Вас спрашивают, когда у вас ближайшие концерты, и будет ли в Курске?
В. Обломов
―
В Курске пока не знаю. Друзья, ближайшие концерты у меня такие. 9 сентября мы приедем в город Киев, выступим в «Докер-пабе». Приходите, если вы оттуда нас слушаете. 16 сентября мы сыграем большой концерт в Москве в «Главклаб» - бывшая YotaSpace. Большой красивый концерт с картинками, с пиротехникой, с видеорядом. Программу назвали “Жизнь налаживается». Билеты, что характерно, при повышении НДС и пенсионного возраста, вообще дешевые — дешевле только даром. Минимальный билет там что-то 300 рублей. И 30 сентября мы выступим в Уфе, в MusicHall-27. Приходите! Такие у меня ближайшие концерты.
М. Курников
―
Если возвращаться к темам ответственности. Понятно, что депутаты перед нами отвечают, но им плевать, судя потому, что они сами потом рассказывает. А граждане несут ответственность за то, какая у нас власть? Вы несете за это ответственность?В.Обломов: Единственным инструментом влияния на власть может быть возмущенное общественное мнение
В. Обломов
―
Да! Самый прикол в том, что граждане этого не понимают.
М. Курников
―
Например, за гражданскую войну на Донбассе?
В. Обломов
―
Граждане этого не понимают!
М. Курников
―
За войну в Грузии, например.
В. Обломов
―
Граждане думают, что это не так.
М. Курников
―
А вы как думаете?
В. Обломов
―
Я думаю, что фатальное безразличие, которое существует в обществе — на это и опирается наше нынешнее руководство. Главное, что нужно от людей — это их безразличие. С их спокойного согласия начинается та или иная война. С их спокойного согласия человек получает зарплату в Думе, ничего там не делая. Я сейчас просто вспомнил одного — а там же сейчас сидят очень много депутатов. С этого молчаливого согласия в Россию едут гробы. Они молчат о том, что их дети, друзья, родственники погибают на никому не нужных войнах — с их молчаливого согласия. Фальсифицируются выборы, уничтожается свободная пресса, убивают журналистов — с их молчаливого согласия, а иногда даже с одобрения.
М. Курников
―
Ответственность на нас на всех?
В. Обломов
―
Конечно. На всей стране. И проблема в том, что людям гораздо проще переложить на кого-то ответственность. «Не кайф! Я не хочу ничего решать, пусть они сами там решат». Так удобно жить. А потом найди виноватого.
И. Баблоян
―
А кто решит? Сосед?
В. Обломов
―
Нет, почему? Гайдар с Чубайсом виноваты — они решали не так, как надо.
М. Курников
―
Я понимаю, что с такой жизненной позицией Василий точно не пропустит выборы мэра Москвы.
В. Обломов
―
Конечно пропущу!
М. Курников
―
Как же? Ведь противоречие!
В. Обломов
―
Мне недавно даже какой-то канал прислал письмо — ну, это детский сад: «Мы вас агитируем сняться в ролике, чтобы прийти на выборы. Без агитации за конкретного кандидата». Это же классная новая тема! Ну я же не умственно отсталый, чтобы считать, что это выборы! Новая тема: берём главного кандидата, всех других возможных кандидатов не допускаем до выборов, и говорим: «Теперь выборы — это главное, приходите!»
И. Баблоян
―
Василий, а если бы не отсекли?
В. Обломов
―
Кого?
М. Курников
―
Хорошо, а кто бы мог?
В. Обломов
―
В здоровом обществе должна быть здоровая конкуренция. Я вообще считаю, что на выборах президента выбор может быть между Путиным и Медведевым. Понимаете?
И. Баблоян
―
Какой ужасный выбор вы предлагаете!
В. Обломов
―
Нет, я вам больше скажу — они не хотят этого: должен быть один! Может быть выбор между Собяниным, Капковым каким-нибудь, кем-нибудь ещё. Вы что, думаете, что у нас только один человек может быть мэром? Конкуренция в том и состоит, что идут разные люди даже из одной партии. Если бы на президентские выборы пошёл, например, какой-нибудь Греф, опять-таки Медведев, Путин, внезапно пошел бы Лавров...
М. Курников
―
Шойгу.
В. Обломов
―
Шойгу! Представляете себе — и Путин. Представляете себе такие выборы? Вот проведите выборы у себя на сайте и посмотрите, кто из них победит. Я проводил выборы в твиттере. Примечательно, что побеждал Медведев.
М. Курников
―
Неважно кто, главное конкуренция?
В. Обломов
―
Нет, люди, которые идут на выборы, должны представлять интересы людей. А когда никто на выборах твои интересы не представляет, это, я считаю, не очень похоже на настоящие выборы.
М. Курников
―
Где эта грань между осознанным бойкотом («я не пойду, потому что это детский сад) и тем самым пофигизмом: «Пускай за меня решают»?
В. Обломов
―
Дело не в том, что я бросаюсь в бой. На самом деле они и без меня прекрасно проведут эти выборы. Просто на мой взгляд, это не выборы, это издевательство. Ну и выборы президента были такие же. Они же допускают кандидатов, которые точно не выиграют. Это схема: нужно допустить того, кто точно не пройдёт. А как только ты допускаешь того, кто может составить конкуренцию, это уже опасность — власть уже не выглядит такой монолитный. Они что думают? Они думают, что если ты позволишь людям выбирать, то они, во-первых, непонятно что навыбирают, а, во-вторых, с ними же потом надо будет считаться, с этими людьми. А считаться никто не хочет. Их надо воспитывать, чтобы они правильно выбирали. А власть не хочет этим заниматься. Столько заботы! Поэтому мы просто сделаем так: выберите вот этого и нажмите вот эту кнопку. И будет всё нормально, как мы скажем. Им так проще жить. Им сложнее, когда люди что-то требуют. С ними же надо возиться! Свободная пресса — на неё же надо как-то отвечать! Премьер-министр Исландии за офшорный скандал ушел в отставку — панамские офшоры. А у нас, по-моему, даже Верховный главнокомандующий сказал: «Ну да, оффшоры, всё нормально». Я видел какую-то тему — ему говорят: «Это же ложь?». Он: «Нет, не ложь. Вот — Ролдугин, народный артист».
И. Баблоян
―
Никакой лжи! Василий Обломов в студии «Эха Москвы». Нам нужно заканчивать, к сожалению.
М. Курников
―
Всем пока!
И. Баблоян
―
До свидания!
В. Обломов
―
А, всё? Да, удачи!