Марианна Максимовская - Особое мнение - 2008-05-27

С. БУНТМАН – Добрый вечер. Марианна Максимовская - заместитель главного редактора службы информации REN-TV. Очень рад видеть.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Здравствуйте.

С. БУНТМАН – Мы о телевизионном странном явлении поговорим. На мой взгляд, оно достаточно тревожное. Хотя и не удивительное. Это приостановление или закрытие программы «Времечко». Версии две: уходят в творческий отпуск и что она неосторожная программа, мало ли кто звонит, чего говорит. Прямой эфир ее главный «недостаток» был, может быть.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Мне будет очень и очень жалко со всех точек зрения и с профессиональной, в том числе и с человеческой, если программу закроют, она из отпуска не вернется. Потому что программа была очень живая, абсолютно редкая по нынешним временам. Потому что прямого эфира сейчас нет. Даже есть некоторые программы, не буду называть, где пишут прямой эфир, а все мы телевизионщики знаем, что на самом деле это не прямой эфир. А это была живая яркая программа, где работают очень харизматичные ведущие. Но один Быков чего стоит. Он невероятно талантливый человек. И очень талантливый журналист и писатель, литератор.

С. БУНТМАН – Энергии неуемной.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Такое телевидение очень настоящее, потому что там есть жизнь. В этой программе всегда, я надеюсь, что есть, не надо говорить была, есть жизнь.

С. БУНТМАН – Как Паниковский говорил, это программа из раньших времен. Эта программа тогда, когда устанавливались каким-то образом разные формы прямого ток-шоу в эфире. То, что сейчас называется интерактивом, но где он остается.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Да нигде его почти нет. В новостях прямые включения, которые так любят пародировать: вот это Григорий, Константин. И это тоже выхолощено…

С. БУНТМАН – В реальном времени.

М. МАКСИМОВСКАЯ - И тут мы видим, к сожалению, на нашем телевидении, когда делается вид, что это прямое включение в новостях, а на самом деле ровным счетом запись и я журналист, я сижу и представляю себе, как ведущие днем еще советуются с корреспондентами, как бы лучше сделать вид, что корреспондент как бы в живом эфире, его так подвести…

С. БУНТМАН – А почему ты это замечаешь? Потому что вопросов не задают встык.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Я это замечаю по массе признаков. В том числе, потому что не задается вопрос, это очень видно. У нас это иногда называется «кривое включение». И таких «кривых включений» к сожалению, сейчас в том числе на новостях, что казалось бы, этого не может быть, а вот ан нет. Есть. Когда делается вид, что ведущий общается с корреспондентом в прямом эфире, а это не так. И тем более уже целые программы есть ровно такие, это имитация прямого эфира. А здесь могу только еще раз повториться, что было бы невероятно жалко, если бы эту программу не вернули из творческого отпуска.

С. БУНТМАН – При этом не хочется сейчас и мне кажется, в таких случаях совершенно не нужно говорить о том, какая она была, раньше лучше, потом хуже. Здесь дело не в этом.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Из серии «когда деревья были большими», это совершенно неважно. Какая была, какая сейчас. Важно, что это была невероятно жизненная, правдивая, искренняя программа с очень искренними человеческими ведущими. Это не ведущий функция, заходит мальчик с папочкой в студию и делает вид, что он ведущий, а ему все написали, сказали, сверстали за него. А это была такая нормальная, человеческая программа.

С. БУНТМАН – Но самое интересное, что до последнего времени она была и остается программой во многом действенной. Это очень интересно, что у «Времечко» со своей мобильностью, локальностью может быть, но какие-то вылавливала вещи, на которые потом можно было обратить внимание. И обращала внимание, тыкала носом что называется. Это тоже очень важная штука, которую нельзя забывать. Но все-таки в теорию творческого отпуска ты как?

М. МАКСИМОВСКАЯ - Не знаю. Бывали случаи, когда возвращались после апгрейда. Или ребрендинга. Как сейчас принято называть.

С. БУНТМАН – Фейслифтинг.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Пример «Хорошие шутки». Все искренне рыдали просто, когда программу закрыли. Я была среди верных поклонников этой программы. Мне юмор этот очень нравился и ведущие очень нравились. И программу я честно смотрела. Ее убрали достаточно на долгое время и сейчас все-таки вернули обратно. Не знаю, по многочисленным письмам телезрителей, как было принято говорить, или по каким другим причинам. Но многих программ кстати это большая проблема, потому что зритель теряет разгон…

С. БУНТМАН – Автоматическое движение нажимать в данное время на данную кнопку.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Я сама сейчас ловлю на мысли, что мне теперь тяжело. Я «Хорошие шутки» ищу специально, у меня не было как раньше точного знания, что я в определенный день прихожу вечером домой и включаю телевизор во столько-то.

С. БУНТМАН – Но все равно такая вещь, которую можно поставить на это время, на то время, здесь все-таки случай с командой «Времечко» программа прямого эфира. Это вдвойне всегда жалко. И это уже много лет напоминает тенденцию. Может РЕН-ТВ примет «Времечко» к себе, - Ромыч нам пишет. Пока об этом речи не идет. Давайте реагировать по факту. Еще одна история. Может быть, мы вернемся к телевидению, но все тут связано с медиа также. Потому что сегодня по заявлению Мананы Асламазян Конституционный суд принял решение, что нельзя провоз сверх валюты до определенных пределов считать уголовным преступлением одновременно с административным. В эту вилку и попала формально Асламазян. Интересное очень важное решение. Но что дальше?

М. МАКСИМОВСКАЯ - Очень интересно, что это дело оказалось первым, которое Конституционный суд рассмотрел после своего переезда в Санкт-Петербург. Для меня это было абсолютно неожиданно. Может быть, так просто получилось, склалось. Но достаточно символично. Потому что много было голосов против переезда, и говорили о том, что…

С. БУНТМАН – Дорого и не нужно.

М. МАКСИМОВСКАЯ - И оторвано. И это искусственное наполнение петербургского бюджета налогами. Но петербургскому бюджету тоже нужны деньги. Потому что это Москва пухнет от того, что здесь зарегистрированы все по-моему, крупнейшие компании, все они платят налоги в московский бюджет. В Питере такого нет. Питер, я тут выяснила недавно, что петербургская интеллигенция ужасно е любит слово Питер.

С. БУНТМАН – Да нам звонят каждый день по 500 раз, и говорят, не надо говорить Питер.

М. МАКСИМОВСКАЯ - И есть большая разница между питерскими и петербуржцами. Петербуржцы, конечно, категорически против переезда административного ресурса в их культурную столицу. Но по факту это уже произошло или начинает происходить. Так вот, удивительно, что первое дело, за которое взялся Конституционный суд, это было дело Мананы Асламазян. Дело это и политическое, и может быть в первую очередь политическое.

С. БУНТМАН – Сколько бы от этого не абстрагировались.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Это все понятно. И там была вилка, вообще как у нас сейчас Медведев любит говорить про правовой нигилизм, про то, что люди не верят в российские суды. И не идут часто в российские суды, чтобы доказать свою правоту, понимая абсолютную безнадегу этого предприятия. Это правда. Я пару раз побывала по роду своей работы в судах, это такой опыт. Врагу не пожелаешь. Печальный. Все, кто там был, меня поймут с полуслова. И Манана молодец, что она не сложила руки, стала доказывать свою точку зрения. Вообще надо объяснить, о чем идет речь.

С. БУНТМАН – Мы целый день об этом говорим. И «Эхо Москвы» и RTVi.

М. МАКСИМОВСКАЯ - В законе написано: нельзя ввозить в страну не задекларировав свыше 10 тысяч условных единиц. Манана посчитала, что условные единицы это евро, а оказывается, это доллары. Из-за курсовой разницы она ввезла больше. Предположим, на полторы тысячи долларов. А ей вменили…

С. БУНТМАН – Вбабахали всю сумму.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Все 10 тысяч евро. Это сразу получилась большая сумма. Такое тяжкое преступление. И она пыталась доказать и доказала сейчас, спасибо Конституционному суду, что закон можно трактовать, как она его трактует. Что не вся сумма, а ровно эти полторы тысячи условных единиц. Это другая статья и вообще сразу это в корне меняет дело.

С. БУНТМАН – И уже административной ответственности нет, как сказал сегодня адвокат, пресловутые 2 тысячи рублей штрафа платить не надо. А дальше что? Оно было подано год назад, сразу были предприняты действия, потом было высказывание президента над «Бочаровом ручьем». Что это ломаного гроша не стоит. Дальше.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Сразу возникает такая тема, у тебя, Сережа, смотри, возникает такая тема, что это Конституционный суд вроде как получается не сам что ли принял такое решение, а потому что президент что-то сказал и какой-то намек.

С. БУНТМАН – Да нет, президент сказал в августе.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Я хочу верить, что наши суды могут, я тут оптимист, я верю, я действительно верю, и очень хочу верить, принял сам это решение.

С. БУНТМАН – Я знаю Конституционный суд, я сам в него заявлял с этим законом выборным. Пункт «ж» убрали тогда. Но дальше, меня больше всего волнует, вот тогда президент, пусть Манана Асламазян возвращается. Ничего тут не будет. Но она не вернулась. Сейчас время ей возвращаться? Предположим, завтра подадут апелляцию на закрытие дела. Дело закрыто уголовное. А дальше что? Компании нет.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Да, «Интерньюс» разгромлен. Его правопреемник фонд «Образованные медиа» тоже прекратил существование. Сейчас люди, которые работали в «Интерньюсе» выполняли крайне важную функцию, учили региональных журналистов много лет подряд, и выпускники «Интерньюса» работают буквально везде. В каждом городе. Я отвечаю за свои слова. Сейчас пытаются на таких руинах «Интерньюса» и фонда «Образованные медиа» создать организацию, которая занималась бы похожим делом. И куда могли бы приехать как на курсы повышения квалификации региональные журналисты, но пока что это не то. Потому что люди разошлись. И кстати может быть и то, что Манана ведь была очень важной фигурой во всей этой конструкции. Ее же не случайно называли «мамой российского регионального телевидения», это абсолютная правда. Она опекала всех, у нее птенцы были, неважно, любимчики или нет, она всю душу вкладывала в это дело. Это дело во многом существовало из-за факторов личности Мананы. И было бы невероятно здорово, если бы она смогла вернуться. И это дело бы снова попыталось восстановиться в полном объеме. Важное дело. Давайте называть эта школа журналистская снова стала бы мощным и важным местом, куда стремятся попасть многие из российских городов, чтобы научиться журналистике.

С. БУНТМАН – Здесь второй раз задает вопрос Сергей из Владимира, который на меня ругается, что я тебе неправильно в прошлый раз вопрос задал. Смысл этого вопроса в том, что очень много мы концентрируемся на новостях. Даже малейшая авария или что-то в Москве это уже новость. Или Санкт-Петербурге. А гораздо крупные события в других городах это не то. Сергей, то, о чем сейчас говорит Марианна, и то, что делала Манана Асламазян, это журналистское телевидение такого же уровня и такой же реакции, а во многих случаях и большей, когда потом на региональное ТЭФИ приезжали те же ребята.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Сейчас недавно прошел ТЭФИ-регион и сколько главных редакторов говорили: куда приходят молодые ребята. Они зеленые совсем. Работают уже в эфире, потому что нет других кадров, кадровый голод сейчас очень острый по ряду причин. Другая тема. Куда их отправлять учиться. Но дело в том, что совершенно понятно, что осознано был разгромлен «Интерньюс», и я очень хочу верить, что Манана сама сможет вернуться и что ей лично не будет угрожать судебное преследование.

С. БУНТМАН – Через ей «Образованные медиа», через проверки все-таки что-то угрожает. Здесь надо понять, как это меняет ситуацию. Или как ситуация изменилась, что такое решение принято.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Я бы не стала пока связывать эти две вещи. Решение Конституционного суда, которое безусловно ободряет лично Манану я думаю, и многих, но я бы не стала связывать с тем, что дан зеленый свет и это какой-то сигнал сверху на то, что заканчиваются репрессии в отношении «Интерньюса», я буду по старинке говорить. Что дадут создать большую крупную площадку, где будут обучаться региональные журналисты, куда будут приходить люди с разными мнениями. Где будут звучать разные точки зрения. Где будут и свободные абсолютно люди разговаривать с журналистами. И может быть более зависимые, которые работают где не очень принято говорить ровно то, что ты думаешь. Где будет жизнь. Мы сегодня говорили, что в программе «Времечко» есть жизнь. В «Интерньюсе» была жизнь. Была правда. Учили говорить правду, несмотря ни на что. Надо ли сейчас такое учебное заведение, где будут учить журналистов говорить правду, несмотря ни на что, не знаю, я пока не берусь так однозначно говорить, что надо, что властям надо.

С. БУНТМАН – У решения Конституционного суда есть еще аспекты. Я бы хотел, чтобы ты ответила некому Муле, который говорит: что позволено Манане, то не позволено Быку. Это означает, что решение Конституционного суда было принято исключительно для госпожи Асламазян.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Возможно.

С. БУНТМАН – Нет, не возможно.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Мы можем закольцевать тему, с которой мы начали. Тему телевидения. Мы говорили о том, что нет прямого эфира, есть программы, которые делают вид, что прямой эфир. И есть различные формы, творчеством занимаются очень многие каналы и журналисты, вместо казалось бы проверенных годами десятилетиями жанров. Вот новости, там сложно изобретать велосипед. Начинается как бы прямое включение, у ведущего ночь, у корреспондента день, хотя казалось бы, он во Владивостоке, где уже глубокая ночь. Это форма творчества. Почему форма творчества – потому что когда опасно говорить о сути событий, проще выдумать такую обертку, которая сделает этот сюжетец красивым и легко перевариваемым зрителями. Но сути нет. Суть выхолощена. Потому что опасно говорить о сути. И опасно получается, почему закрыли «Интерньюс», ну дайте другое объяснение. Я другого не вижу. Опасно учить журналистов искать эту суть событий. Это никому не нужно, чтобы вырастали новые поколения журналистов, умеющих, понимающих, какие нужно задавать вопросы, как формулировать тему, как это снимать, кого как из чиновников в лицо, о чем спрашивать.

С. БУНТМАН – Там иностранные деньги.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Шакалят по посольствам, мы это слышали. Это уже анекдот.

С. БУНТМАН – Я хочу сказать Муле, что дело в том, что это случай случаем, а то, что Конституционный суд это избавляет и вас, Муля, от того, что если у вас на полцента больше будет, то вы станете контрабандистом. Наверное, предположим, много будет сейчас исков и заявлений, апелляций о пересмотре разнообразных дел, что тоже хорошо. Скажи, пожалуйста, был длинный вопрос о том, почему неделю 17-24 не было ничего о Национальной ассамблее.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Не готова абсолютно к этому вопросу. Потому что пока это не очень телевизионно, к сожалению. Надо показывать, когда уже что-то происходит, когда есть как корреспонденты говорит «движуха». Пока это заявление о намерениях, протокол о намерениях должно во что-то вылиться. Я уже зацепилась за заявление «единороссов», забыла, кто там из этой партии власти сказал, что мол, вводят в заблуждение граждан, создавая некие альтернативные органы вроде парламента. И якобы дали поручение уже двум комитетам ГД проверить деятельность Национальной ассамблеи. Это уже что-то, вокруг чего можно строить сюжет телевизионный. Мы на телевидении, не радио, нам нужна и картинка. Действие. Нужно, чтобы что-то происходило. Сейчас если я очень надеюсь, эта тема будет иметь развитие, не наезды «Единой России» на Национальную ассамблею, а работа Национальной ассамблеи станет заметной и понятной, конечно, сюжет будет. Пока это все подводка. Я пока могу рассказать в кадре, что есть такое решение создать Национальную ассамблею, и пока не более того.

С. БУНТМАН – Очень много вопросов, которые касаются актуальных событий, очень много из Приморья. Тебя спрашивают как Пифию: скоро ли уволят Дарькина и что все это означает?

М. МАКСИМОВСКАЯ - Я как в фильме «Матрица»: вилки нет. Дарькина нет. Мы не знаем, где он. Он улетел, но обещал вернуться. На самом деле удивительная совершенно история. Мы за нее взялись, но пока остановились на полпути. Я даже перенесла сюжет на времена, когда найдется Дарькин. Потому что все чиновники края, когда спрашиваешь их о том, где же Дарькин, говорят ровно словами Карлсона. Но очевидно он где-то в Москве. Не знаю, может быть, за сегодня что-то произошло, но, во всяком случае, еще вчера никто не знал, где Дарькин, что с ним происходит. В какие кабинеты он здесь стучится. Вообще в Москве ли он. Чем он болен, если болен. Если он перенес такой нервный стресс и заболел после обыска, то с чем точно связан обыск. Если проходит обыск в доме у губернатора, и если его несколько заместителей находятся под следствием, бывший мэр Владивостока и вовсе осужден, пусть условно, но все-таки. То почему тогда никто не задает каких-то конкретных наводящих вопросов Дарькину. Я бы с большим удовольствием все эти вопросы задала. Но я равно как все остальные, не знаю, где он находится. И ответов добиться невозможно.

С. БУНТМАН – А если бы ты знала, где он находится, это бы нас как-то приблизило к решению вопроса, сколько ему еще быть губернатором.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Можно было как-то скрестись в дверь. Стучать. Просить открыть дверь. Хоть была бы какая-то ясность. Потому что правда любопытно, чтобы целый мэр целого региона взял и куда-то делся после обысков у него дома. Уволят или нет, абсолютно непонятно. Потому что я, честно говоря, давно уже зареклась искать какую-то логику и здравый смысл в отставках и назначениях. Я не понимаю, как это происходит. То есть когда человека ленивый только уже, даже в нашей прессе, которую частично можно назвать подконтрольной и там ругают. Не просто ругают, не голословно, приводят конкретные факты. Рассказывают, что происходит во вверенной этому человеку республике. И ничего. И сидит себе, и руководит дальше как может. Может плохо, но как может, так и руководит. Не увольняют. Потом берут и вдруг спустя два года убирают человека. Когда, например, он проигрывает выборы как губернатор Черногоров. Проиграла «Единая Россия» «Справедливой России» на выборах. Но это правда случилось на выборах.

С. БУНТМАН – А не он проигрывает выборы, а когда он не обеспечивает правильные выборы.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Нет, у нас так. Когда проигрывает выборы партия власти, проигрывает, очевидно, губернатор.

С. БУНТМАН – Конечно.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Поэтому он проиграл выборы. Не надо. Именно он, а не какая не «Единая Россия». Сколько говорили про его очень одиозную фигуру, про каких-то жен бесконечных, которые рассказывали про его моральный облик, чего только не было в этом Ставропольском крае. Ничего, сидел и сидел. Проиграла «Единая Россия» выборы. То есть короче говоря, мы знаем, что нужно сделать губернатору, чтобы однозначно уйти в отставку. В его области должна проиграть партия власти. Это единственный рецепт, который я могу посоветовать точно совершенно, эмпирическим путем проверено, так и будет. Кто хочет в отставку, он может так поступить.

С. БУНТМАН – Аслану мы можем сказать, что президент Зязиков вечен. У него результат на 10 лет вперед.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Пока да. Там некоторые злые языки говорят, что 106% получила «Единая Россия», так что очевидно…

С. БУНТМАН – Это злобные выпады, не надо.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Это враги Ингушетии говорят, конечно. Это исключительно они. Мы ходим, кстати, почти как на работу в следственные органы и даем показания по нашим сюжетам, которые мы делали из Ингушетии, последний раз ко мне пришел очень милый молодой человек дознаватель. Взял показания.

С. БУНТМАН – Что хотят?

М. МАКСИМОВСКАЯ - Очень странные задавал вопросы. Например, делали ли мы сюжет про Ингушетию почему-то вместе с Юлией Латыниной. Честно говоря, я не знаю, как такая связка возникла. Это я не выдаю, интересно, никакой следственной тайны. А то не хочется.

С. БУНТМАН – Да нет, просто уже на наших глазах составляется преступная группа.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Боюсь, что сейчас я выйду из эфира, она окончательно составится. Но у меня есть богатый опыт уже общения с разными нашими следственными органами, в том числе по Ингушетии. И очень странная конечно реакция ингушских властей. Вообще я представляла себе, может быть, сейчас покажусь весьма наивной, но все-таки скажу то, что думаю. Что после сюжетов, в которых приводятся конкретные примеры, люди недовольны, конкретные люди недовольны конкретными вещами, на мой взгляд, надо заниматься этими конкретными проблемами, которые остро стоят в республике. А не посылать дознавателя к журналистам, которые сумели, рискуя жизнью, пробраться в республику и привезти оттуда материал. А, рискуя жизнью, я говорю не преувеличивая, это никакая не гипербола, у нас многие помнят, что наша съемочная группа была жестоко избита. И угрожали убийством людям. Просто бросили зимой босиком, раздетых в чистом поле в Ингушетии. И мы просили возбудить уголовное дело, и честно говоря, я ждала, что ко мне будут приходить и брать показания по этому делу. По факту угрозы убийства наших журналистов и избиения наших коллег. А ко мне приходят по следам материалов, в которых жители республики рассказывали о том, что у них там происходит. Как во время зачистки убивают шестилетнего мальчика и ничего. Никто не виноват. Вот тут никто не виноват. И за это подают в суд на журналистов. Подают иски. Это делает сенатор, предположим, от Ингушетии. Вот здесь он, как молодежь говорит, впрягся за свою республику. А за шестилетнего мальчика, убитого во время зачистки никто не впрягся.

С. БУНТМАН – То есть республика это Зязиков. А все остальные это кто?

М. МАКСИМОВСКАЯ - Ну кто, электорат раз в 4 года.

С. БУНТМАН – Здесь довольно много вопросов, в связи с этим закрытие сайта Ингушетия.ру.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Пока не закрыли.

С. БУНТМАН – Намерения.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Что я могу сказать, это стоит в ряду тех же печальных звеньев цепи. Это уже даже смешно, если честно. Всерьез к этому относиться не хочется. Потому что надоело. Такая странная идиотская, извините за это слово, но я не знаю, что тут можно сказать. Это даже не советская реакция, даже не чиновничья реакция, это просто противоречит здравому смыслу. Так нельзя.

С. БУНТМАН – Сколько можно смотреть на то, что там происходит. И позволять считать происками. Неужели это индульгенция за дважды выборы. Как ты считаешь?

М. МАКСИМОВСКАЯ - Я считаю, что на самом верху сидят вполне адекватные люди и такого не может быть. Я не знаю, почему. Может быть, здесь этот сакральный Северный Кавказ. Нельзя допускать дестабилизацию. Это же такая тема давняя. И может быть поэтому. Я так скажу серьезно. Хотят, как лучше. А получается как всегда. Боятся, может быть, дестабилизации, может быть, поэтому не хотят менять, не хотят идти на поводу у людей, потому что, что получится. Есть народное недовольство. Сняли главу региона, значит, дали сигнал, что теперь народ может проявлять недовольство, и по итогам недовольства будут снимать главу региона. Получается, что вертикаль власти ломается. В вертикаль власти внедряется такая вещь как желание определенной части народа, например. Что митинг на что-то может…, то есть что получается, в Ингушетии проходят митинги, и что же, делать, что требуют люди на митингах, это значит, я просто пытаюсь встать на позицию другой стороны…

С. БУНТМАН – Как Михаил говорит: очень накаленная обстановка, а вы расковыриваете рану.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Ну например, да. Или вышли люди на митинг и сделали так, как хотят люди. Это значит, что в другом городе выйдут люди на улицы.

С. БУНТМАН – То есть не идти на поводу.

М. МАКСИМОВСКАЯ - Марьяна, спасибо большое. Очень хорошо, что даже как-то на полумысли, это означает, что мыслей и фраз, и событий и также ваших вопросов еще много. Спасибо, всего доброго.