Демьян Кудрявцев - Особое мнение - 2021-02-09
Е.Бунтман
―
Добрый вечер! Это «Особое мнение». В студии Евгений Бунтман. И вот у нас на связи из автомобиля Демьян Кудрявцев, поэт. Здравствуйте, Демьян, добрый вечер!
Д.Кудрявцев
―
Здравствуйте, Женя, здравствуйте, дорогие радиослушатели!
Е.Бунтман
―
Давайте начнем с международного давления на Россию. Есть ли оно и будет ли оно возрастать?
Д.Кудрявцев
―
Ну, конечно, есть и оно, конечно, будет возрастать. У этого есть ряд причин, и если иметь в виду эти причины, то это давление до сих пор не так велико, надо сказать. «Северный поток» до сих пор не отменен. Российское высшее чиновничество не всё под санкциями и путешествует по миру и так далее. Вообще в сравнении с авторитарными режимами, рассвет и гибель которых, например, я застал, международное давление на Россию держанное. И в этом смысле ему есть куда возрастать. Если Россия будет так же хитра, как до сегодняшнего дня — хитра и груба, хитра и прямолинейна…
Е.Бунтман
―
Как это?
Д.Кудрявцев
―
Я сейчас объясню. Она, с одной стороны, впрямую нарушает не международные положения, из-за которых надо бы вводить санкции, а, с другой стороны, так хитра, что санкции против нее вводятся медленнее, чем против других стран — так хитра и велика. То есть санкции против России — это не санкции против Учкудук. Это труднее сделать. И Россия все время является частью и каким-то разводилой международного сообщества, будь то ядерная игра, будь то сирийская игра, будь то экологические инициативы, при который все время кто-то с Россией должен общаться. Ее нельзя поставить в такую изоляцию, в которой, например, стоит Иран или стоял Ирак при Саддаме.Поэтому Россия — это не банановая республика. Санкции против нее не велики. Поэтому, с одной стороны, им есть, куда расти, с другой стороны, расти они будут медленно. Это моя оценка, но мы с вами доживем до проверки, прав я был или нет.
Д.Кудрявцев: Россию нельзя поставить в такую изоляцию, в которой стоит Иран или стоял Ирак при Саддаме
Е.Бунтман
―
Главный дипломат Жозеп Боррель после — не знаю, как оценивать — удачного или неудачного визита в Москву, во всяком случае, довольно напряженного визита в Москве сказал сегодня следующее: «Мы находимся на историческом перекрестке в отношениях с Россией. Выбор, который мы сделаем, — обращается он к главам европейских министерств иностранных дел, — определит международную динамику сил в этом веке, будет ли ЕС продвигаться к более кооперативной и более поляризованной модели в отношениях с Россией». Звучит немножко как Фултонская речь про «железный занавес» и так далее. Нет?
Д.Кудрявцев
―
Разница только в одном: «Фултонскую речь произносил победитель гитлеризма Уинстон Черчилль, представлявший великую державу и ее многовековую аристократию. Эти слова произнес представитель общеевропейской бюрократии, слабый как таковой. И поэтому давайте все-таки не путать Юпитер с божиим даром и с яичницей.Поэтому да, безусловно, мы и без него понимаем, на каком трудном отрезке мы сегодня находимся с международной дипломатией. Вопрос в том, кто такие мы? Надо понимать, кто мы. Мы, российское сообщество не находимся на таком отрезке. На таком отрезке находится российская бюрократия, российская власть и российская авторитарная система, и она не вечная, и никакой короткий такой промежуток не определяет расклад в XXI веке. Как вы помните, в XX веке российская дипломатия умудрилась несколько раз (минимум три) находиться в объятиях с западными демократиями и в полной ссоре с ними.
И поэтому, когда мне говорят, что всё пропало, цирк уехал, я всё время говорю, что давайте будем чуть меньше пафоса в этой истории проявлять и помнить, что у нас всегда есть надежда и возможность исправить ситуацию, надо только хотеть ее исправить. И для этого должны работать в первую очередь, конечно, российские власти, которые довели ситуацию до такого, но и европейские власти и жители этих стран. Если мы не будем примерять на себя механистичную военизированную риторику а-ля Лавров или а-ля брюссельские бюрократы, то все будет и хорошо. Потому что пока не закрыты границы, существует разная дипломатия, в том числе, народная, в том числе, многопартийная, в том числе, мультивекторная, оппозиционная и так далее. Мы не стоим на пороге…
Е.Бунтман
―
Пропадает у нас немножко связь. Демьян Кудрявцев, поэт у нас сейчас в «Особом мнении». Надеюсь, что восстановим. Говорили про европейскую дипломатию и про достаточно агрессивную риторику с обеих сторон — и с российской стороны и со стороны европейской дипломатии.Я еще напомню телефон для ваших сообщений, по которому вы можете по СМС и другими способами задавать вопросы: +7 985 970 45 45. Тут уже задают вопросы Демьяну Кудрявцеву, например, могут ли санкции против Кремля стать катализатором раскола элит? Как только мы воссоединимся с Демьяном Кудрявцевым, обязательно этот вопрос задам. Он честно предупредил нас о некоторых сложностях. Сейчас окажется в каком-то стационарном положении, и мы сразу возобновим нашу беседу.
Краткий анонс еще, о чем поговорим. Поговорим об акции всевозможные, и, в частности, про новый формат акций, который предложил Леонид Волков, один из немногих соратников Алексея Навального, до сих пор находящийся на свободе. И поговорим про отказ, тоже сформулированный господином Волковым, от акций в том формате, в котором они проходили 23 января и 31 января и после приговора Алексею Навальному, после решения суда, который отправил Алексея Навального за решетку на ближайшие 2,5 года, даже больше. Собственно, идея, сформулированная господином Волковым, была в том, что этот формат сейчас на данный момент себя исчерпал и надежда на возрастание международного давления, о чем мы и начинали говорить с Демьяном Борисовичем Кудрявцевым.
И поговорим про политику старую, добрую с заявлениями Григория Явлинского с его словами в адрес Навального и сегодня сказанными словами от Геннадия Зюганова перед эфиром. Для зрителей YouTube я напомню, что у нас еще трансляция в YouTube-канале «Эхо Москвы» и в Яндекс.Эфире. Так вот с Демьяном Кудрявцевым мы говорили о какой-то изумительно емкой фразе Геннадия Зюганова, в которой он умудрился одновременно и ругать и власть и Кремль и Алексея Навального. Об этом тоже поговорим, про политику, про то, что нас ждет в какое-то ближайшее время, осенью, когда будут выборы в где.
Продолжают задавать вопросы и тоже по возможности, насколько позволит время, я их задам Демьяну Кудрявцеву. +7 985 970 45 45. Задавайте ваши вопросы во всех доступных мессенджерах. Из Телеграма можно задавать из Ютьюба, старыми, добрыми эсэмэсками тоже можно давать. Сейчас «Особое мнение» Демьяна Кудрявцева. Мы в ближайшее время восстановим связь с Демьяном Борисовичем и поговорим и о внешней политике, внутренней политике, об этике и об эстетике, будет говорить про всевозможные акции, политику, давление на СМИ.
Пока есть время, пока мы не связались с Демьяном Кудрявцевым, стоит напомнить. У нас часто звучит в эфире заявление солидарности с нашим коллегой Сергеем Смирновым, главным редактором «Медиазоны», который находится сейчас по-прежнему под административным арестом.
Мы восстановили связь с Демьяном Кудрявцевым. Демьян Борисович, еще раз здравствуйте!
Д.Кудрявцев
―
Здравствуйте. Простите.
Е.Бунтман
―
Ничего страшного, мы пока поговорили со слушателями. Я начну сразу с вопрос, Демьян. «Могут ли санкции против кремля стать причиной раскола элит?», — Дмитрий Мезенцев спрашивает.
Д.Кудрявцев
―
Не стоит переоценивать санкции как метод воздействия на элиты, потому что часть из них, безусловно, получает как бы дополнительный аргумент для раскола, но у них есть эти аргументы и уже. Напомню, что часть персональных санкций, как и электоральных уже давно действуют. А, во-вторых, наоборот, другая часть сплачивается под воздействиями санкций. Собственно говоря, все санкции не новы, они были введены против некоторых стран. Кстати, против Беларуси и против белорусского руководства они введены тоже. И мы видим, как в этих странах это действует.
Д.Кудрявцев: Не стоит переоценивать санкции как метод воздействия на элиты
Есть люди, которые под давлением санкций откалываются и начинают пытаться объяснить Западу, что «мы-то свои, и нас зря под одну гребенку… но пусть нас и не под гребенку, потому что мы такие хорошие». Никаких особых наград они за это не получают, потому что на Западе это не торг, а институциональное действие, которая не делает в этом смысле НРЗБ. А другие, наоборот, понимают, что себя уже никак в этом смысле от санкций не спасти, на мир надо забить: ездить никуда не придется. Зато свою пядь коррумпированной земли никуда не отдадим.
Это не значит, что санкции неэффективны. Они очень эффективны. Просто их эффект не короткий, и их эффект неоднозначный. Они плохой инструмент давления. Просто, действительно, мало хороших придумано.
Е.Бунтман
―
Просто единственно доступный, надо полагать, в нынешних условиях.
Д.Кудрявцев
―
Ну, нет. Есть торговое эмбарго. Есть много разных инструментов вплоть до бомбардировок и ввода войск. Мы помним, Югославия и Ирак прошли и такие санкции. И дай бог на нашей жизни мы такого больше не увидим. Но я к тому, что западные демократии действуют по каким-то общепринятым шаблонам, и в этих шаблонах сначала есть и дипломатические гримасы и высказывания, потом санкционные и только потом торговые и прочие.Поэтому, я думаю, что стадия санкций и тот эффект, который от них может быть положительным, если мы смотрим на Россию как на некоторую часть мирового демократического сообщества, каким она была и должна бы снова стать, безусловно, эффект будет. Рассчитывать, что он будет большой или, что в нем не будет отрицательных каких-то… побочки, я бы тоже не стал. Будет, конечно.
Е.Бунтман
―
Про элиты тоже. Не знаю, элиты — не элиты, во всяком случае, привычные нам политики выступили на этой неделе. Сначала выступил Григорий Алексеевич Явлинский со своим заявлением про Навального. Давайте с него и начнем. Почему и почему именно сейчас Явлинский написал то, что написал?
Д.Кудрявцев
―
Я бы наоборот сказал: интересно только то, почему сейчас. А почему как раз он выступил, это совсем неинтересно.
Е.Бунтман
―
Хорошо. Почему сейчас. С интересного начнем.
Д.Кудрявцев
―
Я думаю, что эпоха борьбы за допуск к участию в выборах в Государственную думу следующего созыва началась. Собственно говоря, Григорий Алексеевич Явлинский в каком-то смысле, таким образом, дал ей старт, выступил, я бы сказал, своеобразным петухом, пропел так сказать…
Е.Бунтман
―
Зорьку.
Д.Кудрявцев
―
Зорьку забега в Государственную думу. Ну, и роль его, как и всякого петуха в российской политической системе, незавидна. Ему пришлось плясать на чужих, как он думает, похоронах, а на самом деле на чужой свадьбе и под чужую дудку, что, с одной стороны, ужасно обидно, с другой стороны, совершенно неудивительно, потому что такова последние годы роль руководства «Яблока».Интересно здесь другое — что внутри «Яблока» при этом очень много позитивных, конструктивных сил и людей, которые все равно считают, что системная и легитимная борьба происходит в рамках выборов и нужно сохранять костяк допущенных к ним партий. И это люди, таким образом, не склонный к компромисс, наоборот, склонны к бескомпромиссной борьбе, но внутри институционального поля. И в этом смысле этих людей Григорию Алексеевичу Явлинском дискредитировать не удалось. Он смог дискредитировать только себя, но, с другой стороны, это настолько не внове, что тоже, в общем, ничего тут специального и особого нет. И роль эта незавидная, и в общем, не будем мы ненавидеть Григория Алексеевича Явлинского за его двурушничество, потому что, во-первых, сами не без греха всегда — и то не без греха? А, во-вторых, потому что…
Е.Бунтман
―
Я потом уточню несколько вещей.
Д.Кудрявцев
―
Вы начнете уточнять, кто конкретно…
Е.Бунтман
―
Нет, я хотел уточнить. Вы сказали несколько громких и обидных, возможно, слов в адрес Явлинского. Но вот под чужую дудку… Это Явлинскому кто-то посоветовал написать или это искренний текст — вот как вам?
Д.Кудрявцев
―
Одно другому не мешает. Я же сказал, там интересен только момент публикации. И момент публикации является, безусловно, подспудно согласованным. Неважно, проговаривал он или нет в рамках той системы сигналов, которая существует между системными партиями и людьми, которые допускают их к выборам.
Д.Кудрявцев: Момент публикации является, безусловно, подспудно согласованным
Е.Бунтман
―
Невербальных сигналов?
Д.Кудрявцев
―
Иногда вербальных. Просто пусть враги моги разбираются в том, вербально или невербально Григорий Алексеевич согласовывал это свое выступление, что оно будет именно сейчас.
Е.Бунтман
―
Это можно будет спросить — я сразу проанонсирую — у Григория Явлинского в четверг. Он обещал придти в эфир.
Д.Кудрявцев
―
Да, вы спросите Григория Алексеевича Явлинского. Он, наконец-то, обещал честно ответить. Он обычно этого не обещает, а в этот раз обещал. Спросите у него, пожалуйста.
Е.Бунтман
―
Не я буду спрашивать, но мы спросим, мы как единое целое, как радиостанция. Хорошо. Вы сказали, в общем, зачем. Это ради того, чтобы пройти в Государственную думу, ради госфинансирования?
Д.Кудрявцев
―
Нет, госфинансирование тут не самое главное. Кроме того, столько раз обманывали Григория Алексеевича со всеми вещами, что обманут и с госфинансированием тоже, если будет надо. Это ерунда всё. Нет. Григорий Алексеевич, как и многие другие люди и политики российские, к сожалению, падок на представление о собственной значимости, собственной жизни: «Как вот моя жизнь еще идет, я еще не на пенсии, я не сбитый летчик. Мне допускают в Государственную думу или, наоборот, я участвую в борьбе за Государственную думу. Я часть некой сложной интриги. Меня слушают, меня ругают. Я жив! Я есть! Ау! Кукареку!»Важнее гораздо, хотя и деньги тоже важны, главная задача состоит в том, что если «Яблоку» есть на что разменивать свой допуск в Думу, если Григорию Алексеевич есть, на что вызывать такой большой скандал, чем обернулось это высказывание за последние дни… Давайте так: кто только не ругает Навального, включая, извините меня… или в старые времена, до того, как Алексей Анатольевич сел в тюрьму. И это никого не волнует, потому что кто мы — и кто Григорий Алексеевич Явлинский!
Вот, собственно говоря… Нам в данном случае дано предугадать, как наше слово отзовется. Он прекрасно понимает, как ценность, пусть и замшелая, пусть и антикварная в его высказываниях. Он же как бы соотносится с «Яблоком», с большими демократическими временами и так далее.
Е.Бунтман
―
Задача отчасти решена — доказать свою значимость, потому что уж какой скандал. Казалось бы, где «Яблоко» — и где размер скандала, при всем уважении.
Д.Кудрявцев
―
Абсолютно. Я-то считаю, что как раз в первой части своего заявления пытался сказать, что «Яблоко»-то есть. Это Явлинского нет. Но он, видите, как бы пользуясь тем светом, который «Яблоко», а точнее его члены, а точнее люди, «Яблоку» сочувствующие — а это миллионы людей — отбрасывают на своего основателя Григория Явлинского. Как бы, видите, сумел еще немножечко как бы засиять. Пусть таким, желтоватым светом, но засиял. Поэтому да, конечно, часть его персональных задач достигнуто.
Е.Бунтман
―
Давайте про другого известного политика поговорим, про Геннадия Андреевича Зюганова. Мы начинали до эфира об этом говорить. Проблемы возникли у Николая Бондаренко, члена КПРФ. «Власть ошалела до такой степени под напором грязной «навальнятины», что решали задержать депутата Николая Бондаренко», — сказал Геннадий Андреевич Зюганов. Кроме какого-то филологического восхищения этой, столь емкой фразой, что еще можно сказать? Это тоже какой-то сигнал, зорька?
Д.Кудрявцев
―
Да, безусловно, но совсем другой. Если Григорий Алексеевич своим криком говорит: «Я с вами!», то Зюганов говорит: «А я с кем?» Совершенно другое сообщение. Он как бы говорит: «Вась, Ау! Я ведь могу и туда. Мы ведь коммунисты. Мы, вообще-то, оппозиция».
Д.Кудрявцев: Зюганов, скорей всего, получит то, что он просит. Явлинский не получит
Е.Бунтман
―
Он сказал: «Мы поднимем страну».
Д.Кудрявцев
―
Абсолютно. «Мы поднимем страну», что в переводе означает несколько невероятных заявлений. Первое: «Мы можем поднять страну». Есть же люди, которые могут в это поверить — представляете? — что Зюганов может поднять страну. Ничего тяжелее ручки в руках не держал, но, так сказать, может поднять страну. Это первое.Во-вторых, у него есть представление, что «можем не поднять — в зависимости от того, как вы будете себя вести, торгуйтесь с нами…».
Е.Бунтман
―
Здесь важна модальность — можем?
Д.Кудрявцев
―
Конечно. Здесь очень важна модальность: можем поднять страну — можем не поднять. Могу копать — могу не копать. «Отстаньте, пожалуйста, от нас! Не трогайте нашего Бондаренко», — вот что пытался сказать Геннадий Андреевич Зюганов. Геннадий Андреевич говорил: «Не надо — не надо делать из меня оппозицию. Я ведь могу ею стать». А Григорий Явлинский говорил: «Не надо думать, что я оппозиция. Я ведь не могу ею быть». Это два совершенно разных заявления в этой гонке. И надо сказать, как обычно, Григорий Алексеевич Зюганов…
Е.Бунтман
―
Просто здесь хотелось бы прямо остановиться.
Д.Кудрявцев
―
Да, мы в этом месте перейдем на рекламу.
Е.Бунтман
―
У нас еще минута. Это была бы великолепная точка. Ну, так что, Григорий Алексеевич Зюганов?
Д.Кудрявцев
―
Надо сказать, что Геннадий Андреевич Зюганов, как обычно, получит больше. Потому что наша власть считает, что любить ее надо забесплатно, а покупает она политических оппонентов, но не настоящий, а таких, немножко вот таких… И кроме того у нее всегда есть представление, что либеральное будущее России несвойственно, поэтому с либеральной точки шантажировать ее трудно. Коммунистическое прошлое России органично, поэтому они его же строят, поэтому с ним надо заигрывать. Поэтому Зюганов, скорей всего, получит то, что он просит. Явлинский не получит. А мы с вами по-прежнему вне этой игры. Пока.
Е.Бунтман
―
Демьян Кудрявцев со своим особым мнением. Вернемся через несколько минут.НОВОСТИ
Е.Бунтман
―
Это программа «Особое мнение», и гостем в ней — Демьян Кудрявцев, поэт. Давайте поговорим про акции протеста, про их прекращение до более теплого времени, анонсированное Волковым. А потом другая анонсированная акция — с фонариками.Давайте про первое сначала — приостановить активные акции до весны, до лета.
Д.Кудрявцев
―
Если честно, у меня нет однозначного ответа на этот вопрос по той простой причине, что, что значит, приостановить акции? Вот я помню, перед этими акциями главной концепцией, в том числе, коллег, друзей Навального, а также многих моих знакомых было то, что мы же выходим не за Навального. Мы же выходим против презрения к праву, против авторитаризма, против нечестности выборов, против продажных судей, применения силы полицейскими. Правильно? А еще некоторые люди — может быть, много, может быть нет — в частности, — через запятую, причем неважно, это первая в порядке запятых или последняя, — выходят за свободу Алексея Навального. Хорошо, и, соответственно, за свободу Алексея Навального очень агитируют его штабы. И, действительно, как сказал Леонид Волков, они могут быть поставлены под удар, и это будет плохо по отношению к грядущим выборам, «Умному голосованию» и так далее.Теперь у меня есть ряд вопросов. Первое: если власть применяет абсолютно нелегитимные подходы полицейские, судебные и так далее, печатает всё это с потолка, что помешает ей раздолбать штабы Навального перед выборами в том случае, если они даже не будут выходить ни на какие мероприятия? То есть если у нас сажают людей, которые были дома, не выходили на мероприятия, не пользовались интернетом… В Сахарова сейчас сидит несколько курьеров, которые просто везли людям еду в этих района, и их взяли как участников демонстрации. Они по-русски не говорят и вообще ничего не делают, не знают, о чем речь.
То есть если у нас можно за участие в демонстрации посадить кого угодно, а также, например, в Петербурге можно посадить за участие в демонстрации, которых не было, потому что город был перегорожен, несмотря на отсутствие призывов к этим демонстрациям, то почему выход на демонстрацию защищает штабы от уничтожения, объясните мне, пожалуйста?
Е.Бунтман
―
Не могу, к сожалению, объяснить.
Д.Кудрявцев
―
Риторический вопрос. Непонятно, здесь нет логики. Это первое.Второе: если мы выходим не за Навального, ну хорошо, пусть штабы Навального не выходят, им надо готовиться к выборам и так далее. Я не понимаю, предполагается, что по остальным пунктам тоже нельзя выходить, чтобы не раздолбали штабы Навального? Вот сейчас 11 тысяч сидит в тюрьме кроме Алексея Анатольевича — вот за них нельзя выходить? Вот родителям, чьих детей посадили по ложному обвинению, выходить нельзя, чтобы не раздолбали штабы Навального?
Е.Бунтман
―
А никто не говорил, что нельзя. Волков не писал, что нельзя.
Д.Кудрявцев
―
Вот я и спрашивают, это что значит? Он сказал: «Давайте не выходить» или: «Мы будем не выходить»? Что он сказал. Я сейчас не наезжаю на Леонида. Я просто говорю, вы меня спрашиваете — я не знаю. Я не понимаю смысл этого сообщения. Оно кому адресовано?
Е.Бунтман
―
Мне кажется, смысл этого сообщения, что Волков координирует акции, в том числе, и что Волков здесь может быть указом, хотя…
Д.Кудрявцев
―
Если мы признаем, что может — значит, может.
Е.Бунтман
―
Если в эти выходные не было никаких акций, то значит, может.
Д.Кудрявцев
―
Отлично. Значит, мы говорим следующее: мы в прошлые разы ходили за Навального, давайте признаем…
Е.Бунтман
―
Получается, так.
Д.Кудрявцев
―
По указанию его штабов, и не выходим защищать 11 тысяч остальных людей, выйдем защищать их к весне, когда, надеюсь, они и сами тоже выйдут из тюрьмы и тоже можно будет их замечательно посадить.
Д.Кудрявцев: Больше всего мне бы нравилась какая-нибудь идея конструктивного диалога со стороны власть предержащих
В общем, смотрите, я не субъект российской политической борьбы, я не гражданин Российской Федерации и вообще шутник и коллаборационист. Я, если что на свете люблю, то это логику. Здесь я ее целиком не вижу. Но, возможно, ее отсутствие не отменяет правоты. Потому что выход каждые выходные, выход постепенно уменьшающегося количества людей — это рецепт, который российская оппозиция пробовала, ее пробовала белорусская. Он тоже никуда не приводит.
Е.Бунтман
―
Как в Хабаровске, где, в конце концов, перестали выходить.
Д.Кудрявцев
―
В этом смысле мне не понравилось заявление Леонида — я не говорю при этом, что он неправ, — у меня нет в этом смысле правильного рецепта. Я говорю о том, что даже эти же слова можно было более развернуто объяснить и адресоваться не только к людям с ориентацией на Навального, а адресоваться к широкой оппозиции вообще, многие из которых не выходили конкретно, сочувствуя Алексею Анатольевичу, не выходили конкретно за него. И вот для этих людей ничего не было сказано, и этом, мне кажется, неправильно, эгоистично, обидно должно быть для них. Я не знаю.При этом выход еженедельный без очевидной программы и без очевидного полевого ресурса координации — его действительно, сегодня нет, он трудно создается и разрушен — возможно, тоже неверен.
Короче говоря, я в отличие от российских политиков могу себе позволить честный ответ на вопрос: я не знаю, как правильно.
Е.Бунтман
―
А с фонариками вам нравится идея?
Д.Кудрявцев
―
Мне нравится идея любого волеизъявления: с фонариком, в маечке, просто на своем рабочем месте делать то, что тебе положено, не делать то, чего тебе не положено, что тебя продавливают нелегитимно и так далее. Мне нравится идея с фонариками. Не нравилась идея с белым кругом. Мне нравится любая идея, которая демонстрирует, что общество не молчит. Но при этом больше всего мне бы нравилась какая-нибудь идея конструктивного диалога со стороны власть предержащих. И вот это страшно обидно, что я не вижу.
Е.Бунтман
―
Увидите ли, есть надежда?
Д.Кудрявцев
―
Я буду жив, да, обязательно увижу. Помните, что мы с вами находимся в стране, где надо обязательно долго жить.
Е.Бунтман
―
Давление на СМИ и арест Сергея Смирнова как главного редактора «Медиазоны», которые по-прежнему находится там же, в довольно мрачном месте под названием Сахарово, — это к чему-нибудь приведет? Потому что СМИ начнут бояться или еще чего-нибудь.
Д.Кудрявцев
―
Подождите, все СМИ давно боятся. А все СМИ, которые не боятся, давно уничтожены за исключением — абсолютно без кокетства — «Эхо Москвы», которое ведет себя невероятно осмысленно, не только стойко, при всем моих к ним медийных или эстетических претензиях…
Е.Бунтман
―
«Медиазона» опять же.
Д.Кудрявцев
―
…Ведут себя идеально. «Медиазона» создана для того, чтобы вести себя правильно. Она частная инициатива, за ней нет государственной корпорации, и она тоже себя, конечно, прекрасно ведет. Поэтому кто боится, то боится, кто не боится, тот не боится. Это частный выбор каждого. Смирнова, к счастью, немножко под давлением — и хорошо, что это давление есть, и это, собственно, единственная надежда, что российские медиа, российские врачи, российские учителя, любые другие российские профессиональные сообщества, без которых немыслима современная жизнь, будут давить и отстаивать своих. Вот цена российских медиа, знаете, какая? 10 дней. Вот такая цена российским медиа. Это большая цена, неплохая. Раньше часто не было и такой. 10 дней, которые скостили Смирнова, абсолютно невиновному.То есть мы не говорим о том, что он был виновен на 25 дней или на 15. Он был абсолютно невиновен. Вот цена облегчения участи невиновного человека на 10 дней — это цена меня, вас, остальных, нас всех — российских медиа. Я не склонен свою цену сейчас никак завышать. Вот она сегодня такая. Но это лучше, чем ничего. И цена, как мы знаем по бирже или по нефти, колеблется: сегодня такая, завтра будет больше, обязательно вырастет.
Д.Кудрявцев: 10 дней. Вот такая цена российским медиа. Это большая цена, неплохая
Е.Бунтман
―
Давление на остальных, например, на студентов, которых грозят отчислить, а некоторых и отчисляют за арест; вычеркивают с сайтов хороших театров студий актеров — вот с этим что?
Д.Кудрявцев
―
Помните, у Владимира Ильича Ленина была концепция построения социализма в одной, конкретно взятой стране. Потому что тогда мировое сообщество было не интегрировано. Внутри одной страны все интегрировано еще больше. невозможно давить на этих и не давить на тех. Невозможно сжигать евреев и не сжигать цыган, потому что общество сегодня и, в общем, с XX века не сегментируется каменными стенами. Поэтому смешно. Мы с вами только что обсудили давление на прессу. Половина журналистов — это студенты или их братья и сестры. А также половина врачей, а еще половина актеров тоже зависят от журналистов, которые пишут на них рецензии. Нет никакого деления. Это деление в головах у тех, кто прокладывается и пытается глубже лизнуть своему секторальному начальству. На самом деле российское общество делится по простому принципу: активные люди, причем не обязательно либералы, разные активные люди — и как бы люди, которые пытаются сделать вид, что их это не касается. Это единственное деление.Внутри активных людей есть те, кто страдает за свою вовлеченность, и неважно, какая у них сегодня профессия, неважно, как они называются, потому что они страдают за свое неравнодушие, а не за то, что они актеры. Никто не сказал: «Варвара Шмыкова плохая актриса, поэтому мы ее уберем с сайт Центра Мейерхольда». И даже сделать такой вид…
Вот мои оппоненты, когда им надо меня поругать, они всегда говорят: «И еще поэт плохой». То есть плохой руководитель медиа, но еще плохой поэт, понимаете? Ну, потому что я не Варвара Шмыкова. Про нее нельзя сказать: «Мало того, что Родину не любит, за Навального выходит, так и актриса плохая». Нельзя сказать. Объективно хорошая. У них не поднимается хавальник на это — на Варвару Шмыкову. И это слава богу, потому что это означает отсутствие лицемерия. Это преследование напрямую за мнение, напрямую по политическим мотивам, значит, у него есть конец, значит, у него есть историческая предопределенность, которая приведет к тому, что Варвара Шмыкова… Я против того, когда за идеологию человека награждают, и когда его снимают сайте театра, Я тоже против. И сейчас у нас в данном случае нет никакого обмана, самообмана. Это поляризация общества по политическому вопросу. Оно обязательно закончится.
Е.Бунтман
―
Спасибо большое! Это было «Особое мнение» Демьяна Кудрявцева.Далее программа «В круге Света». Сейчас — «Статус» с Екатериной Шульман. А в 22 часа — «Кейс» с ведущей Нино Росебашвили. Спасибо и всего доброго!