Виктор Шендерович - Особое мнение - 2020-03-26
26.03.2020
О. Бычкова
―
Добрый вечер. Это программа «Особое мнение». С особым мнением Виктор Шендерович.
В. Шендерович
―
Добрый вечер.
О. Бычкова
―
И начать я хочу с сегодняшних результатов опроса Левада-центра, по которым около половины россиян, чуть больше получается 50%, не боятся или думают, что их это не коснется. Вся эта история с коронавирусом. Соответственно меньшее количество людей, меньше половины наоборот относятся к этому серьезно. Как ты думаешь, что это значит? Или в какой ты части, например?
В. Шендерович
―
Я с очевидностью во второй части, я во взрослой части. Они в детской части. Они в песочнице, они знают, что у них есть воспитательница в группе и директор детсадика, который, если какая-то будет опасность – он им скажет. Вот что это за группа. Дело в том, что…
О. Бычкова
―
Скажет или спасет?
В. Шендерович
―
Скажет, спасет. Ну раз воспитательница не говорит, что опасно – то и не опасно. Ребенок не знает, что опасно переходить улицу на красный свет. Для этого есть взрослые, чтобы объяснить, что на красный не надо, а надо на зеленый. Для этого нужно обучение. Через какое-то время, если не дурачок, нормальный любой ребенок будет понимать это. Но для этого нужен взрослый, чтобы объяснить, что нужно мыть руки с мылом, вытирать попку, переходить улицу на красный свет.
О. Бычкова
―
На зеленый.
В. Шендерович
―
Да, да. Дети, не путайте.
О. Бычкова
―
Не делайте как говорит дядя Витя сейчас.
В. Шендерович
―
Для этого нужен взрослый, который это объяснит. Инфантильная страна, страна, в которой государство воспитывает несамостоятельность, это же воспитанная несамостоятельность. Этот инфантилизм, социальный инфантилизм на обратной стороне которого, на выходе мы имеем и эти цифры голосования, и эти традиции покорности. И так далее. От нас ничего не зависит. Нам скажут. Инфантилы.
О. Бычкова
―
Так им воспитатель уже давно говорит, воспитатель Сергей Семенович уже которую неделю повторяет.
В. Шендерович
―
Нет.
О. Бычкова
―
А теперь и директор школы прибавился.
В. Шендерович
―
Ничего не запретили. А по телевизору насмехаются над этими, просто потешаются…
О. Бычкова
―
Кто потешается?
В. Шендерович
―
Все. В телевизоре.
О. Бычкова
―
Расскажи, я не видела.
В. Шендерович
―
Над Западом, у которых все это бушует. Мы-то в полном порядке. Все будет хорошо. У нас до вчерашнего дня было 500 инфицированных.
О. Бычкова
―
Сейчас уже поперло.
В. Шендерович
―
А то, что поперло – было понятно, предупреждали. Оказывается, были графики министерства здравоохранения. И я в прошлом эфире, когда речь еще шла о том, что начальство все было озабочено тем, чтобы согнать побольше группы риска на избирательные участки. На голосование за себя. Я говорил, что это ценой будет 10 тысяч, я наугад говорил цифры. Сейчас я глянул в цифры Минздрава прогнозирования. Просто по испанскому, итальянскому варианту прогноз. Гораздо больше 10 тысяч цена вопроса. И инфантильная страна, причем повторяю, это воспитывается. Это надо воспитывать. Приучили к этому. Насчет того, что старшие сейчас говорят: нет, нет - отрубают хвост по кусочкам. Во вчерашнем обращении нашего, прости, господи, президента – про что угодно было. Про ставку налога, сравни с обращением Меркель, как главы взрослых…
В.Шендерович: Это воспитанная несамостоятельность. Инфантилизм, на обратной стороне которого эти цифры голосования
О. Бычкова
―
Он обращался к людям…
В. Шендерович
―
О чем угодно он говорил.
О. Бычкова
―
Он говорил о том, что нужно сидеть дома. Себя беречь.
В. Шендерович
―
Это не так делается. Вот когда нужно государство, это те редкие случаи, когда опасность. Во дни торжеств и бед народных. Вот когда нужно государство, вот как раз тот редкий случай за 20 лет, когда действительно нужно государство. Которое скажет: карантин. Я беру на себя ответственность. Да, вам не нравится, да, я понимаю. Я понимаю все ущербы. Но так надо. Это там, где есть государство. У нас государство где угодно. Когда нужно раздувать ноздри, пафос изрыгать. Когда нужно ломать об колено, когда нужно сажать. Когда нужно врать. Завоевывать другие государства. Утюжить Сирию. Вот тут у нас государство огромное, мощное. Только оно и есть. А в тот единственный раз, когда действительно оно понадобилось – вдруг выясняется: его нет.
О. Бычкова
―
А почему его нет-то?
В. Шендерович
―
Потому что вчерашняя речь господина Путина о чем угодно, кроме реальной, почитай сегодняшнюю реакцию, скажем, разбор Илларионова. Совершенно внятный.
О. Бычкова
―
А можно я почитаю еще какие-нибудь другие разборы тоже.
В. Шендерович
―
Можно и другие. Но там очень точно разложено, есть то, что нас ждет. Очевидно. Цена вопроса, как я уже понимаю и все понимают, кто знаком с ситуацией – это уже порядка на десяток тысяч жизней идет. Там в день тысяча. И разница, вилка между мягким, между карантином и добровольной изоляцией, вилка на пике – 3-4 тысячи умерших в день. Вот там есть график…
О. Бычкова
―
Это Министерство здравоохранения тебе нарисовало?
В. Шендерович
―
Не мне. Это сегодня в сети. Это график, видимо, он утек каким-то образом. Подробностей не знаю.
О. Бычкова
―
Так это что за график?
В. Шендерович
―
Минздрав. Но просто есть уже итальянский опыт и испанский и уже можно примерно прикинуть, примерно, конечно, как может развиваться эпидемия.
О. Бычкова
―
У меня другой вопрос. Ладно, Путин выступил вчера действительно, мог бы и раньше выступить. Борис Джонсон уже не знаю, сколько раз выступал перед своими британцами. И уже все не по разу высказались на эту тему. Главы государств. Хорошо, выступил и выступил. Много вопросов к нему. По налогам. По эпидемии много вопросов. А до этого мы же видим, что правда, разворачиваются больницы, оснащается Коммунарка, каждый день заседает штаб…
В. Шендерович
―
Оля, штаб может заседать сколько угодно.
О. Бычкова
―
Где Собянин с Голиковой… Действительно занимаются этой работой.
В. Шендерович
―
Нет, они занимаются этой работой, видимо, плохо.
О. Бычкова
―
Я к тому, что государство функционирует все-таки.
В. Шендерович
―
Мы оцениваем качество этой работы.
О. Бычкова
―
Как бы не только один Путин…
В. Шендерович
―
Разумеется. Мы оцениваем качество работы государства в этой ситуации. Уже понятно, прямая связь между жесткостью карантина, она была понятна неделю назад. Она была понятна по Италии на сравнительных цифрах. Италия, Южная Корея, Израиль.
О. Бычкова
―
По Китаю.
В. Шендерович
―
Это было понятно уже. Нам был дан запас две недели, три недели. Другие обожглись, мы могли сделать выводы на чужом печальном опыте. Десять дней государство занималось подготовкой голосования в основном. К 22-му числу. Не дремало. И Кирилл изобрел новый текст молитвы против коронавируса. Все ринулись в Ашан, вся группа риска собралась у кассы. И вместе с гречкой и туалетной бумагой получила этот коронавирус. Статистики нет, это мы уже понимаем. Все понимают. Что эти 800 человек, которые сегодня – это вершина айсберга.
О. Бычкова
―
И даже Собянин сказал, что данные не отражают…
В. Шендерович
―
Это мы возвращаемся к речи Путина, они сами прекрасно понимают, что это ложь. Не то чтобы даже ложь, пока еще даже не ложь. Но нет реальной статистики. Нет тестов, нет статистики. Сквозь Шереметьево…
В.Шендерович: Как только нужно государство для того, чтобы уменьшить количество жертв, выясняется – нет государства
О. Бычкова
―
Ты хочешь сказать, что это не ложь, а беспомощность.
В. Шендерович
―
Это беспомощность. Государство в тот момент, когда оно нужно как самоорганизация общества, то единственное, зачем оно вообще-то нужно, как форма самоорганизации общества. Вот в этот момент выясняется, что оно хреновое. Что это не работает. Что сквозь Шереметьево проходят насквозь. Потом ловят, пытаются найти контакты. Адреса не совпадают с реальными. Когда нужно посадить какого-то человека и отчитаться. Тут они хватают первого попавшегося и сажают. Тут машина работает. Посадить, сломать о колено. Напустить какого-нибудь на Навального. Организовать Сколково. Ольгино. Не Сколково, Сколково-то как раз нет. А вот Ольгино – таки да. Очень хорошая оговорка. Со Сколково весь уровень Силиконовой долины мы увидим. Нашей. Но Ольгино в полном порядке. Вот тут все работает как часы.
О. Бычкова
―
Силиконовая долина это как раз Ольгино я думаю. Как ни больно произносить этот топоним лично мне.
В. Шендерович
―
Подожди. Фиг с ним с топонимом. Вот там, где государство против общества, там оно работает как часы. Война, суды, полицейщина, преследования. Тут как часы. Бомбометание по Сирии, прекрасно всё. Как только нужно государство для того, чтобы уменьшить количество жертв, тут выясняется – нет государства. Все в трухе. Ниточки-то гнилые. Как сказано в пьесе…
О. Бычкова
―
Хочу тебя спросить по поводу этой инфантильности, о которой ты говорил. Потому что так ли на самом деле это свойственно только…
В. Шендерович
―
Не только нам. Но везде, где власть несменяема, везде, где власть не администрация, не менеджер, а папа. Отец родной. Там, где сроки идут на десятилетия, на два десятилетия – это воспитывает инфантилизм.
О. Бычкова
―
Это правда. Но тут есть что на это возразить. Сейчас мы обязательно перейдем ко вчерашнему выступлению Путина. Но есть один вопрос, который как мне кажется не прояснен. Про инфантилизм. Вот мы смотрим, например, на Великобританию. Вначале они объявили довольно мягкие меры. Потом выступил премьер-министр Борис Джонсон, который сказал, что мы видим, что наши мягкие меры не работают, поэтому мы будем поднимать планку, ужесточать. А как они не работали. Я скажу, у меня много знакомых живет в этой стране. Действительно в воскресенье, когда сказали всем: сидите дома, чуваки. Была хорошая погода, вышло солнце, народ пошел гулять в парки, на пляжи.
В. Шендерович
―
Понятно, мы сейчас обсуждаем несовершенство человеческой природы.
О. Бычкова
―
Мы говорим о том, что инфантилы, я, по крайней мере, так думаю, существуют везде.
В. Шендерович
―
Инфантилы существуют везде. Мы говорим об обществе в целом. Мы говорим о степени взрослости общества. Там, где люди привыкли контролировать власть, выбирать власть, есть обратная связь. Это им не папа. Джонсон – не папа. Он менеджер. И он вынужден, он отвечает перед ними. И они с него спросят. Там, где есть внятное понимание, что они спросят. Там власть по-другому себя ведет. Это азбучные истины. Там, где нет менеджера выборного, на время выборного, задача которого понравиться акционерам, то есть своему народу и своим избирателям. А там, где есть отец нации – там вот можно лечить трактором, как у Лукашенко. Там абсолютно безответственное поведение СМИ. Когда популярный…
О. Бычкова
―
А китайцы…
В. Шендерович
―
Подожди, договорю. Когда популярный сайт спортивный большими буквами выносит заголовок нашего хоккеиста: борща поел и очистил организм от…
В.Шендерович: Его встревожило возможное обрушение своего пиара. Возможная угроза собственной власти
О. Бычкова
―
Дезинфицировался.
В. Шендерович
―
От коронавируса. Нет, он-то дурачок…
О. Бычкова
―
Может они хотели показать, что не будьте такими.
В. Шендерович
―
Нет, это такое наше: эх, шапками закидаем. Это позорище. Но это позорище не отдельного хоккеиста, бог бы с ним. Это позорище общественное. Шапкозакидательство национальное просто. Это наше. Когда скажут – выйдет. Начальство скажет – выйдем. А самим думать? Интернет же есть. Можно же сопоставлять цифры. Можно же смотреть. Взрослость. Взрослый человек отвечает за свои поступки и несет ответственность за младших. Взрослое общество само отвечает за себя. А не взрослое общество ждет, когда ему папа скажет, как себя вести. Папа не велит: о, ну тогда другое дело. Тогда мы хотя бы задумаемся над этим. Это мне кажется вещью вполне очевидной. Повторяю, этот инфантилизм выращивается. Весь Советский Союз строился на этом. Вы голосуете за нас, плохо не будет. Потом выяснилось, что как раз плохо. То же самое. 20 лет: ты главное за меня проголосуй – и все будет зашибись. И вот единственный раз, когда действительно повторяю, от них зависит серьезность интонации, серьезность мер не популярных. Возвращаясь к заявлению Путина. Путин занимался своим рейтингом в этом заявлении. Он давал подачки, он подкупал этими каникулами. Какими-то льготами. Он переводил стрелки.
О. Бычкова
―
С кого на кого?
В. Шендерович
―
«Россия не может заблокировать проникновение коронавируса, - цитирую, - в страну из соседних государств, охваченных эпидемией». Наперсточник. Мелкое жулье. Раз – и шарик в другом месте.
О. Бычкова
―
Действительно не может.
В. Шендерович
―
А потому что речь идет, ему же мы предъявляем претензии не за проникновение вируса, а за качество сопротивления. За менеджмент.
О. Бычкова
―
Ни одна страна еще не смогла.
В. Шендерович
―
Секундочку. Некоторые страны быстро среагировали. Я был в Израиле за день до того, как заперли. Это было сделано быстро. Жесткие меры. Может быть не популярные, скрипят, стонут, ругают начальство. Один умерший. Под 90 лет в Израиле от коронавируса. Один. И больше, скорее всего не будет.
О. Бычкова
―
Тьфу-тьфу.
В. Шендерович
―
Я надеюсь. Взрослая реакция. Еще раз. Италии не повезло, там наложилось одно на другое. Они были первыми в Европе. Была явная недооценка ситуации. Это наложилось на национальный характер. Явно не немецкий. Все общались, все улыбались.
О. Бычкова
―
Туристов там много.
В. Шендерович
―
И так далее. Германия тоже не задворки. Тем не менее, у них страшная трагедия. В Бергамо. Страшная, настоящая. Полноценная трагедия. Но мы же видим это. Можно сделать выводы. Можно предупредить людей. Этот Ашан, набитый. Эти вагоны набитые. Я неделю назад говорил, сейчас, может, появились. Я уже неделю не езжу в метро. Дней 7-8 назад я и одна еще девушка были в масках. Остальные толпой стоят, дышат друг в друга. Ашаны, набитые очереди.
О. Бычкова
―
Сейчас говорят пусто в метро, никого нет.
В. Шендерович
―
Слава богу. Государство сняло с себя ответственность. На усмотрение родителей. Ах, на усмотрение родителей. Мы вас предупредили. Нет, годовалому ребенку не говорят «мы тебя предупредили», когда он идет на красный свет на дорогу, его останавливают. Ты отвечаешь за него. А если ты государство только когда ты воруешь наши деньги и когда ты надуваешь нас пафосом, чтобы своровать побольше. И когда надо поломать руки-ноги тем, кто против твоей единоличной власти. То тут ты государство.
О. Бычкова
―
Это уже сказал. А вернемся к Путину. Что еще тебя там не устраивает.
В. Шендерович
―
Что значит не устраивает. Это не называется не устраивает. Это не модель холодильника.
О. Бычкова
―
У тебя есть список претензий, потому что у экономистов или финансистов…
В. Шендерович
―
Главная претензия заключается в том, что…
О. Бычкова
―
У представителей бизнеса есть претензии.
В. Шендерович
―
Еще раз. Он занимался, его встревожило возможное обрушение своего пиара. Возможная угроза собственной власти. Потому что две недели мы все, пятая колонна орали о том, что нельзя 22-го голосовать. Орали. Нас возили мордой по столу – мы предатели родины. Мы не хотим это… Теперь - опа, вдруг концепция поменялась. Во-первых, я жду, когда перед нами извинятся те подонки, которые о нас говорили.
О. Бычкова
―
Кто?
В. Шендерович
―
Я так наугад. Неважно.
О. Бычкова
―
Господи.
В. Шендерович
―
Оль, это шутка. Это фигура речи. Но я сейчас про другое. Почему он это сделал. Они получили вот эти цифры реальные. И там две волны складываются. Одна волна – они могут получить протестное голосование. Потому что за это время они посчитали, что за месяц пойдут реальные потери, реальные цифры смертей. На тысячи счет идет в день по графику Минздрава. Видимо, они видели эти цифры. И они поняли, что могут получить 22-го апреля что-то очень неожиданное. Если бы не знали, с кем имели дело. Но мы знаем, с кем имеем дело. Предположить, что его заботит ответственность перед людьми после «Курска», «Норд-Оста», Беслана мы не можем. Это версия не пляшет. Он понял, что 22 число может обернуться, ударить по нему же. И решили спустить на тормозах. Он занимался подкупом. Вот эти каникулы, вот это все. Это подкуп.
О. Бычкова
―
Но там с другой стороны повышение налогов, которое не подкуп, а ровно наоборот.
В.Шендерович: Он занимался подкупом. Вот эти каникулы, вот это все. Это подкуп
В. Шендерович
―
Нет, это обращено к бизнесу. А к пиплу, к пиплу, к тем детям, которые от него зависят – этим детям может быть 70 лет, но это бюджетники, которые полностью от него зависят. К ним обращено, к владельцам этого бизнеса обращено. Разорением. На неделю уходят и как это сделать, надо платить. Об этом ничего не сказано.
О. Бычкова
―
Поэтому и отпуск.
В. Шендерович
―
Совершенно верно. Он подкупает, это просто подкуп. Он решает свои проблемы. Джонсон, можно лучше, хуже относиться к Джонсону, Трампу и так далее. Но там есть обратная связь жесткая. Если он предпримет недостаточные меры и это будет понятно – он отвечает своим местом сразу. Там обратная связь работает.
О. Бычкова
―
Каким местом? Хочется сказать.
В. Шендерович
―
Своим. Своим местом. А иногда и тем самым, если будут преступления, как в нашем случае. Это первое. Второе, перевод стрелки, как мы заметили. Он перевел стрелку на соседние государства, как будто речь идет о том, что можно было предотвратить проникновение. Как будто речь не о качестве менеджмента, а о самом факте коронавируса в России. Дальше. Сергей Семенович про чемодан вируса из Куршевеля. Сразу немножко классовую рознь разжечь.
О. Бычкова
―
Это никогда не повредит.
В. Шендерович
―
Немножко классовой розни. А потом господин Шойгу. Кужугетович наш. Про западный оппозиционный дивизион, обучаемый за рубежом. Чьи активисты пытаются проникать на военные объекты. Снимают входы и выходы из наших закрытых объектов, выкладывают в Интернет. Что это означает для старшей группы детского сада? К которой это все обращено. Война. У нас война. Запад виноват. Откуда-то из-за границы проник коронавирус. Запад пытается воспользоваться, подорвать. Все вместе. Война. Привычное состояние осажденной крепости.
О. Бычкова
―
А кстати, Шойгу говорил, что кто-то проникает на закрытые объекты, он имел в виду не коронавирус.
В. Шендерович
―
Нет, послушай. Там все до кучи.
О. Бычкова
―
Там имелась в виду эта история с псковскими…
В. Шендерович
―
Вот, он проговорился. Я хотел об этом отдельно. Тут тогда другая цитата из Шойгу. «Обучаемые за рубежом прозападные активисты, - те самые, - лезут в госпитали, где лежат наши раненые, на кладбище, на поминки, в семьи наших погибших ребят». Тут он проговорился. И все сразу сказали: э-э. Все поняли, о чем он проговорился. Проговорился он о весне 14-го года. Безусловно. Это таки да, было. Только Лев Шлосберг, который обнаружил захоронение псковских десантников, которых тайно послали убивать и гибнуть в Украину в 14-м году. Не Шлосберг совершал преступления, Шлосберг открыл следы преступлений господина военного министра. Не так ли. И это в господине военном министре эта обида вдруг вспыхнула. И он проговорился. Да, мы иногда ловим вас за руку на кровавых преступлениях. Господин Шойгу. Но я хотел бы вернуться все-таки к тем, которые проникают на военные объекты. Вот эти либералы. Тут одно из двух…
О. Бычкова
―
Дивизион.
В. Шендерович
―
Да, вот этот западный дивизион. Либо нам господин Шойгу предъявляет либералов, которые проникали на военные объекты. Либо, если он не может их предъявить, то мы констатируем, что он лжец.
О. Бычкова
―
Какая проблема предъявить кого-нибудь…
В. Шендерович
―
Ну предъявите.
О. Бычкова
―
Боже мой.
В. Шендерович
―
Ну Навальный с Гудковым я знаю, пытались пробраться на военные объекты. Вместе со Шлосбергом.
О. Бычкова
―
Эти все люди, которые…
В. Шендерович
―
Ну поймайте их.
О. Бычкова
―
…жестоко избили омоновцев бумажными стаканчиками.
В. Шендерович
―
Совершенно верно. Подожди…
О. Бычкова
―
Какая проблема предъявить.
В. Шендерович
―
Стоп, подожди.
О. Бычкова
―
Ты не подсказывай решение.
В. Шендерович
―
Оль, нет, нет. Тем не менее, поскольку они не предъявлены, а ложь, значит, мы просто констатируем, что он лжец и разжигатель социальной вражды. Это уголовщина. Очередная. Не первая, не последняя.
О. Бычкова
―
К социальной группе…
В. Шендерович
―
Либералы. Либералы. Прозападные. Прозападно настроенные люди это, оказывается, не те, которые требуют честных выборов, прав человека, свободных СМИ. Это оказывается те, которые пытаются проникнуть на объекты. Негодяй конченный. Тут в пору заметить.
О. Бычкова
―
10 секунд.
В. Шендерович
―
Что 20 лет назад еще мы считали господина Шойгу приличным человеком. Я уложился.
О. Бычкова
―
Мы продолжим заниматься этим всем в программе «Особое мнение». Это Виктор Шендерович. Вернемся.НОВОСТИ
О. Бычкова
―
И мы продолжаем программу «Особое мнение». Вот мы с тобой не большие знатоки религиозных культов и православия в частности, тем не менее, все мы живем в одной стране и ходим по одним и тем же улицам. И дышим друг на друга одними и теми же вирусами. Прости, Господи.
В. Шендерович
―
Равно действующим на атеистов.
О. Бычкова
―
Да. Причем как-то не очень разбираются.
В. Шендерович
―
Поклонников Бога Перуна.
В.Шендерович: коронавирус пройдет, а Конституции уже нет. И экономики нет
О. Бычкова
―
Шаманов и прочих конфессий. Но вот представитель синодального отдела московского патриархата по взаимоотношениям церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда сказал, что РПЦ не намерено менять порядок публичных богослужений в Москве. Притом, что раньше мэр Москвы Сергей Собянин рекомендовал горожанам воздержаться от посещения храмов. В Санкт-Петербурге, например, то же самое, там закрывают все это посещение. Но в Исаакиевском соборе пока продолжаются какие-то службы. А этому еще предшествовала длинная история со всеми этим целованием мощей. Какими-то мерами…
В. Шендерович
―
Очень полезными для коронавируса. Такая прямая, просто на инфицирование собирали людей. Одну доску протирали одной тряпочкой. Сотни людей из группы риска.
О. Бычкова
―
Потом они пытались какие-то меры гигиенические внести.
В. Шендерович
―
Можно потом внести меры гигиенические. Это все понятно. Я только хочу заметить, что культ культом. А здоровье – здоровьем. В Италии закрыли церкви. В Польше.
О. Бычкова
―
Хотя казалось бы.
В. Шендерович
―
В Греции напомню. В некотором смысле родина православия.
О. Бычкова
―
В некотором смысле религиозное государство.
В. Шендерович
―
Да. Где действительно в Конституции записано. Оштрафовали священника за то, что вел. Собирал людей. Четыре часа держали под арестом, кстати говоря. Потом выпустили. Мы, конечно, впереди планеты всей. Все это в рамках концепции. Людей-то не жалко. Наше государство не для людей.
О. Бычкова
―
Это не государство.
В. Шендерович
―
Секундочку. У нас церковь не вполне отделена от государства. Как ты прекрасно понимаешь.
О. Бычкова
―
Так поэтому вопрос. Государство говорит…
В. Шендерович
―
Государство может закрыть…
О. Бычкова
―
Закройте массовые мероприятия, включая службы.
В. Шендерович
―
И точка.
О. Бычкова
―
А почему они не слушаются-то?
В. Шендерович
―
Нет, государство не говорит это. Государство не запрещает. Если бы государство запретило, а поп бы ослушался. И попа бы оштрафовали и посадили бы в назидание другим попам. Все было бы хорошо. Нормально бы быстро договорились. Но государство на себя ответственность не берет. Государство не хочет ссориться ни с бюджетниками, которые тоже чего-то рекомендуют, но не запрещают. И в школы детей можете водить, можете не водить. Да и в церкви. Мы не рекомендуем. Но вы можете ходить. Государство вдруг начинает вести себя как такой совершенно папаша, который говорит: ой, детки, да гуляйте где хотите. Через рельсы, на красный свет. На здоровье. Государство не несет ответственности.
О. Бычкова
―
Но в Санкт-Петербурге, специально еще раз проверила новость. Власти запретили на следующей неделе посещение храмов.
В. Шендерович
―
Слава богу.
О. Бычкова
―
Кроме священников и персонала. Но это люди, которые работают.
В. Шендерович
―
Это на здоровье. Вот хорошо. Значит, здесь мы фиксируем, что где-то в Санкт-Петербурге у нас одно государство, тут другое. Где государство-то российское. Одно государство, которое скажет: ребята, опасность. Я беру на себя ответственность за здоровье. Да, я теряю рейтинг, я не популярно, вы будете на меня ворчать, вы будете проклинать меня. Но я беру ответственность. Этот тот единственный, вот я не помню за 20 лет был такой случай, нет, были стихийные бедствия, может быть. Да, и кстати вспомни, когда случались стихийные бедствия, вдруг обнаруживалось: государства нет. Пожары. Наводнения. Вдруг выясняется, что на этом месте нет государства. Волонтеры. Кто угодно. Что угодно. Как сами. Спасайте, кто может. Вот основное содержание прошедших двух недель с начала коронавируса.
О. Бычкова
―
А у тебя есть представление о том, какой выйдет Россия из этого испытания и каким вообще выйдет мир. Потому что, рано или поздно, это все равно закончится.
В. Шендерович
―
Это закончится. В мире раньше, чем у нас. Разумеется. Коронавирус не уничтожит, банальные вещи говорю, повторяю то, что мы все читали. Конечно, не уничтожит человечество. Но погибнет много людей. Уже умерло много, а у нас все это впереди. Мир выйдет из этого и рынки вернутся. И все. Мы выйдем из коронавируса, выйдем. Ну да, помрет только людей бог знает сколько. Сколько могло не помирать, если бы у нас было государство, ориентированное на людей, а не на пафос и воровство. Они бандиты. Если бы у нас была не шайка…
О. Бычкова
―
В Америке помирают люди…
В. Шендерович
―
Помирают люди везде. Вопрос в том, как государство…
О. Бычкова
―
Все государства разные.
В. Шендерович
―
…реагируют. Как администрация реагирует на вызов. Стихийное бедствие, в том числе пандемия может случиться. Это вызов. Как государство реагирует. Мы видим, как по-разному реагируют. И в каких разных обстоятельствах. Россия из коронавируса через какое-то время выйдет. Но по доктору Гибнеру: человек простой умрет, так и так умрет. Говорил герой «Ревизора» доктор Гибнер. Сколько-то помрет. И с постным лицом, с постной физиономией наш выразит сожаление. Когда-нибудь потом и скажет, что мы победили страшный коронавирус. Но он-то останется. И мы остаемся в состоянии, абсолютно близком уже на пороге восточной деспотии. Потому что коронавирус пройдет, а Конституции уже нет. И экономики нет. И, в сущности, эта корпорация, которая окопалась у власти, уже пожизненно и официально. У нее просто нет другого выхода, другой повестки дня. Это как в шахматах игра единственными ходами.
О. Бычкова
―
Какими?
В.Шендерович: Они захватили власть снова, уже перестав притворяться
В. Шендерович
―
Наращивание, синдром осажденной крепости. Пятая колонна внутри. Враги снаружи. Война. На которой коней на переправе не меняют. Вот это всё. Потому что ты же видишь, что с экономикой, ты же видишь, что с обратной связью. Никакого другого государства, кроме вот этого, которое держит собственную власть, вцепилось в собственную власть и не дает, - нету. Позволь несколько слов про это загадочное голосование, которое теперь то ли будет, то ли нет. Это ведь уже не юридическая штука, а психиатрическая. Потому что юридически вообще ситуация с Терешковой и всем, что последовало после этого – никакого отношения к юриспруденции не имеет. Это вообще все заведомо, в клочки. Это гниет в руках эта бумажка. Ясно, что к юриспруденции это отношения никакого не имеет. Что эти законы будут иметь такую же силу, какую к лету 45-го года имели нацистские законы, принятые в полном соответствии, кстати, гораздо большем юридическом соответствии, чем наши. Наши просто забыли даже собственные…
О. Бычкова
―
Почему ты сравниваешь с летом 45-го года.
В. Шендерович
―
Потому что когда рухнет…
О. Бычкова
―
Сейчас такого не происходит.
В. Шендерович
―
Я же не говорю, когда…
О. Бычкова
―
Никто не в бункере.
В. Шендерович
―
Я же не срок говорю, я говорю, что эти законы значения не имеют. Они ничтожны с юридической точки зрения. Это просто эта банда захватила власть и не отдает. Всё. Этим мы описали, они не отдают власть. Это захват власти. От 12 до 20 лет строгого режима. Очередная статья. Не в первый и не в последний раз. Зачем это голосование? Которое по их даже законам не имеет значения. Мы уже вроде все приняли. Это психиатрическая вещь. Он все-таки хочет, наш старик Дра-дра, он хочет все-таки быть всенародно избранным. Он хочет одобрения. Это психиатрия. Насильнику мало овладеть, ему надо, чтобы ему в этом процессе признавались в любви. Это его заводит. Он все время спрашивает: ты меня любишь, ты меня любишь? Мы говорим: любим, дедушка. Ты старенький, уже отдохни. Мы тебя любим. Чего ты интересуешься этим. Это же уже не имеет, уже все сделано. Они захватили власть и не отдают. И, судя по состоянию оппозиции, которой нет, просто нет. Есть люди замечательные отважные и так далее. Есть люди, которые продолжают отстаивать свою позицию. Но оппозиции как инструмента политического в России нет. Ясно, что его власть, он потеряет власть в результате какого-то обрушения. Какой-то банановой кожуры. Какого-то стечения обстоятельств. А не в результате каких-то выборов, не будет при нем выборов. Уже понятно. А и будет – посчитают, как он захочет. Вот это феномен. Он все-таки хочет, захватив власть, узурпировав, абсолютно беззаконно уже даже по собственным законам беззаконно. Он все-таки хочет утром проснуться, подойти к зеркалу и увидеть там отца нации. Он не хочет себе признаться, что он просто узурпатор. Он просто вор.
О. Бычкова
―
Ну хочется, конечно, видеть себя…
В. Шендерович
―
И вот ради этого…
О. Бычкова
―
Всем хочется быть отцом нации и оставить след в истории.
В. Шендерович
―
Не всем хочется быть отцами нации. Но вот ради этого предстояло погибнуть лишним 10-15 тысячам людей от коронавируса.
О. Бычкова
―
Почему?
В. Шендерович
―
Ну потому что если бы было это голосование 22-го…
О. Бычкова
―
Там его же отменили.
В. Шендерович
―
Он же его еще… Я просто, когда они хотели это. Вот ради этого. Ради этого комплекса. Даже не ради захвата власти.
О. Бычкова
―
Ну все. Это уже проехали.
В. Шендерович
―
Нет, мы это еще не проехали.
О. Бычкова
―
Этого уже не будет. 22-го не будет голосования.
В. Шендерович
―
Но мы не знаем, что будет дальше. Но мы знаем точно…
О. Бычкова - 23
―
го тоже не будет.
В. Шендерович
―
Вернулись от психиатрии обратно к статус-кво. Они захватили власть снова, уже перестав притворяться. Это просто захват власти. Они сказали: мы - потому что мы. Пожизненно - да, пожизненно. Всё. Точка. Им уже от власти не уйти. Я повторяю, нас ждут довольно мне кажется, жесткие времена.
О. Бычкова
―
После коронавирусные.
В. Шендерович
―
Или еще в процессе коронавируса. Под шумок как ты помнишь, после Беслана отменили выборы. Он это любит. Под шумок еще завинчивать. Вот это он умеет хорошо. Дозавинтить до уровня, в общем…
О. Бычкова
―
Я понимаю, что нет предела совершенству. Но что с точки зрения…
В. Шендерович
―
Остатки СМИ. На свободе какие-то люди из оппозиции. И так далее. Я полагаю, что мы идем, что все будет продолжаться. То есть что значит я полагаю. Я согласен с коллегой Роговым, что те, кто думают, что мы получим то же самое, только на подольше – ошибаются. Скорее всего, будет нечто гораздо более жесткое. Повторяю, они играют единственными ходами. У них нет другой повестки дня. Кроме этой. Все остальное они проиграли.
О. Бычкова
―
Это Виктор Шендерович. Не хочу вас огорчать. В программе «Особое мнение». Спасибо тебе большое.