Глеб Павловский - Особое мнение - 2020-03-10
А.Соломин
―
Здравствуйте! Меня зовут Алексей Соломин. Сегодня гость программы «Особое мнение» Глеб Павловский, политолог. Здравствуйте!
Г.Павловский
―
Здравствуйте!
А.Соломин
―
В своем Фейсбуке — я читаю ваш Фейсбук с большим удовольствием, — вы сегодня сделали один очень короткий комментарий. Это случилось сразу после того, Владимир Путин выступил в Государственной думе. Вы написали: No Country for Old Men. Если переводить так же, как перевели фильм с таким же названием, можно сказать, что вы написали: «Старикам здесь не место». Что вы имели в виду?
Г.Павловский
―
Я имел в виду, конечно, стариков разного возраста, разновозрастных стариков. Путин стремится доказать обратное. Он это делает уже давно и особенно форсировано с 15 января, когда он стал доказывать каждой новой поправкой к Конституции, не обязательно касающейся его самого, что он хочет не только оставаться внутри этой системы (оставим вопрос, кем пока открытым, а он и открыт на самом деле сейчас), хочет быть внутри главным, что ли, её и духом и пользователем.Это вроде повара, который хочет сам пробовать каждое блюди. Собственно, набор поправок именно таков: президент вправе до того, как вы распробуете блюдо, его попробовать, наложить на него запрет, запросить о нем Конституционный суд и так далее. Путин присутствует там везде. Как пели когда-то в Советском Союзе «Ленин в тебе и во мне».
Г.Павловский: Путин совершенно не собирается вам ясно сообщать, чего он хочет
А.Соломин
―
В том смысле, что он оставил выбор за собой.
Г.Павловский
―
И оставляет да. Он совершенно не собирается вам ясно сообщать, чего он хочет. Это тоже надо понимать.
А.Соломин
―
Разве? Разве он недостаточно ясно сказал, что он не хочет в Госсовет, что он не хочет в парламент на пост председателя, в Совбез.
Г.Павловский
―
Он же бескорыстен. Ему ничего из этого нужно, из всего, что он насоздавал для, как я думаю, своих друзей, которые там займут место и перестанут быть просто парнями с горы, неизвестно кем, а станут сенаторами пожизненными, станут членами Госсовета и так далее. Ну, конечно, зачем ему кабинет еще один? Он уже внутри системы и хочет придать ей свой отпечаток, но совершенно не собирается вам рассказывать, что он будет делать в 24-м году, потому что он сам этого не знает.Вот смотрите, чем отличается ситуация сегодня в его этой, местами довольно путанной, а особенно путанной об участии президента в выборах 24-го года речи, — чем отличается это от того, что вы знали 14 января этого года? Вы и так знали, что Путин не уйдет, как бы это не называлось, что он будет хранить неясность до последнего момента и будет дозировать эту тайну исключительно с точки зрения своего аппарата, а не вас.
Аппарат не должен до самого последнего момента понимать, к чему ему готовиться, потому что иначе аппарат станет обладателем тайны, а став обладателем тайны, он получит ключ к Путину. Он не хочет давать ключ от себя. Поэтому сегодня вы знаете ровно столько же, сколько знаете 1 января.
А.Соломин
―
Мы сейчас об этом поговорим — по поводу аппарата, его вовлеченности в этот процесс. Я только напомню нашим слушателям, что мы не только идем в прямом эфире радио «Эхо Москвы», мы вещаем еще и в видео-формате: телеканал RTVi, YouTube-канал «Эхо Москвы». Яндекс. Эфир. Я сегодня хочу максимально задействовать слушателей. Поэтому пишите свои вопросы в чат в YouTube. Я приготовил вопросы, которые вы задавали заранее, потому что сегодня все с интересом наблюдали за тем, что происходит в Государственной думе.Но на секунду я вернусь к вашей цитате. Дело в том, что ее можно понять ведь не только в контексте президента, который уже в своем достойном возрасте напоминает всем, что он еще может многое. Её еще можно воспринять как… ну, сегодня очень много в соцсетях высказываний на тему того, сколько будет тем или иным людям, когда Владимир Путин по новой Конституции может закончить свое правление. И люди пожилого возраста могут просто не застать постпутинскую Россию, если у Владимира Владимировича будет все хорошо со здоровьем, конечно. Нет ли в этом такого еще…
Г.Павловский
―
Чего?
А.Соломин
―
Сожаления или, знаете…
Г.Павловский
―
Кто кого должен здесь жалеть? Конечно, мне жалко немножко по-человечески человека молодого, который так основательно запутался. Если в первых сообщениях, первых месседжах его были какие-то относительно понятные элементы. Казалось, что они непонятные, странные реформы системы управления, но, в общем, в них можно еще было что-то понять. Затем с каждым шагом ясность исчезала.
Г.Павловский: Никакого обнуления не происходит. Президент не имеет права участвовать в выборах 24-го года
Это говорят и управленцы. Они говорят об этом даже больше, чем оппозиция, которая, в общем, считает, что ей всё ясно всегда. А управленцы теряли шаг за шагом представление о том, как это всё будет управляться, как со всей этой херовиной взлететь. И, конечно, это не было каким-то сценарным, стратегическим планом.
А.Соломин
―
Почему? А очень похоже. Валентина Терешкова решила вдруг предложить Владимиру Путину…
Г.Павловский
―
О, да! Терешкова, конечно, это мощный сигнал. Терешкова может выступать здесь как медиатор лоббистских групп, видимо, вместе с Володиным, естественно. Может выступать как человек, которого попросили в администрации, а может выступать, как многие, между прочим, в последние недели выступали с этим же месседжем на всякий случай: вдруг понравится? Вдруг возьмется? А Путин, что делал? Он всё время говорил: «Нет-нет-нет, я не хочу, хватит мне президентства».
А.Соломин
―
Он прямо не отвечал на этот вопрос.
Г.Павловский
―
Но обнуление — это форма. Вот вы схватились за слово, которое не значит ничего, вообще ничего. Никакого обнуления не происходит. Президент не имеет права участвовать в выборах 24-го года.
А.Соломин
―
Сейчас.
Г.Павловский
―
У него нет такого права ни по старой Конституции, ни по новой.
А.Соломин
―
Но он апеллирует к Конституционному суду.
Г.Павловский
―
Не надо. К Конституционному суду, членов которого он сам будет увольнять, он к нему апеллирует. Это смешно.Дело не в этом. Он одновременно обозначил, что это не исключено — Путин в 25-м году. Одновременно обозначил, что ему нравятся такие предложения, одновременно снял с себя всю ответственность за этот сценарий. Если там Терешкова вместе с Конституционным судом договорятся как-то… То есть он как бы ни при чем. Конечно, он может. Эта опция с 15 января совершенно очевидна, но одновременно для него необязательна.
Он создал очень разветвленную, сложную структуру нового кремлевского двора, который включает теперь, в отличие от прежнего, не только администрацию, но и Конституция и руководство Государственной думы и правительство и Совет безопасности, еще какой-то Госсовет, который ни в коем случае не имеет права заменить собой президента.
А.Соломин
―
Но при этом для них для всех это сюрприз, то, что происходит сейчас, для каждой из ветвей власти…
Г.Павловский
―
А вы отсчитайте два месяца назад и вы увидите, что там тоже были вопли и выражение неподдельного сюрприза. Это было сюрпризом даже для администрации президента. И сегодня тоже, да. И теперь такие сюрпризы будут долго, пока всё не кончится.Я почему сказал про «Старикам здесь не место», я вспомнил? Потому что, действительно, у стариков остаются прежние мотивы, интересы и так далее общечеловеческие, но, к сожалению, они уже не могут держать процесс. Они могут его запустить. А дальше… Ну, вы фильм посмотрели, да?
А.Соломин
―
Да. BS спрашивает у вас: «Да было ясно, Путин, так или иначе, остается. Но формально, произошел ли переворот?»
Г.Павловский
―
Нет. Он либо произошел 15 января, либо произойдет 22 апреля. Самый яркий, конечно, шаг — это провести всероссийское незаконное голосование…
А.Соломин
―
Почему незаконное?
Г.Павловский
―
Оно абсолютно незаконное. Даже трудно представить закон, по которому это можно сделать законно. Нет такого ни в традиции, даже широко понимаемой — ни в имперской, ни в советской, и в российской демократической традиции просто собрать российский сельский сход и на этом сельском сходе принять Конституцию.
А.Соломин
―
Глеб Павловский. Мы сейчас сделаем короткий перерыв и вернемся в студию «Эха Москвы».
А.Соломин
―
К всероссийскому сельскому сходу мы вернемся. Глеб Павловский, еще раз напомню. Меня зовут Алексей Соломин. Слушайте. Соцопросы же проводят? Проводят.
Г.Павловский: Произойдет ничтожное в правовом отношении событие 22 апреля
Г.Павловский
―
Вот, вот.
А.Соломин
―
Так почему же незаконный?
Г.Павловский
―
Недавно, кстати, был соцопрос по смертной казни, где большинство высказалось за ее восстановление.
А.Соломин
―
Но ее же не восстановили.
Г.Павловский
―
Провели соцопрос. Ну, чем это отличается? Надо восстановить тут же, в частности, начать с социологов.
А.Соломин
―
Дело-то в том, что президент, точнее парламент может и так внести изменения в эти части Конституции. Им для этого не нужен референдум.
Г.Павловский
―
Мы что хотим обсуждать? Давайте не будем смазывать простые вещи.
А.Соломин
―
В данном случае про переворот. Является это переворотом или нет?
Г.Павловский
―
А переворот — это пустое слово, это литературщина. Произойдет ничтожное в правовом отношении событие 22 апреля. Оно ничтожно в государственно-правовом отношении. А так, вообще, это очень впечатляющий будет опрос всероссийский.Кстати, недаром говорят именно о всероссийском голосовании, потому что народ — это тот, кто выражает политическую волю государства, например, учреждает государство. В старой Конституции суверенный народ учреждал суверенное государство. А всероссийским может быть что угодно. Всероссийской может быть эпидемия, может быть, мода или что-то еще. То есть это, повторяю, правово ничтожное событие будет интерпретироваться как санкция на что-то.
На что? Во-первых, на власть, во-вторых, на личную власть, о которой Владимир Владимирович Путин сказал сегодня ясно: «персонифицированную власть». Оказывается, он полюбил самого себя за это время во власти. Он сказал, что нужна исторически России в таких сложных ситуациях персонифицированная власть.
Наконец, это приводит к последствиям, потому что текст, принятый на таком голосовании все равно, что по опросам общественного мнения, это не государственный текст. Я не могу считать его государственным, и никто не может его считать государственным. Это властная конструкция, это регламент какой-то аппаратный, но это не документ, выражающий волю народа, потому что воля народ не было испрошено.
А.Соломин
―
Еще один вопрос из чата в YouTube. Влад Бо спрашивает вас: «Глеб Олегович, а почему это всё происходит именно сейчас, в 2020-м, а не в 2024?»
Г.Павловский
―
Почему мы все время задаемся такими странными вопросами? Я сейчас отвечу, почему. Он странный вот почему — потому что за этими вопросами скрывается наше нежелание относиться к текущему моменту как оптимальному для политического действия. Вот мы пропускаем свой ход. Он говорит: «А почему же мы пропустили ход? А власть не пропустила». А почему она должна пропускать свой ход?Если весь прошлый год оппозиция повторяла и повторяла, даже доклады специальные были — запрос на перемены. Все хотят перемен. Люди хотят перемен. Просто всех заколебали уже запросом на перемены. Я тогда говорил, что перемены-то может кто угодно провести. Вы хотите перемен? Ну, так начинайте. В ответ на это Конституция не появилась на сцене. Тогда на сцене появился президент с поправкам к Конституции. Вы хотели перемен? Их есть у меня.
А.Соломин
―
Александр Плющев в своем Телеграме говорит: «Зачем нужен был весь этот Росгосцирк с досрочным роспуском Государственной думы? И предполагает в этом свою игру Вячеслав Володин?»
Г.Павловский
―
Во-первых, в цирке всегда есть чей-то номер и не одного человека. Если весь цирк вынужден играть один номер, то он взбунтуется, и главное — в него перестанут ходить. Да, конечно, есть номер Володина. Но какая его доля, понять трудно. А Росгосцирк чертовски успешный, между прочим. Я не знаю такого второго прибыльного цирка для бенефициаров, естественно, для Карабаса-Барабаса как наша Российской Федерации.
А.Соломин
―
Вот смотрите, вы сам и предложили, что Валентина Терешкова, возможно, действовала по определенному сценарию Вячеслава Володина…
Г.Павловский
―
Да, могла. То есть, что значит по сценарию? По просьбе.
А.Соломин
―
По просьбе. То есть, получается, что Вячеслав Володин все-таки относится к числу тех людей, которые в курсе плана.
Г.Павловский: Если весь цирк вынужден играть один номер, то он взбунтуется, и главное — в него перестанут ходить
Г.Павловский
―
Какого плана?
А.Соломин
―
Плана Владимира Путина.
Г.Павловский
―
Он находится в курсе тех людей, у которых есть свои интересы, которые они стремятся представить как интересы Путина. А поскольку таких людей не он один, а их целый ряд, их там несколько десятков, то, соответственно, Путин, он и мечется несчастный между… Фактически президент стал лоббистом интересов ближнего круга.А его собственные планы? Если у Путина спросить: А у Путина какие собственные планы? Вы не узнаете, он не сможет ответить даже под пыткой.
А.Соломин
―
Но просто опять же это представить, что и для Владимира Путина это предложение Терешковой было сюрпризом.
Г.Павловский
―
Вот смотрите. Еще раз. Я последний раз говорю на эту тему и не буду продолжат эту тему, потому что мы упорно хотим себя превратить в идиотов, бесконечно обсуждая и обсуждая, какие тайные намерения у Путина в стране, которая находится в тяжелейшем на самом деле состоянии.
А.Соломин
―
Безумно интересно, что нас ждет.
Г.Павловский
―
А вам неинтересно состояние страны, вам интересно обсуждать положения одного из клоунов? Это неинтересно. С моей точки зрения, проблема страны теперь в том, чтобы осознать, что у нее не будет государства, но она должна выжить, мы же не собираемся покончить собой. Мы должны выжить. И после 22 апреля Россия должна выжить.Для этого надо описать как-то в споре, в полемике, в дебатах — мне плевать — реальную государственную повестку дня. Но у Путина этой повестки нет вообще, понимаете? Нет такой проблемы у Российской Федерации как Путин. Сегодня он просто как бы президент по остаточному принципу.
А.Соломин
―
Ни одна глобальная, серьезная проблема в стране сейчас не решается без участия Путина.
Г.Павловский
―
А вы глобально ставили какую-нибудь проблему, чтобы ее решать? Или вы говорите: «Путин, реши проблему». А он ее не решает. А почему он, собственно, должен вступать с вами в диалог? Ему незачем это делать. Поэтому пока общественное движение не выйдет со своей государственной повесткой дня для Российской Федерации, в которую, наверное, войдут какие-то пункты и кремлевской повестки, ничего страшного нет. И проблемы социального развития, безопасности, экономического роста, они ведь не имеют никакой партийной принадлежности. Пока ее опережает Кремль, вы будете бесконечно и бессмысленно спрашивать, какие у Путина планы. Он даже не виноват в этом, я думаю.
А.Соломин
―
Я думаю, что здесь интересна фигура самого Путина. Люди примериваются, что будет со страной, с Россией в ближайшие годы. И в определенный момент, когда все уже готовились к тому, что политологи называют транзитом или трансфером…
Г.Павловский
―
Так он идет. Вас не устраивает?
А.Соломин
―
А разве сегодняшние слова Путина, о ни не отменили уже это?
Г.Павловский: Сегодня Путин просто как бы президент по остаточному принципу
Г.Павловский
―
Да нет, ничего они не отменили. Наоборот, они ускоряют и ускоряют этот самый трансфер или транзит. Просто управляют им ужасным способом, без ясности, непрозрачно, не предлагая альтернатив. Разве НРЗБ это альтернатива между абсолютно властью президента, монарха и парламентской республикой. Это НРЗБ альтернативы. Нет такой альтернативы.Путин там правительство помянул в своей речи? Я уже как-то не заметил. Оно у него как-то там растаяло. А между тем, вообще-то говоря, страной управляет правительство, а не президент и куча вот этих ребят на Охотном ряду.
Поэтому у нас другие проблемы просто. Пока мы не начинаем решать свои проблемы, мы будем и в 24-м году тогда будем решать проблемы психологии Владимира Владимировича Путина, дай бог ему здоровья, и в 34-м году.
А.Соломин
―
Вы не исключаете досрочных выборов президента?
Г.Павловский
―
Конечно, не исключаю. Это же произвол его. Он возможен прямо сейчас. Он может посмеяться и уйти. Но не похоже. Заметьте, как он рассказывал об этом пункте, об инициативе Терешковой. Здесь он явно путался, мямлил. Иногда ему было стыдно. Иногда он был неуверен. В этом пункте просто он и сейчас неуверен. Но это говорит о том, что у него нет плана на 24-й год. У него есть план другой: чтобы мы не вторглись в этот разрез, в эту щель, чтобы оппозиция не стала сегодня готовиться к выборам 24-го года в той или иной форме. Чтобы гражданское движение не перехватило эту повестку. Поэтому мы обсуждаем какие-то смешные вещи, каких-то смешных людей: Терешкова, Володин, Путин? Зачем это, вообще?
А.Соломин
―
Можно еще про одного человека, которого вы отнесете к категории смешных людей или не отнесете. Владислав Сурков, один из первых людей, близких к государственной машине, озвучил эту идею об обнулении сроков. Ведь сегодня она получила свое некое оформление в виде поправки. Он знал что-то или просто первый догадался?
Г.Павловский
―
Он мог быть одним из лоббистов этого. Направление, вообще говоря, для него, по его политическим взглядам реальным, несимулятивным взглядам совершенно естественно быть сторонником увековечивания президента во власти. Он всегда был таким.Где-то до 8-го года у него были другие взгляды на этот счет. Но он сросся с этой мыслью. Он не видит другого варианта, поскольку он так же глубоко, как Путин презирает российский народ в качестве политических субъектов, граждан и избирателей.
А.Соломин
―
Мы сейчас сделаем короткий перерыв. Я напомню, что в студии «Эхо Москвы» — политолог Глеб Павловский.НОВОСТИ
А.Соломин
―
Мы продолжаем наш эфир. Меня зовут Алексей Соломин. В эфире радио «Эхо Москвы», YouTube-канал «Эхо Москвы», и телеканал RTVi и Яндекс. Эфир. «Особое мнение» с Глебом Павловским.Глеб Олегович, мы тут в перерыве обсуждали вопрос от слушателя, который, упрекая меня, что я ничего не понимаю, но это нормально, говорит, что вы просто призываете людей выйти и возмутиться. Что тут непонятного? Вы сказали, что это немного не так.
Г.Павловский
―
Во-первых, я считаю, что последовательность обратная. Человек должен прежде, чем дергаться как идиот, сперва возмутиться, а потом, может быть, подумать, а может, и выйти еще. Если он не сформировал свое отношение, а просто не доволен, вообще не доволен, то он должен обратиться к оппозиции. Но сегодня обратиться к оппозиции все равно, что в Кремль. Не к кому обращаться. Нет субъекта, который может принять ваше обращение.
А.Соломин
―
Вот некоторые субъекты организуют, например, митинги протестные.
Г.Павловский
―
Ура, я хожу на них и чувствую себя дураком.
А.Соломин
―
Разве это не в традиции высказаться?
Г.Павловский
―
Нет. Это самоутешение, это вроде мастурбации своеобразной политической.
А.Соломин
―
Но в Кремле смотрят, сколько, чего…
Г.Павловский
―
О, да. И дальше?
А.Соломин
―
А если еще и возмущаться начнут.
Г.Павловский
―
И что дальше? Они возмущаются… Еще раз: моя позиция здесь не проста, а очень проста. В 2004–2005 году либеральная оппозиция сделала колоссальную глупость и на 15 лет выпала из процесса.
А.Соломин
―
Какого?
Г.Павловский: Сегодня обратиться к оппозиции все равно, что в Кремль. Не к кому обращаться
Г.Павловский
―
А именно она отказалась от парламентской деятельности и ушла на улицу протестовать. Обоснование было очень простое: Смотрите, в Киеве же люди вышли на улицу — и поменяли президента. Да, но у них было полпарламента уже к этому моменту. Такого не было у нас вообще, чтобы либералы имели полпарламента.И второе: У них была мэрия Киева на их стороне. То есть да, добейтесь этого. А они что сделали? Они пошли на улицу возмущаться. Но у них не было, кем идти? Где пехота? У либералов не было пехоты. Это была мощнейшая, одна из самых больших и развитых в Европе политических инфраструктур парламентской и околопарламентской работы уровня польской, венгерской. А они ушли на улицу, где у них не было пехоты. И тут пришел прекрасный поэт Эдуард Лимонов, который сказал: «У меня есть пехота. Я дам вам ее».
А.Соломин
―
И партия у него, в общем, была в этот момент.
Г.Павловский
―
Партии у него не было, а пехота была, такая, что ой-ей-ей. Но простите, кода чужая пехота за вас борется, то все кончается плохо. Они потеряли инфраструктуру. Их кадры разбежались. И теперь вы их найдете в каждом месте системы власти. Крашенинникова вспомните, кем он был. И кадры потеряли. Потому что кадры же не пойдут на улицу, они же не идиоты. А после этого оказалось, что на улице-то им делать нечего. А с улицы в парламент ты не попадешь.
А.Соломин
―
Но разве арестом Ходорковского власть не дала понять, что парламентская борьба, в общем, тоже бессмысленна.
Г.Павловский
―
Это чепуха. В это время парламентская борьба кипела вовсю. Фракции оппозиции были во всех региональных парламентах. И тогда еще, между прочим, в государственной думе. Либералы просто потеряли… Один раз проиграли выборы в 2003 году, и решили, что не будем заморачиваться, мы будем протестовать. Вот они протестуют.А сейчас выяснилось, что они, оказывается, и про Конституцию забыли. Сейчас вспомнили, конечно. Сейчас им напомнили, что существует Конституция. Но Навальный ведь справедливо говорит: «Ребята, какая Конституция? Вы чего? Омерзительный документ, как он сказал.
А.Соломин
―
Вы с ним согласны?
Г.Павловский
―
Нет, я абсолютно с ним не согласен по политической причине. Потому что эта Конституция понадобится этой стране в переходный период, потому что нам нужна будет какая-то основа для возвращения к нормальной жизни. Ведь главная задача России — вернуться к нормальной жизни, а не к демократии. К демократии потом, следующим ходом.
А.Соломин
―
Ваш упрек, он все-таки в чей адрес?
Г.Павловский
―
Это не упрек, это просто историческая констатация.
А.Соломин
―
Но это выглядит как упрек либералам.
Г.Павловский
―
Нет, ну всё, они выбрали свою судьбу. И после этого они представляют собой эстетический и моральный объект, но не политический субъект. Нет такого политического субъекта в России — либералы.
А.Соломин
―
Мне казалось, что Владимир Путин — автор вот этой концепции после 2004 года, когда у реальной оппозиции просто нет возможности бороться ни за что.
Г.Павловский
―
Она была. Вы маленький, вам можно не помнить, но она была, она сохранялась, пока все силы лидеры тогдашней оппозиции не перебросили на уличную борьбу. Но нет ни единого способа с улицы взять парламент. Только есть большевистский способ, но, простите, у вас нет ни Ленина, ни Троцкого.
А.Соломин
―
Был еще вопрос о том, связаны ли сейчас экстренные все поправки — это же достаточно быстрая ведь работа, правда? За один день — с общей ситуацией: с тем, что упали рынки, с тем, что подорожал доллар, упала нефть, и у нас очень мутные перспективы, ЦБ, конечно, борется, но люди, тем не менее, обеспокоены. Ускорение этого процесса связано с этим?
Г.Павловский
―
Нет, ускорения-то, собственно, никакого нет. Эти два месяца идут в очень быстром режиме, слишком быстром для хорошего качества транзита. Но никак за сутки он не ускорился.Ведь в чем беда? Допустим, Путин бы действительно хотел остаться, решал бы он задачу, как и кем остаться в 24-м году — это политическая задача, она может вам не нравиться, но она политическая задача. Надо было бы в это включать Государственную думу и досрочные, может быть, выборы Государственной думы, это надо обсуждать открыто, а не в таком пародийном виде, как это делает Жириновский, например, или какие-то клоуны в Телеграм-каналах. Но это не делается. Ведь это халтурная работа, просто халтурная политическая работа. Она кончится, конечно, плохо. Чудес ведь не бывает.
А.Соломин
―
Какой сценарий? Как она закончится? Что такое плохо?
Г.Павловский
―
А плохом может быть разное плохо. Мы же проходили… Я лично проходил два или три «плохо» в свою не короткую, но не самую длинную жизнь. Но, я думаю, что, скорей всего система уже надрывается, но надорвется она, скорей всего, во внешнеполитических эксцессах, которые очень понравились Путину после 14-го года. И ему просто, действительно, нравится. Это видно, когда человеку нравится что-то делать: влезать в какие-то ливийские, центральноафриканские и другие дела. Раньше он совершенно этим не занимался, ему не было это интересно.
А.Соломин
―
Какие здесь угрозы?
Г.Павловский
―
Просто однажды будут Фолькленды, однажды всё кончится Фольклендами, и, соответственно, система схлопнется, совершив неразрешенную операцию. Я этого совершенно не хочу, потому что когда она схлопнется, мы обнаружим, что у нас нет ни процедур, ни регламента, ни управленческого аппарата второго дня, который может взять на себя страну.Вот же в чем беда, а не в выдумках какой-то революции. Откуда, вообще, у Путина засела эта революция? Видимо, с гэдээровских времен. А там вся эта революция сделана 20 людьми.
А.Соломин
―
Опять же вернемся в 2004 год. И каждый раз Путин говорит об укреплении, каждый раз маячит «оранжевая революция», это популярная история…
Г.Павловский
―
И что?
А.Соломин
―
Сейчас символ появился новый — Владимир Ленин. Стали больше обсуждать, стал сам Путин больше обсуждать.
Г.Павловский
―
Да, теперь поэтому 22 апреля должна идти голосовать.
А.Соломин
―
Да, символизм.
Г.Павловский: Главная задача России — вернуться к нормальной жизни, а не к демократии
Г.Павловский
―
Символизм замечательный. Я думаю, что у Путина нет хорошего чтения по истории. Он читает плохие книги. Он читает, видимо, плохие книги и к тому же ему их растолковывают еще хуже, я думаю. И по русской истории и по церковной истории и так далее. Это достаточно заметно. Кстати, нельзя упускать важный момент, что РПЦ сделала доброе дело, пролоббировав снятие поправки о детях.
А.Соломин
―
Изменение ее.
Г.Павловский
―
Изменение, при котором она уже не означает, в общем, ничего. То есть вредоносность ее в этом случае…
А.Соломин
―
Ваше мнение тоже интересно, в чем была ее вредоносность?
Г.Павловский
―
Вредоносность была в том, что поправка, что «дети — это достояние государства», то есть в скрытом виде государственная собственность, скажем прямо — рабы. Она бы стала такой микроконституцией, резкой закладкой внутри Конституции, на основании которой дальше аппарат бы мог принимать неограниченное количество опаснейших в отношении семей, в отношении детей, семейных, несемейных и так далее. То есть всё время вы бы имели перед собой кирпич этой поправки. Это очень опасно. Это просто дырка, через которую государство влезает в семью. Слава богу, Российская Федерация в отличие от Советского Союза не претендовала ни разу, чтобы влезть, стать внутрисемейной силой.
А.Соломин
―
А другие закладки в Конституции остались подобного рода?
Г.Павловский
―
Да, там огромное количество их. Собственно говоря, к сожалению, они почти все остались. И про этого бесплотного бога, которого непонятным ветром занесло в Конституцию, который вообще непонятно чей, передан предками. Предки передали богп и ушли. И тому подобные вещи. Их там много.Общий их смысл таков, их два. Первое: Приходите на голосование 22 апреля, мы будем голосовать за ваши традиционные ценности. Человек может сдуру это сделать.
Второе: Конституция перестает существовать как юридический государственно-правовой документ, документ — твой как бы паспорт, как основа конституционного патриотизма. Невозможно быть патриотом в соответствии с этой Конституцией.
А.Соломин
―
Политолог Глеб Павловский в эфире радио «Эхо Москвы», телеканала RTVi, YouTube-канал «Эхо Москвы», Яндекс Эфира. Меня зовут Алексей Соломин. Спасибо, что были с нами, всего доброго!