Сергей Смирнов - Особое мнение - 2019-04-25
25.04.2019
М. Майерс
―
Добрый вечер. Это программа «Особое мнение». И сегодня наш гость - главный редактор Медиазоны Сергей Смирнов.
С. Смирнов
―
Добрый день.
М. Майерс
―
Сергей, главная новость сегодня, одна из самых обсуждаемых – это возможный запрет на ввоз пармезана и хамона в личном багаже. С чем это связано?
С. Смирнов
―
Я думаю, понятно, с чем связано. Что все равно все привозят и не покупают великолепный, прекрасный, но совершенно не съедобный отечественный сыр. Насколько я понимаю.
М. Майерс
―
Вы серьезно?
С. Смирнов
―
Ну, конечно, я думаю примерно из-за этого…
М. Майерс
―
Представьте какой процент.
С. Смирнов
―
Неважно. Они считают, что в ручной клади и всем прочем провозится довольно много контрабанды. Я думаю так и есть. Не в ручной обязательно, это можно сделать несколько иначе. И они хотят, чтобы вообще никакого ввоза не было. Потому что, что продается в ресторанах, и это еще говорят, типа сами 10 килограммов привезли.
М. Майерс
―
Я представила себе, какой примерно процент у нас людей летает вообще за границу. Какой у нас процент от этого процента летает в Европу. И сколько из них привозят хамон. Мне казалось, что это капля в море в количественном выражении.
С. Смирнов
―
Я думаю, действительно капля в море. Но они хотят запретить, чтобы этого вообще нигде не было.
М. Майерс
―
А как это может выглядеть на практике? То есть мы представляем себе историю, когда вас просят открыть чемодан и на выходе из багажного, от ленты багажа вы проходите через зеленый коридор, там открывают ваш чемодан и начинают вытрясать хамон в специально приготовленные мусорные баки.
С. Смирнов
―
Я, честно говоря, тут очень рассчитываю на ученых из Сколково, что они изобретут какой-то, вот металлоискатель у нас есть, а тут хамоноискатель и пармезаноискатель. Хотелось бы, чтобы он стоял на входе в самолеты. Отечественные, чтобы стояло, чтобы сразу можно было в багажном отделении вычислить, у кого есть хамон и пармезан и сразу они оказались бы в списках на проверку. Я надеюсь, что ученые Сколково займутся эти вопросом.
М. Майерс
―
Но с чем это можно сравнить. То есть кому-то пришло в голову, что эти несчастные ноль, сотые или тысячные доли процента всерьез составляют конкуренцию российским производителям хамона и пармезана.
С. Смирнов
―
Я думаю, что примерно так и вышло, что они считают, что до сих пор на рынке есть пармезан, хамон и только из-за того, что формально есть еще возможность ввозить. Понятно, что не в чемоданах возят, а используют схемы личного багажа и всего прочего. В конце концов, если у тебя есть карта, ты можешь везти чемодан 23 килограмма, ну так, по-хорошему. Это не очень много и не особо много. Но я имею в виду, что это все ввозится под видом каких-то личных вещей. И я думаю, они на это, прежде всего, направляют. Но выглядит это очень анекдотично. С другой стороны сейчас будут апеллировать к мировому опыту. Не сомневаюсь.
М. Майерс
―
А есть такой?
С. Смирнов
―
Ну, конечно, много где запрещен ввоз продуктов…
М. Майерс
―
Как в Америке.
С. Смирнов
―
…они будут говорить, нет, вы что, мы тоже так.
М. Майерс
―
Серьезная новость. Издание Медиазона подробно следит за процессом Кокорина и Мамаева. Что нового мы узнали за эти дни, пока идут слушания.
С. Смирнов
―
На самом деле по большому счету ничего сверхнового на самом процессе не происходит. Он интересен, наверное, не с точки зрения новых фактов. Факты все известны. В принципе ситуация довольно банальная. Две стычки и футболисты, и их друзья избивали большим количеством людей сначала на улице, а потом в кафе. В принципе ситуация простая. Процесс интересен мне кажется другим. А тем, как люди из одной сферы попадают в другую сферу и вообще не понимают, что с ними происходит и как происходит. Мало того, самая главная загадка процесса для меня – что они одновременно и извиняются, и говорят, что в принципе правильно сделали.
М. Майерс
―
Поясните, как вы сказали люди из одной сферы попадают в другую. Как говорится, от тюрьмы и от сумы не зарекайся. Если я попаду в эту сферу, я тоже наверное буду выглядеть удивительно.
С. Смирнов
―
Понятно. Но они совершенно не понимают, как это все работает.
М. Майерс
―
А кто понимает? Я тоже не понимаю. Вы-то понимаете, у вас работа такая.
С.Смирнов: Это выглядело как демонстративное наказание зарвавшихся звезд. Перед судом я был почти уверен
С. Смирнов
―
Я имею в виду, что они не понимают, как работает правосудие. Почему обвинительное заключение составлено таким образом. Почему их обвиняют в предварительном сговоре. И во всех этих вопросах и они, правда, искренне, по-моему, не понимают, почему нельзя бить человека, если он их оскорбляет. Мне кажется, они искренне не понимают, что это вообще уголовное наказание. То есть и, конечно, у тебя была одна жизнь, ты теперь сидишь в СИЗО, это немножко другое. Это довольно заметно. И мне кажется такой показательный процесс, в том числе и из-за их реплик и из-за вообще стычек постоянных с прокурором. Там довольно нервная обстановка на процессе. Хочу сказать. С одной стороны прокурор Тарасова, ее охраняют омоновцы, между прочим. Она под государственной защитой. Она ходит в сопровождении омоновцев.
М. Майерс
―
От футболистов.
С. Смирнов
―
От угроз с одной стороны. С другой стороны у футболистов и их друзей куча адвокатов и постоянные споры. Они довольно жестко парируют друг другу. На грани. Буквально на грани крика. И вообще очень эмоциональный процесс, очень много интересных с моей точки зрения для суда, потому что суд обычно в России это неинтересно. Честно и откровенно, в том смысле прокурор чего-то пробубнил, обвиняемый сказал «я не виноват», ну и судья закрыл. Тут он довольно динамичный. Много свидетелей, которые что-то говорят. Много деталей. Одна из деталей. К вопросу о том, как это проходит. Как люди сталкиваются. Одна из моих любимых фраз прошлого года, судья Мосгорсуда Ольга Егорова сказала, что следователи разучились работать. Казалось бы, вот известное дело. Вот у тебя сюжеты по всем федеральным каналам. Но казалось бы, все понятно. Один эпизод, другой. Спроси, сделай. Допрашивают на прошлом заседании сотрудника «Кофемании». На что вы там делали. Ну я был во время изъятия вещественных доказательств. Расскажите. Ну чего рассказать. Пришли следователи и сказали, что так, каким стулом били. Я не знаю. А другой человек знал, кстати. Давайте я первый попавшийся возьму. Какая разница. Или вообще хотите, я вообще всю мебель заберу. И давайте я этот заберу, а вы ничего не будете говорить. Это реально говорит следователь. Зачем, найти человека, который этот стул делал, прибивал это опрос совсем короткий. А зачем. Ничего не надо. Даже в таком деле не надо ничего нормально оформлять. Ну что это такое. Даже в таком деле показывается, кто и как работает. Что из себя представляет…
М. Майерс
―
Надо было ударить Пака стулом по голове, чтобы узнать, как на самом деле работает российское правосудие.
С. Смирнов
―
Значительная часть спортивной общественности об этом узнала. И что это из себя представляет. Хотя, конечно, правосудие тоже такой общий вопрос. Потому что кроме этого косяка следователя, я бы не сказал… Но это просто показательный момент… Даже в таком деле.
М. Майерс
―
Это действительно довольно любопытно. А как вы оцениваете, вообще по настроению как вам кажется, чем вся история закончится.
С. Смирнов
―
Я до начала процесса был практически уверен, что им дадут за отсиженным или условные сроки.
М. Майерс
―
То есть день за полтора.
С. Смирнов
―
Это неважно на самом деле, сколько даст судья. Она посчитает в том смысле, что футболисты выйдут на свободу из зала суда. Я был почти уверен. Потому что вообще это все выглядело как демонстративное наказание зарвавшихся звезд. По большому счету. То есть перед судом я был почти уверен. Но вообще как идет процесс, теперь я бы не стал настолько гарантировать, что это будет. Я не могу теперь сказать, мне кажется эта странная модель поведения, либо ты извиняешься полностью, либо говоришь, что все было нормально. И когда ты делаешь и то, и другое, а еще и ругаешься как с прокурором, так и вообще довольно странно. Не то чтобы странно, это нам кажется странно. Ты ведешь себя пытаешься и оправдать свое поведение и извиниться одновременно. И еще спорить с адвокатом. И пререкаться с ними. То есть это посмотрим, будет сильно на усмотрение судьи. Я не исключаю, что кто-то получит реальные сроки. Они не будут большие. Год-полтора.
М. Майерс
―
Если посчитают, то они могут уже…
С. Смирнов
―
Да, посмотрим. И два могут дать. Имеется в виду нельзя сказать, до суда я был почти уверен, что за отсиженным выйдут на свободу.
М. Майерс
―
А то, что вы говорите, описывая этот процесс, это какая-то невыработанная адвокатами стратегия или строптивый нрав самих обвиняемых.
С. Смирнов
―
Тут же все вместе. Во-первых, адвокату всегда трудно, когда много адвокатов на процессе. Это объективная реальность.
М. Майерс
―
Вырабатывается стратегия: ребят, мы извиняемся. И все дружно весь процесс извиняются. Или наоборот.
С. Смирнов
―
С одной стороны да, а с другой стороны фигурантов много, каждый адвокат защищает все-таки своего подзащитного. И вина, и сами действия все-таки разные. Разное количество эпизодов, и все прочее, и конечно, у них задача прежде всего защитить, у них нет задачи, тут нет некого коллективного дела, как часто бывает в каких-то политических.
М. Майерс
―
Мы говорили о том, насколько грамотно или неграмотно выстроена линия защиты, если они стратегически делают разные вещи.
С. Смирнов
―
Я тут не хочу оценивать вообще адвокатов. Это очень плохое занятие. Я скорее к тому, что у каждого адвоката все-таки свои задачи. У него есть свой подзащитный. И у него свое количество эпизодов и чем больше людей, тем более тут обычное дело. Тут не политическое. В политическом, условно в политическом, общественно-значимом, тогда у адвокатов может быть единая линия поведения. А тут у каждого свои эпизоды, своя часть вины. У кого-то один, у кого-то несколько и каждый пытается смягчить для своего подзащитного будущее наказание. Поэтому нормальная ситуация. Тут я ничего не могу сказать. Потому что очень трудно было договориться о единой тактике. Потому что единая тактика могла быть только одна: либо мы говорим, что мы во всем признаемся, простите. Либо мы полностью не признаем, мы ничего не делали.
М. Майерс
―
У нас есть sms +7-985-970-45-45 и вопросы можете присылать. Вы следите за визитом Ким Чен Ына в Россию?
С. Смирнов
―
Да. И как раз просто мне сегодня очень понравилось, Лиза Фохт из Би-би-си опубликовала фотографию Ким Чен Ына и Путина. И процитировала футболистов с процесса. Дело в том, что один из эпизодов связан был тоже с нападением на Пака. Он же кореец.
М. Майерс – А
―
а-а, вот оно что.
С. Смирнов
―
Да. И там одна из фраз, которая стала почти мемом, я объясню. Конфликт начался с того, что один из фигурантов, там они его оскорбляли до этого, под конец уже: «Простите, пожалуйста, а вы очень похожи на Gangnam Style». Подошли к нему и сказали. Она такую фотографию опубликовала, мне кажется, теперь будет главной моей ассоциацией со встречи Путина и Кич Чен Ына. Ну а что это, а что тут сказать. Ну встретились, никакого решения не будет. Никакой денуклеаризации, никакого полуострова не будет. Все скажут о том, как западный мир всем навязывает свои ценности, эти фразы и анализ ситуации можно было провести еще до встречи. Даже год назад. Общие фразы. Общая встреча. Для Ким Чен Ына это важно, для Путина – важно, что я встретился с человеком, который встречается только с Трампом. Для Кич Чен Ына важно показывать, что он готов к каким-то переговорам, к чему-то еще. Все довольны. Формальная дипломатическая встреча. Никаких прорывов даже близко не будет.
М. Майерс
―
Вы сегодня публикуете довольно громкую историю. Как в Приэльбрусье сотрудник ФСБ убил местного жителя. Эта история довольно старая, тем не менее, она сегодня всплывает. Что там нового и в чем там интерес?
С.Смирнов: Суды присяжных – вещь довольно непредсказуемая
С. Смирнов
―
В том, что вчера была сформирована коллегия присяжных. Дело в том, что теперь все дела рассматривает коллегия присяжных.
М. Майерс
―
Давайте напомним в двух словах, в чем там конфликт.
С. Смирнов
―
История такая. Некий спецназ ФСБ, проблема же заключается в том, что мы многих фамилий не знаем, и даже что происходило. Все засекречено. Некий спецназ ФСБ проводил какие-то учения. На Кавказе. Они жили на своей условной даче где-то. И уже под конец учений один из офицеров выпил пива, взял второго офицера, и поехали в кафе продолжать выпивать.
М. Майерс
―
Бывает.
С. Смирнов
―
Бывает. Заодно и футбол смотреть. Футбол и здесь. Они поехали смотреть матч ЦСКА-Арсенал в Лиге Европы.
М. Майерс
―
Я бы это сформулировала как: во всем виноват футбол.
С. Смирнов
―
Абсолютно. Если бы не футбол, возможно, они никуда бы не поехали. Они поехали, видно, еще и сильно выпили. Вели себя не очень хорошо. Судя по показаниям тех, кто был в кафе. После этого вышли на улицу и увидели газель грузовую, сказали, что мы на этой машине поедем обратно.
М. Майерс
―
А когда это произошло?
С. Смирнов
―
Март прошлого года.
М. Майерс
―
Год назад.
С. Смирнов
―
И они, кстати, Орхан Джемаль активно писал, потому что убийство реально бытовое, потому что слово за слово, один из офицеров достал нож, дважды ударил.
М. Майерс
―
С этими ребятами возле газели.
С. Смирнов
―
Да. Их было двое. Один подошел, один убежал. Одному он попал в сердце. Два офицера. Проблема заключается в том, что расследование было очень тяжелым. Потому что сначала завело одну статью, потом другую. И, понимая, что это офицеры спецназа ФСБ и местные жители проводили митинг, было очень большое внимание к этому делу. На местном уровне, не на московском. Орхан Джемаль активно очень об этом рассказывал. Но теперь важно, как это дело дошло до суда. Обвиняемый один человек.
М. Майерс
―
А второй?
С. Смирнов
―
В качестве свидетеля. Мало того, мы даже фамилию его не знаем. Кто это такой непонятно. И на суде я думаю не появится. Только в качестве секретного свидетеля. Хотя они оба там были. И посмотрим, что будет. Обвинение несколько раз меняли. Сначала была одна статья, потом другая. Сейчас ужесточили. То есть только под давлением я думаю, это было сделано. Но история о том, что второй все нормально, там, конечно, тоже обсуждаемый вопрос об уровне его вины. Но он тоже участвовал в конфликте.
М. Майерс
―
Но там есть видео.
С. Смирнов
―
Да, есть видео нападения и удара.
М. Майерс
―
И довольно неплохо видно. Это не какие-то темные силуэты.
С. Смирнов
―
Да.
М. Майерс
―
Реально 4 человека, двое на двое. Двое местных кавказцев и два офицера. Они там действительно достаточно агрессивно выясняют отношения.
С. Смирнов
―
Да.
М. Майерс
―
Бьют друг друга.
С. Смирнов
―
Но сам факт, чем закончилась…
М. Майерс
―
Сейчас под стражей.
С. Смирнов
―
Да, и будет суд присяжных. Я думаю, проблема, почему еще выступали. Потому что все очень боятся, что будет интерпретировано как самооборона.
М. Майерс
―
Тогда бы не ужесточали наказание.
С. Смирнов
―
Это правда. Но посмотрим. Вообще суды присяжных – вещь довольно непредсказуемая. Потому что суды присяжных оправдывают, я думаю, по 20-30% сейчас.
М. Майерс
―
А суд проходит в Москве.
С. Смирнов
―
Нет, будет на Северном Кавказе суд.
С.Смирнов: В любом случае соблюдение прав в 21 веке это главная задача, которая есть, приоритетная
М. Майерс
―
А состав присяжных.
С. Смирнов
―
Со всего Северного Кавказа собран. Посмотрим. Интрига. Ничего непонятно.
М. Майерс
―
А как трактуется. То есть суд присяжных на Северном Кавказе…
С. Смирнов
―
Из других регионов.
М. Майерс
―
Тем не менее, же не из Мурманской области привезут. Судят офицера, убившего в пьяной драке местного жителя, который стоял у своей машины и, видимо, пьяным не был.
С. Смирнов
―
Не был.
М. Майерс
―
Потому что он водитель, они просили его подвезти.
С. Смирнов
―
Да. Но посмотрим. Я не стал бы говорить, что это все предрешено. Потому что я не думаю, что ФСБ вообще выгодно эту историю, вообще очень неприятная для них история. Я почти уверен, как так, спецназовец приехал на секретные учения и чего тут устраиваешь нам.
М. Майерс
―
Зарезал местного жителя.
С. Смирнов
―
Ну да. Это к вопросу о том, новое дворянство как они сами себя называют. Это не очень новое дворянство, мягко говоря.
М. Майерс
―
Есть другое слово, да. Опричнина, например.
С. Смирнов
―
И на опричнину тоже мне кажется…
М. Майерс
―
Сегодняшняя статья в «Коммерсанте»: мусульманина заключенного поддержала родина. Речь идет о том, что, есть чеченец, который сидит и серьезно он сидит за бандитизм, теракт, посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов. Незаконное хранение оружия и так далее. У него, по-моему, 18 лет колонии строгого режима. Он сидит. И периодически его отправляют в ШИЗО и конфликт связан с тем, что он требует от ФСИНовцев, чтобы ему дали возможность молиться пять раз в день. В мае сейчас уже Рамадан начинается. И он считает, что таким образом его права ущемляются. История связана с тем, что суд, который рассматривает это дело, он проходит в Грозном. Я так понимаю, что решение суда в этом случае очевидно. Правда? Насколько это вообще актуальная история. По-моему, это с Дадина еще началось. Когда мусульманам не дают молиться, кормят свининой, тем самым причиняя духовные и моральные серьезные страдания.
С. Смирнов
―
Это действительно очень большая проблема. Это очень большая сложность. Я почти уверен, что ФСИН формально будет делать вид, что все выполняет, а в реальности найдет кучу возможностей не исполнять даже решение суда и такое распоряжение. Это не настолько сложно, по большому счету человек изолирован, так много возможностей создать некомфортные условия максимально.
М. Майерс
―
Это цель.
С. Смирнов
―
Это такая, главная вещь в противостоянии именно в этом. Тут же каждый на своей стороне пытается… Для ФСИН что нужно. Нужно максимально сделать некомфортно заключенному, чтобы он чувствовал себя подавленным и не думал о неком сопротивлении. Они считают, что если человек будет молиться, есть еду и все прочее, он таким образом более комфортно себя будет чувствовать и более уверенно. Что вот он может продолжать…
М. Майерс
―
А вы типа тут не на курорте.
С. Смирнов
―
А вы тут, во-первых, не на курорте, а, во-вторых, лучше подавить все эти желания по возможности. Это старая традиция, но она десятилетиями идет. Поэтому я думаю, что, несмотря на любое решение суда и все противоречия, эта проблема останется. Проблема свинины останется. Она очень серьезная. Для верующих мусульман в колониях. А ФСИН в ответ что будет говорить? – слушайте, а если мы им дадим молиться, если они все правила будут соблюдать, у нас там будут ячейки ИГИЛ* буквально. В колониях. Я представляю просто, как это будет обосновывать ФСИН.
М. Майерс
―
Пусть ФСИН поедет в Грозный и об этом заявит на суде. Можно написать об этом в Инстаграм Рамзану Кадырову.
С. Смирнов
―
Они, конечно, так делать не будут. Но внутри они будут объяснять, почему они именно такой тактики придерживаются.
М. Майерс
―
А на ваш взгляд, какая правильная история? Как найти баланс между правами заключенного и тем, что в какой-то степени надо держать его под контролем. Чтобы ячейки ИГИЛ не было.
С. Смирнов
―
Ну правда, но мне кажется в любом случае соблюдение прав в 21 веке это главная задача, которая есть, приоритетная. А уж как вы будете решать вопрос, чтобы у вас там не формировалась в тюрьме террористическое подполье – это уже все-таки второй вопрос. Это примерно как полиция Махачкалы, которая отказывает или мэрия отказывает в проведении акции монстрации по причине невозможности обеспечить безопасность. Вы полиция, что вы отвечаете вообще. Какая безопасность. Вам государство деньги за это платит.
М. Майерс
―
А что первично: зарядка по расписанию ФСИН, колонии или молитва по Корану.
С. Смирнов
―
С моей точки зрения молитва должна быть важнее, потому что это все-таки вопрос главного для человека и поэтому мне кажется, тут надо находить какой-то баланс и все-таки не задевать религиозные чувства.
М. Майерс
―
Я думаю, если Рамзан Кадыров вмешался в эту историю, то может быть будет какое-то движение.
С. Смирнов
―
Я не уверен на самом деле. Потому что традиция, мусульман очень много сидит, очень много колоний, где к этому относятся очень жестко. И я не думаю, что даже прецедент этого решения сильно поможет. Думаю, что нет. Как раз именно тут – нет.
М. Майерс
―
Мы вернемся после небольшого перерыва.НОВОСТИ
С.Смирнов: Чем занимается центр «Э» в Карачаево-Черкесии. Помогает сенатору давить на каких-то свидетелей
М. Майерс
―
Это программа «Особое мнение». Сергей, мы с вами давайте про Кавказ поговорим. Потому что там много всего происходит. Вчера Басманный райсуд арестовал бывшего первого зам. начальника следственного управления СКР по Карачаево-Черкесии генерала-майора Казбека Булатова. Его подчиненного Андрея Филиппова и начальника центра противодействия экстремизму МВД КЧР Тимура Бетуганова. Речь идет о деле Арашукова. Речь идет о том, что вот эти трое представителей Следственного комитета по Карачаево-Черкесии оказывали давление на фигурантов этого дела громкого. Что там происходит? С чем это может быть связано.
С. Смирнов
―
Я хочу, во-первых, обратить внимание на то, что там глава местного центра «Э». Понятно примерно, чем занимается центр «Э». Это кстати второй задержанный глава центра, до этого был ингушский глава центра «Э», получивший семь лет колонии за пытки и убийство. В убийстве он не участвовал. За пытки и прочие преступления. Теперь второй. Чем занимается центр «Э» в Карачаево-Черкесии. Помогает сенатору давить на каких-то свидетелей, кого-то еще. Это очень показательный момент. Второй момент – конечно, задержание высокопоставленного начальника, генерала, бывшего зам. начальника и его подчиненного. Тоже я уверен, для Следственного комитета большой удар. Это очень неприятная вещь. Потому что, казалось бы, ничего такого не предвещало. А тут очень высокопоставленный представитель, понятно, что он отмазывал всячески помогал Арашукову, это кстати прямым текстом примерно сказано. Очень смешно, что на сайте Следственного комитета вчера или позавчера эти задержания были названы декриминализацией региона. Не очень понимаю, вопрос к спецслужбе Следственного комитета, понимают термин «декриминализация» или не очень. Но это отдельный риторический вопрос. Но вообще все это еще осложняется тем, мы помним фотографии веселого главы ведомства Александра Бастрыкина, который выглядывал из милицейских Жигулей именно из Карачаево-Черкесии. А потом на сайте размещено его объяснение, что этот отель мне порекомендовали мои коллеги. И тут этих коллег берут и задерживают. Я думаю, это довольно неприятная вещь. Внешне как это выглядит. И вообще такой момент очень я думаю неприятный для Следственного комитета. Что именно их сотрудники виноваты. Хотя я-то думаю, что там в том или ином виде практически все силовики, так или иначе, местные покровительствовали Арашукову.
М. Майерс
―
Или он им.
С. Смирнов
―
Или он им. Но там же всегда все сложнее. Они же формально ему никак не подчиняются. Там все сложно. У них обычно чуть побольше возможностей обратиться в Москву. И к федеральным каким-то, если бы они захотели какое-то противостояние и что-то сообщать – они бы это делали. Но они явно ничего этого не делали.
М. Майерс
―
А какой общественный эффект этой всей истории. То есть вы это описываете как некий клубок…
С. Смирнов
―
Так и есть.
М. Майерс
―
Но соответственно как его размотать. То есть это лучше не трогать. Потому что действительно дело Арашукова у нас связано с беспрецедентным задержанием в Совете Федерации. Они сейчас получается, повязаны и повязаны огромное количество достаточно авторитетных людей. Которые действительно честь погон замарали.
С. Смирнов
―
Это очень большой вопрос. Чего делать в этой ситуации. Мне кажется это такой важный вопрос. Потому что вроде как кого-то тронешь, а тут может посыпаться вообще все это. Неприятно. С другой стороны ничего не делать и делать вид, что у нас все нормально - это рано или поздно закончится плохо. Потому что ну, сколько можно обманывать. Говорить, что все хорошо. Не может реальность совсем уже расходиться с нарисованной картинкой. Поэтому мало того, я почти уверен, что для людей в Москве, кто принимал решения, они считают, что они таким образом борются с коррупцией…
М. Майерс
―
Серьезно?
С. Смирнов
―
Я почти уверен, что для них это именно так.
М. Майерс
―
То есть это не такие циничные ребята, у которых есть политический или какой-то идеологический и еще какой-то по внутренним разборкам подтекст. То есть это серьезные истинные борцы с коррупцией.
С. Смирнов
―
Подтекст тоже много и все прочее много. Но просто они посчитали, что чересчур вообще, надо всем остальным показать, что будьте поскромнее впредь. Это же еще и знак всем остальным на самом деле.
М. Майерс
―
Будут?
С. Смирнов
―
В Дагестане же постоянные задержания. До сих пор продолжаются. Кучу глав поселений задержали в последнее время. И там полностью полузачистка республики…
М. Майерс
―
Почему?
С. Смирнов
―
…по чиновникам. Тоже снимают за коррупцию. И за все эти связи. И я думаю такой пример для всех остальных, что будьте скромнее. Вопрос, что пока, по-моему, не очень получается.
М. Майерс
―
Но вас послушать, так мы действительно встали, Россия встала на путь борьбы с коррупцией. Что вы цинично улыбаетесь. Ухмыляетесь.
С. Смирнов
―
Ну потому что знаете, как обычно, все будет на каком-то этапе обрезано и сделан вид, что всё, на этом коррупция у нас закончилась. Все же понимают, что покровители были и в Москве, и высоко и у силовиков, и везде. Все прекрасно знали.
М. Майерс
―
Но ФСБшников тоже трясут, насколько я понимаю.
С. Смирнов
―
Еще как. Да, каждый день.
М. Майерс
―
Начальник одного из отделов ФСБ полковник Кирилл Черкалин и двое его бывших подчиненных. Фролов и Васильев задержаны по подозрению в получении взятки.
С.Смирнов: В Дагестане же постоянные задержания. До сих пор продолжаются
С. Смирнов
―
Да, это сегодня. А буквально или в начале недели или в конце прошлой был задержан еще один следователь ФСБ из следственного отдела ФСБ. Тоже за взятку. Причем в биткоинах. Какая-то сумма типа 60 миллионов. Да, на самом деле это мне кажется такой знак, что, ребята, больше никого нет с твердой гарантией. Вы как-то, опять же мне кажется, это главный тезис: будьте скромнее. Не думайте, что у вас есть теперь полная защита, если вы из ФСБ. И, кстати , с судьями такая же история. Несколько задержаний судей было в последнее время.
М. Майерс
―
Я только не поняла, лучше-то станет после этого.
С. Смирнов
―
Нет. Потому что система основана мне кажется, эти попытки косметическими изменениями внушить чувство страха. И исправить «элиту» условную, которая на самом деле привыкла к этим правилам игры, конечно, их не изменит. Так не бывает.
М. Майерс
―
Вы наверняка следите, раз мы сегодня так плотно обсуждаем кавказские темы, за ситуацией в Ингушетии. Там же начались аресты.
С. Смирнов
―
Да, там идут активно аресты. Связано с противостоянием и столкновениями на митинге. Но они очень жестко зашли, такое местное Болотное дело. Мне кажется, корректно сравнивать. Потому что там статья 318-я - то есть статья о сопротивлении, насилии в отношении представителя власти. Там вторая часть 318-й статьи, насилие в отношении представителя власти, то есть сопряженное с опасностью для здоровья. И жизни. Это, если помните видео, когда кидали стульями и заграждениями.
М. Майерс
―
Это та история, которая началась с границы.
С. Смирнов
―
Да. Там противостояние, люди выходили, их пытались разогнать.
М. Майерс
―
Перекрывали трассу Кавказ.
С. Смирнов
―
Да, да. В один из дней, когда их пытались разогнать, было столкновение с силовиками. Причем силовики все были приезжими. Местные отказались разгонять. Это очень важная деталь. Их потом расформировали. Они пытались встать между приезжими омоновцами и своими. Это вообще к вопросу об уровне лояльности и о чем-то другом. Кстати, глава местного МВД ушел в отставку. Были все равно столкновения и сейчас очень жесткие задержания в республике. Каждый день обыски у известных людей и не очень известных. Активистов уже много, больше 15 человек уже в СИЗО по обвинению 318-я статья – до 10 лет. Все в СИЗО, причем Нальчика. Никто не доверяет местным. В Нальчик везут всех. Проходят обыски у известных людей. У Муцольгова был обыск. Правозащитника. Сегодня обыск у Павла (неразборчиво) бывший глава МВД. К нему Рамзан Кадыров приезжал в свое время разговаривать. А потом ингуши стали съезжаться в его двор. Довольно известная, широко распространенная картинка была и видео. Когда куча ингушей приехала и Рамзан такой выходит, там такое было противостояние. Потом обе стороны помягче стали говорить под конец беседы. То есть противостояние продолжается. Но Москва, я уверен, что отсюда идет политическое решение, решила, что хватит рассматривать Ингушетию, Кавказ вообще как некий отдельный регион, давайте мы как везде. Жестко, что делали, не делали. Там же, между прочим, в СИЗО и те, кто не участвовал в прямых столкновениях. Там очень любопытно. Им инкриминируют пока 318-ю статью через 33-ю статью УК, то есть подстрекательство. То есть, условно говоря, не уходите с площади, давайте их отодвинем. Это тоже состав. И они в СИЗО. И это авторитетные люди. Я, к сожалению, сейчас не был в Ингушетии, ничего не могу сказать, хотя там был пару лет назад по другому делу. Не очень понятно, какие настроения в республике. Но я не думаю, что можно запугать настолько легко и все возьмут и скажут: ну ладно…
М. Майерс
―
Расходимся.
С. Смирнов
―
То есть, рано или поздно, просто напряжение создается дополнительное.
М. Майерс
―
Но вы описываете несколько сил: с этой стороны Москва. С этой стороны протестующие. Авторитетные. Там действительно старейшины. Представители тейпов. А где Евкуров в этой схеме?
С. Смирнов
―
А его нет практически, в том-то и дело. Важно, что он теряет, мне кажется, потому что явно не он принимает решение по уголовному делу. Он тут не участвует, нет его активной роли, и мне кажется, это, рано или поздно, закончится его отставкой.
М. Майерс
―
То есть в этом контексте нынешнем в нынешней ситуации он политический труп.
С. Смирнов
―
Мне кажется, да. В этом контексте. Я не представляю, как он выйдет и что-то сможет объяснить. И как. Что случилось с границей и с задержаниями. И почему у нас тут приехали разгонять омоновцы из других регионов, а наших расформировали. Не очень представляю, что он может вообще ответить.
М. Майерс
―
А есть ли там на ваш взгляд персонаж, человек, политик, который может в этом смысле эту ситуацию разрешить? Потому что из Москвы силовыми методами, ну сложно представить, что можно зажать Ингушетию силовой дубинкой из Москвы.
С. Смирнов
―
Я думаю, что в Москве уверены, что можно. И я кстати не знаю, можно или нельзя, но я подозреваю, что мы немножко недооцениваем возможность репрессий и силового давления. Но сегодня мы посадили 20 человек, еще раз выйдете – посадим несколько сотен. Мне кажется, в Москве уже мыслят примерно таким образом. Не время тут какие-то переговоры вести, когда безопасность и вопросы контроля за территориями существуют. Насчет человека не знаю. Там все до сих пор с уважением отзываются о первом президенте. Главе Аушеве. Но я не думаю, что это реальный вариант для Москвы. И я думаю, Москва все равно, рано или поздно, будет вынуждена искать какую-то замену Евкурову. Именно по этим причинам, что вообще никак не влияет на эту ситуацию. Его нет просто.
С.Смирнов: Активистов уже много, больше 15 человек уже в СИЗО по обвинению 318-я статья – до 10 лет
М. Майерс
―
Но это может перерасти в уже более серьезное противостояние на наш взгляд, чем сейчас.
С. Смирнов
―
Я думаю, оно уже переросло. Просто мы это не очень видим. Я думаю, что проблема с Ингушетией надолго. Люди, которые будут сидеть и получать сроки, станут, безусловно, такими заключенными для значительной части республики, это однозначно. Вопрос границ очень удобный в том смысле, что этим говорят: смотрите, тут эти предатели отдали наши территории, а люди сидят за справедливость. Понимаете. Люди же сидят за что? – за то, что участвовали в митинге против передачи границ. Можно сколько угодно будет говорить на суде, что речь об этом, но никто не поверит.
М. Майерс
―
Спасибо большое. Это программа «Особое мнение». В этой студии был главный редактор Медиазоны Сергей Смирнов. Меня зовут Маша Майерс. До встречи.*ИГИЛ - запрещенная в РФ организация