Валерий Соловей - Особое мнение - 2018-01-19
Подписывайтесь на YouTube-канал
«Эхо Москвы»
О.Пашина
―
Я приветствую всех наших слушателей и зрителей, меня зовут Оксана Пашина, это особое мнение политолога Валерия Соловья. Здравствуйте.
В.Соловей
―
Добрый вечер, Оксана.
О.Пашина
―
Хочу начать с тяжелой темы – это трагические события в школе в Улан-Удэ и в Перми. И в Челябинске там поножовщина между учениками. Как вы считаете, связаны ли эти события между собой? Если не связаны, то почему вдруг вот такое обострение и насилие в школах?
В.Соловей
―
Я думаю, что причинно-следственной связью они никак не связаны. Но есть (и он хорошо известен и криминалистам, и психологам) эффект подражания. То есть некое яркое событие вызывает желание ему подражать. Я думаю, что мы и по жизни это знаем, и по моде. А что касается причин этого явления и почему это происходит сейчас, мне кажется, всё, к сожалению, очень просто. Школа – это слепок нашего общества. Если вы живете в обществе, где много нищеты и бедности... Россия – это сейчас страна бедных, где бесправие и где люди находятся в очень плохой психической форме. То вы не должны удивляться вспышкам агрессии немотивированной. Это неизбежно будет происходить, к сожалению, с нарастающей частотой. И школа – это очень благоприятное место, потому что бесправны и ученики, и учителя. Они социально задавлены (учителя), мы это прекрасно знаем. Есть, конечно, хорошие школы, но в целом система школьная – она дефектна.
В.Соловей : Школа – это слепок нашего общества. Если вы живете в обществе, где много нищеты и бедности
О.Пашина
―
Наш коллега Андрей Коняев написал в Facebook по поводу трагедии в школах. У него такая версия. Он спрашивает «Почему же в ужасные 90-е, когда кругом была и нищета еще побольше, чем сейчас, и наркотики, и преступность, и война в Чечне, в школах такого не было?» Он считает, что это потому что у тех, кто учился тогда в школе, было какое-то будущее, они это понимали. А сейчас будущего нет, потому что его отобрали. Как пишет Коняев, цитирую, «старики с фантазиями о Совке, любители мумии Ленина и усов Сталина, фанаты НКВД». Как вы считаете, он прав?
В.Соловей
―
Ну, если отбросить некоторые риторические красоты, я бы сказал, что ваш коллега по существу абсолютно прав. Вот, к нищете и бедности, и к бесправию прибавляется вот это вот полное отсутствие перспективы. Будущего нет. И это массовое ощущение.
О.Пашина
―
То есть дети это понимают?
В.Соловей
―
Они просто реагируют на это острее. И если старшее поколение вздыхает и говорит «Ну хорошо, не жили, нечего и начинать. Мы помним, и не такое было», то есть претерпелись, да? То эти не понимают, почему они должны терпеть, и они протестуют. Да, в таких уродливых формах.
О.Пашина
―
Почему протест выливается вот в этой бессмысленной агрессии? Почему он какие-то осмысленные формы не принимает?
В.Соловей
―
А потому что других осмысленных форм никто нигде не предложил. Не считать же осмысленной формой, извините, уроки православного воспитания при том, что это, может быть, сама по себе вещь неплохая, если она факультативная, и то, что у нас называют «волонтерством»? У них нет ничего.
О.Пашина
―
То есть выхода нет?
В.Соловей
―
И им не предложено ничего. К сожалению.
О.Пашина
―
Что делать в этой ситуации? Какие меры принимать, ну, если не говорить, что там менять политическую систему, давать надежду, будущее и так далее?
В.Соловей
―
Как в анекдоте, да: «Здесь не прокладку надо менять, а систему».
О.Пашина
―
Да, «а систему».
В.Соловей
―
Я думаю, что мы предполагаем, что будет сделано, что будут усилены меры безопасности в школах.
О.Пашина
―
А как их усилить? Ну, не один охранник, а два?
В.Соловей
―
Будут лечить онкологию зеленкой. Йодом, зеленкой и касторкой, как обычно. Конечно, это не поможет и даже инвестировать в это сейчас бессмысленно, поскольку школа как социальный институт, она не представляет себе своего целеполагания. У нее нет, что она должна делать, кого она должна воспитывать. Это первое.И второе, это очень важно. Понимаете, если дети недоедают (и это чистая правда), их поведение неизбежно будет агрессивным. Голодный человек никогда не сможет быть добрым. А у нас недоедает значительная часть населения в России. Или она ест то, что едой трудно назвать.
Россия – это страна бедных. У нас исчезает, практически уже исчез средний класс. И, вот, снижение доходов, которое продолжается уже четвертый год, такого длительного снижения доходов не было в те самые пресловутые 90-е годы.
О.Пашина
―
А как вы считаете, почему стране важнее знать, как Путин купается в проруби, чем о том, что произошло в школе в Улан-Удэ?
В.Соловей
―
Потому что есть указание не нервировать общество негативной повесткой в избирательный период. Всё довольно просто.У нас и так хватает, честно говоря, по ТВ дурных новостей. Кстати, ТВ – это один из источников формирования общей невротизации общества.
В.Соловей : Россия – это сейчас страна бедных, где бесправие и где люди находятся в очень плохой психической форме
О.Пашина
―
Ну, телевидение всё время рассказывает, что у нас всё хорошо, а будет еще лучше.
В.Соловей
―
Ну, вот, это же бьется, да? Улан-Удэ с тем, что говорят по ТВ. А если вы, вроде, замолчали, так этого и нет. Но замолчать просто не удается.
О.Пашина
―
Что касается выборов, в последнее время две основные темы обсуждения, да? Идти или не идти на избирательные участки? И про это очень много вопросов от наших слушателей. Как вы считаете?
В.Соловей
―
Я считаю, что это моральный выбор каждого, интеллектуальный. И могу сказать, что, на самом деле, это беспокоит, скорее, слушателей «Эха Москвы». Для большей части общества это не очень интересно, честно скажу. И социология это показывает. Они воспринимают выборы как референдум о доверии Путину. Если они не хотят идти, то потому что они считают «Ну, зачем идти? И так всё предрешено и всё ясно». То есть у них нет на этот счет политической позиции, что там мы за бойкот или против. Нет.И задача-то администрации, как она ее себе понимает (администрации президента), не в том, чтобы бороться с бойкотом, а чтобы хоть как-то создать интригу, чтобы привлечь людей. И я думаю, что им это удается. И благодаря появлению и Ксении Собчак, и главное, благодаря появлению Грудинина, на самом деле, интрига возникает, и для людей, судя по их откликам, опять же, судя по социологическим замерам, интрига уже есть.
Интрига для них не в том, что нет Навального, интрига в том, что впервые появилось довольно яркое новое лицо как Грудинин, и я могу сказать, что рост его рейтинга (а он несколько больше, чем показывает ВЦИОМ) оказался неожиданным. Даже для тех людей, которые эту историю одобрили.
О.Пашина
―
Ну, тут Навальный производил свои изыскания, выяснил, что многие всё равно считают, что Зюганов участвует в выборах, хотя он ни в чем не участвует.
В.Соловей
―
Ну, естественно. Ну так дело в том, что критика Грудинина, как ни странно, способствует его узнаваемости. Чем больше вы будете критиковать, тем больше о нем будут знать. Это мы прекрасно... А не называть его фамилию, как с Навальным, не получится: он, все-таки, официально зарегистрированный кандидат в президенты.
О.Пашина
―
Илья спрашивает «Каковы шансы Грудинина?» Ну, имеется в виду, конечно, борьба за второе-третье место.
В.Соловей
―
Если бы коммунисты решились (это вопрос решимости) провести эффективную кампанию, то перспектива второго тура была бы реальной. Я, вот, серьезно говорю.
О.Пашина
―
Второго тура?
В.Соловей
―
Да. Грудинин может претендовать на часть электората Путина. Есть запрос на новое лицо и запрос на новую политику.
О.Пашина
―
Ну, то есть вы считаете, что коммунисты недостаточно эффективно проводят кампанию?
В.Соловей
―
Но на это не пойдут, и поэтому Грудинин не получит больше 10%. И будет конкуренция между ним и Жириновским за, вот, второе место.
О.Пашина
―
А Ксения Собчак?
В.Соловей
―
Пока у нее дела обстоят не очень хорошо. Скажу честно, хуже, чем я предполагал. Ну, посмотрим. Если у нее хватит ресурсов, а у ее штаба ума, чтобы провести, собственно, основную часть кампании... Сейчас это всё прелюдия, это не важно. Если они смогут провести эффективную рекламную кампанию (это там, вот, со второй половины февраля), то эти шансы будут явно отлично от нулевых и думаю, что больше, чем у Явлинского.
О.Пашина
―
Почему Навальный так ополчился на Ксению Собчак? Как пишут наши слушатели, такое впечатление, что сейчас он больше воюет с ней, чем с Путиным? Хотя, казалось бы, не должен.
В.Соловей
―
Ну, я думаю, все-таки, воевать с Ксенией Собчак безопаснее, чем с Владимиром Владимировичем. Согласитесь. Ну, это шутка.Я думаю, потому что, ну, роль Ксении Собчак вот в этой драматургии, которая разрабатывалась в кремлевских кабинетах, в том, чтобы, все-таки, нейтрализовать влияние Навального и отвлечь часть электората. И по крайней мере отчасти это удалось. То есть часть молодого электората Навального – она готова проголосовать за Собчак.
О.Пашина
―
И он это понимает, и поэтому пытается как-то этому противодействовать?
В.Соловей
―
Конечно. Ну, да. Когда у вас из-под носа уводят ваших сторонников, причем, я бы сказал, наиболее энтузиастически настроенных, бескорыстно на вас работавших (я имею в виду волонтеров), то это раздражает, это не может не раздражать.
О.Пашина
―
Но он же всегда отличался (Навальный, я имею в виду) нестандартным подходом к ситуации. Почему бы ему сейчас не сказать «Да, мы вместе» и не потерять, и, возможно, даже привлечь?
В.Соловей
―
Великий французский дипломат Талейран в свое время говорил дипломатам, своим подчиненным «Никогда не поддавайтесь первому чувству, потому что оно самое искреннее». Вот, если вы сперва подумаете, то вы поступите рационально. Я думаю, что он поддался первому чувству, которое было искренним. Ну, с политической точки зрения вы абсолютно правы: это ошибочное поведение. Ну, или, по крайней мере, не очень разумное.
О.Пашина
―
Ну, а почему он этого не понимает? Времени-то уж много прошло. Можно было один раз подумать и два.
В.Соловей
―
Может быть, люди, находящиеся рядом с ним, его в этом убеждают: «Правильно-правильно, давай, вот так и надо». Не могут образумить. Я не берусь залезать в чужие головы. Это очень увлекательно, но вы понимаете, это очень спекулятивно.
В.Соловей : Есть, конечно, хорошие школы, но в целом система школьная – она дефектна
О.Пашина
―
Наш слушатель Василий Игоревич, который, как и все мы, понимает, чем закончатся выборы или переназначение, интересуется уже другим. Он спрашивает «Как сильно, на ваш взгляд, может измениться состав кабинета министров после выборов, референдума, переназначения, как угодно?»
В.Соловей
―
Сперва говорилось о том, что изменится он не сильно, а сейчас, вот, получается так, ну, по ситуации на сегодняшний день, что даже если премьер будет тот же (это весьма вероятно)... Потому что премьер заключил тактические, а, может быть, стратегические союзы с рядом влиятельных группировок и они готовы его поддержать.
О.Пашина
―
А с кем он заключил? Кто будет его поддерживать?
В.Соловей
―
Демоническая фигура российской политики и российского бизнеса. По слухам, да, они договорились. Ну, если вы посмотрите на то, что Роснефть получила некоторые экономические преференции, то можно прийти к такому умозаключению даже без всякой конспирологии и без слухов.Но получается пока, опять же, по этим слухам, которые имеют, все-таки, некий источник и не один, что могут быть заменены даже все ключевые министры. И это относится и к министру обороны, и к Министерству иностранных дел, и к ВПК, и к Генпрокурору, и к Следственному комитету.
О.Пашина
―
Это очень интересно. Мы прервемся на несколько секунд, а затем продолжим.РЕКЛАМА
О.Пашина
―
В нашей студии политолог Валерий Соловей. То есть надо так понимать: Медведев остается на своем посту, а все они меняются. А почему, а чем не угодил тот же Лавров, тот же Шойгу?
В.Соловей
―
Нет, почему? Лавров – прекрасный министр. Но дело в том, что, я думаю, он сам устал.
О.Пашина
―
Устал?
В.Соловей
―
Конечно. Ну, это же очень нервная работа, особенно последние... Действительно, очень нервная и тяжелая последние 3-4 года. Он там как лев сражается. Вот, как бы ни относится к российской внешней политике, дипломаты у нас очень хорошие. И Лавров – блестящий переговорщик, и он в тяжелой ситуации, в общем-то, умудряется как-то защищать эту позицию России, которая находится под нарастающим огнем со всех сторон. От этого можно устать. И по некоторым слухам он, в общем, несколько раз говорил о том, что он был бы не прочь уже уйти на покой.Что касается министра обороны, то он слишком влиятелен. А вы знаете, в системах, подобных российской, слишком влиятельный, слишком популярный министр обороны – он может представлять некоторую угрозу. Несмотря даже на то, что их с Путиным связывают хорошие личные, дружеские отношения, тем не менее, вот, с точки зрения места и влияния, угрозы... Ну, что касается кураторства ВПК, мне кажется, здесь всё более или менее понятно: это неудачи космической программы.
О.Пашина
―
Прокуратура.
В.Соловей
―
Прокуратура... Дело в том, что президента очень раздражают скандалы, которые стали достоянием публичности. А скандал вокруг Чайки, вы помните, был первым из серии скандалов, он стал достоянием публичности. И плюс вот эта давнишняя идея, что поскольку Следственный комитет не стал российским аналогом ФБР, то надо бы его слить уже, наконец, и вернуть обратно. Ну и, соответственно, нового начальника.
О.Пашина
―
А если новый там появится, можно ли ожидать каких-то изменений вот в тех громких делах?
В.Соловей
―
Вольности и свобод? (смеется) Нет, не стоит.
О.Пашина
―
Не стоит?
В.Соловей
―
Вольности и свобод – нет.
О.Пашина
―
То есть курс останется всё равно прежним?
В.Соловей
―
Он останется колеблющимся. То есть не надо ожидать ни вольностей и свобод, но не надо ожидать и, там, репрессий, ужесточения. Это не очень рационально с точки зрения власти.
О.Пашина
―
То ест всех, кого сейчас хотят посадить, посадят? А дальше будет видно?
В.Соловей
―
Их посадят – в этом не должно быть, к сожалению, никаких сомнений. Вопрос только в том, сколько они получат, какое наказание.
О.Пашина
―
Про главу министерства культуры никаких слухов нет?
В.Соловей
―
Почему же? Есть, конечно. Есть, конечно. Называют нескольких людей, которые могут претендовать на его пост. В том числе из ближайшего окружения Дмитрия Анатольевича Медведева. Но я склонен полагать, что, все-таки, министром культуры, если и будет новый человек, то он будет скорее консерватор, чем либерал, пусть даже системный либерал. Это по нынешним временам слишком важное ведомство, чтобы позволять управлять этим ведомством либералам.Да, ну и говорят еще злые, но осведомленные языки о том, что министр сельского хозяйства покинет правительство.
О.Пашина
―
Угу. Вот, я не знаю, насколько это важно, но Министерство культуры меня очень волнует.
В.Соловей
―
Важно-важно, потому что гигантские дотации идут сельскому хозяйству, но почему-то они все попадают только в несколько агрофирм.
В.Соловей : Если дети недоедают (и это чистая правда), их поведение неизбежно будет агрессивным
О.Пашина
―
Всё поел долгоносик, как у нас всегда и бывает.
В.Соловей
―
Нет, почему? А долгоносик как раз не ест – там жрут другие. Ну, вредители.
О.Пашина
―
Вредители, понятно. Вредителей хватает. Я почему про Министерство культуры? Потому что если вы говорите, что будет консерватор, значит, вообще никаких «Паддингтонов» нам не видать.
В.Соловей
―
Ну, почему же? Ну, есть же здравый смысл. Понимаете...
О.Пашина
―
Ну, есть. Вот, его вернули в прокат с 20-го числа.
В.Соловей
―
Никогда не надо сравнивать это с тем, что было раньше, потому что мы живем, все-таки, в другом культурно-историческом контексте. Я понимаю людей, которые проводят аналогии, там, со сталинской эпохой, с тем. Некоторая аналогия уместна, но они в любом случае чересчур гротескны. Вернуться в прошлое невозможно, как бы мы ни хотели.
О.Пашина
―
Угу. Почему так странно, вот, в последние дни ведет себя Министерство культуры? Сначала в интересах кино отменяют «Паддингтона» и «Бегущих в лабиринте», теперь, значит, вот они уже опять переносят.
В.Соловей
―
Ну, если появляется открытое письмо в правительственной газете Российской, то сразу у вас возникает впечатление, что есть очень влиятельные люди, которым не нравится то, что именно вы, Владимир Ростиславович, занимаете этот пост. Если вы проявите больше...Ну, вы, конечно, стремитесь проявлять больше гибкости. Появляется письмо режиссеров в вашу поддержку, да? Вместе с тем вы, так сказать, идете навстречу кинопрокатчикам. Это то, что в советские времена называлось «колебаться с генеральной линией партии», ну а сейчас колебаться в соответствии с полученными сигналами.
О.Пашина
―
То есть интересы российского кино – они меняются в зависимости от конъюнктуры?
В.Соловей
―
Нет, интересы российского кино есть, их пытаются так или иначе соблюсти. Действительно, пытаются. Другое дело, что наше кино за не очень большим исключением, все-таки, производят не самую качественную продукцию. Согласимся. А так, в принципе, это нормальная политика поддерживать собственное киноискусство, искусство вообще, но надо всё же производить качественный продукт. Те, кто поездил на японских машинах, вы их уже не сможете пересадить на изделия отечественного автопрома, если они не достигнут уровня, хотя бы сопоставимого с уровнем японских автомобилей.
О.Пашина
―
Ну, есть еще другой вариант – санкции. И все будут есть пластилиновый сыр.
В.Соловей
―
Так едят же.
О.Пашина
―
Ну да.
В.Соловей
―
Но ведь... Помните, мышки плакали, но ели кактусы, да? Едят, но это никакого удовольствия не приносит, и все понимают абсурдность этой политики. Даже те, кто ее яростные проводники и апологеты. Поверьте.
О.Пашина
―
О международных новостях хочу поговорить. Как мы только что слышали в выпуске, в новой стратегии национальной обороны США говорится о том, что Россия и Китай подрывают международный порядок, соперничество с Россией и Китаем будет долгосрочным. Что это для нас означает?
В.Соловей
―
Для нас это означает, что отношения с США, скорее всего, будут ухудшаться, поскольку они будут наращивать финансирование того, что они называют защитой стратегических интересов. Мы, в общем, исходя из крайне скромных объемов нашей экономики не то, что конкурировать с ними не можем, но и противопоставить ничего существенного. Но мы будем отвечать ассиметрично (или попытаемся). Хотя, ощущение, что свой ресурс асимметричных ответов мы уже почти исчерпали, потому что и хакерские атаки, которые осуществляли, как Путин это назвал, хакеры-патриоты (это его именно формулировка), и там какие-то пропагандистские уколы – они вызывают только со стороны США желание усилить ответ. И более того, у них там сейчас обсуждается законопроект, в названии которого присутствует выражение «красная линия», значит, ответ на агрессию, да? Причем, как они указывают в законопроекте, что агрессия может исходить как... Имеется в виду информационно-культурная и пропагандистская. Там перечислен ряд стран, от которых может эта агрессия исходить. Ну и Россия, естественно. То есть если мы совершаем некие действия, которые они считают, по этому законопроекту автоматически через 10 суток вводятся санкции. Новые. Вот.Поэтому... Да, для нас это неприятно крайне.
О.Пашина
―
А планы Трампа расширить ядерную доктрину США – это что? Скорее сценарии сумасшедшего лидера, как написал Майкл Бом? Или он серьезно?
В.Соловей
―
Да ну, это обычная американская политика использования экономического превосходства «Мы вас измотаем».
О.Пашина
―
Ну, Барак Обама к этому не прибегал. Почему Трамп решил этим воспользоваться?
В.Соловей
―
Другой президент, который решил показать миру, что Америка сохраняет лидерские позиции. Отчасти им это удастся, отчасти нет, потому что мир стал другим и Америка, несмотря на свою безусловную экономическую мощь и технологическое превосходство, все-таки, уже не абсолютный лидер, безусловно.Ну, Россия и Китай это ей дают понять. Просто у Китая за его амбициями стоит такая экономическая мощь, которая вполне сопоставима с мощью США. Мы, увы, ничего подобного противопоставить не можем. И более того, удельный вес нашего ВВП в мировом только сокращается.
О.Пашина
―
Human Rights Watch опубликовала очередной доклад о нарушениях прав человека во всех странах, Россия там в лидерах как обычно. Это вообще на что-то влияет или Васька слушает да ест? Что-то там пишут правозащитники.
В.Соловей
―
В общем, в России это ни на что не повлияет.
О.Пашина
―
Угу.
В.Соловей
―
Мы уже давно находимся, ну, если не в лидерах, то в первую десятку входим по этой части. Это ни на что не влияло в России – ни на внутреннюю политику, ни на внешнюю. Это может повлиять на освещение российской позиции в западных масс-медиа, но отношение их, в общем, и так довольно негативное. И что очень плохо для России, вот эта позиция западных масс-медиа – она уже влияет на общественное мнение. То есть страхи в отношении России, недоброжелательство нарастают. Ну, среди тех, кого наша пропаганда любит называть «простыми американцами»: в том числе уже среди них, а не только среди истеблишмента и, там, интеллектуалов.
О.Пашина
―
То есть они уже боятся и ненавидят
В.Соловей
―
Они недоброжелательно относятся. То есть русские – это уже презумпция какой-то подозрительности.
В.Соловей : Россия – это страна бедных. У нас исчезает, практически уже исчез средний класс
О.Пашина
―
Правозащитники наши на Кавказе? Сегодня, по-моему, только в Чечне в отделении «Мемориала» опять были обыски, Оюб Титиев задержан, в Ингушетии подожгли отделение «Мемориала». Явно их оттуда вытесняют, да?
В.Соловей
―
Их выдавливают, потому что никому не нужна пара глаз. Я бы хотел сказать еще пара глаз, но там, собственно говоря, есть только глаза Кремля, око Кремля государево.
О.Пашина
―
А почему сейчас? Ведь, какое-то время их терпели. А сейчас это просто какая-то массированная?
В.Соловей
―
Оксан, ну, мне кажется, что это как-то приурочено к начинающейся или начавшейся точнее президентской кампании.
О.Пашина
―
Чтобы не портили?..
В.Соловей
―
Благостную картину победных реляций о том, что 103% жителей республики проголосовали за кандидата такого-то. И мы даже знаем, как его зовут.
О.Пашина
―
Да.
В.Соловей
―
Догадываемся, по крайней мере.
О.Пашина
―
У меня вопрос про нашего сенатора, известного тележурналиста Алексея Пушкова, который, как выяснила газета «Собеседник»... Ну, мы все знаем, что он критикует Запад постоянно. ...предпочитает отдыхать в Европе, путешествовать по Европе и так далее. Это вообще как-то хоть немножко раскроет глаза...
В.Соловей
―
Глаза кому?
О.Пашина
―
Аудитории?
В.Соловей
―
Нет. Нет, нисколько.
О.Пашина
―
то есть в сознании массовом это, в общем, нормально, когда сенатор говорить одно, а делает?..
В.Соловей
―
Нет, нисколько. В массовом сознании, поверьте, это вполне нормально. Дело в том, что массовое сознание шизофренично вообще, а российское сейчас шизофренично в особенности. Потому что пропагандистские эффекты сказываются. То есть отчасти они исчерпаны... Вы не можете объяснить людям, что они хорошо живут. Это не так, и они это ощущают. Но что касается внешнеполитической повестки, в общем, они ее принимают (я имею в виду внешнеполитической повестки российского ТВ, российской пропагандистской машины). Они ее принимают, и опросы социологические это показывают.
О.Пашина
―
Угу.
В.Соловей
―
Другое дело, что я бы не стал преувеличивать глубину вот этого отношения к Западу. То есть нужно, конечно, считать США врагом (и НАТО), но пойти в штыковую атаку, как призывает Соловьёв, никто не хочет. Это уже явное преувеличение.
О.Пашина
―
А почему сенатор Пушков вообще никак не прокомментировал эту публикацию? Он просто забанил, заблокировал автора в своем Twitter’е и всё. Видимо, чтобы автор просто больше не видел фотографий из путешествий.
В.Соловей
―
Ну, знаете, заинтересованные люди в современном мире легко найдут следы. Если были какие-то фотографии в каких-то социальных сетях, вы, конечно же, их обнаружите. Ну, потому что позиция выглядит не... В этом смысле его публичная позиция критики позиции (уж извините за тавтологию) там Запада и США в особенности, она выглядит менее убедительно. Я бы сказал, отдает если не лицемерием, то уж точно некоторым лукавством.
О.Пашина
―
И он не считает нужным оправдываться?
В.Соловей
―
Я могу сказать, что с точки зрения там пиара... Как пиарщик могу сказать уверенно, что, вот, не оправдываться и промолчать – это, может быть, самое лучшее.
О.Пашина
―
А с точки зрения пиара, как вы считаете, вот нам показали Путина на Селигере, он перекрестился не в ту сторону. Это как-то не очень красиво или, в общем, всё равно?
В.Соловей
―
Да я думаю, на это люди внимания особого не обратили. Тем более, ну, уж Путин точно знает, как креститься. Вот. И не знаю, может, там у него холодовой стресс был.
О.Пашина
―
Как делает, так и правильно.
В.Соловей
―
Да-да-да.
О.Пашина
―
А почему нужно было креститься обязательно? Нельзя было просто окунуться?
В.Соловей
―
Ну, потому что праздник. А Путин – человек православный. Причем, он, действительно, человек, который, ну, может быть, на свой лад, но очень верующий.
О.Пашина
―
Нам нужно прерваться, а затем мы снова вернемся в эту студию. Напомню, в программе «Особое мнение» политолог Валерий Соловей.НОВОСТИ
О.Пашина
―
В нашей студии политолог Валерий Соловей. Про сенатора Сулеймана Керимова хочу спросить. Вот, его отпустили ненадолго на родину. Это просто гуманное французское правосудие или?..
В.Соловей
―
Это жест гуманности и уверенность в том, что он вернется.
О.Пашина
―
А он точно вернется?
В.Соловей
―
Если он не вернется, то он больше никогда не сможет покинуть территорию Российской Федерации. Ну, разве что уехать куда-нибудь отдыхать в Объединенные Арабские Эмираты. Потому что французский суд выдаст ордер Интерполу на его арест, и его задержат практически в любом уголке земного шара.
О.Пашина
―
А так его в тюрьму посадят – он тоже никуда не поедет, даже в Эмираты не попадет.
В.Соловей
―
Ну, почему? Он будет находиться под домашним арестом, потом следствие закончится, суд. Если ему повезет, он ограничится штрафом где-то в миллиард евро. Ну, не повезет, окажется за решеткой.
О.Пашина
―
То есть лучше отсидеть во французской тюрьме?
В.Соловей : Большая часть общества воспринимает выборы как референдум о доверии Путину
В.Соловей
―
Лучше стараться всему миру показать и французской Фемиде в особенности, что ты не боишься. Это означает, что ты на что-то можешь надеяться, понимаете? А если ты прячешься в Российской Федерации, то ты автоматически признаешь, что ты виновен в правонарушениях, которые тебе инкриминируют.
О.Пашина
―
Но у нас главные свидетели по делу прячутся от суда, отговариваясь занятостью. Он тоже может сказать «Вы знаете, мои обязанности сенатора не позволяют мне поехать в вашу Францию. Я очень занят на работе».
В.Соловей
―
Сенатор Керимов, я думаю, как и другой сенатор, которого мы сегодня упоминали, предпочел бы отдыхать и наслаждаться жизнью в других местах.
О.Пашина
―
Вместе с Алексеем Пушковым.
В.Соловей
―
Поэтому для него это было бы очень тягостным ограничением. Крайне.
О.Пашина
―
Ну, неужели возможность отдыхать за границей равноценно тому, чтобы отсидеть в тюрьме?
В.Соловей
―
Не только отдыхать. Когда вы за границей, вы часть глобальной элиты. А если вы здесь, в этой лапотной России, ну, за это ли вы боролись? Создавали состояние многомиллиардное, да? Отмывали деньги, как утверждает французская Фемида. За это ли?
В.Соловей
―
Россия с точки зрения далеко не самое удобное и приятное место для жизни. Здесь зарабатывать можно, а жить, ну, наслаждаться жизнью лучше в других местах.
О.Пашина
―
Хорошо. Тогда по этой логике получается так. Вот, все ждут новых санкций для окружения Путина.
В.Соловей
―
Ну, почему же все? Мы с вами же не ожидаем, правда?
О.Пашина
―
Нет, мы ожидаем. Мы наблюдаем и ожидаем.
В.Соловей
―
Да. Но мы же их не боимся.
О.Пашина
―
И получается, что если они так ценят возможность свободно жить на Западе, то сейчас должен случиться государственный переворот.
В.Соловей
―
Да ну что вы! Ну что вы? Да, они ценят эту возможность очень высоко. И те, кто мог, те, кто не должен демонстрировать лояльность верховному руководству, они уже потихонечку на Западе – активы перевезли, там, семьи. Вот. Ну, здесь у них что-то осталось, то, что приносит прибыль. Ну, что? Даже намека на какой-то заговор – это абсолютно исключено. Абсолютно.
О.Пашина
―
То есть они просто стоически примут эти санкции?
В.Соловей
―
Да. Они даже подумать об этом боятся.
О.Пашина
―
То есть с этой стороны опасности нет никакой?
В.Соловей
―
Потому что то, что с сенатором Керимовым, это мелочь по сравнению с тем, что может произойти с тем, кто вслух об этом выскажется. Вслух – я имею в виду в компании из трех человек. Вот. А, может быть, даже наедине с собственным столом.
О.Пашина
―
Влад из Санкт-Петербурга спрашивает «Как вы считаете, а Запад признает выборы Путина? Не назовут ли нашу страну Империей зла, территорией массового нарушения прав человека и так далее?»
В.Соловей
―
Абсолютно точно признают. Если не произойдет чего-то, ну, настолько масштабно неожиданного (что вряд ли произойдет), да, выборы будут признаны, никаких сомнений в легитимности не будет. Это не надо там спекулировать на сей счет.
О.Пашина
―
На Украине последние события. Верховная Рада приняла законопроект, который журналисты называют «О деоккупации Донбасса». Там говорится о том, что Россия признается агрессором, оккупантом за действия в Крыму, в Донбассе. То есть Украина таким образом перебросила мячик опять на эту территорию.
В.Соловей
―
Да, она перебросила. Все переговоры в минском формате становятся совершенно бессмысленными после этого с нашей точки зрения. То есть встречаться мы будем, но договариваться ни о чем невозможно. Только, может быть, об обмене пленными. Всё.
О.Пашина
―
А что теперь делать? В какую фазу, получается, вошел этот конфликт?
В.Соловей
―
В фазу он вошел эту еще раньше, в фазу замораживания. Но дело в том, что значит «замороженные конфликты»? Если вы не предпринимаете какие-то усилия по сохранению их в этой фазе, в этом состоянии точнее, то они ухудшаются. То есть для того, чтобы остаться на месте... Помните, как Алиса в стране чудес? Надо очень быстро бежать.Поэтому отношения будут деградировать. Но это что касается Донбасса. А что касается, скажем, экономических отношений России и Украины, вот мы в состоянии там информационной и политической войны находимся, а товарооборот с Украиной вырос на 28% за прошедший год. Видите, как? Вот, есть одна информационно-политическая реальность, а есть экономическая. Оказывается, возможно.
О.Пашина
―
То есть не правы те наблюдатели, которые говорят, что Верховная Рада, приняв этот законопроект, фактически готовится объявить России войну, обострить конфликт?
В.Соловей
―
А мы это будем так интерпретировать с нашей стороны. Я думаю, будет именно такая информационная подача, что они там нас назвали агрессором, оккупантом, стороной конфликта. Мы это категорически не признаем. Но на экономических отношениях, которые носят, правда, не вполне легальный, а скорее такой, серый характер, да, это не скажется. Они будут продолжаться и, может быть, даже нарастать.
В.Соловей : Если бы коммунисты решились провести эффективную кампанию, то перспектива второго тура была бы реальной
О.Пашина
―
Ну, хорошо, экономические отношения – понятно. А в политической сфере что будет?
В.Соловей
―
В политическом плане это тупик. Вот, в настоящий момент эта ситуация выглядит как тупиковая. Я знаю об этом не понаслышке. Вот, не далее как вчера я обсуждал с людьми, которые участвуют в процессе российско-украинского диалога там в качестве медиаторов, посредников. Они говорят «Это всё, мы в тупике».
О.Пашина
―
Ну и Россия сейчас не будет вообще никак акцентировать эту тему, потому что выборы – это никому не нужно?
В.Соловей
―
Абсолютно верно. Решение вообще всех вопросов теперь откладывается на после-18-е марта, фактически на осень. Потому что после 18 марта сперва там, значит, инаугурация, формирование нового правительства, потом лето, когда по традиции никакие решения не принимаются, и вот только осенью можно чего-то ожидать.
О.Пашина
―
Ну, наши слушатели продолжают интересоваться темой выборов.
В.Соловей
―
Ну, конечно.
О.Пашина
―
Конституционный суд даже не принял к рассмотрению жалобу Навального сегодня, как вы знаете. Она нарушает какие-то законы, не подпадает вообще под это рассмотрение. То есть Конституция вообще всё, на ней можно ставить крест? Если Конституционный суд отказывается рассматривать жалобу. А как?..
В.Соловей
―
Ну, Конституционный суд, все-таки, действует на основании каких-то законов, правда? Каких-то правовых норм?
О.Пашина
―
На основании Конституции, наверное.
В.Соловей
―
Мы ставим... Там, сторонники Навального и многие наблюдатели ставят это под сомнение, да? Но по Конституции у нас другой инстанции, трактующей ее же, нет. Это высшая инстанция, трактующая Конституцию и законы Российской Федерации. Всё.
О.Пашина
―
Ну, как объяснил в нашем эфире один из авторов, соавторов Конституции Георгий Сатаров, в этом случае с Навальным Конституция была нарушена.
В.Соловей
―
Ну, Конституционный суд придерживается другой точки зрения. А поскольку этой точки зрения придерживается политическая власть, то как-то они удивительно гармонизируют свои отношения. И соответствующее будет поведение по отношению к Навальному и тому, что делают.Могу вам сказать, что вопрос закрыт не только в 2018 году. В 2024-м тоже. Это решение принято надолго.
О.Пашина
―
То есть в 2024-м Навальный тоже никуда не идет?
В.Соловей
―
Ну, я думаю, что это слишком отдаленный от нас горизонт, но те люди, которые принимают решения, они приняли его, я бы сказал, на вырост.
О.Пашина
―
А, вот, про 2024-й год еще интересно. Ксения Собчак какую там играет роль? Будет она там?
В.Соловей
―
А, вот, мы узнаем об этом 19-го марта. Если она получит достаточное количество голосов для того, чтобы думать не просто о политических планах, но и быть интересной для политического инвестирования. Это же очень серьезный вопрос. Надо набрать столько, чтобы в вас хотели вложиться. Не только финансово, но политически.
О.Пашина
―
А сколько это в процентах?
В.Соловей
―
Около пяти.
О.Пашина
―
Около 5%?
В.Соловей
―
Около 5%. Это... Ну, логика понятна, мне кажется, да? Ну, если вы набираете больше 3%, вы там уже, по-моему, получаете какую-то премию от государства, финансирование, да? А 5% - это достаточно для того, чтобы думать о дальнейших политических планах.
О.Пашина
―
Партия «Яблоко» в 2024 году какую позицию будет занимать и где?
В.Соловей
―
Я думаю, что сохранится группа ветеранов политического движения «Яблоко».
О.Пашина
―
Григорий Явлинский тоже сказал в нашем эфире, что если я наберу какой-то значительный процент, то это и для Алексея Навального шансы продолжать существовать. Если нет, Навального ждет тюрьма. Это, действительно, так?
В.Соловей
―
Григорий Алексеевич явно ошибочно связывает себя и Навального. Ничего подобного. И нет никакой зависимости между его успехом относительным или неуспехом и судьбой Алексея Анатольевича Навального политической.
О.Пашина
―
Ну, он, видимо, намекал, что если я каким-то образом...
В.Соловей
―
Алексею Анатольевичу Навальному тюрьма не грозит.
О.Пашина
―
В любом случае?
В.Соловей
―
Да.
О.Пашина
―
А в 2024 году что ему грозит? Просто очередное неучастие в выборах?
В.Соловей
―
Я не исключаю, что ему удастся создать политическую партию, точнее она уже у него есть, которая будет зарегистрирована. А дальше будет видно.
О.Пашина
―
Кандидат от коммунистов?
В.Соловей
―
Поэтому 2021-й год для нас может оказаться он и ближе, и гораздо важнее, чем 2024-й.
О.Пашина
―
Так. Хорошо. Раз уж про 2024-й, кандидат от коммунистов – он сойдет совсем со сцены к этому времени? Я имею в виду Павла Грудинина.
В.Соловей
―
Насколько я знаю, снова реанимирована идея создания в России двухпартийной системы, где будет партия власти. Хотелось бы ее назвать «правоконсервативной», но, на самом деле, она будет абсолютно оппортунистической. Но дело не в этом.
О.Пашина
―
Ну, как пишут наши слушатели, «чекисты и коммунисты».
В.Соловей
―
И вторая – это условно социал-демократическая. Уже, в общем, общество к этому готово, да и Компартия явно готова. Другое дело, что Россия так устроена, что все знают, что партия здесь одна, а вторая – это фальшивая.
О.Пашина
―
Так?
В.Соловей
―
Еще (НЕРАЗБОРЧИВО) у власти они не приучились и вряд ли приучатся. Но в любом случае размышления об этом и какие-то шаги в этом направлении – они приведут к серьезным политическим изменениям. То есть всё это будет делаться с целью сохранения контроля, какие-то там предполагаемые реформы, но фактически по словам тех, кто эти реформы подготовил (ну, замысел), риск дестабилизации слишком велик для того, чтобы реформы начинать. Система уж больно неустойчива.
О.Пашина
―
В дальней перспективе какое-то объединение оппозиции возможно или это тоже фантастика?
В.Соловей
―
Возможно. Но я думаю, что оно возникнет в уникальной ситуации конфронтации политической.
О.Пашина
―
Программа «Особое мнение» подошла к концу. В нашей студии был политолог Валерий Соловей. Всего вам доброго. Спасибо. До свидания.
В.Соловей
―
Спасибо.