Павел Гусев - Особое мнение - 2017-11-29
29.11.2017
А.Нарышкин
―
Всем здравствуйте! В эфире радиостанция «Эхо Москвы» и телеканал RTVi. Программа «Особое мнение». Меня зовут Алексей Нарышкин. Мой сегодняшний гость – Павел Гусев, главный редактор газеты «Московский комсомолец». Приветствую вас!
П.Гусев
―
Добрый вечер!
А.Нарышкин
―
Не знаю, заметили ли вы по новостям. Вот прямо последние сообщения. Генерал, бывший командующий армии боснийских хорватов покончил жизнь самоубийством на заседании международного трибунала по бывшей Югославии. Трус или, скажем так, героический поступок?
П.Гусев
―
Я считаю, что это смелый поступок. Это поступок военного, офицера, который не счел себя до конца виноватым. Это очень сложно дело. Действительно, когда идет война, есть преступления обоюдные. Я смотрел кадры тех лет. Там же есть очень обоюдные вещи. С одной стороны, отрезанные головы, которые остались после мусульманских военнослужащих и тех, кто воевал со стороны мусульман. И есть достаточно жестокие, конечно же, экзекуции в отношении местного населения. Это была очень страшная и, наверное, до конца неоправданная война, потому что для современной Европы и для современного мира такие ситуации можно разрешать достаточно мирным путем, безболезненный, не настолько, что столько крови пролилось и столько людей погибло. Но судят почему-то только сербов а не судят и ту сторону, которая тоже была излишне жестока и к тем христианским войскам и жителям, которые были на стороне Сербии.
А.Нарышкин
―
Чем-нибудь объяснить такую избирательность?
П.Гусев
―
С самого начала, мне кажется, Европа поддержала не сербов, а поддержала хорватов. И здесь странные позиции. Здесь общая политика, которая в тот период при разделе Югославии существовала. Надо сказать, что сербы еще всегда были более жесткие, они были более милитаризированные, они были более крепкие в отношении своей вооруженной силы. И они были с меньшей поддержкой в Европе. Плюс, конечно же, здесь надо учитывать всю ту ситуацию, которая складывалась. Сербы были ближе к России, поддерживали пророссийские тенденции в своей деятельности. И это тоже, наверное, вызывало определенный антагонизм в отношении к сербам. Это сложная политическая ситуация. То, что сейчас судят только сербов, мне кажется, что это неправильно. На мой взгляд, это достаточно смелый поступок генерала.
А.Нарышкин
―
Лучше, что судят, в принципе, по прошествии такого количества времени?
П.Гусев
―
Нет. То, что идут разборки и судят – это неплохо. Ведь судили и немецких, нацистских преступников. Было много в истории судебных процессов. Всегда нужно все-таки стараться без крови решать эти вопросы. Но в данной ситуации получилось так, что судят только сербов. Я думаю, что это не совсем правильно.
А.Нарышкин
―
Про такие громкие процессы, которые войдут в историю. В Артеке собираются скоро восстановить Нюрнбергский процесс. То есть это будет некий перформанс. Будут зачитываться какие-то фрагменты обвинительных речей. Зачем это детям нужно? Правильна, вообще, форма?
П.Гусев
―
Нет. Мне это очень не нравится. Я считаю, что это не нужно, чтобы дети играли в эти игрушки. Кто-то ведь должен там быть Герингом, в конечном счете, кто-то должен быть на стороне советского… Руденко или кто у нас был.
А.Нарышкин
―
Разве это не новый способ изучать историю – такая интерактивность?
П.Гусев: Это смелый поступок. Поступок военного, офицера, который не счел себя до конца виноватым
П.Гусев
―
Нет. Для интерактивности я бы не выбирал такие случаи, которые происходили, и кто-то должен играть палачей. Это не надо для детей. Для детей нужно показывать в том же Артеке документальные фильмы на эту тему. Есть потрясающе изданная в 2000-м году книжка «СС в действии», где рассказано просто на фактических документах, материала, о том, что делали нацисты не только на территории России и территории других стран. Есть масса других документальных вещей, которые в интерактивном варианте можно всё показывать, придумывать и делать. Но чтобы дети играли роль нацистских преступников - мне кажется, это перебор.
А.Нарышкин
―
Дети же могу играть в войнушку, например? То же самое делиться, компьютерные игры: террористы и какие-нибудь спецназовцы.
П.Гусев
―
Одно дело играть в войнушку, я тоже играл в войнушку, когда был маленьким. Я жил на Украине , и мы очень часто играли в войнушку. И мне внутренне всегда не хотелось быть в этой истории. Я не знаю почему, но я помню это отчетливо. Но иногда выпадало быть и немцем. И получал синяки после этого…
А.Нарышкин
―
Но это же часть игры.
П.Гусев
―
Да. Ну, так я и говорю, мне не нравилось быть немцем. Мне нравилось быть советским, потому что отец тоже офицером был. Когда заканчивалась игра, мы все мирились, в конечном счете, конечно. Но это было интересно. Интересно даже было не то, что немец ты или советский, а было интересно… мы же сами делали вот эти автоматы, пистолеты из деревяшек, потому что не продавалось почти ничего. Это 40-е, 50-е годы, начало. Мы сами всё это мастерили, делали. И это были игры.
А.Нарышкин
―
Десятиклассника из Нового Уренгоя, который в бундестаге выступал, осуждаете? Вы в каком лагере? Вот не надо полутонов. Вы его обвиняете или вы его защищаете?
П.Гусев
―
Я его защищаю. Я уже высказывался на эту тему. Я считаю, что мальчик все правильно сказал. И среди немцев было очень много людей, которые не хотели воевать. Среди советских тогда воинов тоже были те, кто не хотел воевать, и к этому нужно относиться достаточно гуманистически. Это нормальная совершенно трактовка и понимание. Дело в том, что он очень много немцев погибло, действительно, в плену, и их нужно желать. Потому что в плен попадали ведь не только… Вы посмотрите, ведь Нюрнбергский процесс осудил нацистов, СС, гестапо, он не осудил вермахт как таковую военную структуру. Поэтому солдаты, которые просто были солдатами, которые в обозе служили, которые водителями были, да которые просто пехотинцами были, они какое отношения к СС и той идеологии? Они были так же по набору набранные люди, которые были просто солдатами.
П.Гусев: Не нужно, чтобы дети играли в эти игрушки. Кто-то ведь должен быть Герингом, в конечном счете
А.Нарышкин
―
Коротко: солдат вермахта можно жалеть?
П.Гусев
―
Это вопрос сложный, чтобы так ответить. Жалеть надо всех – и солдата вермахта и нашего солдата. А жалеть - он жалел не всех солдат вермахта, а конкретного человека, который конкретно погиб в плену.
А.Нарышкин
―
Павел Гусев, главный редактор газеты «Московский комсомолец» в нашем эфире. Мы скоро продолжим.РЕКЛАМА
А.Нарышкин
―
Павел Гусев, главный редактор газеты «Московский комсомолец» сегодня в нашем эфире. Новости с Охотного ряда, с Государственной думы. Депутаты внесли на рассмотрение поправки, которые предусматривают штрафы для СМИ, признанных иностранными агентами. «Максимальные санкции до 5 миллионов рублей за грубое нарушение закон. Грубое нарушение – это неоднократное, более двух раз в год нарушение закона об иноагентах, который совершает само СМИ, должностные лица, сотрудники или представители», - поясняют парламентарии. В целом, если смотреть на эту ситуацию, почему бы просто иностранными СМИ не запретить? Вот у меня ощущение, что всё идет к этому. Как-то аккуратно подбираются: штрафы, ярлык иноагента… Возьмите запретите «Голос Америки», радио «Свобода» ВВС - и не будет проблем. Зачем аккуратничать?
П.Гусев
―
Я не думаю, что запретят все СМИ. Прежде всего, сейчас идет разговор, насколько я понимаю, о государственных, кто имеет подпитку от государства – СМИ иностранные. Ничто не угрожает Washington Post или какой либо другой компании.И более того, я был один из тех, кто как член Совета по правам человека выступил категорически против такого закона именно в такой трактовке. Мы выступили не против того, что не надо принимать адекватные меры – нет. Мы выступили, что в такой трактовке, поспешном написании этого закона есть очень и очень много ошибок и возможностей для разного толкования этого закона. А учитывая, что наши чиновники очень любят использовать тот или иной закон для расширения ужесточительных мер в отношении СМИ, мы выступили как раз против этого и прямо называли, что может повлиять как на российские СМИ, так и другие иностранные СМИ и так далее. То есть есть очень много общих трактовок, общих расширительных вещей, которые непозволительны для такого закона, особенно касающегося СМИ и свободы слова. Я был один из тех, кто подписал возражения по этому закону, которые были направлены и президенту и Совет Федерации. К сожалению, они не были приняты. Хотя многие депутаты сейчас говорят о то, что будут поправки к этому закону. Но это абсолютно предрассудительная практика, когда мы принимаем в один день. Кстати говоря, нынешний глава федерального собрания – Володин – в одном из первых своих выступлений заявил, когда стал председателем Государственной думы, что надо бороться с тем, чтобы законы не принимались в один день, что это неправильно…
А.Нарышкин
―
Обманул.
П.Гусев
―
Я не знаю, обманул или нет. Он человек специфический. …Что нельзя законы принимать в один день. Опять приняли закон в один день. Теперь будет там 80 поправок или 20 поправок, или 15 поправок в течение года вноситься.Зачем принимать? Что изменится от того, что иностранного агента присвоят неделей позже или месяцем позже тому или иному иностранному СМИ. Я думаю, что такая поспешность – абы быстрее ответить, – она приводит к не совсем положительным результатам. То, что возможны адекватные ответы, это решение государства, оно вполне может быть: нам - и мы. Это да. Но подготовьте закон такой, чтобы он четко звучал при каких ситуациях, в каких случаях и для кого этот закон.
А.Нарышкин
―
Тщательного готовился.
П.Гусев
―
Да. Вот и всё.
А.Нарышкин
―
Я правильно вас понял, что вы, в принципе, идею зеркальных мер поддерживаете.
П.Гусев
―
Зеркальные меры принимаются практически в каждой стране по тем или иным случаям. В нашей стране тоже. Я понимаю, о чем вы говорите. Здесь вопрос шире: поддерживаю я условно, политику нашей страны в отношении зарубежных стран вообще по многим вещам? Нет, не поддерживаю. Мне кажется, что у нас недостаточно продуманная политика, поэтому мы на сегодняшний день в этом мире фактически живем без реальных союзников. У нас есть договорные отношения. Конечно, можно говорить, что у нас очень близкий союзник Армения, наш товарищ. Давайте подумаем, что может Армения как союзник для нашей страны такое, чтобы мы почувствовали, уверенно стояли, так сказать, в трудную секунду…
А.Нарышкин
―
Армения даже Крым не может признать.
П.Гусев
―
Киргизия у нас верный там… Я уж не говорю о Белоруссии, которая в любой момент, так сказать, разворачивается то одним боком, то другим, то спиной к нам. Поэтому мы сегодня живем в мире без союзников, которые есть сегодня у Европы…
А.Нарышкин
―
Сами виноваты?
П.Гусев
―
Это произошло за последние годы.
А.Нарышкин
―
А почему нет союзников? Вот Сирия. Провели военную кампанию. Защитили Асада.
П.Гусев
―
Я очень извиняюсь. Асад может нас защитить в чем либо или стать нашим союзником? Нет.
П.Гусев: Опять приняли закон в один день. Такая поспешность приводит к не совсем положительным результатам
А.Нарышкин
―
Асад моет нам предоставить землю под нашу военную буза.
П.Гусев
―
Ну, хорошо. Она уже предоставлена, она уже существует и будет существовать. Это не союзник. Союзник это тот, который выступает… Ты можешь реально ощущать его помощь. У Евросоюза есть огромная масса союзников…
А.Нарышкин
―
А Турция не наш союзник.
П.Гусев
―
Нет, Турция абсолютно не наш союзник. Продавать С-400 – это военный бизнес. Мы продаем оружием очень многим странам. Это ни союзнические отношения.
А.Нарышкин
―
Военный бизнес не связан с политикой?
П.Гусев
―
Это ни в какой мере не связано ни с какими союзническими отношениями. У нас покупают те, у кого есть деньги и кто хочет использовать и видит совершенство нашего оружия.
А.Нарышкин
―
Разве Россия не руководствуется политическими соображениями, когда в ту или иную страну отправляют свои вертолеты, самолеты?
П.Гусев
―
Прежде всего, сообразуясь с тем, чтобы был заказ и были деньги.
А.Нарышкин
―
Вот смотрите. Про ответные меры. Мудрее было бы, если, бы в принципе, не отвечали, потому что с учетом накала страстей в отношениях между Россией и США… просто остановиться.
П.Гусев
―
Я не думаю. Остановиться? Я хочу напомнить вам, что Путин остановился в один момент. Это был момент, когда выслали наших дипломатов, по-моему, из Америки, часть. Путин не стал высылать. И потому уже, когда была следующая.
П.Гусев: Мы на сегодняшний день в этом мире фактически живем без реальных союзников. У нас есть договорные отношения
А.Нарышкин
―
Это вот год назад пригласил, по-моему, там на елку.
П.Гусев
―
Ну да, пригласил на елку. Был такой метод. Ну…
А.Нарышкин
―
Не очень эффективно.
П.Гусев
―
Я думаю, эффективность была не та, на которую рассчитывал тот же Путин или наше иностранное ведомство.
А.Нарышкин
―
А вы сказали – цитата: «Володин – специфический». Вы что имели в виду? У вас что, какие-то личные неприязненные отношения? Просто такая характеристика не вполне однозначная.
П.Гусев
―
Да, я считаю, что Володин очень много сделал плохого для СМИ.
А.Нарышкин
―
В нынешней должности?
П.Гусев
―
Нет, когда он был на другой должности. Его политика в отношении СМИ, в отношении тех или иных людей была очень неадекватной и специфической, я бы так сказал.
А.Нарышкин
―
С переходом Володина, влияние его уменьшилось в этом смысле?
П.Гусев
―
Да, конечно. У него другая работа.
А.Нарышкин
―
А те, кто сейчас в Кремле на его месте: Вайно, Кириенко?..
П.Гусев
―
Это очень адекватные люди с которыми интересно и можно работать.
А.Нарышкин
―
Я услышал так, что у вас с Володиным все-таки что-то личное как будто.
П.Гусев
―
Это у него со мной личное, а я абсолютно к нему безразличен как к человеку.
А.Нарышкин
―
Писали какие-то разгромные статьи про него?
П.Гусев
―
Лично я нет.
А.Нарышкин
―
Ваше издание.
П.Гусев
―
Мы про него лично ничего не писали. Про депутатов писали.
А.Нарышкин
―
То есть у него, видимо, понимание, что нужно было защищать депутатов, поэтому какие-то против вас совершал… а если не секрет, что это были за такие инициативы против вас?
П.Гусев: Это у Володина со мной личное, а я абсолютно к нему безразличен как к человеку
П.Гусев
―
У вас вот в этой студии, я помню, было штук 40 телекамер и я здесь вел эфир по поводу нашей статьи «Политические проститутки в где». Вот после этого все и началось: поджоги в нашей редакции, нападение на редакцию, обвинение редакции в чем только можно.
А.Нарышкин
―
А Володин при чем здесь?
П.Гусев
―
Значит, при чем.
А.Нарышкин
―
Каждый подумал о своем сейчас.
П.Гусев
―
Да.
А.Нарышкин
―
Еще, если позволите новость от законодателей. Комиссия Совета Федерации по защите госсуверенитета – такая работает уже давно – подготовила план доклада о вмешательстве других государств во внутренние дела России. Там даже речь о том, что западные державы влияют на молодежь, некое такое губительное влияние на молодежь. Общался я с сенатором Андреем Климовым, сказал ему, что это, в общем, похоже на паранойю. Он как-то мои обвинения не принял. Что вы думаете на этот счет? Вот сама эта комиссия…
П.Гусев
―
Я хочу сказать, что если у нас нет сильной внутренней политики и внутренних решений по работе с молодежью, мы свое бездействие, неумение и бездарность начинаем приписывать другим государствам. А те государства, может быть, и умеют работать с молодежью и знают, как и используют это в своих целях. Если появляются такие решения, что нужно такие вещи усиливать, что нам кто-то угрожает, значит, это говорит о том, что мы не умеем работать с молодежью в нормальном ритме и нам приходится принимать какие-то такие решения вместо нормальной, обычной работы, которая может существовать в любом государстве.
А.Нарышкин
―
У вас два аспекта: что плохо работают с молодежью, и иностранцы используют в своих целях. Вы тоже считаете, что сидят какие-то представители Госдепартамента, рассматривают какие-то профили ВКонтакте школьников разных…
П.Гусев
―
Нет, я думаю, что школьников не просматривают, но думаю, что специальные службы как наша, так и других стран просматривают, оценивают и делают социологические и иные исследования различных слоев населении – молодежи, среднего поколения…
А.Нарышкин
―
Ну это же неплохо.
П.Гусев
―
А кто говорит, что плохо. Я говорю, что оценивают.
А.Нарышкин
―
Это социология.
П.Гусев
―
А что с ней делать, с этой социологией – это другой вопрос. Не знаю, что они делают. Я не работаю в Госдепе, ни в какой-либо спецслужбе.
А.Нарышкин
―
Павел Гусев, главный редактор газеты «Московский комсомолец». Мы скоро вернемся в эфирНОВОСТИ
А.Нарышкин
―
Со своим особым мнением в нашем эфире сегодня Павел Гусев, главный редактор газеты «Московский комсомолец». Во вторник в Замоскворецком суде продолжался процесс по делу Алексея Улюкаева. Взвешивали деньги. Я так понимаю, ключевая часть заседания. Весь процесс – у вас какие выводы?
П.Гусев
―
У меня выводы даже не по деньгам, не по взяткам. Мне все равно, в принципе, была взятка, не была. Это не имеет значения. Эти ребята зарабатывают гораздо больше тех взяток или тех денег, которые лежали там в этих мешках. Меня очень поразило и обрадовало, в конечном счете – прецедент и право прецедентное о том, что теперь, например, если будут вызывать куда-то свидетелем или кого-либо еще, вы можете всегда говорить, что вы заняты на работе, что «я веду номер, я делаю газету, выступаю на «Эхо Москвы», что я занят и поэтому не приду в суд», и мне за это ничего не будет – ни привода, ни полиция не приедет с мигалками. Потому что вот есть прецедент, когда после пятого раза суд говорит: «Не пришел и ладно».
А.Нарышкин
―
На нет и суда нет
П.Гусев
―
«На нет и суда нет. Будем дальше рассматривать». Поэтому я всем рекомендую использовать вот такую методику. Прекрасная вещь.
А.Нарышкин
―
Но у нас не прецедентное право. Понимаете, что вы все-таки отличаетесь от Сечина. В лучшую сторону, в худшую, но отличаетесь. Вы немножко не в равных, мне кажется, весовых категориях.
П.Гусев – Я
―
гражданин Российской Федерации. Сечин – гражданин Российской Федерации.
А.Нарышкин
―
Но вы не входите в ближний круг Путина.
П.Гусев
―
Наплевать. Вы сейчас правильно заметили. Мне абсолютно наплевать, сколько у него денег и какие у него должности. Я гражданин с тем же паспортом, и я хочу иметь равные права, и я буду их отстаивать, если со мной случится такой казус, что я должен буду выступать свидетелем. Принципиально не будут ходить.
А.Нарышкин
―
Сказали, что эти ребята заработают больше, чем те суммы, например, которые упоминаются в этом деле. У вас убежденность, что всё так и решается.
П.Гусев
―
Я думаю, что да…
А.Нарышкин
―
Помог оформить сделку – вот тебе колбаски, деньги…
П.Гусев
―
Посмотрите, какие у них премиальные в конце года, по крайней мере, были раньше. Сейчас не знаю.
А.Нарышкин
―
Но премиальные, насколько я понимаю, все-таки в компаниях, а не…
П.Гусев
―
В компаниях. А премиальные-то идут не компании, а конкретным людям. Об этом всегда говорили. Совет директоров… они получали десятки миллионов.
А.Нарышкин
―
Но это все равно не государственные структуры.
П.Гусев
―
Это госкорпорации.
П.Гусев: Такие обещания перед выборами вызывают горечь. Если можно помогать матерям, значит, надо было делать раньше
А.Нарышкин
―
Это кампании, которые сами себе зарабатывают. Имеют право госкорпорации выписывать…
П.Гусев
―
Конечно. Почему нет?
А.Нарышкин
―
А министр имеет какое-то моральное право получать бонус за то, что они не препятствуют оформлению какой-то сделки?
П.Гусев
―
Я думаю, что это называется коррупция.
А.Нарышкин
―
Хорошо.Не про коррупцию, но про деньги. Владимир Путин вчера много говорил о том, что надо нам повышать рождаемость и озвучил конкретные меры. Вот, например, широко обсуждается его предложение в среднем по 10 тысяч в месяц выдавать за первого ребенка.
П.Гусев
―
Любые деньги для любой семьи – это прелесть и замечательно, если они честные, если эти деньги платит государство. Это очень замечательно. И я думаю, в конечном счете, это может быть осуществлено и, скорей всего, будет защищено. Ведь материнский капитал выдается, и он существует как реальность.Единственное только смущает одно: почему это высказывание появилось за 6 месяцев до выборов?
А.Нарышкин
―
По-моему, наоборот, не должно смущать.
П.Гусев
―
Нет, меня это смущает. А почему, например, это не появилось год назад? Что, у нас матерей тогда не было или не было понятно, что у нас куча людей уезжает из России…
А.Нарышкин
―
Может быть, у нас денег больше стало?
П.Гусев
―
Я не думаю, что сейчас денег стало больше. Как показывает экономика, пока что-то не очень с деньгами. А вот то, что такие обещания появляются в период предвыборной кампании, это вызывает определенную горечь. Потому что если есть возможность помогать матерям и детям, значит, надо было делать раньше. А то, что у нас сегодня с экономикой и социальным пакетом, с жизненным уровнем обычного населения очень плохо и очень неудовлетворительно, это известно всем. Есть цифры, которые это показывают.
А.Нарышкин
―
А вам не кажется, что Путин со своей инициативой поступает даже более подло, чем какие-нибудь руководители бюджетных структур, которые заставляют людей голосовать за конкретную партию, за конкретного кандидата. Это же покупка избирателей.
П.Гусев
―
Не думаю, что это подло. Дело в том, что это применяется во всех предвыборных кампаниях и практически во всех странах.
А.Нарышкин
―
В США?
П.Гусев
―
Трамп обещал, а как же? Он всем сказал, что он из американцев сделаем американцев, что хватит…
А.Нарышкин
―
Видимо, процесс уже идет.
П.Гусев: Я за то, чтобы государство просто государственные деньги распределяло среди людей любыми способами
П.Гусев
―
Да. «Хватит нам мексиканцев кормить» и прочее.
А.Нарышкин
―
Но Трамп был кандидатом, когда говорил эти вещи. А Владимир Путин у власти 18 лет. Степень ответственности разная.
П.Гусев
―
Понятно. Есть разная степень ответственности. И поэтому мы сейчас говорим о новой, нынешней кампании. Мы не будем сейчас ставить на весы ответственность. Мы же говорим о другом. Используется всеми кандидатами всегда экономические прелести своего существования. Для нашего президента это легче делать, потому что он находится у власти. Для Трампа это было как бы предсказание. Но надо сказать, что экономические показатели – совсем недавно мне это показали, рассказали – при всем неуважении к Трампу, которое там СМИ проявляют, многие политики, экономика-то у них улучшилась.
А.Нарышкин
―
Так наследие Обамы.
П.Гусев
―
Нет. Это не наследие Обамы. Это те меры, которые сегодня…
А.Нарышкин
―
За год улучшилась экономика, благодаря тому, что делает Трамп?
П.Гусев
―
Да, да.
А.Нарышкин
―
Я, на самом деле, вот вас сейчас осуждаю. Я ждал, что вы на Путина наброситесь, и мы в этом смысле будем с вами единомышленниками. Потому что просто давать деньги людям, которые рожают, и у которых, возможно, нет достойной работы, нет достойного заработка…
П.Гусев
―
Я за то, чтобы государство просто государственные деньги распределяло среди людей любыми способами, в любое время…
А.Нарышкин
―
Не лучше ли рабочими местами обеспечить, достойным каким-то жильем?
П.Гусев
―
Подождите. Рабочие места… Тогда это социализм. Дело в том, что рабочие места появляются только тогда, когда у нас расширяется бизнес.
А.Нарышкин
―
Так давайте бизнес расширять, а не деньги раздавать.
П.Гусев
―
Нет, это первично. Это разные абсолютно вещи. Дело в том, что у нас сокращается малый бизнес, средний бизнес. Естественно, рабочие места сокращаются, а не увеличиваются. Увеличивать рабочее места – можно говорить, прежде всего, говоря о том, что давайте мы сделаем - и дальше перечисляются меры, чтобы малый бизнес существовал и его никто не гнобил, не уничтожал и прочее. Он сегодня в России чуть ли не на 40% сократился, малый бизнес.Вот сократились рабочие места. Одним приказом с завтрашнего дня чтобы рабочие места восстановить – это глупость. Уже два или четыре раза принимались решения по сохранению малого бизнеса. Ни к чему это пока не приводит положительному. Нет такой тенденции. Это ведь одним словом не скажешь…
То, что сейчас дают деньги матерям, это уже плюсом. Но мне не нравится, что это приходится на преддверие президентских выборов.
А.Нарышкин
―
В селах, где нет работы, нет никаких развлечений, но, наверное, много самогона, как будут воспринимать эту инициативу Владимира Путина? Можно сейчас уже, например, родить, по пьяни залететь, потом, к маю получать деньги каждый месяц по 10 тысяч, на ребенка не обращать внимания, но у тебя будет стабильный заработок. Путин предлагает детей перевести из субъекта воспитания, эффективного вложения средств просто в некую такую возможность зарабатывать. А потом закончится тем, что детей либо выкинут на помойку, либо будут бить…
П.Гусев
―
Я понимаю, о чем вы говорите. Я бы такой теорией не занимался. Дело в том, что я очень часто – вот в эту пятницу опять буду – в самой глубинке Тверской области. Это деревни, села, поселки и прочее. Да, там пьют. Но там это заметнее. Потому что в Москве… вот я сейчас к вам бежал, опаздывая не передачу – это общее облако, десятки тысяч людей. Среди этих десятков тысяч людей есть 100 человек подвыпившие, под мухой или еще что-то – они незаметны.
А.Нарышкин
―
Среда, 5 часов дня. Здорово.
П.Гусев
―
А там это деревни, поселки, где 20, 30, 40, 50 семей живут…
А.Нарышкин
―
Сколько там в это же самое время людей пьяных может быть?
П.Гусев
―
Да вообще не увидите никого, в лучшем случае одного человека.
А.Нарышкин
―
В деревне не пьют у нас.
П.Гусев
―
В деревне пьют. Они дома сидят в основном и работают. У них свои домашние хозяйства. Им нужно прокормить себя. Они, действительно, получают зарплаты нам по 10 тысяч рублей. Остальное они зарабатывают тем, что у них есть огороды, где-то в лесу подрабатывают на деревообработке и так далее.
А.Нарышкин
―
Вот вы интересно сказали: 10 тысяч рублей получает какой-нибудь работяга в селе в Тверской области. 10 тысяч рублей мы будем этой семье давать за то, что у них появился первый ребенок. Получается, это люди-иждивенцы. Молодой мужик работоспособный вместо того, чтобы семьей поехать в Москву зарабатывать деньги, может быть, пересылать деньги в Терскую область… Так же делают, например, приезжие из Средней Азии. А они будут сидеть там и кормится за счет государства.
П.Гусев
―
Очень многие молодые люди едут работать в Тверь. В меньшей степени в Москву, потому что в Твери как в городе им комфортней работать. Плюс рядом семья находится. А в Москву они побаиваются. А в Тверь в меньшей степени побаиваются. Но они пытаются по возможности, прежде всего, устроится там на работу. Не всем это удается. Это достаточно сложно. Каждый держится за возможность жить на родном месте.
П.Гусев: Наказать Мутко, изгнать его из всех правительственных органов. Многие вздохнут свободно
Я знаком с десятком молодых, среднего возраста мужиков деревенских. Они вообще в рот не берут алкоголь ни капли. Они пытаются работать, выжить и жить в тяжелейших условиях деревенской жизни нынешней средней России.
А.Нарышкин
―
В процентном отношении, думаете, по всей России много таких?
П.Гусев
―
Я не знаю, я не берусь это сказать. Я говорю то, чего я конкретно вижу. Я серьезно это говорю: вот просто мужики не пьют. Вот предлагаешь им: «Давай по рюмке…» - после рыбалки там или охоты. – «Да нет, Павел Николаевич, я с этим завязал».
А.Нарышкин
―
Представим, вас Владимир Путин на ближайшей встрече спросит: «Павел Николаевич, что делать со всей этой допинговой историей?» Как вы из нее вырулить?
П.Гусев
―
Прежде всего - наказать Мутко, изгнать его из всех правительственных органов. Я думаю, на этом уже будет кризис уменьшен и многие вздохнут свободно.
А.Нарышкин
―
Это то же самое, как Владимир Путин сейчас уйдет – у нас сразу в России наладится жизнь. Не слишком утопическая?..
П.Гусев
―
Я про Путина это не говорю… Нет, это не утопические… Мутко…
А.Нарышкин
―
Корень всех бед?
П.Гусев
―
Да. И для международных организаций это тоже так. И они, я знаю, выдвигали не раз требование: «Мутко уйдет – и мы начнем с вами новую работу». А Мутко стал вице-премьером вместо того, чтобы его изгнать из правительства.
А.Нарышкин
―
Павел Гусев, главный редактор газеты «Московский комсомолец» в эфире радиостанции «Эха Москвы» и телеканала RTVi. Всем спасибо!