Глеб Павловский - Особое мнение - 2016-03-11
О.Пашина
―
Я приветствую наших слушателей и зрителей, меня зовут Оксана Пашина. В нашей студии сегодня политолог Глеб Павловский. И, наверное, начнем с загадочного дела Михаила Лесина. Ну, вот, по последним новостям «The New York Times» пишет, ссылаясь на свои источники, что травмы, обнаруженные на теле бывшего министра печати, были получены им до возвращения в номер в отеле. Эксперты формулируют так, очень осторожно, они говорят только о том, что... Они больше не считают, что смерть была вызвана естественными причинами, да? Говорили, что сердечный приступ. Но они пока не говорят, что это криминальная версия. Первый вопрос, который возникает, почему так долго ждали, прежде чем об этом сообщить? Эксперты, судмедэксперты говорят, что подобные травмы при визуальном осмотре определяются сразу. Почему так долго об этом молчали?
Г.Павловский
―
Ну, это, очевидно, тактика следствия. Это выбор следствием такой тактики. Ну, оно имеет право. Между прочим, собственно говоря, американцы и не говорили, и не называли других версий. Это здесь, как бы, из-за них называли очень много других версий, медицинских и иных. А они просто молчали и вели расследование. Мы, на самом деле, не знаем, что им еще известно сегодня, почему они именно теперь сообщили. Значит, раз они выдают следствие, которое так герметично вело расследование (выдает сейчас информацию), значит, оно делает это зачем-то. Значит, оно знает еще что-то, что не сообщает, и теперь будет смотреть за реакцией кого-то, чьей-то.
О.Пашина
―
Кого надо?
Г.Павловский
―
Да.
О.Пашина
―
В интересах следствия, в общем, это всё.
Г.Павловский
―
Да, да-да, это абсолютно в интересах следствия. И вряд ли для того, чтобы просто создать интригу.
О.Пашина
―
По крайней мере, одну версию тогда можно отбросить уже точно. Помните, говорили о том, что это программа защиты свидетелей, что, возможно, Михаил Лесин жив.
Г.Павловский
―
Да.
О.Пашина
―
Раз теперь к этому делу привлечено такое внимание, значит, это уже нет.
Г.Павловский
―
Да. В данном случае, к сожалению, Миши в живых, видимо, нет, раз следствие подымает шум. Это значит, что это не программа защиты свидетелей, а это просто продолжающееся расследование чего-то.
О.Пашина
―
Почему они не сообщили российской стороне об этом? Сегодня Песков сказал, что мы обо всем узнаем из СМИ. Российская сторона – она как-то же участвует в этом и заинтересована. Почему Россия узнает из СМИ об этом?
Г.Павловский
―
Ну, во-первых, скажем так, российская сторона тоже не очень балует СМИ ясностью. Иногда человека арестуют, а родственники вообще не знают, где он находится и что с ним.Я думаю, это недоверие последнего времени между аппаратами силовыми и следственными Америки и России. Они нам не верят.
О.Пашина
―
А мы не верим им. Сегодня наш депутат-коммунист сказал «Они нечестные, несправедливые, они нам всё равно ничего не скажут».
Г.Павловский:Раз они выдают информацию следствия, которое герметично вело расследование, значит, делают это зачем-то
Г.Павловский
―
Ну, это такой уже постмодерн. «Депутат-коммунист сказал, что они нечестные». Американцы нечестные, а должны были честные ему сообщить. Ну, они могли сказать тогда «А что вы нам сообщите взамен?»
О.Пашина
―
Наши слушатели задают наивный вопрос: «Как вы считаете, смерть Михаила Лесина как-то связана с Кремлем? Или не связана?»
Г.Павловский
―
Совершенно невозможно...
О.Пашина
―
Или в нашей жизни всё так или иначе связано с Кремлем?
Г.Павловский
―
Совершенно невозможно сказать. Ну, в мифологической картине мира, где в центре висит Кремль вот такой, вечный в центре как в романе «Плутония», в центре полой земли, то, конечно, всё связано с Кремлем должно быть. Поскольку Михаил уж точно был связан с Кремлем, во всяком случае, все годы, которые я его знал (20 лет), то, конечно, связан с Кремлем. Но является ли Кремль причиной его смерти, совершенно невозможно сказать – непонятно, из чего это следует.
О.Пашина
―
Загадочное дело. Хорошо, переходим к делу менее загадочному, но всё равно с достаточно туманными перспективами. Я имею в виду...
Г.Павловский
―
А вы знаете, тут же еще есть интрига. Вы напомнили, депутат-коммунист. А, ведь, перед этим Зюганов встречался с американским послом.
О.Пашина
―
То есть вы думаете, это как-то связано?
Г.Павловский
―
Смотрите, и сразу после этого... Сразу после этого такое сообщение. Может быть, во-первых, Зюганову сообщили раньше, чем всем остальным. И в этом случае здесь вообще надо подумать.
О.Пашина
―
И вообще вопросы к коммунистам, собственно говоря.
Г.Павловский
―
Да. Какую роль играют? Может быть, нити ведут туда?
О.Пашина
―
Ну, поживем-увидим. К менее загадочной истории переходим по поводу возможного обмена пленными – я имею в виду вот эти вот общения Минюста украинского, Минюста российского. Украина может передать 13 россиян России. Они хотят Надежду Савченко, хотят Сенцова и вместе с ним осужденных. В Минюсте уже сказали в нашем, что это никакой не обмен, это просто так совпало. Но у нас обычно так всегда и совпадает. Жизнь наполнена совпадениями. Он вообще возможен (такой обмен, необмен, такое совпадение)?
Г.Павловский:Существует недоверие между аппаратами силовыми и следственными Америки и России. Они нам не верят
Г.Павловский
―
Обмены происходят очень часто, и они, безусловно, возможны. Поскольку они никогда не бывают вполне, так сказать, юридически чисты, приходится там в правовых обществах придумывать специальные процедуры для этого. У нас вряд ли нужно придумывать специальную процедуру. Просто обмен есть обмен. Если стороны согласны, если они договорились, то они найдут место, найдут мост, где, так сказать, разминутся освобожденные.
О.Пашина
―
Ну, вы думаете, они договорятся? Будут они меняться?
Г.Павловский
―
Ну, мне хотелось бы верить. И было бы глупо просто из-за какого-то гонора держать своих граждан там. То есть это значило бы что? Что нам не важны наши люди, которые, видимо, некоторые, во всяком случае, выполняли какие-то задания. И мы их просто так, вот, бросаем, когда имеем возможность?
О.Пашина
―
Ну, если вспомнить историю с Александром Александровым и Евгением Ерофеевым, они, как бы, и не очень наши люди. Они говорят «Мы ваши», а мы говорим «Да нет-нет-нет, мы вас не знаем».
Г.Павловский
―
Ну, это... Это само по себе дурной тон, во-первых. Ну, это может быть, так сказать, обычным для спецслужб прикрытием. Важно, ведь, фактическое поведение. Там есть российские граждане. В принципе, для государства они должны быть основной ценностью. И возможность их получить назад за граждан другого государства – это просто... Ну, это просто подарок.
Г.Павловский:Может быть, с Савченко предполагался шумный процесс с подсветкой.Это было уже в другую эпоху, в досирийскую
О.Пашина
―
Судя по тому, что нам говорят по телевизору (а это тоже какой-то сигнал для нас всех), нам говорят, что мы не позволим нас шантажировать, диктовать нам условия в этом деле с той же Надеждой Савченко. Мы не хотим.
Г.Павловский
―
Ну, тогда люди, которые так говорят, говорят «Ну, пусть эти парни сидят как сидели, там, где они сидят. Мы, как говорится, мы гордые». Но этот подход вообще не свойственен, так сказать, ни правовым обществам, ни даже авторитарным. Это дурацкий подход.
О.Пашина
―
Мы про наших почему-то не вспоминаем совершенно в этих телепередачах, мы всё время говорим о том, что мы не позволим Украине диктовать нам условия и Евросоюзу диктовать нам условия, и требовать освобождения Савченко. А что там с нашими, это никого не интересует.
Г.Павловский
―
А это, да. Ну, просто извините, это самоудовлетворение такое. Это значит, что просто есть люди, которые должны испытывать удовольствие от процесса даже ценой того, что наши, российские граждане, офицеры и не офицеры продолжают томиться в чужой тюрьме.
О.Пашина
―
Мы продолжим об этом через несколько минут после короткого перерыва.РЕКЛАМА
О.Пашина
―
Это программа «Особое мнение», меня зовут Оксана Пашина, политолог Глеб Павловский в нашей студии. До ухода на перерыв мы говорили в том числе и о деле Надежды Савченко. Очень много вопросов об этом. Спрашивают вас как политолога: «Какую вы видите логику в деле Савченко? Для чего такой показательный процесс? Попытка запугать? И кого? Или здесь совсем в другом дело?»
Г.Павловский
―
Я могу только догадываться, зачем вообще надо было похищать Савченко. Это, скорее всего, было связано с какими-то другими планами. Я думаю, что существовал какой-то другой сценарий, в котором она должна была играть какую-то роль. Может быть, предполагался шумный такой процесс с подсветкой. Это же было всё уже в другую эпоху (мы забыли), в досирийскую эпоху.
О.Пашина
―
Как это было, да.
Г.Павловский
―
Да. И поэтому, знаете, на территории Донбасса, где идет реально помимо всего прочего и гражданская война, там всё это решилось бы как-то совсем иначе с ней. Значит, раз ее оттуда доставали, значит, имели что-то в виду.Но потом оказалось, что это не нужно. А, опять-таки, система отступить не может. Мы видели, вот, то же самое во всех случаях, даже в случаях нашей ясной, нашей собственной, так сказать, национальной выгоды вытащить наших граждан. Нет, всё равно нельзя. Всё равно нельзя, и тут же вылезет какой-то идиот и начнет цитировать Сталина «Я солдата на маршала не меняю». И где тут солдат, и где маршал, и вообще о чем ты говоришь, дорогой? Вот.
И поэтому, раз отступить нельзя, то приходится ходить по собственным штанинам, что мы и видим с Савченко. То есть взяли человека, чтобы сделать его актером в какой-то своей игре. А он не актер. Она сама, так сказать, строит свою жизненную постановку. И это сильная постановка. Она сильнее всего, что вы можете придумать для нее, и всего, что вы можете сказать. И она, как бы, завладевает сценой и уводит у вас аудиторию.
О.Пашина
―
Ну да, она не играет по этим правилам, она вводит свои.
Г.Павловский
―
Да. Она очень странно ведет себя, да? Очень странно, абсолютно, так сказать, ни в одну рациональную стратегию ее поведение не укладывается. Именно этим она сильна, потому что вы не можете понять, с чем имеете дело. Это такой, неопознанный человеческий объект. И поэтому вся система буксует, она в растерянности и, так сказать, и не знает, как. Вот, как бы, проглотила эту женщину и чувствует, что...
О.Пашина
―
Подавилась.
Г.Павловский
―
...не может. Да, что подавилась. И я думаю, что, все-таки... Я надеюсь, что возобладает хотя бы прагматика. Про гуманизм не будем уж говорить. Просто прагматизм. Нам надо вернуть наших ребят, и она – хороший повод.А так во всех остальных случаях это просто какое-то самомучительство с помощью ее: чем дольше мы ее удерживаем, тем больше мы себя травмируем.
О.Пашина
―
То есть вы думаете, что, все-таки, возобладает логика и, все-таки, будет обмен? Или, все-таки, додавят до конца, уже плюнут на то, чем это может кончиться, лишь бы поставить свою жирную точку? Как ни страшно это звучит.
Г.Павловский
―
Ну так это значит... Значит, еще раз. Значит, мы додавим до конца наших граждан на Украине в тюрьме. Вот. Мы их додавим до конца. Мы этого хотим?
О.Пашина
―
У нас и кроме Савченко есть, на кого их обменять.
Г.Павловский
―
Вот здесь я думаю, что нет ничего глупее, чем держать в российской тюрьме депутата украинского парламента.
О.Пашина
―
А Украина, с вашей точки зрения, действует правильно? Почему они?.. Как-то не очень слышны оттуда голоса.
Г.Павловский
―
Я не судья. Они ведут себя тоже странно. И украинская политика – это ж, все-таки, довольно странная политика, особенно теперь. Она такая, она шумная и в то же время какая-то малодейственная, на самом деле. Они всё время пытаются, к сожалению моему, учиться у нас, вот, пиару. Они всё время пытаются делать какие-то постановки. Но они вообще не про это, им не надо это делать, потому что в их позиции лучше просто указывать на факты. Вот.И это, все-таки, самое... Вообще всё это начинается с того, что не признается какая-то простая вещь, что в этом районе идет война. Война. Война – это сплошное нарушение прав человека. Там нет вообще ничего кроме нарушения прав человека с обеих сторон. Ну, кроме, может быть, работы молочных магазинов и Жилкомхоза на Донбассе. Вот. Всё остальное – это нарушение прав человека.
Здесь нет, нельзя выстроить какой-то картины «ангелы против бесов».
О.Пашина
―
А почему наш суд всё время переносит вынесение решения? У них нет никакого решения? Всё уже. Всё огласили, обвинили.
Г.Павловский
―
Нет отмашки. А вы знаете, у нас есть такой важный институт в нашей системе «Отмашка». Отмашка. Ждут отмашки какой-то.
О.Пашина
―
Они ждут?
Г.Павловский
―
Да, отмашки. А отмашки... Теперь у нас научились так давать отмашку, чтобы было всё равно непонятно, чему эта отмашка. Ты еще, так сказать, что-то сделаешь на ее основании, а потом окажется, что нет, вовсе тебе не то отмахивали, так сказать. Поэтому все...Время же обостряется, понимаете? Вот, на самом деле, со мной спорят, я говорю «Политизация всего нарастает». Но политизация выглядит не так, как привыкли у нас романтически рисовать (какие-то там люди с флагами ходят по улице). Политизация состоит в том, что все начинают использовать все ресурсы, которые у них есть, в своих интересах. Вступают в конфликты и пытаются это как-то решить.
Вот там пример у нас. Например, вдруг суды, да? У нас все оппозиционеры ненавидят, так сказать, суды. Ну, просто нельзя их воспринимать как дружественную сторону.
О.Пашина
―
Ну, их сложно любить, да.
Г.Павловский
―
А в то же время суды сейчас... За оппозиционеров они не заступаются, а, вот, за должников безнадежных заступаются и выносят постановления в их пользу. Хотя, это явно не государственная линия, это не линия центра.
О.Пашина
―
А с чего такой гуманизм, по-вашему?
Г.Павловский
―
Потому что они сочувствуют им. Они сочувствуют им социально. Это очень интересно, что они чувствуют себя на той же стороне. Хотя, казалось бы, это... Как это у нас? «Элита» называется, да? А они чувствуют себя, потому что из кого наши судьи? Ведь, это из секретарей, судебных секретарш наши судьи. Поэтому вот здесь есть такая классовая даже солидарность, понимаете?
Г.Павловский:Вылезет какой-то идиот и начнет цитировать Сталина «Я солдата на маршала не меняю»
О.Пашина
―
То есть когда начнут сочувствовать оппозиции, тогда немножко и сдвинется дело с мертвой точки?
Г.Павловский
―
Скорее нет. Скорее, я думаю, оппозиция должна сочувствовать не тем, кому она сейчас сочувствует. Там сейчас наблюдал то, что было в Вильнюсе, замечательная встреча. Милая встреча, но почему всё это надо называть «Форумом Свободной России», когда просто можно называть «Встреча, чаепитие интеллектуалов»? Ну, собрались, поговорили. Зачем всё время выглядеть, как бы, крупнее, чем есть на самом деле? А тогда возникает комический эффект невольный. Вот.Поэтому я думаю, что нам надо просто трезво смотреть на вещи. Постараемся поступать каждый в собственных интересах – это тоже будет неплохо.
О.Пашина
―
Касательно интересов наши слушатели напоминают, что некоторые депутаты Европарламента призывали ввести персональные санкции в отношении президента России и его окружения. Как вы думаете, это реально? Или это просто поговорить как в Вильнюсе?
Г.Павловский
―
Ну, это просто... Это глупость на обострение. Нет, ну это такая... Почему? Я даже могу представить себе такую какую-то резолюцию, но это... Просто она, ведь, ни к чему не ведет, потому что президент является протокольно защищенным лицом, и этого не будет просто.
О.Пашина
―
Окружение?
Г.Павловский
―
Это просто работа на «Холодную войну» или на театр «Холодной войны», которая сейчас идет с двух сторон.
О.Пашина
―
Я напомню, что в нашей студии политолог Глеб Павловский, программа «Особое мнение», мы продолжим сразу после небольшого перерыва.НОВОСТИ
О.Пашина
―
Мы продолжаем, и напомню, что в нашей студии политолог Глеб Павловский. Закончили мы на обострении и «Холодной войне». А между тем, с чего бы так Обама вдруг похвалил Владимира Путина? Или он его не похвалил? Как он там сказал? «Неглупый человек»?
Г.Павловский
―
Ну, это был разговорный такой оборот. Он нельзя сказать, что он сильно хвалебный.
О.Пашина
―
Мог бы просто промолчать. Но похвалил.
Г.Павловский
―
Поскольку Обама – политик, он очень расчетливо, я бы сказал, прошел между полуоскорблением и похвалой. Это он умеет, он вообще выдающийся мастер риторики и в целом статья-то, ведь, не о Путине совершенно, а наоборот о самом Обаме, которого клюют за то, что он, как бы, проявляет слабость по отношению к Путину. То есть у него другая проблема совершенно.
Г.Павловский:Америка – это не Россия в одном важном отношении, в отношении выборов
О.Пашина
―
Ну да.
Г.Павловский
―
Ну, то, что он сказал о Путине, в общем, так сказать, это достаточно банально, очевидно. Действительно, это...
О.Пашина
―
Да я так смотрю, в Америке что-то в последнее время они все его хвалят: и Трамп его хвалит. Он, правда, тут же оговаривается: «Это не значит, что я к нему хорошо отношусь. Но он сильный политик, сильнее Обамы».
Г.Павловский
―
Да, похвала Трампа – это дорогого стоит, особенно в период предвыборной кампании. Ну, там сейчас надо понимать, все-таки, что Америка – это не Россия в одном важном отношении, в отношении выборов. Выборы у них – это состояние такого, веселого общенационального помешательства. Вот. Причем, построенного по определенным правилам одновременно с нарушением этих правил.
О.Пашина
―
Кто плакал, кто смеялся, кто ощетинился как ёж, да?
Г.Павловский
―
Да. Это такой карнавал. У нас вообще ничего подобного я в такой форме не вспомню. Ну, может быть, только... Выборы, правда, сильно односторонний карнавал был. Ну, 1996 года были чуть-чуть похожи на это. Вот.Поэтому всё, что говорится, всё, что делается в этот период, надо понимать: это делается не вполне нормальными людьми. То есть нормальные люди в ненормальном состоянии, которое они себе сами определили: раз в 4 года страна отвязывается. Вот. Вся. И начинает... А что это?.. Карнавал – это вообще открыт в будущее. Страна начинает придумывать себе будущее, вот, чего у нас нет совсем. Мы, как бы, себя закупорили в вечном настоящем и великом прошлом. А великое прошлое – оно где-то там, оно всё удаляется от нас как пропущенный поезд.
А они, значит, сейчас входят в будущее и выбирают. И вот эти все эти маски, личины, афоризмы, всё это очень весело.
О.Пашина
―
То есть у них есть будущее, а нам, в общем-то, радоваться особенно не стоит, что нас похвалили?
Г.Павловский
―
Они придумывают. Понимаете, что такое «будущее есть»? Будущего нет – его придумывают, его разыгрывают, инсценируют. Это такой колоссальный спектакль масштабом в большую богатую страну. Они тратят чертовы деньги на это дело.
О.Пашина
―
Ну, хорошо, у них будущее, а у нас неожиданно, кстати, обнаружились...
Г.Павловский
―
Ну, мы веселимся иначе.
О.Пашина
―
...а у нас обнаружились...
Г.Павловский
―
У нас мельдоний, мы можем...
О.Пашина
―
У нас мельдоний – обязательно поговорим. У нас еще печеньки из Госдепа, раз мы про выборы. Я имею в виду активистку ПАРНАСа Наталью Пелевину, у которой нашли шпионскую ручку и там какие-то еще доказательства того, что она финансировала цветные революции. Это, вот, сейчас зачем? Для чего?
Г.Павловский
―
Ну, насчет шпионской ручки это вообще немножко смешно, потому что вообще теперь редкий гаджет не имеет в себе камеры, фото- и телекамеры. Просто чем отличается ручка от камеры и от телефона с камерой, я, ей-богу, не знаю совершенно. Куда ни придешь, какие переговоры ни ведешь, на столах лежат телефоны и бог их знает, куда ведут трансляцию. Так что это просто мир, надо к этому привыкать.Но в данном случае просто решили, я думаю, к ней вернуться, чтобы еще раз вставить шип ПАРНАСу. Я думаю, что эта тактика – она уже очень различима: всё время мешать просто жить (портить). Это спойлерская тактика. Но вообще и спойлерство в широком смысле слова означает там выдвижение каких-то клоунов и шутов. А в России, к сожалению, основной вид спойлерства – это буквальное нанесение вреда, порча, хулиганские действия вплоть до истории в Ингушетии. То есть у нас спойлерство грубое, физическое и часто с угрозой для жизни.
О.Пашина
―
Кстати про Ингушетию. А зачем они напали на журналистов, правозащитников? Побили, сожгли автобус.
Г.Павловский
―
Что значит «зачем»? Зачем банда нападает? Банда нападает, потому что ей приказали. Да? Приказали или предложили, или...
О.Пашина
―
Ну, мне кажется, в Ингушетии и в Чечне банды просто так не нападают.
Г.Павловский
―
Нет, это, конечно... Ну, что значит?.. Это просто банда в буквальном смысле. Что такое банды? Это уважаемые люди. Это группа уважаемых людей, вооруженных, с тяжелыми тупыми предметами и острыми режущими тоже, иногда с огнестрельными, которые по просьбе чьей-то (уважаемого человека, очень уважаемого человека) нападают на вот этот самый автобус, микроавтобус, сжигают его и так далее. Это всё демонстрация. Это такая демонстрация откровенная и одновременно, вот, даже Песков должен был изобразить недовольство, сказав, что это 3 раза там...
О.Пашина
―
Хулиганство.
Г.Павловский
―
Хулиганство, абсолютное хулиганство. Но у нас есть простое, есть злостное. А абсолютное – видимо, это сильнее даже злостного.
О.Пашина
―
Я тогда ничего не понимаю. А зачем? Нападает банда уважаемых людей на журналистов и правозащитников. Для того, чтобы показать им что? Не надо приезжать в наши уважаемые республики?
Г.Павловский
―
Да. Что не надо. Не надо приезжать, да. Это вообще-то, вы знаете, это такая, старая мафиозная процедура.
О.Пашина
―
«Мы вам не рады»?
Г.Павловский
―
Да, да. Это и когда в старые времена, там, на Сицилии такое тоже бывало. Вот. Прямо в аэропорту могли встретить и, так сказать, плохо встретить.Здесь совершенно всё ясно, и важна реакция. Важно не ждать реакции властей, потому что ее, в общем... Мы все понимаем, что ее не будет в том смысле, который должен был бы быть (судебной). А надо, вот... Идея создать профсоюз мне кажется очень правильной идеей.
О.Пашина
―
Но там же были еще иностранные журналисты. Ну ладно, своим сказать «Мы вам не рады. До свидания». А иностранцы-то что ж? Под горячую руку просто попали?
Г.Павловский
―
Ну, вы знаете, ведь, это даже бескорыстие. Ведь, могли бы...
О.Пашина
―
И убить.
Г.Павловский
―
...их похитить, да. Во-первых, попросить выкуп. А потом и головы отрезать. То есть тут это вообще, так сказать, такой, очень мягкий вариант.
О.Пашина
―
Это как в анекдоте «А мог бы и полосануть».
Г.Павловский
―
Да, да-да-да. Поэтому, так сказать, здесь как раз это тот случай, где, когда нападают... Известно, да? Нападают и не тронули, говорят, деньги и бумажник. Вот. В данном случае иностранцы – товар, могли бы и схватить, утащить, а потом продавать долго. Нет. Нет, не тронули. Это значит, что есть приказ.
О.Пашина
―
Про допинг. Совсем не так много времени у нас остается. Вот, что интересно. Всемирное Антидопинговое агентство – и его деятельностью заинтересовался российский МИД, выступил Лавров. Это что, теперь дело политическое?
Г.Павловский
―
А спорт у нас дело вообще политическое. Спорт – это вообще геополитика, это основная даже геополитика сегодня. Я думаю, что еще лет 10 и, собственно говоря, никакой геополитики кроме спорта и не останется, всё будет разыгрываться на этом уровне где-то между спортом и Голливудом.Это очень высокая политика, не говоря уж какой бизнес, да? Как бедная Маша Шарапова-то пострадала, на какие деньги. Это же ужас просто! Поэтому... Поэтому это здесь интересы всех. Здесь интересы спонсоров, государства, правительства, Кремля, банкиров. Это очень серьезно. И в центре всего мельдоний.
Г.Павловский:США начинают придумывать себе будущее,чего у нас нет совсем. Мы, как бы, себя закупорили
О.Пашина
―
Ну, раз выступил Лавров, мы будем теперь говорить, что это политика, нас ущемляют, нас?..
Г.Павловский
―
Это мельдоний, который, вот, можно купить в любой аптеке. Это такой, дешевый БАД, на самом деле.
О.Пашина
―
Но самое главное, что почему-то никто не знал, что он в списке.
Г.Павловский
―
Вот, да. Это... Ну, вот это, скорее всего, какая-то подводка. Вот здесь можно предполагать какую-то подводку. Потому что там врачи, на всякий случай, наоборот, как бы, страхуются в отношении обычных лекарств. А пропустить такую вещь, о которой было заранее объявлено... Она просто даже по новостям проходила, в лентах она была, что с 1-го января... Я не верю, что это можно просто, вот, не заметить. Я в это не верю.Значит, вопрос в том: либо подвели, либо, значит, казачок-то засланный, там врач какой-то. Я не знаю ничего, кому, где как.
О.Пашина
―
Это какая-то шпионская история уже получается.
Г.Павловский
―
Либо просто, ну, спортсмены в отчаянии. Потому что они же бедные, им же ничего есть нельзя.
О.Пашина
―
Они очень больные, как выясняется, да.
Г.Павловский
―
Вот. Они больные, бедные. Каждый месяц им что-то запрещают еще. Да хоть мельдония напоследок поесть! Я не нахожу других причин.
О.Пашина
―
Как вам реакция министра спорта? Говорят, что очень достойно, что он взял всю ответственность на себя?
Г.Павловский
―
Да. Да, достойная реакция. Сейчас нам выпендриваться нельзя. Это та узкая сфера, где, кстати, в отличие от истории, там, с Украиной, где ведут себя, стараются, поскольку ставки очень высоки вылететь с этого рынка... Это практически всё равно, что быть исключенным из Совета безопасности ООН сейчас. Из глобального спорта вылететь мы себе позволить не можем.
О.Пашина
―
Ваша оценка, что нас ждет в перспективе? Чем дело кончится?
Г.Павловский
―
Какое? Чье дело?..
О.Пашина
―
Вот, дело мельдония.
Г.Павловский
―
...Чье из уголовных дел?
О.Пашина
―
Дело мельдония мы сейчас рассматриваем.
Г.Павловский
―
Не, ну, будет сделано абсолютно всё, что можно, чтобы снять любые...
О.Пашина
―
Нас выгонят отовсюду, проще говоря?...
Г.Павловский
―
Нет, я не думаю. Нет-нет.
О.Пашина
―
...или, все-таки, оставят?
Г.Павловский
―
Нет-нет, я не думаю.
О.Пашина
―
Пока не приняли никакого решения. Как с делом Савченко.
Г.Павловский
―
Это очень серьезно. Это где-то... Это не так, как начать Третью Мировую войну, но где-то уже близко к этому. Вот. Поэтому я думаю, что найдется, и надо, конечно, решить... Кстати, вот такие дела как Савченко – они прямо не связаны с этим, но они создают атмосферу, фон. И, конечно, хорошо бы решить этот, как сейчас говорят, кейс.
О.Пашина
―
Ну и последний очень короткий вопрос. Это событие, конечно, прошедшей недели. Спрашивают слушатели: «Чем вы объясняете такой ажиотаж вокруг даты смерти Сталина? Море цветов на его могиле, все эти люди».
Г.Павловский
―
Я не понимаю. Вы знаете, я на другой стороне, так сказать. Я на стороне темной силы. Я не понимаю. Какое море? Сотня роз. Я такие дарил сотрудницам. Ну, господи, ну, принесли люди. Они поклоняются прошлому. Это их прошлое какое-то, они его придумали. Отчасти придумали, отчасти на самом деле оно у них было такое. Ну, пусть. Это секта. Это нормальная, не вредная, не тоталитарная секта. Кто хочет, покупает розы, кто не хочет, не покупает. Ну, пусть себе это делают. Я не вижу здесь проблемы, на самом деле. Я думаю, что это искусственно...
О.Пашина
―
То есть не надо пугаться, не надо никого осуждать?
Г.Павловский
―
Да. ...искусственно. Это один из тех мячей, которые нам вбрасывают, чтобы может быть их, вот, грызли и всё время рвали как Тузик грелку.
О.Пашина
―
Это была программа «Особое мнение», в нашей студии был политолог Глеб Павловский. Мы прощаемся с вами, всего вам доброго.