Александр Невзоров - Невзоровские среды - 2021-02-17
YouTube-канал Александра Невзорова Instagram Александра Невзорова
О.Журавлева
―
Добрый вечер, всем привет! Из Москвы – Ольга Журавлева, а из Петербурга, из «Гельвеции» – Александр Невзоров. Александр Глебович, здравствуйте!
А.Невзоров
―
Да, Оленька, привет всем! Да, действительно, в «Гельвеции».Оля, вот смотри, что было наиболее интересного. С моей точки зрения, все-таки самым интересным моментом была эта полусекретная встреча Владимира Владимировича Путина с главными редакторами. Почему самым интересным? Потому что эффект был поразительный. Впервые абсолютно неинтересно, о чем они беседовали. Потому что ложь, повторенная в сороковой раз, превращается в Скабееву. А две Скабеевых даже на эту несчастную страну России – это все-таки многовато.
К тому же есть самый главный и самый важный вопрос во время встречи Путина с главными редакторами. Правду мы не узнаем, скорей всего. Вот для меня осталось тайной: их все-таки били на этой встрече или не били? И это самое главное и самое интересное. Потому что избиение, оно же позволяет скорректировать вопросы, тонизировать, вообще взбодрить. И вообще, Владимир Владимирович понял, что такие методы – в январе у него была возможность это выяснить во время известных шествий и митингов – это очень эффективно. Это же прекрасно. Представим себе: они же все сидят по разным помещениям – тоже объясню, почему это происходит – и в какой-то момент служба охраны открывает дверь, вваливается ОМОН и в течение 2-3 минут жестко лупит главных редакторов, потом раскланивается. Главные редактора, кряхтя и помогая друг другу, встают, забираются обратно на стулья, и встреча продолжается. И так, наверное, раза два происходит.
О.Журавлева
―
Александр Григорьевич, простите, но у вас же есть один знакомый главный редактор, который на встрече был.
А.Невзоров
―
Он первый ничего не скажет, понимаешь? Вот если говорить о том, что кто-то может утаить этот факт, то Веник будет первый. Они у меня все знакомые. Но, как ты понимаешь, они все об этом будут молчать.Но ты же понимаешь, что вообще это очень эффективно, потому что всякие лишние вопросы, они сразу прилипают к хоанам.
Даже не в ротоглотке, а в носоглотке, они приклеиваются и не звучат. Понятно, почему встреча была в разных помещениях, и дело было не в ковиде. Отдельно сидел Путин, отдельно сидели главреды. Мы знаем, что у ОМОНа запотевают периодически забрала, и они могли бы врезать, в общем, и Владимиру Владимировичу, и это было бы большим скандалом.
А содержание беседы было феноменально унылым. Все врали себе, друг другу, врали первом лицу.
О.Журавлева
―
А уж первое лицо-то…
А.Невзоров
―
Первое лицо не оставалось в долгу и отвечало очень отборной, качественной ложью, абсолютно приевшейся и скучной. Опять там гиперзвук, опять поднялись с колен, опять стабилизация, опять недремлющий враг, пришли амбициозные люди в синих трусах, которые труды 20 лет стабилизации разрушают.В общем, я могу сказать: так врать нельзя, ложь должна быть увлекательной, по крайней мере, как у Дюма разнообразной, потому что в таком случае интерес к этой лжи можно поддерживать в течение 20 лет. Это единственный вариант.
В конце концов, повестку Владимир Владимирович мог бы разнообразить, рассказав – он ведь в отличие от нас с вами не лишен свободы слова и может ни в чем себя вообще не ограничивать – с серьезным видом о том, что на балу в ООН или где-нибудь в Парламентской Ассамблее у Матвиенко, Яровой, Терешковой Борис Джонсон, Байден срезали подвески, накапали эликсир слабоумия в бокал Лаврову из перстня с масонскими знаками. И главное нести весь этот бред с серьезным выражением лица, все равно все будут сидеть, конспектировать, потом анализировать.
Серьезным выражением лица Владимир Владимирович владеет. И вообще, наплести чего-нибудь увлекательного, а не крутить вечно эту геополитическую шарманку с одной мелодией.
А.Невзоров: Самые мерзкие люди гораздо лучше самых классных людоедов. И эта ситуация исключает всякий выбор
О.Журавлева
―
Александр Глебович, есть одна проблема. Обычно разглашать подробности таких встреч не полагается, это же off the record как бы проводится, для разъяснения просто. Может быть, он делал всё это, просто мы об этом не знаем.
А.Невзоров
―
Мы и не узнали, потому что там всё была привычная скукотища, а может быть действительно еще и били. Вот я думаю, что основная фигура умолчания заключается в этом. И я думаю, что если дело в масонском перстне с эликсиром слабоумия, то Соловьев бы уже вечером предъявил бы на каналах этот масонский перстень. Уже все референтные группы каналов лежали бы в обмороках. Это же очень проверенная такая технология.Но вообще я тебе могу сказать, скорей всего, Оля, вот поверь моему чутью – я думаю, бьют – бьют жестоко и помногу. Потому что как можно было за последние 5 лет на бесконечных прямых линиях, на бесконечных пресс-конференциях, на тайных сходках с главными редакторами не задать действительно ни одного интересного или важного простого первоочередного вопрос.
О.Журавлева
―
Пример, Александр Глебович. Какой вопрос вы должны задать?
А.Невзоров
―
Если у тебя есть знакомый спелеолог, и вы встречаетесь даже за столом или в компании, ты обязательно спросишь: «А что ты будешь делать, когда тебя нафиг завалит в этой пещере?» И конечно, первый вопрос, который надо было задавать Путину, это вопрос, заключающийся в том, что «Вот вы просыпаетесь. Вбегает безумный Золотов, который сообщает, что всё, Россия восстала. Всё горит!» Погромы. Рабочий тащит пулемет, сейчас он вступит в бой. Росгвардия разбегается, переодевшись таджиками, штукатурами и постовыми милиционерами. Схвачен Рогозин, наконец. Его используют как таран для разрушения Кремлевской стены и уже выбили гигантскую дырку ударами, и ворота Кремля вообще трещат.Вот представим себе такую ситуацию, от которой не застрахован ни один диктатор. Вот Владимир Владимирович, каковы ваши действия? Побежите ли вы и куда побежите? И где встречаемся?
Но такого вообще никто не спрашивает, хотя это и есть самое интересное, гораздо интересней, чем разные тусклые рассуждения о нацпрограммах и финансировании уголовников на Донбассе. Уже невозможно это всё слушать.
О.Журавлева
―
Александр Глебович, ваш вопрос в данной ситуации был бы во много раз интересней, чем ответ Владимира Владимировича, я в этом абсолютно уверена.
А.Невзоров
―
Если промышленного альпиниста, который на 25-м этаже моет окна, всегда можно спросить: «Дружище, а если у тебя перетрется или какая-нибудь сволочь перережет тебе трос, что ты будешь в этом случае делать?» Потому что интересно, куда этот болван будет падать. Внизу дорогостоящие автомобили, мамаши с колясками, мужики только налили и газеткой накрыли что-нибудь съедобное из импортозамещения. А тут, понимаешь ли, прилетает президент… альпинист, и – бац! – разрушает всю сервировку.Президент вообще, как доказывают примеры Чаушеску, Саддама Хусейна, – это экстремальная профессия, ничуть не менее экстремальная, чем промышленный альпинизм, мойщик стекол. Это уместный вопрос. Так что я подозреваю, что они не задают вопросов, их все-таки бьют.
А Путин да. Кстати, я ознакомился с тем, что можно было узнать и по официальным, и по неофициальным каналам, и стало мне что-то тревожно, потому что речи его пугают уже. Вот всё то, что не должно было бы, по идее, попасть в холодную чекистскую голову, каким-то образом там оказалось. У него, конечно, жуткая каша в голове из бесконечных, по его выражению – где он его взял? – генетических годов. Потом у него там вдруг встроилась и очень, я бы сказал, органично и страшно гумилевская теория пассионарности, которая конечно очень мила, но является прямым, откровенным синонимом слова «ахинея». Вы знаете, что она основана на пассионарных толчках, на влияниях из космоса как на целый народ, так и на отдельных персонажей. Такая, небезобидная штучка даже для человека, у которого мозг защищен какими-то естественнонаучными знаниями. А судя по тому, с какой легкостью Путин клюнул на эту гатчинскую липу… Помнишь, это было совсем недавно, когда вдруг устроили ему трансляцию из Гатчины из какого-то реакторчика и долго-долго…
О.Журавлева
―
Величайшего в мире!
А.Невзоров
―
Кричали про то, что это самый мощный, величайший… Но я могу сказать, что этот реактор не входит даже в топ реакторов и не идет ни в какое сравнение вообще ни с одним ни по плотности, ни по мощности. Есть в Окридже реактор, который превосходит чуть ли не в десятки раз.
О.Журавлева
―
Александр Глебович, мы должны сделать здесь небольшой перерыв на рекламу. А потом перейдем к другим событиям.РЕКЛАМА
О.Журавлева
―
Мы снова с вами. Ольга Журавлева из Москвы, из Петербурга – Александр Невзоров. И что вы еще хотели сказать? Еще какое событие?
А.Невзоров
―
Смотри, у нас же есть новация такая интересная: новость по поводу того, что ЕСПЧ заявил вдруг России, что Навальный должен быть немедленно освобожден.
О.Журавлева
―
Да, есть такая новость.
А.Невзоров
―
Причем я бы сказал, что это второй случай, известный мне, в истории человечества, когда ситуация безвыходная. Первый был, по-моему, в Новой Гвинее. Там племя чимбу захватило одного из самых известных миссионеров. А поскольку это действительно был очень влиятельный и на хорошем счету миссионер, то немедленно к деревне чимбу были подтянуты необходимые войска с другими миссионерами. И захваченного миссионера предложили выдать немедленно и без разговоров. Вожди чимбу долго чесали репу, а потом сказали странную фразу на своем языке чимбу: «Мы с вами поделимся». И подмигнули. И действительно через полчаса они накрыли столы и начали угощать…
О.Журавлева
―
Можете не продолжать. Мы догадались.
А.Невзоров
―
Да, совершенно верно. Заклание они произвели еще накануне. И просто долго готовили. И на тот момент, когда попросили вернуть миссионера, миссионер уже мог быть возвращен только в виде ребрышек, маринованных почек и всего остального.
О.Журавлева
―
О, пальто упало! Если кто следит…
А.Невзоров: Если ты подергаешь за кустики вольнодумства, поднимется тупая каска и рожа очередного информпрапорщика
А.Невзоров
―
Но смотри, к нам всё как-то ближе и ближе, подлее и подлее, кровавей и кровавей протягиваются руки российского правосудия так называемого…
О.Журавлева
―
К вам, кстати, протягиваются? К вам лично?
А.Невзоров
―
Ко мне протягиваются, конечно. Ладно я, я травленная тварь и опытная. Но вот протянулась к питерскому заму главного редактора «Эха Москвы» Веснину. Я его знаю, он великолепный парень…
О.Журавлева
―
Он был даже с нами в этой передаче.
А.Невзоров
―
Да. Необычайно тщательный. Всё перепроверит 50 раз. К нему претензии по поводу той истории, что милиционеры сожрали те продукты, которые передавали для арестованных.
О.Журавлева
―
Да, Арсения хотят обвинить в клевете.
А.Невзоров
―
И вот что я могу сказать по этому поводу. Что вообще конечно при этом режиме не сесть в тюрьму или не быть по политической статье осужденному как-то даже и неприлично. Потому что никогда не оправдаешься перед детьми и внуками. Оля, у каждого в жизни может наступить момент, когда подойдет и прозвучит строгий мальчишечий голос: «Ты ведь жил при путинизме?» – спросит голос.
О.Журавлева
―
«Сколько тебе дали?»
А.Невзоров
―
«И ты не был осужден? Ты что, был омоновцем? Ты что, бил в живот женщин и пытал их, избивал безоружных?» И что отвечать в этом случае? Бе-е, ме-е – вот что отвечать? Говорить: «Нет, омоновцем я не был, но вот я, подняв воротник и надев сварочные очки, чтобы ничего не видеть, проходил мимо пылающей Славиной. Я видел, как тысячи людей травят, избивают сажают и навязывают людоедскую идеологию. И я молчал». Придется объяснять это: «Я проходил мимо государственного крышевания уголовников в Донбассе, мимо бессмысленных сирийских войн, подлых приговоров». Вот что говорить этому мальчишке? Вот ребенок послушает этот бред и скажет: «Ты, дедушка, кажется, просто трусливое говно. Ты молчал. И не лезь ко мне больше со своими воспитаниями и назиданиями».А вот Веснину хорошо. Ему точно внук этого не скажет. И коль скоро мы заговорили о Веснине, у меня есть еще, блин, о хороших, качественных людях. Удивительно. От меня это редко слышать. Они обнаруживаются в самых неожиданных местах примерно как ананасы в Арктике, но они есть. И вот обнаружился такой человек в законодательном собрании Ленинградской области. Помнишь, я не так давно весело, гнусно описывал депутата, который зашил себе рот – депутата Караваева…
О.Журавлева
―
На самом деле не по-настоящему. Я так поняла, что это был такой грим. Это было символической акцией.
А.Невзоров
―
Это неважно.
О.Журавлева
―
Его зовут Сергей Караваев.
А.Невзоров
―
И я всяко над ним глумился. И вот этот герой рассказа депутат Караваев Сергей Сергеевич от Токсовского округа оказался великолепным человеком – умным, грамотным и очень благородным. Он разослал во все инстанции письмо, подтверждающее право не только мое – там много обо мне – но там по сути дело обо всех – право на выражение личного оценочного суждения, право на свободу слова, право на то, право на пятое… Он повел себя потрясающе. И я не приношу ему никаких извинений. Он не нуждается в таких глупостях. Я только хочу ему сказать, что знаете, уважаемый Сергей Сергеевич, вот вам точно не надо зашивать рот. Вокруг полно придурков с заклеенными глазами и запечатанным ртами, а вам явно надо говорить и звучать. И я, в общем, благодарю вас от лица всех пиратов медийного моря и старых, и молодых. Он молодец. Он разослал это всюду, по всем прокуратурам. Тут в основном обо мне, но и обо всех тоже. Так что есть еще, в общем, люди.И вторая история. Мы знаем про то, что открылось это знаменитое шоу под названием Clubhouse, которое стало мгновенно самым модным и которое является объектом вожделения для всех тусовщиков и медийных лиц. Но там забанили сразу мерзкую карлицу Соловьева. Сразу забанили, выкинули и его туда не пускают.
О.Журавлева
―
А как же свобода?
А.Невзоров
―
Вот я могу сказать, что это безобразие и тоже свинство, потому что если этим людям больновато слушать Соловьева, то всем их убеждениям грош цена и блокировка означает только страх. Вот настоящая, подлинная журналистика России, она заблокирована от федеральных каналов, от больших СМИ. Понятно, что там за вечер можно было бы провести полную революцию в мозгах. И блокировка – это безоговорочное признание сил блокируемого. Поэтому я сейчас прошу, коль скоро его заблокировали, бедного Соловьева, Лида – на мой аккаунт Соловьева под мою ответственность.
О.Журавлева
―
А у вас уже есть там аккаунт?
А.Невзоров
―
Да. Меня уже вписали все. И поэтому, блин, да пусть хоть извизжится.
О.Журавлева
―
Правильно, пусть расцветает сто цветов, как говорил товарищ Мао.
А.Невзоров: Пока поле боя, будем откровенны, осталось за диктатурой
А.Невзоров
―
Я беру ответственность за него. Вот я даю ему рекомендацию.И потом, смотри, у нас есть сейчас коммунистический депутат Рашкин, который сплелся в вечной схватке рогами с престарелым Зюгановым за красную корону компартии. Понятно, что депутат Рашкин ее отхватит. И вот он тоже насвинячил, накатав на бедного Соловьева в прокуратуру донос за констатацию очевидного и абсолютно неотменяемого факта. Соловьев, как известно, сказал, что да, Адольф Гитлер, был исключительно храбрым. Да, действительно…
О.Журавлева
―
И в армии служил.
А.Невзоров
―
Я об этом говорил много лет назад. Он не просто, он действительно героично воевал, он был потрясающе храбрым солдатом. И самой главное мотивацией всегда был чистейшей патриотизм. Он показал последовательный и неизбежный итог патриотизма в его самом высоком накале. Я об этом тоже тысячу раз говорил.Либо надо, если заниматься всеми этими доносами друг на друга, то тогда нужно переиздавать срочно Конституцию и на титульном листе под вывеской «Конституция Российской Федерации» крупно напечатать слово: «Треп». Потому что есть 29-я статья, которую не в состоянии отменить ни один подзаконный акт.
И, кстати, давай поговорим. Еще у нас есть тема: «Фонарики».
О.Журавлева
―
Давайте я такой вопрос сначала задам: вы когда узнали о том, какая планируется акция, скептически к ней отнеслись?
А.Невзоров
―
Оля, ты знаешь, я думаю, что наследники Смуты, пугачевского бунта, Октября 17-го года вообще эту идею с айфончиками и фонариками должны воспринять в высшей степени скептично. Вот навальнинцы замечательные ребята, организаторы этой акции. Я не сомневаюсь, что у них всё получится – всё, кроме революции. Дело в том, что мятежу можно простить всё – кровь, грабежи, расстрелы – простительно всё кроме нарушения законов драматургии и затянутых антрактов. Вот этого не прощает ни одна революция. Антракты вообще штука опасная. Потому что артисты за время антракта, они накушиваются коньяка, а зритель, свинья такая, он теряет программки, сдает бинокли и начинает потихонечку разбредаться, когда антракт затянут. И если уж делать было такую труднообъяснимую паузу в акциях, то следовало подвесить акцию на той высочайшей эмоциональной точке, на которой она находилась после последнего шествия, последнего, наиболее кровавого и страшного митинга. И заполнять этот антракт умелым, умным, непрерывным нагнетанием протестной фактуры и протестной мифологии.
О.Журавлева
―
Здесь мы, к сожалению, с вами должны прерваться, потому что мы сейчас уходим на новости и рекламу. Мы должны продолжить эти историю, потому что, с одной стороны, мы на акцию фонариков посмотрели. Потом еще нужно посмотреть с другой стороны, на ее восприятие.
А.Невзоров
―
Сейчас я расскажу, что это могло бы быть, и что бы это должно было бы быть.
О.Журавлева
―
Это Александр Невзоров. Мы вернемся после новостей.НОВОСТИ
О.Журавлева
―
Мы снова с вами. Ольга Журавлева и Александр Невзоров. Мы говорили о фонариках.
А.Невзоров
―
Да, мы говорили о фонариках, потому что мы говорили о том, что навальнинцы чудесные ребята, но они, оказывается, ни фига не понимают в вопросе. Потому что представь себе ситуацию, когда после схватки у сада Тюильри, а еще лучше после «ночи чудес» так называемой Робеспьер вдруг говорит: «Всё, ребята, каждый запирается в сортире и в знак протеста повязывает большой бант в горошек».
О.Журавлева
―
Кокарду, как они любили.
А.Невзоров
―
Молча сидит с этим бантом в сортире несколько суток. Они не знают просто секрета, что революция, она всегда поразительно близко, она всегда на расстоянии вытянутой руки. Она только кажется чем-то далеким и несбыточным. На самом деле она всегда гораздо ближе, и она очень охотно идет на ручки. И она вообще очень ласковая тварь к тому, кто умеет с ней обращаться.Но пока поле боя, будем откровенны, осталось за диктатурой. И обезглавливание протестов даром не прошло. Волков очень неглуп и обаятелен, но он не знает технологии. А Навальный, в принципе, конечно, вел бы себя умнее, но он сейчас занят другими, более камерными вопросами.
О.Журавлева
―
Но там он проявляет себя на всю катушку.
А.Невзоров
―
На всю катушку. Я, главное, беспокоюсь, чтобы ребрышки его не подали бы в ЕСПЧ. Но в данном раунде, вчистую проиграв эмоционально, идеологически, путинизм ситуационно победил. Вот вы понимаете, что эту руку его я поднимаю с откровенным омерзением, но, тем не менее, поднимаю, потому что это объективно. И трезвая оценка ситуации выглядит так. Вот обрати внимание, уволили бедную милиционершу за то, что она изображала ртом долго в Тик Токе пуканье, что якобы… Так это она не пуканье изображала, это они пытались исполнить марш. Просто коллеги не подхватили, и она выглядела так одиозно.
А.Невзоров: Я не сомневаюсь, что у навальнинцев всё получится – всё, кроме революции
О.Журавлева
―
Александр Глебович, но ведь это же очень глупо.
А.Невзоров
―
Оленька, а они не давали никаких, собственно говоря, обещаний умнеть.
О.Журавлева
―
Жаль.
А.Невзоров
―
Нет, Оленька, «Каждому свое», как было написано на воротах известного учреждения. Вот мозги и ум к ним точно никакого отношения не имеют.
О.Журавлева
―
Но вы говорите – победили. А смотрите, как позорно испугались фонариков в айфоне. Истерика, припадки.
А.Невзоров
―
Они не просто позорно. Все клоуны Государственной думы, они даже перед этой акцией показали совершенно фантастический, невероятный страх. Причем именно иррациональность этого события, безобидность почему-то вызвала максимализм этого страха. Ужас был предъявлен. В частности, Петечка Толстой. Как он хорошо начинал! Он начинал с дубовой коры. Но знаешь, к любой истории болезни всегда прилагается, если болезнь как бы специальная, набор рисунков. И по этому набору рисунков всегда можно определить течение болезни. Рисунки становятся всё более и более трагическими неразличимыми и идиотскими.Вот у него примерно такая же история, когда он с простой дубовой коры перешел уже к тому, что это были сигналы для немецких бомбардировщиков и «мессершмитов».
Вот смотри, у нас близится 23 февраля. Это часть священного культа путинской империи тоже, это очень важный праздник. Вот например из Красногорска дети пишут, что они отказываются маршировать в этот день, хотя их заставляют это делать. Вопрос: что мешает маршировать хорошему патриоту? То же самое, что плохому танцору танцевать…
О.Журавлева
―
Что хорошему танцору.
А.Невзоров
―
Да, совершенно верно. Но вот здесь нашелся выход, потому что, оказывается, 23 февраля – это не только День защитника Отечества, это еще и день кастрации животных.
О.Журавлева
―
Кто ищет, тот всегда найдет, я хочу сказать. Александр Глебович, вы всегда найдете подходящую дату.
А.Невзоров
―
Это я нашел, по-твоему, подходящую дату для дня кастрации 23 февраля? Поверь мне, это сделал не я. Ты мне еще только не говори, пожалуйста, что прах Сталина по моей вине переносили 31 октября, в ночь 31 октября из Мавзолея в могилу.
О.Журавлева
―
Нет, не по вашей.
А.Невзоров
―
Ты знаешь, что это за дата?
О.Журавлева
―
Да, догадываюсь.
А.Невзоров
―
Это Хэллоуин.
О.Журавлева
―
Да.
А.Невзоров
―
То есть выглядела сценка, вероятно, потрясающе.
О.Журавлева
―
Ну, если считать, что это день всех святых, то почему нет?
А.Невзоров
―
Это уже давно день тыквы, а всякие священные моменты, они давным-давно за кадром. То есть 23 февраля, когда будут поздравлять кого-нибудь с праздником, надо помнить, что эти поздравления выглядят весьма и весьма двусмысленно, потому что надо всегда уточнять теперь, с каким именно праздником: с Днем кастрации или с Днем защитника Отечества.
О.Журавлева
―
Мужчин – у нас в некоторых коллективах – День мужчин.
А.Невзоров
―
Либо совмещенные эти праздники.
О.Журавлева
―
Да, прекрасно.
А.Невзоров
―
Потом, у нас есть такая тема, безусловно, как судьба оппозиции, которая весьма и весьма туманна. Потому что понятно, что январь очень сплотил, очень сблизил многих людей в неприятии режима и в ненависти к нему, их близких тоже и, вероятно, друзей и знакомых. И число этих мятежников, протестников, которые не хотят жить в режиме диктатуры, оно возросло в геометрической прогрессии.
А.Невзоров: Если им больновато слушать Соловьева, всем их убеждениям грош цена и блокировка означает только страх
О.Журавлева
―
Их просто в одни камеры стали помещать поплотнее, а родственники с передачами стоят снаружи. Поэтому да, такой формат сближения.
А.Невзоров
―
Да, конечно. И все равно же всем понятно, что у январской драмы был конкретный автор сценария, конкретный продюсер и режиссер-постановщик – Владимир Владимирович. И именно он полностью за всё ответственен, если такое слово вообще к нему применимо. Потому что все остальные – это просто актеры, которых он утверждал на роли. На роль карателя-генерала, который бросал дубиноносцев на безоружных девчонок – да, мог быть утвержден Золотов, а мог бы и Онищенко. И Онищенко бы тоже очень подошла полированная кираса, шлем бургеньот, перья. Он тоже командовал бы погромом мятежников.Но вот я хочу сказать, что судьба оппозиции, она достаточно зыбко выглядит. Потому что эти причитания пропагандонов, Симоньян, в частности, о том, что до тех пор, пока есть иностранные соцсети, режим не может быть в себе уверен. Вот это большое лицемерие, потому что интернет, конечно, не захвачен полностью. Но по количеству даже у меня в Инстаграме и на Ютубе откровенной, агрессивной и хамящей ваты, понятно, что очень много. И мы видим, с какой легкостью и как успешно перекупаются, переманиваются еще вчера люди, казавшиеся адекватными, тот же самый Слепаков, который блистал скепсисом и действительно как бы не последний человек.
И мы видим те же Рамблер-новости, Яндекс-Новости – это уже давным-давно не интернет. Туда уже давно пролез пахнущий Соловьевым телевизор, который просто прикидывается интернетом, но на самом деле есть та же самая пропаганда. Вот если ты за эти маскировочные кустики подергаешь, за кустики вольнодумства, то поднимется тупая каска и рожа очередного информпрапорщика.
О.Журавлева
―
Вот как раз хотела вас спросить по поводу пропаганды и по поводу будущего оппозиции. Может быть, Слепаков прав и, действительно, эта условная оппозиция, она тоже ведет свою пропаганду, тоже агрессивных троллей выращивает? Может быть, она так и победит?
А.Невзоров
―
Оля, я тебе могу сказать как совершенно беспринципный и продажный наемник и законченный мерзавец. Понимаешь, до тех пор, пока идет спор и война между идейными течениями, между партиями – да, можно выбирать, кому ты продаешься. Но когда дело дошло до войны людей и людоедов, уверяю тебя, самые мерзкие люди гораздо лучше самых классных людоедов. И эта ситуация исключает всякий выбор.И почему, собственно говоря, я и утверждаю, что Слепаков абсолютно неправ. И основная надежда на какие-то перемены – это, конечно, надежды на действия режима, потому что никогда еще ни одна власть не подводила революцию. Если она взялась ее давить, так он обязательно до нее доведет. И это тоже закон, потому что любая инициатива идиотизируется по мере спускания к исполнителям сверху.
И мы видим, например, что в Нижневартовске, там, где пришли учить детей в школу, пришли со щитами и омоновскими касками учить задерживать, учить выносить из толпы, разрывать цепи. Я подозреваю, что там те мальчишки и девчонки, которые не задумывались до это этой минуты над тем, что происходит, во-первых, они поняли, что и им тоже предстоит, вероятно, сражаться с этим режимом за достоинство и за свободу.
О.Журавлева
―
И они ведь выступали за две стороны. Те, кто стояли со щитами, получали своих товарищей, которые их избивали при помощи мячиков в физкультурном зале, причем с удовольствием.
А.Невзоров
―
Да, вот это ощущение возможности победы. И плюс могут возникнуть всякие роковые вопросы у этих детей оценочные и правильные по поводу, например, санкций. Почему, например, во отношении Швейцарии цивилизованный мир не вводит санкции? Там тоже очевидные сокровища, которые, по идее, все должны хотеть захватить. Там банки, там роскошные пейзажи, там шоколад, например, Альпен Гольд. Там много всего. Это гораздо соблазнительней, чем всякие неудобья Приполярья с ржавыми тракторами и старыми бочками из-под солярки.
О.Журавлева
―
Но мы до сих пор считаем, что нефть лучше, чем шоколад, часы и банки.
А.Невзоров
―
Уже нет. Кстати говоря, по поводу нефти. Оля, я не могу понять, чья эта акция. Я не понимаю, что это значит, но в третьем магазине мне уже дали денежку, мне уже дали сдачу, на которой какие-то загадочные письмена. И я не в курсе того, что за всероссийская акция проходит. На тысяче рублей написана самая известная в России фамилия, а потом – «Х, Y» и «йло». Вот я не понимаю, что имеется в виду.
О.Журавлева
―
Загадка.
А.Невзоров
―
Почему-то, таким образом теперь маркируются все купюры. Что это значит, я не понимаю.
О.Журавлева
―
Спасибо, что открыли. А то мы с безналом лишены этих средств информирования.
А.Невзоров
―
Но пойми, сцепившись с интеллигенцией, Путин может либо погибнуть от ее хилой лапки – он будет не первым – либо он все-таки будет вынужден ее уничтожить.
О.Журавлева
―
Тоже не первый случай.
А.Невзоров
―
Да, да. Успехи у него в этом вопросе очень велики.Давай отвлечемся, потому что у нас есть еще такой важный вопрос, как, например, Прибалтика и русскоязычные. На этой неделе возникла ситуация, при которой кто-то из эстонских депутатов назвал русскоязычное население совковым биомусором советским. Ну, в ответ последовал…
А.Невзоров: Ребенок послушает этот бред и скажет: "Ты, дедушка, кажется, просто трусливое говно"
О.Журавлева
―
С советским менталитетом. Это Март Каллас высказался.
А.Невзоров
―
Да. Но в ответ последовал стандартный набор: пыхтеж, угрозы ракетами, типовое хамство. И, кстати говоря, это ничего не отменяет. Проблемы этих русских за границей существуют. По идее, им никто не мешает вернуться и снова обрести Родину и снова приобрести все преимущества национального достоинства. Я очень хорошо знаю контингент русскоязычный в Прибалтике. Я, как ты помнишь, в 90-е годы изучил его, сражаясь за него, досконально и основательно. И это такие люди, которым хочется и присесть на патриотический фаллос и не выпустить из зубов рыбку европейского паспорта.Это такая милая и объяснимая хитрость, потому что любой европейский паспорт, оказывается, достаточно притягателен и важен, чтобы идти на всё, лишь бы его ни в коем случае не лишиться. Потому что ведь эти несчастные обладатели паспортов в отличие от нас с вами, они очень многого лишены. Они идут по своему зеленому коридору в аэропорту, они не имеют возможности постоять часовую очередь с гражданами Ганы, Зимбабве, получить монгольским локтем в глаз. Они лишены счастья обонять ароматы Африки, которые несут на себе все эти почтеннейшие люди в очереди. И понятно, что они не хотят расставаться с теми благами, которые им гарантирует этот паспорт.
И тем не менее, да, действительно, они в общем глубоко несчастны. Вот я подумал, что, может быть, стоит попытаться облегчить их жизнь, попытавшись сделать Россию все-таки уважаемой страной, а не пугалом, и это, кажется, единственный способ, не международным отморозкам, порождениям страшного сна, а уважаемой странно. И тогда на тех русских, которые желают оставаться русскими, но при этом иметь европейские паспорта, вероятно, тоже распространилось бы некоторое снисхождение и уважение. Потому что сейчас, на данный момент у нас Россия осуществляет этот постоянный разогрев ненависти в мире, она работает таким кипятильником, который разогревает остывающую ненависть, пополняет запасы.
Но мы слышим в ответ только про врагов, только про кольцо врагов, про колени, про дестабилизацию – про эти все известные песни. И вот когда враги, объявленные врагами, начинают вести себя как враги, вот тут Россия страшно удивляется недружественному поведению – тоже такой стандарт, – и переходит уже на следующий уровень хамства. Это вообще любимый прием Лаврова и ее хамоватой такой, стоеросовой дипломатии. Правда, это не его изобретение. Это было принято в России всегда. Помнишь, была такая Екатерина Великая? У нее была любимая забава. Она после взятия Варшавы известным скопцом и генералом Суворовым и устроенных там зверств, распорядилась привезти сюда трон польских королей в Петербург. И из этого трона польских королей она сделала унитаз. То есть там просверлили дырку и поставили в нее емкость. И она, таким образом, троллила поляков, потому что на тот момент…
О.Журавлева
―
Ваш пример говорит только о том, что это свойственно людям вообще, в том числе, и европейским, как и Екатерине Великой урожденной немецкой принцессе.
А.Невзоров
―
Да, да, сильно обрусевшей.
О.Журавлева
―
Она старалась, она язык учила.
А.Невзоров
―
Надо сказать, что она и умерла на этом горшке.
О.Журавлева
―
Ну, слушайте, не самый плохой вариант. Бывает хуже, согласитесь.
А.Невзоров
―
Да, конечно.
О.Журавлева
―
Давайте еще про Европу, Америку расскажите. Многие сказали, что Богомолов же, по сути, прав. Они же, действительно, все с ума посходили. И в своем манифесте он рассказывает о том, как ужасно там и поэтому, как прекрасно здесь.
А.Невзоров
―
Понимаешь, у нас вечно кого-нибудь кем-нибудь назначают. У нас толстого монаха, который не умел рисовать, назначили гениальным живописцем. У нас трусливого педофила Кутузова назначили великим полководцем, а сборщика татарской дани Александра Ярославовича Невского назначили национальным героем.Вот точно так же назначили это Собчака второго мужа – мужа Ксении – назначили главным режиссером, главным по культуре. Я уже говорил в своей программе «Наповал», что все эти произведения культуры напоминают такие, изготовленные в концлагере игрушки, к которым можно и нужно относиться снисходительно только потому, что они сделаны в чудовищных условиях. Но они абсолютно неконкурентоспособны. Мы видим, что когда нам сообщают про то, что «вот российский фильм в американском прокате…», – это значит, что где-нибудь в Алабаме в двух кинотеатрах в 6 утра показали этот фильм уборщице и он имел, может быть, какой-нибудь очень своеобразный успех. Даже сама Россия отказывается всерьез потреблять свою культуру за исключением совсем каких-то патологических референтных групп, которым достаточно совсем примитивности.
Но по поводу того, насколько плохо всё в реальности в Европе. Ты знаешь, да, там, действительно, всё очень весело, всё очень раскалено. Но Европа через это многократно проходило, потому что до того, как возникли все эти запреты, связанные с цветом кожи, с сексуальной ориентацией, с феминизмом, с экологией, которые, да, действительно, сейчас раскалены. Но ты вспомни, что на протяжении многих веков эту Европу прессовала церковь – прессовала гораздо более жестоко и страшно, чем сейчас прессует безумие экологии или феминизма. Но, как выясняется, сама лучшая культура, самая кровоточивая, слезоточивая и эффективная – я без симпатий отношусь к культуре, но я за счет этого могу видеть ее со стороны и объективно ее оценивать, – она как раз получается, когда она течет из-под ногтей и из глаз, когда она есть преодоление запрета. А ведь Европа жила страшной жизнью, о которой все забыли. Вспомни какой-нибудь Берн в 1509 году…
А.Невзоров: При этом режиме не сесть в тюрьму или не быть по политической статье осужденному как-то даже и неприлично
О.Журавлева
―
Плохо помню.
А.Невзоров
―
Я постарше немножко. Тебе и не полагается. Там пошли жечь трех монахов-францисканцев, которых осудили за ересь, но за счет того, что был жуткий дождь и ветер, огонь погас и этих прикованных, привязанных монахов добивали поленьями на виду у огромного скопления народа. То есть надо понимать…
О.Журавлева
―
Религиозные войны, они такие.
А.Невзоров
―
И это было будничным, не знаменитым. И, тем не менее, все равно она выбралась из-под этого гнета. Она, скажем так, сумела победить гораздо более страшного врага человечества, чем сегодняшний европейские бредни. А сегодняшние европейские бредни как раз и существуют для того, чтобы преодолеть их и именно в преодолении как раз какие-то культурные удивительные моменты и возникают.Я тебе могу сказать, что ни в США, ни в Италии, никому в голову не придет писать, печатать или рассуждать на тему задницы Бузовой или нарядов Киркорова. Там не интересует российская культура вообще.
О.Журавлева
―
Ах, вы это имеете в виду под культурой?
А.Невзоров
―
Конечно.
О.Журавлева
―
Господи, а я-то думала, что сами явления культуры.
А.Невзоров
―
Это только здесь, в России все безостановочно обсуждают, кто что надел и кто как спел.Но у нас есть еще одна кратенькая тема, с которой, по идее, надо было бы начать. С очередного безумия с замороженными детьми. Так какая-то шизофреничка на морозе минус 18 раздетых детей отвела в лесополосу и бросила голыми в снег. Там маленькие дети…
О.Журавлева
―
Бесов изгонять, что ли?
А.Невзоров
―
Да, совершенно верно. Это очередной религиозный поворот мозгов. Но, тем не менее, мы видим, что, как ни странно, этих людей очень мало. И вот последнее сообщение ВЦИОМ, это аккуратное, спокойное сообщение. Ребята, вот переводится оно так: вот что-то с православием случилось.
О.Журавлева
―
Можно я процитирую? «Церковь утратила свой моральный авторитет и стала одной из сторон конфликта между верующими и невоцерковленными».
А.Невзоров
―
Да, совершенно верно. Кстати, не без нашей помощи, Оленька.
О.Журавлева
―
Она, кстати, тут же сказала, что Федоров абсолютно неправ и говорит глупости, это всё неправда.К сожалению, наш эфир близится к концу. Скажите самое главное.
А.Невзоров: Опять там гиперзвук, опять поднялись с колен, опять стабилизация, опять недремлющий враг
А.Невзоров
―
Самое главное: Слава Украине! Жыве Беларусь! И привет, Хабаровск! Которому кажется, все-таки, может быть, светит избавиться от своего смешного врио. Правда, это врио ухитрилось за полгода своего правления, мне кажется, впитать в себя весь бензин, и в ближайшее время им придется перейти исключительно на саночную ручную тягу.
О.Журавлева
―
Я должна быстренько сообщить, что у нас после 22 часов в программе «48 минут» говорить будут о Биньямине Нетаньяху. После 23 часов – повтор программы Михаила Куницына «Винил», в программе была певица Ольга Рождественская. После нуля часов в программе «Один» будет Евгений Бунтман.Нам с вами, Александр Глебович, еще обсуждать и обсуждать, а вот что придет на место утратившего моральный авторитет православия, я думаю, мы еще не раз с вами будем говорить. Тем более, что у нас будет праздник, который вы так удачно называли – как вы говорите, кастрация животных?
А.Невзоров
―
Да не я называл, Оля, это международная номенклатура: день кастрации. 23 февраля. С праздником!
О.Журавлева
―
Прекрасно! Вот ближе к этому дню мы с вами еще обязательно встретимся. Александр Невзоров, Ольга Журавлева. Всем спасибо, всего доброго!
А.Невзоров
―
Звучит зловеще.