Особое мнение Юлии Кантор - Юлия Кантор - Особое мнение в Петербурге - 2022-02-09
А. Петровская
―
11 часов и 8 минут. Добрый день! Это «Особое мнение». Меня зовут Александра Петровская, а свое особое мнение высказывает историк и публицист Юлия Кантор. Юлия, здравствуйте!
Ю. Кантор
―
Здравствуйте!
А. Петровская
―
За звукорежиссерским пультом – Сергей Бабайкин. И напоминаю, что в Ютубе на канале «Эхо Москвы в Петербурге» идет трансляция. Там нас с Юлей видно, слышно, а также нас можно комментировать и задавать нам вопросы, и не забывайте ставить лайки и нажимайте на колокольчик, чтобы Ютуб напоминал, как мы здесь, надеюсь, отлично поговорим.А сейчас в это время в Законодательном собрании заседают депутаты и оттуда приходят прекрасные новости. Юлия, у меня есть повод вас поздравить с появлением в Петербурге нового праздника, в Петербурге появится День работника уголовно-исполнительной системы.
Ю. Кантор
―
А я не имею отношения к этой системе! Почему вы меня с этим поздравляете?
А. Петровская
―
Я поздравляю с появлением праздника. Любой праздник в городе – это хорошо.
Ю. Кантор
―
«Для меня экзамен всегда праздник, профессор»?
А. Петровская
―
Примерно так.
Ю. Кантор
―
А это будет региональный праздник?
А. Петровская
―
С этой инициативой выступил губернатор, и он внес ее в Законодательное собрание. А объяснил важность этого представитель губернатора Константин Сухенко, он заявил, что «силовики заслуживают отмечать свой профессиональный праздник и что его появление станет исправлением несправедливости, которая существовала... ». А вот тут, внимательно, по отношению к кому: «...по отношению к этой профессии на протяжении долгих лет».
Ю. Кантор
―
А мне нравится то, что это заявил Сухенко, который на протяжении многих лет возглавлял не какой-нибудь комитет, а Комитет по культуре!
А. Петровская
―
Так он и знает больше всех о справедливости и несправедливости!
Ю. Кантор
―
Наш город в последнее время, да и не в последнее, а, пожалуй, всегда, выдвигает интересные инициативы, резонансные. И мы должны чувствовать законную гордость за свой регион, выдвигая подобные инициативы.
А. Петровская
―
Сухенко сказал и то, что «праздник поможет формировать уважение к работе сотрудников ФСИН». И у меня как раз сходится...
Ю. Кантор
―
Праздник поможет, это точно.
А. Петровская
―
...сходится в одной точке. Вчера, и об этом писали сми, глава Минюста призвал менять ментальность сотрудников ФСИН с борьбой с пытками в колониях. Он назвал причины резонансных случаев пыток в колониях «огромнейшей профессиональной деформацией». И поэтому, возможно, эти вещи связаны и праздник будет способствовать повышению значимости профессию и снижению этой профессиональной деформации.
Ю. Кантор
―
Он правильно сказал, нужно менять менталитет. Наследие прошлого, которое некоторым очень нравится, я имею в виду тридцатые годы нашей страны, наследие того времени. То, что глава Минюста назвал профессиональной деформацией, и мне кажется, что это очень мягко сформулировано, но он сказал правильно, что менталитет менять надо. Но менталитет меняется не по праздникам, а по будням. Это огромная систематическая работа, в том числе связанная и с изучением истории, и тех ее страниц, из которых подобная деформация и произрастает. Думаю, что в Минюсте это понимают. И такие четкие формулировки со стороны Минюста в отношении этих чудовищных инцидентов с пытками, прозвучали впервые. И это меня обнадеживает.
А. Петровская
―
Продолжим тему, но уже не про праздники. Уголовный кодекс...
Ю. Кантор
―
Уголовный кодекс надо чтить, как сказал классик.
А. Петровская
―
Это вне всякий сомнений. А как Уголовный кодекс может помочь бороться со снегом в Петербурге? Как вы видите такую борьбу с помощью Уголовного кодекса?
Ю. Кантор
―
Я с трудом представляю, как с Уголовным кодексом можно бороться со снегом. Со снегом лучше бороться лопатами и техникой. Это эффективнее.
А. Петровская
―
А вчера в Петербурге прошли обыски по шестидесяти адресам в жилищных конторах. Более двухсот сотрудников полиции и СОБРа проводили эти обыски. Несколько человек вчера было задержано по уголовным делам, связанным с ненадлежащей уборкой города. Но ирония судьбы в том, что пока эти двести человек, сотрудники силовых органов, проводили эти обыски, один из сотрудников жилищной конторы погиб в результате падения наледи. Еще пострадал годовалый ребенок от схода снега с крыши, который упал прямо на его коляску. Это события произошли в один день.
Ю. Кантор
―
О том, что с этой ситуацией надо разбираться говорим не только мы. А нам сообщают, что мы должны немножко потерпеть. Опять из Смольного донеслось, что надо еще немного потерпеть. До весны что ли? Когда все растает? Наш главный помощник со снегом – это весна и тепло. А все остальное у нас из года в год никак не регулируется. А когда я читаю сводки об уборке снега и здоровье людей, то у меня складывается впечатление, что я читаю военные донесения. Ранен ребенок. Погиб дворник. Захлебнулись больницы и скорые помощи, потому что в них не сотнями, и тысячами, доставляют людей с переломами. Кто то с черепно-мозговыми травмами, кто-то с переломами и так далее. Тут не только Уголовный кодекс, а вообще все кодексы надо собрать, чтобы это стало эффективно. А все красивые слова на заседаниях городского руководства о том, что это сфера частного бизнеса, и что нужно проводить с этим работу, Вчера были цитаты о коррупции там. Это правильно. Но кто там проводит тендеры? Чтобы та или иная фирма участвовала в уборке? Кто техникой занимается? И где эта снегоуборочная техника? Разговоров много, пафоса еще больше, но ничего не происходит. От пафоса снег не тает.
А. Петровская
―
Увы! Из года в год по весне нам рассказывают, как закупают новую технику. А теперь другой способ борьбы со снегом...
Ю. Кантор
―
А у меня предложение, а давайте мы устроим выставку этой техники на какой-нибудь центральной площади!? Например, перед Смольным! И мы увидим сколько ее, и где она.
А. Петровская
―
Периодически мы эту технику, правда, не всегда снегоуборочную, но коммунальную, мы видим во время неразрешенных акциях протеста. Так что ее выставляют.
Ю. Кантор
―
А может быть стоит использовать ее по назначению? Хотелось бы этого. Или это невозможно?
А. Петровская
―
А в этот раз, отметьте, про технику все молчат. Обычно нам говорили, что мол техники не хватает, и это началось еще с Полтавченко.
Ю. Кантор
―
А еще говорят, что дворников не хватает, что летом их не выгодно содержать, а сейчас надо искать. Да, летом у нас снега нет. И мы заходим в тупик. Содержать дворников нельзя, а не содержать – неудобно! Вот ведь какая проблема в 22 году XXI века во втором по величине городе огромной страны!
А. Петровская
―
Но сейчас высвечивает основная причина, по которой возникают уголовные дела, это то, что частный бизнес, который работает на субподряде у коммунальных структур, не справляется, и видимо потому, что там воруют. Эти уголовные дела связаны с хищениями и с недобросовестным оказанием услуг. Если все это вдруг окажется в руках одного монополиста, во власти Смольного, то это все заработает. Об этом в нас в эфире говорил вице-губернатор, отвечающий за коммунальную сферу. Это новый рецепт, который сегодня выдают нам в Смольной. А техники достаточно, больше ее закупать не надо, но нужно переформатировать всю систему. Будет за это отвечать не частный бизнес, а государство, и тогда будет порядок! У семи нянек ведь дитя без глазу.
Ю. Кантор
―
Не знаю, может ли один монополист, каким бы он ни был, способствовать продуктивности какой-то сферы, сферы ли обслуживания или сферы услуг, или в сфере городского хозяйства. Путь этот вопрос решают юристы и менеджеры. А мне, как жителю или, если угодно, как обывателю, важно, чтобы я могла выходить на улицу, не ломая ног, и, не ощущая над головой очередную бомбу в виде снега и сосулек. Раньше, в течение многих лет это было неудовлетворительно, а сейчас дошло до своего апогея. Пусть они решают, они для этого ТАМ и сидят, я надеюсь, что работают. Но, к сожалению, пока только рецепты звучат, а на улицу выйти страшно.
А. Петровская
―
Остается только загадать, что следующая зима будет менее снежной, и такие разговоры на несколько лет поутихнут. А через несколько лет мы снова будем разбираться, какой новый рецепт нам выдадут по борьбе со снегом.Перейдем к другим петербургским новостям. Поступила информация, что все-таки будет парк, парк, но не заповедник, как просили градозащитники и как нам обещал президент, который сказал, что правильно было бы на Охтинском мысе сохранить заповедник. Но говорят, что концепцию пересмотрели и будет парк, все сохранят, и к культурному наследию с должным пиететом отнесутся. Но градозащитники этому не верят. Борис Вишневский был у нас в эфире и комментировал эту ситуацию. А вы готовы поверить в светлое будущее Охтинского мыса?
Ю. Кантор
―
Вертят в Бога. Или не верят. А все остальное проверяется знанием. История Охтинского мыса и археологического наследия, о котором идет речь, применительно к этому топониму, слишком болезненная и слишком долгая. И дело тут не в вере, а в законодательных актах и юридических документах, которые будут либо защищать мыс и его наследие, либо нет. И когда эту документы будут четко сформулированы с учетом рекомендаций культурного, архитектурного и археологического сообщества, когда они будут приняты и обнародованы, то тогда можно будет впадать в оптимизм или в пессимизм. И можно будет понимать, что там будет, какой это будет заповедник, и какая это будет природоохранная зона и так далее. А пока это только слова. И когда будут документы, а потом дела, тогда можно будет о чем-то говорить. Тогда появится знание, а не вера или гадание на кофейной гуще.
А. Петровская
―
Я вспомнила другую историю, никак не связанную с Охтинским мысом, но даже очень связанную с парком – про Тучков Буян. Его нам обещал губернатор, а теперь и непонятно, останется ли там место под парк, после того как там будет построено здание Верховного суда.
Ю. Кантор
―
Вот я и говорю, давайте смотреть на документы, а не на слова.
А. Петровская
―
Еще одна городская тема – Дом книги в доме Зингера.
Ю. Кантор
―
Мне кажется, что здесь у всех одна позиция. Это знаковое место для культуры Петербурга, для книжной культуры. Это знаковое место для архитектуры города и страны – Дом Зингера. Это один из самых красивых домов на Невском проспекте. Там и в советское и в постсоветское время был Дом книги, и это прекрасно! Другое дело, что там были чудовищные цены, и эти книги были для посмотреть а не для купить, хотя там было много серьезной и хорошей литературы самых разных издательств, и петербургских, и не петербургских. И была идея сделать Дом книги, поддерживающий именно петербургские издательства, но я не уверена, что это правильно. Издательства надо поддерживать не по месту их подписки и нахождения, а по их качеству. И поэтому московское это издательство или петербургское, или новгородское, или ростовское, если оно хорошее и издает хорошую литературу, то почему бы эти книги не продавать бы в Доме книги, являющейся визитной карточкой нашего города. Дом книги должен сохраниться как знаковое культурно-историческое место.
А. Петровская
―
А что сейчас происходит в Доме книги? Там ремонт помещения...
Ю. Кантор
―
И должны быть какие-то суды.
А. Петровская
―
Их отложили на март.
Ю. Кантор
―
Написали, что из-за болезни судьи.
А. Петровская
―
А статус кво на сегодня, до судебных процессов, до иска, связанного с невыгодными условиями аренды, это была не подходящая форма существования для книжного в Доме Зингера?
Ю. Кантор
―
Я не знаю, в чем там проблема. Я не была в суде, я не истец и не ответчик, и не знаю в чем там загвоздка. Могу только констатировать, нам петербуржцам этот Дом книги нужен именно как Дом книги. А все остальные вопросы юридические и коммерческие.
А. Петровская
―
Вы упомянули про очереди, и про большое количество людей, которые с травмами сейчас оказываются в больницах. Я хочу вернутся к эпидемиологической ситуации в больницах, но уже в хорошо известном нам контексте понятного нам ковида. В прошлый раз в эфире вы требовали от Роспотребнадзора и других соответствующих органов выполнить обещание, которое было дано еще осенью прошлого года, что появится возможность получить QR-код тем, у кого есть антитела, даже если они не вакцинированы и не имеют положительного теста. Вас, Юлия, услышали! Теперь просите больше. Может быть у вас еще есть требования?
Ю. Кантор
―
Да, требования у меня есть, но не к Роспотребнадзору. Я вчера удивилась и порадовалась, что многократно отложенная история с обещанием, что гражданам будут даваться QR-коды после анализа на наличие антител, наконец то закончилась. Вчера Министерство здравоохранения огласило это в лице своего министра Мурашко. Это очень хорошо. У огромного количества людей есть антитела, они либо переболели латентно и бессимптомно, либо у них высокий титр антител, и они не ревакцинируются. Может быть это и несколько запоздавшая история, но очень хорошая.А из других наших ковидных новостей, я обратила внимание на новую инициативу нашего городского Комитета по здравоохранению, что Смольный заключил договор с некоторыми частными компаниями по извозу на то, чтобы граждан с подозрением не пневмонию они возили в центры КТ. Идея хорошая, но тоже слегка опоздавшая, на год-полтора. Пик ковидных пневмоний был во время пиков предыдущих штаммов коронавируса, когда людям было дорого пользоваться такси и они ехали туда общественным транспортом. Тем более, если вы едете на КТ без назначения врача, то вы платите огромные деньги за платное КТ. Сейчас пневмоний гораздо меньше и, на мой взгляд, эта акция больше носит пиар-характер. А в обычных поликлиниках мы видим огромные очереди, и люди стоят на улице, это можно видеть на снимках в интернете, как больные люди часами стоят на улице в очереди на прием к врачу.
У меня как у обывателя и как у горожанина большой к вопрос, если Смольный придумал эту историю с такси для тех, у кого подозрение на ковидную пневмонию, а мне кажется, что было бы более эффективно и полезно для здравоохранения города договориться о том, чтобы такси помогали бы участковым врачам, которые просто захлебываются сейчас, ходя по участкам. Тем более, что и врачи болеют, и один врач сейчас обслуживает два-три участка, в том числе перегруженных и ковидными больными. И врачи не успевают всех обойти.
Был еще один красивый жест из Смольного – призыв, чтобы обычные водители помогали бы врачам добираться до пациентов. Там может быть с помощью субсидий от Смольного попытаться договориться с фирмами нашего такси!? У меня есть еще одна идея, хотя возможно она может показаться популистской, в Смольном есть свой прекрасный автопарк. Может быть стоит им поделиться с поликлиниками города? Есть резервные машины, есть машины, на которых ездят чиновники, так может быть чиновники, у которых есть свои автомобили, могли бы на них пересесть, а водителей бросить на поликлиники? Я понимаю, что это фантазерские вещи, но мне хочется это озвучить.
А. Петровская
―
После того, как вы, Юлия, сказали, что нам нужны QR-коды для тех, у кого есть антитела, и они появились, теперь я жду следующего шага!
Ю. Кантор
―
Да, глядишь, и машины Смольного начнут развозить обычных участковых врачей! Представляете! И мы в следующий эфир выйдем с криками ура-ура!
А. Петровская
―
И тогда нам придется сажать вас сюда постоянно, чтобы мы потом ждали чудес.
Ю. Кантор
―
А вы, пожалуйста, поосторожнее со словом «сажать» на фоне нового праздника!
А. Петровская
―
Кстати, единственный депутат, который выступил против этого закона, это был коммунист Александр Рассудов, который отметил, что в Петербурге уже отмечают двенадцать законов, посвященных силовикам, несмотря на то, что Петербург в первую очередь – культурная столица. Столица культурная, поэтому и праздников много, и тут нет никакого противоречия.
Ю. Кантор
―
Когда коммунисты проявляют озабоченность по поводу того, что у силовиков слишком много праздников, это уже интересно!
А. Петровская
―
Он говорит, что «науке и культуре посвящено лишь два праздника, а силовикам двенадцать». Почествовали науку и хватит! Теперь очередь за сотрудниками ФСИН. А я хочу спросить вас как историка, как человека, который умеет смотреть на события в исторической перспективе. Сейчас идет все больше разговоров, что коронавирус сам по себе никуда не денется, но ковид, как эпидемия, подходит к концу. Вирус перестанет быть столь агрессивным, опасным и столь массовым, и перестанет ставить в тупик медицинскую систему. В марте 20 года, когда ковид только начинался, то я спрашивала у Льва Лурье, как он оценивает в исторической перспективе, будет ли этот период в нашей жизни значимым и поменяет ли он ход истории и нас, людей. Прошло два года, и будем надеяться, что конец эпидемии близок. Находясь в позиции здесь и сейчас, это значимое событие?
Ю. Кантор
―
Тогда уж в исторической ретроспективе, мы знаем, что эпидемии изменяли не только исторический контекст, но и литературный. Сколько произведения было создано на тему различных эпидемий! «И девы-розы пьем дыханье,— Быть может... полное Чумы», в «Маленьких трагедиях» Пушкина и много чего еще. И испанка сказалась на общественно-политическом ландшафте, а значит и на культурном, и на исторической памяти. Любые массовые явления, такие как эпидемия и другие стихийные бедствия, обязательно сказываются на менталитете.Два года – это большой строк. Мы изменились, у самых разных людей появились социальные фобии, связанные с опасностью заразиться и летального исхода. Вне зависимости от того боимся мы или нет, мы изменили логику социальных контактов, а это и в отдаленной перспективе не может не сказаться на менталитете. Далеко не всегда успешно мы проверили не прочность отношения власти и медицины, медицины и пациентов. Мы резко увидели тревожные места в этих цепях.
А. Петровская
―
Прервемся на новости!НОВОСТИ
А. Петровская: 11
―
34, это «Особое мнение». С публицистом Юлией Кантор мы в перерыве говорили про уборку снега и субботники, и затронули традиционные ценности в контексте субботников. Я хочу про ценности и продолжить. Недели две назад был предложен проект закон или указ о продвижении традиционных ценностей, чтобы не дать разрушить эти ценности и скрепы врагам, которые были обозначены как Соединенные Штаты и Запад. В понедельник состоялось еще одно заседание на эту тему, уже Общественной палаты, где обсуждали «Указ президента об учреждении основ государственной политике по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей». Первым слово взял Владимир Аристархов, автор проекта этого указа, и он очень жестко прошелся по тем, кто выступил против, которые были среди театральных деятелей. Его поддержал артист Николай Бурляев, который почему-то вспомнил про авангардное искусство и сказал, что в музеях рядом в великим Александром Ивановым вешают черные квадраты, параллелепипеды и непотребство. А чем так плох «Черный квадрат»?
Ю. Кантор
―
Страшно сказать, но он висит в Государственном Эрмитаже! А неподалеку с ним и Рембрандт, и Матисс! Правда, и с Матиссом тоже проблемы. И Матисс, и другие импрессионисты чудом пережили очередной этап борьбы за традиционные ценности в советское время. И импрессионисты, кстати, были спасены благодаря мужеству Эрмитажа, который из забрал тогда из Москвы и тем самым сохранил.Людям, которые обсуждают этот закон, вернее не закон, о основы – комплексный многостраничный документ, написанный очень тяжелый языком... Но как же так можно с языком! С великим и могучим! Я по образованию – учитель русского языка и литературы, и мне его просто больно читать. Этот документ, к числу традиционных ценностей относящий «жизнь, достоинство, права и свободы человека, патриотизм, гражданственность, служение Отечеству и ответственность за его судьбу, высокие нравственные идеалы, крепкая семья, созидательный труд» и так далее, он полностью является калькой Кодекса строителей коммунизма. Можно прямо сравнить по пунктам! И даже в той же последовательности.
А. Петровская
―
Все хорошее уже давно изобрели, и зачем заново изобретать велосипед?!
Ю. Кантор
―
Но каждому кажется, что он изобретает это впервые. Но люди, которые участвовали в этом заседании, явно с Кодексом строительства коммунизма знакомы, но я о другом. Например, там есть тезис о крепкой семье. Как же можно семью не отнести к традиционным ценностям! И получается, что люди, у которых по каким-то причинам крепкая семья не получилась, например, они в разводе, так они что ли не являются носителями традиционных ценностей? А мы знаем, что и наши руководители даже на самых высоких постах, тоже в разводе? И как быть? Нравственная дилемма получается. Это же подкоп под самые верхи получается! Даже страшно об этом подумать.
А. Петровская
―
А здесь вопрос в ранжировании ценностей. Патриотизм – выше семьи, и если ты очень патриотичен, но в разводе, то может быть это и нечего.
Ю. Кантор
―
Нет, это просто перечисление. Вот тут справедливость, это суд чести что ли будет? Или взаимопомощь и самоуважение. Это и понятные, но и абстрактные понятия. Но меня интересует еще другая парадигма. В одном ряду, подчеркиваю в одном ряду написано, «несет деятельность экстремистских и террористических организаций..., но это понятно, но в одном ряду и «действия США и их союзников, транснациональных корпораций, иностранных некоммерческих организаций». Всех? А США – единственное государство, которое удостоилось чести быть поименованным. А если перечислить их союзников? Во все временя США являлись нашими врагами? А как же быть со Второй мировой войной? США и Советский Союз были союзниками по антигитлеровской коалиции. На каком периоде нам надо остановиться?
А. Петровская
―
Вы глубоко копаете!
Ю. Кантор
―
Я читаю документ и мне интересно, на каком этапе? Тогда давайте ограничивать временные рамки, коллеги и товарищи, разработчики закона!И наконец, очень интересный момент, вот мы все о духовности, но в конце документа есть прелестные слова о материальном: «Для осуществления полномочий органа межведомственной координации требуется дополнительное финансирование из федерального бюджета». А мы тут все о духовном! А органу деньги нужны!
А. Петровская
―
А как вы хотели!
Ю. Кантор
―
«Чертовски хочется поработать», как сказал классик. Но не бесплатно.
А. Петровская
―
А как бороться за традиционные ценности без денег? На любую борьбу нужны деньги.
Ю. Кантор
―
И заметьте – дополнительные средства!
А. Петровская
―
А сейчас ситуация такая, тяжелая.
Ю. Кантор
―
И хотелось бы знать, куда пойдут деньги налогоплательщиков, если все будет так, как здесь написано. Меня это обнадеживает во всех смыслах, и особенно, когда вы говорили насчет исторической ретроспективы и перспективы, и там есть еще и про дополнительный контроль «максимального соответствия государственной политике в сфере традиционных ценностей». Хотелось бы конкретно узнать, что входит в сферу традиционных ценностей государственной политики. К сожалению, у нас есть трагический исторический опыт столетней давности, попытки такого дополнительного контроля впоследствии стали называться философскими пароходами, а именно – высылкой интеллигенции из Советской России. Исторические круги, которые меняют менталитет, о них нужно помнить в том числе и политикам, а не только историкам и филологам. Об этом нужно помнить всем, потому что любая попытка бестактного давления на культуру – на театры, на литературу, и на школу... У нас в городе недавно был инцидент с мрачным...
А. Петровская
―
Мы сейчас об этом скажем.
Ю. Кантор
―
Это чревато трагическими последствиями и может стать миной замедленного действия. В нашем городе об этом нужно помнить особенно. Замечу как историк и как человек, интересующийся городской топонимикой, не случайно у нас в городе рядом стоят обелиск, на том месте, где стояла «Аврора», сделавшая исторический холостой выстрел в 17 году, и от этого же места отшвартовывались французские пароходы в 22 году. И это не случайное сближение.
А. Петровская
―
Вы упомянули философские пароходы, а я вспомнила современную историю. Журналисты подсчитали, что половина объявленных иностранных агентов, как физических лиц, покинула страну. Уезжают люди, потому что им невозможно продолжать работать и существовать под этой вывеской внутри страны. Выбор, уезжать или не уезжать. Формально он есть, у каждого отдельного человека в условиях, которые есть сегодня. Юридически – уехать можно. Но выбор остается?
Ю. Кантор
―
Кто подталкивает к этому выбору? Внутренняя или внешняя среда? Это совершенно отдельная тема и она не укладывается в те две минуты, которые нам остались. Эту тему надо обсуждать и с юристами, но вопрос в тех, кто хочет жить в своей стране и чувствовать себя свободными, и это самое главное. Может быть, я ошибаюсь, но в списке традиционных ценностей, а там семнадцать пунктов, нет слова «свобода». Свобода не является традиционной ценностью. А мне, как гражданину России, кажется, что свобода для гражданина России является традиционной ценностью. И мне бы хотелось, что те, кто составляет такие документы, об этом бы знали и помнили.
А. Петровская
―
Я не могу не спросить вас про скандал в петербургской школе, тем более, наши слушатели и зрители на Ютубе требуют, чтобы вы прокомментировали его.
Ю. Кантор
―
Что значит требуют? Хочу комментирую, а хочу – нет! Требовать не надо, но тема, безусловно, беспокойная. Инцидент тревожнейший и очень симптоматичный не только для ситуации в городе, но и в стране. Его нужно внимательно проверить и со всеми поговорить, поскольку нет его записей. Эта ситуация выглядит странной. Меня очень насторожила формулировка, что «с учительницей была проведена профилактическая работа». Профилактическую работу проводят не в школе, и этот термин – из советского времени. Профилактической работу с инакомыслящими проводили сами понимаете в каких органах. В школе не должны быть места таким формулировкам. Русский язык – великая вещь. Он иногда выдает то, что хотели бы скрыть. В заключение хочу сказать, что школьники получили страшный и горький урок, что из-за слова могут быть такие последствия.
А. Петровская
―
Здесь мы сегодня поставим точку. Историк и публицист Юлия Кантор была в «Особом мнении». Спасибо!