Поэзия - мужское лицо - Игорь Иртеньев, Дмитрий Воденников, Санджар Янышев - Книжное казино - 2008-05-18

КСЕНИЯ ЛАРИНА: Двенадцать часов семнадцать минут, добрый день ещё раз, у микрофона Ксения Ларина. Я, к сожалению, без своей любимой партнёрши работаю – Майя Пешкова у нас заболела, поэтому мы передаём привет, и надеемся, что майя появится в ближайшее время здесь, на «Эхе».

А сейчас мы начинаем наше традиционное «Книжное казино». У нас сегодня хорошая компания, мужская, не побоюсь этого слова. Будем мы говорить о поэзии – сегодня Майя Пешкова так и определила тему передачи – «Поэзия – мужское лицо», и наши гости здесь в студии: Игорь Иртеньев – добрый день, Игорь, здравствуйте!

ИГОРЬ ИРТЕНЬЕВ: [не слышно]

К. ЛАРИНА: Дмитрий Воденников. Добрый день, Дмитрий, здравствуйте!

ДМИТРИЙ ВОДЕННИКОВ: Здравствуйте, Ксения!

К. ЛАРИНА: Санджар Янышев. Добрый день, Санджар, здравствуйте!

САНДЖАР ЯНЫШЕВ: Добрый день.

К. ЛАРИНА: Как вы поняли, дорогие друзья, все они поэты.

[Чей-то голос, вполголоса] И все они красавцы…

К. ЛАРИНА: Да, и все они красавцы. Мы сегодня конечно же убедимся вместе с вами, тем более, что книжки даже есть, ими написанные – книжки сегодня вы получите в подарок, дорогие наши слушатели, с автографами наших гостей, если правильно ответите на вопросы, которые они, наши гости, для вас придумали.

Я напомню номер прямого эфира: 363 3659. Напомню номер эс-эм-эс: +7 985 970 4545. Если у вас есть вопросы к нашим гостям, [они] всегда приветствуются, я с удовольствием их передам. Собственно, теперь можно начать нашу передачу.

Д. ВОДЕННИКОВ: Ксения, у меня есть… , извините…

К. ЛАРИНА: Возражения?

Д. ВОДЕННИКОВ: Нет, что Вы. Вы сказали «все они красавцы», я предлагаю добавить «все они блондины», потому что пока мы сидели перед эфиром, выяснилось, что мы не выполнили домашнее задание. Я придумал всего три вопроса, Санджар придумал… тоже… два вопроса, а Иртеньев [не] придумал ни один [одного] [неразборчиво]…

К. ЛАРИНА: … очень испугался, говорит, «что мне делать? – я не е придумал вопроса…».

И. ИРТЕНЬЕВ: Я не придумал. Я не знаю, как мне быть…

Д. ВОДЕННИКОВ: Садись, два!

К. ЛАРИНА: Ничего, вопрос родится сам собой. Думаю, что на него ответим обязательно. Тем более, что он вас хорошо знает.

Игорь, но это, вот, молодое поколение.

И. ИРТЕНЬЕВ: Ну, вижу…

К. ЛАРИНА: Ну, и чего? Как Вам?

И. ИРТЕНЬЕВ: Да вот не успели задавить вовремя, теперь, значит, приходится всем вместе тут сидеть, мучиться.

К. ЛАРИНА: Вы, вообще, следит за литературой? Современной?...

И. ИРТЕНЬЕВ: Ну, стараюсь…

К. ЛАРИНА: В ВАШЕМ цеху, именно?

И. ИРТЕНЬЕВ: Стараюсь, да.

К. ЛАРИНА: Вот ЕСТЬ поэзия на сегодняшний день? Современная?

И. ИРТЕНЬЕВ: Что, что?

К. ЛАРИНА: Современная поэзия. Существует?

И. ИРТЕНЬЕВ: Ну конечно есть! Во-первых, она… современная поэзия была всегда. В любое время. Была, современная ему, этому времени, поэзия. В наши времена совершенно никоим образом…

К. ЛАРИНА: В ВАШИ времена, даже в НАШИ времена на поэтом ходили на площадь.

И. ИРТЕНЬЕВ: Ну, это мы уже знаем, это уже было многократно – как бы… об этом много говорено… Ходили, потому что не работали другие общественные институции, и, так сказать, ходили на площадь в надежде, значит, услышать нечто такое, что не можешь услышать от официального лица – просто, которому положено это говорить.

К. ЛАРИНА: То есть, раньше, всё-таки к поэтам ходили не за поэзией.

И. ИРТЕНЬЕВ: Нет. Конечно, нет.

С. ЯНЫШЕВ: Ну, а чего… Вот в Узбекистане, где я родился – хоть сейчас, хоть завтра на площадь сгонят стотысячную толпу, поставят перед ней поэта, он будет читать, они будут внимать, сколько надо.

К. ЛАРИНА: Вы пробовали?

С. ЯНЫШЕВ: Я – нет. Я надеюсь, что этим поэтом буду не я.

К. ЛАРИНА: То есть, Вы имеете в виду, что когда сгоняют, да?- и заставляют слушать, то могут заставить слушать даже поэта.

С. ЯНЫШЕВ: Ну, просто, тоталитарный строй, он предполагает иные отношения со словом, как известно.

К. ЛАРИНА: Но Вы согласны, что раньше, в советское время, к поэтам ходили не за поэзией, а за словом, действительно, за импровизацией.

И. ИРТЕНЬЕВ: Это вопрос?

К. ЛАРИНА: Это Вам, Санджар.

С. ЯНЫШЕВ: За импровизацией? Ну, к поэтам ходили просто за какой-то мыслью, за каким-то ветром, глотком чего-то другого…

К. ЛАРИНА: Ну, за ПОЭЗИЕЙ ходили?

С. ЯНЫШЕВ: За поэзией?... Ну, к кому-то ходили за поэзией, к кому-то ходили за зрелищем.

К. ЛАРИНА: Дим?

Д. ВОДЕННИКОВ: Да я вообще не знаю, о чём мы здесь говорим, мне нечего добавить, потому что, по-видимому, мы живём в разные времена. На меня ходят, и зал у меня полный всегда.

К. ЛАРИНА: Ну, ладно. Вы же не на стадионах работаете?

Д. ВОДЕННИКОВ: Ну, а что, у нас Иртеньев работал на стадионах?

К. ЛАРИНА: Иртеньев – нет…

И. ИРТЕНЬЕВ: [не слышно]

К. ЛАРИНА: Но…. врать не будем – Иртеньев не работал, но [Евгений] Евтушенко работал [говорят одновременно, неразборчиво].

Д. ВОДЕННИКОВ: … Евтушенко. Я хочу знать его вопрос, который он хочет адресовать…

К. ЛАРИНА: …И [Андрей] Вознесенский работал.

Д. ВОДЕННИКОВ: Ну, и что дальше? Что?

К. ЛАРИНА: Белла Ахмадулина даже собирала стадионы.

Д. ВОДЕННИКОВ: Ну, и что Вы хотите, Ксения?

И. ИРТЕНЬЕВ: Любой зал у Вас полный?

Д. ВОДЕННИКОВ: Что-что?

И. ИРТЕНЬЕВ: Любой зал у Вас полный? Или Вы, всё-таки, выбираете такие залы, которые могут наполниться?

Д. ВОДЕННИКОВ: Ну, триста человек я… тридцать человек, наверно, заполняется…

И. ИРТЕНЬЕВ: Триста?

Д. ВОДЕННИКОВ: Триста, да.

И. ИРТЕНЬЕВ: Завидую Вам от души [неразборчиво].

К. ЛАРИНА: Триста. Это клуб или что это?

Д. ВОДЕННИКОВ: Ну, я имею в виду, на Страстном…

К. ЛАРИНА: Я имею в виду клуб…

Д. ВОДЕННИКОВ: Нет, ну почему…

К. ЛАРИНА: …Центр…

Д. ВОДЕННИКОВ: Ну, да, центр…

К. ЛАРИНА: То есть, это нормальный концертный зал, да?..

Д. ВОДЕННИКОВ: Небольшой концертный зал. Я же не говорю о том, что это огромный концертный зал и конная милиция. Нет. Просто… Нет, я не к тому… Я не хочу никого обидеть. Просто… я… Я вообще не люблю эти трусливые разговоры по поводу количества людей, там, или чего… Поэзия – её цель – совершенно иная. Но, как правильно Иртеньев сказал,- смысл - поэзия никогда не теряется, она всегда есть.

То есть, количество, там, людей, которые пришли в Лужники – ещё надо узнать, для чего они пришли и качество, условно говоря, слова. Ну вот… поэтому я очень, просто, не люблю эти разговоры и сразу немножко раздражаюсь.

Я не думаю, что это пафос нашей программы, чтоб я сидел тут, раздражался. Правильно?

К. ЛАРИНА: На самом деле, Вы не раздражаетесь.

Д. ВОДЕННИКОВ: Не могу.

К. ЛАРИНА: По-моему, Вы всё правильно всё говорите. Я почему с этого начала? У Евгения Александровича Евтушенко, которого, как заметили, нету – но он часто бывает у нас в гостях – и у него эта мечта, она его не отпускает.

И. ИРТЕНЬЕВ: Это детская мечта…

К. ЛАРИНА: … вернуть народ на площади и на стадионы. Он мечтает опять увидеть полный Олимпийский – собственно, у него это произошло. Но! Хочу заметить, что – в чём его лукавство, Евгения Александровича? – что, всё-таки, когда он говорит о том, что собирает полный зал Олимпийского на свои выступления, там, всё-таки не только он. Там ещё есть целое шоу вокруг, есть всякая пиротехника, какие-то музыканты, летающие люди…

И. ИРТЕНЬЕВ: Не к ночи будь помянут, там ещё и Михаил Задорнов бывает…

К. ЛАРИНА: И Михаил Задорнов иногда… То есть, кто-то помогает.

С. ЯНЫШЕВ: [непонятно]

К. ЛАРИНА: Дмитрий Воденников выходит, как я понимаю, выходит один на один с публикой.

Д. ВОДЕННИКОВ: Да, я один, да…

К. ЛАРИНА: Но! Всё-таки, есть разница, согласитесь, между залом в Олимпийском, залом Лужников, и залом в Театральном Центре на Страстном?

Д. ВОДЕННИКОВ: Да, несомненно.

К. ЛАРИНА: Поэтому, у меня вопрос такой. Поэзия, она может, вообще, адресована толпе, площади?

Д. ВОДЕННИКОВ: Ну, Ксения, я думаю, что она может быть, конечно [адресована], в зависимости от того, какая. Например, есть замечательный поэт Андрей Родионов.

К. ЛАРИНА: Аха.

Д. ВОДЕННИКОВ: Я думаю, Вы слышали, да? Это такой «рэп» - ну, без музыки, хотя есть и музыкальные вещи. Почему нет, собственно говоря. Ну, такие, как бы, смежные…

К. ЛАРИНА: Это шоу, скорей, всё-таки.

Д. ВОДЕННИКОВ: Это не шоу, нет, ну это такое… Это просто специфика чтения, специфика, прежде всего, тематики, даже, понимаете? То есть, люди любят, когда, условно говоря, [говорят] «про них», да?... И тогда, конечно, можно… Я уверен… Более того, я не верю в то, что будет какой-то такой особый принципиальный скачок, да? – потому что… мне как раз очень нравится, что поэзия сейчас занимает то место, которое она занимает. Это – секта.

«Секта» - я не имею в виду малое количество людей, это, как бы, некая религиозная вещь, да? – которую, там, делают, кто-то так, кто-то сяк – ну, понимаете, да? – ну, это, что называется… Я один раз сказал, достаточно кощунственную вещь… Но… это всё равно, что-о-о-о… вы только поймите, что я не масштаб сравниваю, да? - [это] всё равно, что в своё время сказали бы, что «Да что ж там человек всё время ходит с двенадцатью учениками?», да? – Где СТАДИОНЫ? Понимаете? Вот, сравните, пожалуйста, стадионы и Двенадцать учеников.

То есть, поэзия конечно – это не религия, в прямом смысле этого слова, но в поэзии есть пафос жизнестроительства…

К. ЛАРИНА: Угу…

Д. ВОДЕННИКОВ: И люди, естественно, это считывают. Поэтому, понимаете, наверно можно это делать на площади. Другой вопрос – ЗАЧЕМ?...

К. ЛАРИНА: Санджар?

С. ЯНЫШЕВ: А у меня вопрос к Игорю Иртеньеву. Вот упомянутый Димой Андрей Родионов и ещё несколько авторов, появившихся примерно в то же время – они возникли три-пять лет назад. До этого их не было. А вот после этого заговорил о «новой эстрадной поэзии», и «голосовой стих» [«голосовом стихе»], и так далее. Как Вы думаете, чем это обусловлено? – Именно последние три-пять лет, снова что-то такое вот появляется.

И. ИРТЕНЬЕВ: Ну, Вы имеете в виду «слэм»-турниры, там, да?

С. ЯНЫШЕВ: Да, да…

К. ЛАРИНА: Это что такое? – Вы объясните для тех, кто не понимает.

И. ИРТЕНЬЕВ: Это публичное исполнение стихов, когда публика…

Д. ВОДЕННИКОВ: Выбирает…

И. ИРТЕНЬЕВ: ...выбирает, так сказать, своего фаворита. Это, собственно, было, опять же…

К. ЛАРИНА: «Короля поэтов»?

Д. ВОДЕННИКОВ: Нет, это не «король поэтов».

И. ИРТЕНЬЕВ: Не «короля поэтов», просто голосованием неким, значит, выбирают того, кто им больше понравился. В своё время, двадцать, там, тридцать четыре года назад я принимал ещё, значит, участие в такого рода ристалищах, когда только появился Клуб «Поэзия», и в Центральном доме литераторов проводились, вот, такие… Ну, там сражались, так сказать, «почвенники» и, условно говоря, направления «Нашего современника», и молодые… - в меру, молодые, там, «прогрессисты», журналов, там, как бы, «Юность» и прочее. Вот…

И я, от Клуба «Поэзия», и ещё несколько человек – Нина Искренко, по-моему, Андрей Торкин – всем Царство Небесное – выступали там, и зал всё это оценивал – это было в несколько туров, был финал, результат которого был абсолютно подтасован. Всё это было, например, тогда.

Д. ВОДЕННИКОВ: Извините, условно говоря, такой поэтический бокс.

И. ИРТЕНЬЕВ: Да, это поэтический бокс – то, что проводил журнал «Крокодил» сейчас. ТОГДА – вот, наши, молодые в то время, но уже известные, достаточно, поэты – Олег Хлебников и Андрей Чернов – отказались принимать в этом участие, и я вполне их понимаю. Им не хотелось выступать перед этой аудиторией, потому что это явно к качеству стихов не имело никакого отношения – ценилась, просто, некоторым образом, может, эпатажность, может, политическая острота и что-то ещё… - то же, что и сейчас.

Д. ВОДЕННИКОВ: Здесь, понимаете – здесь энергия ценится и просто… Дело в том, что некоторые этого делать не могут.

И. ИРТЕНЬЕВ: Энергия – инвективная лексика ценится…

Д. ВОДЕННИКОВ: Да, да, да. Ну, условно говоря, вы должны – кстати, к вопросу – говоря о толпе, да? – вы должны «завести» толпу, да? – Завести толпу – всего два способа есть, да? – это секс, это насилие. Ну, я не имею в виду физическое – что должен заняться с толпой сексом или, допустим, набить им всем морду, но – именно тематика и… проблематика.

К. ЛАРИНА: [смеётся]. Но это ближе, всё равно – то, о чём Вы говорите, мне кажется, это ближе, всё-таки, к театру, к шоу, к зрелищности.

Д. ВОДЕННИКОВ: Нет, Вы там были когда-нибудь? Я, на самом деле, выступал…

К. ЛАРИНА: МЕЧТАЮ. Я только видела вот…

Д. ВОДЕННИКОВ: Не мечтайте, не мечтайте. Не мечтайте, не мечтайте.

К. ЛАРИНА: Почему? – Не для меня?

Д. ВОДЕННИКОВ: Потому что это достаточно тяжёлое зрелище – и принимать в этом участие, и смотреть – тяжело.

Д. ВОДЕННИКОВ: А Вы любите бокс?

К. ЛАРИНА: Ну, вот… Смотрю «Король ринга».

Д. ВОДЕННИКОВ: Ну-у-у-у, тогда да, идите, Ксения.

К. ЛАРИНА: [Смеётся].

И. ИРТЕНЬЕВ: Ну, я вот видел финал – у меня есть запись на диске – где Степанцов был с Орлушей – мне это абсолютно… зрелище это абсолютно не понравилось.

К. ЛАРИНА: А что там происходит – вы можете объяснить? Я вот не понимаю и спрашиваю.

И. ИРТЕНЬЕВ: Оба они читали, значит… стихи…

К. ЛАРИНА: Как вот – наперегонки или что?

И. ИРТЕНЬЕВ: Нет… Поочерёдно.

Д. ВОДЕННИКОВ: Там регламент…

К. ЛАРИНА: Свои стихи?

И. ИРТЕНЬЕВ: Разумеется, свои… Значит…

К. ЛАРИНА: И в чём смысл состязания?

И. ИРТЕНЬЕВ: … С сильным наполнением, значит, так сказать, так называемой «ненормативной лексики» - чего я сам не чураюсь, допустим – вот… Но оценивала публика только это, только это. Абсолютно… Сидели люди, пили пиво – всё это было, в общем, довольно пьяно как-то… противно и …

Д. ВОДЕННИКОВ: Да, но здесь…

И. ИРТЕНЬЕВ: …дрянновато…

Д. ВОДЕННИКОВ: Да, но здесь… нельзя их упрекать, потому что это такой жанр.

К. ЛАРИНА: А Вы принимаете участие в таком?

Д. ВОДЕННИКОВ: Я НЕ принимаю… Вы меня всё время провоцируете на некую, как бы-ы-ы, резкость, чтобы определить, как бы, свой статус – [неразборчиво]. В своё время, Курицын, когда первый свой «слэм» делал, он меня позвал. Он меня позвал именно вот на…э-э-э, чтоб там была, условно говоря, какая-то, там, литературная звезда. Я, естественно, провалился. Потому что я… Ну, я вышел вторым, но не первым, да? – то есть… Я не победил в этом «слэме».

Но это, в принципе, это очень интересно. Это не моё. Я не хочу там сидеть. Я не хочу там выступать, потому что, как правильно Игорь сказал, там идёт, ну, как сказать, такая волна… Представьте себе на секундочку пивной бар…

К. ЛАРИНА: Угу…

Д. ВОДЕННИКОВ: … и люди смотрят футбол. Вот, вы хотите зайти вот в этот момент в этот пивной бар? Я – нет. И не потому, что я, там, брезгую, а просто потому что мне не очень приятна эта энергетическая волна.

К. ЛАРИНА: … когда ты в чужую энергию так попадаешь…

Д. ВОДЕННИКОВ: … в такую шумную, когда люди выпрыгивают из штанов. Ничего в этом плохого нет. Это просто мои проблемы, потому что мне не очень хочется, там, в этот момент, в этом кафе сидеть. Всё!

Но это – замечательная вещь, почему? Я считаю, что это очень хорошо, что такие «слэмы» проходят. И это большой талант – выступать на таком «слэме», а уж выиграть – это вообще замечательно. Например, тот же Родионов, которого я очень люблю, он, сколько я помню, чуть ли не пять раз побеждал – он ушёл непобеждённым. Он просто в шестой раз уже не принял уже участие.

И. ИРТЕНЬЕВ: Но я его…[неразборчиво, перебиваем]

К. ЛАРИНА: А Санджар принимал участие, нет?

С. ЯНЫШЕВ: В «слэмах» - нет. Не принимал. Но, мне кажется, что на таких мероприятиях энергия стиха подменяется энергией, так сказать, пола, энергией… Ну, собственно, харизмой…

К. ЛАРИНА: [перебивая] То, о чём говорил Дима – «секс и насилие»…да…

С. ЯНЫШЕВ: Но очень многие авторы, которые там участвуют, они просто потом с листа проиграют. Их тексты невозможно читать, но энергия прёт, когда они там, вот, вживую, и… - к Родионову это, возможно, не относится. Не относится, да…

И. ИРТЕНЬЕВ: [неразборчиво] … с листа [неразборчиво]. Я его не видел на «слэмах», а читать с листа…[перебиваем, неразборчиво]

[Говорят одновременно]

К. ЛАРИНА: Я так вам благодарна – я первый раз, вообще, обо всём об этом слышу. Давайте сейчас новости послушаем, а потом продолжим.

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА: Сегодня мы говорим о поэзии в нашем «Книжном казино». И в нашей студии поэты Игорь Иртеньев, Дмитрий Воденников и Санджар Янышев. Конечно же, хочется послушать стихи, мы обязаны это сделать, потому, что очень разные поэты в нашей студии собрались. И, учитывая, что совершенно справедливо заметил Дмитрий Воденников, что поэзия – это секта, это совершенно точно. Не все слушатели понимают, что это такое – стихи. Последние стихи, которые, к сожалению, многие из нас читали в своей жизни – это были стихи из школьной программы во время учебы в школе. Это ужасно грустно и печально я начала разговор с площадного искусства. Поскольку в этом мне искусство жалко. Раньше стихи знали наизусть, во времена Иртеньева и даже во времена мои, а может и во времена Воденникова люди еще читали стихи даже около пионерского костра. Сегодня всё иначе.

И. ИРТЕНЬЕВ: Вот эти ребята, которых сегодня приняли в пионеры у Кремлевской стены. Надеюсь, нашу эстафету подхватят.

К. ЛАРИНА: Я даже знаю, какие стихи они будут читать. Давайте сделаем так. Я бы попросила, у кого есть желание прочесть стихи, я буду благодарна. Игорь, покажите пример, как старший товарищ.

И. ИРТЕНЬЕВ: Ну, хорошо.

Что все заморские красы,

Что все Канары и Багамы,

Природа средней полосы

К себе влечет меня упрямо.

Как люб мне вид ее простой,

Неприхотливый внешний имидж,

Ах, елки-палки, лес густой,

Вас не прибавишь, не отнимешь.

Куда не кинешь острый взор,

Объект вниманья выбирая,

Кругом один сплошной простор,

Конца не знающий и края.

Такую ширь, такой масштаб

Ты ощущаешь всей спиною,

Тут высотой с Монблан ухаб,

С Пацифик лужа шириною.

А ты величиною с вошь

На фоне безразмерной дали,

Пойдешь налево – пропадешь,

Направо – поминай, как звали.

Найдет милиция пока

Скупой фрагмент твоей ключицы,

Пройдут не годы, а века –

Тут время не сказать, что мчится.

Так спрячь аршин подальше свой,

Засунь поглубже свой критерий,

Живи себе, пока живой,

И верь, и верь, и верь, и верь и…

К. ЛАРИНА: Игорь Иртеньев. Санджар!

С. ЯНЫШЕВ: Небольшое стихотворение из цикла «12-стишье», из цикла моей книжки «Природа».

Поэту шахматы нужны, поэту

Необходимо четное число.

Чтоб не по ту каверну, а по эту

Ему внимал зеркальный часослов.

Чтобы его старухи, куклы, дети

Пугали, словно полые нули.

Но не по те, слепые, а по эти

Всевидящие органы земли.

Он смысл сольет в рукав.

И он силки наладит

Внутри зеркал. Он ключ,

как мед, найдет в песке.

Он лабиринт, как цирк

замкнет собою ради

Свободы умереть

на клетчатой доске.

К. ЛАРИНА: Спасибо. Ну, и Дмитрий.

Д. ВОДЕННИКОВ: Я прочту стихотворение из «Книги рун», есть у меня такая книга. Это последняя руна. Называется «Совелу (целостность, руна солнца)». Если Вы когда-нибудь, Ксения, вытяните, это значит, что не то, что у Вас всё будет хорошо, это значит, что всё будет соединено: и смерть, и жизнь. Значит, Вы правильно живёте.

Так вот для чего это лето стояло

в горле как кость и вода:

ни утешеньем, ни счастьем не стало,

а благодарностью — да.

Ну вот и умер еще один человек, любивший меня. И вроде бы сердце в крови,

но выйдешь из дома за хлебом, а там — длинноногие дети,

и что им за дело до нашей счастливой любви?

И вдруг догадаешься ты, что жизнь вообще не про это.

Не про то, что кто-то умер, а кто-то нет,

не про то, что кто-то жив, а кто-то скудеет,

а про то, что всех заливает небесный свет,

никого особенно не жалеет.

— Ибо вся наша жизнь — это только погоня за счастьем,

но счастья так много, что нам его не унести.

Выйдешь за хлебом — а жизнь пронеслась: «Это лето, Настя.

Сердце мое разрывается на куски».

Мужчины уходят и женщины (почему-то),

а ты стоишь в коридоре и говоришь опять:

— В нежную зелень летнего раннего утра

хорошо начинать жить, хорошо начинать умирать…

Мать уходит, отец стареет, курит в дверях сигарету,

дети уходят, уходят на цыпках стихи…

А ты говоришь, стоя в дверях: — Это лето, лето…

Сердце моё разрывается на куски.

К. ЛАРИНА: Дмитрий Воденников. Слушайте… Это, конечно, здорово. Я огромное удовольствие получаю от сегодняшней программы. Не знаю, как там слушатели, но думаю, что тоже. Мы обещали вопросы задать и разыграть книжки. И мы это сделаем обязательно. Но я бы хотела поговорить до начала нашей викторины. Поскольку Дима один из ведущих программы «Решите за меня», так она называется?

Д. ВОДЕННИКОВ: Да.

К. ЛАРИНА: Там собираются такие люди, которые не то, что далеки от поэзии, это как раз из тех, кто не понимает, что это такое вообще. Из чего складываются предложения, я уж не говорю про рифмы. Зачем вам это? Что вам это дает?

Д. ВОДЕННИКОВ: На самом деле Вы ошибаетесь. Есть такое понятие, как монтаж. Я в свое время убедился, когда Лолита приглашала меня на основной канал и это было потрясающее действие, когда я это видел, вся эта энергия уходила и казалось, что это такая мамалыга. Это такая застывшая каша. Что касается «Решите за меня», на самом деле там происходят удивительные вещи. Люди очень раскрываются. Я часто вижу только энергетически людей.

К. ЛАРИНА: Вы же тратитесь там сильно.

Д. ВОДЕННИКОВ: Я даже один раз заплакал. Это было ужасно. Я думал, что выключили камеру. Там был ребёнок, которого таскали. Я встал и мне показалось, что я громоотвод. Я стал соединять эти энергии. Естественно, я очень сильно выдохся. Когда я сел, это всё закончилось. Камеру выключили. Просто слезу потекли и моментально включились камеры. Снимаем Воденникова. Было бы странно, если бы я побежал «к пруду с побледневшим лицом». Поэтому я выдержал это как-то. В этот момент происходит что-то важное. Там происходит какая-то вещь, например, недавно мы разговаривали на такую глупую, пошлую тему, как содержание. Взять на содержание. И вдруг мы вышли о том, что каждый человек, кому это удается – это учитель. Даже человек, который нас унижает – это учитель. Я не уверен, что это останется, к сожалению, после монтажа, но ради этого стоило. Хотя мне очень сложно. Бывает, что что-то записывается блоком, поэтому я иногда просто отлёживаюсь потом полдня. Я просто энергетически высосанный.

К. ЛАРИНА: Но Вам все равно хочется что-то изменить в судьбе этих людей?

Д. ВОДЕННИКОВ: Да. Невозможно, но хочется.

К. ЛАРИНА: Игорь Иртеньев пишет стихи всегда, которые отзываются всегда в обществе. Я не знаю, как их назвать по жанру, что это за поэзия. Это не совсем, не та гражданская лирика, то, что там «утром в газете, а вечером в куплете», это что-то другое, то, что отзывается в сегодняшнем дне, в сегодняшнем человеке, который сегодня открывает сайт «Газеты. Ру» и читает Ваш комментарий к текущим событиям. Это тоже попытка изменить мир? Или что это?

И. ИРТЕНЬЕВ: Я бы не стал так пышно характеризовать. Штатная работа, в первую очередь.

К. ЛАРИНА: Ну ладно…

И. ИРТЕНЬЕВ: Да. Попытка изменить мир… Изменить – нет. Отстоять какую-то свою, если говорить о побудийных мотивах, помимо материальных, отстоять некую свою территорию, которая постоянно сужается, на которую ведется агрессивное наступление со всех сторон.

К. ЛАРИНА: Но Вам же важно, чтобы Вас читали и понимали?

И. ИРТЕНЬЕВ: Желательно. Но у меня помимо тех стихов, которые вы читаете в газете, есть стихи…

К. ЛАРИНА: Нет, почему газета! Я в качестве примера привела.

И. ИРТЕНЬЕВ: Есть просто стихи, которые печатаются в толстых журналах. Они не столько упрощены и плакатны.

Д. ВОДЕННИКОВ: На самом деле, фраза, которую сказал Игорь, она ничем не противоречит желанию защитить мир, защитить свое жизненное пространстве – это и есть желание защитить мир. У меня присутствует такой пафос, я очень в этом смысле стою не как сосна, конечно, но как берёзка от литературных людей, потому, что у меня этот пафос существует. Я, конечно, идиот, потому, что я считаю, что единственное мое предназначение – попытаться изменить мир. Не в смысле выйти на площадь или что-нибудь швырнуть. А изменить молекулярно состав мира.

К. ЛАРИНА: Это возможно?

Д. ВОДЕННИКОВ: Откуда я знаю? Давайте, когда Вы придете на похороны, подергаете меня, может я и отвечу.

К. ЛАРИНА: Ради Бога… Санджар, скажите Ваши ощущения. ВО имя чего?

С. ЯНЫШЕВ: Я недавно побывал в Подмосковном городке Электроугле. И вдруг выяснилось, что об этом забытом Богом месте Игорь Иртеньев когда-то написал чудесное стихотворение. Я услышал и был потрясен. Об Электроуглях и об Электростали. Игорь, Вы не помните это стихотворение наизусть?

И. ИРТЕНЬЕВ: Я помню. Но, ребята, мне бы просто не хотелось тянуть одеяло на себя.

К. ЛАРИНА: Ну ладно!

С. ЯНЫШЕВ: Зачем? Просто к слову. Я просто думаю, что жители этих городков должны поставить Вам… что-нибудь…

И. ИРТЕНЬЕВ: Ну, хорошо.

Не знаю, как у вас в Электростали,

А здесь в Электроуглях благодать,

Мы не напрасно здесь произрастали

И если что, готовы жизнь отдать.

В Электроуглях дивные рассветы,

А на закате стелется туман,

Здесь все кто не художники — поэты,

И каждый третий —

скрытый клептоман.

Здесь редко бреют женщины подмышки,

Предпочитая дикую красу,

О «тампаксах» здесь знают понаслышке,

Но свято верят в аспирин «упсу».

Хотя Земля имеет форму шара,

Но здесь она значительно круглей,

Что добавляет, согласитесь, шарма

Аборигенам Электроуглей.

Здесь дважды два не каждый день

четыре,

А только раз, ну, может, два в году,

Здесь мыши строем ходят по квартире,

Питая отвращение к труду.

Здесь воздух электричеством насыщен,

От напряженья стонут провода,

В Электроуглях мог бы жить Поприщин,

Он, впрочем, здесь бывает иногда.

Но если скажет нам электросталец,

Что жизнь у нас, как минимум, не мёд,

Ему любой покажет средний палец.

И он, уверен, правильно поймёт.

К. ЛАРИНА: Браво! Молодец! Ой, спасибо! Ну всё! Давайте вопросы задавать. С Иртеньева и начнем.

И. ИРТЕНЬЕВ: Я как двоечник последний. Меня никто не предупредил, что нужно готовиться.

К. ЛАРИНА: Вы там спрашивали, цитату давали, чтобы угадали, кто это.

И. ИРТЕНЬЕВ: Я хотел спросить, как звали няню Пушкина. Но вы же это знаете! Тогда скажите, пожалуйста, как назывался первый поэтический сборник Некрасова.

Д. ВОДЕННИКОВ: Упс…

К. ЛАРИНА: Вот это да!

С. ЯНЫШЕВ: Игорь, Вы специально унизили всех людей, которые слушают эту программу? И сидящих в студии заодно…

К. ЛАРИНА: Нет, правда, спрашиваем?

И. ИРТЕНЬЕВ: Спрашиваем.

К. ЛАРИНА: А Вы знаете правильный ответ?

И. ИРТЕНЬЕВ: Знаю.

Д. ВОДЕННИКОВ: Посмотрели в Интернете?

И. ИРТЕНЬЕВ: Нет.

К. ЛАРИНА: Берите наушники, чтобы слышать.

С. ЯНЫШЕВ: А я не знаю.

К. ЛАРИНА: Наверняка знают. Сейчас скажут. 363-36-59. Первый поэтический сборник Некрасова. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Меня зовут Сергей. По-моему, «Мечты и звуки».

И. ИРТЕНЬЕВ: Абсолютно верно.

С. ЯНЫШЕВ: И я вспомнил.

К. ЛАРИНА: Любимый поэт?

СЛУШАТЕЛЬ: Я бы не сказал, что очень. Больше Есенин и Лермонтов.

К. ЛАРИНА: Есенин и Лермонтов. Отлично. А сами пишете?

СЛУШАТЕЛЬ: Немножко да. Но в Интернете публикуюсь.

К. ЛАРИНА: Прочтите что-нибудь коротенькое.

СЛУШАТЕЛЬ: Моё кредо. Забыл от волнения…

И. ИРТЕНЬЕВ: Ну, успокойтесь.

СЛУШАТЕЛЬ: Оптимист я по натуре,

А в душе своей поэт.

Как бы жизнь меня не била,

Солнцу радуюсь в ответ.

И. ИРТЕНЬЕВ: Отлично!

К. ЛАРИНА: Прекрасно! Спасибо Вам огромное. Вы получаете книги трёх поэтов, с автографами.

СЛУШАТЕЛЬ: Спасибо огромное!

К. ЛАРИНА: Записываем Ваш телефон. Кто следующий?

С. ЯНЫШЕВ: Вопрос такой. В каких двух, не меньше, двух фильмах Андрея Тарковского звучат стихи его отца, поэта Арсения Тарковского?

К. ЛАРИНА: Один ответ не принимается. Пожалуйста. 363-36-59. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Здравствуйте! Меня зовут Людмила. По-моему, в фильме «Зеркало».

К. ЛАРИНА: Так…

СЛУШАТЕЛЬ: И ещё в «Сталкере»…

К. ЛАРИНА: Всё правильно! В «Сталкере».

СЛУШАТЕЛЬ: Ой, пожалуйста, крик души. Дмитрию Воденникову и всем там – и Санджару и Игорю Иртеньеву. Особенно Дмитрию Воденникову. Можно изменить мир! Вы изменяете мир. Вы понимаете, Дмитрий, такое дело… Это мистика, понимаете, Дмитрий! Бывает иногда плохо, а иногда бывает очень хорошо на душе. И возникает какой-то вопрос, хотелось бы понять. Это было давно, о Карабчиевском, что-то такое было. Я думала и Вы говорите.

Д. ВОДЕННИКОВ: Я верю в эту мистику.

СЛУШАТЕЛЬ: Бродский говорил, что поэзия – это в конце сознания. Мы все разные и мне очень нравится всё! Вы понимаете, что люди разные и когда мы говорим разные слова, мы по-разному понимаем эти слова.

К. ЛАРИНА: Спасибо.

Д. ВОДЕННИКОВ: Спасибо Вам огромное.

К. ЛАРИНА: Красивое какое… Вот ответ на все вопросы.

Д. ВОДЕННИКОВ: Нет, я понимаю, что можно по этому поводу улыбаться, но если серьезно, то это ответ и по поводу «Решите за меня» и по поводу стихов. Но если ты веришь в то, что ты что-то делаешь, что-то меняешь, люди начинают это чувствовать. Я просто об этом. Только об этом. Вы знаете, что есть такой закон, что если ты чего-то хочешь, ты должен сказать в пространство. Не каждый день есть возможность сказать. Но нужно сказать сильно в пространство, чего ты хочешь. И пространство раздвинется. И это закон жизни просто. Ксения, Вы считаете, что меня надо госпитализировать, что Вы так смотрите на меня?

К. ЛАРИНА: Нет, нет! Ещё один вопрос.

Д. ВОДЕННИКОВ: А почему, интересно, у него вопрос?

С. ЯНЫШЕВ: Не вопрос! А дополнению к твоему пространству, как ты сказал?

Д. ВОДЕННИКОВ: Я не знаю, как я сказал.

С. ЯНЫШЕВ: Моя формула звучит по-другому: «Наблюдая, мы изменяем».

К. ЛАРИНА: А Вы еще вопрос должны задать вопрос.

Д. ВОДЕННИКОВ: А почему он должен задать??? Я не понимаю, почему меня лишили??? Ксения, мне эти вопросы придумали в журнале «Русская жизнь»

С. ЯНЫШЕВ: Палыч! Не тяни!

Д. ВОДЕННИКОВ: Тимофеевский и Арпишкин. Я обещал назвать авторов, потому, что я оказался тупой абсолютно! Игорь, не сердитесь, примерно как Вы. Потому, что я тоже ничего не мог придумать. Они сказали: «Дима! Вы, конечно, идиот. Мы вам придумаем». Они придумали два вопроса. Но я скажу свой. Потому, что это я придумал. Известный текст телеграммы. Мужчина, муж всегда советовал этот текст телеграммы посылать своей жене, когда она слишком приставала к нему со своими советами. Текст телеграммы звучал так: «Китай. Китайцам. Очень умная. Даю советы. Согласна приехать». Имя мужа и, желательно, жены.

К. ЛАРИНА: Ничего себе! А кто автор этого вопроса?

Д. ВОДЕННИКОВ: Я!!

К. ЛАРИНА: Вот это да!

Д. ВОДЕННИКОВ: К сожалению, те вопросы, которые придумали мои товарищи, я забыл.

К. ЛАРИНА: (Смеется) Да ладно! Серьезно?

Д. ВОДЕННИКОВ: Ну, посмотрим…

К. ЛАРИНА: Алло! Здравствуйте!

(Два звонка срывается)

Д. ВОДЕННИКОВ: (Тихонько) Никто не хочет отвечать на мой вопрос…

К. ЛАРИНА: Это мистика…

Д. ВОДЕННИКОВ: Я могу повторить вопрос.

К. ЛАРИНА: Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Попробую угадать. Наверное, Чехов.

Д. ВОДЕННИКОВ: Нет, Вы ошиблись, это не Чехов. «Китай. Китайцам. Очень умная. Даю советы. Согласна приехать». Могу сказать – ХХ век.

К. ЛАРИНА: Алло! Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Добрый день. Мне кажется, что это Осип Мандельштам.

Д. ВОДЕННИКОВ: Браво! Это Осип Мандельштам, который говорил Надежде Яковлевне. Оттуда эта фраза и есть. Когда она слишком много ему говорила, что он должен что-то делать, он насмешничал.

К. ЛАРИНА: Здорово! Как Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Владимир.

К. ЛАРИНА: Вы любите поэзию?

СЛУШАТЕЛЬ: Нууууу…. Некоторую люблю, некоторую нет.

К. ЛАРИНА: А что любите?

СЛУШАТЕЛЬ: Мои любимые – Есенин и Гумилев.

К. ЛАРИНА: А сами пишете?

СЛУШАТЕЛЬ: Уже нет. Я пытался, не получилось, решил, что больше не надо.

К. ЛАРИНА: А когда закончили, сколько лет Вам было, когда перестали писать?

СЛУШАТЕЛЬ: Когда все пишут? Лет в 16-17.

К. ЛАРИНА: И закончили, да?

СЛУШАТЕЛЬ: Конечно. Да.

К. ЛАРИНА: Спасибо Вам большое. Мы записали Ваш телефон. Но надо ещё вопросы задать, у нас книг-то больше!

Д. ВОДЕННИКОВ: А у Иртеньева нет больше вопросов.

И. ИРТЕНЬЕВ: Будем импровизировать. Скажите, пожалуйста, назовите имя известной поэтессы Серебряного века, которая была плодом литературной мистификации. Кстати, и автора мистификации назовите.

Д. ВОДЕННИКОВ: Хотя бы одного.

И. ИРТЕНЬЕВ: Да.

К. ЛАРИНА: Пробуем. 363-36-59. Вроде звонят. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Можно свои стихи расскажу?

К. ЛАРИНА: К сожалению нет. Это было исключением из правил, потому, что человек ответил на наш вопрос. И в качестве бонуса получил возможность прочитать свое стихотворение короткое. Своё «Кредо» представить. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Черубина де Габриак .

С. ЯНЫШЕВ: А подлинное имя?

СЛУШАТЕЛЬ: А подлинное имя не помню. Софья – помню. А дальше не помню. [ред. Елизавета Ивановна Васильева (урожд. Дмитриева)]

И. ИРТЕНЬЕВ: Я спросил автора мистификации. Подлинное имя я забыл и сам.

СЛУШАТЕЛЬ: Игорь Моисеевич, ты же сам забыл это имя!

К. ЛАРИНА: А Вы кто?

И. ИРТЕНЬЕВ: Сэм, это ты, что ли?

СЛУШАТЕЛЬ: Да.

И. ИРТЕНЬЕВ: ЗдорОво!

К. ЛАРИНА: Кто это? Подставные люди звонят!

И. ИРТЕНЬЕВ: Нет, это абсолютно… Очень рад тебя слышать, Сэм.

К. ЛАРИНА: Сэм! Прочтите стихотворение.

И. ИРТЕНЬЕВ: У тебя есть мои книжки.

К. ЛАРИНА: Вы прочтете стихотворение какое-нибудь?

СЛУШАТЕЛЬ: Из Ирьеньева?

К. ЛАРИНА: Да.

СЛУШАТЕЛЬ: Про елку в Кремле не помню, и вообще. Как с предыдущим товарищем. Он попал в эфир и растерялся. Честное пионерское.

К. ЛАРИНА: Хорошо. Мы Ваш телефон записываем, я думаю, что Вы должны подарки получить. В том числе и от своего товарища Игоря Иртеньева. Санджар, Ваш вопрос.

С. ЯНЫШЕВ: По ходу… Например, такой. Подлинная фамилия Северянина. Игоря.

К. ЛАРИНА: Пожалуйста. 363-36-59. Подлинная фамилия Игоря Северянина. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Игорь Алтарёв.

К. ЛАРИНА: Правильно. А Вас как зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Елена.

К. ЛАРИНА: Вы пишете стихи?

СЛУШАТЕЛЬ: Вообще-то нет.

К. ЛАРИНА: Писали когда-нибудь?

СЛУШАТЕЛЬ: В глубоком детстве. Просто мне…

И. ИРТЕНЬЕВ: По голосу это не так давно и было.

СЛУШАТЕЛЬ: Я люблю читать.

К. ЛАРИНА: А что любите читать?

СЛУШАТЕЛЬ: Поэзию Серебряного века.

С. ЯНЫШЕВ: А Вы кого больше любите Северянина или Воденникова?

СЛУШАТЕЛЬ: С Воденниковым я теперь надеюсь познакомиться. Получить его книгу.

К. ЛАРИНА: Обязательно будет. Спасибо Вам, Лена, за ответ. Вопрос от Дмитрия, если он помнит вопросы своих коллег по «Русской жизни».

Д. ВОДЕННИКОВ: Кстати, мне очень приятно, что Вы, Санджар, относите меня к Серебряному веку. Я думаю, среди вас я тут единственный серебряный. Вопрос следующий. Кстати…

И. ИРТЕНЬЕВ: Остальные – это каменный, конечно!

К. ЛАРИНА: (Хохочет)

Д. ВОДЕННИКОВ: Вопрос касается Серебряного века. Зинаида Гиппиус, которая поссорилась с Блоком по известной причине, после того, как он написал поэму. Когда ей сказали, что к Блоку подселили одного красноармейца по уплотнению, что он очень жалуется, сказала одну фразу. Какую фразу сказала Зинаида Гиппиус, когда узнала, что к Блоку подселили одного красноармейца?

К. ЛАРИНА: Ну что… Пробуем. 363-36-59. Есть у нас еще время. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Здравствуйте!

К. ЛАРИНА: Пожалуйста….

(Пауза)

К. ЛАРИНА: Это очень долго, простите. Алло! Здравствуйте!

Д. ВОДЕННИКОВ: В принципе, здесь логика работает.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло! А можно отвечать?

К. ЛАРИНА: Да! Мы ждем!

СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете что? Это я по поводу Черубина де Габриак. Авторами рождения были Гумилев и Волошин.

К. ЛАРИНА: Правильно?

И. ИРТЕНЬЕВ: В общем, правильно. Насчет Гумилева не помню, а Волошин – точно.

К. ЛАРИНА: Как Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Наталья.

К. ЛАРИНА: Мы Вас тоже записываем. Но давайте на вопрос Дмитрия Воденникова попробуем ответить. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Меня зовут Борис. Это единственное, что я запомнил, растерявшись, дозвонившись. Напомните последний вопрос.

Д. ВОДЕННИКОВ: Что сказала Зинаида Гиппиус…

СЛУШАТЕЛЬ: Да! Мне кажется, что она сказала: «Так ему и надо!»

К. ЛАРИНА: (Хохочет)

Д. ВОДЕННИКОВ: Нет… Она, в принципе, сказала это, но другую фразу.

К. ЛАРИНА: Алло!

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Я могу предположить, но она сказала: «Жалко, что не роту».

Д. ВОДЕННИКОВ: Нет, очень близко, но нет… Я не знаю, сколько в роте человек?

СЛУШАТЕЛЬ: Жалко, что…

Д. ВОДЕННИКОВ: Вы очень близко. Жалко, что?

СЛУШАТЕЛЬ: Что не сотню?

Д. ВОДЕННИКОВ: Ну почему сотню! Почему она поссорилась с Блоком? Он написал поэму…

СЛУШАТЕЛЬ: А! «Жалко, что не 12»

Д. ВОДЕННИКОВ: Да!

К. ЛАРИНА: Ура! Получилось!

СЛУШАТЕЛЬ: Ура!!!!!

К. ЛАРИНА: Как Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Анна.

К. ЛАРИНА: Спасибо Вам большое. Вы победитель. И Вы успели в рамках передачи выиграть книжку и Дмитрия Воденникова, и Санджара Янышева и Игоря Иртеньева. Спасибо вам.

Д. ВОДЕННИКОВ: Вам спасибо, Ксения.

И. ИРТЕНЬЕВ: Спасибо большое.