Владимир Войнович - Книжное казино - 2004-11-28
К. ЛАРИНА – Майя Пешкова, еще раз здравствуй.
М. ПЕШКОВА – Добрый день.
К. ЛАРИНА – В гостях у нас сегодня Владимир Войнович, здравствуйте, Владимир Николаевич.
В. ВОЙНОВИЧ – Здравствуйте.
К. ЛАРИНА – Уже подписал все книги, собственно говоря, самое главное сделал, зачем пришел.
В. ВОЙНОВИЧ – Еще не все.
К. ЛАРИНА – Но впереди у нас большой разговор и впереди у нас программа «Книжное казино».
ИГРА СО СЛУШАТЕЛЯМИ
К. ЛАРИНА – Коли уж мы начали с книжечек чужих, а не с книжечек Владимира Войновича, Владимир Николаевич, то тогда к вам вопрос, все-таки есть ли среди сегодняшних авторов личности, которые у вас вызывают интерес читательский? Кем интересуетесь?
В. ВОЙНОВИЧ – Вы знаете, конечно, есть, но просто если называть писателей каких-то без возрастного ценза, то тогда я бы начал приблизительно с моего поколения, немножко старше, хотя таких уже мало, которые старше.
К. ЛАРИНА – Ну ладно, не кокетничайте.
В. ВОЙНОВИЧ – Хорошо, не буду кокетничать, конечно.
К. ЛАРИНА – Маркес написал большую новую книжку.
В. ВОЙНОВИЧ – Маркес, да. Нет, мы говорим, по-моему, об отечественных, да, писателях?
К. ЛАРИНА – Да.
В. ВОЙНОВИЧ – Конечно, есть, конечно, все еще живут и действуют, и активно, и Искандер, и Аксенов, и многие другие писатели, писатели более молодые, я не знаю, Слаповский, Буйда, но я что, список вам?
К. ЛАРИНА – Нет, а современная российская проза, она существует для вас?
В. ВОЙНОВИЧ – Современная российская?
К. ЛАРИНА – Молодая.
В. ВОЙНОВИЧ – А, молодая, потому что я считаю, что я тоже современный.
К. ЛАРИНА – Нет, молодая.
В. ВОЙНОВИЧ – Да, и тех, кого я назвал. Самых молодых я не очень знаю.
К. ЛАРИНА – Такое понятие, как постмодернизм, вам же знакомо, очень модное течение нынче?
В. ВОЙНОВИЧ – Да, постмодернизм мне знаком, но я как-то больше, вы знаете, я не хочу, это тоже, между прочим, кокетство, когда говорят – я человек старомодный.
К. ЛАРИНА – Старых взглядов.
В. ВОЙНОВИЧ – Да, но все-таки в какой-то степени я старомодный, мне нужно что-то такое, чтобы оно было, чтобы я понимал логику. Можно писать вообще все, я, например, очень люблю Ионеско, хотя это совершенно не реализм. Но Ионеско я когда читаю, я понимаю логику развития того, развития сюжета, развития характеров, развития взаимоотношений, я воспринимаю как реалистическое. Это, я считаю, кстати, реализмом. Я верю во все мотивации, которые он приводит. А если такой постмодернизм, где просто безответственно, какие-то ситуации складываются, как складываются, так складываются, а одно не вытекает из другого, такое я не люблю.
К. ЛАРИНА – Существует же определенная мода в каждом времени на литературу в том числе. Сегодня мы наблюдаем всплеск таких, в кино это называется экшн, наверное, такое слово можно определить, книга «Код да Винчи», которая очень популярна была и остается на Западе, в Америке и в Европе сегодня, она у нас является бестселлером номер 1, вообще эти все истории мистические в стиле Индианы Джонса, да?
В. ВОЙНОВИЧ – Это фэнтези.
К. ЛАРИНА – Фэнтези, да, как вы думаете, в чем причина такой популярности именно этого жанра на сегодняшний день?
В. ВОЙНОВИЧ – Я думаю, что… не знаю, может, люди наелись просто.
К. ЛАРИНА – Реализма?
В. ВОЙНОВИЧ – Реализма, да, но все равно у литературы есть мало возможностей отхода от реализма. Сколько было отходов, сколько было разных новых течений в литературе, они все, в конце концов, кончаются тем, что каждое течение дает какого-нибудь, имажинисты дали Есенина, символисты дали Блока, акмеисты еще кого-то, и все равно это вершина этого течения, она все равно приближается опять к реализму. И реализм такой, сякой, его можно назвать критическим, социалистическим.
К. ЛАРИНА – А вас так мотало в жизни литературной, когда куда-нибудь вас бросало в другой жанр, с которым вы никогда не соприкасались раньше?
В. ВОЙНОВИЧ – Смотря что называть, что считать жанром. Я всегда говорю, что я работал в литературе во всех без исключения, наверное.
К. ЛАРИНА – В том числе и в фантастике.
В. ВОЙНОВИЧ – И в фантастике, и сказки писал, и песни писал, и пьесы писал, и сценарии, я даже не знаю, очерки писал.
К. ЛАРИНА – Но женских романов вы не писали.
В. ВОЙНОВИЧ – Женский роман писал, у меня книга «Замысел», там есть, там идет внутри книги «Замысел», идет неоконченный женский роман. И между прочим, когда меня спрашивают, кстати, там от первого лица, мне говорят, меня спрашивают, говорят – это ты написал? Я говорю – я. Говорят, да, оно видно, конечно. Или я говорю – нет, не я, это, говорю, подлинно женское. А, ну да, видно, что это женщина написала, мужчина так не может.
ИГРА СО СЛУШАТЕЛЯМИ
НОВОСТИ
ИГРА СО СЛУШАТЕЛЯМИ
К. ЛАРИНА – Владимир Николаевич, на самом деле, я хотела про что поговорить подробнее, это книга «Москва 2042». У нас уже скоро будет, осталось совсем чуть-чуть до 2042 года, не пора ли вам взяться за перо и еще такой роман сделать, уже на основе того, что сегодня происходит в нашей стране?
В. ВОЙНОВИЧ – Вы знаете, мне когда говорят, что я там многое предвидел…
К. ЛАРИНА – Да, по поводу ясновидения я тоже хотела сказать.
В. ВОЙНОВИЧ – Я что хочу сказать, но я не предвидел того, что это время будет наступать так быстро. Я бы назвал лучше «Москва 2142», отодвинул бы. Но 42-й год, в самом деле, наступает.
К. ЛАРИНА – Все ближе и ближе, как вы думаете, действительно вы такой удивительный провидец или это закономерность исторического развития страны, которая называется Россия, гражданами которой, кстати, мы с вами являемся?
В. ВОЙНОВИЧ – Вы знаете, я всегда никак, в общем, не мог самопровозгласить себя провидцем, всегда отрицал такие у себя способности. Но дело в том, что всегда есть какие-то тенденции, которые видно, т.е. то, что в «Москве 2042» я эти тенденции видел, скажем, в Москве 1980 года, я думал, что это разовьется так, а это разовьется туда, так вот приблизительно. Сейчас, конечно, можно, глядя куда-то, можно что-то прогнозировать.
К. ЛАРИНА – Но, с другой стороны, вы не предвидели того самого десятилетия демократического чего, чего-то демократического, скажем так?
В. ВОЙНОВИЧ – Да, но вы знаете, что, я хочу вам напомнить, у меня там написано, когда началось демократическое, оно когда, в августе началось?
К. ЛАРИНА – Что-то демократическое?
В. ВОЙНОВИЧ – Да, что-то демократическое, так вот, у меня там написано, у меня августовская революция и заговор рассерженных генералов КГБ, так что кое-что все-таки я там.
К. ЛАРИНА – А, кое-что осталось.
В. ВОЙНОВИЧ – Да, может, конечно, я не мог все детали предвидеть.
К. ЛАРИНА – Вы наверняка следите за событиями на постсоветском пространстве, сегодня, безусловно, все взгляды всего мира прикованы к Украине, поскольку невозможно вас об этом не спросить, как у писателя, как у человека, у гражданина, ваша оценка этих событий, какие чувства испытываете, следя за ними по телевидению? Чувство удовлетворения или, наоборот, разочарования?
В. ВОЙНОВИЧ – Нет, вы знаете, прежде я испытываю чувство тревоги. Кроме того, я на Украине жил, украинцы обижаются, хорошо, буду говорить в Украине, жил много лет довольно. И я даже неплохо говорю по-украински, даже давал большое часовое интервью украинского тевебачению на украинской мове. Так что Украина мне не чужая страна, конечно, у меня там много родственников живет, поэтому по всему, в общем, я смотрю на это дело с тревогой. Но вы знаете, что я хочу сказать, я сегодня участвовал в одной еще телепередаче, там тоже говорили, все время я смотрю, многие наши такие политологи, они все время говорят, что это Америка, что это заговор, Бжезинский.
К. ЛАРИНА – Мировая закулиса.
В. ВОЙНОВИЧ – Да, а на самом-то деле, во-первых, все события объясняются, прежде всего, внутренними причинами, тем, что объявили демократический строй, а демократические институты не работают, поскольку они не сработали, народ вышел поправлять эту демократию. А что касается вмешательства каких-то внешних сил, то они из того города, где мы с вами сейчас находимся, в общем, отсюда вмешательства было, пожалуйста, побольше, чем из Вашингтона или из Парижа, из Берлина или откуда-то еще.
К. ЛАРИНА – Но вас народ не удивляет украинский? Вы ожидали от него такой активности?
В. ВОЙНОВИЧ – Вы знаете, я не могу сказать, что очень удивляет, потому что активность уже была похожая, но не настолько, но когда были палаточные городки с лозунгами «Гэть кого-то».
К. ЛАРИНА – «Кучма гэть», помню.
В. ВОЙНОВИЧ – «Кучма гэть», я не хотел называть фамилию, но хорошо, слово «гэть», да, так что это уже было и было такое неповиновение. У этого неповиновения есть две стороны, есть, конечно, люди, которые демократического склада, участвуют в таком движении.
К. ЛАРИНА – А есть националистического.
В. ВОЙНОВИЧ – Конечно, всегда в таких движениях участвуют какие-то они, временно какие-то их надежды совпадают, они сходятся вместе. Но их вообще-то потом желательно как-то разделить.
К. ЛАРИНА – Видите, такая цепная реакция, которую мы наблюдаем, казалось бы, уже сколько лет прошло после развала, распада, исчезновения, скажем так, с карты мира СССР, а все равно каждая бывшая республика по-разному, а, может быть, в чем-то похоже переживает эти свободные движения, их швыряет то в одну, то в другую сторону. И уже стало общим местом все эти бархатные революции, которые мы наблюдаем, революция, которая произошла в Грузии, для вас все-таки это что? Это факт становления гражданского общества либо это какая-то внутренняя готовность граждан той или иной страны к тому, чтобы изменить систему, устоявшуюся в государстве, либо это та же мировая закулиса? Что это такое?
В. ВОЙНОВИЧ – Нет, я думаю, что тут действуют разные факторы. Во-первых, почему похожие процессы происходят в этих странах, потому что мы все одного происхождения. Потом, первое, что была попытка везде установления какого-то демократического строя. Эта попытка сначала оказалась успешной, а потом оказалось, что там демократия вообще-то не совсем такая, как полагается, одна ветвь власти начинает давить на другие ветви, в общем-то, это не демократия. И происходит разнобой, которого, скажем, не было в тоталитарном государстве, потому что в тоталитарном государстве была определенная машина, а тут создали другую машину, а у нее не работают какие-то части. И пытаются подменить какими-то, демократические институты и демократические решения пытаются подменить какими-то силовыми действиями или жульническими, что мы часто видим. Тогда народ смотрит, народ возмущается, видит, что это не та демократия, которую он ожидал, тогда в нем просыпается это чувство протеста, свободное чувство демократически мыслящего народа.
ИГРА СО СЛУШАТЕЛЯМИ
К. ЛАРИНА – А что на картине-то изображено, Владимир Николаевич?
В. ВОЙНОВИЧ – Я, между прочим, должен уточнить, у меня три картины под таким названием, это серия с Пушкиным и Гоголем «На дружеской ноге», но там на всех трех картинах изображены Пушкин, Гоголь и я.
К. ЛАРИНА – Т.е. это по типу фойе в независимом театре, в романе Булгакова «Театральный роман»?
В. ВОЙНОВИЧ – Да, может быть, но я должен сказать, что я там подчеркиваю или одеждой, или чем свою непринадлежность к этим двум предшественникам. Если они там, у меня есть картина, картина, кстати, одна из них, называется «Трое вышли из леса», они выходят из леса, эти два в таких каких-то пелеринах, в цилиндрах, а я в джинсах, в свитере, в кепке.
К. ЛАРИНА – Простой такой парень.
В. ВОЙНОВИЧ – Простой парень такой, немножко помоложе, чем есть.
ИГРА СО СЛУШАТЕЛЯМИ
К. ЛАРИНА – Тоже хочу спросить, опять же, по заявкам трудящихся, вижу этот вопрос на пейджере, Владимир Николаевич, по поводу вашей оценки роли Александра Исаевича Солженицына в истории и литературы, и страны. Понятно, что когда вышла ваша книга «Портрет на фоне мифа», как-то очень сильно разделилось общество, очень много было по этому поводу возмущений, поднял руку на святое. Вопрос у меня к вам такой, вообще как создаются авторитеты, духовные я имею в виду авторитеты в позитивном смысле этого слова, а не в сегодняшнем криминальном, в обществе, кто их создает?
В. ВОЙНОВИЧ – Их создает само общество, скажем, в создании авторитета Солженицына я тоже принял скромное участие, не буду его преувеличивать, потому что это было массовое поклонение Солженицыну, когда появился сначала его первый рассказ, «Один день Ивана Денисовича». Это он называет рассказом, мне кажется, это повесть, но неважно. «Один день Ивана Денисовича», все были восхищены, я тоже был восхищен, потом начались какие-то поступки, которыми мы тоже все восхищались, я тоже был восхищен. Я должен, между прочим, тем людям, которые меня попрекают, сказать, что в свое время я защищал Солженицына очень рьяно и с большим риском для собственного благополучия.
К. ЛАРИНА – Вы в этой книжке тоже про это пишете.
В. ВОЙНОВИЧ – Да, я пишу про эту книжку, просто некоторые люди думают, что сейчас, а они, между прочим, им кажется, что когда они сейчас защищают, что они тоже ложатся на амбразуру. А они сейчас ни на какую амбразуру не ложатся, это сейчас все можно говорить то, другое, никакого поступка в защите его сейчас нет. А тогда был. Но потом наступило некоторое разочарование, мне просто долго рассказывать, я, действительно, написал книгу целую, где я объясняю подробно все мотивы, что, как почему, но просто разочарование, наверное, наступило, что мы все считали Солженицына таким непогрешимым, таким великим, все, потом некоторые его поступки стали мне казаться вообще сомнительными, некоторые книги стали казаться скучными. А, между прочим, и это ничего, писатель может писать хорошо, а потом писать плохо.
К. ЛАРИНА – Он же не может шедевры все время создавать.
В. ВОЙНОВИЧ – Да, человек может вообще исписаться, по всякому. Бывали люди, я не знаю, Грибоедов вообще написал одну пьесу, можно сказать, все остальное несравнимо, но дело не в этом. Но культовая ситуация была, когда про книги про эти нельзя было сказать, что это скучно, что мне не нравится, говорили – да как ты смеешь так говорить, кто ты такой вообще, что тебе не нравятся эти книги, вот в чем нездоровье-то общества нашего и нашего общественного мнения. Нельзя критиковать, я могу сказать, что «Крейцерова соната» Толстого мне не нравится или мне еще что-то, какие-то главы в «Анне Карениной» мне не нравятся или в «Войне и мире», а о Солженицыне долгое время просто нельзя было, говорили.
К. ЛАРИНА – Священная корова.
В. ВОЙНОВИЧ – Да, священная корова. Поэтому я сначала, я, между прочим, меня ругали еще за «Москву 2042», я просто хотел показать, что да, великий, хорошо.
К. ЛАРИНА – Кстати, давайте уж отдадим должное, опять же, не знаю, уж каким вашим способностям, но именно так, как вы описали в своем романе, там, конечно, такое сатирическое описание возвращения, Сим Симыч его зовут, да?
В. ВОЙНОВИЧ – Сим Симыч.
К. ЛАРИНА – Возвращение на родину, точно также оно и произошло в реальной жизни, только на поезде через всю страну.
В. ВОЙНОВИЧ – Да, можно и так сказать. Но просто дело в том, что я в этом романе, кстати говоря, я не только над Солженицыным смеялся, над собой смеялся, я смеялся над всеми нами такими, которые создают некий такой образ.
К. ЛАРИНА – Мифы.
В. ВОЙНОВИЧ – И дело в том, что Солженицына наделили какими-то качествами, которые просто в нормальном человеке не могу существовать одновременно. А потом, понимаете, потом мне вообще не понравились какие-то его действия просто, я решил, что вообще кто-то должен что-то сказать и сказать даже резко, потому что Солженицын говорит, все становятся на задние лапки, человек говорит. Очень часто я читал даже в газетах – я, говорит, тоже не согласен, но я не могу возражать против такого великого человека. Я одному ответил в «Литературной газете», когда-то, я помню, я ответил – но если ты не можешь возразить, так иди в детский сад и там обсуждай какие-то, а если ты взрослый писатель, ты все-таки обсуждай серьезные проблемы. Вот так.
К. ЛАРИНА – И вопрос по сегодняшней тоже жизни нашей, наверное, все-таки творческой, чем политической, чем вы объясните такой интерес сегодня вновь к фигурам наших вождей? Я имею в виду Сталина, я имею в виду Брежнева и Хрущева, потому что сейчас огромное количество документальных фильмов делается на телевидении, снимается масса сериалов, посвященных тому или иному персонажу, чем вы объясните такую сегодняшнюю вновь увлеченность недавним историческим прошлым?
В. ВОЙНОВИЧ – Я не знаю, я думаю, что, прежде всего, тем, что вообще у людей в головах полная каша, их вообще уже совершенно запутали, они сами себя запутали тем, что произошло после августа 91 года, как мы с вами это определили, что-то там такое.
К. ЛАРИНА – Что-то демократическое.
В. ВОЙНОВИЧ – Что-то там такое, да, демократическое там было, но было именно что-то, не совсем. В общем-то, людям не рассказали полной правды о преступлениях Ленина, Сталина.
К. ЛАРИНА – Почему, это пытались сделать еще раньше в эпоху так называемой гласности и перестройки.
В. ВОЙНОВИЧ – Недостаточно, потому что все время при этом шли какие-то фильмы о замечательных коммунистах, честных чекистах.
К. ЛАРИНА – О том, сколько много было хорошего.
В. ВОЙНОВИЧ – Да, как много хорошего, как пели пионерские песни, понимаете, дело в том, что я поскольку прожил много лет в Германии, там тоже иногда, там, правда, этого всего гораздо меньше, там вообще-то они очень чувствительны даже к такой форме пропаганды прошлого. Но иногда бывает, выступают. Я помню, женщина выступала и говорит – говорят «СС», а у меня брат был в «СС», это же было так замечательно, это были все такие стройные парни, они были аккуратно подстрижены, не то, что эти нынешние лохматые ходят, они были в такой красивой форме, они были такие галантные, если женщина идет, они обязательно дверь откроют.
К. ЛАРИНА – При Гитлере и экономика вообще-то поднялась, безработица исчезла.
В. ВОЙНОВИЧ – Экономика была, да, построили автобаны.
К. ЛАРИНА – «Фольксваген» появился.
В. ВОЙНОВИЧ – «Фольксваген» появился, да, понимаете, в каждом прошлом можно много, я встречал людей, которые говорили – Берия, например, был.
К. ЛАРИНА – Милый человек?
В. ВОЙНОВИЧ – Да, что он, во всяком случае, очень много помогал ученым нашим и все такое. Так что в каждом прошлом можно найти.
К. ЛАРИНА – А Фурцева как ценила настоящее искусство, скольким помогла, да.
В. ВОЙНОВИЧ – Вот именно, в том-то и дело, у нас очень мало говорили, но это все может быть, но главное было – лагеря, главное было – ЧК, расстрелы, это было главное, а так немножко еще чего-то. Были еще героические перелеты, стахановцы всякие были.
К. ЛАРИНА – А также в области балета.
В. ВОЙНОВИЧ – В области балеты достигали чего-то, да.
ИГРА СО СЛУШАТЕЛЯМИ
К. ЛАРИНА – Самое время поговорить о сегодняшних буднях писателя Войновича, что там у вас происходит на рабочем столе, какие замыслы зреют?
В. ВОЙНОВИЧ – Замыслы зреют. Я хотел бы маленький комментарий к отгадке, которая произошла, дело в том, что Ильин у меня называется своим именем в «Чонкиаде», а в «Шапке» это все-таки Ильин там прототип, а вообще-то персонажа, его фамилия Лукин.
К. ЛАРИНА – Очень красивая, кстати, серия этих книг, замечательно изданы, это ЭКСМО тоже делало?
В. ВОЙНОВИЧ – Да, это ЭКСМО.
К. ЛАРИНА – Замечательно, очень красиво.
М. ПЕШКОВА – Как они мне сказали, собрание сочинений, оно не нумерованное.
К. ЛАРИНА – Очень хорошее. Так что же, давайте про сегодняшнюю жизнь, что ждать-то от вас в ближайшее время?
В. ВОЙНОВИЧ – От меня ждать ничего хорошего, как всегда. Вы знаете, я должен сказать, что я какое-то время решил больше не писать ничего большого, какие-то произошли в моей жизни события, я решил все-таки написать еще один роман. Я его пишу, это будет, наверное, довольно большой роман, во всяком случае, я уже сто с лишним страниц написал, деваться некуда, буду дальше.
К. ЛАРИНА – А жанр определите сами? Роман?
В. ВОЙНОВИЧ – Жанр – роман.
К. ЛАРИНА – Какой-нибудь сатирический, исторический, любовный?
В. ВОЙНОВИЧ – Любовный роман, так история любви, разочарований, но не общественных.
К. ЛАРИНА – Понятно. Когда ждать?
В. ВОЙНОВИЧ – Персонажей с молодых лет до старых, разочарования, ревность.
К. ЛАРИНА – На фоне исторических событий?
В. ВОЙНОВИЧ – Конечно, да, на фоне исторических событий.
К. ЛАРИНА – Это все про нас?
В. ВОЙНОВИЧ – Все про нас, да.
К. ЛАРИНА – Когда вы закончите?
В. ВОЙНОВИЧ – Вы знаете, мне всегда кажется, когда я что-то начинаю, мне кажется, что я закончу через месяц, а потом проходят годы.
К. ЛАРИНА – А публицистика какая-то присутствует в вашей жизни сегодня?
В. ВОЙНОВИЧ – Нет, сейчас я не пишу, нет, ничего.
К. ЛАРИНА – Почему, не хочется или не заказывают?
В. ВОЙНОВИЧ – Нет, заказывают, я просто ушел, я писал для газеты «Новые известия», я вел там еженедельную колонку, мне это нравилось, но потом у меня, я скажу, у меня умерла жена, как-то у меня настроение испортилось, я прекратил писать эту колонку, мне как-то стало на некоторое время не до общественных дел. Но теперь я как-то возвращаюсь к этому, может быть.
К. ЛАРИНА – Дочка ваша – писатель?
В. ВОЙНОВИЧ – Да, она, в основном, преподаватель, я бы сказал. Но и в какой-то степени писатель.
К. ЛАРИНА – Когда писателя, как зовут дочку?
В. ВОЙНОВИЧ – Ольга.
К. ЛАРИНА – Ольга Войнович?
В. ВОЙНОВИЧ – Да.
К. ЛАРИНА – Когда ее узнает российский читатель?
В. ВОЙНОВИЧ – У нее один рассказ сейчас напечатан в журнале «Апрель».
К. ЛАРИНА – Она по-немецки же пишет?
В. ВОЙНОВИЧ – Она пишет по-немецки, а этот рассказ она написала по-английски, а перевел его я, так что там мы с ней вдвоем присутствуем. Я как переводчик, я однажды, между прочим, переводил одного американца, маленькие рассказы, еще в Америке, с английского на русский. Перевел и напечатал в журнале «Петух», который редактировал Довлатов. И Довлатов выдал мне гонорар 10 долларов и написал справку, что я единственный автор, который получил в этом журнале гонорар. Это я к слову вспомнил, извините, не по теме.
К. ЛАРИНА – Про Олю.
В. ВОЙНОВИЧ – Да, Оля, она пишет, она в свое время, когда ей было 17 лет, она написала первый небольшой роман, он был напечатан, был с успехом, потом она написала второй, тоже так ничего, потом у нее был большой-большой перерыв. Теперь она написала тоже такую большую повесть об университетской жизни немецкой, но пока что еще не нашла издателя. Но я надеюсь, найдет.
К. ЛАРИНА – Здесь в России?
В. ВОЙНОВИЧ – Нет, там в Германии.
К. ЛАРИНА – Хочется в России.
В. ВОЙНОВИЧ – Она же по-немецки, а в России мы с ней переводим его, может быть, напечатаем по-русски.
К. ЛАРИНА – Ну что же, мы вынуждены заканчивать уже.
ИГРА СО СЛУШАТЕЛЯМИ
К. ЛАРИНА – Мне остается поблагодарить только Владимира Николаевича Войновича, я тоже присоединяюсь к нашим слушателям, очень рада вас видеть, приходите к нам почаще в разные передачи, вы для любой программы подходите.
В. ВОЙНОВИЧ – Спасибо.
К. ЛАРИНА – Майя Пешкова, Ксения Ларина, это была программа «Книжное казино», спасибо.