Искусство - отражение эпохи - Сергей Горяев - Назад в будущее - 2009-02-09

АШОТ НАСИБОВ: Работает радио "Эхо Москвы". Программа "Назад в будущее". Ашот Насибов у микрофона. Приветствую уважаемых слушателей. Здравствуйте. Телефон, по которому можно присылать смски с вопросами +7 985 970-45-45. Сегодня мы обсуждаем тему искусства, как отражения эпохи. И решили эту гигантскую тему, достойную не то, что докторских диссертаций, а многотомных собраний и статей, сузить до такой короткой подтемки. Метро, как отражение эпохи. Архитектура станций метро, оформление станций метро, как отражение идей своего времени. Для беседы на эту тему я пригласил в студию Сергея Горяева, народного художника России, члена-корреспондента Российской академии художеств. Сергей Витальевич, добрый вечер.

СЕРГЕЙ ГОРЯЕВ: Добрый вечер.

А. НАСИБОВ: Я правильно сформулировал тему нашей беседы? Вы готовы к такому повороту событий. Вспомним 34й год.

С. ГОРЯЕВ: Наверное. Будем в рамках заданных рамок.

А. НАСИБОВ: Ну, тогда вспомним 34й год, первый заказ на первое архитектурное украшение первых станций метро в Москве. До этого уже был опыт архитектурного оформления станций метро в Париже, в Лондоне, в других городах Европы. В Москве это был первый опыт. Легендарный министр путей сообщения Лазарь Моисеевич Коганович был главным оценщиком тех архитектурных новшеств и излишеств 34го года. Вообще, на какие этапы можно разделить архитектуру метро, Сергей Витальевич, Вам слово.

С. ГОРЯЕВ: На этапы развития нашей страны. Это этап сталинский и чуть-чуть позже это сталинский ампир и то, с чем потом боролся Хрущев, как с архитектурными излишествами.

А. НАСИБОВ: Т.е. следующий за сталинским был хрущевский этап.

С. ГОРЯЕВ: Да, так называемые туалетные станции, это…

А. НАСИБОВ: Как, как?

С. ГОРЯЕВ: Туалетные станции. Это термин специальный, который существует.

А. НАСИБОВ: Это официальный термин? Полуофициальный.

С. ГОРЯЕВ: Я думаю, полуофициальный. Специальный термин профессионалов.

А. НАСИБОВ: Это почему так назвали?

С. ГОРЯЕВ: Ну, они облицованы были плиткой. Потом кстати уже почти сейчас их начали менять на мрамор хотя бы и т.д. Но вместе с архитектурными излишествами полностью были забыты все и художественное насыщение, и вообще визуальный ряд, который должен был сопровождать посетителей метро в прежнее время, и создавать ему некоторую атмосферу праздника и музейного ощущения дворца, где он находился.

А. НАСИБОВ: Сейчас поговорил поподробнее. Следующий за хрущевским этапом?

С. ГОРЯЕВ: Следующий, конечно, брежневский. После него как бы до конца советской власти.

А. НАСИБОВ: Он получил какое-то специальное название?

С. ГОРЯЕВ: Я не знаю…

А. НАСИБОВ: Этап 70-80-х.

С. ГОРЯЕВ: Это было время, когда уже в архитектурной, художественной среде стали сильными шестидесятники, которые были ну с которыми пришло новое искусство в 60-х годах, и которые стали уже метрами и стали уже делать серьезные вещи. Некоторые еще будучи достаточно молодыми, но уже признанными мастерами. Они начали формировать более разную, более свободную, но по-прежнему, снова насыщенную и красивую, сложными техниками, с дорогими материалами станции 80-х годов. Наш комбинат монументально-декоративного искусства, художественным руководителем которого я являюсь последние 15 лет, и в котором я работаю сразу после института с 83го года, уже в эти годы очень много делал станций, иногда до пяти одновременно. И следующим периодом был, конечно, период, когда новое метро практически не строилось. С большими финансовыми трудностями…

А. НАСИБОВ: В 90-х годах пауза была такая.

С. ГОРЯЕВ: Да. Доделывались какие-то станции. Мы доделывали Римскую и Чкаловскую в этот период. Но это было все очень трудно. И потом уже в 21м веке снова активизация строительства метро и расконсервирование станций, остановленных в 90-е годы. И сейчас мы снова много работаем в Московском метро.

А. НАСИБОВ: Как Вы назовете нынешнюю эпоху? Есть у нее какое-то полуофициальное наименование по аналогии?

С. ГОРЯЕВ: Пока нет. Я думаю, что эпоха сформирует его обязательно. Но это будет не от нас и со временем.

А. НАСИБОВ: А если вернуться в ту самую первую эпоху, напомню телефон, по которому можно присылать смски с вопросами Сергею. Горяеву, народному художнику России, члену-корреспонденту Российской академии художеств. Мы обсуждаем оформление архитектурное оформление метро, как отражение своей эпохи. +7 985 970-45-45. Присылайте смски с вопросами и своими комментариями. Если вспомнить тот самый 34й год, первые творческие заказы, конкурсы. Кстати, первое оформление, по-моему, 25 дней всего отводилось, вот я читал мемуары одного из участников, им дали задание на оформление первых станций сделать через 25 дней – проект предоставить. А ну до этого уже был опыт, я уже сказал. Парижского метро, английского метро, которое насчитывает более чем вековую историю. Нью-Йоркского, если хотите, метро. Как-то использовался тот самый опыт в самых первых российских? Или вообще, как-то пререкание происходило?

С. ГОРЯЕВ: Вы знаете, ведь метро разного типа бывают. У нас так называемый тип берлинского метро глубокого залегания. У нас оно планировалось сразу, как и оборонный объект тоже. Как лучшее на свете бомбоубежище. И недаром там все крупные заседания во время войны Сталин проводил на Маяковской. Не только потому, что это очень красивая станция, а потому что там достигалась абсолютная безопасность. И это накладывало определенный отпечаток на облик. Туда долго спускаться. Там более замкнутое пространство хотя бы психологически. Парижское метро легкое, оно маленького залегания, ну, кроме нескольких станций в районе Триумфальной арки. Там почти, как у нас, глубоко. Ну, там три уровня станций, одна под другой практически. И там все легче. Там тоже много уделяется внимания на современном этапе оформлению, художественному оформлению станций. Сейчас мы делаем там станцию дар Москвы, станцию Мадлен в Париже. Там опыт, который был заложен, не очень подходил. Там многое было наверху. Вот эти кованные все изделия стиля французского модерна, когда ты входишь с площади в само метро. Вестибюль был иногда важнее, чем пиронное пространство. У нас же пиронное пространство всегда хорошо художественно насыщалось и центральные фойе станций. И это было, конечно, наше искусство. Торжество сталинского ампира. Искусство победителей, как его можно назвать.

А. НАСИБОВ: Вот тот самый 34й год. Какие были первые задания? В чем был смысл первых заданий архитекторов, художников, кто занимался оформлением. Вы сказали: сталинский ампир.

С. ГОРЯЕВ: Ну, задание было, как я понимаю, создать дворцы. Вещи, которые поражали бы, что люди, которые в массе своей, кроме телеги и транспорта, другого не знали. Во-первых, самый современный, быстрый и совершенный вид транспорта и плюс совершенно дворцовая красота, которая их окружала – мрамор и гранит, бронза, золочение, роскошные люстры и все такое прочее. Но меня больше в качестве формулировки этого стиля, большее впечатление, конечно, производят послевоенные станции. И знаменитая коринская мозаика на Комсомольской радиальной. И конечно, Площадь революции. Это вообще фантастически. Это решение архитектурно-художественное не имеет вообще аналогов. Специально сделанная затесненность, громадная насыщенность такими конкретными персонажами, недаром их все хотят потрогать. Там именно тактильный контакт возникает с художественными произведениями.

А. НАСИБОВ: А Курская радиальная?

С. ГОРЯЕВ: Конечно. Вы понимаете, это все несло в себе бесспорно предметы эпохи и бесспорную прелесть. Когда я потом анализировал, еще не занимаясь сам метро, что стиль московского метро на мои вкусы художественные определенное воздействие бесспорно оказал. Это у меня всегда осталось вот таким базисным понятием. Что крайнее такое это форма искусства, дворцовый стиль, он именно такой.

А. НАСИБОВ: Т.е. станции дворцы.

С. ГОРЯЕВ: Да.

А. НАСИБОВ: 30-40-50е годы. И потом все это резко…

С. ГОРЯЕВ: Потом ничего практически.

А. НАСИБОВ: Какое было задание в конце 50-х годов?

С. ГОРЯЕВ: Ну, ведь это же было не задание, а кампания. Борьба…

А. НАСИБОВ: Поподробнее.

С. ГОРЯЕВ: Борьба с архитектурными излишествами. Ну, как на домах, и еще даже недостроенных сшибали башенки и лепнину. То же самое срезали финансирование и сказали… И, кстати, снизилось и залегание метро в тот период. Что шло к максимальной дешевизне проекта. Не ставилось никаких задач по образному как бы…

А. НАСИБОВ: Решению.

С. ГОРЯЕВ: И что никакого давления информации не предполагалось. О настроении человека, которой там находится, никто не думал.

А. НАСИБОВ: И довольно сложно было определить, находясь в вагоне, на какой станции метро ты находишься. Т.е. даже что по цвету этого кафеля.

С. ГОРЯЕВ: А на Кольцевой ветке, краем глаза глянув окно, ты знаешь, где находишься. Как контраст. Я очень люблю, конечно, станцию Динамо. Я рядом живу, и часто на ней был, и вот такая фантастическая стилизация именно античных мотивов и связанных со спортом, и вот это все очень маленькое, вместе с тем величественно смотрится. Это очень здорово.

А. НАСИБОВ: Что люди поменялись? Или они так приняли задание партии и правительства близко к сердцу, что такой контраст? Произошел он течение нескольких лет фактически.

С. ГОРЯЕВ: А у нас такая работа. Мы же выполняем волю заказчика. Мы проектируем, создаем то, что нам заказывают. Невозможно сделать государственный объект на свой вкус. Невозможно свой вкус, как генеральную линию навязать государству.

А. НАСИБОВ: А пробовали?

С. ГОРЯЕВ: Такие пример были, и иногда людям даже удавалось. Но как ни странно, вещь, которая не соответствует своей эпохи, она хуже живет потом.

А. НАСИБОВ: Даже если она опережает эпоху?

С. ГОРЯЕВ: Даже если она опережает эпоху, она ее не отражает. И поэтому она смотрится немножко чужеродно именно в таких общественных местах, как метро. Мы же все…

А. НАСИБОВ: Приведите пример. Вот есть у Вас перед глазами пример? Вот такой чужеродности оформления, может быть, станции, которая свое время опередила. Приведите пример. Покопайтесь в собственной памяти. Попробуйте.

С. ГОРЯЕВ: Ну, я Вам могу сказать, что, я не знаю, в какой степени это можно назвать опережением эпохи, но вот то, что была очень красивая очень красивые эскизы на станции Бибирево сделаны художником Ладуром, и что все с восторгом восприняли это в макете, было довольно смелое решение. Из-под земли вверх уходили сетки, на них были цветные элементы, а когда… Это было очень нетрадиционно, и очень так пилотно и продвинуто. И уже была перестройка, и уже хотелось всего нового, а потом оказалось, что когда это исполнилось в натуре, то оказалось, что это смотрится элементами техногенными какими-то, как конструкции. Это перестало ощущаться, когда ты вдоль этого идешь, а не смотришь в целом на макете, это перестало быть художественным произведением в привычном нашем восприятии. И выяснилось, что люди не воспринимают его, как художественное произведение.

А. НАСИБОВ: Как целое могут воспринять, а детали…

С. ГОРЯЕВ: Нет, вообще как предмет искусства. Он перестал, потерял качество предмета искусства.

А. НАСИБОВ: Хорошо. Закончилась хрущевская эпоха, перешли мы к 70-80-м годам. Основная идея была. Я смотрю, Вы привезли с собой в студию даже несколько каталогов, шпаргалок, каталогов, мы полистали какие-то каталоги, по радио плохо видно, но я все-таки попробуем все-таки объяснить.

С. ГОРЯЕВ: Вы понимаете, тема самой станции, она задается. И шло скорей воплощение темы.

А. НАСИБОВ: Хорошо. Идеология там 70-80-х годов.

С. ГОРЯЕВ: Идеология бесспорно присутствовала. Но, скажем, если она явно у Юрия Королева на станции метро 1905 года присутствовала, тема революции 1905го года, то на станции, сделанной Элеонорой Жареновой и Владимиром Васильцовым на Нагатинской, там были исторические мозаики, в технике флорентийской мозаики относили нас к 17му веку, к созданию Коломенского комплекса всего и т.д. И, скажем, метро Боровицкая. Оно все было немножко примитивистически, но решено про нашу древность. И это наряду с современным тогда пластическим языком как бы уже наступившего свободного времени перестройки 80-х годов, это и было новым. Но разность возникала из-за того, что разные задачи ставили архитекторы, руководство метрополитена, название станция и все. Как бы литературная основа тянула за собой разные пластические решения.

А. НАСИБОВ: Я вспоминаю, как читал в середине 80-х сообщение об открытии некоей новой станции метро. И помню до сих пор фразу из этого сообщения, по-моему, тассовское сообщение было. Станция была оформлена в революционных красно-белых тонах. В революционных красно-белых тонах. Я бешено хохотал. Вот то самое выражение Паниковского. Бешено хохотал. Революционные красно-белые тона. Почему-то вот это мне в душу запало, до сих пор запомнилось. Ну, 70-80е года все-таки еще задумывались станции, начиналось то их оформление еще до перестроенных времен, до там времен нового мышления. Поэтому идеи то закладывались еще, грубо говоря, в 70-е года.

С. ГОРЯЕВ: Вы понимаете, а пластика уже была более позволительна. Более современная. Никто жесткого реализма уже к реализации 80-х уже не так требовал. Художники были свободны в своих пластических решениях. И рождалась, скажем, замечательная станция Чехова. Петра и Людмилы Шорчевыс. Этими лирическими флорентийскими мозаиками. Очень дорогая техника. На нее не пожалели денег. И осталась и образ вот этой чеховской темы, он до сих пор актуален. Так что рождалось много хорошего. Или совершенно декоративные вещи. Например, Цветной бульвар. Владимира Дионисовича Ленского, какой там витраж в верхнем вестибюле, с гигантским литым стеклом, такой весь брутальный, и отражающий именно видение художника в тех рамках, которые задал архитектор.

А. НАСИБОВ: Скажите, а много людей, пользующихся метро, обращают внимание на художественное оформление станций. Много ли людей, которые пользуются метро, смотрят по сторонам. Разглядывают элементы лепнины. Пытаются из элементов мозаики понять, что же нарисовано, изображено на панно в целом. На кого рассчитано это?

С. ГОРЯЕВ: Ну, я считаю, что влияет. Потому что даже если человек об этом не задумывается, это боковым зрением видно и это остается. Во-вторых, существуют минуты, или секунды ожидания, и стоя на эскалаторе, и ожидая электричку, человек смотрит и запоминает, рассматривает. Что-то ему нравится, что-то нет, я вот свои воспоминания детские о метро просто у меня фрагментами запомнившихся люстр, роскошных светильников на эскалаторах.

А. НАСИБОВ: Я попрошу наших слушателей поделиться своими детскими впечатлениями о станциях метро. Мы предложим вниманию, продолжим нашу беседу сразу после краткого перерыва на краткие новости.

НОВОСТИ

А. НАСИБОВ: Работает радио "Эхо Москвы". Программа "Назад в будущее" у микрофона Ашот Насибов. Мы обсуждаем искусство, как отражение эпохи. Мы обсуждаем архитектурное оформление станций метро, как символ своего времени. Гость в студии Сергей Горяев, народный художник России, член-корреспондент Российской академии искусств, специалист по архитектурному решению станций метро. Сергей Витальевич, мы прервали нашу беседу на новости, но перед этим говорили о детских воспоминаниях о метро. У меня воспоминание о метро связано с пирожками с повидлом. Мы жили около метро Аэропорт, и я туда иногда ходил с бабушкой. Там мимо метро шел. И там всегда в арке стояла тетушка с голубым ящиком, в котором лежали пирожки с повидлом. До сих пор помню запах. Одновременно запах метро и пирожков.

С. ГОРЯЕВ: Замечательно.

А. НАСИБОВ: Но Вы помните свое первое детское впечатление о метро.

С. ГОРЯЕВ: Ну, первое не помню. А так я ими полон. И от метро Аэропорт у меня впечатление от гигантского вестибюля с большими, большими скамейками. От пространства, от того, как это все иначе, чем на более привычных мне Белорусской, Динамо или Красной Пресни.

А. НАСИБОВ: Метро Аэропорт очень оригинальная архитектурное оформление станции. Вот у меня вопрос Владимира из Казани. Ваше мнение об оформлении Казанского метро.

С. ГОРЯЕВ: Увы, я не знаком с вопросом, я не был в Казанском метро. Некоторое имею представление о тех станциях, которые делали работники нашего комбината.

А. НАСИБОВ: А в каких городах еще?

С. ГОРЯЕВ: Кузнецов делал в Минске. Ну, в советское время. В Горьком Шорчев и Шорчева. В Праге станция Московская. Авторы Неклюдов, Бубнов и Шорчев.

А. НАСИБОВ: Слушатель по прозвищу Кощей спрашивает: лучше бы метро было не мраморным, а тихим.

С. ГОРЯЕВ: Ну, оно не может быть тихим в городе такого размера.

А. НАСИБОВ: Как это?

С. ГОРЯЕВ: Ну, Вы имеете в виду резиновые колеса в новом Парижском метро?

А. НАСИБОВ: Ну, я не знаю. Я не специалист по строительству метро. Но я понимаю, что мраморная облицовка стен, она звуковые волны не гасит.

С. ГОРЯЕВ: Вы понимаете, я не знаю, не могут же быть резиновые или поролоновые стены. Это не соответствует безопасности. Я еще одно из воспоминаний о парижском метро то, что на новых станциях другие рельсы. И поэтому колеса на парижском метро, они сдублированы. Железное колесо, которое ездит в исторической части, и рядом резиновое колесо, которое переезжает на современные рельсы, и создает тихую езду в станциях, построенных позже. Ну, это сделано. У нас этого нет. Значит, у нас метро не тихое, но красивое.

А. НАСИБОВ: +7 985 970-45-45. Присылайте свои смски с комментариями с вопросами. Дмитрий из Москвы интересуется: реально ли возродить старые, отклоненные рендоры станций 40-50-х годов в наши дни. Их безумное множество и есть уникальные.

С. ГОРЯЕВ: Реально ли возродить…

А. НАСИБОВ: Рендеры. Или арендЕры. Может, я ударение неправильно ставлю.

С. ГОРЯЕВ: А зачем?

А. НАСИБОВ: Сначала объясните, что это такое. Я не знаком с этим термином.

С. ГОРЯЕВ: Ренденр станции, я тоже не понимаю.

А. НАСИБОВ: Дмитрий, объясните Ваш термин, пожалуйста. "Славянский бульвар – это нечто, - пишет Нина. – Кто разрешил цвет могильных оградок? И нет единства фонарных столбов. Ночь не спала после посещения ". Бедная Нина.

С. ГОРЯЕВ: Ну, а президенту Медведеву очень понравилось.

А. НАСИБОВ: Вы слышали, Нина?

С. ГОРЯЕВ: Он открывал станцию, кстати. И все довольны. Автор Иван Лубенников станции. Она сделана в стиле артново. Как бы отголоска парижского метро. И там так выглядит старый металл. Поэтому это отнюдь не оградки на кладбище, а это не очень, правда, сочетается с названием – "Славянский бульвар". Но довольно четкая стилизация, которая абсолютно допустима в нашем сегодняшнем художественном пространстве.

А. НАСИБОВ: Виктор интересуется, почему у нас на станции Площадь Революции, и вообще, на сталинских станциях такое блеклое освещение. Вот, кстати, интересная тема, если ее развить. Как менялась подача освещения, если хотите.

С. ГОРЯЕВ: Работа со светом это тот художественный изобразительный элемент, я именно так к этому отношусь, который меняется фантастически быстро. Источники света становятся все современней и современней. Они безопасней, они ярче, они не выделяют тепла, они компактней. Поэтому старое освещение, оно несет в себе приметы своего времени. Там лампочка накаливания, и больше ничего нет.

А. НАСИБОВ: До сих пор. Их не меняют.

С. ГОРЯЕВ: Их не меняют. Начали на Славянском бульваре их вкручивать, хотя они были заложены энергосберегающие. Это еще дефекты сознания старого. Но сейчас на станции Марьина Роща, в которой я сейчас занят. Там будет металлогалоген, там будет светодиодное освещение. Т.е. на самом высшем уровне. Там будет и ярко, и незаметный свет, и наиболее близкий к спектральному, к уличному цвету.

А. НАСИБОВ: Александр из Москвы: можно ли сказать, что оформление станции метро Маяковская является современным навсегда?

С. ГОРЯЕВ: Конечно. Это памятник ЮНЕСКО.

А. НАСИБОВ: Железная рубашка.

С. ГОРЯЕВ: Не в этом дело. Станция Маяковская имеет два этапа оформления. Один классический Александра Александровича Дейнеки внизу, и сделанный тем же автором, народным художником России Иваном Лубенниковым вестибюль нового выхода, сделанный в 2005м году. И мы всегда будем надеяться. То, что внизу, точно навсегда.

А. НАСИБОВ: Вот интересный вопрос от слушателя, подписавшегося латинскими буквами SWK. "Что общего между веб дизайном и московским метро? И там и там внешнее оформление не имеет никакого отношения к прямому назначению". Это прямой вопрос к функциональности дизайна и функциональности метро.

С. ГОРЯЕВ: Вы понимаете, что перед нами ставится задача, чтобы функционально это не мешало. Люди не должны об это задевать, цепляться, это не должно мешать динамике прохождения поездов. Но рядом с этим стоит совершено другая задача. Задача образного восприятия всеми, кто там находится. Создать атмосферу, вот картины, некие окна, раздвигающие пространство подземелья. Вот сейчас я делаю Марьину Рощу, как я уже сказал. И у меня там в перронных стенах пейзажи мозаичные с далекой линией горизонта, с прорывами неба, что полностью должно исключать всякое ощущение клаустрофобии. И создавать какой-то эмоциональный настрой, который, надеюсь, будет людям вообще по жизни помогать, которые будут это видеть.

А. НАСИБОВ: Сергей прислал смску: "Я всегда смотрю на оформление станций и детей вожу на вновь открытые станции". Вот молодец Сергей, да.

С. ГОРЯЕВ: Ну, наверное, это справедливо.

А. НАСИБОВ: Дмитрий делится своим детским впечатлением. Очень любил бывать в метро, тогда еще были вагоны с мягкими диванами. А запах пропитки шпал можно было резать ножом, пишет Дмитрий. Старые станции поражали убранством и богатством исполнения, в хрущевские станции не любил. И мы плавно переходим к современному метро, к современному дизайну метро. Особенно к дизайну тех станций, которые еще только планируется открыть. Разобрали 30-е года. Понятно, что с хрущевским временем. Более-менее ясно с 70-80-ми. Какие тенденции сейчас? Какая идея, идеология, если хотите оформления станций в умах художников и архитекторов?

С. ГОРЯЕВ: Понимаете, станции разные.

А. НАСИБОВ: Разные – уже хорошо.

С. ГОРЯЕВ: Абсолютно разные.

А. НАСИБОВ: Уже здорово.

С. ГОРЯЕВ: Потому что настала эпоха постмодерна. Т.е. абсолютно позволительно обращаться в другую эпоху. И если эту стилистику перед тобой ставят архитекторы, заказчик, то работать в ней. Поэтому одну задачу решает, делая артново Лубенников на Славянском бульваре. Искусство, которое стоит своими корнями в шестидесятничестве, в их живописи такого нонконформизма. Сейчас строящаяся станция Достоевская в флорентийских мозаиках стоит. Николаев и Дедоводедушинская. И то, что я обратился к русскому модерну, делая станцию Марьина Роща тоже вполне оправдано, потому что эмоциональная задача, которая решается, позволяет воспользоваться любым стилем. Поэтому они и должны получаться разными. И это поощряется заказчиком.

А. НАСИБОВ: Смску прислали: Комсомольская кольцевая – панно борьба за советскую власть на Украине. Изображен красноармеец с ноутбуком, разговаривающий по мобильному телефону.

С. ГОРЯЕВ: Нет. Любое фигуративное искусство…

А. НАСИБОВ: Это точно – назад в будущее.

С. ГОРЯЕВ: Легко над ним смеяться. Трудно смеяться над абстракцией, потому что там нет литературной метафоры. А везде, где есть описательный момент, можно допридумывать все, что угодно.

А. НАСИБОВ: Вы сказали о постмодернизме в оформлении сегодняшних станций. Значит ли это, что в одной и той же станции могут столкнуться разные эпохи, разные вкусы. И пытаются что-то подобное сделать? Столкнуть лбами, если хотите?

С. ГОРЯЕВ: Я не это имел в виду. Я думал, что как раз взглядом в определенную эпоху является как раз оформление именно определенной станции. И мы можем сказать, о чем думал художник, делая ту или иную работу, вместе с архитектором, конечно, или группой художников. Мы их можем как бы квалифицировать для себя. Все равно это искусство сегодняшнее. Все равно художник, который искренне работает сегодня, он делает сегодняшнее искусство. Как бы он ни оглядывался в модерн, или в артново, или в классицизм или даже в тот же самый сталинский ампир.

А. НАСИБОВ: Были ли проекты деревянного оформления станций? Интересуется Александр.

С. ГОРЯЕВ: Это невозможно по соображениям безопасности.

А. НАСИБОВ: Ну, что, давайте подключим слушателей к нашему разговору. Телефон прямого эфира в Москве, код Москвы 495, телефон 363-36-59. Задавайте вопросы, делитесь своими детскими впечатлениями о станциях метро, предлагайте свои варианты архитектурно художественного оформления в беседе с Сергеем Горяевым, народным художником России, членом-Корреспондентом Российской Академии художеств. Мы начинаем принимать Ваши звонки 363-36-59. Первый звоночек. Ало. Надевайте наушнички.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА Добрый вечер.

А. НАСИБОВ: Слушаем Вас. Как Вас зовут? Откуда звоните?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Меня зовут Татьяна. Из Москвы. Я очень люблю метро. Езжу каждый день. И ни разу за все время, что я езжу в метро ни с кем не поругалась. Я обожаю метро. Я присматриваюсь ко всем абсолютно элементам оформления станций. Вопрос такой. Я не согласна с Вашей слушательницей, которая сказала, что Славянский бульвар – это ужасно. Я очень люблю эту станцию. И мне нравится, что там сделаны такие плиточки, по которым свет перебегает…

А. НАСИБОВ: Свет перебегает?

ТАТЬЯНА: Ну, конечно. Там плиточки неровные такие на назывании станции Славянский бульвар. Прекрасно просто. У меня вопрос такой. Вот станции, которые туалетными называются, они будут каким-то образом оформляться лучше со временем? Потому что то, что сделали на Кузьминках, мне не нравится. Потому что там сделали пластик. Это очень дешево и некрасиво.

А. НАСИБОВ: Спасибо.

С. ГОРЯЕВ: Ну, насколько я понимаю, кое-где меняют на камень, а не только на пластик плитку. Но это уже сложившаяся архитектура, архитектура, отражающая свое время. Нельзя взять сейчас сломать все туалетные станции и превратить их снова в художественно насыщенные. Они тоже памятник архитектуры, тоже памятник своего времени. И пусть они остаются такими, как они и были.

А. НАСИБОВ: Кремлевский дворец съездов тоже, который в самом центре Москвы, в Кремле, его невозможно обложить кирпичом декоративным.

С. ГОРЯЕВ: Даже кремлевским кирпичом невозможно.

А. НАСИБОВ: 363-36-59. Телефон прямого эфира. Слушаем Вас, ало. Сорвался звоночек, следующий. Здравствуйте. Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Добрый день, вернее, вечер. Вы знаете, я жила в городе Кунцево, который стал Москвой в 61м году. Метро у нас не было, в метро я попала только, когда уже подростком была. И не понятно, Славянский бульвар тоже ушел в сторону, не попал к нам сюда на Можайку. Но Вы знаете, я согласна в той слушательницей, которая сказала, что станция действительно очень некрасивая. Очень мрачная. А фонари обозвали в народе пьяными, если б Вы знали. А вообще я считаю, что нужно устраивать какой-то конкурс на оформление станций метро. А вот внука я вожу всегда, если бываю с ним в Москве, Площадь революции с ним рассматриваю, Маяковскую И очень люблю Арбатскую станцию Арбатско-Покровской линии.

А. НАСИБОВ: Спасибо за Ваш комментарий. Вот что мне нравится в этих смсках и звонках, нет равнодушных. Кому-то нравится, кому-то не нравится. Но вот равнодушных нет.

С. ГОРЯЕВ: Тем более, что вкусы у нас с этой слушательницей совпали. Я тоже очень люблю названные станции.

А. НАСИБОВ: 363-36-59 здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, это Артур с Текстильщиков. Вот такой вопрос. А будет построена станций Маросейка или нет? Потому что она была бы очень удобна. И вот такой вопрос. Как Вам оформление закавказских станций метро? Ну, Ереван, Тбилиси, Баку?

С. ГОРЯЕВ: Вы знаете…

А. НАСИБОВ: Маросейка.

С. ГОРЯЕВ: Я не знаю. У нас в планах этой станции нет.

А. НАСИБОВ: Ну, я хочу сказать, что Сергей Горяев лишь специалист по оформлению станций. Он не занимается проектирование будущих станций, что называется развитием транспортной системы Москвы. Поэтому вопрос, наверное, все-таки не по адресу. Я прав? Я Вас защитил?

С. ГОРЯЕВ: Да, Вы меня защитили, спасибо большое.

А. НАСИБОВ: Ну, тогда теперь по закавказским станциям, пожалуйста.

С. ГОРЯЕВ: Ну, я тогда в пандам Вам скажу, что я и не специалист по закавказским станциям тоже, потому что мы их не делали. Я не хочу это комментировать.

А. НАСИБОВ: 363-36-59. Следующий телефонный звонок. Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Олег. Тоже очень люблю метро. Нравятся, конечно, сталинские. Есть некоторые современные. Но у меня другой вопрос, не по оформлению, к сожалению, но, может быть, Вы ответите. Скажите, вот сейчас планируют строить третье кольцо. Как Вы думаете, технически возможна высадка пассажиров с обеих сторон поезда?

С. ГОРЯЕВ: А такое есть же у нас.

ОЛЕГ: Именно на кольцевых станциях.

С. ГОРЯЕВ: Если это будут сложные пересадочные узлы, это может быть. Потому что даже на том же Октябрьском поле, которое, по-моему, под это так с самого начала и построено, там трехперонная система уже заложена. Так что вероятней всего это будет.

А. НАСИБОВ: 363-36-59. Ало. Здравствуйте, Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Меня зовут Тамара. Я из Санкт-Петербурга. У меня вопрос следующий. Мы говорим только о художественном убранстве, но почему мы не думаем об удобстве людей. Ну, почему такие наши лучшие метро в мире, такое неудобно функционально.

А. НАСИБОВ: Например?

ТАМАРА: Например. Вы можете представить маму с коляской на эскалаторе? Вы можете представить, как себя чувствует инвалид? Я знаю хорошо берлинское метро, о котором Вы говорили. Извините, там хотя бы через какие-то ряд станций есть подъемники, есть спуски. У нас же о людях совершенно не думают.

А. НАСИБОВ: Хороший вопрос. Спасибо, Тамара. Сейчас попробуем узнать ответ.

С. ГОРЯЕВ: На новых станциях лифтовые подъемы тоже планируются. Поскольку Москва, например, буквально в последнее лужковское время начала обращаться к проблеме людей с ограниченными возможностями. И я думаю, что метро к этому тоже придет. Хотя сегодня, Вы абсолютно правы. Для целой категории людей попадание в метро невозможно.

А. НАСИБОВ: "Не хотите ли снять страшные картины на станции Отрадное?" – Валерий.

С. ГОРЯЕВ: Отрадное?

А. НАСИБОВ: Да, Отрадное. Страшные картины на станции Отрадное. Спрашивает Валерий.

С. ГОРЯЕВ: Я не знаю. Это уважаемые авторы, мои знакомые. Снять не хотим. Ну, что делать? Не всем нравится. Знаете, как говорил Остап Бендер. Давайте спорить. На вкус и цвет товарищей нет.

А. НАСИБОВ: Расскажите правду о станции Советская под Моссоветом. Саша просит. Расскажите правду.

С. ГОРЯЕВ: Не знаю правды. Поэтому не буду рассказывать.

А. НАСИБОВ: Понятно. 363-36-59 телефон прямого эфира. Принимаем следующий звонок. Ало. Здравствуйте. Вас зовут?

СЛШУТЕЛЬНИЦА: Здравствуйте. Мне бы очень хотелось узнать, Вы знаете, я коренная москвичка, и после войны и в 46м году, когда осознала я в свои 8-9 лет, на Площади революции эти статуи. По сей день не могу выяснить. Во время войны их меняли на гипсовые?

С. ГОРЯЕВ: Нет, конечно.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: А почему я всю жизнь мучаюсь этой проблемой?

А. НАСИБОВ: Да. Не мучайтесь Вы.

С. ГОРЯЕВ: А зачем их было менять? Их что могли разбомбить? Не могли.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Понимаете, с детства я почему-то думала и вот по сей день, вот 72 года, я все мучаюсь этим вопросом.

А. НАСИБОВ: Не мучайтесь. Хорошая станция. Вы подойдите к любой собачке, посмотрите, какой у нее полированный нос. Каждый пятый там своей рукой трогает нос.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: За эти все годы сколько раз мы это все проделывали. И теперь я хочу рассказать о том, как отрылась кольцевая Таганская.

А. НАСИБОВ: Вы были свидетелем?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Да. Ну, это было, знаете, сначала меня не взяли за плохое поведение родители. Это был праздник. Все в городе у нас на Таганке все шагали смотреть открытие этой станции.

А. НАСИБОВ: Какой это год был?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: 53й год, по-моему. И я попала уже в следующий раз, когда мне позволили за хорошее поведение пойти.

А. НАСИБОВ: Что же Вы такое страшное совершили, что вас не взяли.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Да, наверное, ослушалась что-нибудь. Так вот я хочу сказать, это была такая красота. Это было такое наслаждение. Мы такую радость не видели. Сейчас немножечко все это поблекло, вот эта керамика. И летчики эти медальоны с героями войны, тогда все это было еще только за плечами, все это было естественно и больно. Все очень радовались.

А. НАСИБОВ: Спасибо Вам больное за Ваши воспоминания.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Всего доброго. Спасибо. До свидания.

А. НАСИБОВ: 363-36-59. Следующий звонок. Сделайте потише приемник Ваш.

СЛУШАТЕЛЬ: Уже выключил.

А. НАСИБОВ: Очень хорошо. Вас зовут? Меня зовут Михаил из города Москвы. У меня вопрос по Красным воротам. Непонятные, пустые ниши на этой станции. Что они могут обозначать?

А. НАСИБОВ: Спасибо.

С. ГОРЯЕВ: Ну, что ну так задумана станция. Они не пустые. Это именно ниши. Ведь ниша не обязательно должна быть снабжена скульптурой.

А. НАСИБОВ: Это осмысленное пространство.

С. ГОРЯЕВ: Да, это архитектурная форма. И все. Конечно, можно в каждую нишу поставить по скульптуре. И, наверное, многие скульпторы этого захотели бы. Но это не всегда лучшее для пространства.

А. НАСИБОВ: 363-36-59. Здравствуйте. Слушаем Вас.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Здравствуйте. Меня зовут Елена. У меня такой не вопрос, а скорее даже замечание. Я тоже живу на станции метро Динамо. Мне даже кажется, что мой муж был одноклассником Сергея Горяева. Его фамилия Гена Нестеров.

С. ГОРЯЕВ: Да, да, это мой одноклассник.

ЕЛЕНА: Ну, вот Вам привет большой.

С. ГОРЯЕВ: Спасибо.

ЕЛЕНА: Знаете что. Вот изменилось верхнее освещение на Динамо. Оно было раньше таким желтоватым, приятным, а сейчас стало белое, такое холодное освещение, мне кажется, вот мрамор стал таким серым, и честно говоря, как-то малоузнаваемая и не очень приятная станция. Вот то Вы думаете на этот счет?

А. НАСИБОВ: Спасибо.

С. ГОРЯЕВ: Ну, в таком случае, видимо, надо на теплое освещение возвращать. Потому что архитектор Дужкин явно понимал, что делал, и все было продумано до деталей. Это абсолютно точное произведение – станция Динамо. И, наверное, Вы правы. Надо, если это возможно, обратить на это внимание, чтоб вернулись к теплому освещению.

А. НАСИБОВ: Сергей Витальевич, Ваше представление о том, как будет все это развиваться в ближайшие лет 10? В каком направлении будет развиваться архитектура станций метро.

С. ГОРЯЕВ: Ну, я могу только мечтать…

А. НАСИБОВ: Помечтайте. У Вас целых полторы минуты на мечтания.

С. ГОРЯЕВ: Чтобы это продолжалось делаться по-разному. Чтоб были разные художники, разные архитекторы. Чтобы появлялись новые имена и новые решения. Вот в Париже есть станция Лувр, которая сделана, как музейное пространство. Там сымитированы витрины с экспонатами. У нас нет подобного. Мне хочется, чтоб архитекторы придумывали что-нибудь особенное. И чтобы мы художники могли это реализовать. И чтобы это всегда радовало зрителя. Чтоб зрителю было и приятно, и интересно проходить мимо этих произведений.

А. НАСИБОВ: Сергей Горяев, народный художник России, член-корреспондент Российской академии художеств, специалист по архитектурному оформлению московского и целого ряда других метрополитенов. Правильно я Вас представил?

С. ГОРЯЕВ: Да.

А. НАСИБОВ: Благодарю. Гость программы "Назад в будущее". Сергей Витальевич, еще раз, Ваша мастерская сейчас работает над какими станциями?

С. ГОРЯЕВ: Я сам, как автор, работаю над метро Марьина Роща.

А. НАСИБОВ: Марина Роща. Когда открытие примерно?

С. ГОРЯЕВ: В этом году в конце.

А. НАСИБОВ: В этом году. Я призываю слушателей пойти, оценить и потом выразить свое мнение, как сейчас модно выражаться. Выразить свое мнение в одной из наших программ. Ждем тогда Вас, поскольку слушатели тогда будут делиться откликами по Вашей работе на станции Марьина Роща.

С. ГОРЯЕВ: Хорошо. Я с удовольствием приму Ваши предложения. И надеюсь, что не будет стыдно.

А. НАСИБОВ: Программа "Назад в будущее" выходит в эфир, благодаря сотрудничеству с общественным советом госкорпоарции Росатом. Свои вопросы и предложения можете задавать в блоге редактора Татьяны Фельгенгауэр на сайте радио "Эхо Москвы". Всего доброго. Встретимся через неделю.