Ну и денек - 2009-03-05

Он гений, и при встречах я говорю ему это в глаза.

Я говорю это слово откровенно, в стиле героев Олеши, ничуть не стыдясь этой правды.

Он смущается, но ему приятно.

Михаил Жванецкий, круглое чудо.

Это чудо произвела Одесса, и это ее последнее любимое литературное дитя в череде великих одесситов, создавших русскую литературу двадцатого века.

Как и все одесситы, он оказался в Москве, где, будучи гением, не умер в традиционные для России тридцать семь, а продолжает идти с нами по жизни со своим потертым портфелем.

Фактически все, что он думает о стране, он написал еще в 70-х, и его мысли разошлись миллионными тиражами на шипящих бобинах.

Еще тогда он констатировал: «Болезнь принимает здоровые формы». И добавил, что «история России – это борьба невежества с несправедливостью».

И вот уже почти сорок лет зрители носят его на руках, впрочем, не сильно вслушиваясь в суть сказанных им слов. Таких, например: «Врачи удивляются, как при таком лечении больные еще живы. Больные удивляются, как при такой зарплате врачи еще живы».

Или: «Мы так привыкли делать то, что никому не нужно, что когда это кому-то понадобилось, оно все равно не работало».

Или вот это: «Из страны утекают не только мозги, но и мышцы, если у них есть мозги».

Как видим, в России меняются времена, но не проблемы.

Если вслушаться в смысл его слов, то становиться неприятно, но Жванецкий и об этом написал: «Что наша жизнь: не привыкнешь – подохнешь, не подохнешь – привыкнешь».

Он не пугает, он просто стоит в сторонке и, как подобает античному философу, констатирует странности нашего характера.

Например: «Алкоголь в малых дозах безвреден в любом количестве». Или: «Вместо жизни – здоровый образ жизни».

Ему все прощается и позволяется. Например, только он имеет программу на федеральном канале, где говорит то, что думает о стране. Я знаю, почему ему все разрешают: в нем нет злости. Он ироник. Для него саморазрушительное устройство наших мозгов не есть результат нашего же зловещего замысла, а просто божественная данность. Хотя, возможно, Бог, создавая российские мозги, был не очень внимателен, ибо как можно слушать о себе правду, признавать свою нелепость, но не исправлять ошибки.

Во всех рассказах Жванецкого два героя: Россия и женщины.

Последним он тоже не перестает поражаться: «Хорошенькая журналистка сказала: «Граждане! Господа! Я всем своим существом за многопартийность! Я всем своим существом за демократию!» Присутствующим мужчинам это так понравилось, что они тут же стали подходить: «А что Вы сегодня вечером делаете?»...

Или: «Она не сдержала себя, открыла прелестный ротик и испортила прекрасную фигурку и дорогой купальник».

«Мысли и женщины вместе не приходят» — это еще одна его фраза. Возможно, он прав — в России так много красивых женщин и так мало конструктивных мыслей.

Он всю жизнь мечтал о свободе, но, когда она пришла, трезво написал: «Наша свобода напоминает светофор, у которого горят три огня сразу».

Жизнь Жванецкого – поучительный урок. Он опроверг известную догму, что в России поэт больше чем поэт. Оказалось, что именно только поэт или писатель, но не более. Потому что времена, когда мысли интеллектуала становились руководством к действию или образцом для подражания, закончились. Золотые века рухнули, интернет уравнял всех, и теперь к слову Жванецкого нужно идти долго, мучительно продираясь сквозь ворох словесной шелухи всех остальных.

Да, Жванецкий сегодня – не более чем наше отражение, но отражение особое, которое уплотняет реальность, определяет границы нашей состоятельности.

Это ведь он сказал о нас: «Мы умнее тех, кого выбираем».

Или: «Очень тяжело менять, ничего не меняя, но мы будем!»

Он не каждодневный хлеб для ума, но специя, без которой ум пресен. Искать его новую книгу – мучение, но не прочитать ее – преступление.

Однажды мы сидели с ним в эфире, он говорил, и у меня от плотности его мыслей кружилась голова. Потом я спросил его, как он это придумывает. Он ответил, что не придумывает, просто он так думает.

Разница очевидна.

Круглый гений Жванецкий много грустного рассказал нам о нас самих, но мы не обижаемся и платим ему признанием и любовью, потому что он главный терапевт страны.

А мы, при всем патриотизме, понимаем, что пациенту, в конце концов, кто-то должен говорить, чем он болен.

Тем более что лекарства от гения Жванецкого сродни гомеопатии.

Ну, например, такое: «Давайте переживать неприятности по мере их поступления».

Эркюль Севиньен Сирано принял фамилию «де Бержерак», судя по всему, когда поступил в число гасконских гвардейцев. При этом, он гасконцем не был, а Бержерак – это не тот Бержерак, что на юге, а небольшое семейное имение в центре Франции. Сирано вместе с Мольером посещал лекции философа и астронома Гассенди, писать начал почти тогда же, когда и младший современник. Комедии, памфлеты, а главное – два фантастических труда: «Государства и Империи Луны» и «Государства и Империи Солнца», в которых описывал свои путешествия к иным мирам. Он остался бы любопытной фигурой семнадцатого века, если бы не Эдмон Ростан, который, написав о нем пьесу, превратил Сирано де Бержерака в олицетворение мужественно поэзии, неразделенной, самоотверженной любви. А Татьяна Лювовна Щепкина-Куперник пересказала эту историю прекрасными русскими стихами, кое-что перепридумав, но безумно талантливо!